Текст книги "Алгоритм чувств (СИ)"
Автор книги: Simba1996
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Да уж, Учиха, – начал он, закивав. – Что думаешь?
– Ничего, – пожал плечами Саске, по-прежнему глядя на Сакуру, – думаю, что она очень красивая…
– Дебил, – хмыкнул Узумаки, отвесив Учихе такой шлепок по голове, что тот даже зашипел от боли, схватившись за затылок, – я о Мамору, а не о Сакуре.
– А, – протянул Учиха, – ну, так бы и сказал сразу… я думаю, что Мамору можно потренировать, и у него всё будет хорошо получаться.
Наруто на некоторое время затих, покосившись на Учиху, а потом посмотрел на Мамору. Может быть, Учиха и прав? Наруто видел, как мальчик играет… может быть, ему бы стоило хоть на немного стараться, и всё бы получилось… просто Узумаки такой человек, что никогда не желает никому зла. Вот и сейчас. Он хотел Мамору только добра и думал о том, что нужно тренировать его ещё более яро, чем сегодня. Завтра они снова придут сюда, и сейчас после небольшого перерыва они снова будут играть с ним в футбол, а потом разойдутся и назначат всё на завтрашний день… нужно тренироваться. Тогда у него всё получится.
– Да, – согласился Узумаки после короткого вздоха, – я тоже так думаю.
Учиха, улыбнувшись, направился к Сакуре, а Узумаки только с сарказмом закатил глаза. Порой ему кажется, что Учиха всё это затеял только ради Сакуры… но потом его сомнения разом разбились, как «Титаник» об айсберг, когда Учиха подошёл к Мамору, потрепав его по русым волосам, а мальчишка, засмеявшись, едва ли не кинулся обнимать его, правда, передумал, только схватив Учиху за руку и потянув его на себя. Тот тоже засмеялся, потом опустившись на скамейку рядом с Сакурой. Мальчишка, отпустив его, побежал к Узумаки. Наруто, увидев его улыбающееся счастливое личико, решил поиграть с ним в футбол, пока Учиха там решил отдохнуть немного. Иши и Обу подключились к ним, и теперь этот квартет принялся бегать по всему полю, гоняя мяч по траве. Саске только наблюдал за ними, улыбаясь, а Сакура протянула ему бутылку воды, смущённо посмотрев на него:
– Будете?
Он взял бутылку, пожав плечами:
– Спасибо.
И всё же, пока Учиха пил воду, он не понимал, почему Сакура до сих пор обращается к нему на «вы» после всего, что между ними было. А там, извините, не было ничего такого, что касалось бы только отношений преподавателя и студентки. Саске этого не понимал, но надо с ней поговорить насчёт этого. Он вообще решил с ней поговорить о её прошлом, пока близнецы, Узумаки и Мамору развлекаются, бегая по полю. Кивнув, он закончил пить, закрыв бутылку и протянув её обратно Сакуре. Девушка улыбнулась, поставив её под скамейку в траву.
– Сакура, а что случилось с твоими родителями? – напрямую спросил он, внимательно посмотрев на девушку.
Та опустила длинные ресницы, подсев к нему поближе и подняв ярко-изумрудные глаза на Мамору, чуть улыбнувшись. Мальчик теперь вообще хохотал и валялся вместе с близнецами и Узумаки на траве, переползая то к одному, то к другому. Кажется, Сакура не станет ничего говорить Саске по поводу того, почему он задал такой вопрос.
– Ты, конечно, извини, что я так резко спросил, просто… мне интересно.
Она не знала, как ему ответить. Ну, раз уж ему интересно, то пускай знает. Что в этом плохого? Почему-то она доверяла ему, даже не знала, почему. Она не доверяла так даже близнецам, а вот Учихе… Учиха – её преподаватель. И при этом она с ним целуется и может спокойно ему рассказать о своём прошлом, если он так хочет про это знать.
– Ну… – замялась она, посмотрев на него и чуть покраснев.
Он сидел с серьёзным лицом и явно хотел знать ответ. Даже не улыбался. Внимательно смотрел на неё своими чёрными глазами, стараясь прочитать ответ на её красивом личике… Сакура покраснела ещё гуще, вздохнув.
