Текст книги "Из России с любовью (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== 1 ==========

Как странно, что он чувствовал свое тело. Стив считал, что в раю ли, в аду, но тело уже ничего не чувствует, остается только душа, для которой уготованы муки ли ада, или райские кущи. Но он чувствовал свое тело, чувствовал, как по смеженным векам бьет свет, просто чувствовал. И это пугало.

Стив открыл глаза, не понимая, что происходит, ведь он же смог ценой своей жизни уронить “Валькирию” далеко от Штатов, а сейчас он жив, лежит на неудобной, похоже, армейской койке, у него ничего не болит. Этого не могло быть, Стив не верил, что его нашли, он даже мысли такой не допускал.

Не выбраться было легким решением. Баки умер по его вине, Пегги была хорошим другом, но он не готов был прожить с ней свою жизнь, да и она это знала. И вот он проснулся в каком-то странном месте с зелено-белыми стенами, железным абажуром и лампой под сеткой. Дверь и ни одного окна, и дверь с решетчатым окошком. Каземат.

Стив лежал, смотрел в беленый потолок и пытался понять, что с ним произошло. Все в нем орало о том, что нельзя было просыпаться, нужно было остаться во льдах, нужно было закончить все там и так, как оно получилось, но судьба-злодейка повернула все по-своему, и вот теперь Стив Роджерс лежал в каком-то каземате на неудобной койке и не мог понять, что произошло, кто его нашел и что будет дальше.

Вот только “дальше” совершенно не хотелось, хотелось закрыть глаза и снова погрузиться в небытие, почувствовать, как холодеют руки и ноги, как становится невыносимо холодно, и потом приходит сон. Вечный сон.

Но он снова был жив, значит, надо было жить, что бы ни случилось. И Баки, и Пегги этого бы хотели.

Превозмогая себя, Стив поднялся с койки и принялся осматривать комнату, в которой оказался. Кроме кровати и санузла с наждачной туалетной бумагой, в ней не было больше ничего. Даже мыла не было.

Стив огляделся еще раз, увидев в побелке проступающие буквы кириллицы, но он не представлял, что они значат, писать по-русски он так и не научился, да и знал от силы с пяток нецензурных слов.

Усевшись на панцирной койке, Стив задумался, куда же он попал. Страшно ему не было, но ощущение, что он вляпался, не покидало.

Можно было выбить дверь и пройтись, но он решил подождать. К нему обязательно должны были прийти, вот тогда он и получит все ответы. И Стив принялся ждать.

Через некоторое время в двери заскрежетал ключ, вошли двое автоматчиков в зеленой форме с незнакомыми знаками различия. Они наставили оружие на Стива, а потом в комнатушку вошел пухловатый мужчина в такой же зеленой форме с двумя металлическими мисками в руках. Из одной миски торчала ложка. Он поставил миски на пол и, пятясь, вышел. За ним вышли и автоматчики.

Дверь закрылась. Снова проскрежетал ключ.

Стив посидел еще, слушая, чтобы его тюремщики удалились, есть он не хотел совершенно, да и пить тоже, поэтому обе миски остались стоять на полу. Запах еды был странным, он никогда не ел ничего подобного, и это было вторым, почему он не собирался есть предложенное. Даже не подошел к мискам, которые ему кинули, как собаке.

Стив задумался, кто мог его найти и пленить, но знаки различия на военных, что к нему пришли, были незнакомы от слова совсем, да и оружие было незнакомым. И это очень сильно напрягало. Все было неправильным, но Стиву было определенно все равно. Он завалился обратно на койку и, заложив руки за голову, закрыл глаза. Плевать.

Ему еще несколько раз приносили еду, унося несъеденное и не заговаривая, даже не пытаясь. Свет не становился тусклее ночью и ярче днем, и Стив уже начал думать, что он сходит с ума, отсчитывая дни только лишь приходом кормежки.

В какой-то момент он понял, что не есть нельзя, тело начало сдавать, подводить, и он накинулся на еду. Ел, не чувствуя вкуса, просто чтобы утолить голод. Он так и не пытался выбить дверь, хотя мог уложить и автоматчиков и кормежника легко, но Стив хотел понять, где он, а для этого ему нужно было поговорить хоть с кем-то.

