Текст книги "Ну, погоди! Или достать казанову. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Strega

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

  Артем, отпустив мои запястья, провел ладонями по спине, углубляя поцелуй, но затем, обхватив ими мое лицо, отстранился, внимательно заглянув в глаза. Я едва не захныкала, от того, что ласка длилась так недолго.

  -Тшшшш, мелкая, скоро придут Илья и твой папа. А если мы сейчас не остановимся, то представь, какую картину они застанут, м? – обняв, Артем прижал меня к себе, коснувшись губами виска.

  Мне пришлось согласиться с его доводами.

  -Угу, а поскольку ты все еще женат, папа решит, что ты меня обидел, и выполнит угрозу. Ты прав, Полянский, я не хочу, чтобы твоя мучительная смерть была на моей совести...

  Артем хмыкнул.

  -Ты до обидного рассудительна, – чмокнув меня в нос, поднялся, причем вместе со мной, и, не спуская с рук, потащил на кухню. – Я есть хочу.

  -Ты собрался съесть меня? – не успела я толком возмутиться, как меня пристроили на табуретке, тут же загремев кастрюльками на плите.

  -С чего ты взяла? – Артем выцепил из салата кусок огурца и смачно им захрумкал.

  -А зачем тогда на кухню поволок?

  Полянский с наигранным удивлением приподнял бровь.

  -Я просто смел надеяться, что ты составишь мне компанию.

  -Да я и не против, – подперев щеку ладонью, наблюдала не самую привычную, но очень занимательную картину: Полянский шуршит по хозяйству, сиречь – накрывает на стол.

  Не успели мы приступить к трапезе, как в коридоре зашуршало-загремело, и на кухню вошел краснощекий с мороза папа.

  -О, тут кормят! Илья, мы вовремя! – он потер ладони. – А нам по порции?

  -Яволь! – я поднялась, а вслед за мной Артем.

  -Я помогу.

  От того, что мы с ним что-то делали в четыре руки, я сомлела, не хуже, чем от поцелуя. Родитель, поймав мой, наверняка чуть шальной, взгляд, усмехнулся.

  -Ну что, братцы кролики, должен вам сообщить прискорбную весть, – Мы настороженно посмотрели на батю. – С тяжким сердцем и почти слезами на глазах... – папа вздохнул, – говорю...

  -Папенька, вы меня пугать изволите! – зная папин характер, всерьез я пугаться не собиралась, но подыграть стоило.

  -Увы, дщерь, но жизнь сурова. С тяжким сердцем сообщаю, что вынужден вас покинуть и отбыть завтра утром к месту постоянной дислокации. Так что, – папуля сурово посмотрел на парней, – дочку мою не забижать. Приеду – проверю. По кухне назначить дежурных и соблюдать порядок очередности!

  -Пап, а может не надо? Мы ж помрем, если не от голода, то от пищевого отравления – точно! – парни согласно закивали.

  -Дочь, не позорь папу! Ты что, не можешь правильно организовать раб силу? Пусть купят соответствующую литературу... Им еще жен кормить!

  -Вас понял! Будь сделано! – хотела еще и козырнуть, но, вспомнив одну из папиных любимых поговорок про пустую голову – не стала.

  Что Артем, что Илья, затравленно переводили взгляды с меня на папу.

  -Дядь Жень, а про отравление – она правду говорила, – братец умильно захлопал ресницами, Полянский поддакнул.

  -Ну что вы как дети малые, аж тошно, – папа фыркнул и уселся за стол, кивком пригласив и нас троих. – Не мужики – слово одно.

  Парни, которых явно не вдохновила столь низкая оценка их мужественности, подобрались, видимо мысленно решаясь на столь тяжкий подвиг, как дежурство по кастрюлькам.

  Я тихо усмехнулась, ладно Полянский, но брателло, который папу знает с детства, должен помнить, какой тот манипулятор.

  Видимо, все трое так оголодали, что ужин трескали молча. Даже папуля не отвлекался на замечания.

  -Дочь, ты у меня мастерица, – насытившись, папа довольно провел ладонью по раздувшемуся пузику. – Спасибо, чертенок.

  Парни, которые ели медленнее, что-то согласно промычали, толи от того, что им и правда понравилось, толи боясь разозлить родителя, ревностно блюдущего мои интересы.

