Текст книги "Каникулы строгого режима (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Конечно, Наруто, – закивала девушка. Он улыбнулся, развернувшись к ней спиной и уже потянувшись к дверной ручке, а тут вдруг Хината схватила его за предплечье, заставив развернуться к себе лицом. – Наруто, ты же не попадёшь в медпункт, Цунаде-сама разумная женщина, что ты такое говоришь?!

– Хината, – обеспокоенно протянул Узумаки, мягко отстранив её нежные ладони от себя, – не бойся, просто я так разговариваю, что меня уже любой бы в медпункте пожелал увидеть, даже Цунаде-сама.

Девушка усмехнулась, покраснев и отстранившись к стене, пожелав ему удачи. Наруто вошёл внутрь кабинета, снова вздохнув и втянув носом воздух. Хината только отстранилась от стены, посмотрев вслед Узумаки, и стала прислушиваться. Он даже не взял её с собой в этот злополучный кабинет, поступил буквально как герой… ведь Хината и сама побаивалась Цунаде, особенно в те моменты, когда она начинала злиться. Вот и теперь. Девушка взволнованно смотрела на дверь, и единственная радость была в том, что она не будет видеть того, как директриса кричит на Наруто. Да, Хинате этого не хотелось видеть… так и то только потому, что ей будет больно смотреть на жалобное лицо Узумаки в тот момент, когда Цунаде будет на него кричать. Девушка снова вздохнула. И когда она действительно успела так влюбиться в Узумаки? Хината и сама не знала… знала только, что таких людей, как Наруто, один на миллион, может быть, даже ещё меньше. Один на миллиард… нет, погодите, Наруто единственный такой весь на белом свете, которого Хината полюбила не за внешность, не за качества характера, а просто за то, что этот человек существует. Просто за то, что он ходит по Земле, просто за то, что он рядом с ней, что они дышат одним воздухом, что он может вот так одним словом рассмешить её и одним прикосновением заставить покраснеть чуть ли не до потери сознания, что он одним взглядом способен пустить мурашки по всему её хрупкому телу с головы до пят… «Наруто, ты настоящий рыцарь», – думала про себя девушка, улыбаясь, глядя на дверь. Наверное, глупо вот так стоять и улыбаться тому, что Наруто там наверняка сейчас чуть ли не убьют, а она улыбается… но Хината ничего не могла с собой поделать – Узумаки действительно настоящий рыцарь. Настоящий рыцарь, который может вогнать в краску свою даму одним только словом.

– А где Хината? – вдруг резко спросила директриса за дверью. Девушка шумно сглотнула, а Узумаки только ответил:

– Я сам, бля, без ансамбля! Да ладно, Цунаде-сама, не злитесь вы сразу так на меня! Хината там, с детьми, наверное, должна быть, потому что за детьми нужно присматривать, а я вот к вам чего пришёл…

И тут же едва ли только он тяжело вздохнул, то тут же принялся рассказывать о том, какой завтрак им подали сегодня. Кажется, директриса внимательно его слушала, раз молчала всё это время, но Наруто говорил, говорил без остановки, а Хината только сейчас поняла, как ей приятно слышать голос Узумаки даже тогда, когда он находится за дверью, и этот голос приглушённый. Почему-то у неё возникло необъяснимое желание ворваться в кабинет и крепко-крепко обнять Узумаки, да только она не решилась, поникнув головой и посмотрев в свои кеды. Нет, Узумаки точно её чем-то привлекает… да только чем? Вроде бы обычный парень, каких свет белый много видел, да только он другой, отличается от всех… вроде бы такой же шумный, как и все остальные, да только он действительно кричит либо по делу, либо говорит что-то дико смешное. Хината усмехнулась, чуть покраснев. Вчера он так мило спал с ней рядом в своей любимой пижаме лиса. И он так мило сопел во сне, так смешно изредка дёргал носом, так смешно дрожали его светлые ресницы… и Хината, едва ли вспомнив это, зарделась ещё гуще, прислонив к губам кулак и коснувшись большим пальцем нижней губы. И всё-таки Узумаки очень хороший… безумно хороший.