Он даже пробовал заговорить с теми, кто его кормил, но те и в лицах не поменялись, зашли-вышли, как по учебнику, снова оставляя Стива наедине с самим собой.

***

Майор Горбатов приехал на базу, как только смог. Гляциологи не поняли, что и кого нашли, военные тоже не поняли, но майор ФСБ Горбатов отлично знал, кому принадлежал красно-синий щит с белой звездой и кто в годы Второй мировой рассекал с этим щитом, одетый в костюмчик под цвет флага вероятного противника. И сейчас Горбатов собирался допросить этот раритет.

Его привели в допросную, оборудованную на минус втором этаже. Босой, под дулами автоматчиков, в тесноватой форме призывника-первогодка, легендарный герой США не впечатлял.

– Что ж вы ему обувь-то не выдали? – спросил Горбатов начальника базы, полковника Караулова.

– Нет размеров на такую граблю на складе, – объяснил полковник.

– Ну так пошлите интенданта в Видяево, пусть хоть тапки ему купит или валенки. Зима все-таки.

– Капитан Стивен Роджерс, пять, ноль, семь, три, восемь, шесть, восемь, два, – заговорил Стив, как только его усадили на неудобный стул. – Капитан Стивен Роджерс, пять, ноль, семь, три, восемь, шесть, восемь, два.

Стив не знал, что происходит, полностью не понимал ситуацию, языка да и вообще всех, кто был вокруг него. Но страха не было, была злость, что его вытащили, разбудили, снова заставили жить, когда он попрощался со всеми, когда больше не было Баки, единственного человека, рядом с которым он хотел быть. Баки…

Стив прикрыл глаза, вызывая в памяти образ друга и любовника, который погиб по его вине, жестко подавил слезы, скопившиеся в глазах, зажмурился и снова посмотрел на человека перед собой.

– Капитан Стивен Роджерс, пять, ноль, семь, три, восемь, шесть, восемь, два, – монотонно заговорил он.

– Я в курсе, кто вы, капитан Роджерс, – на хорошем британском английском спокойно сказал майор Горбатов, прерывая монолог. – Позвольте представиться: майор ФБС России Алексей Васильевич Горбатов.

Россия… Что он делает в России? Стив прервался, разглядывая майора.

– Каков мой статус? – холодно сказал он.

– Вы охраняемый гость. Особый гость, я бы сказал. – Майор наклонился вперед, опершись на скрещенные руки. – И я бы хотел, чтобы вы рассказали мне, по какой причине самолет, произведенный в Третьем рейхе, с вами и ядерным оружием на борту оказался на территории России.

– Если я гость, то я не обязан вам отвечать, – холодно отозвался Стив, пытаясь понять, как он упал на Россию и что вообще произошло, но ничего не получалось. – Советы до сих пор воюют с Рейхом?

– Нет ни Рейха, ни Советов. – Горбатов посмотрел на портреты Путина и Медведева на стене. – Есть Российская Федерация и Федеративная Республика Германия. И я все же рекомендую вам отвечать на мои вопросы, капитан Роджерс.

Стив замер, услышав слова майора Горбатова. Он не мог поверить, что все решилось так странно, что война закончилась и теперь нет ни Рейха, ни Советской России… А чего тогда еще нет?

– А Штаты? – замерев, спросил Стив, он должен был знать, что происходит в родной стране. Обязан.

– Ну что им сделается? – удивился майор. – Воюют, как всегда. Очень агрессивная нация, да.

– Какой сейчас год? – решился спросить Стив. Он не боялся ответа, он просто пытался понять, сколько его не было, что образовалось две новых страны, и это еще он не интересовался судьбами других стран, вовлеченных в войну с Рейхом.

– Две тысячи одиннадцатый, – любезно ответил Горбатов. – Вот недавно газопровод «Северный Поток» открыли. В Египте беспорядки. Новую ракету запустили в космос – а, вы же и не в курсе. Большой театр в Москве реконструировали.

