Текст книги "Потерянные крылья (СИ)"
Автор книги: Soul_Elis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Наконец, Шпеер остановил внедорожник на дорожке из гравия, оборвавшейся у большого каменного дома. Элли медленно вышла из машины и облокотилась капот – по заверениям Хоббса и одобрительным кивкам Мортеля, это место должно было у нее вызвать чувства.
Любые – грусть, радость, печаль, счастье, сожаление, облегчение, но девушка не испытала ни единого порыва. В ее сердце по-прежнему веял ветер и еле слышно лилось начало из «Лета» Вивальди.
– Вы бы хотели посмотреть на озеро? – негромко спросила она. И ответом ей был спокойный кивок.
Она не знала, сколько они простояли в тишине, вглядываясь в глубину. Руки Шпеера были сложены на груди, а голова слегка наклонена набок. Элизабет почему-то ощущала, что он не хочет покидать это место, но найти ответ на вопрос «почему?» не могла никак.
Внезапно мягкий порыв ветра одарил ее локоны полетом. Оба инстинктивно обернулись.
На Элли внимательно смотрели яркие синие глаза, полные печали и сожаления. Высокий седовласый мужчина медленно подошел к девушке и взял ее руки в свои.
– Прости, дитя мое. Я не смог тебя защитить.
Мир вокруг Элизабет стремительно сжался и погрузился во тьму. Последним, что она успела заметить, падая на мягкую подушку нетронутых трав, было разъяренное лицо Шпеера, кричащего незнакомцу, за спиной которого угадывались самые настоящие серебряные крылья, «Какого черта ты снова натворил?!».
Глухой удар медленно известил девушку о том, что ее висок успешно состыковался с землей.
========== Часть 6. Потерянный ==========
Надежды нет! – вот в этом и надежда!
Ведь безнадежность и дает тебе
Такую величайшую надежду,
Что даже честолюбие робеет
И на нее взирает боязливо. *
Уокер не было ни в библиотеке, ни в саду, ни в кухне, где эти несносные бесы вечно эксплуатировали ее доброту и дар исцеления, приобретенный вместе с выбором стороны. Вики попросту испарилась – лишь черное перо за оранжереей напоминало о том, что еще вчера нежные руки касались прозрачных створок, а легкие шаги – бурой адской травы. Ее энергия исчезла, не оставив за собой даже еле уловимого следа. Двадцать дней он со всем чертогом обыскивал каждый закоулок Преисподней и еще столько же – все небесные гроты. Беглый взгляд на Школу дал понять, что Ребекка, похоже, вернувшая разум, но утратившая могущество Цитадели, не могла утянуть дочь к себе, а исследование водоворота не показало ничего – на землю его Уокер тоже не перемещалась.
В очередной раз напившись глифта, Геральд искал ответы в ледяной корке Коцита. Окончательно растеряв мысли, демон вспоминал всех тех, кто, как и он, утратил ее. Он представлял, как растерянная Мисселина беззвучно шевелит губами, надеясь подобрать слова ободрения, как его ближайший соратник и новый Адмирон Винчесто, в первый же день очарованный Викторией, раз за разом, выбиваясь из сил, продолжает проверять энергию, поглаживая одно из ее черных перьев. Но острее всего перед его глазами стояло уставшее, но светлое лицо смертного мужчины Джима Уокера – ведь он потерял ее еще раньше.
Внезапное озарение белой молнией пробило молочный туман, заполнявший до этого голову демона: по иронии судьбы, именно этот уже давно разбитый горем человек мог подарить новую надежду. В миг вернув разуму холод, Геральд отправился за Энди – паренек из непризнанных был самым «свежим» из людей, а потому хорошо ориентировался в мире смертных.
– Вы хотите найти Вики с помощью души отца? Но разве это возможно? – молодой крылолетчик обеспокоено смотрел на нового Повелителя Тартара. – Я никогда не слышал о такой магии.
– Потому что живешь меньше, чем в погребах отстаивают глифт, – Геральд нетерпеливо дернул своим Вороновым крылом, и холодно взглянул на юного ангела. – Такая связь не прерывается никогда. Кровь всегда остается кровью. Идешь, или нет?
