Текст книги "Я не мертв (СИ)"
Автор книги: SmileGin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
В ушах словно барабанные перепонки лопнули, настолько звенело в голове после удара. Откашливаясь и хрипло дыша, иллюзионист сел, прислоняясь к ступенькам спиной и откидывая назад голову. Надо же, вроде уже привык к таким обломам. Кея немного полежал, о чем-то размышляя, а затем мотнул головой, словно выбросив из головы надоедливую мысль, и поднялся.
– У тебя, по-моему, фетиш на лестницы, – усмехнулся он, застегивая пуговицы на рубашке.
Дыхание его слегка сбилось, но в целом и не скажешь, что только что прошел своеобразный петтинг.
– Уж какой есть, – развел руками Мукуро, глядя на собеседника и несостоявшегося уже в который раз любовника, – ты тоже, знаешь ли, не айс.
Хибари хмыкнул и присел на ступеньку чуть выше Мукуро. Провел рукой по длинным волосам, которые рассыпались по плечам. От едва ощутимого касания Рокудо слегка напрягся, чувствуя, как эхом реагирует на это простое действие тело.
– Куфуфу, Ке-кун, ты такой странный, – смеется он, слегка оборачиваясь назад.
Боль ненадолго отступила, изгоняемая из тела необычным теплом и незнакомым ранее умиротворением.
– Нет, – Хибари покачал головой, чуть сжимая прядь синих волос, – просто я борюсь с желанием сорвать с тебя скальп.
Врун. Какой врун. И Мукуро вновь весело рассмеялся, откидываясь назад, упираясь в колени японца спиной. Откинул голову назад, почти положив ее на ноги брюнета. Хибари хмурится и недовольно сопит, но не скидывает с колен вихрастую голову.
– Ублюдок ты, и я тебя ненавижу, – как-то равнодушно бросил Кея, отворачиваясь.
– Тогда зачем целуешься со мной? – удивился Рокудо.
– Потому что захотел, – нехотя ответил тот, сдвинув брови на переносице и смешно морща нос.
– Оя, это просто гениальный ответ, – Мукуро вытянул руку, касаясь бледного лица, и провел по складке между бровями, разглаживая ее.
– Руки убрал.
– Куфуфу, совсем не страшно.
И они молчат. Пусть вредный японец опять лишь поиграл на расшатанных нервах, но Мукуро сейчас хорошо. Когда они могут вот так спокойно сидеть рядом, как бы невзначай касаясь друг друга, перебрасываясь язвительными репликами, то из головы вылетают все проблемы, забываются болезни и вообще на все плевать. Мукуро вздохнул. Продолжалось бы так всегда…
***
Дино с удивление заметил у могилы Кеи незнакомый силуэт. В такие дни это может быть только Мукуро, но эта фигура точно не его. Когда парень подходит ближе, у него екает сердце, и Каваллоне бежит к стоящему вдалеке человеку, не чувствуя под собой ног. А добежав до заветного места, застывает в разочаровании. Прекрасное видение рассеялось, словно иллюзорный туман. У могилы стоял Данте. На смену разочарованию пришло удивление. Что новый хранитель облака забыл у места упокоения старого? Ждет благословения? Зная Кею, можно утверждать, что его он точно не получит.
– Эй, Леоне-кун! – машет рукой Дино, расплываясь в улыбке.
Бедный парень же не виноват в смерти его ученика, почему бы не быть немного приветливее? Данте вздрогнул всем телом и поспешно отвернулся, вытирая рукавом пиджака глаза. Дино нерешительно замер рядом, невольно подмечая схожие черты с Хибари. Широкие скулы, слегка раскосые глаза, враждебный взгляд… Вылитый Кея, если бы… если бы не покрасневшие глаза и потерянный вид.
– Чего надо? – недовольно спросил парень, пытаясь сделать непроницаемое лицо, что у него не шибко получалось, – Конь, не можешь места себе…
– Прекрати, – слишком резко прервал его Дино, – что за цирк ты устраиваешь?
Леоне замолчал, опустив глаза вниз. Подумать только, и этот человек так напоминал всем умершего хранителя облака! Внезапно Данте как-то по-детски всхлипнул и резко опустился на корточки, закрывая лицо ладонями.
– Эй, прости, что так резко… – мигом начал извиняться растерявшийся Дино, но тот его перебил.
– Я просто скорблю, нельзя?
