Текст книги "Помоги себе сам (СИ)"
Автор книги: Sonny
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Но я отвечаю. Перехватываю инициативу, целую глубже, увереннее, где-то на границе сознания понимая, что буду ненавидеть себя за это.
Мне нравится вкус его губ. Нравится ощущение. Приятно придерживать его за подбородок и касаться теплой щеки, колкой от щетины. Андрей жмется ко мне, обнимает за шею, хочет быть ближе.
Не выдерживаю. Приоткрываю глаза, смотрю на него из-под ресниц. Он уже не целует, просто стоит близко-близко, так, что мы почти соприкасаемся носами, жарко дышит мне в губы и тоже думает о чем-то своем, тяжелом.
– Прости, я зря это сделал, – опускаю взгляд, отстраняюсь. – Ложись спать, Андрей.
И ухожу, не оборачиваясь.
Уже в своей спальне я без сил опускаюсь на кровать и несколько минут бессмысленно разглядываю полумрак комнаты. Чертов Андрей со своими суицидальными наклонностями. Если бы мы не встретились тогда на мосту, то и не было бы ничего. Не было бы странных мыслей и его постоянного присутствия в моей жизни, не было бы… Я думаю, что, наверное, и раньше замечал, как он смотрит на меня: долго, внимательно. Хотел ли он близости со мной еще тогда, когда мы грызлись из-за любой мелочи? Или это пришло много позже?
Я закрываю руками лицо. Я устал. Чудовищно устал от постоянного напряжения, вечной нервотрепки, эмоций и порывов, лишних и ненужных.
Андрей где-то на кухне шелестит пакетами. Что-то ищет. Потом щелкает зажигалкой несколько раз, будто в квартире может быть ветер, который мешает ему прикурить. Распахивает окно – мне по ногам тянет сквозняком.
То ли от прохлады, то ли от совсем уже сильной усталости я засыпаю удивительно быстро и спокойно.
========== 9. ==========
Я просыпаюсь от того, что Андрей надрывно кашляет, а на кухне шумит чайник. Приходится нехотя подняться и пойти проверять, что там у него случилось. Глаза закрываются на ходу, и о спонтанном вечернем поцелуе не думается вообще: хочется поскорее обратно забраться в кровать.
– Что ты не спишь? – прислоняюсь к косяку и засовываю руки в карманы спортивных штанов, которые только что успел натянуть – прохладно.
Андрей оборачивается, снова кашляет, закрываясь ладонью. Потом все-таки отвечает:
– Что-то мне совсем херово.
– Сироп пил?
– Нет еще, – качает головой он и, заметив, что я картинно закатываю глаза, пораженный его идиотизмом, язвительно добавляет: – Ждал, блять, пока ты напомнишь.
– Остынь, – только бросаю я. Ссориться посреди ночи не хочется совершенно – и так сил ни на что нет. – Иди приляг, принесу тебе таблетки и все такое.
Андрей все еще нервничает, фыркает, но слушается и уходит, предварительно специально задев меня плечом.
Приношу ему лекарства, заставляю сделать большой глоток сиропа, меряю температуру ладонью – и так понятно, что высокая, и даю еще жаропонижающее и теплой воды. Андрей кашляет, давится, злится, но подчиняется. Сам же наверняка устал от болезни.
– Что дальше, кстати? С ложечки меня кормить еще будешь? – интересуется он, впрочем, без особого раздражения и без сарказма. Скорее устало.
– Ну почему же, – спокойно начинаю я, все еще сидя на краю его кровати, пока Андрей допивает воду. – Просто ляжешь в больницу, если тебя чем-то не устраивает моя квартира и лекарства, которые выбрал я. Там тебе точно помогут.
Андрей только хмурится. Похоже, он ожидал от меня какого-то другого ответа.
А ведь только недавно мне казалось, что мы начали общаться немного лучше. Вечер и странное проявление чувств, которых, априори, быть не могло, похоже, испортил все и сразу.
– Спасибо. Я на самом деле тебе благодарен, – наконец произносит Андрей и отводит взгляд. Я не тороплюсь уходить и жду, пока он добавит что-нибудь еще. Похоже, все наши мысли сходятся к одному и тому же, поэтому Андрей спрашивает: – Тебе правда было неприятно вечером?
