Текст книги "Как бы замужем не пропасть (СИ)"
Автор книги: Silvia_sun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 18
Мы отчаянно переругивались с домовым.
– Матушка, без фасоли это разве борщ? Надо было фасоль на ночь замочить, а уж опосля… И сало другое надо. Его надо было в теплом месте денек подержать, дух был бы лучше… Да и пампушки, матушка, вкуснее с морковкой делать…
– А я тебе говорю – делай, как я сказала! Соус к пампушкам делай так – чеснок с солью, ложка масла и воды! Понятно? Не спорить, я тут главная! Мой борщ – мои правила! Ты сало натер на крупной терке? С чесноком, черным перцем и солью смешал? Как вскипит – добавь, понял? Пампушки из печи достанешь, десять минут под горячим полотенцем подержи, потом в соус обмакнешь и еще пару минут дай стечь, и подавай!
В кухне раздался голос тетушки:
-Эйлин, дитя мое, гости пришли…
Я погрозила домовому кулаком и побежала на голос Гризельды. Первой прибыла Ирма. Когда я выскочила в холл, тетушка покровительственно улыбалась, глядя как Ирма тискает смущенного Северуса. Сын выглядел очень хорошо, за лето он вытянулся, раздался в плечах и стал выглядеть здоровым счастливым ребенком. Меня переполняла гордость. Этот красивый уверенный в себе мальчик совершенно не напоминал того испуганного тощего заморыша четырехмесячной давности. Сыну очень шел синий «морской» костюмчик, он отлично гармонировал с белой рубашкой и черными блестящими туфлями. Он заметил меня и радостно улыбнулся:
– Мама, тетя Ирма пришла! Принесла мне вкусных конфет! Я съел шоколадушку!
-Умница, но пока больше шоколадок не ешь. Перебьешь аппетит.
Я улыбалась Ирме и сыну, тетушка тепло обнимала Северуса.В этот момент из камина красиво выскользнул Абрахас, за ним вышагивал стройный надменный мальчик лет десяти. Малфой старший изящно приложился к руке Гризельды, легко перекинулся шуткой с Ирмой и совсем было уже повернулся ко мне, но…
Из камина посыпались цветы, раздался далекий шум и выкатился весело смеющийся Долохов.
-Не влезла, Абраша, представляешь, не влезла! А ты говорил – войдет, войдет!
Абрахас моментально потерял свой торжественный вид и азартно поинтересовался:
– А через крышу пробовал? Мне в Министерстве подсказали, так груз больше можно протащить…
– Мама, а что у них не влезло? Мам, а этот дядя опять тебя есть будет? Тогда я за шпагой сбегаю, мам, а кто этот мальчик? Мам, а этот дядя опять хрюкать будет? Мам, а почему он на коленях стоит? Можно, я с ним в лошадку поиграю? Мам, а…
Голос тети Гризельды прозвучал, как набат колокола:
-Племянница, какая у тебя интересная жизнь. Как я поняла у тебя в гостях хрюкают, пытаются тебя съесть и все это происходит на глазах у моего внука. Потрудись объяснить. Потом.
Она развернулась к Тони, одним универсальным движением плеча показав недоумение, разочарование и легкое сожаление. М-да, такое мне не повторить. Это должно быть в крови.
– Добрый день, Антонин. Изволь привести себя в порядок и подойти поздороваться.
Пристыженный Долохов замолчал, отряхнулся, подхватил несколько цветов и изящно поклонился.
– Давно не видел Вас, а Вы все хорошеете. Прошу прощения, я хотел принести березку в подарок, мне ее специально на корабле привезли. В кадке. И не получилось, так жаль! Почти прошла, честно, но в последний момент…
Тетушка прервала излияния Тони.
– Рада приветствовать Вас в своем доме. Прошу пройти в столовую, обед готов.
Тони повернулся к нам и у меня перехватило дыхание. Ну действует он на меня, ну что поделаешь? Коленки дрожат и в животе бабочки, кажется… Он аккуратно поцеловал Ирму в щеку, сказал ей какой-то милый комплимент и вдруг оказался около нас с Северусом.