– Когда я была маленькая, они уехали от нас. И оставили меня только с Мамору и нашей бабушкой. Они не сказали, куда поехали, просто так получилось. Я не знала, куда их понесло, они вообще не отвечали на вопросы, даже когда я вскочила утром и бегала за ними по пятам, пытаясь узнать, что произошло и куда они собираются… но они ничего не ответили, сказали только, что они уезжают вдвоём и не берут нас с собой… я только и могла, что спрашивать, почему, хвататься за них, просить, чтобы они остались, а они… – девушка всхлипнула, опустив глаза.
Учиха внимательно следил за ней, в чёрных глазах постепенно появлялась жалость к этой девчонке. Он уже представил на какой-то момент, как она, маленькая, в пижамке, бегает за своими родителями по всему дому, а они собирают вещи и уходят, ничего не сказав ей, закрывают дверь перед её веснушчатым носиком, а она, совсем малышка, открывает её и бежит за ними. И вот они садятся в машину, оставив её одну, уезжают, а девчонка стоит и смотрит им вслед, потом срывается с места вслед за машиной… глаза её заплаканные, и она уже не может различить их машину, которая удалилась на порядочное расстояние. Она отстаёт и плачет, глядя им вслед, а машина только и может, что завернуть за поворот и раствориться где-то вдалеке, становясь всё меньше и меньше. Почему они бросили их?..
– Они уехали… папа завёл машину, мама села рядом с ним… они даже не стали меня обнимать, ничего не сказали и… и уехали… сначала я долго бежала вслед за машиной, кричала им, чтобы они вернулись и остановились… но никто не вернулся. А потом я вернулась домой. Я до сих пор не могу понять, почему они уехали, просто… просто на это же должна быть причина, верно?
– Да, должна быть, – согласился Учиха, кивнув. – А что Мамору? Он сильно переживал?
Девушка кивнула:
– Да… он расплакался, думал, что они вернутся… он всегда меня успокаивал и успокаивает до сих пор, говорит, что вот-вот они приедут, со дня на день… знаете, когда я была в его возрасте, когда мне было семь лет, я тоже верила, что они вернутся.
– А теперь?
– А теперь я не верю, – покачала головой Сакура, вытерев слезу из глаза. Учиха понимающе опустил длинные ресницы, уставившись в землю. – Потому что раз уж они нас бросили, то наверняка больше не вернутся… может быть, они уже мертвы, кто знает…
– Они же оставили вас с бабушкой, да? – осведомился Учиха. Сакура кивнула. – Что случилось с ней?
Сакура опять всхлипнула. Кажется, про бабушку ей было вспоминать больнее всего… она сильно любила её, и эта добрая старушка, которая всегда читала внукам сказки на ночь, осталась в её воспоминаниях… она умерла совсем недавно, буквально года два назад, может быть, чуть раньше. Сакура до сих пор помнила её. Мамору тоже помнил… но знал, что бабушка теперь точно не вернётся.
– Бабушка любила нас, – продолжила девушка, вздохнув, – несмотря на то что они смотались… Она говорила, что они, может быть, и вернутся, но точно не скоро… я знаю, она говорила это только специально для Мамору, чтобы утешить его. Когда мы сидели с ней одни, а она мыла посуду… я помогала ей, вытирала тарелки, она говорила, что они больше не приедут, раз уж теперь уехали. Она говорила, что когда люди уезжают, то они часто не возвращаются. И говорила, что они не держат своих обещаний, тем более, когда говорят о далёкой поездке…
Учиха задумался. У них была похожая судьба, но… но никто не знал об истинной жизни Учихи Саске. Знал об этом только Наруто и Итачи, старший брат Саске. Учиха никогда не любил говорить о своём прошлом, даже тогда, когда интересовался Узумаки. Проще говоря, для него прошлое – это самая больная тема, которая только может существовать. Но, когда Сакура ему сейчас сидит и рассказывает о своей судьбе… ему почему-то тоже хотелось взять и выложить ей всё, что скопилось на душе за долгое время, всё рассказать, сказать, что теперь у него есть семья, что теперь он не переживает, что теперь у него есть много друзей и… и что у него теперь есть она. Сакура…
– А что с ней случилось потом? – спросил Учиха.
