Текст книги "Meine russische Seele (СИ)"
Автор книги: Совуля
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Беккер выхватил у нее графин и начал судорожно выпивать всю воду. Волнение на нём сказывалось страшно. Он был также уверен, что она его ненавидит, просто не показывает этого. Желает сбежать или подобраться ближе, а потом воткнуть нож в спину, он же фашист. Он возмущенно выслушал слова Василисы и спросил, стиснув зубы: ” То есть, мои слова для тебя пустой звук? “. Только что он попытался признаться ей в чувствах, а эта русская то ли пропустила его слова мимо ушей, то ли специально проигнорировала. Он сбавил темп и перелил последние два глотка в стакан. Беккер допил воду, оттопырив мизинчик и громко поставил граненый стакан на стол.
– Ты. мние. небесраслиична. Василисс. – её имя он буквально выплюнул, заливаясь краской.
Рихард сильно дёрнул её на себя и схватил за подбородок, повторяя свои слова медленнее и четче. Он дышал в её губы и прикусывал свой язык, понимая, что Василиса попросту его игнорирует. Она была далеко неглупой, и такие очевидные вещи как настроение и чувства мужчины, она не могла не заметить. Внизу живота у Беккера снова потянуло. Он тихонько поёрзал на месте и разжал пальцы, отпуская Василису. Отвернувшись, немец закусил губу и зажмурился.
Девушка хмурилась, не понимая, как мужчина может думать о каких-либо чувствах сейчас, причем ставя их превыше всего остального. Конечно, он не прав, его слова для юной особы не пустой звук, просто она не может.. не может приносить ему так много бед. Пускай уж лучше немец ее ненавидит, а свои чувства она сможет скрыть, хотя бы постарается.
Вася резко склонилась над мужчиной, упираясь одной ладонью в подушку у его головы, снова недовольно хмуря брови, он был крайне нетерпелив, в этом вся суть немцев, они не умеют ждать, привыкли получать все и сразу, как только у них возникнет какое-либо желание.
– Я услышала тебя. Нет необходимости повторять,– девушка пробежалась взглядом по лицу офицера, останавливаясь на светлых глазах. Горячее сбитое дыхание мужчины щекотало губы, от чего юная особа непроизвольно, сама не замечая этого, облизнула их.
– Вы мне не нравитесь, герр Беккер. Ты любишь меня здесь,– девица накрыла ладонью низ его живота, чуть выше паха, явно намекая на ту зону,– Но не здесь,– русская коснулась его груди, там, где должно находиться сердце, и тут же отстранилась, поднимаясь с кровати, отходя к окну, по привычке поворачиваясь к немцу спиной, обнимая себя за плечи. Она врала. Врала и себе, и ему. Но так будет лучше, лучше для всех. Мужчина возненавидит неблагодарную пленницу, он не станет больше защищать ее, не станет подставлять себя под удар.
Ну безусловно, когда девушка прикоснулась к Беккеру внизу, у него встал. “Паяльник ждет и греется, да, Риша? ” – злобно спросил голос в его голове. Ему было противно от самого себя, ведь именно в такой момент его тело всё испортило. С другой стороны, было бы обидно, наверное, если бы тело никак не отреагировало на прикосновения такой красавицы.
– Ненавидь меня. Они избили тебя из-за меня,– Василиса отодвинула штору и, прислонившись всем телом к подоконнику, потянулась к форточке, открывая ее, запуская в комнату свежий воздух.
– Сегодня хорошая погода. Отдыхайте.– юная особа задернула тюль обратно.
Услышав такое признание, мужчина сжал кулак больной руки и нарочно стал напрягать мышцы, не давая телу отдохнуть. Эти действия заставляли руку болеть сильнее. Раз он ей не нравится, и Василиса сама об этом сказала, то, пожалуй, пора бы уже забыть тот вальс и недавнюю ночь. Лицо немца исказилось недовольной гримасой. Он вмиг похолодел к девушке.
– Убирайся отсюда, – недовольно произнёс офицер и сильно нахмурил брови, отводя взгляд в сторону, – И больше не приходи в мою комнату.
