Текст книги "Каникулы строгого режима (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Она и так тебя видела.

– Да? Вот пиздец…

– Ага…

========== Глава 13 ==========

Когда они пришли в лагерь, то Наруто более-менее пришёл в себя и теперь уже не опирался на плечо Учихи. И Саске был этому несказанно рад, ибо тащить Узумаки из леса было тяжеловато, а рука полностью затекла. Они отпустили детей в корпус, чтобы они привели себя в порядок. Как оказалось, в лесу им очень даже понравилось, но особенно им понравилось то, как Учиха с Узумаки свалились в кусты.

– Ой, – отмахнулся Узумаки, смущаясь, – да это всем понравилось! Учиха, да это понравилось даже тебе.

Ага, Саске, конечно, это «очень понравилось», учитывая то, что он вылез из кустов в ветках и весь в траве, к тому же у него осколок от бутылки застрял в руке, и нужно было сходить в медпункт. Но Узумаки сказал, что не нужно туда идти, потому что сразу поймут, что вожатые брали с собой что-то запрещённое, а значит, их больше никуда не пустят, да и вообще могут от детей изолировать, даже если они не пили. Потому Узумаки, как самый заправский хирург, сам провёл «операцию» и выдернул стекло из руки Учихи прямо на глазах у детей. Те восторженно захлопали, стремясь разглядеть, как хлещет кровь из раны Учихи. Сакура так и вообще запаниковала, порвала ради такого свою любимую футболку, в которой ходила в поход, и тут же обмотала рану на руке Учихи. Впрочем, тому вообще было наплевать на то, что происходит, а Сакура тут так разволновалась, словно Саске при горячке лежал. После такого они пошли к Цунаде. Конечно, директриса, как и всегда, была на месте, а когда они зашли в кабинет, то тут же нахмурилась, посмотрев на Саске:

– Учиха, что у тебя с рукой?

Она указала кивком на обёрнутую руку Учихи в районе предплечья, а тот только отмахнулся:

– Да так, Цунаде-сама, упал в лесу, за корешок зацепился, вот и…

– Понятно, – резко оборвала его женщина, тяжело вздохнув, – тебе бы не помешало в медпункт сходить, после того как от меня выйдете. И срочно, без разговоров. А теперь, – она посмотрела на Узумаки, – лучше расскажите мне о том, как всё прошло? Дети, надеюсь, не пострадали?

– Нет, Цунаде-сама, – твёрдо ответил Узумаки, покачав головой и заложив скрещённые пальцы за голову. Конечно, он умолчал о том, что он сломал детям всю психику, – всё хорошо прошло. Дети не пострадали, сейчас побежали уже в корпус мыться и приводить себя в порядок. В медпункт никого вести не надо, мы привели всех, никого в лесу не оставили. Едой никто не отравился.

– Хорошо, – подытожила директриса, облегчённо вздохнув и облокотившись на спинку стула, скрестив руки на груди, – вы вторые вожатые, которым я доверила детей, чтобы вы пошли с ними в поход. В позапрошлом году у нас пропал один мальчик в лесу, и поэтому лагерь приобрёл не очень хорошую репутацию… а вам я доверила. И вы хорошо проделали свою работу, вы молодцы.

– Да бросьте, – отмахнулся Узумаки, – мы просто делали свою работу…

– Тогда вы свободны, приводите себя в порядок, – улыбнулась директриса, а потом сразу же посмотрела на Саске, – а ты, Учиха, иди-ка в медпункт прямо сейчас, тебе рану обработают.

Ну вот Учиха и пошёл в медпункт вместе с Сакурой, Хинатой и Узумаки. Последний увязался за ними просто так, ему захотелось поржать над тем, что скажет медсестра, когда увидит Учиху. Просто, сами понимаете, какая реакция у девушек на Учиху. А Узумаки всё говорил по поводу того, что в медпункте работает молодая девушка. Сакура тут же хмыкнула, как-то обиженно посмотрев на блондина, а тот рассмеялся на весь лагерь. Короче говоря, в медпункте Учихе сделали перевязку, и там работала действительно молодая девушка лет двадцати. И пока она делала Учихе перевязку на предплечье, то так густо раскраснелась, что Узумаки предложил ей попить воды. От этого она раскраснелась ещё гуще, вообще выпроводив из палаты Узумаки, чтобы он не мешался. Громко смеясь, Наруто повиновался, а потом что-то всё кричал за дверью по поводу того, что кто-то очень сильно смущается. В общем, девушка в медпункте, кажется, сильно обиделась на это, и стала делать перевязку Саске уже гораздо грубее. В конце концов, когда она проделала все процедуры под чётким наблюдением Сакуры, Учиха поблагодарил её, а потом они уже вышли оттуда.