Стив спал с лица, замер, переваривая новости. Он не мог поверить в произошедшее. Он спал во льдах сколько? Шестьдесят шесть лет? Этого не могло быть, просто не могло.

– Майор Горбатов, не шутите так, – спокойно сказал Стив.

– Да разве же я шучу? – удивился Горбатов и показал на висящий на стене календарь с фотографией казанского кремля и годом. – Вот, пожалуйста, две тысячи одиннадцатый, двадцать седьмое сентября, вторник. Так почему главный герой американской пропаганды времен Второй мировой войны направил самолет с ядерным оружием на борту на территорию России?

Стив задумался, не спеша открывать рот. Что-то тут было не так, неправильно, словно он видел дурной сон. Как же он хотел проснуться, потому что если это был ад, то лучше были бы котлы с грешниками, или город Дит с его лесом самоубийц, чем вот это вот все, где он обязан отвечать на вопросы, возможно, снова и снова предавая свою страну.

– Если сейчас двадцать первый век, получается, война закончилась? И кто же победил? – Стив спросил об этом небрежно, так, чтобы нельзя было понять, как волнует его этот вопрос, раз он оказался в таком далеком будущем.

– Разумеется, Советский Союз, – с привычной гордостью сказал Горбатов. – Ну и США сбросили две атомные бомбы на мирные японские города – ужасное преступление против человечности. Япония после этого, разумеется, капитулировала. Но люди… от них остались только тени на стенах. И вот с такими же ядерными бомбами вы, капитан Роджерс, рухнули на нашу территорию. Чудо, просто чудо, что бомбы не сдетонировали.

Выслушав описание, что сотворила Америка с помощью ядерных бомб, Стив ужаснулся. Действительно, это было преступление против человечности, но шла война, каждый выживал, как только может. Может быть, будь он в строю, он смог бы предотвратить это, но его не было, он не попытался выбраться, не попытался хоть как-то спасти себя, поддался своему горю. Но сейчас нужно было собраться и попытаться хоть как-то ответить на вопросы майора. Хотя… можно было и не отвечать вовсе.

Охраняемый гость. Он просто пленник, а попытайся он сбежать, его пристрелят. Да и куда бежать, не зная ни языка, ни местности? А если он где-то не у границы, а в центре страны? Даже суперчеловек не способен на такой побег.

– Майор, если я “охраняемый гость”, то отвечать на ваши вопросы я не обязан, – спокойно сказал Стив. – Если я пленник, то тем более не собираюсь на них отвечать. Я требую американского консула.

И Стив замолчал, не собираясь более говорить. Уже все было сказано.

Майор Горбатов ласково улыбнулся. Ответы Стива Роджерса и не были ему нужны.

Роджерса вернули обратно в камеру. Выдали валенки и хлипкий металлический столик на колесах, на который теперь ставили еду. А еще – красный том конституции Российской Федерации две тысячи десятого года издания.

Стив не пытался бежать, не пытался усложнить своим тюремщикам жизнь, он просто ждал, что будет дальше. Нужно было как-то понять, где он, понять, как прошел передел мира, чтобы хоть немного представлять, куда бежать, когда представится такая возможность. Пока возможностей он не видел.

Почесав здоровенную бороду, Стив понял, что единственное желание у него сейчас – побриться. Привести себя в порядок, чтобы не чувствовать себя бездомным бродягой, хотя одежду ему выдали добротную, только обувь смущала, про такую Стив даже не слышал. Valenki. Но было удобно и даже комфортно.

– Можно мне хотя бы побриться? – спросил он, постучав кулаком в дверь своей камеры.

Через несколько часов ему принесли синюю пластиковую бритву Bic и кусок белого мыла.

Бриться пришлось на ощупь. Предварительно состричь бороду Стиву никто не дал, а качество бритвы было не ахти, поэтому, он был уверен, получилось плохо, но лучше так, чем никак.

Раздевшись, Стив обмылся сам, как смог в маленькой раковине, но чувствовать он себя стал гораздо лучше. Чтобы убить время, он принялся выполнять простую зарядку, разминая тело. Он бы с удовольствием почитал, что ему принесли, но по-русски он знал только пару ругательств, которые никогда не решился бы озвучить.