Я повожу плечом и прикусываю губу. Тяну время, не зная, что лучше: солгать или признаться. Но врать ему бессмысленно, да и хуже, чем есть, уже точно не будет, поэтому признаюсь:
– Мне было приятно. Ты даже не представляешь, как. Но, знаешь… У нас вряд ли что-то получится. Сам подумай, ты и я – мы друг другу глотки перегрызем уже через месяц.
– И что? – удивляется он. – Это что, мешает нам попробовать?
Я теряюсь. А ведь и правда, даже если я поцелую его сейчас еще раз, ничего не изменится. Я не смогу ни возненавидеть его, ни выставить сейчас за дверь – все равно он будет жить тут, и я попытаюсь поднять его на ноги, найти ему работу и заставить жить нормально. И какая разница, будем мы знакомыми, друзьями или даже любовниками?
Я наклоняюсь к Андрею, упираясь рукой в подушку рядом с его лицом, и он тоже подается навстречу, приподнявшись на локте. Мы так и замираем на расстоянии десятка сантиметров друг от друга. Полумрак, тяжелое дыхание, чужие блестящие глаза – все это кажется мне сном, странным или неправдоподобным.
На этот раз мы целуемся гораздо медленнее: хочется раствориться в ощущениях, ощутить вкус его губ, и жар тела, и мягкость кожи. Хочется обладать им, чувствовать, как он зарывается пальцами в моих волосах и тянется ко мне мне, не обращая внимания на и без того неудобную позу.
Уже не задумываясь о том, правильно это или нет, прижимаю его к постели и целую глубоко, жадно, так, чтобы Андрей дрожал подо мной и крепче обнимал. Приятно чувствовать, как он подчиняется мне – тот самый человек, который не мог и пяти минут удержаться в разговоре от какой-нибудь издевки, показывающей, насколько выше меня он себя ставит.
Разрываю поцелуй, чтобы отдышатся. Андрею мало – он прижимается губами к моей щеке, потом к скуле, спускается к шее. У меня по коже бегут мурашки, нервы на пределе, кружится голова. Мне кажется, что я устал морально и физически настолько, что мои тело и сознание скоро отключатся, достигнув предела возможностей.
– Паша, – шепот на ухо и мягкое прикосновение пальцев к щеке. – Я так давно мечтал об этом.
– Я думал, что ты ненавидишь меня, – отвечаю, перекатываюсь на спину и вытягиваюсь на свободной части кровати рядом с Андреем.
– Я ненавидел. Но это, знаешь ли, не сильно мешало, – он устраивается у меня под боком, утыкается носом мне в шею так, что дыхание щекочет кожу. Я обнимаю его, и становится как-то уютнее.
Мы так и засыпаем, вместе, измотанные он – болезнью, я – напряжением и работой. Андрей почти не кашляет – помогает сироп – но часто ворочается во сне и мне приходится просыпаться и тоже устраиваться поудобнее.
Когда начинает светать, я осторожно выбираюсь из-под одеяла и спешу уйти, чтобы не разбудить его: обсуждать то, что было вечером и ночью, не хочется абсолютно – пусть будет, как есть.
Кофе и завтрак поднимают настроение, и я приезжаю на работу вполне бодрым, несмотря даже на пробки. Хорошо весной – зал с автомобилями залит ярким утренним светом, блестят лакированные бока и бликуют намытые стекла. Одно удовольствие бродить между ними и разглядывать салоны и серебристые таблички с информацией. Тем более, появляются первые клиенты, и я не упускаю возможности лично подойти каждому и порекомендовать ту или иную модель.
Потом поднимаюсь на второй этаж. Оля, секретарша, сегодня сидит не на своем законном месте, за широким стеклянным столом, а на диванчике для клиентов. Щурится на солнышке, листает что-то на своем айпаде.
При виде меня девушка улыбается – всегда поражаюсь ее неиссякаемой радости:
– Доброе утро, Павел Федорович!
– Доброе, – киваю я и наклоняюсь к кулеру, чтобы набрать немного воды. – Что читаешь, кстати? Явно же не по работе?