– Что значит – «не устроил завтрак»?! – закричала директриса, кажется, вскочив из-за стола. Послышался грохот: либо она что-то швырнула в Наруто, либо это Узумаки сам упал. – Я предлагаю вашему рациону здоровую пищу, Узумаки, а не заварные супы всякие, от которых гастрит потом будет такой, что мама не горюй! А ну, пошёл отсюда, Узумаки, совсем уже распустился! Что-нибудь придумаю, но ты вообще страх потерял, я тебе скажу! Если ты сейчас отсюда не уберёшься, то я тебе все документы со стола знаешь, куда затолкаю?! А ну, пошёл!

Наруто, бедный, едва ли успел унести ноги от того буйства, которое накрыло директрису. Он быстро выбежал из кабинета, захлопнув за собой дверь, и тут же вдруг взял на руки Хинату, да ещё и так, что девушка ничего не успела сообразить и даже вырваться, хотя ей, впрочем, и не очень-то хотелось. И раз уж Узумаки рыцарь, то ей почему-то представлялось, что сейчас он спасает свою принцессу из высокой башни, где её охранял дракон, а теперь выносит её оттуда. Она только усмехнулась, что-то бормоча по поводу того, чтобы Наруто её отпустил, а он лишь быстро сбежал по лестнице, широко улыбнувшись девушке. И тут же он вылетел на улицу, даже не думая отпускать девушку. Хинату это смущало…

– Наруто… зачем ты это сделал? – спросила она, глядя на него. Он только пожал плечами:

– Мне просто хотелось тебя спасти, потому что директриса явно в ярости.

И он продолжал нести её на руках, чему-то улыбаясь и настолько мило краснея, что Хината не удержалась, потрепав его по светлым волосам. Когда они дошли до корпуса, то он только тогда её отпустил. И вокруг них тут же столпились дети, что-то крича по поводу того, что Наруто нёс на руках свою напарницу. Хината лишь краснела, глядя в его ярко-голубые глаза и прижимая к губам кулачки… и вдруг она сделала то, что так хотела сделать с самого начала, – внезапно подскочила к нему и крепко-крепко обняла за шею, уткнувшись носом в покатое плечо. Узумаки покраснел, но улыбнулся, тоже обняв девушку. Ребята из отряда только показали ему большой палец, широко улыбаясь, а некоторые отмахнулись, мол, как вы все, вожатые, уже надоели со своими нежностями в адрес друг друга.

– Хината… – начал Узумаки, посмотрев на девушку. Она лишь усмехнулась:

– Ты настоящий рыцарь, Наруто…

========== Глава 9 ==========

Вечером, уже после отбоя, Учиха с Сакурой вполне спокойно лежали на кровати девушки. При этом они практически не разговаривали, только изредка смотрели друг на друга, тяжело вздыхая и еле заметно улыбаясь. От такого Сакура краснела. Ещё бы, она тут с Учихой на кровати валяется, стыд-то какой! А позор, позор-то… хотя, впрочем, ей было всё равно. Было всё равно и на то, что скажет её тётушка после такого. Учиха внезапно поднялся на локте, посмотрев на девушку, а затем его рука пошла куда-то в район талии Сакуры. Девушка нахмурилась, посмотрев на него. Так, сейчас она ему устроит «Варфоломеевскую ночь», если он не будет вести себя нормально и лежать так, как лежит Сакура: тихо, мирно и спокойно. А он вдруг стал её щекотать. Да ещё и так, что девушка засмеялась практически на всю вожатскую, брыкаясь и пытаясь его отпихнуть, при этом прекрасно понимая, что если он не прекратит, то она сейчас спихнёт его с кровати к чёртовой матери, и пусть он спит на полу. Но мысленно она себе признавалась в том, что Учиха всё равно бы, так или иначе, спал с ней, ибо она его не пустила бы на пол. Так этот придурок ещё и уткнулся носом ей в шею, при этом осторожно подув прямо в чувствительное ухо, из-за чего Сакура засмеялась ещё больше, а по телу пошли мурашки… и не только мурашки. Почему-то вся правая часть тела странно онемела… девушка продолжала смеяться, обнимая его за шею, чувствуя, как его пальцы ещё постепенно задирают майку на ней почти что до груди, освобождая себе пространство.