Время текло, Стив занимался, параллельно пытаясь привести мозги в порядок. Нужно было спросить, как долго шла война после его падения, но Стив предположил, что недолго. Все шло к победе. Но как же изменился мир? Если победили русские, они могли расширить территорию своей страны за счет оккупированной на тот момент Европы. Но это все были только догадки.

Время шло. Майор Горбатов уехал обратно в Москву, но обещал вернуться. Полковник Караулов, согласно регламенту, кормил пленника, а один раз даже разрешил вывести его под прицелом автоматчиков в душевую для солдат – ночью, когда там никого не было. Помывка раз в неделю, смена одежды. Только валенки оставались теми же.

Те же валенки, одни и те же люди, что его охраняли, скудная, пресная еда, от которой воротило. Стив никогда не жил на широкую ногу, иногда ему даже казалось, что он заперт в том, тщедушном теле по ошибке, но сейчас он понял, что значит по-настоящему быть взаперти.

Дверь – стальной пятисантиметровый лист с засовом и замком – так просто не выбьешь. Автоматчики, которые, Стив был уверен, не представляют, кто он, и стрелять будут на поражение, если он побежит. Кто-то другой, кто-то слабее духом давно бы повесился, потому что казалось, что это навсегда, но Стив ждал, он был уверен, что его держат тут не просто так, русским что-то нужно, и он продолжал проживать день за днем.

Дата издания книги говорила о том, что про год ему не соврали, но больше она информации не принесла, Стив не умел читать кириллицу.

Интересно было, нашли ли они его щит, где он сейчас, но Стив не собирался спрашивать. Он вообще молчал. Молчал и ходил по своей камере, как дикий зверь в клетке. День за днем разминка и снова хождение туда-сюда. Он пытался спать, но не получалось, в голову постоянно лезли тревожные мысли. Он вспоминал Баки, своего любимого Баки, который погиб по его вине. И это чувство вины было невыносимым, но Стив нес его, словно крест, чувствуя, что не спрятаться, не скрыться от самого себя.

Когда Стив обнаружил, что белая часть стены красится, он отколупал кусочек и принялся рисовать. Он не знал, что хотел нарисовать, но по задорной улыбке на таких знакомых губах понял, что рисует Баки. Того, довоенного, который улыбался так только ему.

Усевшись на пол, Стив почувствовал, что глаза печет, а в горле встал ком, он прижал ладони к глазам, не давая слезам пролиться. Не сейчас и не здесь. Он не мог показать свою слабость.

========== 2 ==========

Брок Рамлоу в третий раз перечитывал вводную, и его все сильнее брала тоска. Хорошая такая, качественная, первосортная тоска, от которой ему хотелось завыть или напиться с русскими. Он пил когда-то с русскими. Незабываемые впечатления.

Кстати, о русских. Миссия предстояла в России. Тайная миссия в гребаной, блядь, России. Где, наверное, снег уже лежит сугробами такими, высотой по грудь. Миссия с Активом в России.

Рамлоу потрогал свой нос, представляя, как он будет мерзнуть. Потом посмотрел на фотографию парня, которого им предстояло из России забрать. Парень был хмур, угрюм – чисто русский, явно. И смутно кого-то напоминал.

Пофиг. Зима. Россия. Актив. Тайная операция.

Напиться, что ли?

Брок не знал, кто на него так взъелся, что его зимой отправляли на миссию в Россию. Формально все было понятно: он знал русский язык и уже работал с Активом. Но русский знал не он один. И в России он не был никогда и туда не собирался. Ну, правда, удачно работать с Активом в последние три миссии получалось только у него.

И все равно, это не миссия, это наказание.

За что? Кому он дорогу перешел? На кого не так посмотрел?

Брок не знал.

***

– Миссия? – коротко спросил Солдат, допивая второй белковый коктейль.

Тело еще не до конца отошло от разоморозки, и ощущалось вялым, тяжелым. Солдату это не нравилось, но он проходил диагностику, размяться во время которой было нельзя.