Сакура всхлипнула, посмотрев на него такими заплаканными и покрасневшими глазами, что Учиха удивился. Он заставил её говорить на эту тему и… и даже не подумал о последствиях. Ей наверняка очень больно всё это вспоминать. Тема прошлого… она всегда остаётся для человека самой больной и жестокой, как бы то ни было.
– Потом она тяжело заболела и умерла… у неё случился инсульт, – ответила девушка, расплакавшись и спрятав лицо в маленьких ладошках. Учиха вытаращил чёрные глаза, глядя на неё. – Ей было очень больно перед смертью… она несколько дней не могла есть и даже пить, только что-то говорила – и всё. Из родственников у нас осталась теперь только тётя, которая живёт в другом месте и высылает нам деньги, оставшиеся от банковского счёта бабушки…
Она расплакалась ещё больше. А Учиха, несмотря на то что они были не одни здесь, обнял её, прислонив к себе. Она уткнулась носом в его плечо, схватившись за предплечье и сжав его кончиками тонких пальчиков, тихонько всхлипывая. Она знала, что только он может её успокоить… даже если Мамору подбежал бы сейчас к ней и крепко-крепко обнял, то это было бы совсем не то, и у Сакуры бы до конца не отлегло от сердца. А сейчас ей становилось гораздо легче, когда Учиха прижимал её к себе и гладил по голове, перебирая между длинными пальцами её нежно-розовые длинные волосы. Он с нежностью поцеловал её в макушку, при этом тихо говоря:
– Сакура, не плачь, пожалуйста… извини, что я спрашиваю тебя про это, просто… я понимаю, что тебе больно говорить, я всё понимаю, просто… мне жаль, правда. Просто я хочу узнать тебя получше, понимаешь?
Она кивнула, всхлипнув, а потом отстранилась от него, густо покраснев и принявшись вытирать слёзы. Учихе действительно было её жаль, но поделать он ничего не мог. Прошлое нельзя исправить. Это понимал и он, а понял он это совсем недавно… всё время пытался что-то изменить, однако, ничего не получилось, всё стало только… хуже? Да, возможно. И Учиха понимал, что это он в какой-то степени виноват в том, что произошло с его семьёй…
– Скажите, – тихо начала она, – а что произошло с вами? Вы… вы всегда такой молчаливый… иногда мне кажется, что вас что-то беспокоит…
– Ты знаешь, – усмехнулся Учиха, посмотрев на Мамору, видя, как мальчик валяется рядом с Узумаки в траве, прикрыв глаза.
Узумаки, кажется, вообще спал, а может быть, просто закрыл глаза. Близнецы лежали на животе, о чём-то разговаривая и то и дело смеясь. Иши так и вообще сорвал травинку и принялся щекотать ею переносицу Узумаки. Сакура улыбнулась, глядя, как Узумаки дёргает носом, а потом жмурится и вдруг резко вскакивает, согнувшись, наверное, в три погибели, и чихнув, подобно полевой мышке. Все засмеялись над ним, а Узумаки так и сидел, сложившись чуть ли не вдвое и обхватив себя руками.
– Моя история почти такая же, как и твоя… может быть, есть разница в некоторых главах, но дело не в этом.
– Расскажите, – попросила Сакура, посмотрев на Учиху, а улыбка на бледно-алых губах тут же погасла. После короткого вздоха он принялся рассказывать, так и не поднимая глаз:
– Сначала, лет до пяти, у меня была нормальная семья. У меня был брат, мама, папа… ну, потом так случилось, что мама тяжело заболела и умерла. Я не знаю, какие-то осложнения, кажется, во время беременности. Она ждала третьего ребёнка. С ним что-то случилось уже у неё в утробе и… ну, врачи посоветовали ей делать аборт. Чтобы лучше вообще не рожать такого ребёнка и не осложнять ему жизнь в будущем. Она согласилась и умерла во время аборта. После этого отец очень сильно убивался, да и мы с Итачи, с моим старшим братом, – пояснил он, чуть улыбнувшись, но потом тут же улыбка на его губах погасла, – очень сильно переживали из-за этого… я пошёл в школу, всё вроде бы было нормально, только вот отец стал часто задерживаться на работе и обращать на нас меньше внимания…
Он замолчал, не зная, как продолжить. Его жизнь не лучше, чем у Сакуры но… но у Сакуры всё же тяжелее судьба. Они остались одни, тётя только высылает им деньги, а у Саске хотя бы остался старший брат, который любит его и поддерживает, правда, живёт в другом месте.