– А ты был с ним знаком? – Каваллоне присел рядом, опуская на могилу белые цветы, и с удовлетворением замечая свежие цветки сакуры.
– Да… То есть нет… Не совсем, – Данте говорил неуверенно, что не очень походило на его прежнюю манеру общения, – он… однажды приезжал к боссу моей семьи… бывшей семьи, – он перевел дух, – тогда я его впервые увидел. Он держался так уверенно, выглядел так круто! Я всегда восхищался им. Я хотел быть на него похожим…
Дино задумчиво замолчал. Этот парень хотел заменить настоящего Кею. Заменить незаменимого Кею. Тяжело об этом думать, но на такое не способен ни один человек во всех вселенных.
– Данте, – позвал мягко Дино, заставляя того поднять голубые глаза на собеседника, – ты не должен кем-то притворяться. Кея – это Кея, а ты – это ты. И он, и ты – незаменимы. Может, потому у тебя не налаживаются отношения с хранителями? Они ведь видят твою фальшь, маску, называй это как угодно. Просто будь искренен, и они примут тебя. Вот увидишь.
Леоне отвернулся, рассеяно глядя на фотографию Хибари. Разве не таким должен быть настоящий хранитель облака? Сильным, независимым, холодным и неприступным. Но ведь Данте совсем другой. Он любит играть в бейсбол и есть мороженое, любит по вечерам смотреть по телевизору ток-шоу, любит спортивную одежду и иллюзионистов, да и вообще… другой.
– Смогу ли я?
– А ты постарайся, – улыбка Дино была по-настоящему теплой, а медовые глаза смотрели по-отечески добро, – кольцо ведь уже выбрало тебя.
Данте смотрит на кольцо и медленно кивает. Дино поворачивается к надгробию и смеется.
– Я люблю тебя, Кея. И ты всегда будешь в моем сердце, – тепло произнес он, прикрыв глаза.
Данте изумленно на него вытаращился.
– Л-любите?!
– Ну да, – непонимающе посмотрел на него Каваллоне, – он же мой единственный и любимый ученик.
– Аааа, вы в этом смысле… – тянет Данте, поднимаясь, и разминая затекшие ноги, – тогда и я люблю Хибари-семпая, – весело говорит он, – как моего невольного наставника. Я все же буду пытаться стать таким же крутым как Вы.
– Ты меня вообще слушал? – кисло спросил Дино.
– Ага, – улыбнулся Леоне, оборачиваясь.
Дино тоже улыбается в ответ и треплет парня по взъерошенным волосам. Надо же, они с Кеей почти одного роста. Только Хибари повыше будет.
– Тебе сколько лет-то? – поинтересовался блондин.
– Девятнадцать.
Мальчишка еще. Кея сказал бы «мелкое травоядное» и хмыкнул, отвернувшись. Дино улыбнулся своим мыслям и потянул брюнета за руку.
– Пошли, я тебя немного потренирую, – предложил он, смеясь.
Данте недоверчиво смотрит на него, а потом радостно кивает, убегая вперед. Фотография снова цветет красками после небольшой реставрации. С нее улыбается Хибари, глядя серыми холодными глазами на Дино. Каваллоне снова улыбнулся и коснулся изображения, проводя пальцем по образовавшейся морщинке на носу.
«У меня появился ученик… Ты ведь не против, Кея?»
========== Близость ==========
– Чего ты хочешь сейчас больше всего? – задумчиво спросил Хибари, не открывая глаз.
Мукуро заворочался и с интересом посмотрел на хранителя облака. И с чего вдруг такие вопросы? Будто он не знает ответа.
– Куфуфу, Кея, ты же знаешь, я хочу уничтожить мир, – рассмеялся парень, приподнимаясь на локте.
Сегодня мир сошел с ума. Хибари мало того, что разрешил, так еще и сам предложил иллюзионисту спать этой ночью вместе. Видимо для того, чтобы поиздеваться и заодно снова обломать его. Но Мукуро тоже не лыком шит, поэтому согласился, и сейчас лежал непозволительно близко к своему объекту страсти.
– О как. Я вижу, ты добился в этом потрясающих успехов, – хмыкнул Кея, приоткрыв один глаз.
– А как же? – кивнул синеволосый, водя длинным пальцем по обнаженной груди соседа, – я уже внедрился в Вонголу, осталось всего лишь похитить кольца.