– Да, конечно, – не раздумывая, парень одернул куртку и вызвал водоворот. – Я объясню вам все, что потребуется о своем старом мире, но остаться надолго не смогу.
– Не переживай, твоя стерильная Цитадель и не заметит, что ты шлялся по земле с новым Владыкой Преисподней, – насмешливо бросил демон и шагнул в облачный портал.
Джим Уокер, по обыкновению проводивший свои дни в саду, не заметил, как колыхнулись листья старого клена. Его душа хоть и не обладала силой, что струилась в жилах бессмертных, но была удивительно схожа с той, что принадлежала дочери – такая же спокойная и неторопливая, как широкая река. Невольно вспомнив глубокие синие омуты Виктории, Геральд закрыл глаза. Его Уокер не было рядом всего два месяца, но закаленный веками в адском огне демон рассыпался на части. Ее не было уже два месяца. Сделав усилие и мысленно попросив прощения у Вики, он забрал немного света у Уокера-старшего.
– Что дальше? – нетерпеливо спросил Энди, крутя в пальцах ключи от машины.
– Заводи это безумное устройство. Я чувствую слабый след. Как только мы протянем нить, свободен, – в глазах Геральда вновь синим огнем разгорелась вера – он найдет свою Уокер.
***
И он нашел. Его Виктория стояла в очереди за кофе. Едва окрепшие лучи майского солнца нежно перебирали ее локоны. Быстро сделав заказ, она отошла в сторону и раскрыла книгу. В спокойных движениях не было ни паники, ни горя, ни растерянности – словно она и не теряла свою жизнь. Поборов острое желание пригвоздить ее к стене, вырвать из рук эту чертову книгу, кричать в синие глаза все слова боли, что принесло ее исчезновение, и все слова счастья, что подарили поиски, он укрылся за наспех схваченным меню. За четыре месяца, что он шел по слабой нити, протянутой выкаченными из Тартара силами от души Джима Уокера к дочери, демон, тихо ругаясь себе под нос, объехал полстраны на «безумном устройстве» и, наконец, освоился в дурном мирке и даже попробовал этот самый кофе, оказавшийся на удивление вкусным.
Привыкшему летать бессменному было невыносимо жать на какие-то педали и крутить какой-то руль, но он смирился – даже укрывшись от неготовых к явлению крылатых существ людей, с высоты прослеживать направление четко он не мог. И хоть Геральд не любил бывать на земле, сейчас этот суетной мир стал ему милее всех возможных – именно в нем он нашел свою Уокер. Но мысли о скором возвращении Леди в чертог, были похоронены под двумя легкими шагами: Вики прошла мимо, даже не уловив его присутствия. Девушка, что удалялась в сторону выхода шумной кофейни не излучала силу. Девушка, что закрыла за собой дверь, не имела крыльев. Девушка, что перешла узкую улочку со стаканом кофе в одной руке и грубым кожаным портфелем в другой, не была бессмертной.
«Я не мог почувствовать твою энергию, потому что у тебя ее больше нет.
Адмирон не нашел твои крылья, потому что ты их лишилась.
И сделать такое ты могла только добровольно.
Ты вновь нарушила свою клятву.
Ты сама решила покинуть меня, Уокер».
Каждая мысль, как смертельный приговор, рубила сердце на части, пока Вики скрывалась из виду. Тонкий листок бумаги, что он держал в руках, беззвучно спланировал на потертые плиты пола. Древний демон вновь замер каменной статуей до тех пор, пока уставший за день бариста не растолкал его, торопливо крича про режим работы до одиннадцати часов.
***
Геральд наблюдал за ней издалека еще месяц. Ранняя пробежка, завтрак, лекции, обед, лекции, встреча с коллегами-профессорами, чтение, три бокала в местном баре. Ранняя пробежка, завтрак. Это была и она и не она: девушка, сдержанно улыбавшаяся губами его Уокер, перебиравшая страницы книг пальцами его Уокер, неуверенно шагавшая вечером по кампусу ногами его Уокер была кем угодно, только не Викторией. Она даже отзывалась на другое имя. Глаза, когда-то приковывавшие к себе, не излучали свет, а бессмертный синий кит, что обычно плескался в их водах, не желал показаться наружу, если вообще еще был там.
