Текст книги "Вороново крыло (СИ)"

Автор книги: Soul_Elis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Держись сколько сможешь, я найду способ оставить тебя здесь, – Геральд сжал ее руку, словно пытаясь разделить боль, что пронизывала хрупкие запястья. – Держись, Уокер.

Вики мягко улыбнулась и поцеловала его в щеку, кладя голову на плечо. Они оба знали, что способа нет. Зенитное солнце спокойно наблюдало за демоном и непризнанной, сидевших на краю пропасти.

***

– Ты лишь оттягиваешь неизбежное, – стальной голос Ребекки вырвал Вики из родных объятий. Бескрылый Серафим мраморной статуей выросла за их спинами в сопровождении двух архангелов. – Уриил и Рафаил на этот раз помогут мне довести дело до конца.

Их каменные лица ничего не выражают, лишь глаза на миг брезгливо задерживаются на черном оперении Геральда.

– Ты не получишь то, чего так жаждешь, – Вики больше не называет эту холодную куклу мамой – ее нежная Бекки Уокер умерла 15 лет назад, так и не сойдя с трапа. – Я думала, что смирение – одна из ангельских добродетелей.

– Ты думала! – губы Ребекки сложились в кривой улыбке. – Ты лишь дитя, в чьи руки попала мощь, что предназначена другому. Думаю, ты вскоре осознаешь, что я предлагаю тебе великое благо, детка.

Вики продолжает смотреть вдаль, так и не двинувшись с места. Сила, что пробудилась в ее душе, безучастно качнулась на голос Серафима, но тут же отпрянула, словно побоявшись испачкаться.

Геральд, наконец, бросает быстрый взгляд через плечо на Ребекку и ее златокрылую свиту. Из плечей Серафима уродливые, тонкие и кривые, торчат обугленные кости. Маленькие желтые пёрышки срываются быстрой стайкой, отказываясь оставаться рядом с этим небесным недоразумением, лишь по случайности на время получившем незаслуженную крупицу силы. Лучше пусть их подхватит теплый ветер и унесет как можно дальше, вверх, к солнцу.

Внезапно порыв холодного воздуха поднялся из пропасти, что зияла у их ног. В звенящей темноте показались безучастные алые глаза. Дьявол медленно взлетал, ведя за собой свой адский легион. Легко приземлившись, Сатана облокотился на старый камень, что стоял неподалеку и, ухмыльнувшись, посмотрел на своего Всадника: Ну, здравствуй, старый друг.

Ожившая тень за его спиной приобрела очертания дюжины бледно серых фигур. Острые лезвия выкованных в пламени Тартара мечей отразили солнечный луч.

Уокер, наконец, встала и протянула руку Геральду. Спокойная и плавная, лишь внимательные синие глаза показывали ему тайфун, что бурлил в глубине. Синий кит, выбросив прощальный фонтан, окончательно скрылся в потемневшей воде.

– Милая, как нельзя кстати твоя мамочка пришла не одна: для начала, думаю, смерть двух архангелов и того, что осталось от громкого звания Серафима мне подойдет. Можешь приступать, – Сатана щелкнул длинными пальцами, высекая алую искру. – Я терпеливо дал тебе день, и он вышел.

– Никто не погибнет и сегодня, – Уокер даже не удостоила его взглядом, продолжая мягко скользить по лицу своего демона, стараясь запомнить каждую черту его лица.

– Что ж, – задумчиво произнес Владыка Тартара, – Раз я, будучи исчадием ада, не могу забрать твой свет, а добровольно выполнить мою скромную просьбу ты не желаешь, придется убить вас всех. Как там говорят? Не доставайся же ты никому? – Он картинно глубоко вздохнул и щелкнул пальцами второй раз, отдавая немой приказ.

Архангелы, стоящие напротив, вытянулись струной, сжав золотые копья, но Ребекка властно подняла руку – они не вмешаются. Пускай грязные демоны перебьют друг друга – ее устроит и такой вариант.

Бледные легионеры вышли из тени Повелителя и двумя ровными рядами шагнули к Геральду и Уокер. В ее синих глазах отражались они – потерявшие остатки благодати и разума бессмертные, альтернативой которым была пропасть. Весьма приятной альтернативой.