– Аленушка…
Краем глаза я заметила, что Гризельда и Ирма синхронным движением вложили в правое ухо маленькую горошину – артефакт переводчик. Абрахас легонько сжал правую серьгу. Предательницы. Сплетницы. Я запомню.
– Тони, как я…
Раздался дикий грохот, из камина повалила пыль, послышался сдавленный голос:
– Гри, ты так сильно обиделась? Ну подумаешь, не поиграли в лошадку? Закрывать камин деревом – это слишком, Гри! Ну открой камин, шалунишка Гри, твоя лошадка вернулась, ай!!!
Тетушка с перекошенным лицом неслась к камину, мы застыли, а из камина полетели березовые ветки. Наконец вывалилась кадка с остатками березы. Следом за ней лицом вперед выпал немолодой мужчина в парадной лиловой мантии.
– Тобиас Мисслфорп, – удивленно пробормотал Долохов
– Владелец «Ведьмополитена», – сдавленно прошептала Ирма.
– Компромат, – мечтательно синхронно протянули Малфои.
– Лошадка! – радостно закричал мой сын.
«Хоть ты молчи», умоляли глаза тети. Я кивнула. Гризельда легко поставила Мисслфорпа на ноги, очистила его заклинанием и элегантно повела в сторону столовой. Я быстро сориентировалась и обратилась к остальным:
– Чего же мы ждем, господа? Обед стынет.
Мы нестройно двинулись в столовую.
Борщ съели весь. Громадная кастрюля улетела вмиг. Пампушек еле хватило. Последняя партия была подозрительно оранжевой, но гости этого не заметили. Зато я поняла, что Боричу пришлось еще раз ставить тесто и он использовал собственный рецепт. К моему удивлению, больше всех хвалил Малфой.
– Божественный вкус! Вот об этом я мечтал! Великолепно! Сынок, не сомневайся, это амброзия! Вот так, и пампушек побольше! И сметану размешай! Да, Эйлин, это пища богов! А жаркое с чем? Кролик с яблоками? Скажи правду, Эйлин, а на десерт что? А-а-а! Слоеный? Люци, не ешь так много, еще торт. Обязательно попробуй торт!
Антонин взял пампушку в руки, поднес к лицу и вдохнул.
– Аленушка, этот хлеб пахнет детством. Ты сама готовила?
Мне показалось, что время остановилось. Медленно взлетели его волосы, очень медленно он повернулся, его лицо оказалось напротив моего, он поднял глаза и посмотрел прямо на меня… О, его глаза… Какие выразительные, с тысячей мельчайших оттенков, выражение его глаз невозможно уловить, они сверкают, как звезды. Ресницы такие густые, что глаза кажутся бездонными. Ой, он что, что-то у меня спросил? Я растерянно обвела глазами гостей.
Тетушка перехватила инициативу.
-Да, Антонин. И продукты выбирала, и готовила. Домовиков из кухни выгнала. Вкусно получилось?
Все гости молча закивали, энергично работая челюстями. Ирма ткнула меня в бок и прошипела:
– Соберись! Он – лань трепетная, ты – охотник, понятно?
Спасибо, дорогая подруга! Сравнение Тони с трепетной ланью совершенно избавило меня от романтических бредней и настроило на веселый и боевой лад. «Лань моя трепетная, валяться тебе в моем стойле со стрелой в одном месте – пес ты блудливый, паразит такой!» – я вдруг вспомнила, до чего он довел бедную юную девочку и по-хорошему разозлилась.
Я ослепительно улыбнулась и захлопала ресницами. И вот уже Тони засмотрелся на меня и пронес ложку мимо рта. Отлично, так держать, Эйлин! Тетушка незаметно одобрительно подняла бровь, Ирма сжала мое колено под столом, а Малфой отсалютовал бокалом. Следят, агенты Антанты. Веселье переполняло мое сердце. Жить с тетей гораздо веселее, чем в Паучьем Тупике!