Геральд не прекращал любить Уокер, но эту безжизненную фикцию, к которой его привела бескомпромиссная нить, возненавидел всей своей почерневшей душой. Однако тянуть дальше не имело смысла, а короткие вести из Преисподней заставляли все чаще думать о водовороте – со стороны Цитадели не доносилось ни звука, что и по мнению Винчесто, и по мнению самого Владыки, было дурным знаком. Логичное решение оставить то, во что превратилась его Уокер, в покое и дать ей прожить свою смертную жизнь, которую та, очевидно, выбрала пока он подписывал приглашения на Церемонию Слияния, глухим гонгом билось в его потухшем сердце. Отчаянье, горечь, одиночество, безнадежность, острая тага сжечь это темное царство кипели в нем все сильнее, пока он, наконец, не выдохнул, решившись на последний шаг.
«Нет, Уокер или как там тебя теперь. У меня есть право посмотреть в твои бездушные глаза последний раз. И тебе придется посмотреть в мои», – разъяренно размышлял он, натягивая подходящую оболочку какого-то профессора какой-то истории, оставленного спать в каком-то городе – он имел право попрощаться.
Геральд увидел ее в углу кабинета какого-то Принстона, рассеянно смотрящую на янтарную жидкость в толстостенном бокале: что-то оставалось неизменным. Она и сейчас не замечает, как обжигающее нечто касается ее губ, пока какой-то бледный ребенок досаждает ей своим душным обществом.
– Мисс Стоунволл, а почему боги испугались людей? Что их напугало настолько, чтобы разделить людей на половины?, – донесся до него слабый голосок смертного.
«Глупый вопрос, мальчик», – подумал демон, неумолимо продвигаясь в сторону угла.
– Отними даже у сильнейшего его часть, его любовь, его смысл, и он перестанет представлять угрозу. Даже бессмертный без любви – ничто. Ведь так, мисс Стоунволл? – ответ срывается с губ непроизвольно, как выдох.
Она медленно поднимает на него свои огромные синие глаза. Казавшиеся издалека потухшими, на долю секунды они вспыхивают прежним сиянием. Где-то глубоко внутри демон видит ее стройный крылатый силуэт, кружащий в стенах чертога.
«Неужели она помнит? Нет, невозможно, потому что это могла помнить только настоящая Уокер», – слабая надежда появляется лишь на миг, чтобы вновь покинуть Геральда. Кто-то треплет по плечу, но он не слышит, ведь кажется, что еще чуть-чуть, и его Виктория бросится к нему на руки, ожившая и вновь бессмертная. Но нет. Она лишь исчезает в темноте незаметно подкравшейся ночи.
– Когда достигаешь цели, понимаешь, что путь и был целью, – бормочет она, задумчиво нарезая круги.
«Если так, то моей целью была смерть, ведь ты меня уничтожила, Уокер»
Наспех выбранная личина какого-то профессора по злой иронии интересна ей куда больше, чем то, что скрывается за несуразным именем в документах. «Что еще за Шпеер? И куда он должен отвезти это жалкое подобие? Что ж, путешествие – не худший способ попрощаться с той, чье лицо носит этот пустой эрзац», – в голове проносятся десятки коротких обрывочных мыслей, пока он сверяется с земными картами, готовясь к их последнему путешествию. – «И какие ей полеты? Она даже ходить не должна, нелепое создание, скрючившееся рядом в этом странном устройствие для пемерещения. Тише, нужно успокоиться и попрощаться с ней так, как заслуживала настоящая Уокер», – убеждает он себя, из последних сил намечая улыбку.