Без её помощи, тело офицера точно не справится. Мужчина с величайшим трудом встал с постели и приковылял к двери, резко распахивая её и выставляя руку вбок. Он указал пальцем направление. Кости ломило так, словно он вот-вот развалится на мелкие кусочки. После такого внезапного подъёма, Рихард ещё долго слонялся по комнате, зажимаясь в углы как умирающее животное или кот, только что отошедший от наркоза. Он присаживался на пол, оперевшись спиной о стену или угол, выворачивал ящики с бумагами на пол, сжигал прямо на полу какие-то документы и тряпки. В общем, Беккер развлекался как мог двое суток. Он прогонял Яхнэ и Виви, когда те приходили с едой или таблетками. В конце концов, немец просто заперся у себя в комнате, словно маленький ребенок и начал медленно съезжать с катушек. Рука всё сильнее болела, а гематомы не проходили. Залитый кровью глаз продолжал воспаляться. Рихард полностью игнорировал своё физическое состояние, он открыл окна настежь и зашторил их тюлем. В последний раз Рихард уснул прямо под окном.
========== Глава 16 ==========
Эти пару дней все женщины в доме были словно на иголках, ведь Рихард вел себя как маленьких капризный обиженный ребенок, заперся в комнате, отказываясь от еды и лечения, никого к себе не подпускал. Мужчина шумел, что-то разбрасывал, даже сжигал, неизвестно, может, он и себе вред наносил. Эта самая неизвестность пугала больше всего. Вася каждый раз останавливалась у его комнаты, прислушивалась, тихо вздыхала и уходила, так и не решаясь сказать немцу правду. Девушка корила себя за вранье, за то, что теперь мучается сама и мучает офицера. Глупая, но ведь, как обычно, просто хотелось все сделать как лучше, а получилось..
Утром, поливая цветы в саду, русская заприметила то, что окна в комнате офицера распахнуты, она даже подошла поближе, дабы убедиться наверняка. Тогда-то и созрел план, как все же попасть в комнату. Не зря девица в детстве частенько лазила по деревьям в соседских садах, буквально воруя с другой ребятней фрукты. Воспоминание не лучшее, но навык полезный. Василиса сбегала за Вивьен и попросила собрать ту лекарства в небольшой узелок, после чего прийти в сад.
Высота до окна на первом этаже не критична, девушке пришлось лишь немного напрячься, подтягиваясь к окну, ловко закидывая одну ногу на подоконник, а после уже забираясь полностью. Юная особа забрала из рук Виви узелок, аккуратно спускаясь на пол спальни Беккера, стараясь не задеть его самого. Русская поморщилась, видя какой беспорядок устроил в комнате офицер и как он запустил себя. Василиса опустилась перед ним на колени и похлопала мужчину по щекам, пытаясь привести его в чувства, а так же после сразу прикладывая пальцы к шее, проверяя пульс, он был, значит, немец еще жив. Это радовало.
– Вставай, Рихард. Проснись. Я не подниму тебя в одиночку.
Проснувшись, мужчина закатил глаза и громко цокнул. Он перекатился на другой бок и шикнул, потому что что-то в руке сместилось и адски закололо.
– Ты не должна находиться здесь. Иди прочь, – пробубнил немец, пренебрежительно помахивая здоровой рукой себе за спину. Его похоже совершенно не смутило то, что дверь была заперта изнутри, а Василиса стояла перед ним.
– Отвратительная русская женщина, иди, я сказал, – он сложил руку обратно и пополз куда-то в угол, – Ты отвратительна.. Иди прочь, пока я не встал и не выставил тебя из комнаты. Поверь, я сделаю тебе больно, если ты не выйдешь из комнаты.
Он не испытывал больше никаких эмоций к Василисе. Немец потух так же, как спичка, опущенная в воду. И на что он надеялся, на то, что русская девушка влюбится в него? Рихард уже успел убить многих невинных людей, пускай и против своей воли,, но он подчинялся. Он сам выволакивал детей за волосы из домов и толкал в яму, застреливал. Неужели он и правда думал, что эта девушка, чей народ он истреблял, сможет принять его и полюбить? А слова? Те слова, что она говорила ночью… Тоже был очередной шаг к завоеванию его сердца? Рихард даже не хотел напоминать о тех теплых словах, что она говорила ему перед уходом. Ждать она будет, конечно…
Немец поднялся с пола и выпрямился перед девушкой. Ему было абсолютно начхать на свой внешний вид: почти голый, одетый в одни трусы, мужчина гордо выпрямился, лицо полностью обросло щетиной, волосы между собой спутались. Беккер напоминал собой больше сумасшедшего бездомного, чем офицера. Он снова побагровел от злости и начал играть скулами, как бы давая Василисе ещё один шанс, чтобы убраться.