– Ой, – заорал Узумаки, идя рядом с Саске, – ну ты, Учиха, дал, по тебе уже вон даже всякие медсёстры тащатся!

– Заткнись, – посоветовал Учиха, недовольно поморщившись, а Наруто только хмыкнул:

– Чего это ты мне рот затыкаешь? Раз теперь у тебя перевязано предплечье, то думаешь, что самый крутой, что ли?

– Дурак? – поинтересовался Учиха, вздёрнув бровь. – Сам виноват, что я поранился.

– Ничего я не виноват, что ты сам на это стекло ёбнулся! – закричал Узумаки в ответ, даже остановившись и уперев руки в бока.

– Виноват, – возразил Саске, тоже остановившись и посмотрев на друга. Хината с Сакурой, видимо, ждали, когда они закончат спорить. – Если б на спину мне не полез, то я бы не свалился!

– А раньше ты меня удерживал… – с какой-то жалостью всхлипнул Наруто, насупившись и отвернув голову от Учихи.

– Так раньше ты и весил меньше, когда тебе шестнадцать было!

– Да и пошёл ты на хуй, Учиха! – посоветовал Наруто, отмахнувшись. Короче говоря, они уже едва ли не дрались – даже лезли друг на друга, как пара петухов, которые собираются сцепиться. Вовремя Сакура с Хинатой спохватились – девушки сразу же стали держать их за предплечья, а Узумаки сразу успокоился, сев на траву и сорвав оттуда маленький одуванчик, тяжело вздохнув. Что с ними произошло, Сакура так и не могла понять, но она была уверена, что сейчас они помирятся. В общем, после такого небольшого скандала они направились в столовую. Там как раз и Шикамару с Темари и Неджи с Тен-Тен привели своих детей на обед. Узумаки, завидев их, приветливо замахал ладонью, широко улыбнувшись.

– Ну что, – начал Шикамару, улыбнувшись и поочерёдно пожав им руки, – как сходили?

– Зашибись, – хмыкнул Саске, скрестив руки на груди.

– А это откуда? – поинтересовался Нара, нахмурившись и показав пальцем на предплечье Учихи, перемотанное бинтом. Учиха отмахнулся, сунув руки в карманы:

– Потом объясню. Просто в двух словах и не расскажешь такое…

Собственно, когда они сидели за одним столом в столовой и поедали суп, то Учиха всё и рассказал. Шикамару с Неджи сразу же засмеялись, а Темари неодобрительно покачала головой. Сакура с Хинатой, вспомнив это, тоже стали смеяться, а глядя на них, стала смеяться и Тен-Тен. Ну да, как выяснилось, Шикамару, Неджи, Темари и Тен-Тен тоже неплохо проводили время с детьми: то на речку ходили, то в город, то ещё их куда-то понесло… в общем, всё было нормально. Как понял Узумаки, у Темари с Шикамару вообще всё более чем нормально, но что между ними происходит, он так и не мог понять. То она на него как-то смотрит с нежностью, то с презрением, не поймёшь, что у них и происходит… «Чего это она? – подумал Наруто, покосившись на Темари и Нару. – Вроде бы скандалят обычно при всём честном народе, а теперь чего? Одумались, что ли… а у Учихи с Сакурой что? Так, у них всё понятно… у Хьюги с Тен-Тен что? У них тоже какая-то неведомая хренотень происходит… а у меня с Хинатой что? У нас с Хинатой всё хорошо, кстати». Он посмотрел на девушку, чуть улыбнувшись, а затем покосился на Учиху с Сакурой. Молчаливые они в последнее время… мало того что они молчаливые, так ещё и как будто что-то скрывают ото всех. Наверное, это странно. А может быть, у Узумаки просто паранойя какая-то? Может быть, и так, но обычно Учиха со своими девушками никогда ничего не скрывал, а теперь… ведёт себя совершенно иначе. Может, Сакура на него сильно влияет? А может, он на Сакуру? Кто знает… Сакура тоже какая-то тихая стала в последнее время. То на него матерится, то кричит, а теперь… теперь вообще только смотрит на него, а слова проронить не может. «Наверное, Учиха Сакуру любит», – подумал Наруто, пожав плечами. Пока он тут за всеми следил за общим столом, то они быстро поели. Темари с Шикамару вели своих детей, а Сакура с Учихой тоже встали из-за стола.