Всегда холодный и успокойный, сейчас Геральд чувствует себя легкой посудиной посреди морского урагана. Испытывая к этому странному созданию все эмоции разом, старается не смотреть, но не может оторвать взгляд. И внезано ненависть, что демон так старательно пестовал в себе последние недели, так же, как и он сам, рассыпалась в прах после первых слов о бетонных обломках, что похоронили ее заживо. Вся боль, что росла и крепла больше полугода с ее исчезновения, выросла тысячекратно, едва она произнесла длинную мучительную фразу, сводящуюся к утрате воспоминаний: она знала, на что шла, но такого все равно не заслуживала даже по адским меркам.
Геральд перебирал в голове истории о бессмертных, добровольно выбравших людской удел, но впервые на его памяти у такого выбора были столь страшные последствия: она не просто отреклась от всего, она потеряла и то немногое, что делает человека человеком – прошлое.
Мисс Элизабет, как теперь называла себя Виктория, и сама, пожалуй, осозновавшая, что с человеком ее роднят разве только руки и ноги, раз за разом на протяжении всех мучительных часов заставляла усталого демона срываться от едва обретенного спокойствия к ярости. Будто чувствуя дрожащую грань, девушка каленым железом выжигала на сердце горький вопрос «Вы женаты, Альберт?».
«Я должен был до конца своего бессмертия держать твою нежную руку в своей. Я хотел, стоя перед льдами Коцита, поклясться Создателю принять смерть за тебя, вдохнувшую в меня жизнь»
Теперь они стоят, словно у могилы, на берегу этой лужи, прощаясь навсегда: двое незнакомцев, один из которых все забыл, а другой будет помнить вечно.
Внезапно мягкий порыв ветра принес уже знакомую энергию. Оба обернулись. Она не узнала даже Первого бессмертного, из духа которого родилась тысячелетия назад. Но это не важно. Важно другое.
– Какого черта ты снова натворил? – под глухой стук тонкого тела о землю, древний демон бросился на первого ангела Эсидриэля.
========== Часть 7. Последняя жертва ==========
Пустота ожила, обволакивая ее хрупкое тело своими мягкими крыльями. Одно за другим воспоминания проносились в ее голове тысячами падающих звезд. Вот она падает в бесконечную пустоту, беззвучно крича: каждое черное перо с невыносимой болью исчезает, оставляя после себя лишь холод и сожаления. Секунды или века проносятся перед ее высохшими глазами – она больше не может плакать, она больше не может дышать, она не может уже ничего. Читая в адской библиотеке о падших, Вики и в самых горьких фантазиях не могла представить, что это настолько больно, и уж точно не планировала проверять страшный ритуал на собственном примере. Но в этот миг, разрываемая на части, теряющая все то, что так любила сама, все то, что так любил ее Геральд, она не жалела. Бесславное и жалкое существование, что было теперь ей уготовано, без сомнений стоило даже самого незначительного шанса на его спасение: она умрет через пять или пятьдесят земных лет, он он по-прежнему будет вечен.
Вот она лежит под сотней серых обломков, наблюдая, как на ее окровавленную неестественно изогнутую руку бережно опускается последнее из черных перьев: видимо, она умрет сейчас – пожалуй, не худший вариант.
Уокер прикрыла глаза, вспоминая любимый образ: голубой огонь в глубине, сильные руки на ее талии и легкая ухмылка, говорящая больше тысячи слов – единственным, кого она хотела видеть перед окончательной гибелью, был он.
Внезапный порыв ветра поднял бетонную пыль и чье-то осторожное прикосновение сняло отупляющую боль. Подняв глаза, Уокер с удивлением поняла, что смотрит в свои же, но постаревшие омуты.
– Здравствуй, дитя мое, – Эсидриель склонился над ее искалеченным телом, мягко вытащил его из-под обломков и положил голову Вики себе на колени. – Зачем ты пала?
Синие глаза Первого бессмертного были полны горечи, но Уокер уже не смотрела в них. Потерявшее все, она просто выла в обнимавшие ее руки: «пала» – это слово, произнесенное вслух, наконец, принесло ей осознание беспросветной тоски, что теперь станет ее бессменным спутником. Да, она пала – по-настоящему прыгнула в пропасть и отреклась от всего своего естества. Пала, оставив лучшее позади.
– Заберите их! – прокричала изломанная девушка подол туники ангела. – Умоляю, заберите их. Я не хочу помнить.