Какой же он все-таки упрямый баран! Где только таких находят? Девице хотелось его стукнуть, да посильнее, чтоб не спорил, не пререкался. Ведет себя как самый настоящий обиженный ребенок, у которого нагло отняли любимую сладость, так и не позволив ее полноценно вкусить.
Было больно слышать от человека, к которому испытываешь теплые чувства о том, что она отвратительная женщина. Но юная особа понимала все то, что чувствует сейчас немец, понимала и принимала, лишь горько усмехаясь на эти его колкие фразы. Русская заслужила подобное отношение к себе со стороны офицера, который не помнил ни поцелуя, наверняка, постарался забыть и их танец, баловство под дождем, а так же обещания и все ее слова.
Василиса наблюдала за офицером, который еле передвигался, как-то ползком, почти что по пластунски добрался в один из углов. Девушка видела, что мужчина злится, понимала, что он не шутит, но когда ее это останавливало? Разве пленница часто вела себя послушно? Она больше дерзила, вела себя гордо и бесстрашно. И в этот раз, как только офицер встал на ноги, юная особа подняла на него глаза, смотря снизу вверх, так как до сих пор оставалась сидеть на коленях. Но подобное не устраивало русскую, она поднялась на ноги, оправляя платье, и подошла к мужчине, останавливаясь перед ним.
– Делай больно. Но после позволь мне осмотреть рану и сделать перевязку,– она не выглядела испуганной, наоборот, смотрела абсолютно спокойно на немца, словно не знала, какой силой обладают военные мужчины, словно сама недавно не проверяла это на себе. Синяк постепенно сходил со щеки, он более не доставлял особо ощутимой боли, только если на него сильно надавить.
–Мне не нужна помощь какого-то гребаного унтерменша, – резко огрызнулся немец, как бы закрываясь от Василисы ещё сильнее.
Василиса сжала пальцы в кулаки, только не дюжее самообладание позволило ей сдержаться и не врезать офицеру по лицу. Наверняка, он бы все равно перехватил ладонь девушки быстрее, чем та достигла бы его лица.
Он как дикое животное впивался в неё взглядом, отчасти ненавидел. И не потому, что она отвергла его, а потому, что издевалась, давая надежду. Гораздо проще было сразу расставить все точки и иметь отношения только хозяина и пленницы. Так было бы меньше мороки. Рихард за два дня переосмыслил свое отношение к Васе. Пожалуй, ему стоило использовать её тело для своего удовлетворения и не заморачиваться, но нет…
– Как пожелаешь..
Беккер больно схватил девушку чуть выше локтя и рывками подтащил к двери. Кое-как отперев замок, мужчина распахнул дверь и буквально вышвырнул Василису в коридор.На лице немца была явная ярость.
– Я справлюсь сам! Даже если я умру, это ни для кого не станет огромной потерей.
Рихард хлопнул дверью так, что аж штукатурка посыпалась с потолка. Замок он не стал закрывать, подумав, что отпечатков его пальцев на локте девушки хватит. Это в конечном итоге превратилось в синяки в неудобном месте.
Юная особа даже не могла сопротивляться особо ему, нет, конечно, она упиралась ногами, брыкалась ими и кричала, пытаясь остановить офицера, но руками к нему не прикасалась, боясь доставить новую боль его травмированной руке, он и так ее слишком напрягает.
Русская пыталась придержать дверь ногой, не позволяла ей открыться, но все попытки были тщетными. Она оказалась все равно к коридоре, благо, смогла удержать равновесие и не плюхнулась на пол.