– Еще пять минуточек и буду заниматься только автомобилями и еще раз автомобилями, – обещает она и тут же поясняет: – А пока я тут статейку нашла, читаю. В какой-то больнице в Америке проводили эксперимент, тяжело больным раздавали под опеку бездомных животных, чтобы те заботились о них, и это помогало…
– Читай-читай, Оленька, пока время есть. Сегодня ж суббота, скоро клиентов понабежит…
– Вы даже не слушаете! – театрально возмущается девушка, не менее наигранно надувает губки и тут же продолжает: – Я слышала о подобном эксперименте в тюрьме. Вот же Американцы молодцы, правильно придумали. И вам, кстати, Костя, ну, менеджер, на подпись какие-то бумажки принес. Я на столе оставила, посмотрите там.
– Спасибо, – я киваю и спешу скрыться в кабинете, напоследок бросая вновь увлеченной чтением девушке: – Через часик сделай чаю, будь добра.
Документы и правда оказываются на столе. Я пробегаю их глазами, потом ставлю печати и подписываю в нужных местах, автоматически и размашисто. А перед глазами так и стоит Андрей, склонившийся над темной водой Москвы-реки, и Оленька со своими статейками.
Сегодня с работы я уезжаю пораньше, до этого прочесав в интернете порядком с двадцати ссылок и обзвонив около десяти людей, и по пути домой покупаю щенка.
========== 10. ==========
Андрей радуется, словно ребенок. Мне даже кажется, что я не видел столько счастья в его глазах со времен школьных дней. Или он просто никогда не был счастливым при мне, что, скорее всего, наиболее вероятно.
Впрочем, я и сам люблю собак. Мы даже завели с бывшей женой Лабрадора, но оставить мне его она не захотела, и я остался в опустевшей квартире совсем один.
Андрей не выпускает щенка французского бульдога из рук и так и сидит, устроив животное у себя на коленях и глядя в телевизор. Я доедаю ужин. Сегодня Андрею гораздо лучше, смотрится он активнее и живее, а кашляет не так надрывно. Поэтому, уже переходя к кофе, я наконец задаю давно волнующий меня вопрос:
– Что ты будешь делать дальше? Я о работе, в смысле.
Его рука замирает на белой спинке собаки.
– Не знаю. У меня образование – финансы и банкинг, на самом-то деле. Попробую устроиться куда-нибудь, – он вздыхает, потом поднимает на меня серьезный взгляд. – А что, срочно нужно выпереть меня отсюда?
– Нет. Просто, сам понимаешь, еще неделю – ты тут от скуки на стену полезешь. И не думаю, что ты хочешь, чтобы я обеспечивал тебя всю жизнь, – спокойно отвечаю я. – Живи пока что. Заботься, вон, о животном, пока о себе заботиться не научился.
– Я понял. Я придумаю что-нибудь с работой.
– Да уж, будь добр, – одобряющие киваю я.
Мы, конечно же, не планируем ложиться спать вместе. Но я вновь приношу Андрею лекарства в постель, и как-то нечаянно все снова перетекает в объятия и поцелуй. На этот раз я меньше нервничаю и больше отдаюсь ощущениям. Андрей тоже наконец расслабляется в моих объятиях. С ним и правда хорошо. Я не могу объяснить это ощущение, но мне давно не было так приятно просто целоваться с кем-то.
Секс с мужчинами я не пробовал ни разу в жизни. Мысль об этом вызывает смущение и робкий интерес, но на активные действия я пока не решаюсь, и ограничиваюсь лишь тем, что лапаю Андрея под футболкой и за бедра, обтянутые спортивными штанами. Однако возбуждение все равно постепенно возникает, и внизу живота начинает приятно тянуть.
Я не знаю, как объяснить Андрею то, что я хотел бы видеть его снизу. Не знаю, как сказать, что взял бы его здесь и сейчас, так, чтобы он стонал и выгибался. И как бы приятно было наклоняться к нему и целовать его плечи, лопатки, за ухом – мне даже странно, что я так живо представляю все это.
Андрей решает ситуацию сам. Прикусывает мне нижнюю губу, отстраняется, выкручивается из объятий. Потом бросает тихое:
– Я еще не достаточно хорошо себя чувствую для большего, окей, Паш?
