Текст книги "Мой ангел-хранитель — падший (СИ)"

Автор книги: SolarisBree

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Встав с кровати и закутавшись в одеяло, она спустилась вниз. Ник сидел на полу и собирал осколки разбитого им столика. Один за другим он складывал их в мусорное ведро, которое принёс из кухни.

– Не спится? – спросил он, не оборачиваясь.

– Зло не дремлет, – ответила Клара из кухни. Она сделала себе чай и вернулась в гостиную. – А сам-то ты чего не спишь?

– Ангелам не нужен сон.

– Как удобно.

Ник не отрывался от своего медитативного занятия, а Клара села рядом на диван, поджав ноги. Какое-то время она просто наблюдала за действиями ангела. Она присматривалась к его руке, остававшейся невредимой при касании к стеклу (сама Клара давно уже порезалась бы), затем перевела взгляд на его спину, где должны были бы быть крылья.

– Ник, я хотела спросить, – неуверенно начала она. Не дождавшись реакции, она продолжила: – что произошло в том доме?

Ник сразу же понял о каком доме шла речь. Клара не могла помнить Лимб, поэтому вопрос касался происшествия на чердаке.

– Ты ошиблась насчёт меня, – спокойно ответил он, собирая самые мелкие стеклышки. – Я, не задумываясь, их всех убил.

Клара пугала саму себя. Её собеседник только что сделал признание в убийстве нескольких человек, а внутри неё ничего не дрогнуло. Она не видела тел, может поэтому не могла воспринимать его слова всерьёз. Однако ещё несколько часов назад Ник готов был убить тех, кто напал на неё на набережной.

– И Кристофера?

– Всех, – повторил он.

Клара выдохнула. Она попыталась представить реакцию любого другого человека на её месте. Как бы отреагировала Мария?

– Но ты же ангел, Ник! Ты должен защищать, а не… – девушка попыталась вложить в свои слова разочарование, волнение, страх, но вышла только слабая истерика, направленная на неё саму – бесчувственную ледышку, которой по сути было плевать на тех людей.

– Всё значительно сложнее, Клара, – Ник на мгновение прекратил собирать осколки. – Я не должен был защищать даже тебя одну. Раскрою тебе секрет: я пытался и от тебя избавиться. Ничего не вышло, как видишь. Мы оба не можем изменить того факта, что я привязан к тебе, так что, будь добра, и не…

– Ты убил Кристофера! – очередная тщетная попытка Клары вызвать хоть какие-то эмоции у самой себя, но вышло лишь разозлить Ника.

– Ради всего святого! Если ты не заметила, он собирался убить тебя! И если бы ты до конца осознавала происходящее, то непременно оценила бы иронию. – Ник улыбнулся, вспоминая, что сорвал жертвоприношение самому себе.

Клара задержала взгляд на чашке с чаем, вдохнула его аромат, затем сделала глоток и сказала:

– Что не так с этим миром, Ник? Люди давно перестали меня удивлять. Я могла бы и догадаться, что Кристофер что-то задумал, иначе с чего ему так настаивать на том, чтобы я вошла в дом. Но ангел… Разве нет ничего истинно доброго?

– Как и нет ничего истинно злого. Есть только твоё восприятие. Ты считаешь меня злом, потому что я убил твоего парня? Но твоя мать сочла бы меня самоотверженным и благородным спасителем, ведь он хотел причинить вред её дочери.

Клара замолчала. Слова Ника имели смысл и бессилие им противопоставить что-то выводило её из себя.

– К слову, ты теперь должна опасаться не только людей.

– О чём ты?

– О том, что отныне ты под домашним арестом. И если тебя это утешит, то я вместе с тобой.

– Ни за что! – Клара вскочила на ноги. Она собиралась утром навестить мать, отвлечься от всего происходящего, прогуляться в конце концов.

– Это не обсуждается.

– Я тебя едва знаю, с чего мне подчиняться твоим приказам? – Клара понимала насколько глупо это звучит. Пусть она и не знала его, но впустила в дом и даже не подумала вызвать полицию, попытаться его выставить или просить помощи у миссис Оллфорд.

– Можешь не подчиняться, но из дома ты не выйдешь.