Вася не стала врываться обратно в спальню немца, хотя изначально было такое желание. Девушка опустила глаза на свое плечо, немного оттягивая кожу, тут же недовольно шипя, словно кошка, из-за болезненных ощущений. Юная особа оставила Беккера в покое, позволила ему немного остыть.
Живот предательски заурчал, и Беккер снова стал отвлекать себя посторонними мыслями и сжиганием всего, что попадется под руку. На дорогом паркете образовалось чёрное пятно, но немцу было плевать. Сгорело его самообладание, пусть горит всё. Спустя час, он всё-таки вышел из комнаты и добрёл до туалета, где просидел целые полчаса. Он залез в ванну и лежал уже там. В пустой, ненаполненной водой ванне… Выйдя оттуда и встретив Вивьен, мужчина лишь злобно притопнул на крошечную женщину, и та с ахами и охами убежала в сторону кухни. Она стала бояться хозяина.
Русская не беспокоила его ровно до вечера. Девушка сварила ужин для офицера, подобный тому, что он ел пару дней назад бульон, но уже более наваристый. За два дня голода мужчина как-то осунулся, выглядел абсолютно нездорово. Василиса встретила Рихарда в его комнате, на прикроватной тумбочке стояла пиала с бульоном и куском хлеба. Русская понимала, что офицер тут же начнет ее прогонять, поэтому, опережая его возмущения, произнесла командным голосом, почти что крикнула «Выслушай меня!».
Василиса прикрыла дверь за немцем, не на замок, а просто, останавливаясь неподалеку от нее, чтоб иметь возможность самой выйти.
Увидев Василису снова, мужчина никак не отреагировал. Он закатил глаза и уставился в стену, сидя в трусах на кровати. Только натянул одеяло себе под живот и, скрепив пальцы в замке, облокотился на них подбородком.
– Я расскажу тебе правду. Я солгала,– девушка виновато опустила голову, поджимая пухлые губы.– Не перебивайте меня! Мне трудно говорить вам это все. Вы уже все решили для себя. Вы думаете, что я отвратительная женщина. И вы правы. Я отвратительная женщина, потому что лгала вам, лгала о своих чувствах. Я сказала, что не люблю вас. И я скрыла важную деталь. Когда ты впервые очнулся, я поцеловала тебя. Вы не помните этого, я знаю. Я сказала, что это ваша награда за то,что вы вернулись домой.
Юная особа взяла небольшой перерыв, ей нужно было собрать все мысли в кучу, сложно говорить на чужом для тебя языке подобное, особенно когда на глаза вот-вот навернется слезы. Русская сжала пальцами ткани платья, чтоб ее руки не дрожали, дабы не выдали ее взволнованность. В последнее время Василиса много переживала за Рихарда, в том числе и из-за их ссоры. Она думала, что легко сможет отпустить мужчину, но все оказалось не так.
Он слушал русскую очень внимательно, но не придавал значения ни одному её слову. Она может выдумать любую чушь, лишь бы снова подобраться к офицеру поближе.
– Ты уже целовала мои руки. Это ничего для тебя не значит, – хмыкнул мужчина, переводя взгляд на живот девушки. Он был на том же уровне, что и прошлый объект его наблюдения – стена.
Беккер видел, что у Васи ком в горле застрял, но он попросту отказывался её слушать. Сердце билось мягче, а кулаки сжимали одеяло сильнее. Брови мужчины сдвинулись и пробыли в таком положении до их расставания.
– Я солгала тебе лишь однажды. Только в тот раз. Я хотела, чтобы ты ненавидел меня. Потому что только из-за меня у тебя появились проблемы. Но я не думала, что это будет так больно.– русская положила ладонь на дверную ручку.– Ты можешь ненавидеть меня. ТЫ можешь кричать сколько угодно. Можешь угрожать. Но я все равно буду приходить к тебе. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Пусть даже без меня. Потому что я люблю тебя, Рихард.– Василиса понимала, что еще немного, и она расплачется прямо здесь, поэтому поспешила уйти, покидая спальню офицера, оставляя его одного со всей этой информацией. Девица ни на что не надеялась, юная особа понимала, что на пепелище от костра новую искру не зажечь, их чувства более не будут полыхать, но Беккер достоин того, чтоб узнать правду.