– Я могу убрать каждое твое воспоминание, но боль останется, – тихо проговорил он, не прекращая поглаживать ее слипшиеся в крови волосы. – А новые, что я вложу в тебя, не принесут счастья, дитя мое.
– Неважно. Просто уберите, иначе я не вынесу, – Вики приподняла голову и вновь взглянула в глаза своему названному отцу. – Сделай это для меня.
– Что ж, – печально улыбнувшись, произнес ангел, словно читая приговор. – Я забираю твои воспоминания, Виктория Уокер, падшая на землю и отрекшаяся от бессмертия и крыльев.
***
Девушку вновь поглотила оглушающая темнота. Она не знала, как долго тонет в этих тяжелых водах, пока не услышала знакомый голос, доносившийся словно издалека.
– Ты выходишь, едва мы появляемся, просишь у нее прощения и при этом говоришь, что не знаешь, что именно с ней произошло? Не будь ты собой, я бы тебя даже слушать не стал, – Геральд говорил медленно и угрожающе тихо.
Час назад древний демон перенес ее бездыханное тело с улицы в этот незнакомый дом и бережно уложил на широкую мягкую софу, сев с краю. Холодные пальцы Геральда неосознанно поглаживали ее растрепавшиеся локоны. Виктория, не решаясь открыть глаза, вдруг вспомнила, как он, разъяренный и уставший, вез ее на человеческом транспорте сюда и мимолетно улыбнулась – он был готов выполнить любую просьбу даже понимая, что она его уже не знает. Внезапно обрушившийся поток памяти смешался с последними месяцами безумия. Обе личности, что жили в ней, пытались найти хоть какую-то точку опоры для того, чтобы не начать войну в измученном разуме. Уокер сконцентрировалась на том единственном, что любила и до и после своего презренного падения – девушка воскресила в памяти голубой огонь, что неизменно согревал ее и на Небесах, и в Преисподней, и на земле.
– Геральд, – еле слышно пробормотала Вики, нащупав его широкую сухую руку.
– Она просыпается, мой дорогой демон. Как я и говорил – ее память снова с ней, и, надеюсь, теперь мы оба сможем узнать, почему столь сильное и прекрасное создание избрало путь безумия и смерти, – ровный голос Эсидриэля заставил Уокер несмело приоткрыть один глаз.
Геральд действительно недвижно сидел рядом, невидящем взглядом блуждая по ее побелевшему лицу. Первый бессмертный спокойной стоял у окна дома, каждая деталь которого сквозила ангельской мощью – очевидно, с их последней встречи ангел сменил снега на озера.
Неловко приподнявшись, Вики облокотилась на грудь своего демона: даже без утраченной энергии она чувствовала, что пора начать говорить – в противном случае копившийся внутри него взрыв боли и отчаянья был неизбежен.
– Я расскажу тебе все, но сразу после ты вернешься назад. Здесь ты быть не должен, – сказала она и медленно встала, облокотившись на белый резной стул, что стоял напротив.
– Это уж я решу сам. Что-то же я должен решать в конце концов? – губы демона дрогнули в кривой усмешке. Тонкая грань, на которой он балансировал последние дни, вот-вот должна рассыпаться в ничто, и он уже ничего не мог с этим поделать, но продолжал последних сил сохранять остатки самообладания.
Виктория села, обвив ногами спинку стула и положила подбородок на гладкую перекладину: привычный способ передачи воспоминаний был ей уже недоступен, а потому пришлось делать то, чего она так старалась избежать – пересказывать последние события вслух.
– Самой большой неожиданностью в моем падении, кроме боли, конечно, стало время… Если я все правильно поняла, – на миг она повернула голову к старому ангелу и под утвердительный кивок, продолжила. – Я очутилась здесь в разгар катаклизма, что вызвала буря Последнего оружия. Грубо говоря, я была в двух местах одновременно – пока ты вытаскивал меня из Небытия там, я пробивала своей спиной камень здесь…
– Уокер, не сочти за грубость, но сейчас мне куда интереснее узнать, почему ты пала, а не как именно, – демон начинал выходить из себя и уже тяжело дышал. – Ты оставила всех, не сказав ни слова. Объясни лучше это, а не шутку, что с нами сыграло время.