Я киваю и выдыхаю: не то разочаровано, не то с облегчением. И устраиваюсь рядом. Уходить не хочется. Тепло, спокойно, уютно.
– Я останусь.
– Конечно, – соглашается он и все-таки двигается ближе. Я обнимаю его со спины, обхватывая поперек живота. Возбуждение постепенно сходит на нет, сменяясь усталостью.
С каждым днем Андрею становится все лучше. Как я и рассчитывал, он привязывается к новому питомцу и наконец-то начинает выходить на улицу. Долго бродит вокруг дома или сидит на скамейке, курит, и почти не выпускает щенка из рук. Он уже совсем не похож на того измученного осунувшегося мужчину, который лежал под одеялом с детективом в руках, и это радует меня. К нему часто приходит Жанна, пока я на работе, и я могу только гадать, о чем они разговаривают – но в редких звонках мне она больше не кажется печальной.
Еще через неделю Андрей даже находит работу. И пусть зарплата совсем скромная по сравнению с прибылью, какую он получал от салона, это хоть как-то занимает его и дарит чувство уверенности и свободы. Я понимаю его – тяжело полностью зависеть от кого-то материально, особенно когда ты ненавидел этого кого-то долгое время.
У меня же на работе все не клеится. Если раньше в коротком периоде мы выходили в ноль, то теперь общие косты не перекрываются, и прибыль уходит в минус. Не то чтобы меня сильно удивляет это – такова жизнь, и кому-то на рынке все равно приходится рано или поздно уйти – меня просто злит сама мысль о том, что проигравшим могу оказаться я. Но пока салон покрывает переменные издержки, сворачивать бизнес я не собираюсь.
Андрея сгубила собственная тупость и неосторожность. На проверку это оказывается менее обидным и досадным, чем простые законы монополистической конкуренции: не справляешься с издержками – проваливай, освобождай место для более перспективных фирм. Формулы и графики, с таким трудом заученные в университете, теперь чуть ли не снятся мне в кошмарах, постоянно напоминая о том, насколько уязвима маленькая компания среди конкурентов.
– Ты чего нервный такой? – не выдержав, наконец спрашивает Андрей, когда я в очередной раз прихожу домой в отвратительном настроении. Такое ощущение, что мы поменялись жизнями: теперь он с удовольствием ходит на работу и выглядит ожившим и посвежевшим, а я не сплю ночами из-за проблем.
– Работа, – только коротко бросаю я и отпиваю горячий кофе. Не хочется даже есть.
Андрей двигается ближе вместе со стулом, устраивает голову у меня на плече и только ободряюще произносит:
– Все нормально будет. Столько раз выбирались из дерьма же…
Я не отвечаю. Мне, конечно же, становится немного теплее на душе от того, что хоть кто-то пытается меня поддержать. Но с другой стороны, из слов не рождаются ни деньги, ни дополнительные ресурсы. Только капелька уверенность, что все, возможно, не так уж и плохо.
Комментарий к 10.
Соре, что так мало. На меня надвигается весенняя сессия… Держите кулачки за юного экономиста.
И спасибо всем, кто читает.
========== 11. ==========
– Не знаю, что еще сделать, чтобы сократить расходы, – жалуюсь я, бездумно глядя на кипу бумаг у меня в руках. – Черт возьми, ума не приложу…
– Покажи мне, – Андрей садится ко мне на диван. Достаточно близко, чтобы мы соприкасались бедрами. Щенок смотрит на него с пола с удивлением, не понимая, почему хозяин вдруг перестал с ним играть и увлекся какими-то бумажками в руках другого мужчины.
Андрей проглядывает цифры, на некоторых останавливаясь и что-то подсчитывая в уме, а некоторые сразу пролистывая. Я обнимаю его одной рукой – все-таки как же хорошо, когда рядом есть кто-то, кто может поддержать. А вот я не смог, вернее, не захотел. Другие были времена и совсем другие отношения между нами.
– Мешаешь, – шепчет Андрей и слабо улыбается, когда я тянусь к нему, притягивая ближе, и касаюсь губами щеки.
– Знаю, – признаюсь, но не отпускаю. Черт с ними, с цифрами, все равно уже поздно и ничего хорошего мы не придумаем. Просто хочется отдохнуть, потому что вымотался я ужасно.