В качестве протеста, Клара швырнула чашку с остатками чая в руины столика, которые разгребал Ник. Керамические осколки прекрасно дополнили стеклянные, при этом добавив ангелу работы, а Кларе – частично успокоив нервы. Это был жест, служивший демонстрацией того, что последнее слово за ней, но Ника это только позабавило. Ох, знала бы ты, Клара, с кем шутишь.

***

К утру Люцифер разобрался с осколками, ещё раз обошёл весь первый этаж, включил и выключил телевизор. Иногда он прислушивался к звукам на втором этаже и улавливал то шелест страниц, то скрип половицы, а позже – шум воды. Клара так и не сомкнула глаз, а значит днём она не сможет активно нарываться на неприятности, и если она не надумает случайно упасть на острый предмет, то беспокоиться не о чём.

Сев поудобнее на кресле, Люцифер взял первую попавшуюся книгу и принялся читать. Ему было всё равно, что у него в руках. Он был большим любителем провести время за чтением, и пусть слегка уступал фанатичному Метатрону, но всё же мог похвастаться солидным списком прочитанного.

Спустя полчаса непрерывного шума воды наверху, Люцифер перевернул страницу и подозрительно уставился в потолок. Если бы Клара утонула, то голова раскалывалась бы будто от удара топором, но боли не было. Книга оказалась весьма любопытной, и он с удовольствием вернулся к чтению.

Часом позже Люцифер захлопнул книгу и решил, что с него хватит. Бессмертное существо обладало долгим терпением, но это уже было странно. Клара не подавала признаков жизни. Вода продолжала шуметь, не меняя тональности. Пусть её жизни ничего не угрожало, но чутьё подсказывало, что что-то здесь не так. Поднявшись по лестнице, Люцифер подошёл к двери, из-за которой доносился шум, и постучал.

– Клара? – позвал он, но ответа не последовало.

Выбирая между вариантами бесцеремонно ворваться в ванную или продолжать соблюдать формальность в виде личного пространства, Люцифер постучал ещё раз.

– Я буду только рад, если ты там утонула и мне не нужно больше тебя нянчить, но я всё-таки хотел бы знать наверняка!

Клара не потрудилась даже выключить воду, чтобы переспросить, что нужно Нику, хотя не могла не слышать, что он за дверью. Архангел постучал ещё раз, настойчивее, чем до этого, и тут в левом виске что-то кольнуло. Это не было похоже на его обычные приступы боли.

– Если ты только что включила слишком горячую воду, нарочно причинив мне боль, клянусь, я расшибусь в лепёшку, но прикончу тебя собственными руками!

Стоило Люциферу договорить, как новый болезненный укол пронзил его висок. Архангел стиснул зубы и одним незначительным ударом вышиб дверь. Вся ванная комната успела наполниться паром из-за кипятка, лившего из душа. В густой дымке ничего нельзя было рассмотреть и Люцифер направился к душевой кабине, уже зная, что обнаружит. И не ошибся – Клары там не было.

Сделав вдох, чтобы справиться с яростью, Люцифер щелкнул пальцами и пар моментально исчез. Ему стоило немалых усилий признать давно напрашивавшуюся мысль: одному ему не справиться.

***

Клара открыла воду в душе, но раздеваться не стала. Ей предстояло впервые в жизни выйти из дому через окно второго этажа и эта перспектива была пугающей. Собрав в рюкзак всё необходимое, Клара надела его на плечи и направилась в спальню матери. Ей очень хотелось хоть краем глаза взглянуть на Ника и узнать, чем же он занят и до сих пор ли он в её доме, но риск был слишком велик. Пока он думает, что она в душе, у неё было время исчезнуть. Связав несколько простыней в единый длинный канат, Клара одним концом привязала его к ножке кровати, а второй осторожно спустила через окно.

Последний раз вытерев влажные ладони об одежду, девушка принялась спускаться. Страх высоты прошёл сразу же, как она вспомнила тон Ника, которым он объявил ей о домашнем аресте, а решительности прибавляло желание увидеть Марию.