– Мне жаль, – вздохнула Сакура, – что так получилось… а что было потом?
– Он стал пить, – хмыкнул Учиха, пожав плечами. Сакура вытаращила глаза. – Один раз мы возвращались домой со школы, а он вообще валяется там на лавочке среди таких же опустившихся пропитых людей. Мы-то думали, что он на работе, а он там валяется весь грязный и пытается ещё при этом встать, хотя сам вообще никакой. Мы, конечно, потащили его домой… он спьяну стал говорить какую-то ерунду, мол, зачем мы ему вообще нужны, лучше бы нас не было…
– Кошмар… – выдохнула Сакура, по-прежнему изумлённо глядя на него. Учиха только кивнул:
– Мы с этим справлялись. А потом вырос Итачи, закончил школу, решил жить отдельно. Хотел взять меня с собой на квартиру, да только я ему сказал, что надо за отцом приглядывать. Ну, вот и остался вместе с ним. А он пил, не работал… так или иначе, есть всё равно хотелось. Мне было тринадцать, когда я впервые пошёл работать. Ну, сначала подрабатывал в какой-то забегаловке, полы мыл, потом на заправке работал, помогал с бензином справляться, а потом, лет в пятнадцать, меня вообще какой-то мужик взял на стройку, кирпичи да цемент сухой таскать.
Сакура только всё таращила глаза, глядя на него. Нет, она точно не думала, что у Учихи такая жизнь была… Он не похож на человека, который таскал кирпичи и сухой цемент. Она вообще думала, что у него нормальная семья, есть родители, что они ему дают деньги, что он постоянно шатался по клубам в подростковом возрасте, но оказалось-то всё совсем иначе. Хотя так-то если внешне посмотреть на Учиху… на предплечья, например, на ноги, на широкие плечи… то можно хоть на секунду предположить, что он таскал что-то тяжёлое долгое время.
– У отца там постоянно приступы были… ну, сама понимаешь, он алкоголик, его там «белочка» посещает, – вздохнул он, покачав головой.
Сакура даже не моргала, глядя на него. Он так спокойно про это говорит, что странно подумать, что это его прошлое. Как будто он прочитал какую-то книгу и теперь пересказывает Сакуре сюжет, чтобы она тоже заинтересовалась этим рассказом. Но Сакуре не хотелось бы переживать то прошлое, какое пережил Учиха. Одно дело смотреть, как твои родители уезжают и не возвращаются, и тебе до них практически дела нет, как и им до тебя… а другое – это когда видеть, как твой отец опускается у тебя в глазах, как он спивается, как его посещают приступы, а ты не знаешь, что делать и куда деться.
– Один раз он меня сильно избил… очень сильно. Я месяц не ходил в школу, но… но дело не в этом. Просто у меня с того времени остался…
– Покажите… – шёпотом попросила Сакура, смущённо посмотрев на него.
– Что? Шрам? – нахмурился Учиха, однако, только покачал головой, чуть улыбнувшись. – Да нет, Сакура, не надо, забудь про это, это я так ляпнул, не подумав…
– Покажите, – опять повторила Сакура, схватившись за его руку.
Она и сама не понимала, почему так жаждет увидеть уродливый шрам на его красивом теле. Казалось, это вообще смахивало на какой-то фетиш, но Сакуре было интересно… Учиха, с сарказмом закатив глаза, согласился, вздохнув и повернувшись к ней спиной, принявшись задирать майку. А она только смотрела на него, смущённо краснея и приоткрывая бледно-алые губы, глядя на широкую спину. Гладкая, без единого изъяна бледная кожа, только вот между лопаток уродливая прямая царапина, явно оставленная либо ножом, либо более острым предметом. Ей хотелось касаться его спины… но кругом здесь люди. Хотелось гладить её, целовать, почему-то прижиматься к ней, даже если она сама не понимала, почему её так тянет к Учихе. А он уже опустил баскетбольную майку, вздохнув и опять повернувшись к ней лицом, уперев локти в колени и подперев голову руками, глядя на Мамору, который теперь вместе с близнецами пытался разогнуть Узумаки. Кажется, Наруто так и не отошёл до сих после того, как чихнул. Усмехнувшись, Учиха продолжил:
– Зачем это тебе?