Наконец-то мужчины пошли курить, а мы перебрались в сад. Случайно я заметила, каким завистливым взглядом провожает младший Малфой моего сына и скоро поняла почему: Люциус завидовал Северусу, потому что мой малыш постоянно подбегал ко мне за одобрением и порцией объятий. «Ну конечно, у него же нет матери, отец занят, а малыш сидит с безразличными к нему воспитателями, бедненький», – подумала я. Я подошла к нему, спросила что-то, стала внимательно слушать его ответ и потихоньку привлекла к себе. Взъерошила ему волосы, обняла одной рукой и второй обняла подбежавшего сына. Получилось очень естественно и легко. Мальчик в моих руках немного напрягся, но потом оттаял и увлеченно начал рассказывать о лошадях. Мой сын заинтересовался, начал задавать вопросы, Люциус отвечал продуманно и живо. Я потихоньку отпустила обоих и вернулась к тете.
– Ты заметила, как одинок мальчик? Я вижу, милая. Кажется еще вчера я приехала на ужин в Принц Мэнор и пожалела маленькую худенькую девочку с альбомом в руках… Знаешь, мы и с ними родня. Так что смело называй племянником и балуй, если хочешь. – тетя улыбалась светло и беззаботно, – ты уже забрала еще одного потеряшку? – Ее глаза смеялись.
Вернулись мужчины, Малфой жаловался и божился, что никогда больше не возьмет в рот ни крошки, Тобиас Мисслфорп сыпал милыми шутками, а Тони улыбался мне так, что у меня опять начали плавиться мозги. Верная Ирма больно наступила мне на ногу. Что же мне делать? Ирма не может находиться со мной постоянно, как мне сохранять ясное мышление рядом с Тони?
– Аленушка, – Тони взял меня за руку.
Тысячи тысяч маленьких огоньков прошли через мою ладонь, я плавилась от его прикосновения. Какие сильные у него руки, как нежно движутся его пальцы, лаская мои, ах, Тони…
Он что-то говорил, я кивала машинально, следя за движением его губ и маленькими чудесными морщинками, появляющимися при улыбке.
Вдруг через мои ощущения прорвался счастливый крик Долохова:
– Да, друзья, слушайте все! Аленка меня простила, мы поженимся на Самайн!
Тони грохнулся на колени и впихнул мне на палец кольцо. Гробовую тишину рассек голос тети:
– Надеюсь, это другое кольцо, Антонин?
Он не ответил, засмеялся и закружил меня. Поставь меня, Тони, голова кружится и без этого…
Глава 19
Удивительно, но чем дольше Тони кружил и тормошил меня, тем яснее становилось у меня в голове.
– Поставь меня на землю, пожалуйста, – недобро попросила я.
Тон я использовала неприятный и неласковый. Он сразу послушался. Я сжимала полуодетое кольцо в кулаке.
– Кажется, это твое. Скажи пожалуйста, что это сейчас было? Вероятно, произошло недопонимание. Насколько я поняла твои слова, ты попросил разрешения ухаживать за мной. Про помолвку, свадьбу и вечную любовь разговора не было. Тем более, даты не выставлялись. Я жду.
Долохов опустил голову.
– Ну, все же хорошо. Ты меня простила, мы снова вместе. Чего тянуть? Тогда вообще две недели до свадьбы оставалось…
– Ах, тогда. Только две недели на пять лет растянулись, ты не забыл? Видишь ли, милый, нам, глупым невестам, почему-то не нравится получать доказательства легкомысленного отношения к своему браку со стороны жениха. Прямо накануне свадьбы. Странно, верно? Я была в состоянии аффекта, решила все хорошенько обдумать, и что же произошло?
– Да, и что? – единый хор голосов, эхом повторивший мой вопрос, заставил меня развернуться.
Тетушка, Тобиас, Малфой и Ирма придвинулись ко мне практически вплотную и внимательно слушали. Антонин смущённо покосился на слушателей:
– Но ведь это ты сбежала, верно? Мы все искали тебя. Ты пропала без объяснений, не дала возможности мне объясниться, я с ума сходил. Еще артефакт использовала, тебя найти невозможно было.
Я не собиралась позволять ему перехватывать инициативу в разговоре. Глаза у него, конечно, красивые, но даже ради самых прекрасных в мире глаз я не позволю решать за меня. Я – другая Эйлин.