В скором времени, когда она была уверена, что Ник обнаружил пропажу, Клара подходила к зданию больницы, где лежала её мать. Узнав номер палаты, она по лестнице поднялась на нужный этаж, прошла по коридору и остановилась у закрытой двери. Мимо проходил медперсонал, посетители и пациенты, но Клара не обращала на них внимание. Минут десять она простояла, не решаясь войти. Она знала, что состояние Марии стабильно, что её жизни ничего не угрожает. Но вдруг она никогда не придёт в себя? Что если это из-за неё Мария впала в кому?

Клара развернулась и медленно направилась обратно к лестнице. Она решила, что зайдёт к матери позже, может быть вечером. И хотела спокойно сходить в кино или в парк, чтобы пусть ненадолго, но всё же отвлечься от нынешнего положения, как вдруг увидела знакомые силуэты: двое высоких мужчин в костюмах стояли у входа и беседовали с дежурной медсестрой. Один из них как раз повернулся в сторону Клары и встретился с ней взглядами. Руководствуясь одними инстинктами, Клара развернулась и стремительным шагом направилась к чёрному ходу.

– Эй, постой! – окликнул заметивший ее парень, но девушка не оборачивалась. Она шла к пути к спасению, игнорируя удивленные взгляды, а парень позади с быстрого шага перешёл на мелкую трусцу. Клара добралась до нужного выхода, открыла дверь и наткнулась на второго.

– Привет. Поговорим? – сказал он. Сзади путь к отступлению уже перекрыл его напарник.

– Нам не о чём говорить, – сказала Клара осипшим голосом.

– Ну, мы так не думаем, – ответил тот, что пониже ростом.

Все трое направились в больничный кафетерий и сели за самый отдалённый столик. Клара смотрела куда-то вниз. Ей не хотелось встречаться взглядом ни с одним из агентов, ранее бывавших у неё дома. Особенно ей не нравился тот, что пониже.

– Клара, мы не причиним тебе вреда, – сказал агент с длинными волосами.

– Ещё бы, – одними губами ответила Клара.

– Меня зовут Сэм, а это мой брат Дин, – продолжил играть хорошего копа волосатый. – Мы здесь, чтобы помочь тебе.

– Помочь мне? Да это скорее всего вам понадобится помощь, если не дадите мне уйти, – огрызнулась Клара, хотя голос её предательски дрожал, а голова закружилась.

Сэм и Дин переглянулись. Они выглядели растерянными, но сдаваться не собирались.

– Значит, ты уже знаешь? – поспешил спросить Дин.

– Знаю, – ответила Клара, хотя и не совсем понимала о чём именно речь. – И меня всё устраивает. А теперь дайте мне уйти или Он явится сюда, но на этот раз я его не остановлю.

С этими словами Клара встала и, не оглядываясь, вышла из кафе. Сэм и Дин смотрели ей вслед, пытаясь понять, что же только что услышали. Дин не мог поверить своим ушам: девчонка знала о Люцифере, знала, что он убил стольких людей из-за неё, но продолжала им прикрываться?

– Они стоят друг друга, – раздраженно заметил старший Винчестер. – Идея Кроули уже не кажется мне такой уж плохой.

– Постой, Дин, вдруг она только думает, что всё знает? Мы должны проследить за ней.

***

Покинув дом Клары, Люцифер оказался у здания заброшенного кинотеатра. Снаружи это было полуразвалившееся сооружение, грозившее вот-вот обвалиться, но внутри всё выглядело так, будто его недавно открыли. Идеально чистые полы, покрытые линолеумом серого цвета, мягкие бордовые диванчики и касса с тонированным окном. В углу стояла машина, выдававшая карамельный попкорн, а в противоположной стороне находились игральные автоматы, зазывавшие посетителей яркими огнями и весёлой музыкой. Только вот самих посетителей нигде не было. Люцифер прошёл мимо кассы прямо к массивной чёрной двери, рядом с которой стоял пугающего вида «билетёр» – пластмассовая горилла, одетая в костюм портье, с жутким оскалом. Люцифер поравнялся с ней и заглянул в пустые пластиковые глаза.

«Ваш билет?» – раздался голос откуда-то из недр игрушки, в силу своего строения она не могла шевелить губами.