Девушка опустила глаза – он знал все ее наивные уловки лучше нее самой.
– Что ж. Предупреждаю, тебе не понравится то, что ты услышишь, – голос Уокер стих окончательно и она печально взглянула в его ледяные голубые осколки и начала свой рассказ. – Ты ошибся, отпустив Сатану – проявленное милосердие не было принято с благодарностью.
***
Уокер по обыкновению читала в своей любимой оранжерее в ожидании Геральда, когда тихий шелест обдал ее странным даже для Преисподней холодком. За спиной выросла угловатая тонкая фигура и на плечо Вики легла костлявая ладонь. Обернувшись и подняв голову, всегда рассудочная и спокойная, она не смогла сдержать крик – перед ней, словно сама смерть, стоял высохший Дьявол.
– Что, напугал, милая? – В глубине алых глаз Сатаны плескалась довольная усмешка. – Не бойся, я пришел, чтобы предложить тебе лучшую сделку в твоей жизни.
Чем дольше Дьявол говорил, тем слабее становился свет в глазах Вики. С каждым словом, что выплевывал его искривленный рот, она все отчетливее понимала – это не сделка, это ультиматум. В свойственной ему одному легкой манере бывший Владыка Преисподней, наслаждаясь каждым неровным вздохом новой Хозяйки его прежних чертогов, в красках описывал свой не терпящий возражений план.
– Знает ли наша свежеиспеченная демоница главный закон равновесия? – Сатана откровенно смеялся, растягивая мучительные паузы. – Равновесия не существует. Цитадель всегда будет стоять выше: это понимают и пуховые куры, и самые мелкие бесы, и даже ты, где-то в глубине своей мелкой душонки. Единственный, кто этого не понимает – твой новый Повелитель. Приняв бразды, заняв трон, мой старый друг не заметил слона в комнате – Ад не имеет права процветать. И чем выше вы, так трогательно держась за руки, поднимаете эти руины, тем сильнее напрягаются нервные ангелочки, не привыкшие играть на вторых ролях. По иронии вы уничтожили единственного, кто мог договорится – я изгнан, а мой Адский стол разрушен… твоими стараниями… – Сатана бросил на Уокер маниакально радостный взгляд и продолжил зачитывать смертельный приговор. – Первый Всадник, в отличие от твоего покорного слуги, никогда не согласиться на перемирие, что дает жизнь этому чудесному Миру. Он вновь вызовет голубой огонь и будет жечь всех и вся, защищая свои новые владения и свою обретенную любовь, – улыбаясь, Дьявол вбивал один гвоздь в крышку гроба Геральда за другим. – И все сгорит, моя милая. Первой – твоя чудная альма-матер со всеми крылатыми друзьями, затем рухнут границы Рая и Ада, а после потухнешь и ты – ведь каждая бессмертная душонка здесь знает о его главной слабости. И вот когда ты, уничтоженная трубами Цитадели, не в силах дать отпор, ведь то единственное, что давало преимущество, давно похоронено в Небытии, падешь к его ногам, обезумевший Владыка сожжет Рай, выкачав весь Коцит. И за Раем падет Ад.
– Что же вы предлагаете? – окаменевшая от правоты своего врага Уокер медленно поднялась с каменной скамейки, на которую тут же закинул ноги Сатана.
– Ты, моя милая демоница, отречешься от бессмертия, сбросишь свои чудные черные пёрышки и покинешь его. Только так у него будет шанс не обезуметь от вида твоего искалеченного ангельскими копьями тела, и не похоронить нас всех. Война неизбежна, мое славное дитя. И ты в ней – главный козырь врага.
– Я не стану, – еле слышно ответила Уокер, не поворачивая голову в сторону своего странного гостя. – Я не покину его, вы знаете. Так для чего вы рассказываете мне все это?
