Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Skyblue (чудовысько)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Я будто получил пощечину, и тут во мне что-то окончательно сломалось, словно специальный заслон был снесен мутной водой прорвавшейся плотины. Какая-то очень отдаленная часть меня еще вела сама с собой диалог и пробовала уговорить быть благоразумным, искала доводы для отступления. Но это уже было настолько нереально и так далеко, что никакие слова не могли ничего исправить или остановить.

  Быстрое движение и Дентон упал на пол, а костяшки моих пальцев приятно обожгло болью и стало ощутимо саднить.

  Не отдавая себя отчета в том, что делаю, я схватил так удачно подвернувшийся под руку собственный галстук и связал его запястья за спиной, предварительно заехав кулаком куда-то в бок. Дентон успел только глухо охнуть и жадно глотал ртом воздух, пока я к нему не наклонился. Уперевшись одной рукой в пол, а другой перевернув и схватив за ворот шелковой и прохладной даже на ощупь рубашки, я ощутимо его встряхнул, в ответ вполне ожидаемо и справедливо услышав самые отборные ругательства.

  – Твою мать, ты что творишь?! – зашипел он, и мне в лицо полетела слюна.

  – А на что это похоже? – с удовольствием протянул я, неожиданно начав ловить кайф от всей этой ситуации и напрочь забыв о любых возможных последствиях. Наоборот, чем сильнее он бесился и терял свою пресловутую уверенность и бесстрастность, тем больше я успокаивался и словно смотрел на него со стороны. И заодно на себя, как бы являясь лишь сторонним наблюдателем собственной жизни и того, что сейчас вытворяли мои руки.

  Теперь, наконец-то, мы поменялись местами.

  Странно, но мне казалось, что несмотря ни на что он останется таким же холодным и бесстрастным ублюдком, как обычно. Но вместо этого Джейси Дентон поразительно быстро потерял контроль, и его разъяренный взгляд, имей он вполне реальную плотность, мог бы пронзить меня насквозь. Что же больше его бесило – то, что он оказался в подобной ситуации или то, что он оказался подо мной?

  – Все, что ты тут говорил – очень занимательно. И, конечно, тут ты тоже полностью прав – такому гею как я действительно все равно и подойдет любая задница. А ты весь – одна сплошная задница. Ну и как я могу устоять?

  Ах да, последнее: я никогда особо не афишировал, что являюсь геем, но и сильно, кажется, не скрывал. А может, это просто был совсем не тот случай.

  Несколько секунд полюбовавшись на ошарашенное лицо нашего финансового директора, я схватил его за волосы и с силой потянул назад, чувствуя, как хрустнула его шея и как в ладони распускается собранный хвост; заставляя откинуть голову и выставить напоказ беззащитную шею с выпирающим кадыком, на которой тут же довольно ощутимо сжались мои пальцы.

  – Превосходный вид сверху, – я расположился между его ног и с силой припечатал к полу рванувшееся было в сторону тело, не давая возможности для маневров. К счастью, наши весовые категории в некотором роде совпадали, и если тренированное, жилистое тело Дентона было более выносливым и гибким, то на моей стороне преимуществом являлись наращенные в спортзале мускулы. – А тебе, наверное, не привыкать кувыркаться под каким-нибудь потным мужиком?

  У моей мести был необычайно приятный, чуть сладковатый, вкус. Я даже специально облизнул губы, чтобы лучше распробовать и, на манер Дентона, сочувственно поцокал языком.

  – Не льсти себе, ковбой, – моя, совсем еще "недавняя жертва", неожиданно перестала сопротивляться. Вместо этого, наоборот, Дентон попытался поудобнее опереться на сведенные за спиной локти и тряхнул головой, убирая с лица спутанные пряди. – Мало же тебе надо для того, чтобы почувствовать себя "мужиком", – передразнил с кислым выражением лица и сплюнул в сторону кровь из разбитой губы.

  Не сумев справиться с легким потрясением от такого быстрого "перехода" и чувствуя, что схожу с ума, я ляпнул первое, что пришло на ум, стараясь, чтобы мой голос звучал так же ядовито.