***

Внезапный порыв ветра сбивает с ног серые бесплотные фигуры. Невесомо опускаясь на молодую траву, между ними встает лебединая принцесса. Приложив стальную флейту к мягким губам, Мисселина одаривает Геральда таким необычным, впервые твердым взглядом.

«Теперь должок за тобой», – улыбается она серыми искрами.

«Ты – часть этого мира, так защищай его», – отвечает двумя льдинками демон.

Первая трель ударной волной сбивает с ног и адский легион, и святую троицу. Непризнанная непонимающе переводит взгляд с Геральда на Мисселину и обратно.

– Да, Уокер, не ты одна способна удивлять.

– Передай ей мою благодарность.

Кажется, что серые тени вот-вот сдадутся и развеются на ветру, но алый поток отбрасывает нежного ангела к краю. Зеленая трава вмиг распадается на почерневшие песчинки.

– Поиграли и хватит, – сквозь зубы шипит Сатана, – Твоя лебединая песня окончена, – обращаясь к вновь собравшимся силуэтам, он командует. – Вперед.

Одним взмахом крыла Геральд отбросил Уокер в сторону от края и в одиночку двинулся на дюжину лучших воинов Тартара.

– Моя очередь, Уокер.

– Они не должны нам помешать.

– Не посмеют. Не позволю.

Плотным кольцом смыкается Легион и адская сталь нетерпеливо звенит, пока опустившийся на одно колено Всадник Преисподней медленно считает: один, два, три.

Резкий скачок, и побелевшие кулаки разжимаются: угольки, что зеленели мгновение назад, обратившись в острые прозрачные лезвия, насквозь пронизывают застывших мертвецов. В их пустых глазах отражается грядущее Небытие.

По его жилам волной уже струится обжигающий свет, и на кончиках пальцев сначала робкие, давно забытые, пробиваются голубые огоньки. Холодное пламя, вызванное древним демоном из глубины Коцита, коршуном пожирает остатки адской стражи.

Hannibal ante portas.

– Никто ее не получит, – воскресший Ганнибал смотрит на старого друга через голубой огонь, что стелется по окаменевшей земле, поднимается стеной и тянется в почерневшее небо. Холодные росчерки молнии расчётливым ударом кладут последних легионеров Тартара. – Она только моя.

Бросив быстрый взгляд и найдя слабо дрожащую Мисселину, он перемещается к заклятому другу. Съежившийся, потухший, Дьявол держится высохшей рукой за голый камень, что еще недавно так небрежно подпирал угловатым плечом. В глубине Тартара надвое раскалывается Адский стол: Владыка повержен.

– Что же ты сделаешь, мой Всадник? – снизу вверх на Геральда зло смотрят алые глаза, в которых едва-едва бьется слабый огонь. – Как ты со мной поквитаешься на этот раз?

Демон изучающее смотрит на этого иссохшего старика. «Печальное и жалкое зрелище».

– Живи, сломленный и угасший, – Геральд медленно разворачивается спиной к скрюченной фигуре и неумолимо надвигается на Серафима, укрывшейся за крыльями архангелов. – Живи и ты, разбитая и опозоренная своим безумием.

Он победил. Но фанфары, так и не зазвучав, тонут в громоподобном реве: Уокер больше не может сдержать Силу последнего оружия. Белое пламя плотным коконом вьется вокруг ее внезапно ослабевшего тела, что бьет мелкая дрожь. Он проиграл.

«Прощай, мой Геральд»

Комментарий к Глаз бури

Я окончательно потеряла сон и аппетит. Мне кажется, что как только я облеку все образы в слова, как только поставлю финальную точку, мои Геральд и Уокер оживут.

Обратная связь приветствуется ;)

========== Единственное решение ==========

Комментарий к Единственное решение

Глава была навеяна композицией Smith & Burrows – Wonderful Life

Где-то в облаках рычит морской дракон. Первые тяжелые капли очищающего ливня падают на вороново крыло.