– О, а вот тут-то мы и подходим к самому сладкому – к сделке с Дьяволом! – Сатана откровенно веселился, наблюдая за запутавшейся и разбитой бессмертной, той, что одновременно восхищала и вызвала жгучую ненависть. – Ты принесешь клятву, а я спасу твоего Владыку в самый темный час. Взамен на твое великолепное падение, я сохраню эти миры, сделав то, что умею лучше всего – договорюсь и с пуховыми курами из Совета, и с новыми Адмиронами Ада. Да, твой Повелитель будет разбит, но он выживет. Да, ты больше не увидишь это чудесное место, но оно выстоит. Ты будешь оплакана, но слезы высохнут и вечность притупит боль. Эта любовь уже однажды едва не стоила всем жизни, и теперь история повторится. Выбирай, малютка Уокер, что ты еще готова сделать ради него? Цитадель уже точит свои копья, а ведь я могу и помочь белокрылым, рассказав о самых тонких местах своих прежних владений. Так готова ли ты поставить на кон весь мир?
– Что я должна делать? – Виктория вернулась на скамейку и, наконец, прямо взглянула на Дьявола. Только сейчас она поняла весь смысл, что вкладывают в это имя – чистое зло, несущее абсолютное отчаянье.
– Слушай внимательно, милая, – Сатана внезапно посерьезнел и накрыл ее холодные руки своими.
– Я, бессмертная Уокер, добровольно отрекаюсь от вечности и крыльев, – медленно и тихо шевелила губами Виктория, эхом повторяя клятву. – Моим спутником станет одиночество, моим будущем – Ничто, моим прошлым – боль.
«Только выживи, мой Геральд»
========== Часть 8. Последствия ==========
На скромный дом уже давно опустилась ночь, но никто из них не заметил наступления темноты. Уокер, окончившая рассказ и заново пережив каждый миг нестерпимой боли, устало сидела, еле шевеля кончиками пальцев. Эсидриэль задумчиво поглаживал невесть откуда взявшегося дикого кота. Геральд невидяще смотрел перед собой, изредка прикасаясь к переносице и вискам, будто надеясь, что все происходящее – лишь дурное видение. Они вновь оказались здесь, втроем: первый ангел, древний демон и пограничное создание – не человек и не бессмертная. Втроем накануне Конца.
Наконец, уставший Владыка прикрыл потухшие глаза, медленно встал и направился к выходу. Пробужденная его движением Вики было хотела пойти следом, но теплая рука Эсидриэля по-отечески легла на ее плечо. «Оставь его наедине с собой», – говорили глаза вечного ангела. Кивнув, скорее себе, чем ему, она переместилась на ковер перед на этот раз пустым камином и вгляделась в почерневшую кладку. Первый бессмертный, так и не сказав ни слова, взглядом разжег спокойный огонь, но холод, что уже почти год жил внутри Виктории, стал ощущаться лишь сильнее – возвращенные воспоминания не принесли ничего, кроме новой боли.
– Выходит, все было зря, – наконец, бесцветно пробормотала девушка, зябко поежившись. – Все это время он искал меня здесь вместо того, чтобы готовиться к нападению.
– Речи Дьявола сладки, дитя мое. Они туманят разум даже сильнейших бессмертных, и твоей вины в том, что ты решилась на такой отчаянный шаг, не посоветовавшись ни с кем, нет… – мягко произнес опустившийся рядом ангел. – Он бы нашел другой способ отомстить своему Первому Всаднику, лишив самого дорогого.
– Что ж, теперь во мне нет никакой ценности, – горько улыбнулась Вики. – Я давно не оружие, даже не бессмертная, и уж точно не козырь Цитадели, ведь я больше не его единственная слабость. Он никогда не простит меня.
Все слезы, что были в ней, давно иссякли. Отголоски Элизабет Стоунволл, созданной Эсидриэлем среди руин, было начали тихонько выть от осознания безвыходности и полной опустошенности, но вернувшаяся Виктория Уокер быстро подавила все внутренние порывы. Она заслужила всю эту боль, но «слезы не красят ни человека, ни бессмертного». Она предала того, кто когда-то произнес эти слова, но его мысли все еще жили в ней. Уокер не сомневалась – Геральд уже не вернется, ибо все в этих стенах для него было мертво, а потому, вяло подхватив сумку, купленную накануне своей мечтательной версией, пошла в сторону лестницы. Эсидриэль предупредил ее о своем уходе, но она уже не слышала его тихий голос. Вики вновь накрыла пустота: обещание, данное Сатане, исполнилось – ее будущим стало ничто.