  – Так ты не возражаешь, если вместо так обожаемого тобой туалета, мы все-таки воспользуемся офисом? На руках я тебя не понесу, а вот на этаже в это время точно никого не будет.

  – А потом я тебя уничтожу. Завтра все издательство будет знать о твоих "подвигах" и какая ты мразь.

  Я отбросил в сторону резинку-невидимку, оказавшуюся до сих пор зажатой в кулаке.

  – И про то, что я тебя трахнул, тоже напоешь?

  На какой-то совершенно короткий миг ресницы Дентона мелко дрогнули, а глаза округлились. Но он быстро взял себя в руки, если только это было возможно в сложившихся обстоятельствах.

  – Ты блефуешь, – спокойно заявил он мне, так что я готов был рассмеяться ему в лицо. Или согласно кивнуть.

  Пожалуй, за сегодняшний вечер, это была действительна самая смешная его шутка.

  – Сейчас проверим.

  – Меня тошнит.

  – Поверь, меня от тебя тоже.

  Конечно, с самого начала и до нынешней минуты, я не собирался заходить настолько далеко и насиловать его. И он, как всегда, был прав – все, что я до сих пор делал, это просто блефовал. Но в этом-то и была проблема. Сейчас, нависая над ним, сначала беспомощным, а теперь снова пытавшимся мной руководить, я как никогда остро ощущал, что проигрываю ему. Постоянно и во всем. Он даже теперь, с разведенными ногами и связанными за спиной руками, умудрялся диктовать свои условия и выводить меня из себя. И заставлял себя чувствовать еще большим кретином, чем обычно. На мгновение, без ослепляющего чувства ярости и ненависти, все происходящее показалось полным абсурдом. А Дентон, оставаясь жестокой сволочью и циником, все равно был лучше меня, пусть он хоть трижды демонстрирует всему миру свою ориентацию. Являйся он кем угодно, даже серийным убийцей. И это ранило болезненнее, чем обычно. Острее. До сведенного спазмом горла.

  Но в то же самое время мне не хотелось возвращаться к прежним обстоятельствам. Может быть во всем был виноват алкоголь, может, я просто действительно устал или окончательно рехнулся, но я не мог повернуть назад, находясь в той точке, из которой для меня не было возврата. В этом случае все бы стало только хуже. Ведь его никто не заставлял быть все это время таким сукиным сыном и ублюдком.

  Да, я не до конца был уверен в том, что собираюсь делать. Я имею ввиду, что я ни черта не представлял, как смогу засадить этому уроду. И если честно, особого желания и не испытывал. Вероятно, что где-то на краю сознания мне даже хотелось, чтобы из коридора послышались шаги, и кто-нибудь нас позвал. Сошел бы даже внезапно затрезвонивший телефон. Но сказанная ради "красного словца" угроза оказалась очень заманчивой. С учетом того, что Дентон меня в любом случае размажет по стенке – отпущу ли я его или как следует трахну. В конце-концов, я гей и он гей, поэтому особых проблем возникнуть не должно. И в самом деле, он же не обвинит меня в изнасиловании? Максимум, я потеряю интересную и перспективную работу, изрядно сдобренную его вездесущим обществом, что уже не так плохо.

  Я засомневался, в то время как мысли путались и метались одна к другой, образуя вязкую и совершенно нечитаемую массу.

  И ведь совсем необязательно доходить до самого конца? Вполне достаточным будет просто унизить... Господи, о чем я только думаю?! Неужели нет другого способа, чтобы заставить его подавиться собственной желчью и исчезнуть? Просто оставить меня в покое? Черт!

  Я снова колебался, и Дентон это почувствовал. И сделал то, чего я от него точно не ожидал.