Геральд вспомнил, как еще очень давно, словно того момента никогда и не было, впервые взлетел со стаей воздушных чудищ к звездам, как с высоты наблюдал за самым невероятным ритуалом – тогда он еще мог удивляться. «Мир открылся мне очищающим ливнем, им он и закончится».

Издалека до демона донёсся протяжный стон сотен бессмертных, таких алчных, таких старых и юных, таких неправильных, но все же не заслуживающих Небытия, что пожирало их души. Где-то там, казалось, за сотни ярдов, сложённая пополам от боли, кричала лебединая принцесса, только-только нашедшая себя в этом бесконечном мире. Ещё дальше, прислонившись к стене, тяжело дышал Фенцио, представляя образ той каменной женщины, что овладела им без остатка, извратила дух и подтолкнула к пустоте во славу себя самой. В паре поворотов по опустевшим коридорам, не двигаясь, на руках у побелевших Ади и Сэми, задыхалась Мими, так и не успевшая познать жестокость этой Вселенной.

Демон чувствовал, как в высоте в надежде на спасение дрожали стены Цитадели, но жалкие пуховые куры, что были рождены их защищать, лишь в панике тянули свои острые когти к амулетам, давно утратившим крупицы силы. Он чувствовал, как глубоко внизу разгоряченные после Адской пляски и сбитые с ног падением Владыки, полные сил и новых желаний бесы угасающими угольками провожали свои души в последний полёт к бездне.

Но все это было неважно, ведь сквозь белый огонь на Геральда неотрывно смотрели синие глаза, в которых смешалось все, что он мечтал познавать ближайшую тысячу лет: ее непреклонное упорство, задумчивые вензеля на полях конспектов, серебряные перья, мягкая улыбка, луч света в русых прядях и тонкие пальцы. «Нет, старый ангел, не твоя древняя сила тянула меня каждую ночь в ту беседку, что стала храмом, освящённым ее легкой поступлю. Не отвергнутый тобой дар наполнял меня всякий раз, как она еле слышно произносила мое имя. Своё имя. Наше имя. Не твоя первозданная мощь подарила мне смысл. Его подарила Уокер. Только она. Отдельно».

Рев Левиафана заполонил собой все пространство, что было и когда-то будет, разрывая время на куски, сжигая каждую душу и все, что было кому-либо дорого.

Раздираемая всеми чудищами мира, Уокер упорно продолжала смотреть на своего Геральда, цепляясь за холодные голубые ледники, как за спасательный круг. Она сможет. Она просто должна.

Вот ее кулак разжимается, и на распахнутой ладони начинают сиять ровные чёткие линии. «Раньше у меня не было энергии чтобы наполнить тебя, но сейчас… Сейчас я отдам тебя себя всю, только сработай»

Силы, что уже не действовали, законы физики – осмеянные и презренные, будущее – потерянное и оплаканное – лишь белый огонь нигде и везде. Но упорство Уокер всегда вознаграждалось, и вот, потревоженное начертанным на тонкой ладони непризнанной замысловатым знаком, изумленное такой неслыханной дерзостью Небытие неохотно приподнимает свою завесу.

Сжав ее светящуюся руку до хруста, Геральд потянул самое сильное и самое хрупкое в этой Вселенной тело на себя.

«Нет»

Синие омуты непонимающе встретили его взгляд.

– Я тебя не отпущу, даже если это будет стоить всех миров

Благодарные глаза Уокер молчат, наполняясь соленой водой. Слезы не красят ни человека, ни бессмертного, но она не была ни тем, ни другим. Перед демоном, изливаясь тонкими ручьями, стояло Последнее оружие Создателя, и он впервые осознавал, что все эти долгие ночи под звездами видел не неземное спокойствие, а твердую обреченность. Каждый миг каждого бесконечного дня Уокер стремилась к смерти, той, что не разочарует ее. Как могла она, горячо и невесомо целуя его обнаженную душу в темноте пустого вагона, отдавая ему всю себя, знать, что это не их великое начало, а естественный конец. Как могла она, сжимая его руку, обещать оставаться рядом всегда. Но она могла, потому что знала, когда именно ее «всегда», наконец, оборвется. Стройный и законченный план, навеянный среди старых колонн, был непогрешим и даже их закономерное «вместе» органично вписалось в безупречные линии ее будущего – умереть, но подарить жизнь уставшему бессмертному.