Беккер встал с места и подошёл к Василисе, поднимая её подбородок пальцами.
Он нагнулся головой пониже, закрыл глаза и потянулся вперёд, но в самый последний момент просто отпустил её и отошёл к окну.
Стоило мужчине подойти ближе, и Василиса явно занервничала, ее дыхание сбилось, грудь вздымалась чаще, а глаза бесцельно блуждали по лицу немца. Сейчас он совсем рядом, стоит только руку протянуть, но юная особа так и не решилась, только сильнее сжимая ткани платья. Рихард наклонился ниже, их губы почти соприкасались, девушка чувствовала его дыхание, а он – ее. И все же ничего не произошло. Офицер больше не доверял ей, не был так безрассудно увлечен.
– Твои слова очень сладкие, но я не верю тебе, русская девушка. ТЫ ненавидела меня с самого начала и ненавидишь до сих пор. Ты не можешь любить врага. Сколько боли ты готова причинить моему сердцу, русская девушка? – он обернулся на Васю и незаметно сжал кулак, – Если бы я сразу раскусил тебя и твою ложь, я бы предпочел умереть от пули в лоб. Убирайся прочь.
Рихард проговорил всё это довольно быстро, успел до её ухода. Но несмотря на обиду, засевшую у него в душе как паразит, сердце Беккера отзывалось на её слова, на ее голос, взгляд. Мужчина тут же пресекал все попытки сердца переубедить его и раскрыть глаза. Он кое-как натянул рубашку и брюки, и босиком пошёл в столовую. Через всю боль в теле, через сломанную руку и гудящую голову, он назло себе и Василисе ходил и активно двигал конечностями.
– Яхнэ! Обед! – рявкнул немец, но по столу не ударил.
Сонная женщина с максимально недовольным видом поставила перед ним тарелку с какой-то кашей, хмыкнула и удалилась, подобно маленькой диванной собачке. Ножки у нее были крохотные, по сравнению с размером тела, и это всегда забавляло Рихарда, пока он был ребенком.
– Ты хочешь отравить меня, женщина? Это собачья похлебка, а не еда! – он опрокинул тарелку на ковёр и свернул скатерть вместе с небольшой вазочкой.
Голодный, отвергнутый и озлобленный на весь мир, мужчина пошёл искать утешения в саду. Кажется, он ослеп от злости и не видел никого и ничего перед собой, кроме того, что хотел видеть. Дойдя до середины садика, немец сел на траву, глядя в предутреннее небо, уже начинающее светлеть. Мерцающие точки звезд гасли одна за другой. Рихард глубоко вдохнул – казалось, от прохладного воздуха и правда становилось легче на душе, и голова казалась не такой тяжелой. Гнев отпускал. Немец прикрыл глаза и прислушался к своим внутренним ощущениям. В целом, девушка была довольно честна – он знал, насколько она сентиментальная, не раз видел проявление ее эмоций. Но все равно зачем-то продолжал противиться своему же счастью. Рихард вздохнул. Кажется, он начинал осознавать во что вляпался. Да если бы он знал, может и стоило бы пройти мимо тогда? Но он понимал, что даже если бы знал, с чем придётся столкнуться, то всё равно сделал бы так же.
Вася ушла в свою комнату, в свою маленькую спаленку, закрывая дверь на замок, тут же срываясь на слезы, она не ревела, не издала ни звука, но все же по щекам скатывались непослушные соленые ручейки, девушка утирала их ладонями, размазывая по щекам.
Русской потребовалось минут десять, чтоб снова возобладать над своими эмоциями, взять себя в руки. Юная особа открыла окно, задергивая его только легким тюлем, оставляя тяжелые плотные шторы висеть по бокам, подвязанные аккуратными канатами.
Девушка слышала, как гремела посуда в столовой, наверняка, Беккер все же соизволил поужинать, вот только его что-то не устроило. Все проблемы в этом доме начались с появлением пленницы, только она одна отняла у всех покой, из-за их с Рихардом недопониманий страдала так же Яхнэ и Виви, обе женщины были более преданы офицеру, нежели горделивая русская.
