Текст книги "Шрам (СИ)"

Автор книги: Старки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== часть 1 ==========

– Я хочу этот заказ, мне нужна неожиданная идея и супер-лицо!

– Жаль, что это всего лишь прибамбас для мужской рожи! Какая-то бритва! Твоя лучшая модель и неожиданная идея – это я, братец!

– Если хочешь, мы построим кадр на том, как ты бреешь лобок! Согласись, остроумная идея! – начал хохотать Олег. – И слоган: «Мужик, ты побрился? Отдай меня в женские руки!» Можно и видеоверсию снять – станок стонет по-мужски, проводя лезвием по женской коже: «Мммм… Мммм!»

– Идиот! – надула губки Ольга. – Ты идиот и пошляк! Нифига не смешно!

– Ты права, плохой слоган. Мужиков страшно раздражает, когда дамочки пользуются их бритвой.

– Короче, братец, неожиданный мужской типаж искать не подписывалась! Всё сам, сам!

– И не ищи! Я сам, пофоткаю в вашем инстике, может, наткнусь на молодое, спортивное, оригинальное!

– Флаг тебе в руки!

Два молодых человека направлялись с парковки в институт физкультуры. Она – хороша! Высокая, ступает с носка, нога прямая, шпильки около десяти сантиметров, короткая юбка, круглые коленки сверкают так, что всё мужичьё заворачивает шеи. На голове выбеленный конский хвост дёргается при каждом шаге. Высокие скулы, карие глаза, чёрные брови вразлёт, скульптурный носик, пухлые губки. Но главное, взгляд – стервозно-блядский! Этот взгляд не обещал женской нежности. Ольга – мастер спорта по художественной гимнастике и, как и подавляющее большинство представительниц этого вида спорта, настоящая стерва, знавшая себе цену. Она знала, как парни сглатывают и нервно курят при виде гибких рук, длинной шеи. Она знала, что мужчины закатывают глаза, фантазируя, как Оленька владеет своим упругим сильным телом, как она может выгнуться и сделать шпагат, шпагат прямо на их член! Она знала, что мальчики заворожённо смотрят на её губки и зубки, представляя… Козлы! Нефиг представлять! Оленька могла так осадить разслюнявленного на её тело дядю, что тот, схватившись за пах, удирал в кусты, опасаясь даже оглядываться. Ольга выбирала сама. Она прима! Она модель! Хотя в ВУЗе у неё было жуткое для красавицы прозвище – Крыса. Это фамилия Мышкина обогатилась злобным и хищным содержанием до Крысы. Конечно, Ольга знала об этом прозвище, пусть! Крыса? Загрызу! Хотя предпочитаю не просто быть крысой, а Крысильдой – мышиной королевой. И только королевой! Богиней! Никто не смеет затмить её сияние и укротить! Только двое смели…

Один из них шёл рядом. Олег, её старший брат. Он уже не студент. Он профессиональный фотограф. И тоже стерва. Мужчина-стерва, такое бывает? Конечно! Мужчина, который может по непонятным ему самому причинам увести у друга девушку, а может и самого друга увести от девушки, а потом, после страсти, щёлкнуть по носу хлопающей глазами жертве и сказать: «Сладенькая (или сладенький) тебя там твой (твоя) заждались… Ты ничего вроде!» Мужчина-стерва сегодня говорит: «Ммм, какой приятный парфюм!», а когда ему влюблённый(ая) дарит дорогущий флакон, тянет другую фразу: «Ой, что за моча старой обезьяны? Из Польши челноки привезли?» Мужчина-стерва лжёт профессионально и правду в лицо выдаёт безбоязненно. На этого стерву, как в ловушку, глупые твари тянутся, думая, что идут на водопой, а оп… и на дне, на колья, на смерть. А стерва заботливо добивает, чтобы не долго мучился. Побить Олега пока никто как-то не решался. Во-первых, кареглазый блондин хорош и портить рафаэлевский лик казалось абсолютным варварством. Во-вторых, этот стерва умел увести конфликт в шутку, а как только обиженный начинает смеяться или просто улыбаться, тут уже не до мордобития! В-третьих, попробуй побей! Он хоть и институт физкультуры не заканчивал, но первый дан по карате имеет: за сборную области выступал когда-то. Богемная жизнь фотографа, правда, отвратила его от спорта, но пару раз в неделю (если не пил) он в тренажёрку ходил.