Да, Сила, что дремала тысячелетиями, неизбежно стремилась к этому моменту с того самого дня, как обрела оболочку с сияющими глубокими синими глазами. Виктория Элисон Уокер была рождена, чтобы трижды умереть. Но знал ли Создатель, что в последний миг она откажется забирать с собой все его творения? Знал ли, что его Последнее оружие даст осечку? Мысль пронеслась в сознании быстро, но отчетливо, оставляя тонкий глубокий след. Древний демон, едва обретя настоящую жизнь, так же твердо, как и она в день их встречи, принял единственное верное решение.

«Я ухожу с тобой, Вики Уокер».

Комментарий к Единственное решение

Друзья! Я обещала вам счастливый финал и сдержу слово – он будет. Но перед заслуженным десертом, порой, так хочется отведать немного соленого стекла!

========== Дом ==========

В глаза Вики мягко бил спокойный свет, приглушенный простыми ситцевыми занавесками, неподалеку еле слышно по металлу скользил металл, а густой пар свистел из узкого носика чайника. Моргнув несколько раз она, наконец, смогла осмотреться. Взгляд рассеянно поймал старомодную лампу с аляповатым абажуром, потертую спинку дивана и желтоватую ножку столешницы. На выцветшей газете из прошлого века лежал разобранный мотор, в котором неторопливо копался пожилой мужчина.

Джим Уокер разглядывал потрепанный годами механизм и забавно хмурил брови, не понимая, почему именно сегодня верный товарищ решил подвести его, так и не вытолкнув лодку в озеро. Поймав растерянный взгляд дочери, он слегка улыбнулся.

– Ну, здравствуй, соня.

– Папа! Как ты здесь оказался? – Вики совершенно отказывалась понимать происходящее и изо всех сил пыталась вспомнить, где мгновение назад была она сама. Яростный огонь, что не обжигал, но ослеплял, мгновение назад поглотил не только ее тело, но и душу, а потом ничего. Только тихое сентябрьское солнце и старый дуб с полупрозрачными листьями за окном. – Как я здесь оказалась?

– Дай-ка подумать, – мистер Уокер усмехнулся и изобразил напряженный мыслительный процесс. – Сначала ты громко вздыхала по уикенду, что вынуждена проводить за своими заумными книжками, потом горько сожалела, что мы так и не выбрались за город, а после упорно делала вид, что совсем не хочешь ехать на рыбалку со своим дряхлым стариком, потому что «папа, мне же столько всего учить, но что поделать, возьму все с собой, ах, какая я рассеянная и забыла все учебники дома!».

Отца явно веселило это маленькое представление и он, уже не скрывая, рассмеялся в голос.

– Очень смешно, папа, – Вики театрально надула губы. – Порыбачить-то нам пока так и не удалось! – и она недвусмысленно показала глазами на безжизненный мотор.

– Ничего, соня, пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника, – мистер Уокер хлопнул перемазанными в масле ладонями и тепло улыбнулся.

Вики тоже радостно подтянула уголки губ: в прошлом году она – из-за напряженной зубрежки и пары неприятных хвостов по теологии и литературе, а он – из-за слияния филиалов фирмы и новой стройки, так и не выбрались в их старую рыбацкую хижину на самом берегу орегонского озера Саммит. Но вот, наконец, она такая умная и предусмотрительная заранее подготовилась к новой неделе, виновато развела руками перед друзьями и еще утром в пятницу собрала сумку. «Как я могла забыть то, к чему готовилась полмесяца? Вики-Вики, ты и правда сонная растяпа».

Белый огонь и холодные синие глаза, что еще пару мгновений мерещились из каждого угла их уютной комнаты, быстрее выстрела вылетели из головы.

– Как же хорошо, что мы здесь, – промурлыкала она, сворачиваясь калачиком и кладя голову на подлокотник так, чтобы видеть отца. – Как же хорошо.

Открыв глаза, кажется, спустя добрых пару часов, она с удивлением обнаружила мистера Уокера за тем же занятием.