– Вот здесь у тебя какое-то неправдоподобно большое количество закуплено… Ах… – Андрей судорожно выдыхает, когда я целую где-то за ухом. – Паша…
– Давай обсудим все завтра. Меня тошнит от цифр и отчетов, – произношу тихо.
Андрей сдается, откладывает бумаги в сторону и наконец прижимается ко мне. Я требовательно целую его в губы, придерживая за подбородок. Он отвечает, сперва лениво, потом все решительнее.
Сперва что-то заставляет меня колебаться, грузит мыслями, воспоминаниями и «а правильно ли…». Мое тело в это же время будто живет отдельно от сознания – иначе я не могу объяснить тот факт, что сам же, не переставая обнимать Андрея, довожу его до спальни и валю на кровать. Потом уже не мешают вообще никакие мысли: мы долго целуемся, медленно раздеваем друг друга. Непривычно, но приятно касаться его тела не костяшками, ударяя и стараясь причинить боль, а кончиками пальцев, лаская и гладя.
Андрею нравится. Он стонет, когда я касаюсь его плоти ладонью, и обхватывает коленями мои бедра. Я оставляю пару засосов на его шее, не думая о том, что теперь их не прикрыть даже воротничком рубашки.
Для меня секс с мужчиной в новинку. Андрей помогает, заметив мое замешательство, сам выдавливает из тюбика крем вместо смазки и растягивает вход. В нем жарко и тесно. Андрею больно, я тоже сперва чувствую дискомфорт, но спустя несколько движений для нас обоих неприятные ощущения сменяются удовольствием.
Я прикрываю глаза, хотя, честно говоря, хочется смотреть на него – наблюдать за тем, как он зажмуривается, кусает губы и выгибается – но так хорошо, что хочется просто запрокинуть голову, забыться и только продолжать плавно двигаться в нем.
Засыпаем мы вместе, как и прошлые ночи до этого. Только теперь Андрей, выдохшийся после секса, не ворочается и не жалуется, что ему снова будет сниться какая-нибудь чушь, а сразу проваливается в дрему, устроив голову у меня на плече.
Мне же долго не спится. Я больше не мучаю себя, размышляя, правильно ли я поступил, так легко впустив бывшего врага в свою жизнь. Дело совсем не в этом. Никак не выходит из головы то, что для компании настали тяжелые времена. Чему нас там учили в университете… Неконкурентноспособная фирма покидает рынок. Вот и все – и не на кого тут злиться и обижаться, когда ты сам хозяин этой несчастной фирмы.
Продать все и вложиться во что-то новое иногда кажется мне хорошей идеей. Но абсолютно нереалистичной. И даже не в плане того, что не хватит денег для старта или нет необходимых знакомств и связей. Вовсе нет. Просто слишком тяжело морально расстаться с салоном, в который я вложил так много сил и времени. Да и проторчав среди автомобилей столько лет я слабо представляю себя владельцем кофейни.
Поступить, как Андрей, я тоже не могу. Просто устроиться в компанию. Просто работать на чужого дядю, сидеть за компьютером и составлять таблицы в экселе… Андрею было проще. У него просто не было выбора.
Где-то под окнами сигналит машина. И кому там еще не спится? Хмурюсь, переворачиваюсь на бок и снова обнимаю Андрея. Ему завтра на работу. Он знает, что его там ждет и чем он будет заниматься за свой пусть и не фантастический, но приличный оклад. Мне завтра в салон – и, черт возьми, я даже представлять не хочу, какие цифры я увижу в отчетах.
Но идти все-таки приходится. Я просыпаюсь очень рано – только светает. Андрей даже не открывает глаз, когда я выпускаю его из рук и тихо выскальзываю из-под одеяла. Сразу кидаюсь заваривать кофе и ищу таблетки от головной боли – недосып и нервы дают о себе знать.
В салоне меня уже ждут. Тут как тут секретарша, как всегда нарядная и приветливая, менеджер уже отмечает присутствующих и меряет шагами зал… Удивляет меня только наличие посетителя в моем кабинете. Но, как только меня предупреждают, что это мой коллега, такой же продавец авто, все сразу становится на свои места. Позлорадствовать пришел, естественно.