– А вы куда? – спросил Узумаки, вскинув голову и посмотрев на них, недоумённо хлопнув голубыми глазами.

– Пойдём пока себя в порядок приведём, – ответил Учиха. – В душ хочу.

– В общий? – хмыкнул Узумаки. – Ну-ну, смотрите там, поаккуратнее…

За это, собственно, и получил подзатыльник от Учихи, а Саске с Сакурой пошли на выход. Узумаки проводил их каким-то подозрительным взглядом, прищурившись, а потом обратился к Хьюге, улыбнувшись:

– Ну, а ты, Хьюга, чего нам интересного расскажешь?

– А что ты хочешь от меня услышать? – нахмурился Неджи, с таким же подозрением посмотрев на Узумаки.

– Да так… просто решил узнать, как у вас дела, – пожал плечами Наруто. Проще говоря, Неджи понял, что здесь что-то нечисто. Так или иначе, Узумаки хочет что-то выведать у него про его отношение к Тен-Тен… да пошёл к чёрту этот Узумаки! Нет, послать его, конечно, было бы очень грубо… а Неджи самый мягкий человек из всей этой четвёрки. «Нет, – думал Хьюга, всё так же хмурясь и всё так же глядя в глаза Узумаки. Своим ярко-голубым цветом они завораживали, а сам их владелец как будто читал мысли собеседника или смотрел прямо в душу, – не буду ничего говорить Узумаки… послать бы его, да не могу… при Тен-Тен даже не вежливо. Так, ладно, надо подумать… а может, спросить у него, как он в поход сходил с Учихой? Точно…»

– Дела у нас хорошо, – начал он, чуть улыбнувшись, – а ты бы лучше рассказал, как вы в поход сходили… а то рассказали только про то, как вы в кусты упали, и больше ничего.

– Ну ладно, слушай, – тут же втянул в грудь воздух Наруто, облокотившись о стол и принявшись рассказывать, – внимай, сын мой, покамест не умаешься и дух из меня весь не исчерпается совершенно. Внимай, покамест уши твои не увянут от повествований моих. Внимай, покамест битвы тебя пообождут. Внимай, покамест…

– Да хорош уже! – прикрикнул Неджи, увидев, что Хината с Тен-Тен вообще приоткрыли губы и так и сидели, удивлённо глядя на Узумаки. Наруто широко улыбнулся. – Давай уже, Узумаки, рожай быстрее.

– Не предначертан организм мой для того, дабы производить чадо на свет, ибо мужчина я…

Неджи хлопнул себя ладонью по лбу, а Наруто замолчал.

– Узумаки, рассказывай уже, – потребовал он, тяжело вздохнув.

– Внимай, сын мой, покамест…

Не выдержав, Неджи вскочил и тут же направился на выход, взяв за руку Тен-Тен. Девушка, покраснев и усмехнувшись, помахала на прощание Наруто и Хинате, а Узумаки облегчённо вздохнул, подперев голову рукой, глядя, как все дети гуськом следуют за Неджи и Тен-Тен. И Наруто озаботило то, почему это Неджи схватил свою напарницу за руку, но вовсе не резко, а, скорее, наоборот… усмехнувшись, он заложил за голову скрещённые пальцы, посмотрев на Хинату. Девушка, смущаясь, тоже посмотрела на него, чуть улыбнувшись.

– Ну, Хината, – вздохнул Узумаки, внезапно приобняв Хинату за плечи. Она покраснела так, что Узумаки и сам раскраснелся, глядя на неё, – а мы с тобой чем сейчас заниматься будем? Может, тоже в душ совместный сходим?

– Наруто… – тихо, еле слышно проговорила она, однако Узумаки, широко улыбнувшись, вскочил, подхватив девушку на руки, и понёс на выход из столовой.