***
Девушка рассеянно переодевалась в ту самую «приличную» пижаму, думая что ей делать утром, когда свет разгонит тьму и перед ней раскинется лишенная смысла дорога в никуда. Она могла бы вернуться в Принстон или поселиться неподалёку от отца, украдкой наблюдая за его пчелиным царством, но это было лишь временным решением. После того, как второй отец вернул ей память о мире, где она когда-то сражалась и любила, земная жизнь казалась Вики блеклой кинолентой, что постеснялись сжечь и тихо похоронили в темном углу. Да, Дьявол определенно знал, за какую именно струну нужно дернуть, чтобы лишить ее разума и отнять контроль: да, она была единственной слабостью Геральда, а он – ее.
Она не знала, сколько времени прошло, но темнота все еще стояла за окном, укоризненно вглядываясь в ее потухшие глаза – только теперь она понимала, насколько страшную ошибку совершила, и какое будущее ей теперь уготовлено в наказание за слабость. Лишь когда легкое дуновение теплого ветра вывело ее из тяжелых раздумий, Вики осознала, что продолжает стоять у окна в одной пижамной рубашке, держа второй элемент комплекта в руке. Обернувшись к источнику, она наткнулась на внимательный взгляд голубых огней.
Геральд изучал ее черты так, делал это всегда – мягко и спокойно, словно касаясь. На миг Виктории показалось, что предыдущие события были лишь страшным сном, но бессмертные их не видят. Они стояли в абсолютной тишине: он не отрывая глаз, она – не смея дышать. Единственной причиной его возвращения, как думала девушка, было лишь желание попрощаться с ней навсегда, завершить проделанный вместе путь. Они встретили друг друга, когда она была обессиленным человеком, а он – разочарованным в мире демоном, и сейчас, как тогда, она была лишь слабой тенью, а он – опустошенным бессмертным. Их круг, наконец, замкнулся. Не решаясь отвести глаз, он стояла, не шелохнувшись, перед древним демоном, первым и главным в своей жизни. Любое слово было бы лишним, и она просто ждала, когда он повернется к ней спиной и навсегда покинет ее жизнь, забрав с собой весь свет этого мира. Но Геральд все стоял, согревая голубым пламенем ее лицо, и когда Уокер поняла, что больше не выдержит, он одним внезапным твердым шагом оказался рядом и спокойно накрыл ее губы своими.
Осторожно касаясь лишь кончиками пальцев, нежно очерчивал ее скулы, губы, подбородок. Единственный несмелый шаг, что она себе позволила, вновь пробудил бушующее зарево в его глазах – и вот сильная рука сжимается вокруг ее талии, притягивая и давая опору внезапно потерявшему всякий вес телу. Геральд медленно покрывал ее шею поцелуями, спускаясь к тонким ключицам, которые она так и не успела прикрыть верхней пуговицей. Нежный шелк, не выдержав удивительной силы, упал к ее ногам, за рубашкой последовали и штаны, что она, наконец, выпустила из рук. Тишина накрывала их мягкими волнами, позволяя слышать лишь один звук – слитое в унисон биение сердец. Робкими пальцами, все еще не веря в происходящее, Виктория осторожно освободила демона от «шпееровского» пиджака, следом за ним невесомо слетела и плотная черная футболка – перед девушкой вновь стоял ее белый идол. Завороженная, она потеряла счет времени, любуясь сильными руками и косыми мышцами живота, а он и не торопил, давая ей возможность невесомо касаться горячей кожи, убеждаясь в реальности этого мига. Наконец, тонкие пальцы прочертили ровную линию от пупка к ремню брюк: тот, гремя массивной пряжкой, упал на холодный паркет, но этот звон никто не услышал.