– Да ну, что ты говоришь. Такое плевое дело! – съязвил японец, толкая головой угловатое плечо.
Мукуро тихо рассмеялся и, быстро нагнувшись, легко поцеловал брюнета в кончик носа. Тот недовольно поморщился и оттолкнул чужое лицо.
– Много себе позволяешь, гиена, – буркнул он, закутываясь в одеяло по подбородок, – падальщику не позволено прикасаться к хищнику.
Мукуро запрокинул назад голову и захохотал. Грубое обращение совсем его не обидело. Даже наоборот, очень рассмешило. Близость к желанному телу распаляла кровь, бешено пульсируя в венах. Приятно.
– А если я тоже хищник? – прищурил разноцветные глаза Мукуро.
– В своих мечтах, если только, – хмыкнул собеседник, – руки убрал.
Мукуро преувеличенно горестно вздохнул, вытаскивая руку из-под одеяла.
– Кея-Кея, ничего до конца не доводишь, – покачал он головой, – с сексом обламываешь, под одно одеяло лечь не даешь, даже не отомстил мне…
Кея резко повернулся к иллюзионисту и сжал рукой тонкое горло.
– Могу сделать это сейчас, – угрожающим тоном предложил он, сжимая пальцы.
– Что именно, Ке-кун? – хрипло усмехнулся Мукуро, не пытаясь вырваться.
Хибари не убьет его. По крайней мере сейчас это не в его интересах. А потом Рокудо что-нибудь придумает, чтобы Кея относился к нему более терпимо. Хотя куда терпимее?
– Почему ты пристаешь именно ко мне? – нехотя ослабил он хватку, опускаясь на подушку.
Мукуро потер шею и несколько раз кашлянул, избавляясь от щекочущего ощущения в горле.
– Потому что я тебя люблю, – слишком просто ответил синеволосый, – кажется, – подумав, добавил он, – я не совсем понимаю, каково это, но мне кажется, что люблю.
– Камикорос, – отворачиваясь к окну, бросил тот, укрываясь почти с головой одеялом.
– Оя, не может быть, Хибари-чан, ты смущаешься? – хихикнул Мукуро и, перегнувшись через тело, заглянул в лицо соседа, – куфуфу, я прав.
– Заткнись, – Кея злится и пихает руками обнаглевшего хранителя тумана, – пошел в свою комнату, уродец, чтоб я… Ммм…
Мукуро затыкает ему рот, грубым поцелуем впиваясь в губы. Кея хмурится, но отвечает, перехватывая инициативу. Через минуту они с трудом отрываются друг от друга, тяжело дыша.
– Как же я тебя ненавижу, вшивый иллюзионистишка, – с отвращением кинул Хибари, вытирая губы рукой.
– Я заметил, – Рокудо засмеялся, утыкаясь лицом в грудь японца, – ты же тоже хочешь. Я же вижу. Почему бы нам…
– Нет, – Кея резко отталкивает от себя длинноволосую голову и укладывается на постель, – или я сверху, или нет.
Мукуро закусил губу. Вот же упертый парень. Но сдаваться просто так не в духе хранителя тумана.
Он обвил руками широкую спину, упираясь носом между лопатками, и коснулся губами бледной кожи. Кея замер, напрягаясь. Дыхание слегка сбилось, но он молчит. Рокудо целует плечо, поднимаясь выше, а руки опускает ниже, поглаживая грудь и живот.
– Рокудо, свали… – выдохнул Кея.
Мукуро не ответил, скользя сухими губами по будто бы специально подставленной шее. Ладонь оттягивает резинку пижамных брюк, проникая под мягкую ткань. Хибари шумно втягивает воздух и сжимает в руках одеяло, когда холодные пальцы касаются возбужденной плоти. Выдыхает уже в губы Мукуро, склонившегося над его лицом. Итальянец и сам уже был в болезненно-сладком возбуждении, но торопиться не стал, пытаясь доставить удовольствие хранителю облака. Проводит рукой по всей длине члена, слегка сжимая у основания, одновременно припадает к приоткрытым губам, скользя языком сначала по зубам, а потом переплетая с чужим. Свободной рукой шарит по телу, оставляя едва заметные царапины на тонкой коже. По телу японца пробегает ощутимая дрожь наслаждения, и он впивается пальцами в худые плечи, закусывая губу.