После отбоя, конечно же, все завалились спать. Ну, Учиха с Сакурой, например, после такого дня слишком устали, так ещё и приём душа их немного разморил. Сходив к детям после ужина и раздав им фрукты, они тут же завалились в кровать Сакуры прямо в том виде, в котором и были, совершенно не раздеваясь. А вот Узумаки с Хинатой, кстати, ещё немного посидели, что-то пообсуждали, к тому же Хинате уж очень понравилось вытирать волосы Узумаки после совместного душа, так ещё и приводить их в порядок… в конце концов, Узумаки вырубился, положив голову ей на колени. У Шикамару с Темари всё было примерно так же, но они душа совместного не принимали, а просто легли спать и вполне спокойно уснули. Короче говоря, в это время не спали только Неджи и Тен-Тен. Причём это казалось странным, ведь обычно они почти сразу же ложатся спать, когда придут после отбоя в свою вожатскую. Но теперь всё было совершенно по-другому – Неджи сидел на своей кровати, при этом Тен-Тен вообще сидела у него на бёдрах, уперевшись коленями по обе стороны от него. Они и сами не знали, почему им вдруг так захотелось обнимашек… а стоит ли, собственно, это выяснять? Думаю, что нет… девушка обнимала его за шею, уткнувшись в неё носом и втягивая сладкий запах его кожи. Она и сама не знала, чем от него так приятно и так вкусно пахнет… но один только вид его аристократично-бледной кожи вводил в какой-то странный немыслимый экстаз. Она чувствовала, как его тонкие изящные ладони гладили её узкую спину, при этом сам он чему-то улыбался. И почему он сегодня такой?.. обычно он холодный, обычно он не разрешал его трогать, но сейчас… сейчас всё совершенно иначе. Она принялась перебирать тонкими пальцами его длинные каштановые волосы, то наматывая на кончики пальцев мягкие пряди, то просто приглаживая их. Сегодня был один из таких дней, когда он просто распускал свои волосы. И смотрелись они очень красиво… мягкие, густые, шёлковые на ощупь… сложно было поверить, что эти волосы принадлежат мужчине.

– У тебя такие чудесные волосы…– тихий шёпот прямо ему на ухо… и чего это вдруг по его коже от этого побежали мурашки? Он и сам не понимал. Он снова улыбнулся, опустив густые ресницы и тут же подняв бледные глаза на девушку. Почему она такая красивая? И сейчас она густо покраснела… то ли потому, что она сидит у него на коленях, то ли из-за того, что говорит ему столь приятные вещи. И она тут же потянулась к его бледным губам. Он приоткрывал их… Тен-Тен всего лишь прикоснулась к его губам своими, чуть улыбаясь. Их горячее дыхание уже слилось, Неджи надеялся, что сейчас она его поцелует…

– Тен-Тен…

И девушка действительно поцеловала его. Нежно, с осторожностью, аккуратно, словно боясь, что всё это сон, словно боясь, что сейчас всё то, что происходит между ними, вдруг резко испарится, прекратится и перестанет существовать вообще. А ей так приятно чувствовать его горячее стройное тело, так приятно чувствовать на себе его руки, так приятно, когда он целует её, так приятно чувствовать его запах… она упёрлась тёплыми ладонями в его грудь, при этом настолько сильно, что он упал на кровать спиной, а она нависла сверху, глядя прямо в его бледные глаза. Его дыхание участилось… он перехватил её за тонкие запястья и перевернул на спину. Теперь сверху он, а не она, и Тен-Тен этому улыбнулась. Её тонкие руки потянулись к его красивому лицу, и девушка убрала длинные волосы Хьюги за уши. Осторожно, будто боясь, что причинит ему боль. Нежно так, так что за ушами стало щекотно и приятно. Он усмехнулся, опустив длинные ресницы.