  -Не за что. Чаю будешь?

  -Нет, спасибо. Давай оставим на охламонов мытье посуды и пойдем, поговорим. А то я их знаю, -

  папуля шутливо пригрозил кулаком, – они любят уши погреть.

  -Пойдем – послушно потопала за папой в свою комнату, но, вспомнив о компромате, оставшемся лежать на самом видном месте, поднырнула под папину руку и, подскочив к столу, сныкала его в ворохе газет.

  Родитель недоуменно-недоверчиво следил за моими па, пристроившись на кровати.

  -Выкинуть забыла, – показала плотный комок, который успела скомкать. – Сейчас вернусь.

  На кухне парни о чем-то тихо разговаривали, не спеша приступать к ответственной миссии.

  -Полянский! Представь, что бы с тобой стало, если бы папа нашел то, что нашел ты, археолог-помоишник! – зашипела с порога грозно сотрясая газетным шариком.

  Артем взбледнул, а Илюха посмотрел на меня, как на умалишенную.

  -Вась, ты это о чем? – вкрадчиво поинтересовался брателло.

  -Не важно, я понял, – Полянский кашлянул в кулак.

  -О любопытстве и неумении быстро делать выводы, что может трагично, – я запустила комок в ведро, – закончиться.

  От хлопка дверцы вздрогнули уже оба.

  'Папа, можешь мной гордиться'.

  Родитель, ожидавший все на том же месте, встретил меня с лукавой усмешкой на лице.

  -И чего ты от меня так прятала?

  -Папуль, если бы я хотела, чтобы ты это узнал, то прятать бы не стала, логично? – я уселась рядом с ним, прижавшись к теплому боку.

  -Логично, – отче усмехнулся и обнял меня за плечи одной рукой. – Чертенок, у тебя все хорошо?

  Мне захотелось, как раньше рассказать ему обо всех проблемах, положиться на большого и сильного папу, который даст совет или подтолкнет к верному решению, да и раздаст люлей всем моим обидчикам, если я не могу сделать этого сама. Но...

  Детство-то кончилось. Нельзя же до бесконечности полагаться на родителей...

  -Не переживай, пап, вот сдам экзамен, и все будет замечательно.

  -А этот парень, – кивок в сторону кухни. – Ты вокруг него, как кошка увиваешься.

  -Ни вокруг кого я не увиваюсь!

  -Вась, так как? – на мой 'бунт' не обратили внимания.

  -Ох, – я отвернулась. – Сама понять не могу.

  -Давай тебе квартиру снимем? Поживешь одна, поймешь, – на последнем слове папа хмыкнул.

  -Нет, ты чего? Дорого, да и не хочу я одна... Кто ж их, кроме меня перевоспитывать-то будет? Мне с ними веселее, правда, – заглянула родителю в лицо. В зеленых глазах, того же оттенка что и у меня, окруженных мелкими 'смешливыми' морщинками плескалось беспокойство и толика недоверия.

  -Ты про 'дорого' не рассуждай, ты думай, как тебе лучше будет, – меня легонько щелкнули по носу.

  -Мне тут лучше.

  -Ну, смотри, милая, тебе решать, – папа снова прижал меня к себе. – Мама по тебе скучает, ты звони ей чаще, хорошо? – я кивнула.

  Мы с родителем проговорили до поздней ночи, пока я не начала клевать носом, как часто бывает ни о чем и обо всем одновременно. Но, несмотря на 'бессодержательность' этого разговора, я уснула со спокойной душой и ощущением того, что все обязательно наладится.

  ***

  Единственным источником освещения темной комнате, с задернутым шторами окном, был только экран ноутбука. Артем, потерев пальцами переносицу, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. От бесконечного количества документации, изученной за эту ночь, ломило в висках.

  Ему хотелось взвыть.

  Размеренная жизнь в свое удовольствие встала с ног на голову и полетела в Тартарары за каких-то две недели.

  Отец болен. Теперь никуда не деться и, как бы ни хотелось послать всех к черту, придется впрягаться в этот хомут под названием 'Семейный бизнес', нести полную ответственность за огромные деньги, а прежде всего, за толпу чужих и не нужных ему людей, которых по какой-то глупой насмешке судьбы он называл родственниками.