Люцифер мысленно ужаснулся фантазии создателя подобного чудовища, проигнорировал просьбу предъявить билет, как и покупку самого билета, и открыл дверь, ведущую в зал. Сразу после яркого освещения фойе полумрак зала показался бы кромешной тьмой, но глаза ангела не были чувствительны к подобным переменам освещения, и Люцифер безо всякого дискомфорта направился по ступеням вниз. Мягкие сидения зрительного зала напротив огромного экрана были такого же цвета, что и диванчики на входе.

Архангел прошёл вглубь зала, выбрал местечко в самом центре и опустился на мягкое кресло. Его желание оказаться именно здесь едва ли было спонтанным. Он думал об этом с тех пор, как узнал о связи с Кларой. Тот, кто обитал в этом странном кинотеатре был единственным, в равной степени опасным и близким для Люцифера. А он отчаянно нуждался именно в таком существе. Долго ждать ему не пришлось. Мгновение спустя его со спины обхватила рука, а к горлу прижали что-то холодное и острое.

– Что ты здесь забыл, Люцифер? – раздался знакомый голос у самого уха.

– Тише, брат, я пришёл с миром, – заверил Люцифер, подняв безоружные руки так, чтобы их было видно.

– Ты – с миром? – нервно хихикнул голос у самого уха архангела, но хватка не ослабла.

– В это трудно поверить, я знаю. После всего, что было. Но на этот раз всё иначе.

– Что за шутки, Люцифер?

Голос того, кого архангел называл братом, выражал недоверие, но всё же дрогнул.

– Выслушай меня. Ты единственный, кому я могу доверять, – такие признания давались Люциферу нелегко, но если бы он не был на них готов, то не пришёл бы. – Он сделал меня хранителем человека.

– Что?

На этот раз рука, обхватившая Люцифера, немного ослабла, а лезвие – отдалилось от горла.

– Не может быть. Это значит, что…

– …Отец здесь. На земле.

– Ты его видел?

– Нет.

– А человек?

– Тоже.

– И что тебе нужно от меня?

Люцифер молчал. Он в последний раз взвесил все «за» и «против», подумал о последствиях своего решения и ответил:

– Защити моего подопечного. Будь рядом, если не смогу я.

Раздался щелчок и в зале загорелся яркий свет. Рука с оружием исчезли, как и кресла с экраном. Двое стояли друг напротив друга в пустом помещении с голыми бетонными стенами. Собеседник Люцифера был ниже его ростом, но с такими же светлыми волосами. Всё его тело было напряжено. Он не спускал с Люцифера глаз, ожидая нападения в любую секунду. Его правая рука держала наготове ангельский клинок – длинное лезвие, напоминавшее осиновый кол.

– Это что же, Люци, забота? – в голосе брата не было издевки. Только безграничное удивление и недоверие.

Конечно это не была забота. Вернее, не о Кларе. Эстель предупредила об опасности со всех сторон разом, а Клара – прямой путь к Люциферу. Его слабое место. Если навредить ей – повержен будет и он сам. А это крайне неблагоприятный исход, и едва ли то, на что рассчитывал Бог, заваривая эту кашу.

– Так ты поможешь мне, Габриэль? – спросил Люцифер, игнорируя вопрос брата.

Габриэль смотрел в холодные голубые глаза Люцифера и долгое время не отвечал. Он будто пытался проникнуть в мысли брата, найти в них подтверждение его искренности, удостовериться, что нет никакого подвоха в его словах, но он не мог. Люцифер – его старший брат. Тот, кто научил его всему. И даже если бы он позволил Габриэлю прочитать свои мысли, то с лёгкостью мог скрыть те, что не были предназначены чужому взору.

– Нет, Люци. Прости, но я не стану играть в эти игры.

С этими словами Габриэль поднял руку, чтобы одним щелчком перенестись в другое место, подальше от брата, но слова Люцифера заставили его задержаться:

– Против неё выступают и Рай, и Ад, Габриэль. Подумай об этом.

По помещению эхом разнесся звук взмаха крыльев и Люцифер исчез, оставив брата наедине с мыслями. Габриэль так и застыл на месте:

– Неё? – вслух повторил он.

