Текст книги "Каникулы строгого режима (СИ)"

Автор книги: Simba1996

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Во всяком случае, до утра.

Таким образом прошла уже целая неделя (резко как я, да? :D), и теперь все вожатые более-менее общались между друг другом и с детьми. Учиха с Сакурой так и вообще где-то пропадали постоянно со своими, кажется, они вообще целыми днями ходили на речку. Правда, теперь они не брали с собой ни Наруто, ни Хинату. А у этих, впрочем, тоже было всё хорошо. После того как Узумаки стал ложиться спать с Хинатой, девушке стало гораздо спокойнее и уютнее. Правда, она и сама не знала причины этого комфорта… но это было приятно. Приятно было ощущать, что такой парень, как Узумаки, лежит рядом с ней… точнее, на ней. Не подумайте ничего пошлого, Узумаки, как ребёнок, любил прижимать к себе Хинату перед сном, словно мягкую игрушку, так, благодаря таким объятьям, девушка всегда оказывалась под ним утром, и ей становилось немного тяжело. Правда, в последнее время она привыкла к этому. Так, у Шикамару с Темари тоже более-мене наладились отношения. Хотя в последнее время Темари снова выгоняла его из вожатской, но снова пускала. И в этом был её плюс – она всегда пускала Нару обратно в вожатскую, и его это устраивало. Тен-Тен с Неджи так и вообще потеряли всякий страх. То есть, Цунаде, похоже, действительно решила поиграть в «Дом 2: построй свою любовь», и она знала, кого она связывает вместе. Теперь Тен-Тен учила Хьюгу правильно лазать по деревьям, чтобы не соскользнуть с ветки. И у него, кстати сказать, хорошо получалось, если не считать последнего падения. Но зато вышло так, что Тен-Тен обрабатывала ему синяки, а это сблизило их ещё больше.

И вот в очередной раз Учиха с Сакурой раздали вкусняшки детям. Точнее, он снова раздал их один, потому что Сакура снова устала после похода на речку и теперь лежала у себя на кровати в вожатской. Дети только заныли, когда увидели, что Саске снова пришёл один. При этом, видимо, решили задарить его подарками, чтобы он передал всё это Сакуре. И вот теперь Учиха распихал по карманам печеньки, конфетки, небольшую маленькую игрушку вроде брелка, детские духи, ещё всякое остальное барахло, фантики от конфеток, кожуру от мандарина… лишь бы дети на него не обижались. И вот он снова пошёл в свою вожатскую, ворча про себя о том, как это он, интересно, и тележку с собой специально для всего этого барахла не захватил. Едва ли он ступил ногой в вожатскую, то тут же обнаружил, что Сакура сидит на кровати, поправляя свою подушку. Он нахмурился, пройдя в домик и прикрыв за собой дверь, принявшись разгребать по пути всё из своих карманов. Сакура только смотрела с вытаращенными глазами, как по полу поскакал маленький резиновый мячик, какая-то жижа в баночке, которую дети называют лизуном, попрыгунчик, кисть для рисования, печенье, конфеты, фантики, шоколадки и… презерватив в упаковке? Нахмурившись, Сакура встала с кровати, подобрав с пола презерватив.

– Вечно они всё пихают мне в карманы, задрали уже… – проворчал Учиха, тяжело вздохнув и скрестив руки на груди. «XXL?!» – пронеслось в голове у Сакуры, и она вытаращила глаза, посмотрев на Учиху. Интересно, это ему тоже дети дали?!

– Учиха? – осторожно позвала она. Тот обернулся, внезапно нахмурившись и сунув руки в задние карманы, не обнаружив там того, что там точно должно лежать. И это «точно там должно лежать» теперь было в руках у Сакуры. Он усмехнулся, протянув к ней руку и чуть покраснев:

– Да, это моё, спасибо.

– Это твоё? – тупо переспросила Сакура. Он кивнул, выдернув у неё из пальцев блестящую обёртку и снова запихав её в задний карман. Сакура тут же покраснела, уперев руки в бока и посмотрев на него так, как будто Учиха у неё только что самое ценное отобрал. – Учиха, ты чего, в лагерь презерватив привёз?! А может, у тебя ещё контрацептивы какие завалялись в багаже?!

– Нет, – честно ответил Саске. – Просто эти джинсы Итачи мне постирал перед отъездом, ну, вот я про них и забыл… точнее, забыл про то, что там лежит. Я тогда из клуба пришёл в них.