– Перестань, мне же щекотно! – пожаловалась она, перехватив его за тонкое запястье, чтобы он, наконец, уже прекратил её щекотать. Он отстранился, снова оперевшись на локоть и устало выдохнув, глядя на девушку. Она по-прежнему посмеивалась – ощущение кончиков его холодных пальцев до сих пор осталось на нежной, бархатной коже плоского животика. Она вдруг стала рассматривать его широкую ладонь с внутренней стороны, так и держа руку за тонкое запястье. И кожа на внутренней стороне запястья была такой необычайно гладкой и нежной… и наверняка чувствительной, Сакура почему-то в этом не сомневалась… она повернула голову к нему, осторожно проведя кончиками пальцем прямо по внутренней стороне ладони, и ладонь Учихи внезапно дёрнулась. – Учиха, у тебя чувствительные пальцы?

– Есть немного, а что? – согласился он, усмехнувшись. И действительно, почему это она спросила? Учиха и сам не знал ответа на этот вопрос, а просто сейчас смотрел на неё. Она действительно очень красивая. Особенно сейчас, когда лежит рядом с ним, когда она не оскорбляет его, не думает вырываться, не думает оттолкнуть его от себя, когда она вот так рассматривает его ладонь, которая её почему-то заинтересовала, когда она чуть улыбается своими бледно-алыми губами…

– Ничего, – усмехнулась девушка, тут же поднеся его ладонь к губам. Осторожно поцеловала кончик указательного пальца, прикрыв длинные ресницы. Учиха усмехнулся – приятно… и ничего против этого он сделать не мог. А самое главное, что не мог сказать ей о том, чтобы она перестала, иначе Саске точно сорвётся. Но она только продолжала целовать его длинные пальцы. Осторожно, с нежностью, буквально еле-еле прикасаясь к чувствительной коже своими тёплыми губами, легко касаясь места между пальцами, при этом поглаживая кончиками своих тонких пальчиков внутреннюю сторону ладони и запястья. – Приятно?

Он улыбнулся. Ещё бы, пожалуй, Сакура и сама это знала, просто решила удостовериться. Он со всей своей нежностью и осторожностью, буквально собрав их в одну горсть и сжав вместе, провёл кончиком большого пальца по нижней губе девушки:

– Очень… знаешь, я очень хочу тебя поцеловать.

– Так целуй, глупый, – усмехнулась девушка, чуть покраснев. Он склонился к ней явно за тем, что он собирался сделать… и Сакура обняла его за шею, чувствуя, как тяжёлое сильное тело уже почти что нависло над ней. Очевидно, эта ночь сегодня не пройдёт просто так. Он поцеловал её в губы нежно, аккуратно, словно боясь, что спугнёт её. Либо боялся, что всё это сон и ему страшно проснуться. И как ему сказать о том, что всё это не сон? Никак… это можно лишь доказать – девушка крепче прижала его к себе, чувствуя горячей кожей плоского животика его прохладную кожу. Кажется, его руки поползли совсем не туда, куда надо… как раз в район маленькой аккуратной груди, при этом то чуть сжимая её кончиками пальцев, то сразу же отпуская. Наверное, он думал, что она сейчас прогонит его… но нет, Сакура об этом даже и не думала. Она по-прежнему целовала его в губы, покраснев так густо, как это возможно. От его кожи приятно пахло ментолом и мятой… это она поняла тогда, когда он отстранился от её губ, уткнувшись носом в шею. И её руки прямо сейчас готовы стащить с него футболку… так и произошло – она сняла футболку со стройного тела, отбрасывая её в сторону: больше она не нужна, во всяком случае, сейчас. И Учиха тоже не против – он задрал майку девушки гораздо выше, почти что оголяя небольшую грудь, соски которой уже напряглись от наступающего возбуждения. И Сакура попросту не могла ему противостоять… тонкие пальцы сами по себе зарылись в его угольно-чёрные волосы, ероша ещё больше. И от этих волос чем-то очень сладко пахло… руки Учихи пошли гораздо ниже – он уже ощупывал кончиками длинных пальцев линию её узкой талии, почти не задевая кожу. И это… чёрт возьми, это до того приятно, что Сакура закрыла глаза, отвернув от него голову. С бледно-алых губ сорвался чувственный стон… и этот чувственный стон говорил ему о том, чтобы он продолжал, чтобы он не останавливался.

