Текст книги "Это были мы (СИ)"
Автор книги: Soul-keeper
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Она не ответила. Впереди действительно что-то было… Издалека невозможно разобрать что именно, но почерк… Буквы, написанные кровью, знакомый наклон и начертание…
Перешагивая через тела и зажимая нос ладонью, она пыталась прочесть написанное на ходу.
– Здесь комнаты! – тем временем позади неё доносился голос Каллена. – Какие-то койки… и цепи?! Матерь божья, что это за вонь?.. Здесь кажется держали людей, Хоук! Десятки… Черт подери, это они сейчас на улице?!
Мариан вдруг поняла, что плачет. Она слышала, что говорит Резерфорд, но не до конца осознавала. Все её внимание было сосредоточено на кровавой надписи. Слезы беззвучно катились по щекам, впитываясь в ворот толстовки.
Почерк вне всякого сомнения принадлежал Фенрису. Она протянула руку, дотронувшись до липкой поверхности, словно таким образом могла бы почувствовать его близость.
Ей уже было ясно, что его здесь нет. Но эта надпись…
Он знал, что она придет. Иначе не стал бы оставлять послание таким жутким способом.
– Я помню всё? – прочел Резерфорд, замерев у неё за спиной.
========== SPECIAL – VII – ==========
I’m the voice inside your head
You refuse to hear
I’m the face that you have to face
Mirrored in your stare
– Вы в порядке? Мистер… – водитель не знал, как обратиться и вероятно, чувствовал себя немного неловко.
– Да, все нормально, – машинально отозвался Фенрис.
– Уверены, что это правильный адрес? – мужчина скептически огляделся по сторонам. – Лес кругом.
– Так точно, мне сюда.
– Как знаете, – он вздохнул и принял протянутую купюру. – У меня нет сдачи…
– Оставьте себе, – с этими словами Фенрис вышел из машины, оставив еще одного человека в полнейшем недоумении.
Они все боятся тебя. Чувствуют, потому что ты отличаешься. Потому что ты пахнешь смертью.
Он вспоминал лица людей, которых обнаружил в камерах клиники. Они испугались, едва Фенрис вошел и попрятались, словно тараканы от внезапно включенного света.
Молили не убивать, стонали и плакали.
Пришлось вытаскивать их силой.
Персонал больницы пошел на сотрудничество лишь когда он поднял в лифте первых, наиболее адекватных мужчин и женщин. Тех, что были в состоянии ходить и отвечать на вопросы.
Большинство медсестер увидели их впервые.
Фенрис возвращался за следующими, и каждый раз ему приходилось сталкиваться с их страхом. Сковывающим, парализующим душу. Ведь эти несчастные уже не верили в спасение. Кто-то из них умер, едва увидел свет и оказался на улице. В одночасье, стены клиники заполнились монотонным, заунывным стенанием, словно какой-то хор затянул грустную песню.
Охрана была мертва, все до единого. Фенрис перешагивал через их тела, выводя все новых и новых заключенных. Один из них судя по всему получил убойную дозу налкона накануне: он вдруг начал метаться, словно раненый зверь и тем самым сломал лифт.
Пришлось связывать и тащить его на спине.
Всё тело болело, схватка с охраной не прошла бесследно. Фенрис заметил, что способности, даваемые налконом оставляли в организме след. Пока что это заключалось лишь в покалывании в мышцах. Убедившись, что большинство из пациентов на улице и его помощь больше не требуется, он поспешил уйти.
Его вырвало, когда он направился от клиники в сторону шоссе через лес. Наверное, бежал слишком быстро? Фенрис смотрел на ручеек, протекавший в овраге и слушал звуки полицейских сирен. На секунду в голову закралась надежда, что там могла быть Хоук. Чего ему стоило дождаться её?
Данариус.
Он питался этой мыслью. Она давала ему силы идти вперед, несмотря на усталость. Он должен был добраться до особняка. Вернуться в то место, чтобы покончить с болью раз и навсегда.
Фенрис не задумывался о том, что ему скажет. Память, вернувшаяся после инъекции налкона и без того дала достаточно.
Этот человек не заслуживает даже слова перед тем, как умрёт.