– А-а-а, – понимающе протянула Сакура, закивав, – ну, теперь-то мне всё понятно… мог бы и не объяснять. А я уже подумала, что тебе его дети дали.

– Вот поэтому я и объяснил, – улыбнулся Учиха, подойдя к ней и осторожно чмокнув в щёку. Сакура усмехнулась. – Да я его прямо сейчас выкинуть могу или сжечь, хочешь?

– Не-не-не, – запротестовала девушка, – пригодится, мало ли…

Так, стоп… чего это Сакура там у себя в голове думает? Это странно. Это очень и очень странно. Особенно странно было такое слышать Учихе. Он вытаращил чёрные глаза, посмотрев на неё так, как будто бы Сакура сейчас сказала нечто такое, что обычно объясняют на уроках физики – необъяснимое и дико непонятное.

– Зачем это он мне пригодится? – нахмурился Учиха, ближе подходя к ней. Сакура только покраснела, тоже вытаращив глаза:

– Ну так, мало ли… на тебя вон Ино глаз уже давно положила, да и вчера тебя домогалась… думаешь, я не видела, как она тебя по заднице шлёпнула?

А, ну да, Сакура просто возненавидела за это Ино вчера. Погодите-ка, она её всегда ненавидела. К тому же вакантное место «я-всегда-бью-по-заднице-своего-напарника-вожатого» уже занято Сакурой, и Ино на это место никакого билетика не имеет. «Вот именно», – думала Сакура, вспоминая о том, как вчера таскала блондинку за волосы после такого, а дети только оглушительно смеялись. Учиха был с такого просто в шоке, так ещё и при этом старался оттащить Сакуру как можно дальше от Ино, и при этом они ещё и свалились вместе в траву.

– Сакура, ты на что-то надеешься, – предположил Учиха, чуть улыбнувшись и кивнув. Сакура уже хотела ему что-то возразить, но он сразу же отвернулся от девушки и заметил, что у него по всем признакам… отсутствует кровать?! Погодите-ка, где его кровать?! На её месте теперь только слой пыли и манатки Учихи рядышком! Где его односпальная кровать, которую он так любил?! Где его кроватка?! Саске вытаращил чёрные глаза, приоткрыв губы, и тут же указал пальцем на прямоугольник из пыли, где раньше стояла кровать. – Сакура, где моя кровать?! Она же была здесь ещё утром! Что с моей кроваткой?!

– Её Узумаки упёр, – созналась Сакура, скрестив руки на груди и нахмурившись.

Ага, дело в том, что Узумаки стал нести какой-то бред про то, что кто-то стащил его кровать, а ему негде спать и поэтому он забирает кровать Учихи, так как Хината его к себе не пускает. На самом деле (даже если Сакура с Учихой этого не знали), Узумаки просто старался свести их вместе, даже если они лягут вместе в кровать Сакуры… а то сколько можно вокруг да около ходить, пускай уже до самого основного дело-то дойдёт! Правда, Сакура про это действительно не знала. Её вообще напрягло то, что Узумаки нагло ворвался к ним в домик, а потом стал вывозить кровать Учихи, что-то бормоча себе под нос. И Сакура не знала, что теперь Узумаки соединил вместе три кровати: свою, Учихи и Хинаты, – и теперь им, наверное, безумно хорошо будет спать на одной кровати вместе. Проще говоря, Наруто в край упоролся и обнаглел. А тут на днях он ещё и голос сорвал, когда в лагере проходили соревнования по футболу среди отрядов. И теперь вечно орущий Узумаки стал говорить сиплым голосом, как будто его мешком по голове огрели.

– Чего?! – воскликнул Саске, направившись к двери.

Сакура проследила за ним взглядом, а Учиха резко распахнул дверь и вышел на темнеющую улицу, направившись к вожатской Узумаки. Она покачала головой, с сарказмом закатив глаза, тоже выйдя на крыльцо домика, а потом увидела, что Саске постучал в дверь. Настойчиво так, нагло… потом ещё раз постучал. А потом ещё раз. И только потом уже с силой открыл дверь, да ещё и так, что у Узумаки и Хинаты наверняка в двери замок сломался. Послышался девчачий вскрик – Хината испугалась. Учиха хотел было вломиться с криками в их домик, однако Узумаки вышел на улицу в своей дурацкой пижаме – в костюме лиса. Кстати, Сакура даже никогда не замечала, какой Учиха красивый, когда злится… мало того что он красивый, так ещё и сжатые пальцы в кулаки и сгорбленная осанка придают ему какой-то подозрительно мужественный вид. Наруто упёр ладони в грудь Учихи, стараясь его оттолкнуть, и тут же просипел хриплым голосом:

– Учиха, тебе чего? Катись колбаской по Малой Спасской…

– Узумаки, это не смешно! – воскликнул Саске, пытаясь протиснуться к ним в дом.