– Сакура… – тихо проговорил он. Девушка повернула к нему голову, чуть приоткрыв уже потускневшие от возбуждения изумрудные глаза, еле заметно кивнув. – Ты точно этого хочешь?

И снова кивок. На этот раз он видел этот уверенный кивок головой… а потому снова склонился к ней. Покрыл лёгкими поцелуями изящную шею, чувствуя, как маленькие тёплые ладошки исследовали его широкую спину, еле ощутимо впиваясь в неё ноготками. Ему приятно… и он знал, что скоро эти ноготки будут царапать его спину от наслаждения, а сама их владелица будет изгибаться под ним от удовольствия подобно кошке. Все её ощущения разом обострились, едва ли он принялся целовать её плоский, конвульсивно содрогающийся от прикосновений животик. Она действительно чувствовала каждое его прикосновение, каждое касание кончиков длинных ресниц к чувствительной коже, каждый лёгкий поцелуй бледных красивых губ… он словно хотел исследовать каждый изгиб её тела. При этом горячий, чуть шершавый, влажный язык поднялся к аккуратной ямке пупка. И едва ли он зашёл внутрь, как девушка тут же изогнулась, сорвавшись на стон, как тут же она вцепилась руками в его угольно-чёрные волосы, притягивая к себе. Да, она хотела от него ещё одного поцелуя. Кажется, она будет хотеть после каждого его поцелуя ещё одного… ещё одного, лишь бы он не останавливался, лишь бы он не прерывался только на этом. И губы его… такие сладкие, такие чувственные, такие красивые, от них так приятно пахнет… они такие манящие. Дыхание постепенно стало хриплым, а её губы уже опухли от количества поцелуев, которые он подарил ей за это время. И он снова спустился вниз, к шее… осторожно захватить зубами, так же осторожно провести языком, а потом вдруг резко, неожиданно поставить ярко-красный засос, словно какое-то клеймо или метку. Сакура впервые за этот вечер возмущённо посмотрела на него, даже с какой-то ноткой укора, а он лишь улыбнулся. Нагло, издевательски, приподняв уголок бледных губ, при этом снова склоняясь к её шее. Чёртова насмешливая улыбка, как же она раздражала Сакуру… Учиха даже в этом просто неисправимый человек. «Интересно, он всем так улыбался до меня?» – пронеслось в голове у Сакуры. Не прошеная такая, ленивая мысль… и зачем только она об этом думала? Самое главное, что сейчас он будет с ней, что сейчас он будет её первым мужчиной, он, и больше никто другой… и как можно было привязаться к этому человеку только за одну неделю с лишним?

И что будет после того, как он уедет из лагеря?