  Под ненавистным и железобетонным 'должен' корчились в агонии все его привычные и приятные 'хочу'.

  А еще в Артеме росла детская, и от этого было еще сложнее ее осознавать, обида на отца, который давно его предал, променяв на работу, и предавал сейчас, пусть и не по своей воле, но лишив своего сына хоть малейшего права на выбор, лишив даже времени, чтобы с этим смириться.

  Он встал и подошел к окну, разминая затекшую шею. Отдернув плотную ткань, рассеянно посмотрел на улицу. Видимо недавно прошел снег, припорошив белым темные крыши гаражей и заставив так рано выползти на улицу дворника, ожесточенно шкрябовшего лопатой по чуть прикрытому искрящейся в свете фонарей пеленой асфальту.

  Помимо воли, Артем задумался о жене, которая скоро быть таковой перестанет. Сандра до сих пор была в его сердце, а скорее, даже в гордости, занозой, боль от которой давно притупилась и стала не важной и привычной, но не проходила.

  Когда-то у него сносило крышу от одного взгляда на эту женщину. Парень поморщился, вспомнив свой щенячий восторг во время свадьбы, ту надежду, а скорее даже уверенность в том, что у него-то все будет так, как надо: красивая, любимая жена, ребенок, с которым он проводил бы время, не подсчитывая ту сумму денег, которую мог бы заработать за эти часы... Будет Семья.

  Ребенку не позволили родиться, а красавица жена оказалась в его, Артема, видении душевным уродом. Утрата иллюзий ударила больнее всего. Он понял, что гораздо проще ни от кого ничего не требовать и не ждать, впрочем, не отказываясь от того, что предлагают сами.

  Зачем менять свой образ жизни ради женщины, если гораздо проще поменять женщину?

  Сколько их было... Всех и не вспомнить...

  Артем поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания кого-то вспоминать, зато есть почти потребность прямо сейчас пробраться в соседнюю комнату, улечься рядом и прижать к себе одну, которую язык не поворачивается пока назвать женщиной – девчонка. Его девчонка.

  'Опять влип'.

  Подумав это, Артем, вместо того, чтобы с досадой поморщиться, усмехнулся.

  Несмотря на все тревожные симптомы, он долго и упорно убеждал себя в том, что все, что ему нужно от мелкой строптивой язвы – это поставить ее на место. Как так? Вместо того, чтобы стараться его очаровать, девчонка старается подгадить...

  Красная пелена на глазах и желание порвать на клочки пьяного му***ка в подворотне, который ее коснулся, были списаны на зачатки рыцарства и желания защищать слабых, которые каким-то чудом уцелели под тяжем нажитого цинизма.

  Ревность? Да ё-моё, он не ревновал, а так... злился.

  Желание постоянно видеть ее, прикасаться... – а черт его знает! Хочется – и все! Зачем что-то городить?

  А дальше, с этой дурной суматохой, Артем и не пытался прислушаться к себе... А, наверно, зря.

  Точкой невозврата стала узкая белая полоска, которую он заметил лежащей поверх мусора.

  Все чувства, которые он испытывал в следующие пять минут, после того, как нашел тест, невозможно облечь слова, но результатом стало решение, которое оставалось только донести до мелкой.

  'Моя'.

  Закрыв ноутбук, Артем осторожно прокрался в соседнюю комнату. Вполне возможно, что завтра с него попытаются спустить шкуру, но по-другому...

  Не мог он по-другому.

  ***

  Я проснулась совсем рано утром из-за того, что одна, в конец обнаглевшая моська без зазрения совести сдвинула меня с середины кровати к стенке, прижав, между делом к горячему, вкусно пахнущему Артемом телу.

  Внутри меня тут же подняла голову вредность, которая возжаждала крови наглеца, но она была в тот же момент придушена чувством уюта и..., больше всего это было похоже на облегчение.

  Я перевернулась на другой бок и уткнулась носом в шею Полянского.

  -Спи, рано еще совсем.

  -Угу, – спать мне особо не хотелось, как и шевелиться. Мне и так было неплохо.

  Чтобы мысли не заползали в совсем уж волнительные области, стала вспоминать выученные вчера вопросы и составлять подробный план на день.