– Тони, я не собиралась сбегать. Я хотела все обдумать и вернуться через пару дней. Я не взяла с собой никаких вещей именно поэтому. Я хотела переключиться, сварить пару зелий посложнее, полностью переключить свои мысли, понимаешь? Я собиралась пожить в летнем коттедже, который гарантированно пустовал, но получилось совсем по-другому.
– Эйлин, дорогая, но в коттедже ты не появлялась, я проверяла, – тетя прекрасно изобразила легкую озабоченность в голосе.
– Конечно, не появлялась. Я побоялась аппарировать одномоментно и решила использовать серию аппараций. К сожалению, за мной следили. Знаешь, кто это был? Дэкиена, помнишь такое имя?
Ирма меня не подвела.
– Дэкиена? Эта вульгарная особа, которая вешалась на твоего жениха?
Тони схватил руками голову.
-Алена, что произошло? Это правда? Она последовала за тобой?
– Тони, ты же сказал, что все знаешь, что все выяснил у того маггла? А, понимаю, все – только то, что тебя интересовало. Так вот, Дэкиена решила, что я мешаю вашему совместному счастью. Она пыталась убить меня, Тони. Я защищалась, как могла. Она бросила на меня проклятье, а потом решила, что это чересчур милосердно и занесла надо мной кинжал. Я отбилась чудом, упала на камень и очнулась, не помня себя. Меня нашел молодой маггл и унес к себе домой. Я ничего не помнила, идти мне было некуда. Что мне было делать? Пять лет я прожила, не зная, кто я, не помня, как я попала на тот пустырь… Но я выжила, Тони. Выжила и изменилась. Две недели назад у Северуса произошел магический выброс, я очнулась в лечебнице святого Мунго, рядом сидела моя лучшая подруга. И что-то сдвинулось, я начала вспоминать, узнавать людей, вспомнила, что я ведьма, вспомнила тебя…
– Это правда, Эйлин? Ты пострадала из-за моей глупости. Это я виноват. Это я принес тебе статуэтку. Эйлин, прости меня. – Малфой пылко перебил меня, он был расстроен.
– Абрахас, ты не виноват. Я была юной и порывистой, Тони был неосмотрителен и чересчур любвеобилен, а Дэкиена неверно истолковала пылкость Тони, кгхм, в постели. Все это вместе привело к печальному результату. Я не хочу копаться в прошлом, единственное, почему я говорю об этом сейчас, потому что не хочу повторения своих ошибок. И я их не повторю, Тони.
Я прямо посмотрела в глаза Антонину. Он также прямо посмотрел в мои.
– Я понял. Я раскаиваюсь. Чего ты хочешь?
– Я хочу начать все сначала. С тобой. Хочу понять, есть ли у нас шанс стать настоящей семьей. Я хочу, чтобы мы попробовали. Второй шанс выпадает далеко не всем. Нам повезло. Но ты должен понимать, что легко не будет. Мы оба другие, Тони. Прошло пять лет. Много событий прошло. Нет моего отца, нет моего дома, я жила совсем другой жизнью, у меня другой опыт, Тони, практически я другой человек. И тебя я совсем не знаю. Как ты жил? Чем занимался? Возможно, я и тогда тебя не знала. Влюбилась в придуманного себе принца и жила мечтами. Я хочу узнать тебя настоящего. Не скрою, меня тянет к тебе. На физическом уровне. Но видишь ли, вероятно, этим я и отличаюсь от кошки – я живу не только инстинктами. Так что никаких единоличных решений. Я дала свое согласие – мы встречаемся, общаемся. Когда будем готовы – сообщим о помолвке, свадьбе, совместном кругосветном путешествии – не важно. Или не сообщим. Но в любом случае, мы решим это вместе. Вариант – мы поговорили и я решил, – не пройдет. Мы советуемся и приходим к обоюдному согласию. Договорились?
– Договорились. Все равно я на тебе женюсь. – Тони ослепительно улыбнулся и поцеловал мне руку.
– Посмотрим, милый, посмотрим, – я улыбнулась в ответ не менее ослепительно.
Я аккуратно вложила кольцо ему в руку и ласково легонько сжала пальцы. Он также аккуратно убрал кольцо в карман.