Вася ушла в ванную до того, как мужчина вышел в сад, потому она не слышала грузных шагов, не знала, что Беккер сейчас во дворе. Девушка вернулась чистой и готовой ложиться в постель, осталось только переодеться. Юная особа положила ночную строчку на кровать, а сама подошла к зеркалу, попутно снимая с себя платье, оставаясь, так сказать, в чем мать родила. Пленница не смущалась, более того, думала, что все в доме, а более ее никто не сможет увидеть, поэтому оставила окно зашторенным лишь полупрозрачной тканью. Виден был только силуэт хрупкого точеного женского тела, со всеми его плавными изгибами, аккуратными линиями.
Василиса склонилась к зеркалу, прикасаясь пальцами к щеке, осматривая старый синяк на ней, а после переводя все свое внимание на плечо, где красовалась целая пятерня грубых мужских пальцев. Это было больно, но девушка старалась не обращать внимание на такие мелочи, если Рихард смог перетерпеть, то и она с таким пустяком справится.
Юная особа подошла к кровати и натянула одним быстрым движением ночную сорочку.
Насмотревшись на цветы, мужчина перевел тоскливый взгляд на окно спальни Василисы. Девушка стояла за полупрозрачными шторами абсолютно голая. Немец отвернулся на мгновение, но почти сразу вернул взгляд обратно. Эти грациозные движения тонких рук, волосы, спадающие с её плеч на спину. О, Рихард видел каждый изгиб её нежного тела. Поняв, что она осматривает свою руку, мужчине стало стыдно за своё поведение. Он обещал ей, что не сделает больно. “Но она сама напросилась!”, – кричал внутренний голос.
Мужчина поднялся с травы и стал тихо и медленно приближаться к её окну. К тому времени, как немец уже подобрался к окну, Вася была готова ко сну.
Дождавшись, пока его пленница уснет, мужчина поднялся с земли под окном и тихонько отодвинул штору. Вася спала? В одно движение, мужчина оказался на подоконнике. Он медленно слез с него на деревянный пол и зажмурился. И зачем он только оперся сломанной рукой! Почти испугавшись своего вида в зеркале, мужчина облегченно хмыкнул. Он приблизился к спящей и сел возле её коленей на пол.
– Я был готов вытерпеть все пытки, ради тебя, – прошептал немец, протягивая руку к лицу девушки, – И если бы мне пришлось пройти это снова – я бы согласился…
Он тихонько скинул пару золотистых локонов со лба Васи и провёл пальцами по её щеке. Конечно, он любил её! Неужели он мог вот так резко взять и разлюбить пленницу? Нет. Офицер был зол, пытался разубедить себя, сослаться на то, что он просто привык, но он влюбился в неё в самый первый день.
Беккер уснул у неё на коленях. Одна рука лежала под головой, а вторая, та, что сломана, лежала на его коленях. К утру он начал дрожать. По полу неплохо поддувало, и мужчина начал бормотать что-то во сне. Он повторял свою фразу раз за разом, иногда меняя слова местами.
========== Глава 17 ==========
Вася проснулась по обыкновению своему рано, потянулась, тихо простонав, после чего заерзала на кровати, наконец-то открывая глаза. И какого же было ее удивление, когда девушка обнаружила у своей кровати спящего немца. Юная особа на мгновение замялась, припоминая, что происходило вчера вечером. Они ведь поссорились? Разве нет? Тогда почему Беккер тут спит? Русская шумно вздохнула, замечая дрожь в его теле. Еще бы.. окно ведь так и осталось открытым, а летние ночи не такие уж и теплые.
Девушка аккуратно спустила ноги на пол, стараясь не потревожить сон офицера, пускай уж лучше спит тут, нежели сходит с ума в одиночестве. Василиса стянула с кровати одеяло и укутала в него мужчину, пока то не растеряло тепло самой русской. Юная особа запустила пальцы в его волосы, стараясь как-то более аккуратно уложить светлые непослушные пряди. Русская даже не пыталась придать значения словам немца, считая их очередным бредом или же просто отголосками сна.