  В этот момент, словно в ответ на мои мысли, тело подо мной дернулось, настойчиво требуя к себе внимания, и я перевел взгляд на лежащего подо мной финансового директора, который даже на полу, с рассеченной до крови губой, растрепанными волосами и одеждой в беспорядке, умудрялся выглядеть так, словно смотрел на меня с обложки какого-нибудь модного и новаторского во всех отношениях глянцевого журнала, со специальной вкладкой посередине о разнообразных эротических фантазиях сексуальных меньшинств. Причем в этом списке он, определенно, занял бы лидирующее первое место.

  Я ошарашенно поймал себя на мысли о том, что эта сука чертовски сексуальна и, по-своему, красива. То ли я оказался больным садистом и любителем всех этих игр, почти доходящих до "расчлененки", то ли он действительно должен был оказаться внизу и со связанными моим галстуком руками, чтобы я наконец-то оценил все его "прелести", но факт оказался неоспоримым – внизу живота начало наливаться приятное тепло.

  И тут же от переизбытка эмоций, а вероятнее всего из-за выпитого шампанского, у меня закружилась голова, и комната поплыла перед глазами. Я уперся ладонями в пол по обе стороны от плеч Дентона и уронил голову, случайно уткнувшись прямо в чужую шею, где кончалась "нейтральная" ткань воротника. Носа тут же коснулся уже знакомый травяной запах, от которого пересохло в горле и дико захотелось пить. В свою очередь Дентон попытался меня вяло пнуть коленом, но конечно же не попал. А вместо холодного пола под пальцами вдруг оказались пряди, которые тут же захотелось намотать на руку и дернуть.

  Они действительно как шелк...

  – Вы так мило беседовали с Магнусом. Неужели не дал?

  Раздавшийся тихий голос с легкой хрипотцой показался совершенно незнакомым.

  – Тебя в твоем положении все еще беспокоит только это? Завидуешь?

  – И эту, кажется, из отдела продаж, ты весьма успешно лапал.

  – Значит, все-таки ревнуешь?

  Я медленно выдохнул, потому что оставаться в таком положении становилось все труднее. Надо было каким-то образом собраться с силами и встать. И потом уже в лифте вызвать такси и назвать адрес Магнуса.

  Не хочу садиться за руль в таком состоянии.

  А этот мудак пускай сам разбирается с моим галстуком и ищет в этот час кого-нибудь достаточно альтруистичного и трезвого, кому бы при взгляде на него не захотелось затянуть галстук потуже, а, наоборот, помочь, да еще потом держать язык за зубами. Уверен, будь он на моем месте, поступил бы точно так же. А про вдруг проснувшуюся сексуальность нашего финансового директора я подумаю утром, если этот пьяный бред все еще не выветрится из головы вместе со всем только что произошедшим...

  – Новак, – совершенно отстраненный, спокойный голос – Если ты сейчас с меня слезешь, то, так уж и быть, я разрешу тебе уволиться по собственному желанию.

  – Ты же сам этого не хочешь? – эти слова сорвались прежде, чем я успел подумать. Просто так, по инерции, как тысяча других пустых фраз, произнесенных в течение дня и ровным счетом ничего не значащих. Но почему-то мы оба застыли, а воцарившаяся тишина показалась слишком звонкой.

  Только если со мной все было понятно, то мой оппонент вел себя очень странно.

  Я поднял голову, чтобы в этом полумраке найти если не ответ, то хотя бы чужие глаза.

  – Не хочу? – как-то слишком весело передразнил Дентон и даже неверяще хлопнул глазами, стоило только нашим взглядам встретиться. Это выглядело совсем по-детски и больше смахивало на театрализованное представление. Словно не он, а я должен был знать ответ.

  – Чтобы я с тебя слез, – почти шепотом выдохнул я и только сейчас, с этой фразой, осознал, что он больше не сопротивляется. Уже давно прекратил кричать и сыпать ругательствами вперемешку с угрозами, вместо этого как будто ожидая моих дальнейших действий.

  Эта мысль была настолько шокирующей, что на какое-то время я завис, беззвучно уставившись на него и не понимая, кто же из нас двоих больше спятил?