– Привет, Эльдар, – с порога здороваюсь я. Мужчина захлопывает ноутбук, стоящий на коленях, и лениво улыбается. Такой же сонный, как и я.
– Доброго утра. Ты что так напрягся, Паш? Я просто цифры всякие да последние сплетни пришел обсудить.
– Спать хочу, – коротко объясняю и опускаюсь в кресло. И правда лучше хотя бы немного поболтать, прежде чем остаться в одиночестве и с головой окунуться в проблемы. – Что там у тебя по продажам?
– Да ступор полный. Евро, понимаете-ли, падает, а народ так напуган нестабильностью, что ничего не берет, – Эльдар зевает и продолжает: – Я уже им и скидки, и акции…
Разговор о бизнесе затягивается надолго. Но Эльдару в конце-концов надоедает, хоть я и готов еще пол часа точно слушать его жалобы, и он переходит к последним новостям:
– Слышал, что Женька хочет расшириться до Европы, а в Москве управляющим взять Щербакова? Ну, того, который разорился тут недавно.
Я даже не удивляюсь тому, что несмотря на то, что Андрей полностью ушел из этого бизнеса, его тут помнят и обсуждают. Искреннее недоумение вызывает другое:
– Смысл-то ему брать на должность человека, который сам свою компанию развалил? Не вяжется что-то.
Эльдар кивает, подтверждая, что согласен с моей мыслью, а потом задумчиво бросает:
– Вот и я о том же, Паш. Вот и я о том же…
========== 12. ==========
Удивление сменяется злостью. То есть, Андрей даже не рассказал мне о том, что скоро снова вернется в бизнес? Тем более, сразу на такую высокую должность по предложению человека, с которым-то он толком и не общался. Да я сам Евгения знаю плохо: он вечно в разъездах то по Европе, то по Азии, у него просто нет времени на диалог с московскими коллегами.
Но уже к вечеру моя вспышка злости кажется мне не более чем глупой. Разве Андрей обязан мне отчитываться о каждом своем шаге? Вовсе нет. Я и сам-то рассказываю далеко не все и не всегда. Наши отношения и так слишком сложные, чтобы снова впутывать туда бизнес и тем самым разрушать их.
По дороге домой я успокаиваюсь окончательно. Раздражение уходит, а на ее месте появляется привычная усталость. Я то и дело зеваю, пару раз едва не забываю остановиться на светофоре и только и думаю о том, чтобы скорее вернуться домой. Мне бы кофе, какой-нибудь перекус, и чтоб был рядом Андрей, теперь чуткий и мягкий, а не язвительный и злой, каким я знал его когда-то…
На улице уже окончательно темнеет, когда я въезжаю на подземную парковку моего дома. Нахожу свое место в самом углу, паркуюсь задом, не торопясь и стараясь не зацепить дорогую иномарку соседа. Купленную, к слову, в моем же салоне. Выключаю фары, глушу мотор и уже собираюсь выходить, но вздрагиваю и замираю, услышав, как кто-то взвизгнул тормозами по бетонному полу.
Черный Порше с потушенными фарами, взявшийся словно ниоткуда, останавливается ровнёхонько наперерез моей машине так, чтобы я не смог выехать, в случае чего. И так и замирает. В полумраке не видно водителя в салоне, а открывать окно и идти на диалог он не торопится. Мне становится не по себе.
Я нервно сжимаю пальцы на руле. По сути, дом находится на охраняемой территории – попасть сюда можно только по карточке-пропуску – а для того, чтобы заехать на парковку, и вовсе нужен специальный ключ. Значит, это кто-то из жильцов. Может быть, зря я вообще напрягся?
Хлопает дверь Порше со стороны водителя, но я еще не вижу самого человека. Выходить тоже не тороплюсь – от греха подальше. Судорожно соображаю, есть ли у меня что-то чем можно обороняться и продолжаю рассматривать автомобиль. Старый, давно упавший в цене, снятые фары, что типично для этой модели. Вместо них прикручены лампочки, что делает машину похожей на какое-то насекомое. Дополняет картину вмятина на боку. Да такая, что я не уверен, что дверь к задним сидениям вообще открывается.