Был и ещё один мужчина в жизни Ольги, который смел… Но он был. Он был до этого лета. Ольга никому не показывала, насколько она привязана была к Владу, к её Ладушке! Она богиня, а он – бог. Рыжеволосый бог весеннего солнца – Ярило! Она таяла от его смелости, дикости, цинизма. Только перед ним она лепетала и говорила тоненьким голоском, никогда не материлась. Ладушка не подозревал, что Оленька курит. Он даже не подозревал, что она не совсем блондинка! Он не замечал её стервозности и высокомерия. А может, просто не желал это замечать? Рыжеволосый бог байдарки не сильно впечатлялся шпагатами и турлянами, он только лениво принимал её расположение. Этим, наверное, и заводил Оленьку: она готова была стать гальюном на его байдарке, она готова была терпеть дискомфорт и комариный ад леса, лишь бы он позвал её на летний сплав. Но он не звал. Влад был достоянием общества – рыжеволосый и голубоглазый викинг – вокруг него всегда жизнь, движуха, восхищённые глаза, и он не был её собственностью. И это её покоряло и бесило одновременно! Она согласилась быть его красивой спутницей, но Влад сразу поставил все точки над i: он не может в неё влюбиться и стать полностью её. Почему? Он ответил только однажды: «Это место занято!» Оля так и не добилась от бога: кем занято? Как она ни приглядывалась к его окружению, не увидела никого, кто бы посмел занять ЕЁ МЕСТО. Неужели Влада мучит неразделённая любовь? Кто-то может не отвечать ему взаимностью? Оленька же просто была рядом, так что все вокруг цокали: «Какая красивая пара!» Сегодня надо добавлять: «…была». Влад погиб этим летом. Он стал достоянием мифов и легенд, он стал частью «Калевалы», врезан рунами в её страницы и в Ольгино крысиное сердце. Он погиб не один, но для Ольги он был единственный. Все остальные – мусор, выбросил – не жалко, но Влад! Боги не могут умирать…

Брат и сестра направлялись в институт, одна – внимать преподавателям. Другой – искать типаж.

***

Олег бродил по коридорам четырёхэтажного здания, снимая на походный неслабодорогущий Canon (в народе марковка) всё, что движется: дохлого препода с журналом под мышкой, розовощёкого качка, унылого буфетчика в столовке, озабоченных хоккеистов, приехавших с каких-то сборов и тусующихся в фойе. Олег щёлкнул злого охранника, тренера по баскетболу и даже сантехников, которые добродушно позировали, улыбаясь кариесно-беззубыми ртами. Конечно, ещё много-много студентов. Одни парни специально принимали героические позы, они знали Олега и даже, возможно, уже были его моделями. Других он подкарауливал или снимал общие планы, где много лиц: вот раздевалка, вот столовка, вот спортзал, вот аудитория, где половина студентов дрыхнет, положив головы на сложенные руки… Ничего не цепляло, нет искры, только будни и типичные лица, как в метро или в электричке, – скучная масса носов и глаз. Настроение у Олега стремительно портилось. Нужна муза! А в данном случае – муз!

Целый час Олег провёл на тренировках спортивных гимнастов, потом ещё заглянул к борцам. Ну и рожи! Прикольно, конечно, как натуга искажает лопоухие, веснушчатые, горбоносые, рябые, раскосые лица, но всё мимо. И не то чтобы красавцев не было. Были! Но красавцев как грязи на его снимках.

В конце дня, измотанный и почти взбешённый отсутствием результата, Олег зашёл за сестрой, у которой только что закончилась пара – основы менеджмента физической культуры и туризма (ОМФКиТ). Язык сломать! Ольгины однокурсницы запищали:

– Олежа! Сними нас! Сфоткай!

Пришлось щёлкнуть кокетливо вывернутые тельца и фальшиво сверкающие улыбки. Оленька понимала, что братец в ярости, хотя и умело скрывает раздражение. Но это её только забавляло, она даже подзадоривала студенток и студентов на групповые снимки…

Домой Олег пришёл ужасном настроении, а Ольга – в отличном! У них так всегда: катод и анод!

***

Олег сел к просмотровику и стал внимательно приглядываться к лицам, схваченным на цифру сегодня. Вдруг что-нибудь мелькнёт, озарит, пришпилит!

– Оль! – вдруг заорал Олег через час. – Срочно ко мне! Это кто?

Оля лениво выгнулась, встала с дивана, откладывая маникюрные пилки и махая ручками, чтобы ноготочки с лаком обсохли.