– Миссия в России, – начали для него инструктаж. – Напарник – Брок Рамлоу.

– Кто главный? – бесцветно спросил Солдат.

– Рамлоу, – дали короткий ответ. – Он и введет в курс дела.

– Принято, – ответил Солдат и снова ушел в себя, реагируя только, когда ему делали больно. Но люди учились на своих ошибках, и больно ему делать перестали почти сразу после того, как он сделал больно одному из них.

После диагностики была легкая разминка, где Солдат смог наконец-то ощутить свое тело максимально верно. Легкий душ после разминки и облачение в тактический костюм.

– Готов, – коротко отрапортовал Солдат, застегнув последнюю пряжку.

Рамлоу оглядел его с ног до головы и кивнул.

– В джет, – приказал он, оставшись доволен увиденным. – Вводную получишь в джете.

Солдат устроился в кресле, сразу пристегивая ремни. Он был готов слушать. Раз рулил не он, его дело было молчать и получать вводную.

Россия… Что-то шевельнулось где-то на дне памяти, но ничего так и не всплыло.

– Командир знает русский? – спросил Солдат по-русски. Нужно было потренироваться немного, чтобы вспомнить нюансы языка.

– Командир знает русский, – ответил Рамлоу. – Задача: высадиться на норвежской границе. Перейти границу. Добраться до города Заозерск. Встретиться там с майором Горбатовым и забрать у него объект. Доставить объект до точки встречи. Дождаться джета и вернуться. Вот фото объекта.

Солдат долго вглядывался в фото, видя там кого-то смутно знакомого, но не мог понять, кто это. Словно они работали когда-то вместе, в одной команде, но память отказывалась показывать, в какой.

– Объект опасен? – чуть наклонив голову, спросил Солдат, он теперь говорил только на чистом русском, пытаясь понять уровень языка у командира.

– Очень опасен. Суперсолдат, обработанный сывороткой, – сообщил Рамлоу. – Возможно, попытается сбежать.

– Маршрут? – все так же коротко спросил Солдат.

Рамлоу развернул на планшете карту, где красным пунктиром был указан маршрут, и сунул его в руки Активу. Тот внимательно посмотрел предлагаемый маршрут, покрутил карту так и сяк, убеждаясь, что других вариантов нет.

– Печенга. Там берем машину? – спросил Солдат.

– Если там вообще есть машины, – согласился Рамлоу.

Особых надежд на малюсенькую Печенгу в три улицы он не питал. В России и дорог-то не было, только направления – зачем им машины?

– Раз есть дорога, значит, есть машина, – уверенно сказал Солдат. – Почему объект не могут привезти в Печенгу?

– В душе не ебу, – по-русски ответил Брок.

– Путь отхода? – спросил Солдат, приняв информацию о том, что командир не знает, к сведению. – С объектом могут быть проблемы. Транки?

– Путь отхода по тому же маршруту. Транки с собой, – Рамлоу похлопал себя по бедру, где крепилась аптечка. – Проверены на тебе.

– Хорошие, – одобрительно кивнул Солдат. Он помнил, как их на нем испытывали. Больше не хотел. – Запасной путь отхода есть?

Не любил Солдат иметь только один путь. Он был уверен, что нужно иметь запасной план для запасного плана, если есть такая возможность, тем более, что места там были дикие и лихие.

– Составишь, – сказал Рамлоу.

У них были российские паспорта – на имя Якова Семеновича Боровчука для Агента и на имя Расула Аслановича Адиева для Рамлоу. По паспорту, Рамлоу родится в городе Грозном, а Агент родился в городе Кирове. Рамлоу поискал по карте Грозный и обнаружил, что он, оказывается, чечен. А Агент – русский. Ну ладно, может, его акцент сойдет за чеченский. Правда, Рамлоу и близко не был мусульманином, но зато бриться не надо.

– Принято. Составлю и доложу, – отозвался Солдат, утыкаясь в карту.

Прямая дорога, по который им предстояло попасть в Заозерный, была идеальна. Минимум телодвижений, в районе границы никто не жил на десятки километров вокруг, все казалось отличным, но Солдат упорно искал иные пути отхода, если что-то пойдет не так.