  Стало немного грустно от того, что скоро придется проводить родителя домой, а еще то, что он приезжал без мамы, по которой я тоже скучала.

  'Такс, стоп. Папа... Папа!'

  -Полянский, – я потрясла его за плечо, – тебе жить надоело?

  -Вась, дай поспать, – недовольно буркнул претендент на принудительное оскопление, прижав меня сильнее.

  -Артем, если ты сейчас же не вернешься к себе, у тебя есть все шансы не проснуться, – я удвоила усилия. – Вставай!

  Парень вздохнул и, неожиданно резким движением перевернув на спину и прижав запястья к подушке, навис надо мной.

  -Либо мы сейчас вместе спим, либо мы не спим, – пауза, – тоже вместе, – серьезность его намерений подтвердил поцелуй, заставивший меня выгнуться и почти потерять связь с реальностью. – Я не уйду. – Добавил Полянский через несколько минут, отпустив меня и улегшись рядом. – Твой выбор?

  На секунду представив, что будет, если вдруг, не дай Бог...

  -Спим, – быстро озвучила свое решение, боясь даже подумать о том, что может быть.

  -Я почему-то так и думал, – снова притянув меня за талию, Артем зевнул. – Но потом мы все наверстаем, так что... – он говорил все тише и не разборчивей, – не расстраивайся... или готовься.

  -Ага, думаешь, если кактус подарил, значит все можно? Вот фигушки тебе! – я была уверена, что он уже уснул и можно тихо побузить для успокоения вредности, но ошибалась. Артем еще раз тяжело вздохнул, защекотав дыханием кожу на моей шее.

  -Вась, уймись. Мы обязательно обсудим все фикусы и кактусы, но не сейчас, ладно? Я устал, – между тем, его ладонь, как бы невзначай переместилась с талии на грудь, легонько ее сжав, а губы, тоже, как будто случайно, коснулись изгиба шеи. Я замерла, понимая, что даже от такой нехитрой ласки у меня чуть сбилось дыхание, и услышала приглушенный смешок.

  -Полянский, ты издеваешься?

  -Я уже сплю.

  Как бы меня не подмывало продолжить игру и ответить той же монетой, пришлось себя сдержать, потому что вычислить последствия таких забав не составляло труда, и такое продолжение меня не устраивало.

  Дождавшись момента, когда Полянский ровно засопел, я осторожно выползла из-под его руки.

  Если меня не будет в комнате, то и папа туда вряд ли зайдет.

  Приняв душ, отправилась на кухню. На часах было без пятнадцати шесть утра. Чтобы зря времени не тратить, решила побаловать себя, да и мужчин шарлоткой на завтрак. Обычно мне было лень с ней возиться из-за отсутствия у Ильи на кухне миксера.

  Первым на запах выпечки подтянулся брательник, но стоило ему только протянуть руку, как на него рявкнули с порога:

  -А ну цыц! Это дочка для папки пекла, а не для всяких неумытых оболтусов. Правда, дщерь? – папа чмокнул меня в щеку и уселся за стол.

  Илья, от души зевнув и потянувшись, встал возле окна и уставился на улицу с философским видом, рассеянно почесывая пятерней плоское пузико.

  -Вот что значит фрустрация... А я так обрадовался... Так надеялся... Эх, злые вы.

  -Mon cher ami, вы в своих лексических изворотах упражняйтесь-ка на ком-нибудь другом, мы люди простые, в аспирантуриях ваших не обучались и словей таких не знаем.

  -Агась, mon frèrot, от света вашей эрудиции болят глаза, пощадите нас, непросвещенных.

  -Хорошо, ежели по-вашему, по-плебейски, то это значит..., – Илья сделал вид, что задумался, – дайте кусочек вкуснятины, очень хочется.

  -А волшебное слово? – я поставила на стол три тарелки.

  -Крибли-крабли-бум! – тут же откликнулся брателло.

  -Не, такого колдунства нам не надо. Такое колдунство только бутер заслуживает. С маслом. Постным.

  -Благодарствую, что не с моторным. Васька, не вредничай, – Илья сделал умильную моську.

  -Эх ты, свинтус, я стараюсь, готовлю, а ты еще меня и во вредительстве обвиняешь! – я покачала головой, но все-таки выделила братцу кусок.