– Смех смехом, а хуй грецким орехом, – передразнил его Узумаки, хрипло засмеявшись. И такой хриплый смех был ещё смешнее только из-за того, что Узумаки сорвал голос на трибунах. Сакура тоже захохотала над ним, а Учиха лишь усмехнулся, всё так и пытаясь оттолкнуть с прохода Узумаки.

– Узумаки, зачем ты взял мою кровать? – уже гораздо спокойнее спросил Саске. Наруто пожал плечами:

– Ну, не знаю… хочешь – отбери.

– Ага, если бы… – хмыкнул Учиха.

– Если бы у бабушки был хуй, она была бы дедушкой, – таким же голосом, только хриплым, фыркнул Наруто, скрестив руки на груди. Сакура засмеялась ещё громче, уже присев на крыльце на корточки, не в силах стоять на ногах. – Учиха, тебе туда нельзя, не рвись.

– Нельзя себя в спину укусить, всё остальное – можно, – парировал Саске, нахмурившись, но Наруто по-прежнему держал его за плечи, чтобы Учиха не ворвался к нему в домик.

– Ложь, пиздёжь и провокация! – закричал Узумаки, при этом у него внезапно прорезался голос. Они едва ли там не дрались с Учихой. Хината, кажется, боялась их прервать, а Сакура отказывалась напрочь, ибо Учиха в таком состоянии её пугал.

– Узумаки, ну, вот зачем тебе моя кровать? – спросил Саске уже довольно жалобным голосом. – Нахуя?!

– Чтоб было дохуя! – хмыкнул Наруто, на что Учиха только втолкнул его в домик:

– Ты заебал уже, сборник афоризмов!

И он захлопнул дверь перед носом Узумаки, спустившись с крыльца и направившись к Сакуре.

– Учиха… – начала она, едва ли сдерживая смех.

– Бля, ну, не смешно! – воскликнул Саске, повернувшись к ней и нахмурившись. – Ладно, Сакура, может, тебе смешно, но я посмотрю, как ты посмеёшься, когда я буду спать рядом с тобой.

– Чего?!

– Того! Мне спать негде теперь, сейчас я не буду ничего выяснять с Узумаки, и на пол я тоже ложиться не буду, там жёстко и пыльно!

В итоге, они выяснили после такого душевного разговорчика, что Учиха всё равно ляжет на пол. И вот он накрылся каким-то облезлым одеялом, которое нашёл в этом домике в шкафу, и отвернулся от Сакуры, подложив под голову руку. Девушка долго смотрела на него, слыша, как он тяжело вздыхает. Должно быть, на этом ковре действительно было неудобно… и девушка сжалилась над ним, протянув к нему руку и осторожно потрепав по волосам. Саске раздражённо вскинул голову, нахмурив тонкие брови:

– Чего тебе?

– Ладно уж, – вздохнула Сакура, – ложись рядом, жалко мне тебя, Учиха.

Учиха тут же приободрился, улыбнувшись, и поднялся на ноги, бросив к чертям собачьим это одеяло на пол и ложась рядом с ней. Девушке пришлось подвинуться ближе к стенке. В домике было темно, у них даже не горел ночник. Так ещё и была какая-то мистическая атмосфера: лунный свет в окно прочертил дорожку на ковре из какого-то странного узора, где-то в лесу ухала сова, а кукушка ей вторила, стрекотали сверчки или кузнечики на улице. Под окном был странный свет – наверное, это светлячки. И светлячков этих было, кажется, очень много. Сакура улыбнулась, когда он лёг рядом. Теперь она могла видеть его красивое лицо так близко и так… и ей так хотелось трогать его, касаться практически во всех местах. И им было мало места на односпальной кровати – Учихе пришлось тесно прижаться к ней, да ещё и так тесно, что Сакура чувствовала его горячее дыхание с запахом ментола у своего носа. Наверное, он к ней уж слишком близко. Он только чуть улыбнулся. Дыхание у него было мерное, ровное… а это значило, что он сейчас спокоен и что он скоро уснёт. Сакура чуть улыбнулась, подняв руку и осторожно проведя по его угольно-чёрным волосам маленькой ладонью.