Сакура не хотела про это думать. Не хотела думать про это именно сейчас, у них впереди ещё целых две недели до окончания смены. Улыбнувшись этой мысли, она стала гладить его мягкие волосы. Успокаивающе, с осторожностью, постепенно переходя к задней стороне шеи, погладив её кончиками пальцев… и такое невесомое прикосновение вызвало у него новую дозу возбуждения в организме, словно какая-то невидимая игла, которая в руках у Сакуры, вколола содержимое шприца прямо в организм, заставив это самое возбуждение разноситься по всему организму, наливаться в какой-то странный ком в низу живота, заставляя то, что там находится, приводиться в «рабочее состояние». И от глаз Сакуры ускользнуло то, что он уже спустился к её аккуратной груди, принявшись покрывать её поцелуями. Сначала нежно… а потом вдруг сменил эту самую нежность на страсть, осторожно обведя кончиком языка возбуждённый сосок и принявшись его посасывать. Она лишь запрокинула голову за спину, закрыв глаза. Приятно… приятно до безумия, до невозможности, приятно до того, что она обхватила его узкую талию своими стройными длинными ножками, чувствуя, что член под ширинкой его бриджей сильно напрягся, упираясь прямо в промежность девушки. Снова тихий стон с её бледно-алых губ… и он поймал этот стон, подняв голову и поцеловав девушку в такие манящие приоткрытые губы. На них блестела чужая слюна, и весь этот вид столь непорочной девчонки дико возбуждал… вторая доза возбуждения в его организме. На этот раз он словно «вколол» её себе сам из того же самого шприца, и Сакура здесь абсолютно ни при чём. Он прижал её к себе, боясь, что она расколется, еле ощутимо сжимая в своих объятьях, а девушка только стала целовать его шею лёгкими поцелуями, такими же невесомыми, как порхание крыльев бабочки у тлеющей свечки. Провела языком прямо по кадыку, затем опять увлекла его в поцелуй. И уже ощутила, как он принялся стягивать с неё шорты вместе с трусиками. Чёрт возьми… и веснушчатые щёки девушки налились ярким румянцем от происходящего. Стыд? Может быть… интересно, а он понимал её состояние? «Наверное, нет», – подумала про себя Сакура, вздохнув. Сейчас уже он снял с неё одежду. Да и с себя практически тоже… ей было сейчас страшно. Очень страшно. А что, если ей будет больно? Да и что потом скажет её мать? Что потом скажет Цунаде? Мать, может быть, и будет молчать, всё поймёт, а вот Цунаде молчать не будет. И это Сакуру действительно пугало гораздо больше всей происходящей ситуации.

И вот он стал входить в неё. Осторожно, боясь причинить ей лишнюю боль, надавливая влажной от смазки головкой на вход в узкое влагалище. Тихий полустон-полувыдох… и он вошёл гораздо глубже, натягивая внутри тонкую кожицу… и вот раздался её вскрик на всю вожатскую, тихий стон… свидетельство того, что она уже не девочка, а девушка, вытекло из её влагалища тонкой струйкой – яркая алая кровь. Он принялся успокаивать её – стал целовать каждую родную чёрточку на красивом личике, целовать буквально каждую длинную ресничку на глазах, он готов даже целовать её волосы, лишь бы ей не было больно, лишь бы она успокоилась и больше не плакала. И его тёплые губы смахивали слезинки с её щёк. Ей хотелось плакать… но она была уверена, что сейчас эта боль пройдёт. Она была уверена в том, что сейчас всё будет хорошо, особенно после того, как он её успокоил, как он гладил её по волосам своими широкими ладонями… и его член вошёл гораздо глубже, раздвигая узкие стенки влагалища. Сакура тяжело дышала. Стоны наполнили небольшой домик… и всё из-за чего? Ей стало приятно… дико приятно. И теперь нет никаких болезненных ощущений, теперь остались только приятные. Она постанывала. Ноготки осторожно впились в гладкую кожу на его широкой спине, она провела ими ниже, оставляя за собой красные полосы. Он поцеловал её. Сначала в губы, затем тут же в шею, резко прикусив кожу зубами. Единственное резкое движение от него за весь вечер, но такое, чёрт возьми, приятное… ей уже не хотелось ронять глупые слёзы. Теперь она роняла со своих чувственных красивых губ стоны, закрывая глаза, практически зажмуриваясь от приятных ощущений…

Оргазм… маленькое нежное тельце пробил сильный оргазм, от которого по влажной коже побежали мурашки, стремясь всё выше и выше. Оргазм, от которого она задрожала, но всё же прижала его к себе. Кажется, ещё пара толчков… тройка… может, чуть больше, может, эти толчки слишком резкие… и он кончил прямо внутрь, изливаясь во внутренности девушки. Горячая сперма принесла некоторое облегчение… Сакура всё так же тяжело дышала, сразу же прислонив его к себе. Почему-то у неё появилась такая странная мысль: нужно успокоить его, нужно гладить его волосы, чтобы он пришёл в себя. Его дыхание такое же частое и тяжёлое… и он положил голову на её хрупкое плечо. Её нежные руки перебирали его влажные волосы…

– Сакура… тебе не больно? – тихо спросил он, подняв голову. Девушка покачала головой, потянувшись к нему и осторожно поцеловав прямо в кончик прямого носа. Он улыбнулся, кладя голову обратно.