  -Кстати, чертик, ты чего поднялась-то в такую рань? – папа, до этого наблюдавший за нашей с Ильей перепалкой, как учитель, гордый успехами своих подопечных, теперь, прищурившись, смотрел на меня.

  -Выспалась, – я пожала плечами. – Да и захотела что-нибудь особенного приготовить, ты же любишь домашнюю выпечку.

  -Ну-ну, – родитель все не отводил взгляда. – А чего покраснела-то?

  -Так я тебе и рассказала! – фыркнув, задрала нос. – Может быть ко мне полюбовник в комнату пробрался, и для того, чтобы вы, папенька, его не заметили, я решила на кухне покулинарить?

  Папуля, усмехнувшись, покачал головой.

  -Мало мы с мамой тебя в детстве ремнем почивали. Полюбовник у нее... Придумала тоже...

  -Ежели ты запамятовал, то вы меня вообще не ремнем не угощали.

  -А зря!

  -Угу, – дал о себе знать Илья и покрутил пальцем у виска, так, чтобы папа не заметил.

  -Папуль, тебе еще кусочек положить? – я заметила, что его тарелка пуста.

  -Будь ласкова, – пустая тара была подвинута ко мне, для повторного заполнения.

  Брателло закатил глаза и постучал кулаком по лбу.

  Позавтракав, родитель засобирался уезжать – не терпелось быстрее попасть домой, и, через каких-то пятнадцать минут, уже стоял с сумкой у порога.

  -Так, график дежурства пришлешь мне на утверждение по электронной почте, – указательный палец уткнулся братцу в грудь.

  -Какого дежурства, дядь Жень? – на мордахе Ильи было полнейшее непонимание, чего с него требуют.

  -По кухне, mon cher, по кух-не, – папа повернулся ко мне. – Чертенок, проследишь.

  Я с готовностью кивнула.

  -Так, стоп, – батя замер, – я забыл в ванной бритву.

  А дальше время как будто растянулось. Отче собрался повернуться лицом к коридору, в конце которого распахнулась дверь в мою комнату, и оттуда появился растрепанный, в одних джинсах...

  'Че-е-ерт!'

  -Папа! Не уезжай! – подпрыгнув, повисла у родителя на шее.

  -О-о-о, а-а-а, э-э-э... – меня осторожно погладили по голове и попытались поставить на пол, но я вцепилась мертвой хваткой, аки майский клещ, одновременно, одной рукой пытаясь объяснить непроснувшемуся Полянскому, чтобы смылся с горизонта. – Ты чего, Василек?

  -Я буду скуча-а-а-ать! – Артем, не сходя с места, растерянно моргал, глядя на мою пантомиму.

  -Чертенок, ну что ты? – плавательные движения, указания на его комнату вкупе со страшными глазами не помогали.

  -Ты так мало тут пробыл... – мой палец показал на папу, затем на Артема, дальше я изобразила что-то похожее на повешенье, высунув, заодно, язык и закатив глаза.

  Тот момент, когда до парня дошло, ярко отразился на его физиономии, кивнув, он отступил назад, тихо прикрыв за собой дверь.

  -Пора мне, дочка, мама там одна осталась. А у тебя, сама говорила, весело тут... – папа, потрепав меня по голове, спустил на пол. – На каникулах приезжай.

  -Угу, – я, потупившись, отступила, а родитель шагнул к порогу, но остановился, не переступив.

  -Кстати, скажи своему полюбовнику, что он – бессовестный наглый тип. Мог бы и дождаться, когда уеду.

  Пока я открывала и закрывала рот, папа чмокнул меня в щеку, пожал руку Илье и удалился.

  -Ну, вы – бар-р-раны! – проследив за тем, как моя тушка по стеночке сползает на коврик, изрек брателло и снова постучал кулаком по лбу. – Ни ума, ни совести.

  -Илюш, не жужжи, – во мне боролись два желания: рассмеяться от облегчения и придушить Полянского. Перед папой и в самом деле было не очень удобно.

  -Кхе, – на пороге моей комнаты вновь материализовался Артем. Изобразив виноватое выражение моськи, он рассеяно потирал затылок, глядя на меня из-под ресниц. – У меня есть последнее желание. Можно?

  -Глаза б мои на тебя не глядели! Устроил явление Христа народу, – поднявшись с пола, побрела на кухню.