– Поцелуй меня… – тихо попросила она, всё так же улыбаясь и глядя на него. Он склонился к ней. Неужели за тем, чтобы действительно выполнить её просьбу? Да, так и есть – вначале легко коснулся её губ, а затем поцеловал. Тен-Тен думала, что он вообще не умеет грубо целоваться или хотя бы к кому-то испытывать злость. И тело плавилось в его сильных руках, подобно металлу при самой высокой температуре; он задрал её футболку до уровня выделяющихся рёбер от частого дыхания, принялся гладить её тельце… его мягкие губы уже коснулись её шеи, он поцеловал её прямо в синеватую часто-часто бьющуюся жилку, еле ощутимо захватил её ровными зубами, легонько провёл кончиком языка. Она выдохнула… слышно, как с её губ сорвался тихий, еле слышный стон. И это приятно. Девушка тяжело дышала, внезапно покраснев и посмотрев прямо ему в глаза. На её глаза навернулись слёзы. Тихий всхлип… она что, плачет?

– Тен-Тен… ты что, плачешь? – тихо спросил он, несколько удивлённо посмотрев на девушку. Да, ей будет немного больно, если он сделает то, чего так хочет, но этого не избежать. И это всего лишь какая-то минутная боль. Она сразу же пройдёт… но как ей сказать об этом? Как успокоить её? Её карие глаза заблестели от слёз, которые уже стекали из них. Девушка моргнула – слёзы потекли прямо вниз, к виску, теряясь где-то в каштановых волосах. Он прижал её к себе, пытаясь успокоить. Его руки осторожно стали гладить её спину, он чувствовал, как она судорожно сжала ткань его футболки на спине… и её пальцы вспотели от того, что она сейчас испытывала. Но что с ней происходит? Девушка снова тоненько всхлипнула, ещё крепче прижавшись к нему. Еле ощутимо укусила в плечо, стараясь сдержать рыдания, которые так и рвались наружу из больной, измученной души. Неджи от такого просто растерялся, прикрыв глаза, но всё же успокаивая её: – Эй, ну, ты чего? Тихо… всё хорошо… будет немного больно, но…

– Не будет, Неджи… я… – вновь судорожный всхлип. Кажется, она пыталась что-то сказать ему, но не могла. И тяжело ему признаваться в том, что она так хотела ему сказать. Интересно, а он ведь об этом даже и не подозревал? Тен-Тен снова всхлипнула, крепче прижимаясь к его горячему телу. Он всегда защитит, она была уверена, он всегда заступится… – Я уже с тринадцати лет не девственница…

Он удивлённо посмотрел на неё. Что? Как?.. как такая невинная девушка могла с тринадцати лет быть уже не девственницей? У Хьюги это не укладывалось в голове… он только приоткрыл губы, удивлённо посмотрел на неё, вытаращив глаза. Ей стыдно… ей действительно стыдно смотреть ему в глаза, а потому она только закрыла ладонями заплаканное лицо, всхлипывая. Хотелось её успокоить, но… но что он мог сделать? И почему она не могла сказать ему того, что так хотела? Он же видел, что она хотела высказаться… он видел, что из её груди буквально рвался крик. Но почему так сложно? Девушка кивнула, словно видя, что он неверующе смотрел на неё, ожидая ответа.

– Когда мне было тринадцать… – начала она, наконец, отведя ладони от лица и шумно сглотнув остатки слёз. – То… то меня изнасиловали два воспитанника… из детдома. Мне… мне было больно и неприятно.

Она расплакалась ещё больше. Неджи, тяжело вздохнув, склонился к ней, принимаясь целовать заплаканное, залитое слезами личико девушки. Плевать, плевать на это, абсолютно наплевать… наплевать на всё, главное, что теперь всё в прошлом, главное, что теперь он не причинит ей никакой боли. Наплевать на тех ублюдков, которые это сделали. И тут же Хьюгу взяла какая-то внутренняя необъяснимая ярость. Хотелось рвать и метать. Казалось, внутри просыпался какой-то демон, который хотел всем боли, который хотел отомстить за те страдания, что когда-то причиняли этой девушке. Он нахмурил тонкие брови, а девушка обняла его, стараясь успокоить. Она слышала, как он часто дышал ей в шею: неужели Неджи злился? И он буквально представлял себе картину, где тринадцатилетнюю девчонку с двумя пучками и ссадиной на щеке насилуют какие-то два взрослых парня… и тут же картина испарилась из мозга, едва ли он зажмурился и снова открыл глаза. Нужно успокоиться… и успокоить Тен-Тен.