– Просто так… – пожала плечами она, густо покраснев. – Это… его ножом оставили?
– Да, полоснул немного, – хмыкнул Учиха, язвительно закатив глаза.
Сакура через силу усмехнулась, пусть даже в этом не было ничего смешного. И как он вообще прошёл через этот Ад? Так вот, почему Учиха такой… вот, почему он казался ей самим Сатаной, когда она смотрела на него. Правда, у него есть на это основания, девушка теперь знала.
– Я его всё пытался отучить от пьянки, он всё время извинялся передо мной, когда избивал, а потом говорил, что этого больше не повторится. А потом начинал снова… и снова, и снова. Итачи хотел меня забрать, они тогда сильно разругались с отцом, а я остался у себя дома. Я подумал, что ещё можно всё исправить. Я прогуливал тогда школу, я зарабатывал деньги, чтобы ему ставили капельницы и лечили, я клал его несколько раз в больницу, а он сбегал оттуда ради бутылки. Я учился в десятом классе, мне нужно было хорошо заканчивать год, чтобы поступить в нормальный институт… я приходил и занимался дополнительно по вечерам, приходил домой поздно ночью и валился с ног, а отец в это время бегал по дому в поисках бутылки, переворачивая всё вверх дном. Однажды меня всё это достало… я закончил школу с хорошими оценками, получил диплом, выбирал, куда мне поступать… а в это время он со своим алкоголем лез ко мне и просил деньги. Тогда я понимал, что он уже пропащий человек. Ну, а что, сходил тогда сам и купил ему водки, где мне её спокойно продали. Поставил её перед ним и крикнул, мол, пей, чего ты на меня уставился, давай, заливай свой организм, продолжай, тебе всё равно недолго осталось.
Сакура чувствовала, как по нежным покрасневшим щекам катятся солёные слёзы. Она не понимала, почему. Ей было жаль его… он мог бы выучиться вообще на отлично, а не просто на «четыре» и «пять», как у него получилось. Так и эти оценки он наверняка заработал с трудом, даже если приходил домой и валился с ног, даже если прогуливал школу. Человека с подобным прошлым она никогда не встречала. Зато понимала, что у Учихи теперь настолько отточился характер самостоятельного человека, что в его возрасте такое слишком трудно встретить. И он привык всё получать своим трудом, не важно, сколько к этому нужно приложить усилий. И он привык добиваться всего, не важно, сколько времени и стараний это займёт.
– Он выпил всю бутылку… потом мне пришлось вызывать «скорую», так как ему мгновенно стало плохо… у него стали отказывать ноги, что-то там случилось с сердцем и печенью… обнаружили, что у него цирроз, а цирроз уже не лечится, да и вообще… бесполезно, – вздохнул Учиха, опустив длинные чёрные ресницы. – Потом у него этот цирроз, пока он лежал в больнице, перерос в рак печени. Да и сердце неважно работало уже от того количества спиртного, которое он выпил за всю жизнь… врачи сказали, что всё совсем плохо. Я приехал к нему в больницу, просидел там с ним всю ночь… потом приехал Итачи. Отец попросил у нас прощения, что-то ещё говорил… я уже плохо помню, по-моему, у него начался бред. Он просил прощения за то, что с мамой всё так вышло, что он так спился, да и вообще… на следующий день он умер. Мы похоронили его рядом с мамой.
– Мне так жаль… – всхлипнула Сакура, снова против своей воли схватив его за руку и густо покраснев.
– Это я виноват, – хмыкнул Учиха, – если бы я не поставил перед ним тогда бутылку, то…
– Ты не виноват! – возразила Сакура, однако, тут же прислонила ладонь к бледно-алым губам. Учиха удивлённо посмотрел на неё, вздёрнув тонкую чёрную бровь. Она и сама не понимала, почему у неё как назло вырвалось это «ты», которое она пыталась старательно держать в себе… но так получилось. – Я хотела сказать… что вы не виноваты в этом? что так получилось… вы просто… извините…
– Знаешь, Сакура, – после недолгого молчания усмехнулся Учиха, – мне гораздо удобнее, когда ты называешь меня на «ты».