– Всё хорошо… а теперь спи… завтра рано вставать…

Утром снова было всё, как всегда. Точнее, не нужно трогать Учиху с Сакурой, потому что пока они и сами не могут понять, что между ними произошло. А вот теперь мы лучше посмотрим, как просыпаются Хината с Узумаки. Тот так и вообще валяется на трёх кроватях (да-да, которые соединил в тот раз) так вольготно, что Хинате практически не было места. И от этого девушке приходилось едва ли не лежать на нём. Одной рукой он прижимал её к себе, а другую откинул в сторону. Её голова покоилась на его сильной груди, она слушала тихое и размеренное биение его сердца. И одна нога девушки тоже покоилась на Узумаки, прямо на его бедре. Она обнимала его, прижимала к себе… а тут он теперь проснулся. Хината зажмурила глаза, слыша, как он тихо застонал. Конечно, сейчас Наруто будет делать потягушечки, а это значит, что Хинате лучше подвинуться от него куда подальше. И вот она так и решила сделать, отвернувшись от него и обхватив себя обеими руками. Узумаки потянулся во весь рост на кровати, при этом едва ли не катаясь по ней, зажмурившись и улыбнувшись новому дню, да ещё и так выгнулся, что у него затрещал позвоночник.

– Лепота! – прокомментировал он, заметив, что на улице ярко светит солнце. – Ой, аж жопа петь просится!

Вот именно на такие слова Наруто никогда не скупался, даже если просыпался вместе с Хинатой. Девушка лишь усмехнулась, чуть покраснев и повернув к нему голову. Узумаки при этом снова потянулся, да ещё и так, что футболка, в которой он вчера так и завалился спать, у него задралась практически до груди, оголяя напрягшийся пресс. Покраснев ещё гуще, Хината снова отвернула от него голову. Узумаки, усмехнувшись, придвинулся к ней, тут же обхватив девушку за талию и улыбнувшись, уткнувшись носом в её волосы. И он чувствовал, как дрожало её тельце… это значило, что ей приятны его объятья.

– Хината, а куда мы сегодня пойдём с детьми? – поинтересовался он.

– Не знаю, – ответила девушка. – Ты бы уже вставал, Наруто, времени-то много…

Узумаки вскочил как ошпаренный и тут же стал носиться по всему домику под смех Хинаты. Проще говоря, он навернулся где-то несколько раз в дверях, потом упал на кровать, ударился мизинцем, споткнулся о коврик на полу и свалился там, при этом едва ли не замотавшись в ковёр, потом испугался какой-то бабочки, которая сидела на подушке, и только потом привёл себя в порядок. Они с Хинатой вышли из домика, а Узумаки всё так и тянулся, подняв руки в воздух. Из домика вышли и Сакура с Саске. Вид у них был какой-то странный… даже Узумаки это заметил. Сакура какая-то подозрительно радостная с утра, а Учиха какой-то подозрительно скрытный и загадочно улыбающийся. «Не дай бог у них ночью чего было…» – подумал про себя Наруто. Просто если у Сакуры и Учихи что-то ночью было, то у него с Хинатой тоже обязательно должно быть! У Наруто дурацкая привычка – никогда не отставать от своего друга ни в чём. Вот и сейчас то же самое.

– Вот они! – привычно заорал Узумаки. Сакура только отмахнулась от него, скрестив руки на груди:

– Доброе утро! Как спалось?

– Заебись! – ответил Узумаки, показав ей большой палец. Учиха встал рядом с ней, сунув руки в карманы. – А вы чего такие странные, а? Учиха, особенно ты…

– А я-то что? – тихо спросил он, язвительно вздёрнув тонкую бровь. Наруто отмахнулся, поняв, что у них действительно что-то просто так не прошло, а потом вдруг приблизился к нему и зашептал на ухо:

– Учиха, знаешь, как мой дед говорил? «Бабу ебать – хуй об клитор отбивать»…

– Мне похер! – заорал Учиха, дав другу подзатыльник и тут же покраснев, с гордостью вздёрнув нос и отвернувшись от Наруто. Тот оглушительно заржал, несмотря на боль в затылке. И что-то у них точно было. Ну нет, просто так Узумаки это не оставит!