Лес, за которым начиналась территория особняка жил своей собственной жизнью. Шумел ветер, в кронах деревьев пели птицы. Царившие здесь тишина и спокойствие сами наводили его на размышления.
Сказать по правде, он не загадывал наперед, с тех самых пор, как увидел Мариан в стенах клиники. Но сейчас вдруг понял, что эта девушка каким-то поразительным образом влияла на все поворотные моменты в его жизни. Их с Хоук встреча была катализатором.
Он хотел её, но теперь побоялся даже прикоснуться. Вспомнив прошлую жизнь, Фенрис почувствовал жгучее отвращение к собственному я. Тому самому я, которое было взращено в лаборатории, напитано приказами и ненавистью.
Это был не он. Хороший Фенрис умер в лаборатории пятнадцать лет назад, теперь его место занимал кто-то другой.
Он сам не до конца разобрался с чувствами по отношению к себе и к своей прошлой жизни. Ему хотелось перечеркнуть всё. Но для этого нужно было встретиться со своим главным страхом лицом к лицу.
Территория особняка была окружена высоким забором, увенчанным колючей проволокой. Фенрис пошел вдоль, разглядывая замысловатый парковый ансамбль, начинающийся за ограждением.
В конце концов, набрел на ворота. Камера наблюдения наверху была направлена чуть выше того места, где он стоял. Здесь были какие-то датчики движения, иначе не объяснить почему её черный глазок опустился, в то же мгновение нацелившись прямо на него.
Приветливо засветился зеленый светодиод.
Не придумав ничего лучше, Фенрис просто поднял вверх ладонь и помахал.
Какая разница, что они подумают? Не расстреляют же на месте. К тому же, охраны вокруг не наблюдалось.
Он не ошибся. Кто бы не смотрел на него сейчас с той стороны, хоть сам Данариус…
Кто бы то ни был, он впустил его.
Может они рассчитывали остановить его внутри?
Фенрис улыбнулся этой мысли. Большая ошибка, думать, что жертва добровольно возвращается в расставленные тобой сети.
Дорожка вела к главному входу в помпезное здание. Фасад венчала замысловатая лепнина, рамы окон и дверь напоминали о какой-нибудь забытой сказке, так и маня войти внутрь. В прошлый раз здесь бушевал сильный ливень, к тому же Фенрис был в неподобающем состоянии для созерцания окрестностей. К слову, он и сейчас не придавал значения пейзажам, сосредотачивая своё внимание на конечной цели.
Ручки двери медленно повернулись, Фенрис остановился, не дойдя до крыльца и трех шагов.
Охрана, вышедшая его встретить, была вооружена чем-то, отдаленно напоминающем электрошок. Как он и думал, они не собирались его убивать. Он был нужен живым.
– Какое гостеприимство, – сухо заметил Фенрис.
Большинство мужчин боялось, как он и ожидал. Каждый в душе надеялся оказаться подальше, и в глазах отчетливо читался протест. Слухи о произошедшем в клинике скорее всего, уже достигли этих мест.
Они обходили его с обеих сторон, молча, не издавая ни звука. Мелкие камушки хрустели под ногами, у кого-то неожиданно зашипела рация.
– Если вы хотите жить, – начал Фенрис. – Уходите отсюда, и я вас не трону.
Охрана не ответила, несколько человек, возможно младших по званию, неуверенно переглянулись со старшими. Пауза длилась лишь мгновение. Затем они словно подобрались, нашли в глазах своих товарищей безмолвное согласие. Их спины распрямились, шаги зазвучали увереннее.
– Как хотите, – Фенрис устало вздохнул и перешел к действию.
Кости хрупче стекла. Хруст позвонков, как давно забытая мелодия. Крик, срывающийся на тонкий фальцет, и ощущение удовлетворения, подогреваемое налконом, который словно впрыскивался в мозг, резкими толчками продвигаясь по линиям вен.
Он с трудом пришел в себя, оглядывая тела, в беспорядке лежащие вокруг.
Когда-то у него была игрушка… Большой деревянный меч, – его помогли изготовить люди из общины. Он считал себя воином и устраивал шутливые поединки с соседскими детьми. Они умели издавать победные кличи, а при ударах стонали в точности, как и эти люди перед смертью.
Разве что более жалобно.