– Ну что, успокоился? – тихо спросила она. Учиха кивнул, хлопнув глазами:

– Но завтра я верну свою кровать, Сакура…

– Можешь не стараться, Узумаки всё равно её не отдаст, – улыбнулась девушка. Стыдно было признаваться и ему, и себе… но с ним было гораздо спокойнее, чем без него.

– А-а, ты просто, наверное, хочешь, чтобы я спал рядом с тобой? – с надеждой спросил Учиха. Сакура пожала плечами. И как хорошо, что в темноте он не может видеть красноты её лица:

– Наверное, да… но ты на многое не рассчитывай.

– Я и не рассчитываю, – усмехнулся он, прикрыв длинные ресницы. Сакура осторожно провела кончиками пальцев по его широким плечам… гладкая бледная кожа, которая сразу же покрылась мелкими, еле заметными мурашками, кожа буквально без единого изъяна. – Просто обними меня и всё, а так я ни на что не рассчитываю.

Усмехнувшись, Сакура кивнула. Теперь она стала ещё ближе к нему, гораздо более тесно положив руку на его узкую талию и прижав к себе. Она чувствовала, что он тоже стал её обнимать. И с ним было тепло, спокойно, с ним было хорошо… а ещё у неё в груди разливалось какое-то странное томление. Такое, которое она не чувствовала раньше. Но сейчас почувствовала, поняв, что, наверное, именно за этим она и позвала Учиху к себе в кровать. Сакура чуть улыбнулась бледно-алыми губами, ощущая, что кончик его прямого носа коснулся кончика её веснушчатого носика. Наверное, для Учихи было странным чувствовать нежность, ведь его всегда, даже в клубах, окружало гораздо более страстное и другое чувство – похоть. Закрыв глаза, Сакура поняла, что сейчас уснёт. Последний взгляд перед сном в его чёрные глаза… и вот она уже провалилась в сон, а он с осторожностью и нежностью поцеловал её в кончик носика…

Чёрт возьми, Учиха над ней точно издевается…

========== Глава 8 ==========

– Доброе утро, Нара! Подъём, давай уже, вставай, мы опаздываем на зарядку!

Так Темари разбудила утром следующего дня несчастного Шикамару. Он приоткрыл один глаз, повернувшись на другой бок, а потом снова плотно закрыл глаза, тяжело вздохнув и свернувшись в комочек. Темари тяжело вздохнула, скрестив руки на груди. Так, если этот лентяй сейчас не встанет, то ему не поздоровится, девушка была в этом уверена. Она смотрела на него в течение двух минут, а потом не выдержала и ткнула в бок. О, кажется, это вышло сильно – Шикамару тихо вскрикнул, а потом отодвинулся от девушки, накрывшись одеялом так, что была только видна его макушка.

– Не хочу я никуда вставать… – пожаловался он под одеялом, а Темари лишь с сарказмом закатила глаза, сняв с тонкого запястья резинки и принявшись завязывать себе хвостики. – На работу на эту долбанную…

– Нара, работа не хуй, и неделю не простоит, – справедливо заметила девушка, разводя руками. Тот только вздохнул под одеялом. – Нара, если ты не встанешь, то я…

– То что ты? Что ты будешь со мной делать? – поинтересовался Шикамару под одеялом. Девушка, рассвирепев, наконец, сдёрнула с него одеяло, издав воинственный клич. Нара потянулся, широко зевнув и прикрыв рот рукой, а затем отвернулся от девушки. Темари шлёпнула его прямо по плечу и, кстати говоря, должно быть, больно шлёпнула, учитывая то, что Шикамару как-то приглушённо застонал. – Не хочу я, чтобы ты так меня будила… я хочу нежно.

– Чего?! – переспросила девушка, почему-то покраснев и схватив его за руку, спихнув с кровати. Нара приземлился прямо на дощатый пол, зажмурившись от боли, девушка упёрла руки в бока, глядя на него как на врага народа. Шикамару осуждающе посмотрел на Темари, потирая ушибленную поясницу и язвительно вздёрнув тонкую тёмную бровь. Она скрестила руки на груди, постукивая при этом по полу ногой, ожидая, когда он поднимется.