  – А ты ничего не можешь довести до конца? – вдруг зло и совершенно иррационально выплюнул Дентон и посмотрел на меня так, словно я был законченным кретином – единственным в своем роде и с кем ему уже долгое время приходилось иметь дело.

  Похоже, к нему возвращались его привычные цинизм и надменность. Но меня было уже не так легко провести.

  Неужели это то, чего он действительно хочет? – мелькнула шальная и все еще не до конца сформировавшаяся мысль. И я сделал совершенно из ряда вон выходящую вещь – лизнул его в шею. Только чтобы проверить.

  Потому что то, что всегда безотчетно бесило в нем, теперь стало странно возбуждать.

  Дентон шумно втянул воздух, и от столь видимой реакции по всему моему телу прошла зябкая дрожь, остро контрастируя с жаром тела. В одночасье комнату наполнило наше шумное дыхание и слишком отчетливое шуршание одежды.

  Это было больше похоже на отражение, которое полностью копирует реальность, но тем не менее не является правдой, а лишь хрупкой фальшивкой, настолько неправдоподобным все казалось. И мы сами вели себя неправдоподобно, словно были чужими не только друг для друга, но и сами для себя.

  Не ожидая, когда же я сделаю следующий шаг, Дентон сам потянулся ко мне губами, словно ему не терпелось все это поскорее закончить.

  Что ж, я не был против. Если это безумие, то должно завершиться как можно быстрее, чтобы потом по возможности легче вернуться к привычной жизни и безопасному ходу вещей. Только вот что в нашем случае было "нормальным", я пока старался не думать.

  Губы Дентона были влажными от слюны и крови. Горячими и такими же вязкими, терпкими, как его парфюм. Его рот был действительно "умелым", и он не только мастерски произносил гадости, но и дарил просто крышесносное блаженство. Я чувствовал себя озабоченным и легко возбудимым школьником, готовым кончить от одного только невинного поцелуя.

  Мне нравилось сталкиваться с ним носами, стукаться зубами и не церемониться с нежной кожей. Нравилось, когда он засасывал мои губы и ощутимо прикусывал, словно это было изысканным лакомством, и он хотел съесть – сначала их, а потом и всего меня целиком. После, вполне вероятно, мы будем выглядеть как два неудавшихся борца, в сексе предпочитающих ласке столь же эффективные болевые и удушающие приёмы, как и в спорте.

  Странно, но Дентон не просил меня его развязать, да и вообще не выказывал никакого неудовольствия по поводу своего положения. Наоборот, он выгнулся на полу дугой, полностью перенеся всю свою тяжесть на плечи и приподнимая бедра, чтобы, расправившись с молнией на его дорогих брюках, я мог стянуть их вниз вместе с бельем. Только от одного этого действия по всему его телу пробежала судорога, отозвавшаяся и во мне.

  Кажется, когда-то я уже задавался вопросом о том, как он трахается. Что ж, сейчас я мог получить весьма красноречивый ответ не только на этот, но и на другие, не менее "скромные", свои вопросы. Потому что наш действующий финансовый директор был прекрасен и безукоризнен – не только в качестве несокрушимого оппонента на очередном собрании, но и в качестве секс-партнера. Снова "лучший", только теперь меня это не уязвляло, а заводило так, что приносило достаточно ощутимый и болезненный дискомфорт в паху.

  Тело подо мной нетерпеливо и искушающе прогнулось в пояснице. Дентон опрокинулся назад и отвернулся, в то время как его колени еще больше разъехались в стороны. После чего стон, больше похожий на приглушенный всхлип, непроизвольно вырвался из моего горла вместе со сбившимся дыханием.

  Твою мать, Дентон! Почему ты ведешь себя как настоящая и самая искусная шлюха, которую мне только доводилось видеть? Даже Магнус в сравнении с тобой кажется скромным и только начинающим теоретиком. Или все дело во мне и моей реакции на тебя? Прямо противоположной полярности, что бьет по нервам как по струнам и заставляет задыхаться от детского восторга?