Страх все же остается. Что Кея снова выскользнет из рук, колко произнесет какие-нибудь гадости и оставит его в неудобном положении. Но это чувство с лихвой перекрывает невыносимое чувство удовлетворения, дикая радость от близости и бушующая в душе страсть, которая выплескивается мелкими порциями, боясь спугнуть свою жертву.
Хибари крепко сжимает зубы, не пропуская рвущиеся из груди звуки, и только тяжело дышит через нос, крепко прижимая к себе Мукуро. Но тот мягко отстраняется, опускаясь ниже. Рука исчезает с напряженного органа, но ее тут же заменяют тонкие губы. Рокудо никогда подобного никому не делал, и даже не думал о таком. Это казалось унизительным, чем-то позорным, и если бы кто-нибудь ему посмел такое предложить, то он бы, не задумываясь, убил бы этого человека самым жестоким образом. Но сейчас… сейчас это казалось таким простым, будто бы в порядке вещей, что Мукуро даже не мучился размышлениями на эту тему. Хибари дергается, когда иллюзионист вбирает член почти до самого конца, и больно сжимает в руках длинные волосы.
– Рокудо, убью… тебя…
Этот полустон-полуугроза здорово щекочут напряженные донельзя нервы. Мукуро, почти реально ощущая, как в теле лопаются вены от долго терпимого возбуждения, проводит рукой по всей длине члена, вырывая еле слышный глухой стон. Спустя пару мучительный мгновений, Хибари тянет на себя темные волосы, прокусывая губу до крови, и выгибает спину, кончая в плотно сжимающий его орган рот. Мукуро поднимает голову, довольно щурясь и облизываясь, и подается вперед, всем телом опускаясь на японца. Хибари еще не придя в себя, отвечает на горьковатый поцелуй, обессилено распластавшись на кровати.
– На хрен пошел… – шепчет он, когда Мукуро устраивается сверху, разводя в стороны ноги.
В ответ Рокудо тихо смеется, осыпая жгучими поцелуями разгоряченное тело. В этот раз он не позволит ему убежать. Только не сейчас.
– Кея… – почти стонет иллюзионист, оставляя очередной засос на мерцающей в темноте бледной коже.
Невыносимое чувство удовольствия накрывает с головой, торопит, наконец, осуществить желаемое. Мукуро касается своими пальцами губ японца, но Кея сжимает губы, одурманено глядя в разноцветные глаза. Тогда синеволосый сам облизывает свои пальцы, обильно смачивая их слюной, а Хибари недовольно шевелится под ним, пытаясь прийти в себя после яркого оргазма.
– Чуть-чуть потерпи… – Мукуро шепчет прямо в ухо, прижимаясь к груди брюнета всем телом.
– Нет, – шипит в ответ Кея, разгневанно сверкая серыми глазами, – не… смей, – с трудом добавляет он, когда иллюзионист обводит языком затвердевший сосок.
Короткие ногти впиваются в плечи, когда Рокудо аккуратно вводит внутрь один палец. Хибари сыпет проклятиями, болезненно морщась от неприятных ощущений. Мукуро успокаивающе шепчет что-то на ухо, то и дело целуя покрасневшее от злости лицо.
Решив, что достаточно растянул узкое отверстие, Мукуро обхватил руками узкие бедра, слегка приподнимая их, и, изнывая от нетерпения, осторожно толкнулся вперед. Кея клацает зубами, упирается в чужую грудь, отталкивая. Еще один толчок, и Мукуро протяжно стонет, роняя голову на плечо японца, чувствуя, как мышцы судорожно сжимаются, плотно обхватывая его член. Терпеть уже не было сил, и парень, наплевав на то, что это первый раз для обоих, резко подается вперед, сжимая пальцами талию, дергая напряженное тело на себя. Хибари прохрипел какое-то ругательство, пытаясь вытолкнуть из себя чужеродный орган.
– Ке… не сопротивляйся… – задыхаясь от нахлынувших на него чувств, произносит Мукуро, пресекая все попытки вырваться, – самое ужасное уже прошло…
– Ты труп, – цедит сквозь зубы Хибари и вдруг вскрикивает, широко раскрыв глаза.