– Это было не нежно, – констатировал Шикамару, кивнув. А девушка только усмехнулась:

– А ты чего хотел? Давай, Шикамару, поднимайся, да будем собираться.

Нара повиновался. И Темари было странно видеть то, как он послушно направился в ванную, как он послушно завязал волосы в высокий хвост, как он послушно оделся и как он непослушно не застелил постель. Темари его уговаривала долгое время… а потом уговаривать ей его надоело – Шикамару получил по голове за то, что не слушался свою напарницу. Пришлось таки застелить постель, чтобы Темари на него не кричала. С детьми они позанимались быстро, а потом последовали на завтрак. Все вожатые уже собрались там, Темари видела и Саске с Сакурой, и Неджи с Тен-Тен, и Хинату с Наруто. Последний положил голову на плечо Хинаты и мирно дремал, приоткрыв бледные губы. Шикамару с Темари сели за общий стол вожатых, а затем Джирайя подал завтрак… если это вообще можно было назвать завтраком – брокколи. Девушки, конечно, тут же принялись за еду, а Узумаки стал рассматривать брокколи, вытаращив глаза и с полным отвращением посмотрев на Джирайю:

– А это ещё что?

– Как что? Брокколи, – ответил мужчина, скрестив руки на груди.

– Фу-у, – протянул Узумаки, с презрением отодвинув от себя тарелку, – а не проще было блевотину на стол подать?

Учиха только приоткрыл губы, принявшись ковыряться вилкой в этой самой тарелке:

– М-да… это не рыба, это не мясо, это залупа дяди Тараса…

Все засмеялись, даже Джирайя, а потом нагнулся к ним, оперевшись о стол руками:

– Это, вообще-то, Цунаде-сама велит включать эту дрянь в ваш рацион.

– Мы же мужики, – заныл Узумаки, – мы не будем траву всякую жрать, скажи ей, чтобы она дала нам какой-нибудь нормальной еды! Я не буду это есть!

Джирайя пожал плечами:

– Как знаешь, Наруто, останешься голодным.

Он ушёл в кухню, чуть улыбнувшись, а Учиха откинулся на спинку сиденья, скрестив руки на груди.

– Ага, – протянул он, – мы вчетвером останемся голодными, а не только Узумаки…

– Ага, – кивнула Сакура, сев в такую же позу, в какую и Учиха, только ещё и положив ногу на ногу, с отвращением посмотрев на растительность в тарелке. Кажется, она к ней вообще не притрагивалась. – Впятером, Учиха. Я тоже не буду есть эту хренотень.

Учиха, порывшись в кармане своих бриджей, обнаружил пару шоколадных батончиков, протянув один Сакуре и принявшись открывать свой. И как всё же хорошо, что дети дают ему тоже что-то взамен вечером… да, действительно, вот сейчас эти шоколадные батончики явно пригодились. Узумаки жалобно посмотрел на него, потянувшись рукой к Учихе и стараясь отобрать у него батончик. Но Саске только отстранился от него как от прокажённого, насупившись и нахмурив тонкие брови.

– А мне? – жалобно протянул Узумаки.

– Рука в говне, – одёрнул его Саске, нахмурившись и покосившись на Наруто. Тот притворно всхлипнул, уронив голову на стол и закрыв её руками. Хината принялась утешающе гладить его по спине, а Узумаки продолжал всхлипывать. Однако Саске знал, что Узумаки не плачет, потому что он до такого не опустится. Впрочем, это знали и Шикамару с Неджи. Учиха, разломив шоколадный батончик на четыре части, вздохнул и разделил на парней, ткнув Узумаки в бок. Тот поднял голову, насупившись и посмотрев на Учиху, который буквально под нос ему сунул его часть от батончика. Узумаки благодарно посмотрел на друга, чуть улыбнувшись. – На, ешь уже, пока я не передумал.

Узумаки так и подумал, пока смотрел на часть батончика у него в пальцах, а потом вдруг протянул его Хинате, сделав такое милое лицо, что девушка покраснела.

– Наруто… тебе же больше нужно, чем мне… – протянула она, отдав ему обратно кусок от батончика. Узумаки только отмахнулся:

– Да ладно, Хината, ешь, я потерплю до обеда.