Она вытаращила глаза от удивления.
– Поэтому… когда мы вместе, лучше обращайся ко мне так, ладно? Мне так удобнее, – признался Учиха. Сакура, чуть улыбнувшись, кивнула. – И вообще, я что, уже настолько старый, чтобы ко мне обращались на «вы»?
Сакура тихонько засмеялась над ним, густо покраснев и покачав головой:
– Нет, совсем наоборот.
– Тогда о чём речь? – усмехнулся Учиха, пожав плечами.
Они замолчали на какое-то время. Солнце медленно катилось за горизонт, Сакура наблюдала за тем, как небо постепенно смеркается и покрывается красными разводами. Было приятно сидеть рядом с ним и смотреть за этим. Мамору, кажется, сегодня уже не был готов тренироваться, да и вообще его разморило – мальчик лежал на траве, подложив под голову футбольный мяч, и вроде бы тихо спал, пока близнецы разговаривали с Узумаки, сидя на траве. Сейчас это умиротворение, которое зародилось на какое-то мгновение, настолько нравилось ей, что она решилась даже снова взять Учиху за руку. Мужчина лишь улыбнулся, но возражать не стал. А она стала рассматривать его длинные тонкие пальцы, осторожно гладить их своими, перебирать самыми кончиками, краснея и чуть улыбаясь, поглаживая широкую ладонь, переворачивая её и легонько царапая тыльную сторону. Он лишь иногда дёргал рукой, почти незаметно, видимо, от того, что было щекотно.
– Вы… – начала Сакура, но тут же осеклась, увидев предостерегающий взгляд его чёрных глаз. – То есть… ты не виноват в том, что так получилось. Просто… он бы и сам мог купить себе ту же самую бутылку, а потом бы его отвезли в реанимацию, разве нет?
– Может быть, – пожал плечами Учиха, чуть улыбнувшись, – но бутылку-то купил я, поэтому я и виноват.
Сакура, вздохнув, решила перейти на более позитивную тему, а не заканчивать вечер именно на этой ноте:
– А чем Итачи занимается?
– Ну, вообще он сейчас живёт с девушкой, планирует завести детей; он работает в одной фирме по производству сотовых телефонов, – ответил Учиха. Сакура закивала:
– Понятно. И как, интересно?
– Да у меня в лаборантской интереснее, чем у него в офисе, – хмыкнул Учиха, на что Сакура опять засмеялась.
Учиха улыбнулся. После этого разговора, так ещё и все устали немного, все решили разойтись по домам. Так как Мамору спал, то Учиха вызвался донести его до дома, чтобы мальчик не просыпался. Потому он взял его на руки и понёс домой вместе с Сакурой. Близнецы и Узумаки разошлись по домам, попрощавшись друг с другом, а близнецов слишком позабавило то, как чихает Узумаки, поэтому они договорились завтра прийти с пёрышком и чихательным порошком, поскольку завтра урок химии. Узумаки только засмеялся, сказав, что он согласен на такие условия. Сакура вообще не решалась заговорить с Учихой по пути к своему дому, так как на сегодня уже хватило.
И их отношения вышли на новый уровень – теперь она может обращаться к нему как к другу, а не как к преподавателю… ну, в университете, конечно, она его будет по-официальному называть, а так… тем более, он сам велел. Она только то и дело поправляла Мамору руку, которую мальчик всегда опускал, и она у него безвольно висела. Сам он тихо сопел, а потом так и вообще прижался к Учихе, ухватив его за ткань майки тонкими пальчиками. На такое Саске мог только улыбнуться и чуть покраснеть. Интересно, а Мамору вообще в курсе, кто несёт его домой?