– Что известно об объекте? – спросил он у командира.

– Двадцать семь, американец по происхождению, суперсолдат, подвергался криозаморозке в течение последних лет. Находился в ведении русского отделения Гидры. Говорит только по-английски. Уровень владения оружием неизвестен, – зачитал из личного дела объекта Рамлоу.

– Принято, – кивнул Солдат и продолжил изучать карту.

То, что объект не может общаться с населением, было хорошо, очень хорошо, это частично снижало возможность побега. Объект не был знаком с местностью, еще лучше.

Солдат посмотрел на карту, прикидывая, где еще можно было бы перейти границу незамеченными, выходило, немного дальше Заполярного, но это был совершенно другой маршрут, более длинный. Плохой. И Солдат пока не видел, что может пойти не так, поэтому оставил попытки придумать лучший план, чем уже есть.

– Расчетное время прибытия в точку высадки?

– Восемнадцать ноль-ноль по московскому времени.

Солдат кивнул и прикрыл глаза, можно было ничего не делать целых два часа.

– Если что, в Киркенесе есть аэропорт. Это запасной план, – подумав, выдал Солдат. – Я умею летать.

– Запасной план, – согласился Рамлоу, разгладил штанину расцветки «зима-ночь» и закрыл глаза. Надо было поспать. Ночью точно спать не придется.

Полет прошел тихо и незаметно. Солдат, прикрыв глаза, постепенно переходил в боевой режим, прислушивался, принюхивался, двигал бионикой, которая тихим жужжанием сопровождала каждое движение. Все было в порядке. Командир чувствовался правильно. Миссия должна была пройти без сбоев. Точно, как часы.

– Пять минут до точки, – сообщил Солдат, тронув командира за плечо. – Пора.

Рамлоу открыл глаза, пять секунд смотрел в никуда, а потом подобрался.

– Готов.

Джет завис над землей, распахивая аппарель, выпуская дуэт быстрого реагирования в холодную осеннюю ночь заполярья. Солдат прыгнул на уже успевшую подмерзнуть землю и сразу осмотрелся. Было темно, но глаза быстро перестроились в ночной режим.

– Командир, тебя провести? – едва усмехнувшись, спросил Солдат.

Рамлоу подождал, пока джет растает в ночном небе, сделал два шага и по грудь ухнул в воду.

– Блядь! Что за хуета такая? Откуда тут вода?!

К его чести, матерился он по-русски.

Солдат оказался рядом быстрее, чем успел понять, что случилось, подхватил командира за воротник и вытащил из воды.

– Озеро, – спокойно сказал он. – Тебя нужно согреть и высушить одежду. Раздевайся.

И сам, как ни в чем не бывало, принялся раздеваться. Командира нужно было согреть, пока он не получил обморожение, и Солдат точно знал, что живое тепло другого человека – это идеальный вариант.

Стуча зубами и матерясь, Рамлоу принялся раздеваться. Промокло все – документы, деньги, одежда, обувь, он сам. А холодный пронизывающий ветерок намекал, что мокрым он тут долго не проживет.

Движения Солдата были скупы, он быстро избавился от камуфляжа, от тактического костюма, кинул тактическую куртку на землю и сел на нее.

– Бери мою куртку, заворачивайся и садись, – почти приказал Солдат. Командира надо было хоть немного согреть, а для этого нужен был огонь. Но сейчас было не до огня. Простая миссия резко начала становиться сложной.

Рамлоу послушался.

– Откуда здесь чертово озеро? – трясясь, бормотал он. – Не было на карте никакого озера. Они бы нас еще посередине озера сбросили, уроды.

Солдат молчал, считая, сколько они потеряют на обогреве и просушке времени. Выходило немало.

– Во сколько должны забрать объект? – спросил он, аккуратно обнимая командира и прижимая к себе.

– Доставят в Заозерск к шести утра, ждать нас будут до восьми.

– Здесь никого нет, можно развести костер, тебя высушить, но надо, чтобы ты сейчас об меня согрелся, – выдал Солдат несвойственную для него длинной фразу. – Грейся.