При этом скрестил руки на столе и положил на них голову, отвернувшись от Хинаты, чтобы она не видела красноты его лица. Учиха покачал головой, с сарказмом закатив глаза, а Сакура только язвительно вздёрнула тонкие брови. Так, отношения Наруто и Хинаты неумолимо катятся в… ну, вы меня поняли. Дело в том, что Наруто никогда не испытывал ни к кому таких чувств. То есть, у него были девушки, но ни одна его не понимала так, как Хината. А при Хинате он и посмеяться может, и шутку какую-нибудь сказать, и отматериться… а то всегда бывшие Узумаки затыкали ему рот, едва ли он начинал говорить матом. Чуть не отучили, бедного! Шикамару хмыкнул, посмотрев на Наруто:

– Джентльмен, мать твою…

И с этими словами отдал свою часть батончика Темари. Хьюга поступил точно так же, улыбнувшись Тен-Тен. Девушка, покраснев, кивнула. Конечно, они их сначала начали уговаривать насчёт того, чтобы они и сами ели, так как им необходимо. Те качали головами, а Узумаки оглушительно заржал на всю столовую. Голос у него более-менее пришёл в норму, а потому его слышала действительно вся столовая. Дети удивлённо посмотрели на них, а затем пожали плечами, отмахнувшись, и продолжили есть.

– Не, ну, пиздец, – сделал вывод Узумаки, вытирая слёзы из уголков голубых глаз. – Вы как хотите, а я к Цунаде пойду и потребую нормальной еды.

– Ага, жди, – хмыкнул Учиха, – думаешь, она тебе супчик домашний сварит прямо у себя в кабинете? Тогда уж надо всем идти, а мне лень, у нас с Сакурой и так дел полно.

– А куда это вы собрались? – нахмурился Наруто, с подозрением посмотрев на Саске.

– Да так, сходить куда-нибудь с детьми в город, например, – пожала плечами Сакура. – Мы хотели на вечер чего-нибудь вкусного купить в кондитерской, а они сказали, что с нами хотят.

Учиха с Сакурой встали из-за стола, последовав на выход, а Узумаки только тупо глядел им вслед, приоткрыв губы. Кажется, ему не верилось то, что его лучший друг может просто так взять и наладить отношения с Сакурой. При этом ещё и за ручки держатся… чего?! Они за ручки держатся?! «Ладно-ладно, – попробовал успокоить себя Наруто, принявшись яростно тереть виски кончиками длинных пальцев. Хината обеспокоенно посмотрела на Наруто, – надо успокоиться, может быть, они просто показывают хороший пример детям, чтобы они держались за ручки? Так, надо проверить». Но дети не хотели следовать примеру Учихи с Сакурой, а те, кажется, и не обратили на это внимания, позвав с собой детей и выйдя из столовой. Узумаки так и сидел, тупо открыв рот, а потом откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:

– Так, самец райской птички улетел вместе со своей самочкой… а вы что будете делать сегодня, господа?

– Не знаю, – протянул Шикамару, повернув голову к Темари, – Темари, что мы сегодня будем делать.

– Не знаю, – вторила ему девушка, подперев голову рукой. – Пошли, что ли, на экскурсию с ними сходим.

– На какую такую экскурсию? – тут же вскинулся Узумаки.

– На конезавод, – ответила девушка, чуть улыбнувшись, – мы в том году ходили с детьми, им понравилось, вот мы и с этими сходим. Там лошадей разводят, они на маленьких жеребят поглядят. Может, уговорим хозяина, он разрешит покататься на какой-нибудь лошади детям.

– А в тот раз разрешал? – поинтересовался Шикамару, вставая из-за стола. Девушка кивнула. Они со своими детьми тоже вышли из столовой, а Наруто подпёр голову рукой, посмотрев на Неджи с Тен-Тен. Хьюга почему-то чуть покраснел, нахмурив тонкие брови:

– Чего тебе, Узумаки?

– Мне что, и посмотреть уже нельзя?! – спросил Наруто, указав на себя ладонью. Неджи покачал головой. – Хорош, бля. Куда собираетесь?

– На Кудыкину гору, – отрезал Неджи, нахмурившись. Тен-Тен только чуть улыбнулась, переглянувшись с улыбающейся Хинатой. – Чего ты до меня докопался, Узумаки? Какая тебе разница, куда мы идём?