  -Вась... – вместо ответа передернула плечами. – Илюх, можешь позвонить Митричу, попросить задержаться на пару минут?

  -Эй, ты чего удумал? – услышав последний вопрос, я вернулась.

  -Постараюсь исправить ситуацию, – Полянский, подмигнув мне, исчез в своей комнате. – Или пасть смертью храбрых. – Донеслось уже из-за прикрытой двери.

  -Тогда не стоит привлекать папу! Гораздо проще и практичнее сделать сепуку в гордом одиночестве! – прокричала в след, услышав только приглушенный смешок от Ильи, который названивал родителю. – Этот мир сошел с ума! Делайте, что хотите. – Махнув на них рукой, заперлась в собственной спальне, уединившись с недогрызенным гранитом науки.

  Усилием воли заставив себя не размышлять на тему: 'Прибьет нафиг или только покалечит', я смогла прозаниматься около получаса, перед тем как потенциальный смертник, принеся в комнату морозный воздух с улицы, возник за моей спиной, положив перед моим носом большую шоколадку.

  -Если это попытка загладить свою вину, то она неудачная, – я отодвинула подношение в сторону с конспекта, несмотря на то, что соблазн был велик.

  -Нет. Это не подарок и не подношение, – я обернулась и пристально посмотрела на парня без каких-либо следов физических травм, да к тому же еще и довольно улыбающегося. – Это подпитка для твоего утомленного сессией мозга. Можно сказать, лекарство, – присев передо мной на корточки, Полянский снова протянул плитку. Я прищурилась. – Мелкая, не сопи. Давай ты сначала сдашь сессию, а возмущаться будешь потом? Если захочешь, конечно.

  -Давай сюда калории и сгинь с глаз моих. Я злая.

  -Я понял, – вручив мне шоколадку, Артем коснулся губами моего носа и собрался выйти из комнаты.

  -Подожди, ты о чем с папой говорил?

  -О тебе, конечно, – парень пожал плечами.

  -И-и-и?

  -Договорились.

  -Пф-ф-ф, – положила подбородок на переплетенные пальцы рук и посмотрела в окно. – Понятно. Серьезный мужской разговор, о котором глупой женщине знать не положено. Куда я попала? Кругом одни шовинисты.

  -Не дуйся, – Артем вернулся и, встав за моей спиной, положил руки на плечи. – И не утрируй. – Его ладони несильно сжимались, массируя мышцы. – Получилась не очень красивая ситуация и я попытался ее исправить.

  -И как? Удалось?

  Полянский фыркнул и задумался на пару минут.

  -Точно сказать сложно, но теперь, если что не так, то я рискую самым дорогим, – я прыснула, представив то, что мог обещать ему родитель. – Честью, Вася! Честь-ю! А не тем, о чем ты сейчас подумала, бесстыдная!

  Пальцы на моей коже едва дрогнули – наверно парень представил весь ужас потери... морального облика.

  -Ладно, как скажешь. Телепат. Мне ботанить надо... – я с тоской обозрела уже осточертевшие учебники.

  Полянский, молча чмокнув меня в макушку, удалился из комнаты.

  Пересдача была назначена да два часа дня и я, увлекшись зубрежкой, едва не опоздала, влетев в аудиторию в последний момент, только махнув рукой группе поддержки в лицах Ники и Максима. Судя по тому, что сидели они в разных углах, подруга продолжала чудить.

  Не смотря на то, что ноги подкашивались, а пальцы мелко дрожали, я вызвалась отвечать одной из первых, пока не успела окончательно запаниковать. Подготовилась я неплохо, но сказывался неудачный опыт.

  Сам ответ в памяти не запечатлелся, но, если учесть то, что, выйдя из кабинета, обнаружила в зачетке запись 'хорошо', говорила я что-то правильное.

  -Умничка, Васенька! – Вероника, заглянув мне через плечо и обнаружив необходимую запись, чмокнула меня в щеку, но отступила на несколько шагов, как только приблизился Максим.

  -Поздравляю, – хотя реплика была направлена мне, но взгляд парня был прикован к подруге.

  Злой, чуть растерянный и такой непривычный...

  Задумавшись над перипетиями судьбы, я не сразу заметила Полянского, который поспешил к нам.