– Чего орёшь? Я в метре от тебя, не глухая! И вообще, я что, собачка, «иди ко мне!»?

– Это кто? – тыкал Олег пальцем в экран, не обращая внимания на претензии сестры.

– Где?

– Вот, за твоими припадочными подружками у парты, на заднем плане, в очках!

– Это? – Оля презрительно и зло сжала губы. – Считай никто, серая тварь!

– Это не ответ! Кто это и что у него с лицом?

– У него с лицом всё правильно! Урод! И мало ему! – похоже, сестрёнка начинала истерить.

– Стоп! Крысильда! Разложи всё по стопкам, раскидай всё по полкам! Я что-то не понял? Кто это? – вопрос первый! Это у него шрам? – вопрос второй. И почему он в затемнённых очках? – вопрос третий. Я весь внимание! – Олег был возбуждён, предчувствие вдохновения, искра, которая только зародилась, – их нужно удержать!

– Тимур Булатов – ответ первый. Да, это шрам – ответ второй. Хрен его знает – ответ третий. И больше не лезь ко мне! – Ольга уже было развернулась и пошла обратно на диван, но брат схватил её за кофту и толкнул на себя, буквально усадив на коленки.

– Рассказывай, сестрица! Откуда у него шрам? Какой это шрам? И почему я раньше его не видел? Да, и самое интересное: откуда такая ненависть к этому Тимуру?

– Он тень Влада! Он всегда был рядом! Только Ладушка погиб, а тень осталась! Он четвёртым был в их байдарке! Они все погибли, а он отделался этим шрамом! Урод! Почему он не сдох? Ненавижу! Наверняка, он мог спасти Ладушку! А он спас только свою прыщавую задницу! – Оленька уже кричала.

– Тшшш… Тшшш… ты что разбуянилась? Почему ты решила, что он не пытался спасти друзей?

– Потому что он жив!

– Ладно, меня всё это мало колышит! Шрам у него какой?

– Уродский!

– Опиши!

– Через всё лицо: ото лба по диагонали, через переносицу. И ещё на подбородке!

– Аккуратный? Косметический? Операбельный?

– Да он нищета подзаборная! В общаге живёт! Какая ему операция? Говорю же: уродский шрам, с рытвинами и буграми! Память ему за Влада!

– А глаза сохранны? Цвет глаз какой?

– Без понятия! Никогда не интересовалась его зенками! Он всегда в очках. Урод! И если бы у него вытекли глаза, то это было бы только справедливо! Всё! Хватит меня пытать! Ненавижу!

Олег уже даже беспокоиться за сестру начал, как её успокаивать-то сейчас? Ольга вырвалась из цепких рук брата и убежала в ванну. Рыдать, что ли? Вот дура! Надо было так подставляться? Сердечко-то надо экономить, сестричка!

***

На следующий день Олег уже один, без сестры, отправился в институт. Он вышел на охоту. Ему интересен этот Тимур! Тим! Тима! Тамерлан! К чертям то, что он предал друзей и из-за него кто-то там погиб! Это должно придать только больше шарма и обаяния… Гады, они фотогеничны!

Олег решил действовать нагло и просто. На первой же лекции он зашёл в аудиторию Ольгиной группы, нашёл взглядом, где тут Тим, Тима, Тамерлан? И сел к нему! Ольга испепелила братца взглядом и даже оскалилась.

Парень сидел, ссутулившись, не поворачиваясь к Олегу. Шрамом к окну. Ладони сложил лодочкой и прикрыл ими всю нижнюю часть лица. Олег увидел только верхний завиток шва, уходящий под чёлку. Волосы чёрные, сбоку под очками видно, что глаза карие, скулы – мужественные, щетина прёт, шея короткая, разворот плеч – нифига себе! Ну так, гребец! Вроде бы брутал, но сидит сгорбившись, скорбно как-то сидит. Олег хлопнул гребца по плечу:

– Эй!

Тот повернулся… шрам! Он ВЕЛИКОЛЕПЕН! Шрам был ужасен. Края разрезанной кожи прикипели волнами, в двух местах белые отметины от скобок, уродливая полоса доходила до острого угла нижней челюсти и под ухо. Второй шрам – поменьше, спускался через уголок рта перпендикулярно от главного магистрального уродства к подбородку.

Тимур повернулся и молчит. Вопросительно выжидает и опять руками закрывает всю красоту. Олегу пришлось продолжать самому, и он сразу «в дамки»:

– Парень, я фотограф! Я хочу тебя сфотографировать!