– Ладно-ладно, – примирительно замахал руками Узумаки. – Лично я иду с Хинатой к Цунаде, а вы как хотите. Пойдём, Хината.

Он схватил девушку за запястье, потянув её на себя, а Хината лишь кивнула, густо покраснев и махнув Неджи с Тен-Тен рукой. Вообще-то, Хината боялась идти следом за Наруто… особенно учитывая то, что у этого человека очень уж пылкий нрав, какого нет ни у кого из тех, кого она знает. Вот сейчас Наруто и пёр её следом за собой, даже если девушка отпиралась и едва ли не упала на лестнице, вскрикнув. Наруто это приметил и сразу же перехватил девушку за узкую талию, прижав её к себе. И из-за того, что она была на ступеньку выше, чем он, она была практически вровень с его ростом. Наруто лишь чуть улыбнулся, несколько обеспокоенно посмотрев на девушку. И такой обеспокоенный взгляд голубых глаз говорил только о том, что она ему явно не безразлична. Хината покраснела ещё гуще, шумно сглотнув, а Узумаки только чуть склонил голову набок. Сзади них остановились дети, вовсю таращась на них.

– Всё нормально, Хината? – тихо спросил он, чуть улыбнувшись. Девушка лишь кивнула. На бледные глаза навернулись слёзы от того, как он смотрел на неё, как сейчас поддерживал своими сильными руками, чтобы она не упала… а она только и могла, что упираться ладошками в его грудь, при этом раскрасневшись, как маков цвет.

– Д… да… – пролепетала девушка, прикрыв длинные ресницы. И то, что она заикалась, значило, что Узумаки ей тоже очень даже нравится. Девушка тяжело вздохнула, а Наруто отпустил её, убедившись, что девушка твёрдо стоит на ногах. Они последовали дальше по лестнице, дети поспешили за ними. Спустившись вниз и выйдя на улицу, Узумаки повернулся к детям, уперев руки в бока, и тут же выдал:

– Так, дети, идите быстрее к корпусу, потому что мы с Хинатой-сан сейчас направляемся к директрисе лагеря!

– Наруто-сан, – тут же протянула темноволосая девочка, подойдя к нему откуда-то сзади и дёрнув его за брючину бриджей.

Наруто только обернулся на неё, чуть улыбнувшись и сразу же взяв её на руки. Девочка обняла его за шею одной рукой, другой прижимая к себе маленького медвежонка и насупившись. Хината чуть улыбнулась – Узумаки любят даже дети, о себе она просто не будет говорить… она любит Узумаки ещё больше, чем эти дети все вместе взятые. Особенно она любит его широкую улыбку. Особенно она любит его запах. Особенно она любит то время, когда он лежит рядом с ней, тихо сопит, прижимает её к себе, и при этом он такой спокойный, что даже не верится, что это тот самый Узумаки Наруто, который бегает и постоянно орёт на весь лагерь, при этом над ним смеётся весь народ. Особенно она любит, когда он целует её… то аккуратно, то нежно, то осторожно, но никак не грубо, то иногда даже в шею, при этом опаляя нежную кожу горячим дыханием, от которого Хината просто готова изгибаться от удовольствия. Едва ли она об этом подумала, как тут же зарделась, отвернув голову от Узумаки и принявшись смотреть себе под ноги.

– Чего тебе? – мягко поинтересовался у девочки Наруто, а она только тяжело вздохнула:

– А когда вы придёте от тёти директрисы? Она же злая, говорят…

– Ничего она не злая, – отмахнулся Узумаки. – Но ты не переживай. Я сильный, и даже если директриса злая, то я тут же сражу её!

– Узумаки-сан, ты рыцарь? – смеясь, спросила девочка. Он лишь усмехнулся, осторожно опустив девочку на землю и чуть покраснев. Она тут же одёрнула сарафан, густо краснея и глядя на Наруто из-под полуопущенных ресниц, смущённо надув губки.

– Нет, я только учусь, – пожал плечами Узумаки. Все дети засмеялись, послушно направившись к корпусу и помахав им на прощание рукой. Наруто тоже махнул рукой, широко улыбнувшись, а потом уже и приобнял Хинату за узкие плечи, направившись к обители директрисы лагеря. Девушка покраснела так, что готова была как угодно, но прятать своё лицо от Наруто. Тот лишь тяжело вздыхал, изредка поглядывая на покрасневшую и смущённую девушку.