Мукуро замирает, когда его бедра соприкасаются с ягодицами, позволяя Хибари привыкнуть к незнакомым ранее ощущениям. Тот тяжело дышит, запрокинув назад голову и отходя от внезапной вспышки наслаждения, пронзившей его тело. Иллюзионист осторожно продолжил движение, переводя свои руки за спину брюнета, и притягивает его ближе к себе, заставляя оторваться от подушки. Мукуро казалось, что сердце сейчас разорвется от наполняющего его восторга и счастья. Тот, кого он так желал, тот, о ком он грезил долгими ночами, сейчас находился в его объятиях, жарко дышал в шею, обхватывал плечи, сам подавался вперед, едва слышно постанывая. Это так пьянило и без того одурманенный разум, заставляя срываться на бешеный ритм, вырывая из горла любовника полный наслаждения стон. Мукуро чувствовал, как по спине течет пот, и липнут к телу волосы, намокая от соприкосновения к влажной коже. На мгновение он открыл глаза и посмотрел на покрасневшее лицо Хибари. Тот дергался в ритме рваных резких толчков, наполняющих его тело, и в изнеможении кусал опухшие губы, закрыв глаза и подрагивая ресницами. От открывшейся картины перехватило дух, и Мукуро, чуть ли не сорвав голос, излился внутрь напряженного тела семенем. Следом, уже во второй раз за ночь, забился в судорогах Хибари, обессилено падая на кровать. Сверху на него навалился иллюзионист, утыкаясь лицом в подушку, и тяжело дыша, приходя в себя после долгожданной близости. Кея прижал к пылающему лицу мокрые ладони и открыл еще подернутые пеленой желания глаза.
– Слезь с меня, убожество, – хрипло приказал Хибари, заворочавшись под костлявым телом синеволосого.
Мукуро мотнул головой и несильно укусил японца за плечо.
– Тебе понравилось? – будто бы заискивающим голосом спросил он, приподнимаясь и глядя в любимые серые глаза.
– Нет.
– Обмааанщик, – хохотнул тот, щекоча волосами шею и лицо брюнета.
– Отвали. Урод, тебе не жить. Камикорос, – шипел Хибари, с силой дернув за лезущие прямо в нос патлы.
Мукуро бьется лбом о лоб Кеи и впивается в искусанные губы своими. На этот раз хранитель облака яростно отбрыкивается, заехав кулаком по смазливому лицу. Рокудо охает и отстраняется, недовольно смотря на злого Хибари.
– Спасибо, – неожиданно вырывается у Мукуро.
– О, не стоит. Сущие пустяки, – фыркает Хибари, вставая с постели и морщась от неприятной ноющей боли в пятой точке, – я убью тебя, – яростно добавляет он, – только завтра.
– Эй, ты куда? – заволновался Рокудо, наблюдая, как японец, натягивая штаны, плетется к двери.
– На хрен иди, – огрызается Кея, дергая ручку двери, – я не собираюсь спать в таком виде.
Дверь захлопывается, а через минуту слышится шум воды из ванной. Мукуро блаженно растягивается на кровати, думая, присоединиться ли к нему или все же поспать? Решив еще недолго пожить на этом свете, Рокудо замотался в слегка влажное одеяло, и устало закрыл глаза, с ярким восторгом проматывая события этой ночи в своей голове. Кея злится, но он сам получил немалое удовольствие, если судить по тому, как он подавался навстречу.
Счастье переполняло все тело, отзываясь в каждом атоме, отражаясь в каждой клеточке организма. Все было просто прекрасно.
========== Счастье и боль ==========
Солнечный луч ворвался через щель между плотными шторами и заиграл на бледном лице. Мукуро поморщился и разлепил глаза. Мышцы приятно покалывало от усталости. Ну еще бы, после такого-то. Под боком тихо сопел Хибари, свернувшись в клубочек, словно ежик.
Как и ожидалось, после душа Хибари пошел спать в гостевую комнату, но оставшемуся в одиночестве Мукуро эта идея не очень пришлась по вкусу и он присоединился к японцу. После непродолжительной драки, уставший Кея плюнул и, пообещав забить до смерти наглеца утром, потеснился.
Мукуро осторожно приобнял хранителя облака, притягивая поближе к себе. Тот заворочался, что-то прошипел, но не проснулся, устроившись на груди иллюзиониста. Сердце билось размеренно, спокойно, будто не хотело нарушать сон брюнета своим бешеным стуком. Мукуро провел пальцем по припухшим губам и невесомо поцеловал их. Это отдалось в теле легкой дрожью, пробуждая желание повторения этой ночи. Хибари поморщился и чуть-чуть приоткрыл один глаз. Он выглядел так мило, что Рокудо не удержался и снова прижался к теплым губам, только на этот раз гораздо требовательней. Кея дернулся, отталкиваясь, но Мукуро быстро притянул его за талию к себе, заставляя откинуть голову назад. Жадно прошелся по спине пальцами, целуя шею, провел руками по напряженному животу, узким бедрам.