Девушка хотела переодеться, но все же постеснялась, мало ли, когда офицер проснется, потому решила сходить на кухню прямо так. Она узнала у Яхнэ, что вчера мужчина вредничал, и каша ему пришлась не по вкусу. Тогда Вася разогрела бульон, который вчера же и сварила, к порции которого немец так и не притронулся в своей комнате. Юная особа вскоре вернулась в комнату уже с подносом, ловко отталкивая дверь носком, чтоб та ей не мешала. Девушка поставила поднос на стол и нарочито громко кашлянула, ненавязчиво пытаясь разбудить Рихарда, но ее терпения хватило ненадолго.
– Просыпайся!– довольно громко произнесла русская,– Я принесла тебе завтрак. Если ты опять не захочешь есть, я буду кормить тебя с ложки, как ребенка!
Рихард проснулся от того, что назойливый солнечный лучик светил ему прямо в лицо. Голоса русской он почему-то не услышал. Поморщившись, он открыл глаза и сел прямо. Солнце не проделало и половины своего дневного пути – сейчас было позднее утро. Он размял шею и потянулся, чувствуя себя совершенно отдохнувшим. Но это его не очень-то радовало, ведь русской-то не было в постели. Оглянувшись на очередной шорох. Рихард замер, словно надеясь, что Василиса его не видит. Он несколько минут пялился на неё, периодически поглядывая в глаза, а затем немец сорвался с места и выпорхнул в окно будто вор. Звук падения, кажется, слышала вся округа. Запутываясь в собственных ногах и руках, мужчина кое-как поднялся и побежал дальше. Рихард споткнулся о корешок сирени и упал как подкошенный, вытягивая руки перед собой. Скорчившись от боли в сломанной руке, мужчина обернулся на окно – Василиса так и смотрела на него укоризненным взглядом.
– Ни в коем случае! – крикнул Беккер, поднимаясь с газона, – Ne! Ne!
Хромая и постанывая, перепугавшийся от такого взгляда девушки с утра, офицер ушёл под деревья. Ещё чего! Кормить удумала! Он до сих пор дулся на неё. С другой стороны, Рихард и сам осознавал, что вот теперь-то он выглядел точно как пятилетний. Мужчина тихонько хихикнул, сорвал травинку и, запихнув её в зубы, облокотился на ствол дерева, блаженно закрывая глаза.
Мужчина был слишком резв для больного, это беспокоило девушку, он абсолютно не щадил себя, но и пользы подобное поведение не приносило. Его травмированная рука каждый раз повреждалась все сильнее. Неужели, офицер не понимал, что с такими темпами кости будут срастаться долго и трудно?
Сейчас он вел себя, как ребенок, сбежал через окно, как только ему пригрозили кормлением, а ведь сам уже не ел пару дней, разве это дело? Василиса вздохнула и подошла к окну, скрещивая руки на груди, наблюдая за нелепыми, неуклюжими передвижениями офицера, хмуря светлые брови. Она была крайне недовольна поведением немца и сейчас выглядела скорее как мамочка, которая укоризненно смотрит на нерадивого сына.
– Рихард, прекрати этот беспорядок! Ты теперь выглядишь глупо и небрежно.– девушка уперлась руками о подоконник, подаваясь корпусом вперед, перенося вес тела на руки. – Ты заставляешь меня выйти в сад. Я так же могу спрыгнуть с окна. И догнать тебя.
Русская, приподняв подол длинной ночной сорочки, ловко взобралась на подоконник, посматривая теперь на офицера свысока в буквальном смысле этой фразы, но так даже было интереснее. Она тоже хороша, вела себя как маленькая капризная девочка, вторя мужчине, подыгрывая ему. Даже сейчас явно демонстрировала, что и вправду готова спрыгнуть на траву и догнать несносного немца, воплощая в реальность угрозу его покормить.
Девушку все это веселило, она даже улыбнулась, заправляя золотистые пряди волос у лица за уши. Мягкий утренний прохладный ветерок игрался с подолом ночной сорочки, лениво колыхая его в разные стороны.
Поняв, что ему не отвертеться от русской, Рихард вальяжно прошел пару шагов, а затем снова сорвался с места и побежал вокруг дома, чтобы поскорее оказаться у себя в комнате. Господи, как же ему было стыдно за то, что он проснулся в её комнате. Так спалиться надо ещё уметь. Беккер закусил больную губу и обернулся перед деревом на Васю. Да что с ним такое-то? Мужчина врезался в ствол и повис на нём, как на друге, которого давно не видел.