Но сейчас Фенрис уже не помнил, что такое жалость. Он вытер ладони об форму одного из убитых и, перешагнув через тело, устремился к ступеням крыльца. Камера наблюдения повернулась в его сторону, но в этот раз он не бросил на неё и взгляда.
В коридоре навстречу уже бежали новые жертвы.
Неужели у них не хватает ума остановиться? Неужели они не понимают, что бегут к собственной смерти?
Он повторил для них все то же, что и на улице, но никто не слушал.
Сколько смертей нужно, чтобы этот страшный эксперимент наконец закончился?
Зачистив первый этаж он поднялся по лестнице. Камеры встречались на пути то тут, то там.
Однако, реакции не было.
Фенрис даже немного разозлился. Он подозревал, что Данариус здесь, но в последнее мгновение успел засомневаться. Возле двери в его кабинет никого не было.
На секунду в разум закрался страх, что он войдет и увидит там Хоук…
Что если его жизнь с самого начала была чьей-то умело поставленной пьесой? Разыгранной, как по нотам, со всеми сюжетными ходами и неожиданными поворотами.
Чего ждал Данариус? Не верилось, чтобы этот человек мог просто ждать его в кабинете, размеренно потягивая чай.
Фенрис потянулся к ручке двери и заметил, что его ладонь мелко дрожит.
В комнате царил полумрак. Жалюзи на окнах были опущены, по всему помещению витал аромат свежезаваренного кофе. Стена с многочисленными мониторами оказалась выключенной, он сосчитал их непроизвольно: двенадцать штук в три ряда, по четыре в каждом.
Но почему они не работали? Неужели он за ним не следил?!
– Вот мы и встретились, мой мальчик, – голос донесся из другого угла, но через какие-то мгновения Фенрис все же разглядел там мужчину.
Одетый в костюм с иголочки, застегнутый до последней пуговицы, с острой клиновидной бородкой, аккуратно уложенный, волосок к волоску.
Фенрис молча вошел в комнату. Дверь закрылась за ним почти бесшумно.
– Прежде чем мы вернемся к тому, с чего начали, дорогой, – он заговорил уверенно, почти без запинки, словно репетировал свою речь уже множество раз. – Пожалуйста, позволь сказать, что эта попытка хоть и вышла дольше, но выглядела куда изящнее. – Данариус отпил кофе. Его фигура все еще находилась в тени. – С чем я тебя и поздравляю.
– О чем ты, черт возьми, говоришь… – сквозь зубы процедил Фенрис.
Он опустил руки по швам, стараясь не нарушать хрупкий баланс из самообладания и какой-то странной подсознательной тревоги, незаметно перерастающей в страх.
Что-то было не так…
– Я мнил себя своего рода ученым, – начал Данариус. – А предметом моего изучения стал ты.
Он сделал несколько шагов вперед, свет, падающий сквозь прикрытые жалюзи упал на его лицо.
– Я исследователь, Фенрис. Эксперт. Но, неважно, кто я такой. Важно лишь, чтобы ты подумал хорошенько.
Он поставил чашку на стол.
– Вспомни свою жизнь. Уроки закончились. Время делать домашнее задание. – Данариус упер руки в стол и склонился над лежавшей там книгой. – Как газель, вырвавшаяся из рук охотника. Как птица, выпутавшаяся из силков птицелова. Освободи себя сам, – он поднял голову и посмотрел на Фенриса.
В комнате было так тихо, что он слышал, как перемещается секундная стрелка часов. В соседнем зале потрескивал огонь в растопленном камине. В доме больше не осталось людей кроме них.
– О чем ты говоришь?!
– Не злись, – мужчина оторвался от созерцания книги. – Ты что-нибудь слышал о постгипнотическом внушении?
Фенрис не мог понять, в чем дело. Его тело молило о том, чтобы закончить то, зачем он пришел одним молниеносным рывком. Но разум держал на месте, заставляя слушать каждое слово этого человека.
Неужели он все еще поддавался влиянию?
– Во время гипноза тебе что-то внушают. Информация остается в подсознании и выходит после того, как человек просыпается.
– Ты пытался загипнотизировать меня, чтобы я убил Мариан? – Фенрис почувствовал, что слова дались с невероятным трудом.