Они договорились, что завтра снова пойдут тренироваться. Сакура, конечно же, согласилась, и сказала, что передаст это Мамору. Так ещё и она сказала, чтобы Учиха сам уложил Мамору в кровать, потому что она его явно не донесёт. И вот Учиха, поднявшись наверх, прошёл в детскую комнату. Тут всё было так, как и положено быть в детской комнате мальчика – обычные обои синего цвета, на потолке светоотражающие наклейки звёздочек, на полу мягкий ковёр и односпальная кроватка, рядом стоит шкаф и письменный стол. В принципе, ничего лишнего. Также на кровати сидел белый зайчик. Учиха, усмехнувшись, осторожно положил мальчика на кровать, а тот сразу же повернулся на бок, прижавшись к своему плюшевому зайцу и громко засопев. Сакура снисходительно улыбнулась, посмотрев на него, а потом они вышли вместе с Учихой за дверь. Он направился к выходу.
– Сакура, а какой ещё конкретно темы ты не понимаешь? – поинтересовался он, натягивая кроссовки у входной двери.
– Функции и графики, – ответила девушка, заложив скрещённые пальцы за спину. Учиха кивнул:
– Хорошо, разберёмся.
Она усмехнулась.
– Ну ладно, я пошёл, – вздохнул Учиха. – До завтра…
– До завтра, – прошептала Сакура, вдруг резко подскочив к нему и обхватив руками шею, густо покраснев и чмокнув прямо в чуть приоткрытые бледные губы.
Учиха даже как-то и сообразить ничего не успел, но отчётливо понимал, что ему это понравилось… понравилось, как её нежные губки прикасаются к его губам, как резко, но в то же время с нежностью целуют… она только чуть улыбнулась, отскочив от него и покраснев ещё гуще, чем прежде.
– Ладно, Сакура, спокойной ночи, – выдохнул он, посмотрев на неё и усмехнувшись.
Сакура, кивнув, закрыла за ним дверь. Да уж, хорошо сегодня день прошёл… может быть, без пользы для Мамору, зато с пользой для Сакуры.
========== Глава 11 ==========
Следующие дни были такими же, как и предыдущие. В принципе, ничего особенного не произошло, за исключением того, что Мамору стал тренироваться гораздо лучше и теперь мог пропустить только один мяч из пяти, например, а Учиха считал, что это уже хорошо. Сакура же заметила, что они с ним сильно подружились, да и близнецы с Учихой тоже… если раньше они могли хихикать над Учихой втихаря и шугаться его, косо поглядывая, то теперь могли и за плечи по-дружески приобнять… а Узумаки – это вообще отдельная басня. Как говорится, «они обрели друг друга». Встретились три одиночества. Так ещё и у них характер похожий, так что теперь «спелись голубочки».
Теперь близнецы и к Узумаки, и к Учихе обращаются на «ты». Да и Мамору тоже… проще говоря, всё близилось к тому, что они становились хорошими друзьями, и Сакура этому искренне радовалась. К тому же она с нетерпением ждала воскресенья. Просто нужно начать с того, что ей было интересно, что же Учиха с ней там будет делать… извините, но явно не синусы-косинусы разбирать, это уж точно, Сакура была в этом просто уверена. И, едва ли она думала об этом, сразу же густо краснела, отводя глаза от Учихи. Где-то в глубине души она хотела отказаться от этих дополнительных либо наоборот Учиху к себе позвать, чтобы рядом был Мамору и вокруг не было такой напряжённой атмосферы… но едва ли она хотела сказать ему об этом, как тут же передумывала, заводя разговор совсем о другом.
И как она потом узнала, вся женская половина университета разом её возненавидела, да и в целом девушку всё жутко раздражало в последнее время. Даже сам Учиха своим нахальным тоном, когда он вызывал её к доске. Один раз она даже психанула, не выдержав, и дала ему подзатыльник прямо на глазах у всей группы, за что девушки возненавидели её ещё больше, а Учиха оставил на час дополнительных занятий, где они в лаборантской спокойно попили чай с печеньками и посмеялись над этим.
А однажды, на одной из тренировок, случилось такое, чего они вообще никогда не забудут. Проще говоря, это был, как всегда, тёплый вечер, когда Учиха тренировался вместе с Мамору. И вот он очередной раз пасовал мяч прямо в ворота, а Мамору, распластавшись на траве, всё-таки поймал его, восторженно вскочив и подбежав к Учихе с Сакурой с криками:
– Вы видели?! У меня получилось! У меня получилось!