– И долго ты будешь возиться? Требую форель на ужин! – зевая, Вики кивнула на стол.

– О, совсем немного. Пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника, – Джим Уокер смешно наморщил лоб и улыбнулся ей из-под слегка нахмуренных бровей.

Уокер-младшая, хоть и окончательно разомлела под мягким стеганным одеялом, которым еще в далеком детстве ее укрывала мать, все же бросила обеспокоенный взгляд на старика.

– Папа, все в порядке?

– Конечно, соня. Отдыхай, впереди у нас только чудесных дней. Вот только починю это древнее недоразумение, и будет тебе форель. Каждый день.

– Пап, а как ты думаешь, что нас ждет после смерти? – неожиданно задумавшись о чем-то спросила Вики, ловя недоуменный взгляд. – Нет-нет, не подумай ничего такого, просто внезапно пришла мысль, засела, а отделаться не могу.

– Что ж, для того, чтобы отделаться от непрошенных мыслей, их надо сначала впустить внутрь, – Джим тянется почесать затылок, но спохватившись, убирает грязные руки от головы. – А как ты сама думаешь, соня?

Воспитанная суровым строителем прямой и честной атеисткой, Вики прокручивает что-то в голове и, нащупав ответ, медленно отвечает, сама не веря своим словам: «Я думаю, что нас ждет что-то удивительное», – и по-странному радостно смотрит на отца, будто уже собирается проверить свою необычную теорию.

– Неужели? Например? – забыв о перепачканных пальцах, Уокер-старший заинтересованно подпирает кулаком подбородок. – Что же там такого удивительного?

– Думаю, каждый находит то, чего ему недоставало в жизни. Кто-то верного друга, кто-то долгожданную любовь, кто-то просто покой, – Вики мечтательно смотрит сквозь отца. – А кто-то обретает потерянное. – непроизвольно заканчивает фразу и осекается. Но Джим Уокер не отводит погрустневшие глаза.

– Я бы очень этого хотел, милая. Но, надеюсь, ты проверишь это еще не скоро и побудешь на бренной земле со своим стариком.

– Договорились, – Вики вновь прячет голову под одеялом и самозабвенно зевает. – Вот бы каждый день был таким!

В окном уже вовсю глядели прохладные сумерки. Окончательно выспавшись, Вики стряхнула остатки ленной субботы и замерла – Джим Уокер так и не встал из-за стола, упорно копаясь в старом механизме.

– Папа, с тобой точно что-то не так. Ты весь день здесь просидел?

– О, наша соня, наконец, изволила подняться с дивана. Не переживай – пока ты так сладко сопела, я уже успел его перебрать, и, думается, нашел способ реанимировать этого проказника… Думаю, на завтрак все же будет форель, – лукаво улыбнулся отец.

Окончательно растерянная, Вики осела на скрипучие подушки. Беспокойно подойдя к окну, она внимательно вглядывалась в темноту, пытаясь понять, что именно в ее доме было не так. Неправильно. Нездорово. И как аккуратно и тактично отвезти в понедельник этого упрямца Джима к врачу. Погрузившись в планирование очередной спонтанной поездки, она даже не сразу услышала, как с грохотом на пол упала старая картина в тяжелой раме, слетев от внезапного сквозняка. На пороге распахнутой настеж двери, в окружении тонких языков голубого огня, стоял хмурый мужчина с такими же огненно-голубыми глазами.

– Тебе пора отсюда выбираться, Уокер.

***

Распадаясь на сияющие нити, Уокер ускользала сквозь пальцы. Неохотно открывшее узкую щель в никуда Небытие требовало непрошенного гостя скорее заходить и не выпускать тепло. Непризнанная последний раз одарила демона мягкой улыбкой и растворилась окончательно, прихватив с собой и белый огонь, и душу Геральда. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Оглушенная тишоной вселеленная растерянно оглядвала себя.