– Ты так и не понял? – Данариус печально усмехнулся. – А я надеялся, что ты сможешь разорвать этот порочный круг. Ведь Хоук вошла в него подобно грому и молнии посреди ясного неба. Эти эмоции, драма чувств, разыгравшаяся между мужчиной и женщиной…
Мужчина обошел стол и направился к экранам мониторов. Каждый автоматически включался вслед за другим, и Фенрис непроизвольно следил за появляющимися видео. С каждой секундой он понимал, что его затылок сдавливает тупая, зудящая боль.
– Сколько раз ты возвращался, мой мальчик? Вспомни, – Данариус щелкнул пальцем.
Тут же заработали мониторы в следующем ряду.
– Если не можешь ты, помогу я.
Фенрис почувствовал, что его глаза стали горячими. Он видел самого себя на каждом из видео.
– Ты был единственным, кто пытался жить иначе, чем остальные подопытные, – Данариус смотрел на изображения, мелькающие на втором ряду мониторов. – Поначалу, я не хотел давать тебе шансов, но… заметив твое рвение… Я позволил этому случиться. Первый раз ты вернулся ко мне после убийств врачей, которые собирались передать сведения о нашей организации властям. Я и подумать не мог, что убрать их окажется так просто именно с твоей помощью.
Крики людей, молящих отпустить, звон разбитых стекол, визг шин по асфальту. У автомобиля не было ни малейшего шанса…
– Но, к моему великому удивлению, ты снова предпринял попытки к побегу. Твоя память работала нестабильно, но, в отличие от остальных подопытных, твой мозг оставался цел. Я отпустил тебя снова.
Ребенок смотрел на него, держа во рту палец. Капли крови стекали по руке прямо на белый ковер. В углу корчилась женщина. Она пыталась подползти к малышу, придерживая рукой живот. Внутренности волочились за ней, словно нитки.
Заработал третий ряд мониторов. Фотографии были знакомы, Фенрис различил улицы Нью-Йорка, среди них были знакомые ему магазины и кафе.
– Знаешь, третий раз я даже засомневался в правильности своего решения, – Данариус направил пульт на один из мониторов и нажал кнопку. На экране замерла фотография Мариан. – Она появилась неожиданно и довольно сильно спутала карты. Удивительно, как у тебя хватило сил сопротивляться гипнозу, которому я подверг тебя в последний раз.
– Я тебе не принадлежу… – Фенрис сглотнул застрявший в горле ком.
– Вот как? – Данариус наклонил голову вбок, заинтересованно его разглядывая. – Но почему же ты вернулся, мальчик?
– Чтобы покончить с этим.
– Ты действовал как герой, даже разворошил одну из моих клиник недалеко от Портленда. Эти… убытки незначительны, но неприятны.
– Довольно, Данариус.
– Хочешь убить меня? – он усмехнулся. – А ты готов жить с тем, что натворил? Память больше не сотрут, милый, а с годами ты начнешь вспоминать всё больше. Крики тех, кому ты оборвал жизнь станут твоим персональным кошмаром.
Фенрис не мог двинуться с места. Если этот человек говорил правду… На его руках слишком много смертей. От них нельзя отмыться. Никак не очиститься… Препарат больше не поможет забыть.
– Это уничтожит тебя даже если меня не станет. К тому же… на этот раз у нас даже выпала возможность познакомить тебя с Вараньей. Я удивлен, что ты вспомнил её. – Данариус улыбнулся прикрыв глаза. – Хорошая девочка. Она позвонила мне пару часов назад. Сообщила, что умирает.
Он тихонько рассмеялся.
– Как странно слышать её ласковый голос спустя столько лет… Она сказала, что прощает меня.
Фенрис с трудом оторвал голову от мониторов и уставился на паркет. Глаза горели огнем.
– Варанья очередное звено в цепи событий, – подвел итог мужчина.
– Ты настолько уверен в том, что я не смогу причинить тебе вреда?
– Конечно, – Данариус открыл глаза, и их взгляды встретились. – Последний гипноз, который действовал до сих пор, не позволял тебе убить меня. Неужели, не помнишь? У тебя уже был шанс.
Фенрис сделал шаг вперед, но Данариус не пошевелился, с любопытством наблюдая за его попыткой.