– Не удивительно, – пожал плечами Учиха, улыбаясь, а Узумаки так уж и вообще стал радостно скакать по всему полю с криками: «Ура, у него получилось!»…
Этот придурок так допрыгался, что не рассчитал силы и, простите, со всей силы влетел в ворота, сильно ударившись головой прямо о штангу. Близнецы вместе с Мамору только поморщились, зажмурившись и отводя глаза, как будто у Наруто там кишки наружу вывернуло. Учиха же, засмеявшись над ним, тут же побежал к нему вместе с посмеивающейся Сакурой. Конечно, в этом особо ничего смешного не было, просто это выглядело настолько эпично и с таким звуком, будто голова Узумаки вообще пустая и там нет серого вещества… впрочем, Саске так и думал. Он давно знал, что его мозги атрофировались, но чтоб настолько…
Он свалился ничком на траву, а Учиха, близнецы, Сакура и Мамору склонились над ним, надеясь, что тот в порядке. При этом на лбу у Узумаки выскочила шишка величиной с куриное яйцо. Учиха стал осторожно похлопывать ему по полосатым щекам, пытаясь привести в себя, а Сакура принесла ему полупустую бутылку простой воды. Учиха, кивнув, отпил оттуда ещё половину, видимо, с нервов, и прыснул остатки прямо на лицо Узумаки. Тот зажмурился, потирая глаза и постепенно приходя в себя. Наконец он приоткрыл глаза, оглядев присутствующих. Видимо, он сначала вообще недоумевал, почему лежит на прохладной траве, глядя на Учиху.
– Вот он, – прохрипел он, чуть улыбнувшись, – красавец-мужчина…
Близнецы засмеялись, а Узумаки медленно перевёл на них взгляд, нахмурив светлые брови:
– Э, ребят, может, мне кто-нибудь объяснит, почему у меня двоится в глазах?.. ой, это ж вы! Ха, прикольно… а чего вы столпились, собственно?
– К твоему сведению, ты только что долбанулся головой и теперь валяешься в траве, – оповестил его Учиха, хмыкнув.
– Узумаки, с тобой точно всё нормально? – осведомилась Сакура, вздёрнув тонкую бровь. Тот пожал плечами, улыбнувшись и потянувшись к Сакуре рукой. Она только вытаращила ярко-изумрудные глаза.
– Сакура, почему ты вверх ногами? – поинтересовался он, нахмурившись. Дело в том, что голова Узумаки теперь вообще покоилась на коленях Сакуры, чтобы он пришёл более-менее в себя, и теперь Узумаки видел её так, как он только что сказал. – Ой, я у тебя где?.. подожди, а я-то думаю, чего мне так мягко… подожди, сейчас Учиха будет злиться, когда меня так увидит на тебе, ой…
– Да лежи уже, – оборвал его Учиха.
Мамору только успокаивающе гладил Узумаки по волосам маленькой ладошкой, на что Узумаки закрыл глаза, улыбнувшись. Учиха поднялся с места и куда-то пошёл, кажется, в медпункт. И вот спустя несколько минут он уже возвращался не один, а с девушкой невысокого роста, одетую в белый халат, под которым у неё была футболка и светлые бриджи.
Девушка была примерно возраста Сакуры, может быть, чуть постарше, она взволнованно шла за Учихой, краснея. У неё были длинные иссиня-чёрные волосы, развевающиеся за её узкой спиной, и прямая чёлка до тонких бровей, бледно-лиловые глаза, длинные ресницы и бледная кожа. Девушка была довольно красивая, правда, Учиха про себя отметил, что она его ничем не заинтересовала. А может быть, Узумаки заинтересует, раз он всегда так внимательно смотрит в сторону медпункта во время тренировки. Девушка, вздохнув, склонилась над ним. Узумаки приоткрыл глаза, а Мамору отскочил в сторону, посмотрев на девушку. Сакура чуть улыбнулась ей, а она только усмехнулась, покачав головой и снисходительно посмотрев на Узумаки, покраснев ещё гуще. Сакура со значением покосилась на Учиху, а тот только присел рядом с ней, ожидая, когда она приведёт Узумаки в чувство.