Водитель обходит капот своей машины. Я жму кнопку «заблокировать двери», хотя он и не выглядит опасным вовсе. Невысокий, ниже меня на пол головы точно, но широкоплечий. Руки в карманах, походочка вальяжная, на голову натянут капюшон толстовки так, что лица почти не видно. Треники, вытянутые на коленях, кожанка на распашку – мужчина не сочетается со своим люксовым авто вообще никак. Разве что по цвету.
Он стучит в стекло моего автомобиля. Медленно, будто издеваясь. Я с любопытством и каким-то непонятным внутренним страхом разглядываю его лицо. Сын кого-то из соседей? В любом случае, ему едва за двадцать и я сто процентно вижу его впервые.
Незнакомец расплывается в ехидной улыбке и стягивает капюшон. Блондин, волосы короткие, густые. Широкое лицо, глаза светлые, пробивается щетина на подбородке – вполне бы безобидный парень, если бы не эта ухмылка.
Я немного опускаю стекло. До того, как он успеет что-то сказать, быстро интересуюсь:
– Чего тебе?
– Что же ты так негостеприимно? Не пригласишь в машину, чтобы поговорить? – спрашивает он. Его нагловатый тон пугает и злит меня еще больше.
– Не думаю, что у нас есть общие темы для разговора, – пожимаю плечами я и кладу палец на кнопку «поднять стекло», но не нажимаю. – И здесь везде камеры, если что.
– А я похож на того, кто вытащит магнитолу из твоей тачки? – наигранно удивляется он и кладет пальцы на стекло так, чтобы я не смог закрыть окно, не прищемив его. – Я по работе, Паш. Есть предложение, которое спасет твой бизнес.
Я хмурюсь. Меня даже не особо удивляет то, что парень знает мое имя. Сознание судорожно вцепляется в последнюю фразу. И как бы это ни было прискорбно осознавать, мой бизнес действительно нужно спасать как можно скорее.
В кармане вибрирует и звонит телефон. Я отвлекаюсь, вздрагиваю, тянусь за ним и спешно жму на отбой, хотя обычно я всегда отвечаю Андрею. Подождет.
– Ну так что? – парень ляпает стекло руками и чуть наклоняется ко мне. Я едва слышу его дыхание.
– Садись, – выдыхаю и щелкаю «разблокировать».
Он широко улыбается, довольный собственной победой, спешно обходит машину и плюхается на соседнее сидение. С интересом оглядывает салон, потом тянет руку:
– Гриша.
– Мое имя ты и так знаешь, – быстро жму нездорово горячие тонкие пальцы и снова кладу руку на руль. Так спокойнее.
– Я много чего знаю, – едва ли не радостно признается он. – И не только о тебе.
– Ближе к делу, – грубовато обрываю я. Складывающаяся ситуация категорически не нравится мне.
– Ну, я же еще ничего не сделал, а ты уже так…
– Ближе к делу, – повторяю раздраженно. – Или я вызываю полицию и говорю, что ты мне угрожаешь.
– Ага, конечно, и кто же поверит, что какой-то сопляк угрожает бизнесмену? – Гриша усмехается. Мне еще больше становится не по себе.
– Сопляки, как ты выражаешься, не ездят на Порше, – огрызаюсь я.
– Ну-ну, не нервничай так. У меня есть интересное деловое предложение.
– Рассказывай, – коротко бросаю я, не отрывая от него взгляда. Мало ли что он выкинет – парень не внушает доверия ни на грамм.
– Я пригоняю тебе автомобили. Ты их продаешь. Выручка пополам, – наконец произносит он. И замирает, с любопытством глядя на меня и ожидая моей реакции.
Я кусаю губы, задумавшись. Потом интересуюсь:
– И в чем твоя выгода?
– Я всегда работаю через салоны. Так проще, безопаснее и не нужно самому искать клиента, – поясняет он.
Его доводы на первый взгляд кажутся мне вполне логичными. Но это не меняет ситуации: рядом со мной сидит вор, который предлагает мне пособничать в своем преступлении.
– Деньги не пахнут, Паш, – чуть тише, почти вкрадчиво, произносит он. Светлые глаза блестят в полумраке. Мне точно не по себе от этого сопляка.
– Я подумаю. Ты наверняка знаешь, где находится мой салон, так что поговорим в официальной обстановке, – только отвечаю я.