– Но попытаться-то стоило? Аленушка? – Он лукаво подмигнул мне.
У меня опять дрогнуло сердце. Нетушки. «Ага, попытайся, лань трепетная»… Твой домострой не пройдет.
– Что-то холодает на улице. Поздно уже, Люци спать пора. Прекрасный был вечер, Эйлин, но нам пора.
Абрахас пошел искать сына, все внезапно засобирались. Минут тридцать все благодарили друг друга, собирались, прощались. Тони попросил о встрече на следующий день, я согласилась увидеться вечером. Наконец-то все разошлись. Тетушка ушла к себе, Хлое уложила Северуса, а я сидела одна в саду и смотрела на звезды.
Пришла кошка, устроилась рядом. За ней появился Васька, он потерся о мои ноги и завел вечную кошачью песню. Я гладила его серую шейку и старалась ни о чем не думать. Не получалось. Я вспоминала, какой веселый и красивый был сегодня Абрахас и как глупо он умрет, от драконей оспы, его смерть будет несуразной и непонятной, вспоминала, каким нежным был сегодня Антонин, будущий боевик убийца пожиратель Долохов, его ждет Азкабан и смерть под стенами Хогвартса, я не хочу, не хочу, что же делать? Я простая женщина, мне нужна моя счастливая живая благополучная семья, мне плевать на весь мир, на общее благо, я не хочу, чтобы мой сын служил двум упырям и умер одиноким и презираемым в расцвете лет, что же делать?
Подошел мой домовой, принес мне плед и горячий чай.
– Что с тобой, матушка? Поговори со мной, не держи в себе. Крепишься, не плачешь, а сердце-то слезами умывается… Так что с тобой, хозяюшка?
– Плохая тебе хозяйка досталась. Беда на пороге, а что делать, не знаю. Рассказать? Ну слушай. Жил-был одинокий мальчик сирота и звали его Том Реддл…
Я говорила долго, домовой внимательно слушал. Наконец я выдохлась.
– Ишь, как оно. Все они, да? И Антон твой беспутный, и дружок его пергидрольный, и сынок его тоже, и наш малыш Севушка?
– Нет, Люциус выживет. Потеряет деньги, конечно, но выживет. Семью свою сохранит, жену Нарциссу и сына Драко. А остальные – все, да. И Северус. И еще куча народу.
– Хозяюшка, а ты сказки в детстве читала?
– Ну конечно, читала. А при чем тут…
– Раз читала, вспомни: «Смерть его в яйце, яйцо – в зайце, заяц – в утке…»
– Мерлиновы яйца, у Кощея Бессмертного были крестражи!!!
– Да, хозяюшка – Яга, да.
Глава 20
Прошло два месяца, но в моей жизни так и не появилось хотя бы подобие порядка. Я работала, Северус учил грамоту и счет с Хлое, параллельно постигая тонкую науку зельеварения. Зельями с ним занималась тетушка, из лаборатории они не выбирались часами. Борич научил меня красиво приземляться на лужайку. К нам зачастил Люциус. Несмотря на разницу в возрасте, они хорошо общались с моим сыном. Люциус и Северус часто беседовали через камин, а по выходным постоянно носились по нашему дому. Люциус научил Северуса летать на метле, я орала и плевалась, но на сторону мальчишек встала вся семья. Пришлось мне с замиранием сердца вглядываться в небо, следя взглядом за двумя маленькими фигурками. На мое счастье, на дворе была осень. Я была единственной, кто искренне радовался наступлению промозглой дождливой погоды. Тони исправно появлялся, известие о моей работе он принял настороженно, но честно пытался понять, чем я занимаюсь. Я рассказывала осторожно, чтобы не задеть тонкую психику человека, далекого от рекламного бизнеса. Он, в свою очередь, много и красочно рассказывал об учебе в Хогвартсе, о своей семье, из которых уже никого не было в живых, о доме во Франции, много говорил о путешествии на Тибет после окончания школы. У меня создалось впечатление, что путешествовал он вместе с Томом, но это только мои догадки. Он вообще не упоминал о рыцарях Вальпурги, о Лорде, какой-либо организации и грандиозных планах. Долохов дважды сопровождал меня на прием к целителю и требовал полного отчета от Сметвика. Наконец мне было сказано, что моя магия все еще слаба и потребуется несколько лет, чтобы магический резерв восстановился до прежнего уровня. Тони очень переживал и расстраивался, а мне было все равно. Моей магии хватало, чтобы пользоваться каминами и порт-ключами, а палочку я в руки не брала.