– Отвали, гиена проклятая. – холодно произнес Хибари, пиная его коленом в живот и скидывая на пол.
– О, это жестоко. – прохрипел с пола иллюзионист.
Хотя это немного приятно. Хм, звучит, будто он мазохист какой-то.
– Ты, жалкий ничтожный маньяк, я убью тебя. – предвкушающее улыбаясь, свесился с кровати Хибари, уже вытаскивая откуда-то тонфа. – Можешь выбрать способ смерти. Но я все равно убью тебя по-своему.
Вот и спрашивается: зачем тогда давать свободу выбора? Внезапно заиграл гимн Намимори, оттягивая на время жестокую казнь, и Хибари недовольно потянулся к мобильному. Пару секунд поглядев на экран телефона, брюнет молча поднялся с кровати и начал одеваться.
– Что-то случилось? – поинтересовался иллюзионист, уперевшись согнутыми в локтях руками на кровать и по-прежнему сидя на полу.
– Тебя не касается. – огрызнулся тот, застегивая пуговицы на белой рубашке.
Куда-то торопится.
– Куфуфу, а как же утренний секс? – прищурил разноцветные глаза Рокудо, улыбаясь самой развратной улыбкой, на которую только был способен.
– А ты думаешь, что будет повторение? – Хибари усмехается, завязывая галстук.
– А ты думаешь, что нет, наивный? – ухмыляется в ответ Мукуро. – Все-таки я выиграл наше маленькое пари. Это было предсказуемо, но я не думал, что это произойдет так скоро.
Кея хмыкнул.
– Радуйся и прыгай от счастья за оказанную честь. – милостиво кивнул брюнет, застегивая манжеты. – Скоро ты не сможешь делать ни того, ни другого.
– Оя, ты так великодушен, как и жесток. Как же я буду доставлять тебе удовольствие?
– О, можешь не волноваться, доставишь. – кровожадно оскалился Хибари, закрепляя тонфа на боку. – Твой бездыханный труп доставит мне неимоверное наслаждение.
– Такое же, которое я получил этой ночью? – рассмеялся Мукуро и откатился в сторону, уворачиваясь от брошенной в него тяжелой непонятной штуки.
– Смейся-смейся. – кивнул Хибари, набрасывая пиджак на плечи. – Смех твой прервется, когда ты будешь захлебываться кровью.
Мукуро промолчал, продолжая улыбаться. Кея выглядел прекрасно, восхитительно, чудесно и так далее, со всеми возможными восторженными эпитетами. Или, может, так сказывалось хорошее настроение. Даже вновь дающая о себе знать болезнь не омрачает безграничного счастья.
– Шарфик-то сними, жара на улице. – хихикнул Рокудо, поднимаясь с пола.
Тот смерил его тяжелым взглядом и еще сильнее замотался в шарф.
– Рот закрой. – угрюмо бросил Хибари, направляясь к выходу.
– Стой, Кея, я поправлю. – Мукуро подплыл к хранителю облака и аккуратно поправил воротник рубашки.
Хибари мрачно смотрел на него снизу вверх, терпеливо ожидая окончания столь милого проявления заботы. Рокудо улыбается и соблазнительно облизывает губы, провоцируя тихий смешок.
– Ты никогда не изменишься. – усмехается Хибари, прикрыв глаза.
– Можно подумать, ты этого хочешь. – шепчет Мукуро, склоняясь к чужому лицу.
– Ты вроде собирался только поправить воротник. – хмыкнул японец, не шевелясь.
– Нет, не только.
Губы мягко касаются бледной щеки, на что Хибари недовольно морщится. Мукуро аккуратно целует его в уголок губ, опасаясь спугнуть слишком пылким проявлением чувств, а затем постепенно углубляет поцелуй. Хибари сам подается навстречу, позволяя чужому языку скользнуть в рот, переплетаясь со своим. Разум начинает тонуть в омуте желания, руки сами тянутся к напряженно застывшему телу, а легкая боль в теле исчезает под напором пробуждаемых в душе чувств. Хибари сжимает запястья, не давая прикоснуться к себе, прикусывает влажные от поцелуя губы, скользит губами по худой шее, по ярко выраженным ключицам. Мукуро закрывает глаза, изгибаясь под властными прикосновениями чужих губ.