– Тс-с… прошу, не плачь… – тихо произнёс он, взяв лицо девушки в ладони и принявшись её успокаивать. Она лишь коротко кивнула, а по щекам до сих пор покатились не прошеные слёзы. Он обнял её, принялся целовать каждую родную чёрточку на таком красивом личике, целовал в кончик покрасневшего носика, в закрытые глаза, готов буквально целовать каждую ресницу, коротко поцеловал в такие желанные припухшие губы… – Слышишь? Тихо… всё хорошо, Тен-Тен…

– Прости меня, Неджи… – так же тихо сказала она. И она держала его за тонкие запястья, словно тоже стараясь успокоить, лишь бы не видеть ярости в его глазах. Она действительно думала, что он злится на неё. Он лишь покачал головой:

– Тебе не нужно извиняться. Я не сделаю тебе больно, обещаю… ни в коем случае. Но если ты не захочешь, то я ничего не стану делать против твоей воли.

Он осторожно вытер слёзы с её щёк. Тен-Тен улыбнулась – она очень ценила то, что он говорил, но всё же… кто сказал, что она не хотела того, что Неджи хотел сделать с ней? Она готова отдаться ему прямо сейчас…

– Я хочу, чтобы ты это сделал… – шёпотом произнесла она, густо покраснев. Он улыбнулся. – Я хочу этого, прошу тебя…

Он не стал возражать – короткий кивок головой, и вот уже он снова стал целовать её губы. Осторожно, стараясь не спугнуть её, учитывая то, что она пережила в тринадцать лет. Он хотел показать ей всю свою нежность, на которую только мог быть способен. Он хотел показать ей грань удовольствия, а не боли. И он хотел показать ей то, что люди называют любовью… как бы глупо это не звучало. Он распустил её волосы, собранные в высокие пучки, и они оказались очень длинными и густыми… сразу же зарылся в них тонкими пальцами – приятное ощущение мягкости… Неджи снова поцеловал её, но на этот раз в шею, а девушка продолжала его обнимать, уже переходя кончиками пальцев к спине, к ровной линии позвоночника, к пояснице, задирая футболку и снимая её к чёртовой матери. Она гладила линию его узкой талии, поднималась вверх самыми подушечками пальцев к рёбрам, к плечам, к предплечьям, еле ощутимо сжимая их… Неджи задрал её футболку гораздо выше, чем до этого, вот уже обнажил небольшую грудь, огладив её кончиками пальцев, и стал целовать острые ключицы девушки. Она такая худенькая… он даже и не мог подумать о том, что она такая худая. Может быть, из-за того, что она жила в детдоме, может быть, по каким-то другим причинам. Его губы исследовали уже плоский животик девушки, сам он смотрел на резные кости её бёдер, затем поднялся выше. Казалось, что он готов целовать каждое рёбрышко девушки, скрытое за тонким слоем бледной кожи. И от его дыхания… стало щекотно, так что Тен-Тен как можно сильнее втянула в себя живот. Его руки гладили её бока, нежно, с осторожностью… И это тоже очень щекотно. Она выгнулась, запрокидывая голову на подушку и приоткрывая губы. С них скатился чувственный стон, она закусила тонкий палец, чтобы сдержать всё в себе. Но нет, он продолжал, он даже не думал останавливаться – целовал уже грудь девушки, затем снова спустился ниже. Провёл кончиком носа от места между аккуратных грудей до пупка, очертил его кончиком языка, оставляя влажные следы… и от его дыхания, частого и тяжёлого, кожа покрылась мурашками с головы до пят. Она согнула ноги в коленях, снова тихо постанывая:

– Ты… ты очень нежный… Неджи… ах…

– Это плохо?.. – хриплый голос… кажется, он и сам уже еле держался.