– Василисс, ты хочешь меня убить… – выдохнул офицер, сдувая со лба отросшие пряди волос. Отдышавшись и выпрямившись, мужчина стал потирать локоть, – Я больше не могу это скрывать. Я люблю тебя и любил с первой нашей встречи, но ты игралась с моим сердцем… Твои слова обидели меня больше, чем наказание за твою защиту.
Маленький несносный сорванец, а не офицер. Такой вывод сделала о Рихарде девушка, наблюдая за его нелепыми действиями. Он вел себя как ребенок, который пытается привлечь внимание, вредничал, огрызался, юлил, все лишь бы о нем не забывали.
Стоило мужчине снова побежать, как Вася сорвалась с подоконника, спрыгивая в сад, воплощая свою угрозу догнать его в жизнь, благо, бежать долго не пришлось и юная особа вскоре притормозила, наблюдая за тем, как немец повис на дереве. Русская только и могла, что раздосадовано прицокнуть языком. Она старалась, обрабатывала его раны, заботилась о нем, а он вот так безалаберно ведет себя, получая все новые и новые травмы.
– Мне даже не нужно пытаться. ТЫ сам себя колечишь,– позволила отпустить себе едкую шуточку русская, подходя ближе к Беккеру, останавливаясь в шаге от него и тихо вздыхая.
Вот и что с ним делать? Хотелось треснуть за жуткое непослушание, за то, что заставил ее понервничать, а с другой стороны.. поцеловать.
Василиса приблизилась к мужчине, перехватывая его руку и осматривая локоть, мелкие ссадины, ничего серьезного, девушка больше волновалась за перелом, чем за все остальное.
– Я хотела защитить тебя от себя. Понимаешь?– юная особа подула на небольшие ранки, отпуская руку немецкого офицера, поднимая на него глаза. – Ты обижаешься на меня? Не ешь изо дня в день . Рихард, ты совсем не интересуешься своим состоянием. Своим внешним видом. И ты не позволяешь мне ничего делать. А я вообще-то беспокоюсь за тебя!– русская раздосадовано ударила ладонью мужчину в грудь, выказывая свое недовольство, которое копила все эти дни.
– Я не играла с твоими чувствами. Ты и сам это понимаешь. Если ты не позавтракаешь, я вылью этот бульон и никогда ничего больше готовить для тебя не буду.– девица скрестила руки на груди, смотря на мужчину так, словно это был для него самый настоящий вызов.
Беккер небрежно растрепал свои волосы и уставился на Васю.
– OK, русская девушка. Ладно. Я задам тебе вопрос: ты боишься меня? – он начал наступать на хрупкую балерину, хмуря брови и расставляя руки в стороны. Уши офицера покраснели. Он по-прежнему оставался в нижнем белье, так как не удосужился ничего надеть перед выходом из комнаты. Его лицо было очень серьезным.
– Я не боюсь тебя, немец,–немного передразнивая офицера ответила девушка. И это было правдой, иначе, она бы не позволяла себе так много, не могла бы так прямо отчитывать мужчину за его необдуманные поступки, не корила бы, словно маленького мальчишку.
Рихард немного замешкался, раздумывая, куда деть руки, потом осторожно просунул одну ей под поясницу, а другой обнял за плечи. Он чувствовал себя неловко: слишком громоздким, неуклюжим и неприспособленным для такой близости. Совсем не так, как в постели. О, если бы это была очередная прелюдия, Рихард знал бы, что делать…
Василиса помогла ему устроить руки на своем теле, точнее, просто не мешала, опустив ладони на оголенную грудь немца, неспешно, осторожно, словно боясь его спугнуть, проводя пальчиками по коже, обросшей за это время светлыми волосами окончательно. Ей нравилось прикасаться к офицеру, вот так просто, когда он не злится, не возмущается, не пытается ее отстранить, а очень даже наоборот, словно пытается прильнуть всем телом. Это было так волнительно, непривычно, обычно юная особа никого так близко к себе не подпускала, только партнеров по танцам, и то, только потому, что так нужно было.