Ногу пронзила острая боль. Думая о том, что хочет сжать свои ладони на его шее, Фенрис понимал, что его тело отказывается слушать даже приказ о передвижении.
– Продолжай, мне право хочется посмотреть на то, что произойдет, – мужчина заулыбался, не скрывая победных ноток в голосе.
– Знаешь, я всё думал, как у меня получилось вспомнить, – начал вдруг Фенрис. – Память была окутана туманом, а любые попытки сдвинуть эту завесу заканчивались болью.
С этими словами он шагнул вперед еще.
– Я вел дневник, в котором пытался рассказать о своих чувствах, но… его читали врачи. И мне не хотелось, чтобы мои личные записи видели посторонние. Поэтому я не стал писать туда ничего личного, сохраняя крупицы воспоминаний в голове, – Фенрис сделал паузу. – После того, как я встретил Хоук, один из врачей предложил мне написать ей письмо.
Шаг дался не так тяжело, как предыдущие. Данариус отшатнулся назад. На мгновение Фенрис поймал в его глазах недоверчивый блеск.
– Я писал о снах, впервые так откровенно, насколько мог, ведь надеялся, что это не прочитают.
– Твое письмо лежит на моем столе, – самодовольно заметил мужчина. – Хоук даже не знает о его существовании.
– А потом я получил в ответ рисунок, – Фенрис улыбнулся уголком губ.
– Не имеет значения, что произошло, ведь всё равно ты вернулся! – настойчиво заметил Данариус. В его словах чувствовалась тревога.
– Там была изображена скамейка на набережной. Та самая, где я познакомился с Мариан. – упрямо продолжал Фенрис. – Моё единственное воспоминание. Моё собственное решение.
Их разделяло лишь несколько шагов. Он видел, как дернулся глаз Данариуса, наконец почувствовал его долгожданный страх.
– Я нарисовал этот рисунок сам.
– Т-ты не мог.
– Я хотел помнить это.
Фенрис подошел почти вплотную. В нос ударил терпкий запах одеколона. Очень знакомый и отвратительный аромат…
– Я. Тебе. Не. Принадлежу, – четко выговаривая каждое слово, сказал он и приложил руку к его груди.
Данариус задрожал. Кажется, он только сейчас осознал, что может произойти. Он запоздало рванул в сторону, но ладонь Фенриса оказалась быстрее, схватив его за пиджак. Рот мужчины издал странное «Кха…»
– Не имеет значения, как я буду жить дальше, – продолжал он, заглядывая Данариусу прямо в глаза и с наслаждением замечая плясавшие в них огоньки ужаса. – Отныне – это будет моя жизнь.
========== SPECIAL – VIII – ==========
I’m what’s left, I’m what’s right
I’m the enemy
I’m the hand that will take you down
Bring you to your knees
Он сидел на ступенях крыльца и задумчиво смотрел куда-то перед собой. Руки были сцеплены в замок, плечи ссутулились.
Хоук наблюдала за Фенрисом из машины, детектив Резерфорд и капитан Смит в это время уже спешили в его сторону по подъездной дорожке. Возле входа в здание лежали тела, но с такого расстояния было сложно рассмотреть кому они принадлежат…
Мариан запретили выходить, опасаясь за её жизнь: она видела, как полицейские вытащили пистолеты и бежали, оглядываясь по сторонам.
Фенрис не шевелился.
Не выдержав, Хоук дернула ручку. Само собой, дверь была заперта. Выругавшись и закусив губу, она снова пригляделась к застывшей на ступенях фигуре. Резерфорд подбежал к нему первым.
О боги, неужели они думают, что в этом здании есть хоть кто-нибудь живой?!
Фенрис устало поднял голову, словно только сейчас заметил Каллена. Хоук с облегчением вздохнула: на его лице не было следов крови.
Мужчина начал задавать ему какие-то вопросы, бурно жестикулируя. Капитан Смит, тем временем, сел на корточки возле одного из тел.
Резерфорд обернулся, махнув в сторону Мариан рукой, и та застыла, вцепившись в собственные колени. Взгляд Фенриса переместился вслед за жестом, замерев на автомобиле.
Он её не видел… Не мог!