  Оказалось, что я на несколько секунд замер, потому что Дентон приподнял голову и посмотрел на меня вопрошающим и немного затуманенным взглядом. Он был полностью открыт и расслаблен, а из-за болезненной до рези в глазах полоски ткани на бедрах, контрастирующей со смуглой от искусственного загара кожей, виднелось весьма недвусмысленное доказательство того, что он больше не может и не хочет ждать.

  Не долго думая, я нагнулся и сразу взял весь его член целиком в рот. И без того внушительных размеров, он стал тут же набухать, а в нос ударил терпкий запах пота и сладковатый кожи. Особенный, неповторимый, хотя и кажущийся в чем-то знакомым.

  Какие к чертям собачьим принципы? Чувства и роли? Какое все это имеет значение в моей жизни? И среди всего этого хаоса мой самый заклятый противник и враг, распростертый на полу – только совсем не побежденный, а молящий о том, чтобы я ему вставил. Воистину, разве хоть один кошмар или самая буйная фантазия могут быть еще более сумасшедшими и изощренными?

  Стон удовольствия сорвался то ли с моих, то ли с его губ. Почти не прикасаясь к голым телам друг друга, так и не "узнав до конца" и все еще оставаясь в одежде, тем не менее мы были настолько близки, на самой грани, что приходилось усилием оставшейся воли сдерживать себя, чтобы окончательно не потеряться в ощущениях. В том кто мы, где и что творим. Глупо, но это было настолько важным, что я больше ни о чем не мог думать. Старался, но не получалось.

  С трудом оторвавшись от равномерных движений головой и поддающихся на встречу чужих бедрах, я положил ладонь на его грудь, а потом с силой дернул ткань, отрывая хлипкие пуговицы и разбавляя шум нашего дыхания звоном раскатывающихся по полу кружков перламутра.

  Дентон посмотрел на меня со смешанным чувством недоверия и даже будто бы восхищения.

  – Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка?

  – Может быть мне будет потом приятно в течение целого года находить твои пуговицы по разным углам кабинета?

  – Ах, ну если так... Только потом не забудь пришить обратно, когда их все соберешь.

  – Непременно...

  На короткое мгновение загипнотизированный маленьким бриллиантиком в его ухе, я резко толкнулся вперед и с силой прикусил нежную кожу шеи.

  Дентон тут же почти одновременно выругался и зашипел.

  – Сука, – в конце-концов болезненно выдохнул он, когда я уже планомерно и жестко вбивался в его тело, и через пару секунд, содрогнувшись, кончил себе на живот, оставляя между нами теплую влажность и его затихающую дрожь.

  Я лизнул его грудь, а при следующем движении вперед – правый сосок. Прикусил. А когда он расслабленно и безучастно провел рукой по низу своего живота и жестким волоскам, размазывая сперму, собрал этот вкус с его кожи губами. Запоминая, потому что был уверен, что это больше никогда не повторится. По всем законам и сценарию жанра, это должен был быть наш первый и единственный раз.

  Сожалел ли я об этом или, может быть, о только что произошедшем? Наверное для этого у меня было недостаточно времени и сил. Слишком неравная борьба для того, кто еще совсем недавно хотел просто сбежать.

  Я продержался совсем недолго. Мне хватило пары толчков, чтобы прийти к финишу, а потом обессиленно и, сильно не церемонясь, рухнуть сверху на Дентона, и ощутить его прерывистое, глубокое дыхание. Словно он до сих пор решал – остановиться или бежать дальше. Но я не мог себе позволить подобной роскоши.

  Выпрямившись на руках, я попытался подняться и привести в порядок свою одежду. С мыслями это пока получалось плохо. Потом, кинув взгляд на все еще продолжающего лежать и не произнесшего ни единого слова Дентона, я к своему ужасу вспомнил о том, где именно сейчас находится мой галстук. Но Дентон не двигался. Мне было даже трудно сказать, смотрел ли он в эту минуту на меня или куда-то в сторону. Через мгновение после секса, я снова о нем ничего не знал.