========== Глава 10 ==========

Итак, в этот же день Наруто твёрдо решил снова пойти к Цунаде. Правда, на этот раз он обмотал себя подушками с двух сторон, чтобы не получить побои, и взял ещё каску у дворника, чтобы не дай бог чего попало в голову и вышибло остатки мозгов, которых там явно не наблюдается. С ним пошли Учиха, Сакура и Хината. Лично Хината всё это время боялась, что Узумаки пострадает, да вот только Наруто этого не боялся и твёрдо пошёл к «резиденции» директрисы. При этом он ещё успел захватить с собой грабли, чтобы, если что, защищаться от неё. И когда он вышел из своей вожатской, то тут же наткнулся на Неджи, Тен-Тен и Шикамару с Темари. Те вообще сразу же начали смеяться так, что у всех заложило уши, а Шикамару привалился к стволу дерева, опираясь на него, чтобы не упасть. Узумаки, гордо хмыкнув, прошествовал к зданию, где обитала Цунаде-сама. Хината и Учиха с Сакурой шли за ним. Хината вообще старалась как-то поддержать Узумаки, а потом пошла рядом с ним, говоря слова напутствия. Для неё сейчас Наруто снова был рыцарем, который, наконец, облачился в свои латы – намотал подушки – и одел-таки свой шлем – каску.

– Наруто… – тихо говорила Хината, жалобно глядя на него и прижимая кулачки к приоткрытым губам. Узумаки только отмахнулся, широко улыбнувшись:

– Не переживай, Хината, всё нормально будет, всё будет зашибись, сейчас я только подушки поправлю…

Он подтянул их выше, потуже затянув ремень. Учиха на такое засмеялся во всё горло, едва ли не надорвавшись, при этом схватившись за плечо Сакуры, чтобы не упасть. Узумаки удивлённо обернулся на него, насупившись:

– Ты чего смеёшься надо мной, ирод? Учиха, кончай ржать, а? Кстати, о «кончай»… чего ночью делали?

– Заткнись, – уже гораздо более серьёзно ответил Учиха, подойдя к Наруто и двинув ему по макушке.

Раздался тупой звук металла, а Узумаки захохотал. Конечно, вот зато он проверил эффективность этой каски и то, как она его защитит. Точнее, его голову. Голову, в которой совершенно отсутствуют мозги. Кстати, надо сказать, что сегодня им дали вполне нормальный завтрак, состоящий из риса и чего-то ещё, они и сами уже не помнили. Но брокколи в этом рационе не было. А вот вы, наверное, спросите, какого хера тогда Узумаки вообще у Цунаде в кабинете забыл, так ещё и так вырядился? Дело в том, что Сакура сказала, что если просить у Цунаде разрешения пойти с детьми в поход, то надо экипироваться. А Узумаки как раз хотел пойти в поход с детьми. Впрочем, Хината, Учиха и Сакура разделяли с ним эту идею, да вот только девушки предупредили его, чтобы он предохранился от побоев. Ну, Узумаки это воспринял по-своему… а они-то имели в виду, чтобы он хотя бы вежливо с ней разговаривал, без нецензурной лексики и использования других малоприятных слов. В любом случае, Наруто считал, что он защитился как следует. А вот Учиха прямо так пошёл, сказав, что побоев он не получит и, если что, прикроется Узумаки. В общем, они как раз уже дошли до здания, где была директриса. Осторожно вошли туда, поздоровались с уборщиком, который удивлённо посмотрел им вслед, и пошли наверх. Узумаки всё поправлял свои подушки, вручив Хинате грабли, чтобы она их подержала. И вот, когда он затянул их так туго, что пришлось втянуть живот (да там вообще, наверное, этот самый живот коснулся спины), уверенно подошёл к двери вместе с Учихой. Они с другом переглянулись, кивнув друг другу, и одновременно подняли руки, чтобы постучать в дверь. Узумаки широко улыбнулся, указав на дверь и отвесив Учихе поклон:

– После вас.

– Нет, после вас, – ответил Учиха, тоже показав ладонью на дверь.

– Ни в коем случае!

– Нет-нет, я предоставлю вам эту честь!