========== Габриэль ==========

Впервые в палате Марии Хьюз был кто-то, кроме медперсонала. Человек, в котором Клара без колебаний признала бы Карвера Эдлунда, стоял у постели женщины в коме и смотрел на неё с сожалением. Ему предстояло принять решение, которое играло слишком большую роль в его плане. Мария выглядела моложе своих лет, когда лежала расслабленно на белом постельном белье. Она всегда была доброй и отзывчивой женщиной. Она не отвернулась от ребёнка, нуждавшегося в семье, и полюбила его как своего. Так что же он – Карвер Эдлунд – должен был предпринять?

Когда ему в голову пришла идея соединить линии жизни Люцифера и Клары, он совершенно не подумал об окружающих. Будто на шахматной доске было всего две фигуры. Клара должна была целиком и полностью быть заинтересована в Люцифере, а Люцифер – в Кларе. И никто не должен был им мешать. Мысли Клары всё ещё слишком часто возвращались к её матери. Если бы можно было освободить это место в её сердце для его сына… Чак (а именно так звали его вне литературного общества) присел на край стула. Он решал слишком важный вопрос, а в ногах, как говорится, правды нет. Белки его глаз покраснели и неприятно пощипывали из-за того, что, засмотревшись в одну точку, он забыл моргать. Простой писатель решал судьбу человека – так он видел себя в тот момент. Не бог. Не тот, кто создал всё, что окружало их сейчас. Он ставил выше всего каждую жизнь, а эта была важна для судьбы всего человечества.

– Если я заберу тебя, Мария, как поведёт себя твоя дочь? – вслух спросил Чак, и сам же ответил: – она разгневается. Станет ничем не лучше моего сына. И тогда он, подпитываемый её яростью, уничтожит всё в считанные мгновения. Но что, если, потеряв тебя, она станет слаба и уязвима, и тогда мой сын заполнит ту пропасть в её душе, что неминуемо образуется? Тогда он сможет исцелить не только её, но и себя. Они откроются друг другу и тогда мой план осуществится. Звучит не очень убедительно, да?

Мужчина улыбнулся той грустной улыбкой, что так тщательно скрывал на публике. Он устал, запутался, но признаться в этом нельзя было даже самому себе. Нет создания могущественнее его самого. Не существует такой Клары Хьюз, что заполнила бы его собственную пустоту.

– Ладно. Я принял решение. Надеюсь, ты простишь меня.

С этими словами он потянулся к руке Марии, посмотрел на приборы, фиксировавшие её жизнедеятельность, но в последний момент его что-то отвлекло. Он прислушался и, так и не исполнив задуманное, покинул палату.

***

Габриэль стоял посреди улицы небольшого городка и не мог определиться куда ему идти и что делать. Он давно не ощущал себя таким растерянным. Последний раз он чувствовал себя похожим образом, когда зарождалась вражда меж его братьями. Щебет птиц, шум проезжавших мимо машин, разговоры прохожих, все эти звуки слились воедино для него, не имея никакого значения. Всё, о чём он мог думать – это разговор с его мятежным братом. Только спустя некоторое время, Габриэль понял, что не сводил взгляда с небольшой церквушки на противоположной стороне улицы.

Решив, что это не просто так, он перешёл дорогу и направился к ней. Двери были открыты, но никто не входил и не выходил оттуда. Поднявшись по ступеням, Габриэль вошёл в прохладное помещение. Если бы у него была настоящая душа, он непременно ощутил бы в ней лёгкость и покой. Мраморный пол отдавал свою прохладу, а витражные стёкла, через которые проходили лучи солнца, окрашивали деревянные скамьи в разные цвета. Габриэль вошёл в один из многих домов своего отца, и почувствовал себя самим собой. Долгие годы он скрывался под личиной скандинавского божества, и успел позабыть, что такое быть ангелом. Ему хотелось вдохнуть полной грудью запах расплавленного воска церковных свечей и наконец расправить затёкшие крылья. И ему ничто не помешало бы это сделать, так как в храме он был один, но осознание искусственности его чувств вернуло его к реальности.

Он сел на вторую от алтаря скамью и уставился на распятие. Давненько он не обращался к Отцу. И теперь не знал с чего начать.