  – Будешь и дальше прохлаждаться, пока сюда не явится кто-нибудь из наших сослуживцев? Настолько нравится всеобщее внимание?

  Привычная ирония, давно проверенная и прочная броня.

  – Нет, просто понадеялся, что ты не вспомнишь о своем галстуке, – ответил он не сразу. – Решил оставить себе на память.

  – Конечно, как трофей того, что ты окончательно поимел мой мозг.

  Джейси Дентон с изрядной долей веселья вскинул правую бровь:

  – Ты очень умело перефразировал то, что между нами только что произошло. Я бы даже сказал, достаточно иносказательно. Браво.

  И он резко выпрямился, попытавшись сесть, а я зашел за его спину и присел на корточки, надеясь, что мне не придется искать ножницы.

  Это было странно и неудобно. Если могло быть еще более странным, чем то, что мы только что пережили. Я не мог ни о чем думать. Ни о чем по-настоящему важном и, возможно, нужном на данный момент. Единственное желание, настойчиво бившееся в голове синхронно пульсу, это поскорее унести отсюда ноги. Как бы это жалко и избито не звучало, забыть обо всем, что только что произошло. Сбежать. И подумать обо всем завтра или лучше в понедельник, когда я пересеку главное фойе и нажму кнопку вызова лифта. Когда перестану бояться того, что только что совершил.

  В противовес всем мыслям, передо мной была расслабленная спина Дентона – в мятой, неуклюже сползшей на бок одежде, и с заманчиво приоткрытой шеей.

  Я прикрыл глаза, пытаясь привыкнуть к ситуации, и облизнул пересохшие губы, так некстати вернув и снова почувствовав привкус Дентона на языке.

  Необходимо убраться отсюда как можно скорее.

  Джейси Дентон же в это время неторопливо потирал запястья и, по видимому, не собирался предпринимать никаких попыток – ни к бегству, ни к возмездию, ни к каким-либо другим действиям. Я не мог бы и с одним процентом уверенности сказать, зол он сейчас, раздосадован или безразличен? Все снова запуталось, и в любой момент он с легкостью мог назвать меня кретином, после чего все вернулось бы на круги своя и понеслось по давно заезженной колее.

  Не зная, что еще сказать, я молча выпрямился, собираясь встать и сразу же направиться к выходу. Но хищная усмешка на внезапно изменившимся лице буквально пригвоздила меня к полу, и этого было достаточно, чтобы я утратил внимание и всякую осторожность, а уже через мгновение больно ударился затылком об пол.

  – Твою мать, – я застонал и встряхнул головой, пытаясь избавиться от противного звона и прийти в себя, чтобы развеять белую пелену перед глазами, но тут же задохнулся от боли в боку, куда Дентон заехал острым носком ботинка.

  – Ублюдок...

  Я был настолько ошарашен случившимся, и все произошло так неожиданно, что просто не хватало фантазии и слов на то, чтобы передать, что я действительно о нем думаю.

  – Дамы и господа, шоу еще не окончено.

  – Ты совсем рехнулся? Какого черта ты делаешь?!

  Он возвышался прямо надо мной, и в по-прежнему стянутых на бедра брюках, не скрывающих полувставшего, влажного в полумраке от спермы и слюны члена. И, похоже, ему нравилось, что я на него смотрю.

  – Больной псих.

  – Ты только сейчас это осознал? Медленно же до тебя доходит, а теперь еще и головой ударился.

  – Я тебя точно убью!

  – Не повторяй моих реплик, а придумай что-нибудь свое. Пооригинальней, – ответил он просто, откинув светлые волосы с лица, и только тут до меня дошло, что все это было фарсом. С самого начала и до конца.

  И что он все это время был прав – я действительно полный и беспросветный дурак.

  – Зачем?

  Дентон улыбнулся, но не так весело, как я предполагал.

  – Ты в самом деле хочешь знать? Это настолько не очевидно?

  Он наклонился и с силой залепил мне пощечину, а пока я отхаркивался, пытаясь выровнять дыхание, связал руки спереди моим же многострадальным галстуком.