«Нет. Только не так, Уокер. Какого дьявола ты меня не слушаешь?», – думал он. К груди подступало незнакомое страшное чувство, и он начинал понимать, что испытывают его запуганные ученики, когда он, будучи не в духе, заставляет их без подготовки пропускать через себя энергию разрушения или тренировать друг на друге древние проклятья. Впервые ощутив липкие щупальца паники, он разозлился еще больше. Дьявол, которого он недавно вспоминал, внезапно поднялся за спиной и медленно издал три вялых хлопка.

– Это даже лучше, чем я мог представить, друг мой. Ты вскоре поймешь, что ни одна прекрасная непризнанная не стоит такого риска. Это не та сила, с которой можно жить рядом, – Сатана было потянул руку чтобы похлопать своего опешившего Всадника по плечу, но отдернул пальцы. Вокруг Геральда вновь собралось голубое пламя – давно утерянное искусство, похороненное вместе с первыми рожденными в Коците демонами.

– Сгинь, – не оборачиваясь процедил Всадник Преисподней. Сатана было хотел что-то ответить, но вновь распластался по выжженной земле, прибитый к почерневшей корке ледяным огнем.

Губы Геральда быстро шевелились, кулаки сжимались, а красные глаза поверженного Дьявола расширялись – впервые за всю историю всех миров адский демон молился.

«Дай мне шанс, я сделаю, что угодно, стану, кем захочешь.

Я вырву свои крылья, руки, глаза, только дай мне шанс.

Я поверну время вспять, и остановлю все войны, что когда-то начал, я обегу твою любимую землю с оливковой ветвью, только дай мне шанс.

Молю, позволь мне уйти вслед за ней»

Всадник Преисподней упал на колени и впервые смиренно опустил глаза. За посветлевшим горизонтом начинался новый день, но Геральд его не замечал. Он чувствовал, как Вселенная просыпается и возвращает на места потерянные в белых порывах ветра души. Слышал, как где-то робко распахивали свои глаза первые птицы. Ощущал, как дыхание миров выравнивалось. Но не поднимался. Каменной статуей он стоял, ожидая ответа, твердо решив, что будет здесь до тех пор, пока его не получит.

Потухшие голубые глаза смотрели в никуда, надеясь увидеть такое желанное Небытие.

Потеряв счет времени, и, казалось, уже давно обезумев, древний демон продолжал смотреть вниз, пока, наконец, не сомкнул отяжелевшие веки.

***

Вокруг было лишь гулкое Ничто: молочный туман и его дыхание, вдруг ставшее таким громким, что заполонило собой все вокруг. Спустя миг или век, наконец, вдали он услышал, как кипит чайник. Такой простой звук вызвал впервые искреннюю улыбку. Вдали слабо проявились очертания маленькой человеческой хижины и озера, такого синего, что, казалось оттуда вот-вот вынырнет знакомый кит.

«Ты думала, что я обрету путь, раз обрел тебя? Без тебя? Верила, что я смирюсь? Надеялась, что я помашу рукой, развернусь и пойду творить счастье во славу тебе? Нет, Уокер, так просто ты от меня не уйдешь. Ты только моя, помнишь? Никакое Небытие не отнимет тебя у меня», – от привычного холодного спокойствия уже ничего не осталось – она забрала все лучшее, что было в нем, с собой.

Но коварное Небытие уже и само, казалось, беззаветно влюбилось в Уокер, потому что дверь маленькой хижины упорно отказывалась открываться. Кружа в густом молоке вокруг старого, но аккуратного домика, он слышал как его Уокер тихо дышит во сне и каждым пером ощущал ее мягкую улыбку.

Доля секунды или век – Геральд уже не знал, сколько бьется отчаянной птицей в ее неприступные окна, как вдруг увидел в отражении стекла не свои потухшие глаза, а ее – яркие, морскими брызгами искрящиеся на солнце. Лишь легкая тень беспокойства лежала на приоткрытых губах. «Посмотри на меня, Уокер, посмотри же на меня!», – кричал он, но она не слышала.

Обессилевший и потерянный, он дернул ручку, готовясь кружить вокруг ее тихого дома всегда, живой лишь надеждой, что она вновь подойдет к окну. Внезапный тихий скрип, тонкая щелка мягкого света. И он, словно впервые обретя крылья, влетает внутрь. Маска отчаянья падает к ногам, разбиваясь в пыль.