Хоук со всей силы рубанула ладонью по стеклу, а затем снова зачем-то дернула ручку машины. Её нетерпение перерастало в злость. Словно предчувствуя это, Резерфорд вытащил ключи и нажал на кнопку открытия дверей: Мариан не ожидала, что преграда поддастся так легко и едва не вывалилась.
Когда она наконец выбралась из автомобиля, полицейские и Фенрис уже скрылись в доме.
Ругая их на чем свет стоит, прихрамывая и потирая затекшую ногу, Хоук заторопилась следом.
Проходя мимо тел, она все-таки не удержалась и посмотрела вниз.
Увиденное уже не шокировало. За все это время Мариан стала невольным свидетелем стольких смертей, что они все превратились для неё в нечто обыденное. Еще одна завершившаяся глава, конец чьей-то истории.
Это не волновало покуда её собственная история продолжалась.
– Весь первый этаж и те, что вы видели на улице, – войдя в здание, она услышала тихий голос Фенриса.
– А Данариус? – спросил капитан Смит.
– На втором этаже, в своём кабинете.
Мариан миновала коридор и очутилась в знакомом зале с лестницей. Ей вдруг показалось, что она была здесь очень-очень давно, хотя с того дня прошло всего лишь несколько месяцев.
События стерлись из памяти, теперь она видела их лишь в ночных кошмарах…
Оглядевшись, Хоук заметила, что в холле перекрасили стены.
Прошлые были в следах от крови.
– Хоук! Как вы здесь оказались? – недовольно заворчал капитан.
– Я открыл двери, – Каллен покосился на Фенриса, который повернулся и молча смотрел на девушку. – Пойдемте, нужно осмотреть второй этаж, – с этими словами он буквально потащил упирающегося мужчину вперед, давая Мариан возможность остаться с Фенрисом наедине.
Хоук проводила их взглядом, задержав дыхание от волнения и дождавшись, пока они не скроются из виду. Затем выдохнула и посмотрела на Фенриса. Тот почему-то молчал.
– Это уже начинает пугать, – недоверчиво начала она, шагая в его сторону. – Скажи что-нибудь!
Фенрис опустил взгляд.
– Я знал, что ты придешь, – наконец произнес он.
– Выйдем отсюда, – тяжело вздохнув, заметила она. – Мне нужен свежий воздух.
Не задумываясь, девушка взяла его за рукав куртки и потянула за собой.
Фенрис послушно шел следом. Наткнувшись на тела охранников перед входом, Хоук выругалась и упрямо зашагала дальше. Лишь отойдя к живой изгороди она, наконец, остановилась и отпустила его.
– Знакомое место. Кажется, здесь мне сломали ногу, – Мариан храбрилась и пыталась выглядеть уверенно. – То-то она сейчас заболела!
– Ты уверена, что должна быть здесь? – вдруг спросил Фенрис. От его слов повеяло холодом, сердце девушки ухнуло куда-то вниз. На долю секунды ей показалось, что она проделала весь этот путь напрасно.
– А для кого были эти письмена на стене?! – спросила Мариан в ответ.
– Я думал об этом. Пока ждал… Почему-то был уверен, что ты пойдешь следом…
– И что же? Вот я здесь! – она обвела рукой пространство вокруг себя. Её кисть мелко дрожала.
– Ты же в курсе, что случится, Мариан, – устало продолжил он. – Меня снова арестуют, начнется судебное разбирательство. К тому же… у них есть, за что меня посадить. Ведь я… Действительно виноват.
– В чем же?! – удивленно спросила она.
В каждой его реплике чувствовались страх и сомнение. Хоук пыталась представить, что же здесь произошло, но радость от того, что она видит его целым и невредимым начисто лишала её здравого смысла.
Уставший, истерзанный разум не хотел знать подробностей. Все, что Мариан желала сейчас – оказаться с Фенрисом вдвоем и как можно подальше от этого места.
– Я действительно их убивал, – шепотом проговорил он, глядя куда-то вдаль. – Всех этих людей, что приказывал Данариус. Это ошибка, Хоук. С самого начала, всё это была досадная ошибка! Я сбегал несколько раз, – его голос надломился. – И каждый из них возвращался, ведомый препаратом и гипнозом. Я действительно был оружием и… я сомневаюсь, что это изменилось теперь, – его глухой, охрипший голос сменился шепотом.