Солдат стянул с себя носки и дал командиру, предлагая их надеть. А а за носками пошли в ход и штаны.

– Надевай, сиди на куртке, я за дровами, – сухо приказал Солдат минут через десять сидения в обнимку, пересадил Брока на куртку, надел свои ботинки и ушел в ночь.

Рамлоу только глазами хлопал в темноту. Что это еще за инициатива от Актива? Обнимашки от киборга? А ничего, тепло, и носки теплые. Штаны широковаты, но пока сидишь, ничего.

Невдалеке что-то затрещало, грохнуло, а потом послышался шелест, Солдат вернулся с выломанным деревом, похоже, сухая сосна, и, развалив его на три чурки, начал организовывать костер. Ему не было холодно, хотя на улице был минус, да еще ночь и конец октября. Он быстро и умело развел маленький костерок не сильно близко к командиру, потом устроил костер побольше, готовя его для сооружения нодьи.

При свете маленького костерка Рамлоу смотрел, как Актив шурует – умело и сноровисто. Явно не в первый раз. И ругал себя последними словами. Актив же видел, чуял озеро. Предлагал отвести от воды. А Рамлоу не понял, и сам себе дурак.

Он принялся проверять снаряжение. Паспорта покоробило, зато теперь они не выглядели такими новыми, деньгам и подавно ничего не сделалось. Денег, правда, было совсем мало, всего тысяча долларов рублями. Но вряд ли они вообще понадобятся. А вот герметичная аптечке почему-то раскрылась и… Рамлоу выматерился такими словами, которых и Актив-то, небось, не знал. Вся упаковка транквилизаторов утонула. Наверное, он зацепился аптечкой за ветку в этом гребаном озере. Наверное… господи, да какая разница!

Одна надежда на Актива. Он справится.

– Что случилось? – поинтересовался Солдат, укладывая нодью. Он уже надел сырые вещи командира и теперь стоял возле огня, суша их. Нужно было высушить вещи как можно скорее, у них было не так много времени на всю операцию. Но теперь оставалось только ждать.

– Транквилизаторы утонули, – хрипло ответил Рамлоу. – Хуй с ними. Нырять не будем.

Солдат обернулся на озеро, прикинул, стоит ли, но никуда не пошел. Упаковка с транквилизаторами была слишком маленькой, чтобы ее было легко найти, да и лишнее переохлаждение было вредно для организма.

– Справимся, – заверил командира Солдат.

Они грелись и сушились до десяти вечера, а потом Рамлоу оделся в шмотки Актива, натянул горячие и сыроватые берцы и сказал:

– Я готов. Веди. Ни хуя ж не видно.

Солдат осмотрелся, сверился с компасом, проигнорировав навигатор, и пошел вперед. Листья давным-давно облетели, деревья стояли голые, приходилось пробираться по пересеченной местности, но Солдат вел напрямки, огибая только особо здоровенные камни и маленькие озерца, которых тут было видимо-невидимо, но потом и они закончились.

Солдат шел быстро, не жалея командира, не давая ему возможности как-то передохнуть, но и не старался загнать его. Фонарь Солдат принципиально не включал, свет сильно снижал угол обзора, доводя его до небольшого конуса, а так, под светом звезд и половинки луны он прекрасно видел, где идет.

– Стой, – тихо сказал он командиру, когда они подошли к дороге, и прислушался. Никого. – Идем.

– Господи боже, наконец-то дорога! – Рамлоу подумал, не перекреститься ли ему для верности, вспомнил, что он мусульманин и креститься не стал. Помнил, что он должен говорить по-русски, потому что так и палятся бездарные агенты – забыв о какой-то мелочи.

По дороге они шли совсем недолго. Буквально до въезда в маленький, серый, а сейчас, в свете фонарей, какой-то даже больной, гнойный городишко, в домах которого кое-где еще горел свет.

Людей на улице не было совершенно, и Солдат, увидев единственную машину, сразу пошел к ней. Главное, чтобы она была на ходу.