Кея резко отрывается от увлекательного занятия, довольно сверкая глазами. Рокудо хмурится, не понимая причины столь внезапного действия.
– С тебя хватит, жалкий иллюзионистишка. – насмешливо фыркнул Хибари, отряхиваясь.
Но отпускать его не хотелось. Мукуро схватил его за локоть, встречаясь с вопросительным взглядом стальных глаз.
– Рокудо, отстань. – железным голосом потребовал Хибари, сбрасывая с себя руку.
А это больно. Ну и хватка.
– Во сколько придешь? – поинтересовался хранитель тумана, потирая запястье.
– Когда захочу. – сухо ответил Хибари, выходя из комнаты.
– Ты не приготовил завтрак. – направился следом итальянец, на ходу натягивая на себя штаны.
– Жри мусор, гиена.
– Оя, как ты жесток. А если я умру голодной смертью?
– Я с радостью похороню твое тощее тельце на заднем дворе.
– А установишь в мою честь у себя дома алтарь?
– Если только для того, чтобы поглумиться над твоим святым ликом.
– Куфуфу, ты такой милый, когда хвалишь меня.
– Я всегда милый. Особенно с тобой.
– А как же страстный поцелуй на прощание?
– Могу предложить поцелуй с моими тонфа.
– Пожалуй, я откажусь.
– А жаль. Похоже, ты им нравишься.
– Вот как? Надо будет купить им полироль.
– Все. Заткнись. – наконец Хибари надоедает бессмысленный разговор, и он обувается, присев на маленький стульчик у двери.
– Ого, как ты быстро выдохся. Фантазия подводит? – ехидно заметил иллюзионист, наблюдая за нехитрыми действиями хранителя облака. – Я вообще раньше думал, что ты кроме «камикорос» ничего не знаешь. – подумав, добавляет он.
Хибари не отвечает, лишь окидывает его презрительным взглядом, и поднимается.
– Удачи. – весело желает Мукуро, открывая дверь. – Не дай себя убить.
– Я и так мертв. – усмехнулся тот, выходя наружу.
После этих слов в душе появился неприятный холодок и какое-то странное чувство.
«Что за глупые шутки?» – недовольно подумал Мукуро, тряхнув волосами.
Внезапно голову словно сжало обручем, а из легких одним ударом выбили воздух. Ноги подкосились, и Рокудо упал на четвереньки, жадно глотая ртом воздух, наполняя налитые свинцом дыхательные органы. Показалось, что внутри что-то лопнуло, и изо рта хлынула кровь, пачкая светлый пол. Конечности отказывались шевелиться, и Мукуро почувствовал, как холодеют кончики пальцев.
Неужели смерть? Нет, только не сейчас. Это жестоко, после такого ошеломляющего счастья умереть подобным образом. Больно. Кровь сумасшедшее пульсирует, отдаваясь в голове, бешено стучит по барабанным перепонкам. Невозможно ни о чем думать, воспаленный мозг не реагирует на отчаянные попытки хозяина восстановить в сознании хоть какие-нибудь мысли. Телефон. Нужен телефон. Он совсем рядом, на высокой тумбочке, но Рокудо не может даже пальцем шевельнуть. Сознание уже начинает погружаться во тьму от нехватки кислорода, но Мукуро отвлекает себя, оживляя в голове прекрасный образ молчаливого японца, вспоминая вчерашнюю ночь, сегодняшнее утро. Эти сладкие мысли не дают окончательно сойти с ума, забиться в предсмертной агонии, закрыть покрасневшие от давления глаза. Мукуро не хочет умирать. Не хочет и не умрет. С усилием приподнимает отяжелевшую голову, пытается встать, царапая ногтями пол. Ползет, выбиваясь из последних сил, к аппарату. К горлу подступает тошнота, в тело словно впиваются миллионы мелких иголок, а звук бьющегося пульса закладывает уши. С покачнувшейся тумбочки падает телефон, глухо ударившись о деревянную поверхность. С трудом набрав наизусть знакомый номер, Мукуро тяжело дышит в трубку, заливая ее кровью при приступе кашля.
– Слушаю. – раздается по ту сторону холодный голос.