– Ты убил Данариуса, – Мариан коснулась его плеча, но Фенрис одернул руку.
– Я не смогу быть другим, понимаешь? – он перевел на неё взгляд. – Я по-прежнему убийца. Меня посадят в тюрьму! Все это было напрасно!
– Что за бред ты несешь? Ты же спас пострадавших людей! – Хоук почувствовала, что начинает злится.
– Я убивал людей подобных им.
– Но это был не ты!
– Откуда ты знаешь, кто я?! – он повысил голос, и Мариан вздрогнула.
Она наконец-то увидела его страх, буквально почувствовала, как дрожит тело. Глаза словно померкли от усталости, он выглядел потерянным и одиноким. Это еще больше убедило её в искренности своего желания.
– Ты тот человек, с кем я хочу быть, – твердо произнесла Хоук подойдя ближе и взяв его за руки. – Ты – Фенрис. И я не уйду сейчас, даже если ты начнешь требовать.
Он посмотрел на нее исподлобья.
– Но зачем я тебе нужен? – робко, едва ли не с удивлением спросил он.
– Потому что солнце встает по утрам на востоке, а заходит на западе! Потому что птицы зимой улетают на юг! Потому что небо синее, а трава зеленая! – Хоук поняла, что не может остановится и вдруг громко расхохоталась. – Потому что я сошла с ума и была не в себе все время, до тех пор, пока не встретила тебя! Потому что с тобой я почувствовала, что живу! – громким шепотом закончила она.
Получилось слишком патетично, она возненавидела себя за неуклюжесть.
– М-мариан, – руки Фенирса вдруг оказались у неё на плечах. – Зачем же ты…
– Потому что у меня ничего нет, кроме нас! – она уткнулась ему в грудь. – Потому что мы одни и должны быть рядом!
– Но я …
– Помолчи, прошу, – она обняла его так крепко, как только могла.
Футболка пропахла бензином и потом, однако сейчас ей было все равно. Это было его тело. Оно дарило долгожданное, согревающее тепло… Она слышала его дыхание. Он наконец-то был рядом.
– Больше не будет ничего другого. Только ты и я, – бормотала она, вдыхая его запах.
– Ты не знаешь, что произошло на самом деле, – он наконец-то обнял её в ответ.
– Если ты захочешь, сможешь мне рассказать.
– Не знаю, как именно… – в голосе угадывалось сомнение.
– Мне все равно, как это будет, Фенрис. Уже все равно. Я больше не хочу тебя догонять. Я хочу быть рядом.
– Прости меня…
– И ты меня прости дуру, – она почувствовала, что вот-вот заплачет и крепко зажмурила глаза, чтобы не дать воли слезам.
Не сейчас. Ей надо быть сильной. Она не плакала всё это время, не будет и теперь.
– Мисс Хоук! Фенрис! – от входа к ним спешил Резерфорд. – Вам нужно уезжать отсюда! – остановившись, он отер выступивший на лбу пот.
– Как договаривались, Каллен? – Мариан сложила руки на груди.
– Здесь скоро будет очень много полиции, и, возможно приедут федералы, – он кивнул и принял деловой вид. – В гараже есть машины, и я предлагаю вам одолжить одну из них на время.
– Спасибо, идём скорее, – Хоук снова взяла Фенриса за руку.
Ей почему-то казалось – не сделай она этого, тот опять куда-нибудь исчезнет. Может быть и он чувствовал что-то похожее? Фенрис крепко сжал её ладонь: Мариан обернулась и заметила, что тот внимательно смотрел на детектива.
– Вот, поглядите, – тем временем, Каллен поднял ворота гаража и указал на машины. – Здесь есть задние подъездные ворота, ими же и воспользуйтесь. Но автомобиль потом придется сменить…
Хоук прошлась вперед, разглядывая новенькие иномарки, и присвистнула.
– Не надо машину, – вдруг подал голос Фенрис.
– А на чем же вы тогда поедете? – удивленно переспросил Каллен.
– Вот на этом.
Мариан посмотрела, куда он указывал.
– Боже праведный, – только и промолвил Каллен.
Фенрис подошел к мотоциклу и аккуратно снял с него защитный чехол. На полке рядом оказалось два шлема.