– Папа, – тихо сказал он, сложив руки в молитве, – это я – Габриэль. Помнишь? Мы так долго не виделись. Впрочем, мы и сейчас не видим друг друга, но я надеюсь, что ты услышишь меня. На днях я встретил Люцифера. Он сказал, ты явил себя, привязав к нему человека. Не знаю, что кроется за всем этим, и здесь я не для того, чтобы осуждать твои решения. Я хочу попросить твоей помощи, как брат мой – просил моей. Дай мне знак, папа. Укажи мне путь к той, кого ты вверил Люциферу.

Габриэль замолчал и принялся ждать. Время шло. Он понятия не имел, как именно будет выглядеть подсказка, и будет ли его молитва услышана вообще, но его вернувшаяся вера в Отца вытеснила сомнения. Тишина в храме была нерушима. Ни единой свечи не погасло, и даже дверь не скрипнула от порыва ветра. Габриэль всё ждал и ждал, пока наконец от стен эхом не начал отражаться звук, похожий на чьи-то шаркающие шаги. Решив, что не стоит пугать удачу, архангел не стал оборачиваться. Торопливые шаги становились всё громче и громче, пока кто-то не остановился позади Габриэля.

– Я теперь понимаю, почему люди так охотно продают души твоему брату и никогда не задумываются о такой же сделке с твоим отцом.

Брови Габриэля от удивления поползли вверх. Голос принадлежал запыхавшейся старушке, которую он точно не знал, но которая явно была в курсе всего, что в мире творится, и, возможно, даже больше. Она опустилась на скамью рядом с ним. На голове у неё красовались бигуди, а одета она была в домашний халат и пушистые тапочки. Рука старушки сжимала стакан с остатками янтарной жидкости, которую она, переведя дух, моментально проглотила.

– Ну, я тут. О чём ты его спрашивал? – она недовольно покосилась на распятие, а затем выжидающе – на опешившего Габриэля.

– Я… вы кто вообще?

– Эстель Оллфорд – старуха. А ты – архангел Габриэль. Чудные золотые крылышки, – она уставилась куда-то позади него.

У Гейба отвисла челюсть. Ранее он не встречал тех, кто распознал бы его в новом амплуа. Это могли бы сделать его братья-архангелы, но точно не человек.

– Что так долго-то? – вдруг ляпнул Гейб.

– Пришлось на ходу пить свой утренний «кофе», – сказала она, демонстрируя стакан. – Так я зря пришла?

– Вы знаете моего брата?

– Того, что в городе? Да.

Слишком много вопросов вертелось на языке Габриэля и он так и застыл с раскрытым ртом. Миссис Оллфорд немного подождала, затем, вздохнув, встала со скамьи и пошла к выходу. Не услышав позади шаги архангела, она обернулась:

– Слушай, ты хотел подсказку – она здесь. Полагаю, ты не уточнил, что хотел бы ее в виде стройной блондинки, так что, пожалуйста, не заставляй старую женщину силком тащить тебя к ответам на твои вопросы.

Часом позже Габриэль сидел на диване в гостиной миссис Оллфорд. Стаканов на журнальном столике стояло уже два, а бутылка, из которой Габриэль в очередной раз наливал порцию виски, волшебным образом не заканчивалась. Брови миссис Оллфорд поползли вверх, когда бутылка снова наполнилась доверху. Габриэль одним глотком осушил свой стакан.

– Слушай, а я могу оставить её себе? – спросила Эстель, указывая на алкогольный рог изобилия в руках архангела. Однако взгляд Гейба мгновенно спустил её с небес на землю: – Что, дело не в бутылке, да? Жалость-то какая.

Миссис Оллфорд завершила свой пересказ событий с Люцифером и Кларой, но архангел Габриэль не спешил с реакцией на него. Он всё пил и пил. Ему хотелось, чтобы алкоголь хоть немного затуманил его разум, хоть на минуту помог бы расслабиться и убрать тревогу.

– Мне это совсем не нравится, – сказал он после долгого молчания. Миссис Оллфорд подскочила от неожиданности. Похоже, она успела задремать, пока архангел решал свои внутренние проблемы.