Гриша согласно кивает и уже тянется к ручке двери, как я добавляю:
– Постой. Как ты вообще попал сюда?
– Очень просто, – ухмыляется он и вынимает из кармана карточку-пропуск. Даже в полумраке я различаю на ней свое имя и фотографию. – Сказал, что я твой брат.
Пока я прихожу в себя от замешательства, парень хлопает дверью, садится в свой автомобиль и уезжает, так и не включив фар. Где-то минут пять я просто сижу в тишине, не шевелясь и с напряжением вслушиваясь в едва слышный плеск капель, падающих с потолка в образовавшуюся на бетоне лужу.
Меня отвлекает очередной звонок Андрея. Я сбрасываю, наконец выбираюсь из машины и спешу к лифту.
Встревоженный и напряженный Андрей встречает меня на лестничной площадке. С технического балкона врывается ледяной ветер, мужчина курит в распахнутую дверь и сбрасывает пепел прямо на пол.
– Где тебя столько носило? Как будто пробки девять баллов, – огрызается он, однако в его голосе нет настоящих ярости или злости.
– Встретил коллегу у салона, болтали, поэтому задержался, – объясняю коротко. – Пойдем в квартиру. Не мерзни тут.
Андрей, конечно, не верит. Фыркает, щелчком выбрасывает сигарету и захлопывает балконную дверь.
– У тебя все нормально, Паш? – все-таки интересуется он, уже когда я сворачиваю на кухню.
У меня мысли вихрем кружатся в голове и никак не выходит сконцентрироваться на чем-то одном: слишком эмоционально сложным был этот день.
– Да, – коротко отвечаю я, опускаясь на стул. Потом, не выдерживая, бросаю: – Это у тебя, похоже, не все в порядке.
Андрей хмурится, явно не понимая, о чем я. Приваливается плечом к косяку, скрещивает руки на груди, смотрит на меня выжидающе. Меня это злит еще больше, и я уже напрочь забываю о том, что только недавно эта беспочвенная ревность казалась мне глупой.
– Какого хера ты связался с Жекой? Он нагреет тебя на бабки и глазом не моргнет, а ты останешься снова в долгах с еще одним обанкротившимся салоном, – я едва не срываюсь на крик. Пальцы сами сжимаются кулаки, но выдержки хватает на то, чтобы остаться сидеть на месте. – Ты совсем идиот, Андрей?
– Что? – он переспрашивает он холодно, но от моего взгляда все равно не укрывается то, как напрягается все его тело. – Пошел ты нахуй со своими ебанутыми выводами.
– А какие выводы я должен делать, когда ты ничего не рассказываешь?
– Ты должен сперва поговорить со мной, раз уж ты веришь в любые сплетни, которые слышишь, а потом уже кричать на меня, – отвечает Андрей и отворачивается, собираясь уйти.
Я вскакиваю до того, как он успеет сделать хоть шаг, и с силой вцепляюсь в его плечо. Андрей вырывается, замирает, смотрит зло и недоверчиво.
– Так объясни все. Я слушаю.
– Пошел ты.
– Андрей! – снова удерживаю, его, на этот раз за запястье. Ярость сменяется стыдом. И правда, я сегодня сам не свой. – Послушай меня. Я просто забочусь о тебе.
Андрей размыкает было губы, наверняка, чтобы послать меня, но так ничего и не произносит. Потом наконец расслабляется, весь как-то резко грустнеет и поникает.
– Просто не знал, какое решение принять, и поэтому не спешил тебе рассказывать. Тем более, у тебя и так проблем навалом.
Я киваю, показывая, что слушаю, и Андрей продолжает:
– Конечно, я понимаю все риски. Я не такой уж и идиот, как ты считаешь. Я еще час назад написал ему и послал далеко и надолго.
– Прости, – только выдыхаю я и наконец отпускаю его руку.
Андрей сам обнимает меня, прячет лицо у меня где-то между плечом и шеей. Я только рассеянно глажу его по спине, успокаивая скорее себя самого, чем его, и думаю, какой же выбор между легкими деньгами и законом сделать мне самому.
========== 13. ==========
Мы с Андреем не спим полночи – стресс и эмоциональное напряжение дают о себе знать.