– Вы разве умеете водить? – Резерфорд недоверчиво покосился на Мариан, словно ища у той поддержки.
Кажется, он до сих пор не доверял ему ни в малейшей степени. Но Хоук надеялась, что их разговор по дороге сюда не прошел бесследно, и он по крайне мере уже не сомневался в её словах.
– Машину не умею, – ответил Фенрис, затем взял с полки шлем протянул его девушке. – А вот с этим как-нибудь управлюсь.
– Резерфорд! Время! – На крыльце показался капитан Смит.
Хоук приняла шлем и тут же водрузила себе на голову.
– Мариан, передайте мисс Найтингейл мой привет, – сказал Каллен. – И … Удачи вам.
Фенрис выкатил мотоцикл из гаража.
– Не боишься? – вдруг спросил он, и Хоук наконец-то заметила в его глазах живой проблеск.
– Вот сейчас и проверим, – она усмехнулась, ожидая, пока он заведет мотор и усядется за руль.
Резерфорд протянул руку, Мариан крепко её пожала.
– Спасибо вам, детектив.
– Пока не за что, – улыбнулся он. – Будьте осторожны.
Фенрис сорвался с места так неожиданно, что Хоук пришлось вцепиться в него мертвой хваткой.
Задние ворота были открыты, они проскочили их и вскоре оказались на двухполосной дороге. Деревья проносились мимо с сумасшедшей скоростью, девушка то и дело с непривычки зажмуривала глаза.
Звук двигателя, шум ветра, ассоциации – её чувства бомбардировала целая комбинация элементов. Скорость, ощущение открытого пространства, желание двигаться вперед и долгожданная близость того самого человека…
Она действительно больше не боялась. Сейчас ей казалось, что страх больше не вернется к ней никогда.
Через пару часов они остановились на обочине. Фенрис выпрямился и потянул руки.
– Устала? – спросил он, сняв шлем.
Мариан последовала его примеру и с наслаждением вдохнула полной грудью. С непривычки все тело немного потряхивало.
– Нормально, – она улыбнулась, обхватила его свободной рукой и уткнулась в затылок.
Подул ветер, его волосы начали щекотать ей лицо.
– Кто такая мисс Найтингейл? – спросил он, накрыв её ладонь своей.
– Едем до ближайшего мотеля, там нужно привести себя в порядок, позвонить и договориться с ней о встрече, – Мариан запнулась, – видишь ли… Эта женщина должна помочь нам… исчезнуть.
Она почувствовала, как дрогнули его плечи. Он усмехнулся.
– И как тебе удалось уговорить детективов?
– Это долгая история, Фенрис. Я зверски хочу есть, принять душ…и тебе не мешало бы. Понятия не имею, почему эти глупости вдруг стали важнее всего. Поехали!
– Как скажешь, Хоук, – он надел шлем. – Держись.
Мариан закрыла глаза и послушно сцепила руки на его животе.
Ей действительно не хотелось ни о чем думать. Она устала, и была благодарна за то, что Фенрис понял её правильно.
Примерно через час, заметив указатель, они съехали с шоссе на просёлочную дорогу. Впереди показались одноэтажные деревянные постройки, принадлежавшие территории мотеля.
Фенрис поставил мотоцикл на небольшой парковке, и Хоук с наслаждением размяла затекшие ноги.
Звякнул дверной колокольчик, они молча вошли в здание администрации. Здесь не было чего-то особенного, хозяева разве что отличалась любовью к охоте. Деревянные стены украшали несколько чучел диких зверей с красивыми именными табличками, оповещающими о том, когда и кем было совершено убийство
Молодой парень портье, лениво считавший ворон за ресепшеном, подпрыгнул и окинул их удивленным взглядом.
– Молодожены? – вдруг улыбнувшись, спросил он.
Хоук даже закашлялась от неожиданности.
– Нам бы номер… на двоих на сутки, – собравшись с мыслями продолжила она.
– Единственное, что у нас сейчас свободно – отдельный домик для новобрачных, – парень смущенно улыбнулся. – Я поэтому подумал, что вы… ну вы понимаете.
Пауза затянулась. Мариан услышала, как где-то на территории залаяла чья-то собака.