– Ему это тоже не нравится, – сказала она, и, ленивой, но всё же не старушечьей походкой, преодолела расстояние до кухни. – Он в ярости, если точнее. Даже пытался убить бедную девочку.

Габриэль прекрасно понимал, что его брат не станет мириться с тем, что не в силах изменить. Если таким образом Отец пытался отвлечь его от Апокалипсиса, то на деле это было скорее ещё одной причиной поскорее его начать.

– Он назвался именем своего сосуда? – громко спросил Гейб. Из кухни послышался шум кипящего чайника.

– Ник – так его зовут для Клары.

Габриэль ненадолго замолчал. Люцифер обожал реакцию на своё имя, так почему же отказал себе в удовольствии в этот раз?

– Эстель, ты должна меня познакомить с ней. – Услышав эти слова, миссис Оллфорд закатила глаза. – Скажем ей, что я твой племянник. Впервые в городе, ни с кем не знаком и так далее. И ещё… я временно поживу у тебя. – Последняя фраза прозвучала слишком неожиданно, и миссис Оллфорд, вместо того, чтобы сделать себе кофе, обожгла кипятком руку.

– Чёрт возьми! – выругалась она, глядя как кожа становится ярко-красной. Не успела она дойти до раковины, чтобы подставить обожженную конечность под холодную воду, как на кухне послышался шелест крыльев и перед самым её носом материализовался Гейб.

– Я буду паинькой, обещаю, – сказал он и приложил руку к её ожогу. Место, что болело всё сильнее и сильнее, озарил яркий свет и миссис Оллфорд прищурилась. Мгновение спустя на руке не было и следа от былого повреждения. Несмотря на то, что миссис Оллфорд знала о сверхъестественной стороне жизни, она никак не могла привыкнуть к подобного рода чудесам. – Видишь, я могу быть ещё и полезен.

Эстель готова была бы спорить с последним утверждением, ведь формально именно он и был виноват в произошедшем, но, вспомнив его фокус с виски, благосклонно приняла неизбежное.

***

Впервые Клара по-настоящему была предоставлена самой себе. Миссис Оллфорд – не в счёт. Каждое утро Клара вставала по будильнику, готовила себе завтрак, шла в школу. Она не сразу приспособилась к тому, что пока она чистит зубы наверху, на кухне хлопья молоком сами себя не заливают. Помимо завтрака проблемой были и обед с ужином. Первое время Клара обходилась полуфабрикатами, но очень быстро она поняла, что так долго продолжаться не может. Лазанья миссис Оллфорд относилась к разряду несъедобного, а кулинарные таланты самой Клары оставляли желать лучшего. И ко всему этому можно было адаптироваться, но однажды, когда девушка в очередной раз открыла холодильник, она не обнаружила в нём ничего, кроме полупустой бутылки апельсинового сока.

– Следующее испытание – супермаркет, – вздохнув, объявила самой себе Клара и захлопнула дверцу холодильника.

Она собиралась особенно медленно, стараясь не думать о том, что понятия не имеет, что стоило бы купить. Первым желанием было попросить миссис Оллфорд помочь составить список продуктов, но оно практически сразу же было отклонено здравым смыслом. Клара живо представила ответ соседки: «прости, детка, но боюсь список моих продуктов до двадцати одного года не продают». Решив импровизировать, Клара отправилась в ближайший супермаркет.

Габриэль высматривал Клару из окна дома Эстель Оллфорд. Он видел как та вышла, заперла за собой дверь и скрылась за первым же поворотом. Он не отходил от окна до тех пор, пока Клара вновь не показалась в поле зрения. Миссис Оллфорд сначала просто наблюдала за неподвижным архангелом, затем сама попыталась застыть на время, но быстро сдалась, ибо возраст не тот, да и характер. Через сорок минут она позабыла о Габриэле, включила очередную серию любимого шоу и не заметила, как тонкие занавески на её окне шелохнулись от лёгкого дуновения ветра, вызванного взмахом крыльев архангела.