– Господи боже мой, здесь, что, кто-то еще и живет? – с тщательно скрываемым ужасом осмотрелся Рамлоу. – Из чего тут дома? Из сушеной грязи?

Он заглянул в невысокое окно, стоя на том, что здесь должно было сойти за тротуар. Женщина, вся какая-то измученная, с собранными в неряшливый пучок волосами, в заношенном халате, наливала чай мужчине с лысиной. На мужчине была полосатая фуфайка.

– Эту берем или ищем дальше? – спросил Солдат, указывая на УАЗ Патриот, небрежно припаркованный на, видимо, стоянке. В округе машин больше видно не было.

– Берем, – решил Рамлоу. – Есть возможность поменять номера?

Его отчего-то взяла такая лютая тоска, что захотелось прямо тут, не сходя с места, нажраться. Можно поддельной водкой. Можно… а нет. На такое он не согласен.

Солдат оглянулся, поискав взглядом еще машины, но не увидел больше ни одной в пределах досягаемости. Это немного озадачило, и он глянул на командира.

– Найти? – спросил он, подсчитывая время. Пока его хватало с лихвой.

– Нет, – ответил Рамлоу, старательно изгоняя из своей памяти метод добычи спирта из клея БФ. – Открывай, заводи – и поехали.

Солдат копался недолго, сигнализация тут была простая, так что машина даже не квакнула, как он ее вскрыл. Выдернул провода, соединил два нужных, и вот они на колесах, не прошло и пяти минут.

– Поехали, командир, – безэмоционально сказал Солдат. Нужно было уехать как можно быстрее.

Судя по карте, до Заозерска было часа два езды, если не превышать скорость. Солдат решил, что превышать не надо.

Рамлоу трясся в машине с ужасными рессорами и какой-то надписью на заднем стекле, которую он не успел разглядеть, и пялился вперед, на дорогу. В машине было тепло и не надо было идти ногами. Рычала она так, словно в двигателе сидел динозавр. В салоне чем-то странно пахло. Не то чтобы вонь, но и не ароматизатор. Ароматизатора, кстати, и не было.

– Номера надо будет поменять, – сказал Рамлоу.

– Лучше машину, – буркнул Солдат.

– Вряд ли ты сможешь найти в этой жопе мира что-то поприличнее.

========== 3 ==========

Стива подняли то ли очень рано, то ли слишком поздно, он не мог понять, сколько сейчас времени. Выдали бушлат и шапку-ушанку и вывели из камеры, в которой он сидел. Кормить тоже не стали.

Стив задумался, куда же его ведут под конвоем четырех автоматчиков, но спросить было не у кого. Вообще, вопрос “куда?” был более чем актуален, и радовало только то, что ему дали теплую одежду, значит, не на расстрел, как, по слухам, часто бывало в Советах. Хотя кто знает, этих русских. Стив почему-то пожалел, что не успел в последний раз посмотреть на портрет Баки, хоть на один, а нарисовал он их штук пять.

– Что, так меня боитесь? – усмехнулся Стив, когда увидел майора. – И куда мы?

– Оправданная предосторожность, – ответил майор Горбатов. – Полезайте в кузов, – кинул он на тентованный грузовик с высоким шасси, выкрашенный темно-зеленой краской. – Передадим вас вашим американским друзьям.

– Думаете, у меня в Америке еще остались друзья? – Стив снова усмехнулся. – Сомневаюсь, майор. Очень сомневаюсь.

Стив даже предположить не мог, кому именно из “американских друзей” его хотят передать? Спецслужбам на опыты? Ближе всего. Стив не хотел на опыты, но возможности сбежать пока что не было, возможно, появится, когда его передадут. На это была вся надежда.

Майор забрался в кузов вслед за Роджерсом, сковал ему руки наручниками, которые изготовили, похоже, на медведя, дождался, пока в машину заберутся автоматчики и перебрался в кабину.

Стив почувствовал, что ему весело, и расхохотался. Было в этом во всем что-то нереальное, что-то иррациональное, и было безумно смешно. Стив хохотал, как ненормальный, чувствуя, как уходит напряжение последних дней.