– На Кунсткамеру работаешь? Уродов коллекционируешь?

– Нет! Фото для рекламы… – Олег растерялся.

– Не хочу! – категорично заявил парень и отвернулся.

– Я заплачу. И заплачу много!

Видно, что парень напрягся. Надулись вены на шее, зашевелились желваки. «Надо дожать», – подумал Олег. Фотограф написал цифру на листочке и пододвинул к Тимуру. У того поднялись брови!

– Что, голым, что ли, фоткаться надо?

– Пока нет!

– «Пока»?

– Не дрейфь, мне нужно твоё лицо! Реклама приличная, бритвенные станки для мужчин!

– В чём прикол?

– Буду честен, мне нужен твой шрам!

Тимур покраснел, на шее пятна.

– Я бы отдал бесплатно…

– Ха-ха два раза! Я предлагаю небесплатно! Попробуй!

– Что мне надо сделать?

– Приходи сегодня по этому адресу, – Олег пододвигает листочек, – там у меня студия. Готовиться не надо, просто приходи. Может, и не получится ничего, мы просто попробуем. За пробу тоже заплачу! Придёшь?

Тимур сглотнул. Помолчал. Кивнул.

========== часть 2 ==========

Тимур пришёл в студию около четырёх. Робко постучался и приоткрыл дверь. Олег из тёмного угла из-за экрана наблюдал за вошедшим. Так, парень одет простенько. Чёрные волосы средней длины взлохмачены, видно, что они, как проволока, жёсткие. Рост хороший, но высок не слишком. Но почему в очках? Парень осторожно прошёл по студии, осматриваясь, никого не звал, добрался было до двери, ведущей в гримёрную-тире-кладовку, тронул за ручку, постоял, прислушиваясь, и вдруг направился назад на выход! Передумал?

– Стоять! – крикнул Олег из своего наблюдательного центра. Тимур остановился. – Ты пришёл, будем делать пробы, ещё не хватало бегать за тобой! – выходя из тени, заявил фотограф, показывая ему место на стуле. – Тебе сюда.

– Я вообще-то скромный, никогда не позировал, тем более со шрамом… Может, не получится…

– Это уже буду решать я! Снимай свою толстовку, и что там у тебя под ней, майка?

– Зачем?

– За помидорами! Снимай!

Тимур медленно оголил свой торс. Вот ведь, сука, какое тело! И кубики, и разворот, и линия диафрагмы, волос минимум, и двуглавая, и дельтовидная – все мышцы уложены правильно и без протеиновой раздутости.

– Теперь садись на вертушку!

Тимур подошёл к Олегу и сел на высокий крутящийся стул. Босоногий фотограф начал распоряжаться:

– Спину выпрями!

Самолично ещё больше взлохматил натурщику волосы, поднял и «установил» в правильном направлении подбородок, резко снял очки. Тим зажмурился и потянулся было за ними, но буквально получил по рукам:

– Бритву будем рекламировать, а не очки! Что? Светобоязнь, что ли?

– Нет.

Чувствуя зарождающееся возбуждение от работы, Олег велел Тиму сидеть смирно и стал передвигать стойки со светом. Сначала будет контурное боковое, направлю на шрам, вправо, там сильнее. Позже сделаю рембрандтовский свет, наверх. Олег сбегал в ванну, налил воды в маленький тазик. Намочил руки и взъерошил Тиму волосы, потом ещё раз, потом мокрыми же руками прошёл по щекам модели и по плечам, и по груди. Хм… Маловато капель, потерпи, дружок. Олег набрал воду в рот и прыснул Тимуру на грудь сквозь сжатые губы. Натурщик сидел, как каменный, сжав ресницы и кулаки. Олег ещё раз поправил подбородок и кинулся к фотоаппарату.

– Глаза уже открой! А вот кулаки оставь и сжимай!

Снимал на марковку много кадров, с разных позиций, танцевал, присаживался, передвигал свет, опять крутился вокруг натурщика и коротко приказывал, постепенно увеличивая громкость и темп:

– Смотри сюда! – щелчки пальцами.

– Теперь сюда! – ещё щелчки.

– Смотри мне на живот!

– Лицо суровое! Нет! Злое! Ещё злее!

– Закрой глаза! Не морщи лоб!

– Подбородок выше!

– Плечи расправь! – это он орёт.

– Руку в волосы! Нет, правую!

– Сложи руки на грудь!

– Нахмурься!

– Перед тобой враг! Не умирай! Эмоцию! Исподлобья!