– Савада… – хрипит Мукуро и замолкает, когда его сознание покрывает темнота.
========== Не хочу тебя забыть ==========
– Мукуро! – Тсуна тщетно пытался удержать на больничной койке иллюзиониста. – Шамал, да сделай же ты хоть что-нибудь! Мукуро!!!
– Дай мне свои таблетки, Шамал! – яростно метался на постели иллюзионист, пытаясь вырваться из цепких пальцев. – Савада, немедленно отпусти меня!
Тсуна ничего не понимал. После странного звонка он тут же помчался в дом Хибари-сана, прихватив с собой Гокудеру. Никто не отвечал на звонки и крики, и тогда Гокудера просто вышиб дверь пинком. Первым делом в глаза бросились кровавая цепочка следов, ведущая вглубь дома. Пройдя пару шагов, они наткнулись на обездвиженное тело хранителя тумана. Немедленно вызвав отряд медиков, Тсуна оглядел иллюзиониста на предмет повреждений, но таковых не обнаружил. На базе Шамал оказал помощь больному, пока Савада, Генкиши, Хром и парни маялись в коридоре, изнывая от волнения. Хром тихо плакала, закрыв руками лицо, а Кен и Чикуса понуро стояли рядом. Внезапно на голову Хром мягко легла широкая ладонь, невесомо и как-то неуверенно поглаживая по волосам. Девушка подняла удивленные глаза на Призрачного Рыцаря, который непроницаемо смотрел на нее светло-желтыми глазами.
– Не волнуйся. – негромко произнес он. – Это же Рокудо Мукуро.
Такие простые слова ненамного успокоили горечь от известия о реанимировании ее мастера. Генкиши убрал руку, но Хром перехватила ее, прижимая к покрасневшему лицу.
– Спасибо вам… – тихо произнесла она, опустив глаза вниз.
Кен на удивление спокойно отреагировал на такое проявление чувств, не бросаясь с кулаками на иллюзиониста. Видимо, его серьезно подкосила болезнь Мукуро.
Спустя некоторое время к ним вышел Шамал, оповещая о том, что жизнь Рокудо вне опасности и он сейчас спит. Входить к нему никому не разрешил, и все потихоньку разошлись, за исключением Дечимо, с которым у доктора произошел серьезный и болезненный разговор.
А вот когда Мукуро очнулся, началось вообще непонятно что. Узнав, что его госпитализируют, парень будто с ума сошел. Вскочил, порывался уйти, что-то бессвязно бормотал.
– Я не могу здесь оставаться! Савада, уйди с дороги! – угрожающе прошипел иллюзионист.
– Да что с тобой такое, Мукуро?! – отчаянно воскликнул Тсуна. – Ты умереть хочешь?!
– Я умру, если здесь останусь! – обхватив руками голову, простонал синеволосый, тяжело опускаясь на койку. – Я должен уйти сейчас… Я не могу здесь остаться… Не могу… Не могу…
Он твердил одно и то же, раскачиваясь из стороны в сторону. Скоро домой придет Хибари и не сможет войти внутрь, пока там не покажется иллюзионист. И где он будет спать? Где будет жить? А если он вообще обратится за помощью к кому-нибудь другому? К тому же Каваллоне, например. Тот-то с огромнейшей радостью примет его. Возможно даже, что в свои объятия… От этой мысли сильно поплохело, а голова заболела еще сильнее.
– Нет… Кея… Я не могу быть здесь… Не могу… Ке…
Тсуна и Шамал обменялись обеспокоенными взглядами. Мукуро совсем не обращал внимания на них, зарываясь пальцами в длинные волосы, хрипло выдыхая бессвязные слова и имя хранителя облака. Сейчас он сам на себя не был похож.
– Савада… – тут он поднял на Десятого обезумевшие глаза и вцепился в его рубашку тонкими пальцами. – Не стой у меня на пути, предупреждаю… – его голос сильно хрипел, а пальцы медленно переходили с воротника на тонкую шею. – Я не могу здесь оставаться…
Тсуна отскочил назад, когда в красном глазу появилась цифра четыре, тем самым спасая себя от смертельного удара.
– Черт, Мукуро, хватит! – драться с собственным хранителем ему не хотелось.
Рокудо выхватил из воздуха трезубец и повернулся к Дечимо, улыбаясь словно маньяк. В его проклятом глазу горело синее пламя тумана.