  -Ну, как, мелкая, сдала? – я кивнула, а Артем, оглянувшись на моих друзей, продолжил: – Я надеюсь, что ты не против оставить будущих родителей наедине и пойти со мной отметить окончание сессии.

  Ника, после слов Полянского, отшатнулась от меня с таким лицом, как будто я ее ударила, попятилась на несколько шагов, а затем, резко развернувшись, быстрым шагом направилась к лестнице. Максим несколько секунд, которых хватило девушке, чтобы скрыться из виду, недоуменно переводил взгляд с нее на Артема, а когда до него дошел весь смысл полученной информации, отстранив меня с дороги, едва ли не грубым движением, побежал за подругой.

  -Я сказал что-то не то? – Артем с полуулыбкой наблюдал за маневрами парочки.

  -Какого хрена ты вообще что-то ляпнул про родителей? Я тебе ничего не говорила!

  -Выводы сделать не сложно. И если я был не прав, то это не вызвало бы такой реакции.

  -Да кто тебе дал право вмешиваться в их отношения?

  -Я и не думал, что вмешиваюсь куда-то, – Полянский почесал затылок. – Откуда мне было знать, что здесь тайны мадридского двора развели...

  -Оно и видно, что не думал. Ты попробуй ради разнообразия, говорят, что иногда полезно, – обойдя его по кругу, направилась к выходу.

  Как теперь оправдаться перед подругой за поступок, которого не совершала, я не имела ни малейшего представления, оставалось только надеется, что она меня выслушает. Когда-нибудь...

  -Вась... – тон парня был извиняющимся, но меня это не впечатлило.

  -Артем, – остановившись, развернулась к нему лицом. – Спасибо тебе за такой прекрасный день! – Поклонилась в пояс. – Спасибо за то, что пришлось устраивать спектакль перед папой, и отдельное за то, что, скорее всего, потеряла подругу. – Подняв упавшую с плеча сумку, развернулась, чтобы уйти, но остановилась. – Ты сегодня накосячил везде, где только мог. Оставь меня в покое. Хоть это можешь сделать?

  ***

  Скрывшись за поворотом, Вероника побежала по лестнице, но не вниз – к выходу, а вверх, к столовой, где, пройдя по мостику, соединявшему два корпуса университета, можно было попасть в другое здание и выйти из него на задний двор, откуда не далеко и до стоянки такси.

  -Стой! – окрик возымел на девушку совершенно обратное действие и она только ускорилась, не смотря на то, что осознавала – даже в удобной обуви ей бы не удалось скрыться, а уж в сапогах на шпильке – подавно. – Ника!

  Максим, перешагивая сразу по несколько ступеней, нагнал девушку, перехватив за руку выше локтя и резко развернув к себе лицом.

  -Что? – надменное, едва ли не брезгливое выражение ее лица портило только чуть сбившееся дыхание.

  -Это правда? – Макс напряженно всматривался в ее глаза, которые отражали гораздо больше истинных эмоций.

  -Частично, – Ника по одному разжимала пальцы парня на своей руке, следя за своими движениями.

  -Как это понимать?

  -Я жду ребенка, но ты к нему не имеешь ни малейшего отношения. Отойди, мне неприятно, когда ты стоишь так близко.

  -Ты врешь, – Максим, не спеша выполнять требование, поднял ее лицо, заставив посмотреть на себя.

  -Нет! Сам подумай. У нас был только разовый перепихон... – девушка с силой оттолкнула парня и отвернулась. – Я уже была тогда... Но не знала, правда... – Взгляд из-под ресниц. – Я просто хотела с тобой отвлечься от... – Поморщившись и махнув рукой, Вероника начала спускаться к выходу.

  -Кто он? Он бросил тебя? – Услышав эти слова, Ника на секунду замерла, а затем резко обернулась.

  -Никто меня не бросал! Понял? Это я его бросила! Я!

  -Не сомневаюсь, – на лице парня появилась презрительная гримаса. – Ты же у нас королева, а королевы всегда уходят первыми. Надеюсь, что у тебя хватит ума сказать отцу о нем. – Кивнув на живот девушки, парень стал спускаться мимо нее по лестнице. – Или ты не в курсе, кто отец?

  Услышав последний вопрос, Ника со всей дури ударила его по лицу.