– Не будь амёбой!

– Плечи расправь!

– Повернись левее, смотри вниз!

– Умой лицо водой! Больше воды! Назад на стул! Плечи! Подбородок!

– Оскалься, дай мне зубы! Сильнее! Ёбт! Хищника гони!

– Сядь на пол! Смотри снизу, смотри сюда, – щёлкает пальцами.

– Смотри жалостливо! Класс!

– Ну-ка расстегни джинсы!

– Замри… Нормально, хотя бы удивление поймал.

– Расстёгивай, я сказал! Блядь, не жмись, я же не прошу член вытаскивать! Пусть плавки будет видно! Белые? Похвально!

– Смотри на меня! Плечи!

– Ещё плесни воды на себя! Пусть течёт…

– Стоп, вот в такой позе…

И так около 40 минут. В какой-то момент Олега накрыл оргазм – именно так он называл это состояние. А после? Надо покурить и поваляться в истоме? Но фотограф был готов ещё и ещё.

Олег тут же вставил карту в просмотровик и стал быстро просматривать кадры, но быстро получилось только первые три, потом медленнее: увеличивает изображение, приближает, ещё медленнее – и Олег срывается к Тимуру, который сидит всё ещё на стуле, замерзая от воды и не зная, что делать дальше. Олег схватил парня за подбородок и внимательно всмотрелся в лицо!

– Бля-а-а-адь! Это просто бомба, парень, какого хрена ты носишь очки?

– Так ведь по-уродски как-то…

– Кла-а-а-ас! Ну, ты мой! – злорадно завопил фотограф. – Ты просто красавец! Снимаем! – и у Олега снова «встало» на работу.

У этого новичка, у этого партнёра по фотосексу разные глаза: один карий, а другой дымчато-серый. Офигеть!

***

Если Тимур думал, что его пробы – это с десяток снимков, разочарование фотографа и домой, то он сильно ошибался. Олег издевался над ним три часа. Заставлял надевать разную одежду, распылял на его волосы какую-то серебряную краску, вешал на него холодные цепи, пальцем подкрашивал Тиму губы, обсыпал какой-то стружкой и сеном, смазывал маслом, подкрашивал шрам кроваво-красным! В анфас, в профиль, повернувшись со спины, на коленях, лёжа пластом, раскинув руки, сидя по-турецки, свернувшись в позу эмбриона, стоя над фотографом, лёжа под ним… Целиком, только глаза, только шея и щека, только лицо и кисти рук, только губы…

При этом так, как Олег, на Тимура не орал даже тренер! Этот гуттаперчевый красавец-фотограф командовал так, что не подчиниться сложно, матерился, что уши заворачивались. Тим особенно не понимал, когда Олег ему выл: «Глаза где? Давай глаза свои сюда!» Как «давать глаза», он не знал. И ещё любимое: «Дай мне секса!» Или так: «Выеби меня!» Нормально, да? Тим секса не давал, только густо краснел от таких фраз, а Олег психовал:

– Что за застенчивый придурок! – орал фотограф. – Смотри на меня! Смотри, как надо! – и прищуривал хищно глаза, искривлял влажные губы, приоткрывая рот, раздувал ноздри, хватал Тима за загривок и приближался к его губам, выдыхал на них горячо, фиксировал коматозное состояние своего героя и отталкивал:

– Понятно тебе, лопух?

«Лопух» в шоке пожимал плечами и нервно сглатывал. Понятно также, что Олег уже давно забыл про главную цель – рекламу. Он пробовал Тимура на вкус, на зуб, на зрачок фотокамеры. Как ни странно, камера его полюбила! Олег уже сгенерировал множество тем и образов на основе этих глаз, этого шрама, этих губ, этого тела.

Через три часа работы Тимур взмолился:

– Олег, всё, я не могу больше! Я хочу есть! И мне холодно! Я хочу домой! Да и вообще, хватит!

– Хорошо, остановимся! Но завтра в четыре быть здесь!

– Ещё раз? – Тимур испуган.

– Только попробуй не приди!

– Подожди! Мы же на один раз договаривались…

– Передоговоримся!

Тимур замолчал, переваривая размеры проблемы и возможности улизнуть. «Лучше промолчу, – решил он, – главное – деньги за сегодня». Одеваясь, робко спросил:

– А деньги ты мне сегодня заплатишь? А то я рассчитывал…

– Деньги? – Олег упустил подтекст сцены. – Обещал – значит заплачу!

Олег вытащил из кармана мятую красную бумажку и протянул Тиму.