– Нет… это… мне так… никогда не было приятно… – честно и искренне проговорила девушка, закрыв глаза и отвернув голову в сторону. От её кожи сладко пахло персиками… и он готов был втягивать этот запах на всю силу своих лёгких. Он снова принялся покрывать поцелуями чувствительный живот девушки, поднимаясь выше. И вот, наконец, его взору открылась её грудь – склонился к ней, снова принялся водить кончиком носа по нежной бархатной коже. Её пальцы зарылись в его длинные волосы, перебирая их, иногда сильно сжимая, когда ей снова стало щекотно. Провёл кончиком языка, стащил с неё футболку, чтобы она не мешалась… и вот уже опять целовал ключицы, опять принялся целовать её в шею, опять поднялся к таким желанным, приоткрытым в наслаждении губам. Ногти Тен-Тен чертили что-то на его бледной коже спины… он и сам не понимал, что это, но это дико приятно. Наконец он уже и сам не мог сдерживаться – снял с неё короткие шорты, а затем принялся и за свою одежду. Она обняла его за шею, чувствуя, как горячее сильное тело снова легло на неё, как он уткнулся носом в её шею, тяжело дыша… она обвила стройными ногами его узкие бёдра, хрипло и часто дыша. Наконец лёгкий толчок внутрь, и вот он уже принялся осторожно входить в неё. С её губ сорвался чувственный стон. Ей вовсе не больно, когда нечто инородное раздвигало узкие стенки влагалища, нет, это, наоборот, приятно… и от плохих воспоминаний с тринадцати лет не осталось и никакого следа. Она вновь целовала его в губы, убрав его волосы от лица, откинув их за спину. Когда кончики этих волос спали на её кожу, то стало щекотно, а по телу пробежала новая порция мурашек, подобно табуну диких мустангов. Он вошёл до самого основания, принимаясь осторожно двигаться. И всё же он смотрел за тем, чтобы на её лице не было эмоции боли. Но нет, оно выражало только наслаждение и удовольствие, а её помутневшие карие глаза только любовь к нему и такую безграничную нежность, что он не выдержал и снова поцеловал её. Сначала в губы, затем в кончик носа, а потом уже и в щёку, спускаясь к чувствительному ушку и еле ощутимо прикусив мочку. Вожатскую наполнили громкие стоны удовольствия, как с её стороны, так и с его. И вот она уже откинулась на подушки, всё ещё обнимая его за шею, прижимая его к себе, чтобы контакт был более тесным. И она чувствовала, что он тоже скоро кончит – движения стали более резкими и более быстрыми, а сам он тяжело и хрипло дышал, зажмурившись. На красивом лице только безграничное удовольствие. И вот он вдруг лёг на её влажное тело, не удержавшись на руках, и тяжело дышал, стараясь восстановить дыхание. Внутри разлилось нечто горячее, а девушка лишь судорожно выдохнула, иногда срываясь на стоны. Чтобы его длинные волосы не мешались, она снова убрала их в сторону, принимаясь успокаивающе гладить его по голове. Определённо у неё что-то изменилось по отношению к этому человеку… его длинные пальцы осторожно стали гладить её тонкое запястье, наслаждаясь нежностью кожи, а потом он вдруг взял её руку и принялся целовать кончики пальцев. Ей приятно. Тен-Тен улыбнулась, густо покраснев.

– Неджи… – тихо начала она, но он не дал ей договорить, перебивая:

– Тен-Тен… я люблю тебя.

Что она могла сказать ему в ответ? Только улыбнуться и на выдохе произнести:

– И я тоже люблю тебя, Неджи…

Почему этот человек вызывал у неё к себе только одну сплошную любовь, симпатию и нежность? И почему только сейчас она призналась ему в своих чувствах? Может быть, потому что он не такой, как все остальные… может быть, потому что он никогда не причинит ей боли… и сейчас он уже засыпал, закрыв свои бледные глаза. Завтра будет новый день… и что она ему скажет? Наверное, то, что сильно любит его и никогда не захочет его отпускать от себя…

И кто мог знать, что у него к ней точно такие же чувства?..

========== Глава 14 ==========

Учиху с Сакурой утром разбудил Узумаки. При этом сам Наруто почему-то ворвался к ним в вожатскую с удочкой и с каким-то небольшим сундучком, в котором, видимо, были рыболовные снасти. Учиха поморщился, когда он резко и с грохотом поставил на дощатый пол вторые резиновые сапоги, хотя сам был одет в ту же обувь.

– Ну! – прокричал он. Учиха снова поморщился, а Сакура застонала. – Хорош уже спать! Я всех детей разбудил, Учиха, если ты не в курсе событий! Кстати… пошли на речку с детьми, я на рыбалку собрался, там, мужики деревенские сказали, рыба водится.