  -Я его люб... любила!

  -Окстись! Ты не умеешь любить никого, кроме себя, – Макс потер щеку, на которой наливался красным след ее ладони. – И никого, кроме себя не видишь. – Теперь в словах Макса не было злости, только горечь. – Но скажу, как друг, которым когда-то тебе был: расскажи отцу ребенка. Не ради себя, ради него. – Снова кивок. – Если ты, конечно, позволишь ему родиться. И...– Он с едва ли не отчаяньем посмотрел на нее. – А, к черту! – Резко отстранившись, Максим сбежал вниз.

  Ника, проводив его взглядом, медленно опустилась на ступеньку. В ее голове набатом звучала единственная мысль: 'Что же я наделала!'.

  -Не сиди на ступенях – холодные, – задумавшись о том, что она в очередной раз все усложнила, хотя, казалось, что дальше некуда, девушка не сразу обратила внимание на подошедшего парня, который протягивал ей руку.

  -Только тебя мне до полного счастья не хватало... – Ника, даже не подумав прислушаться к полезному совету и подняться, уткнулась лицом в обтянутые джинсой колени.

  -Ник, – Артем присел на корточки перед ней. – Я не знаю, что тут твориться, и понимаю, что мои извинения звучал глупо, но.... прости.

  -Хорошо, – вместо отчаяния и какой-то загнанности в душе девушки воцарилась апатия. – Прощаю.

  -И Вася мне ничего не говорила, я сам...

  -Мне все равно, – девушка подняла на парня пугающий своей пустотой взгляд.

  -Та-а-ак, а ну ка, вставай, – Полянский, потянув Веронику за руку заставил, едва ли не силой, подняться. – Пойдем.

  Девушка, безразлично пожав плечами, покорно пошла за Полянским.

  ***

  Надев пуховик и замотавшись шарфом едва ли не до макушки, я вышла из стен альма-матер, зябко ежась от промозглого ветра.

  Вопреки моим ожиданиям, Артем прислушался к просьбе и, изобразив отпускающий жест рукой, отвернулся к окну, позволив мне уйти в гордом одиночестве.

  Первым порывом было догнать друзей, но подумав, поняла, что мое вмешательство было бы как минимум не нужным, и, понадеявшись на Никино благоразумие, отправилась в гардероб за курткой.

  Теперь, стоя на морозном, с немного горьким привкусом, воздухе я размышляла о противоречивости женской натуры и о том, куда бы мне податься, потому как перспектива провести весь вечер дома не вдохновляла. Решив завезти вещи и переодеться, а потом действовать по обстоятельствам, я потопала к остановке. На этот раз традиция была нарушена и судьба позволила мне добраться до пункта назначения без приключений и неожиданных встреч.

  Дома, оккупировав кухонный стол, сидел Илья, ожесточенно долбящий по клавишам своего ноутбука и переодически запихивающий в рот что-то из разносолов, переданных мамой и представленных перед ним практически в полном ассортименте.

  -Илюшенька, братик, если ты, съев все это, не лопнешь, то несварение заработаешь – точно, -брателло, оторвавшись от созерцания монитора, поднял на меня апатичный взгляд. – А, понятно. Заработаешь, но тебе пофиг. Ты бы тогда розетку в санузел провел, что ли... Что б уж не отрываться совсем от компа.

  Вместо того чтобы достойно ответить, Илья чуть сморщил нос и изобразил ладонью пренебрежительный жест 'сгинь под лавку'.

  'Да что ж такое! Даже поиздеваться бедному ребенку не над кем!'

  Оставив не поддавшегося на провокацию братца наедине с его шайтан-машиной, решительным шагом направилась в свою комнату и, забросив сумку на диван, распахнула шкаф.

  -Прищеми попу и сиди дома! Что-то будет! – заорал здравый смысл.

  -Ой, чё буде-е-ет! – предвкушающе подтвердила пятая точка, которая категорически отказывалась прищемляться.

  -Цыц! – рявкнула на них я и задумалась над тем, чтобы на себя напялить, так чтобы было и красиво, и тепло.

  Не мудрствуя лукаво, выбрала тонкую шерстяную тунику и плотные узкие джинсы – не сильно секси, но зато без угрозы обморожения бренного тельца.