– Это я должен?

– Да, спасибо. И мне очки верни.

– Очки у тебя ублюдочные! Давай я тебе другие подарю! И вот что: ты пока очки носи! Не раскрывайся, а то уведут тебя от меня!

– Нет-нет, мне эти очки нравятся, и вообще, мне не нравится сниматься…

Олег резко схватил Тима за пояс и толкнул на себя:

– Даже не думай от меня сбежать теперь…

***

Олег просидел за компом дома весь вечер, вглядываясь, подбирая фоны, ретушируя, подгоняя, изменяя цветность. То и дело вскрикивал, в основном матом. Полное ощущение, что он трахается с экраном: «О, да! О, да! Ты великолепен! Делай это! Ты мой! Мой! О, да!..» и тому подобное. Ольга давненько не слышала таких возгласов:

– Эй! Ты там что, порнуху смотришь?

– Ага!

– Дожили!

Сегодня Олег уснул, улыбаясь: это был его день! Но на следующий день Тимур в четыре не пришёл! Олег был в ярости, он прождал своего урода три часа!

Это не мой стиль кого-то ждать! Это немыслимо! Может, что-то случилось? Под машину попал? Заболел? Может, он запойный? Или всё-таки решил меня кинуть? Ему, видите ли, «не понравилось»! Да кто будет его спрашивать? Он не знает, с кем связался!

– Оль, а этот Булатов в какой общаге живёт?

Ольга скривилась:

– В нашей институтской тифозной!

– А комнату знаешь?

– Конечно!

– Мммм? Ты же вроде его ненавидишь? А в комнатку наведываешься?

– Наведывалась. Ты невнимателен, братец! Этот урод был тенью Влада: они друзья с детства – приехали из одного города и жили в одной комнате. Что тут непонятного?

– Номер комнаты?

– Зачем тебе этот урод?

– Он – мой проект! И он не урод!

– Фи! А в общагу зачем?

– Он не пришёл на съёмку!

– Хи-хи-хи! Тебя кинули, братец! Вот умора!

– Говори номер!

– Пятьдесят пять. И передай ему, что он недоносок!

Олег колотил в дверь комнаты. Закрыто. Мимо прошла милая девуля:

– Тимыч был здесь. Странно, что закрыто!

– Девушка, а может он к кому-нибудь в гости мог пойти? Скажите, в какой комнате он бывает?

– После трагедии на Урале он нигде не бывает! Сидит один у себя! Как бы крыша не поехала у мальчика.

– А может он просто закрыться от всех?

– Может.

– Спасибо, дорогая!

Дождавшись, когда девушка ретировалась, Олег, нисколько не сомневаясь, поддёрнув штаны на бёдрах, одним ударом ноги в область дверного замка выбил дверь и стремительно вошёл в комнату. Тимур был здесь. Он сидел спиной к кровати на полу, обнимая коленки. Эмоций не видно. Даже в тёмной комнате Тим в очках! Напротив него на полу лежал телефон.

Олег пнул телефон в сторону, налетел на парня, схватил его за грудки и резко поставил тяжёлое тело на ноги. Разъярённый гость зашипел в лицо Тиму:

– Ты на голову тоже травмированный? Ты, блядь, осознаёшь, что я на тебя поставил, что ты не можешь отказаться и свалить, как испуганная девочка!

– Почему я не могу отказаться?

– Потому, что я тебя выбрал!

– Ты, но не я!

– Я даю тебе шанс стать известным, желанным, уверенным в себе!

– Ты уже всё сфотографировал! С меня хватит!

– Может, дело в деньгах? Я подниму тебе цену!

– Нет, мне, конечно, нужны деньги, но эта работа не по мне…

– А теперь слушай сюда, – Олега явно понесло, – если ты не явишься в студию, сам, то я перекрою тебе кислород и в институте, и в общаге, и вообще в этом городе! У меня есть связи и возможности! Ты просто не проверял это на себе!

– Мне должно быть страшно?

– Уверяю – да!

– Мне уже мало что страшно… Всё равно надо уезжать отсюда, – упрямо проговорил Тим. – Надо уезжать! Уходи, Олег. Оставь меня в покое.

– Не могу! Ты – моя идея-фикс, я уже брежу тобой! Ты – мой!

У Тимура брезгливо дёрнулся уголок рта – и шрам на щеке выразительно перекосился.

– И чем же это я вам всем так приглянулся?

– Глазками, дружок, глазками! – Тим опять дёрнулся и скривился.