В узком дверном проеме вырастает воскресший Ганнибал, готовый смести каждую гору на их пути.

– Тебе пора отсюда выбираться, Уокер.

«Теперь я спасу тебя, Уокер».

Комментарий к Дом

Впереди последняя глава, и мне безумно интересно, чего вы от нее ждете.

========== Синий кит ==========

Она лежала в его объятьях, перебирая тонкими пальцами чёрные перья, что нежно укутывали, даря тепло и наполняя спокойной радостью каждый тихий вдох. Впервые суровое лицо древнего демона было расслаблено – глубокие морщины на высоком лбу и вокруг всегда прищуренных в иронии глаз исчезли, словно боясь спугнуть его новое естество.

Как могла она, согреваемая дыханием этого невероятного существа из самых смелых и ни разу не озвученных фантазий искать способ его оставить? «Пап, что нас ждёт после смерти?». Ее ждал он, подаривший все, о чем она только могла мечтать: Друг, возлюбленный, холодный океан покоя, обретённая цель. Наставник, любовник, рулевой и последователь. Как могла она, покидая их храм, освящённый одним его неожиданным появлением, возвращаться к книгам, что он дарил, и искать на выцветших страницах способ уйти.

Нет, старый ангел, не твоя древняя сила кипела во мне, когда я вглядывалась в голубую бездну. Не отвергнутый тобой дар наполнял светом всякий раз, когда он брал мою руку. Не твоя первозданная мощь переносила меня за самый дальний рубеж, ломая пространство и время, когда я слышала в себе его бешеное сердце. Это была я. Только я. Отдельно.

– Где мы? – Геральд неотрывно смотрел в темное стекло, ещё недавно непреодолимой стеной отделявшее их друг от друга. Джим Уокер, совершенно не заметивший необычного гостя, продолжал бороться со старым мотором.

– Мы в моем любимом воспоминании. Уже после того, как я разочаровалась в себе, но ещё до того, как это сделал он.

– Он никогда не разочаровывался в тебе, Уокер, – Геральд поцеловал Вики в макушку и блаженно прикрыл глаза: она упорно продолжала его удивлять, даже в Небытии умудрившись создать личный уголок рая. – Прямо сейчас настоящий мистер Уокер окуривает своё пчелиное царство и вспоминает, как ты в шесть лет устроила старому Ларку собачий день рождения с печеньем и шоколадом, и как потом ревела в кабинете ветеринара, пока уставший врач промывал несчастному псу желудок.

Она тоже прикрыла глаза, воссоздавая в памяти тот долгий день, наполненный собачьим скулежом и воем одной неразумной девочки.

– Останешься на ужин? В конце концов отец все же поймал форель, – Вики поцеловала обнимавшую ее руку и поудобнее положила голову на грудь демону. – Он тебе понравится.

– Уокер, я не останусь на ужин. И ты тоже. – демон отстранится и недоуменно посмотрел в синие глаза. – Мы уходим из этого чудесного места. Вдвоём.

– Это чудесное место меня не отпустит. Мы заключили сделку – Сила навсегда остаётся здесь. А раз я и есть эта Сила… – Вики вновь открыла глаза, пытаясь запомнить этот миг как можно лучше. Только он мог прийти за ней сюда, только он мог сделать на прощанье такой подарок – себя.

Чайник продолжал еле слышно кипеть, а образ мягкого хозяина маленькой рыбацкой хижины постепенно растворялся в тенях.

– Уокер, ты знаешь, что я молился ради тебя? – хриплый голос Геральда нарушил идеальную тишину. – Я стоял на коленях и просил дать мне шанс, пока ты спала в этом несуществующем мирке, гордая самым бессмысленным подвигом. А теперь ты пытаешься отделаться от меня последней трапезой и веришь, что я приму это? Удиви меня, Уокер, и покажи, что ты готова предложить в ответ.

Словно очнувшись, Вики встала и медленно подошла к окну. Она родилась, чтобы трижды умереть, и это был прекрасный план. Она жила и становилась лучшей ради того, чтобы тихо покинуть эту разочаровывающую вселенную.

До него. До них.