Саске резко открыл чёрные глаза: куда это Узумаки понесло? И какие, к чёртовой матери, деревенские мужики?.. о боже, да что происходит в мире? Так как кровать у Сакуры была узкая, то Учиха, едва ли хотел перевернуться на спину, тут же свалился на пол, зашипев от боли. Узумаки, засмеявшись, покачал головой, а затем прошёл к нему прямо с этой удочкой и с чемоданчиком, взяв сапоги, предназначенные для Учихи, а затем поставил их прямо перед Саске. Тот недоумённо поднял глаза на друга, а Узумаки протянул ему руку:

– Гоу рыбу ловить, водоём создал.

– Узумаки, кто тебе сказал, что я рыбу пойду ловить? – поморщился Учиха, при этом надевая сапоги. Узумаки снова засмеялся, уперев руки в бока и довольно вздёрнув веснушчатый нос. – Ну, не ржи ты, заколебал уже, как лошадь…

– Да всё, поднимайтесь, вы с Сакурой даже завтрак проспали, – констатировал Узумаки, посмотрев на водонепроницаемые наручные часы. Учиха нахмурился, толкнув Сакуру в бок, а девушка только поморщилась, сев в кровати. – Но вы не переживайте, – поспешил успокоить их Узумаки, – Джирайя вам с собой дал, сказал, что всё понимает, молодые вы, ну, а что с вами поделать… в общем, держите.

С этими словами он протянул пару контейнеров с едой, на что Саске и Сакура благодарно кивнули. Узумаки сообщил, что подождёт их на улице и пока сходит в корпус к детям, чтобы сказать, чтоб они собирались на речку. Учиха с Сакурой решили перекусить на речке, а сами стали собираться, умываться и, в общем, делать обычные повседневные утренние дела. Заправив кровать, они вышли на улицу. Саске так и пошёл в сапогах, а Узумаки уже стоял на тропе, которая вела к речке. Вместе с ним была Хината и, конечно, дети из общих отрядов, которые возбуждённо галдели. Едва ли Яритэ увидел Учиху, то он тут же подбежал к нему и стал обнимать за ноги.

– Учиха-сан, чего ты так долго спишь, а мы-то уже по тебе и Сакуре-сан соскучились…

– Ну, я же уже проснулся, – утешил Учиха мальчика, тут же взяв на руки.

Узумаки сразу пошёл к речке, а потом они последовали за ним. Наруто что-то стал вколачивать Учихе по поводу того, что можно поймать на речке. Вообще-то, Саске подозревал, что там можно словить только тину или что-то в этом роде. Может, старые сапоги, нужно только надеяться, чтобы они подошли по размеру… но Узумаки уверял, что разговаривал с утра деревенскими мужиками (как понял Саске, были они в не совсем адекватном состоянии), и они сообщили, что в речке водится очень много рыбы, просто никто туда не ходит и все ленятся. Ну, Учиха опять же сделал вывод, что никто не ленится, а просто пьёт во всей деревне. Проще говоря, когда они пришли на речку, то Узумаки сразу же пошёл в сторону пристани, сказав Сакуре и Хинате, чтобы они были с детьми где-нибудь вдалеке. Однако ни дети, ни Хината с Сакурой не захотели купаться, едва ли узнали, что Учиха с Наруто собираются рыбу ловить. Проще говоря, опустив ноги с пристани так, что они почти что касались ровной глади почти прозрачной воды, Саске и Наруто сели на пристань. Узумаки стал закидывать удочку, так ещё и, придурок, закинул так, что едва ли не зацепил крючком какого-то мальчишку из его отряда, который сразу же отбежал в сторону.

– Ой, – улыбнулся Наруто, отмахнувшись. Хината с неким укором посмотрела на него, – ты не обижайся, Икиру, это я случайно… иди пока, побегай где-нибудь.

Проще говоря, когда он наконец-таки закинул удочку в воду, то стал сидеть и ждать. Однако в течение получаса ничего толкового он так и не словил, а выловил из воды какое-то старое ведро, которое уже никому не было нужно – бока помялись, а днище прохудилось. Поставив ведро рядом с собой, Наруто широко улыбнулся.

– О, как раз рыбу туда класть! – сделал вывод он.

– Ага, в дырявое-то, – хмыкнул Учиха, покосившись на друга. – И я, вообще-то, сомневаюсь, что мы что-то поймаем…