– Уходи! Мне нужно теперь дверь чинить!

– Завтра в четыре, в студии! – рявкнул Олег, уходя.

– Я не приду!.. – медленно проговорил Тим в закрытую дверь. Снял очки, подошёл к зеркалу, зло прищурился, рассматривая отражение, и вдруг тихо, но выразительно, кого-то изображая, прогнусавил:

– Очки надень! Не то тебя уведут! Дай мне секса! Ты мой!

И бац по зеркалу кулаком – трюмо выдержало, только жалостливо закачалось, но по стеклу пополз тоненький красный ручеёк. Тим залез под стол, достал телефон, вновь сел на пол, обняв колени, уставившись на дисплей телефона, который вдруг засветился и завибрировал, двигаясь по полу. Тимур испуганно посмотрел на телефон, лёг на пол так, что лицо оказалось напротив жужжащего, долго ругающегося аппарата. Руки парень зажал меж колен и внимательно наблюдал за ярким экранчиком, на котором надпись: «Неизвестный номер»

========== часть 3 ==========

Тимур не пришёл и назавтра. Но Олег решил отложить приручение модели на потом. Он занялся рекламным проектом. Погрузился в компьютер, ушёл с головой, до красных глаз. Крыса подсовывала любимому брату в руку корм: сухарики, конфетки, солёную рыбу, пряники, оливки. Олег не замечал, что ест, заорал только на очищенной головке чеснока. Ольга веселилась! Она всегда издевалась над братом, когда он так работал, зная, что неадекватен, малочувствителен, безобиден.

За два дня работы Олег создал десять продуктов, и каждый соответствовал брифу с компанией-заказчиком. Проекты фотодизайна на разный вкус: от откровенно кровожадных, где Тим лежал с закрытыми глазами и подкрашенным красным шрамом, а рядом валялся аутентичный нож («Бритвой было бы лучше»), до автодорожно-романтичных, где через лицо Тима с подчёркнутым контуром шрама просвечивала дорожная разметка, а бритвенный станок был стилизован под машину («Бездорожье – не помеха!»). Самому Олегу больше всего нравился Тим-хищник. Приподнятый подбородок, оскал, сдвинутые брови и залом на лбу, чуть прищуренные глаза. Серый Олег ещё высветлил, чтобы контраст был абсолютным. Лицо мокрое, волосы мокрые, вода склеила ресницы, делая их ярче. И главное, шрам, который выглядел ненарисованным. Впечатление, что юный конан-варвар вышел из-под водопада: такие, как он, могут бриться только там («Дикая безопасность»). Лицо Тима затягивало, заставляло приглядываться, изучать, оно пугало и сковывало. Как бывает: смотришь в одну точку и не можешь взгляд отвести, выпадая из реальности, – и здесь такой же эффект.

За время работы Олег изучил это лицо. Он погладил каждый волосок на брови, измерил йоты несимметричности носа, посчитал все крапинки на серой радужке левого глаза, потрогал тонкую кожицу под глазами, заблудился в проволочных непослушных волосах, как в лесу, ласково обвёл отпечатки губ. Но главное: вдоль и поперёк исходил неровную дорогу шрама. Ходил по шраму и размышлял: «Как этот мрачный путь проложили? Как так случилось, что не задеты глаза и практически не тронут нос? Что для Тима этот шрам? Что было бы это за лицо без шрама? Простое? Банальное? Хотя разве с такими глазами оно может быть банальным?»

Олег позвал Ольгу. Она всегда прямолинейно высказывалась по поводу его работ – если не получалось, так и заявляла: «Хрень! Облажался!» Оленька сначала крикнула брату из другой комнаты, что не пошёл бы он «со своим уродом» куда подальше? Но Олег разрекламировал постер, где Тим «разрезанный» ножом лежит. Ради этого Ольга принесла себя к компу.

И Олег увидел, что сестра в шоке, она обескуражена и подавлена:

– Кхх… ммм… э-э-это о-о-он? Н-н-не может быть…

Ольга вытянулась к экрану, приоткрыла рот и округлила глаза, не моргает, а потом резко прикрыла рот ладонью и замычала. Олег был доволен достигнутым эффектом. Ольга встрепенулась и подавленно спросила брата:

– Сколько здесь фотошопа?

– Ну, фон, и кое-где цветность… есть две фотки почти без вмешательства!

– Ни хрена себе! Ты выиграл этот конкурс.