До страшного мига, когда она стояла растерянная и беззащитная, разрываемая на части двумя бездушными бессмертными в центре маленького школьного дворика. До того, как одна мысль о том, что ему причинят боль, пробудила все то, что крепко спало тысячи лет. До того, как она поняла, что готова пожертвовать всеми мирами и даже тем, в котором тихо чинит потрепанный мотор ее старый упрямый Джим Уокер, только ради его ледяных глаз. До того, как он встал между ней и мертвыми тенями, нарушая клятву больше никогда не поднимать меч. До того, как он упал на колени, осиротевший и смиренный.

– Что я? – вглядываясь в отражение тихо спросила она.

– Ты – это ты: худшая дочь, запойная алкоголичка, верная подруга и решительная растяпа. Ты – это ты: моя лучшая ученица, моя гордость и надежда, моя любовь и мое будущее. Все это ты, Уокер. И ты не какая-то бледная магия, рождённая в страхе и недоверии, ты не бездушная Сила, от которой отрёкся даже ее хранитель. И точно никакое не Последнее оружие, потому что единственным, кого ты убила, стал я.

Подошедший со спины Геральд мягко обнял ее талию и поцеловал нежную шею. Их глаза неотрывно смотрели друг на друга в отражении темного стекла.

– Я не покину тебя, Уокер. И раз ты так хочешь, чтобы я жил и был счастлив, вытащи отсюда нас обоих. В противном случае я займу этот славный диван и украду твое лучшее воспоминание, – твердо проговорил он над ухом.

– Ты уже его украл, заменив этим моментом, – она вновь прикрыла веки, прижавши к его сильному плечу.

Геральд не знал, как долго они простояли перед темным окном под самый лучший звук кипящего чайника. Физически ощущая, как Уокер проговаривает про себя все возможные решения, продумывает ходы и размышляет о способах, он твердо верил в то, что она сможет. Потому что у него вариантов не было.

– Я знаю, что делать, – наконец, произносит Вики. – Но если у меня не получится, дай слово, что не останешься здесь, дай слово, что не отречешься от мира.

– Нет. Я погорячился, называя тебя своей лучшей ученицей, Уокер, – улыбается Геральд. – Ты совершенно меня не слушаешь – мы будем вместе. А там или здесь – выбирать тебе.

Непризнанная подняла на демона свои огромные синие глаза и, наконец решившись, вырвала из своего крыла серебряное перо. И только она поднесла сверкающее острие к ладони, Небытие, словно поняв ее замысел, несказанно возмутилось. Тонкие стены рыбацкой хижины Джима Уокера рассыпались, а свист чайника потонул в нарастающем гуле. Ничто отказалось отпускать Уокер.

***

Он плавал в этих глубоких теплых водах всегда, сколько себя помнил. Купался в мягких солнечных лучах и сквозь прозрачное небо внимательно наблюдал за миром, что отражался в ее глазах. Синий кит всегда был частью Виктории Уокер и всегда был счастлив от осознания этого простого и прекрасного факта.

Единственное, что портило его безмятежное существование – темное нечто, живущее в самой далекой и темной глубине, там, куда кит не мог, да и не хотел спускаться.

Первый раз оно показалось несколько дней назад, когда Уокер упорно тренировалась высвобождать свою скрытую энергию. Вместо потока искр или тонких языков пламени показалась голова древнего монстра, которого синий кит так упорно не хотел замечать все эти годы. Острые как бритва зубы и безумный взгляд – вот что тогда увидел спокойный обитатель теплого моря. И еще несколько дней оказывался показываться на поверхности, спрятавшись за надежной пеленой крепкого сна.

Во второй раз Левиафан вылез их своей страшной берлоги, когда Вики Уокер впервые по-настоящему испугалась, но, что удивительно, не за себя, а за того, другого, с волшебными холодными глазами. Синий кит и не любил холод, но любил воду. А лед – это та же вода, которую просто нужно немного отогреть. На этот раз морское чудище бесновалось куда дольше, зато Уокер перестала бояться, и тихий житель решил, что больше не будет прятаться: пускай ревет и рвет мир – главное, чтобы она была счастлива.