  – Мог бы и что-нибудь пооригинальней придумать, – передразнил я его, уже по привычке пытаясь реабилитировать пострадавшую гордость и слегка вздернув подбородок. Смотря на него снизу-вверх, хоть это и было совершенно бесполезно. Но он лишь усмехнулся и опустился на колени, проводя подушечками пальцев по моим распухшим губам.

  – Непредсказуемость – это твой конек, – шепот и его пальцы оказались у меня во рту.

  Может он ожидал, что я поддержу его игру и начну сопротивляться? Например, укушу? Но вместо этого я покорно приоткрыл губы и пристально всматривался в его лицо, ожидая того, когда он уже наконец наиграется. Может быть даже объяснит, что ему от меня нужно.

  Неожиданно все то, что между нами случилось, стало каким-то грязным и дешевым фарсом. Пустым и понятным только ему одному. Все было ложью и издевкой. Зачем-то это произошло, только я как и прежде не понимал причины. Он специально сюда поднялся и притворился пьяным. Уже привычно и в качестве нормы стал меня оскорблять. Развел на драку, а потом, когда я уже был готов пойти на попятную, доиграл все сам. Ненавидит так сильно? Сейчас еще и презирает? Не слишком ли сложно для всего того, что было? Хотя в одном я нисколько не сомневался – он поимел меня теперь уже во всех отношениях. Отличный актер.

  Странно, но я не чувствовал ни вполне логичного разочарования, ни досады или злости. Даже бок и щека уже почти не саднили. Я не ощущал всего того, что, как мне еще секунду назад казалось, должен испытывать он сам. Как быстро мы поменялись местами. Но теперь все правильно – каждый на своем месте.

  Это – месть? Но ведь он сам все спровоцировал. Подтолкнул. Что он хотел доказать? И что еще осталось того, что, по его мнению, я не уяснил?

  Я пытался не вдыхать его пряный запах, когда он приблизился – парфюм, смешанный с сексом. Это было так же невозможно, как не впускать его в свое сознание, когда он находился всего в паре миллиметров от меня. А разбитость и безразличие были, пожалуй, единственными эмоциями, которые во мне еще остались.

  Боже, как я устал. За этот вечер произошло достаточно даже для целой жизни. Лучше бы я согласился на предложение Магнуса...

  И словно в ответ на мои мысли где-то сбоку раздался шум. Оглушающая и знакомая мелодия мобильного ворвалась в реальность, делая все кругом более отчетливым и от этого еще более болезненным.

  – Кажется, тебя уже ищут, – Дентон какое-то время не двигался с места, но потом вдруг резко встал и подошел к моему столу, где надрывался телефон. Мой взгляд упал на его лицо, освещенное тусклым голубоватым светом экрана. Совершенно бесстрастное. Чужое. Без тени эмоции или удовольствия, а может быть досады от настойчивости невидимого абонента на том конце провода. Словно он был даже не тем Джейси Дентоном, всем известным говнюком, которого я знал.

  Наши взгляды встретились.

  – Печально, конечно, что ваша сегодняшняя встреча не состоится, но я постараюсь тебе это возместить, – и он не спеша двинулся ко мне, – Сполна.

  Машинально я облизал пересохшие губы и вспомнил о том, что еще пару минут обратно во рту гостили его пальцы. А до этого был и он сам. И еще я не мог оторвать взгляда от его совершенного поджарого тела, от плавных и словно замедленных движений. А сильнее всего по нервам било осознание того, что это именно он – Джейси Дентон. Пожалуй, в одном этом имени было больше сексуальности, чем во всех скандальных книгах Магнуса вместе взятых.

  Ядовитое растение. Яд. Отрава. В этом был весь он.

  Дентон обеими руками приподнял меня за затылок и, обхватив лицо, впился в губы с какой-то мрачной решимостью и жаждой, больше граничащей с одержимостью. И я ответил. Разом себя отпустив и перестав копаться в мыслях, причинах, чувствах, поступках и последствиях. Во всем, чем являлась эта ситуация, и к чему она привела. Это больше не было настолько важно. Не сейчас.