Ольга потребовала показать все фотографии с единственной фотосессии. Некоторые рассматривала очень долго. На фотографиях с расстёгнутой ширинкой и выглядывающими белыми плавками девушка всхлипнула:

– Я сейчас кончу!

– Эй-эй! Сестрица! Я, конечно, любящий брат, но к таким поворотам не готовый.

Ольга рассеянно взглянула на него:

– Причём тут ты вообще, я хочу его!

– С каких перепугов? Ты же его ненавидишь?

– Это не мешает! Получу его и отненавижу вусмерть!

– Нет уж, дамочка, он не для тебя. Он весь мой!

– Он же от тебя удрал!

– Кто тебе сказал? Я просто отложил дело порабощения моего красавца-уродца на пару недель. Даже если я не выиграю этот контракт с рекламой. Он будет у меня сниматься!

– Ну и пусть снимается. Мне он нужен для другого.

– Я ревнивый, сестрица! Я тебе сказал, что он будет моим! – Олег совсем не шутил, да и вообще разговор был совсем не лёгким трёпом: сестра и брат сцепились. Олег даже решил применить запрещённые приёмы: – Как же светлая память о Владушке? Он вообще-то всего-то три месяца назад скончался! А ты уже потекла от его друга?

– Тварь! Не произноси даже имени Влада! Из твоего поганого рта оно звучит погано!

– Кстати, наш общий будущий любовник, по-моему, тоже ещё не отошёл от потери соседа!

– А это даже лучше! Лучше для меня! Влад – это то, что будет нас сближать! А ты в пролёте! И не смей говорить о Владе, ни-ко-гда!

– А ты не задумывалась, почему ты учишься с Тимуром три года в одной группе и никогда не замечала этого парня? Да и я всех перещёлкал, а его вообще не помню! Твой рыжий викинг затмить такое чудо – даже без шрама – не смог бы.

Брат и сестра замолчали. Потом Олег примирительно поцеловал Ольгу в лоб и философски изрёк:

– Если ты – такая искушённая, прости, блядь – так яростно захотела его по фотографии, то что будет с нашим бедным городом, когда реклама будет повсюду?

– Не знаю, что с городом, но мани потекут в твой большой карман, братик! Олег, а если ты не сможешь его вернуть в студию?

– Смогу! Нужно использовать его бзики и слабые точки, нужно его связать! И ты мне поможешь.

Ольга хитро улыбнулась и промурлыкала:

– Возможно… давай-ка я ещё раз посмотрю фото.

***

Олег Мышкин выиграл этот конкурс – лицо Тима станет брендом. Производители кряхтели от того креатива, что пёр с предложенных работ. Две самые кровожадные запороли: испугались, что у реципиента возникнет ассоциация «бритва равно опасность», дескать, шрам – это оригинально, но шрам не должен связываться в сознании с бритвой. Рассуждения, действительно, разумные, но лицо Тима настолько поразило заказчиков, что они согласились этим образом привлечь к своей продукции всех зевак города. Олег подписал контракт, нужна была ещё подпись Тимура. Олег пообещал предоставить, и заказчики, уверенные в законности всей процедуры, запустили рекламную продукцию в производство. Через месяц город был застолблён Тимом-хищником, Тимом-дорожной картой, Тимом-жертвой, Тимом-ловеласом, Тимом-первобытным охотником, Тимом-инопланетянином, Тимом-романтичным героем, Тимом-суперменом.

Тимур жил в неведении сей бурной деятельности, поэтому когда напротив института появился биллборд с его изображением, он погрузился в такой шок, что чуть было под машину не попал. Тим тут же развернулся и отправился в первый подходящий магазин и купил балаклаву: «Как я буду по городу ходить? Все будут в меня тыкать пальцами!»

За последний месяц в жизни Тимура добавилось испытаний. Прежде всего, это связано с Ольгой Крысой, подружкой Влада, которая ещё недавно презрительно поджимала губы при виде его, нарочито не здоровалась, сторонилась. Тим понимал Ольгу: он ведь выжил там, на реке Чусовой, а парней даже не нашли. А Ольга была влюблена во Влада, зависала у них в комнате до глубокой ночи, кормила его деликатесами с ладошки, лежала у него на коленках, а возлюбленный перебирал её волосы. Но Тимура Ольга никогда не замечала, его присутствие нисколько не смущало девицу, когда она страстно целовала Влада, мяла его, лезла в штаны. Смущался Влад, он краснел, подмигивал Тимке – и сосед спуливал в коридор или ещё куда-нибудь.