– Наруто, – подала голос она, чуть улыбнувшись, – а ты любишь детей?

– Конечно! – горячо ответил Узумаки, усмехнувшись.

Да, он любил детей. А дети любили его. И этот круговорот «детей и Узумаки в природе» просто не изменить. Так думала и Хината. А ещё Узумаки знал одну очень большую тайну, которую не знает никто в этом лагере – Учиха тоже любит детей… мало того, Учиха любит детей, так он ещё и всеми силами пытается это скрывать, выдавая себя за холодного красавчика. Однако, похоже, Наруто показалось, что даже Сакура убедилась в том, что это не так. Взять хотя бы тот самый раз на речке… да, тот самый раз на речке, когда эти двое носились, наверное, по всему пляжу сначала в одежде, а потом вдвоём свалились в воду где-то на метровой глубине. И тогда никто не смеялся, кроме этих двоих. Вообще-то, Наруто действительно не видел в этом ничего смешного, но они смеялись так, что Учиха забыл про то, что он находится в воде, и завалился назад, едва ли не захлебнувшись, так что Сакуре пришлось его спасать. Самое главное, что не пришлось заниматься искусственным дыханием, иначе это бы Узумаки им точно не простил. «Ага, – подумал он про себя тогда, – любишь купаться, люби и искусственным дыханием заниматься!» Хороша поговорка, ничего не скажешь. В общем, Узумаки понял, что между Сакурой и Учихой что-то там происходит, а ещё он боялся даже представить, что у них вчера происходило в вожатской. Нет, ну, это было нормальным явлением, в принципе, когда он выпер кровать из их домика… да, Наруто действительно считал, что он всё правильно сделал. А что в этом такого? Просто помог соединиться двум любящим сердцам… «О боже, – думал про себя Узумаки, при этом хлопнув мысленно ладонью по лбу, – что это за бред писателя-романтика? Да такое можно встретить только в книге Джирайи! Ладно, надо успокоиться, у меня тут Хината рядом идёт, а я тут про романтический смысл любви думаю. Нет, не надо про это думать, это же полный бред! А впрочем, на хер это всё!» Подумав так, Узумаки повернул голову к девушке, продолжив прерванный разговор:

– А ты детей любишь, Хината?

– Ко… конечно, – протянула она, улыбнувшись. И Узумаки знал это только потому, что в её глазах читалась безграничная доброта, нежность и другие родственные чувства этим. Он усмехнулся, взъерошив свои волосы.

«Наруто такой милый», – подумала Хината, покосившись на Узумаки и улыбнувшись. Узумаки действительно очень милый. Особенно он был милым тогда, когда спал рядом с ней или прямо на ней. Девушка усмехнулась, заложив скрещённые руки за спину. Вот они уже подошли как раз к тому зданию, где заседала директриса лагеря. Сейчас там был уборщик на первом этаже, а Узумаки подошёл к нему и вежливо спросил, стараясь не наступать на места, по которым он только что провёл влажной тряпкой. Уборщик был сед, сгорблен, видимо, из-за такой работы, где он, кажется, работал очень долгое время, у него был крючковатый нос и очки. Наруто чуть улыбнулся, подойдя к нему:

– Здрасьте, дядя. А вы не подскажете, Цунаде-сама сегодня работает?

– Да, – ответил уборщик, посмотрев на него из-под очков и подняв голову. Наруто благодарно кивнул. – Она пока что не ушла, но скоро уже уйдёт.

– Что ж, спасибо, – поблагодарил его Наруто, улыбнувшись, а затем они вместе с Хинатой поднялись по лестнице. Обогнули длинный коридор с портретами бывших директоров лагеря, наткнулись на ту самую дверь. Глубоко втянув носом воздух и даже чуть покраснев от волнения, Узумаки повернулся лицом к Хинате, положив ладони на её плечи. Девушка только приоткрыла губы, видимо, не понимая, что он вообще ей пытается сказать: – Хината… я должен сказать тебе, чтобы ты оставалась здесь. Знаешь, почему? Потому что это… это опасно. И я не шучу, я говорю серьёзно, потому что я знаю, на что иду. А ты стой, жди здесь, думаю, я не пострадаю. Но если что, то ты меня отведёшь в медпункт, да?