  Кончики его прядей щекотно и назойливо касались кожи, пока он, наклонившись, расстегивал мою рубашку и стягивал на плечи вместе с пиджаком, затем полностью избавил меня от штанов.

  Дерьмо.

  Я уже стал догадываться о том, чего он хочет. К чему все это ведет.

  Уравнять счет.

  Хотя мы никогда и не были на равных. Тем более странный способ брать реванш за то, что сам же и начал.

  Его горячая ладонь собственнически прошлась по моим бедрам, а потом он согнул пальцы и довольно ощутимо впился в нежную кожу ногтями, скользя вниз. И я был уверен, оставляя белые полосы.

  Я улыбнулся, вспомнив тот день в столовой, когда он остался стоять позади меня. На самом деле это не я выиграл, а он отступил, чтобы в конечном счете все равно получить желаемое. Так просто. Хотя секс еще никогда ничего не решал. Но всегда оставалась призрачная возможность того, что после всего этого он оставит меня в покое.

  Я почувствовал едва ощутимое теплое дыхание и касание в левый уголок около губ. Затем Дентон потерся лбом о мою щеку, где наверняка уже через пару часов будет алеть синяк. А потом я закрыл глаза и впустил его язык. Таким образом, он уже был во мне. Но я знал, что для него этого никогда не будет достаточно – не настолько глубоко и интимно. Поэтому я отвечал и поддавался на каждое его прикосновение. И на какой-то совершенно сумасшедший момент мне показалось, что мы постоянная пара, уже несколько лет состоящая в отношениях. Любящие и знающие друг друга партнеры. И пока один еле живой вернулся с работы, другой старается доставить ему удовольствие в постели.

  Настолько дико и смешно. И так далеко, насколько меня еще никогда не уводила ни одна, даже самая безумная и невозможная фантазия.

  Но в наших движениях действительно была медлительность, очень похожая на сытую ленцу, словно впереди целая вечность, а под нами огромных размеров кровать. Мы пробовали друг друга мизерными, неспешными глотками, наперед зная, что это только раззадорит, но ни капельки не утолит жажду. Жажду, становившуюся все нестерпимее.

  Хотел бы я, чтобы это было правдой? Нашей реальностью? Но это было настолько безумно, что могло быть только сном.

  Матовые волосы в призрачном свете, льющемся из больших окон напротив. Уже впитавшийся в собственную кожу чужой влажный запах. Прикосновения, кажущиеся самыми необходимыми и единственными – словно не существовало всех тех, кто когда-либо был до него.

  И словно уже не будет после.

  Пристальный, но с каждым разом все более короткий взгляд серых, почти бесцветных глаз. Растушеванный зыбким светом профиль и чуть вдавливающиеся в кожу ногти по саднящей левой щеке.

  Когда Дентон вошел, я не почувствовал боли. До этого во мне были его пальцы, давшие достаточное время для того, чтобы привыкнуть.

  И захотеть большего.

  Пальцы Дентона заскользили по моему затылку, словно он пытался зацепиться или ухватиться. Он причинял боль, на которую мне сейчас было совершенно наплевать, потому что безумно хотелось дать ему эту опору, чтобы он продержался чуть дольше и окончательно не сорвался вниз – в свою собственную бездну.

  Его толчки были такими же плавными и размеренными, как и все движения. Он уносил меня, словно мутная вода, внезапно прорвавшая плотину и смывающая все на своем пути. Мне было сказочно хорошо и здесь он больше не был моим врагом. Его губы не ранили произнесенными словами, а доставляли чистое блаженство, и, казалось, на всем теле не было ни кусочка, где бы они не оставили свой след.

  Наше дыхание все чаще и болезненнее замыкалось в поцелуе, а где-то очень далеко продолжала звучать назойливая мелодия. Но это было в другой, прежней жизни, к которой мне пока, к счастью, не надо было возвращаться. К которой, мне хотелось верить, мы оба больше не имели никакого отношения.