Клара уже пятый раз жалела о том, что выбрала бумажные пакеты. Руки в одном положении затекли, спина неприятно выгнулась в пояснице, волосы как назло лезли в рот и глаза. Почти у самого дома Клара не выдержала, и на ходу начала вертеть головой и сдувать мешавшие волосы. Когда нервы были на пределе, мышцы ныли от продолжительной нагрузки, а в душе закипала ярость, Клара с размаху врезалась во что-то, упала на спину, а сверху будто праздничное конфетти, посыпались её покупки.

– Оу, осторожнее! – воскликнул кто-то рядом и, схватив Клару за руку, поднял её на ноги. – Простите! Я задумался и не заметил вас!

Светловолосый молодой человек принялся собирать разлетевшиеся во все стороны продукты. Клара понимала, что спасти удастся едва ли половину из того, что она так долго тащила из магазина, но не успела она разозлиться, как сбивший её с ног молодой человек, выпрямился и протянул ей пакет с уцелевшими покупками.

– Ещё раз простите, – виновато улыбнулся он. Клара стояла неподвижно с раскрытым ртом. Она никогда не вела себя так глупо. Никогда не застывала, не теряла дара речи, но и молодой человек застал её не в самый светлый период её жизни, так что, возможно, теперь это её новая суперсила: цепенеть от симпатичных парней.

– Это моя вина, – наконец выдавила она, – я не смотрела, куда иду… Хотя, даже если бы и смотрела, то всё равно ничего бы не увидела.

Клара хохотнула, и тут же её лицо стало пунцовым. Странно, что Ника нигде до сих пор не было видно, ведь Клару самое время было спасать.

– Вы пострадали, и я хочу искупить вину. – Клара постепенно привыкала к странному воздействию парня и до неё стал доходить смысл того, что он говорит. – Как насчёт ужина?

– Честно говоря, я не думаю, что это хорошая идея, – замялась Клара.

– Я настаиваю. К тому же, далеко идти вам не придётся, – молодой человек указал на дом миссис Оллфорд и Клара удивлённо вскинула брови.

– Вы живёте у миссис Оллфорд?

– Да. Она – моя тётушка. Давно не виделись. Решил, что пора навестить её. Так что, вы согласны?

– Но… , – Клара боролась со здравым смыслом. Одна её половина хотела снова увидеть племянника соседки, но другая вопила, что они в серьёзных неприятностях по уши, и что нужно сосредоточиться на решении проблем. – Но миссис Оллфорд ужасно готовит…

Молодой человек вместо того, чтобы обидеться, рассмеялся.

– Да уж. Коронное блюдо тётушки Эстель – виски со льдом.

– И лазанья.

– Точно. И лазанья. Но готовить буду я. Обещаю, это будет лучший ужин в вашей жизни.

– Что ж, наверное, у меня нет выбора, так как мой ужин явно не состоится, – сказала Клара, глядя на рассыпанные продукты, – хорошо. Я принимаю ваше приглашение, …

– Гейб. Меня зовут Гейб, – поспешно представился молодой человек.

– Клара. Рада знакомству, Гейб. До встречи.

С этими словами Клара развернулась и пошла к своему дому. Гейб всё никак не уходил, глядя ей вслед. Несколько раз он порывался снова прийти на помощь Кларе, когда она сначала споткнулась о ступеньку крыльца, затем выронила ключи, и, наклонившись за ними, снова высыпала остатки покупок, но она жестом показала, что всё в порядке. Затем, помахав Гейбу на прощание, скрылась за дверью.

***

Габриэль вернулся в дом своей «тётушки» и сразу же пошёл на кухню. Открыв холодильник, он не обнаружил там ничего, кроме виски.

– Эй, руки прочь от моих запасов! – раздался голос миссис Оллфорд из гостиной.

– Клара сегодня придёт на ужин, – сказал Гейб, появившись из ниоткуда перед хозяйкой дома. Выглядел он совсем не так, как если бы спрашивал на это разрешения или ставил перед фактом. По тону его голоса миссис Оллфорд поняла, что её дом совсем непригоден для встречи гостей.

– И?

– Мы должны подготовиться.

После недолгих уговоров, Эстель Оллфорд открыла шкаф с вещами, которые она покупала когда-то для особых случаев, и так никогда и не использовала, и достала оттуда симпатичную скатерть, приличного вида тарелки и столовые приборы.