– Что вы, что вы, сударь, эта честь достойна только вашей руки…

– Ну хватит! – не выдержала Сакура, подойдя к двери и постучав в неё. Учиха с Узумаки сглотнули, а Наруто быстро отобрал у Хинаты свои грабли с дипломатичным видом, гордо вздёрнув веснушчатый нос. «Войдите!» – раздалось за дверью, и Учиха с Наруто, снова переглянувшись и кивнув друг другу, открыли дверь и испарились за ней. Хинате с Сакурой оставалось только стоять в коридоре и ждать.

– Наруто, – начала Цунаде-сама уже в кабинете, оглядывая вошедшего с ног до головы, язвительно вздёрнув тонкую бровь. При этом Узумаки помахал ей широкой ладонью, улыбнувшись. Цунаде кивнула, тоже махнув ему рукой. Он снова подтянул повыше свои подушки, тяжело вздохнув, – ты чего так вырядился?

– Так это… – начал Узумаки, всё же не в силах объяснить то, что он просто от неё готовился защищаться. Цунаде-сама тяжело вздохнула, облокотившись о спинку своего кресла и скрестив руки на груди. Сегодня она одета в белую рубашку, поверх которой была лёгкая кофта, и в бриджи, при этом оглядывая присутствующих таким насмешливым видом, что Наруто сразу же замолчал, опустив голову и поникнув. Учиха, заметив, что Наруто больше не в состоянии говорить, тяжело вздохнул, набрав в грудь побольше воздуха, а потом начал:

– Это… Цунаде-сама… мы тут хотели у вас кое о чём спросить… можно?

– Всё, что угодно, – пожала плечами директриса, кивнув.

«Так, уже вроде бы ничего, нужно теперь как следует проявить вежливость, которой учил меня Итачи…» – подумал про себя Саске. Да, вежливости-то его Итачи действительно учил, да вот только Саске не хотел учиться. Дело в том, что у Саске и Итачи очень уважаемая в городе семья. То есть, отец работает на очень престижной работе в очень престижной фирме, а мама заведует салоном красоты. Правда, мама у Саске и сама очень красивая женщина, а отец как раз финансировал весь этот салон красоты, и теперь Микото работает там. В общем, мы остановились на том, что Итачи учил Саске вежливости и этикету… однако эти занятия наскучили мальчику уже с пяти лет, и единственные слова благодарности, которые получал Итачи взамен спустя пять минут такого обучения, были: «нии-сан, я устал, давай поиграем?». В общем, Саске не был приучен к вежливости. Хотя Итачи всё время врал матери, что он проводит с ним занятия… правда, на одном приёме в доме, где собрался высший свет по приглашению Учих, самый младший Учиха устроил такое, чего и в страшном сне не приснится. В итоге, все гости были напуганы, Саске сидел и посмеивался в уголке, а тарелки с едой кругом разбиты. Из-за этого мальчику запретили целый месяц гулять и выходить на улицу. В общем, сейчас Учиха играл в игру «вспомнить всё», правда, мысленно…

– Ну… в общем, мы, Цунаде-сама, хотели детей в поход взять, а то чего им в лагере торчать всё время. Они просто сами сказали, что на речку ходить уже устали, да и мы тоже… вот и хочется чего-нибудь новенького. Палатки, нам сказали, дать могут, да и всё остальное тоже… мы тут недалеко бы где в лесу побыли с ними хотя бы ночь одну. У нас и следопыт есть, – заверил он директрису, приобняв Узумаки за плечи и указав на него тонким пальцем, – вот он. Узумаки очень даже хорошо ориентируется, мы один раз с ним в детстве заблудились в лесу зимой, так вышли сразу же к населённому пункту, он просто по ОБЖ в школе пять всегда получал…

Вообще-то, это было наглым враньём. Да, они действительно в детстве заблудились в лесу, да только к населённому пункту Учиха вывел их спустя три дня, потому что Узумаки весь замёрз и запутал Саске ещё больше, сказав, что он знает правильную дорогу. Короче говоря, Узумаки был как живая сосулька, а потому Саске пришлось его тащить, так он ещё и ноги себе чуть не отморозил.

– Хм… – протянула директриса, задумавшись. – Кто ещё идёт с вами?