На работе все складывалось удачно, проект набирал обороты, были выбраны модели и назначена дата презентации. Мне дали в помощь трех молодых людей, творческих и амбициозных, которые заглядывали мне в рот и активно выполняли поручения. Производство духов шло полным ходом, этикетки печатались, Сиггинс дал несколько аккуратных намеков в прессе и на радио. Юридическая фирма «Винтроп Нолдомар и сыновья» согласилась нас представлять и два невысоких полугоблина дневали и ночевали в магазине. Мы оформляли патенты пачками, Сиггинс хватался за сердце, видя счета, а Бейтс был счастлив и растерян одновременно. Ему хотелось рисовать эскизы и с геометрическими узорами, и с хищными принтами, и стилем сафари и образом «Лолиты», но Сиггинс рявкнул, и Бейтс тут же создал целую коллекцию балахонов из плиссированной ткани и активно занялся экспериментами с фактурами. Шефы меня очень ценили и жалели, потому что считали меня сбежавшей из мрачной закрытой секты. Еще больше укрепило их мнение то, что к нам в магазин зачастили странно одетые девушки, не имеющие понятия о современной моде. В этом была виновата Ирма, которая насмотрелась на мои новые платья и решилась сменить гардероб. Она пришла к нам, озираясь, и очень стеснялась. Я попросила ее снять отводящие чары, чтобы модельер смог что-то подобрать. Бейтс тут же попытался уговорить Ирму на «мини», но потерпел неудачу. Я тактично попросила попробовать что-то более консервативное. Сиггинс вспомнил, что у них есть нераспроданные платья в стиле «нью лук» и Ирма стала счастливой обладательницей целого гардероба. Сиггинс галантно назвал Ирму эталоном красоты – он долго сыпал комплиментами – какая у нее тонкая талия, пышная грудь, королевская осанка и покатые плечи. Я тихо радовалась, потому что мне эта ситуация была выгодна с обеих сторон – контора получала от меня клиентов, что хорошо, а уж мода конца пятидесятых была громадным прорывом по сравнению с серой безликостью традиционного гардероба волшебниц. Пышные богато отделанные платья очень понравились юным ведьмам, работающим в Министерстве, и Ирма привела ко мне двух наиболее надежных подруг. Те скупили полмагазина и привели еще несколько, и еще, и еще… Сиггинс потихоньку скупил все старые нераспроданные коллекции, даже съездил для этого в Париж. Он подошел к делу основательно и отгородил закуток для «Эйлиных покупательниц». Ведьмочки исправно платили галлеонами по ежедневно обновляемому курсу банка Грингготс. Как-то Бейтс заметил, что девушки платят странными монетами, внимательно понаблюдал пару дней и наконец сказал, чтобы я налепила на ценники понятные клиенткам обозначения. Поскольку «маггловская» мода в магическом мире не поощрялась, а платья девушкам очень нравились, то они запустили слух, что молодая талантливая чистокровная ведьма Эйлин Принц разработала одежду специально для юных ведьм. Меня начали осаждать с разных сторон, стараясь попасть в ряды моей клиентуры. Я имела глупость помочь с подходящим под новый стиль макияжем и прической одной-двум клиенткам и меня буквально рвали на части. В итоге пришлось дать интервью и пообещать большую фотосессию для «Ведьмополитена» в ближайшем выпуске. Предприимчивая Ирма ушла из Министерства, сняла помещение в «Косом переулке» и открыла модный салон «Принц и Крауч». Мы наняли двух магглорожденных выпускниц 1964 года и оплатили их стажировку у мастеров макияжа, предложенных Сиггинсом. Еще двое выпускников отправились на обучение к мастеру парикмахерского искусства. Платья из закутка переместились в новый салон, Бейтс вытащил старые лекала и засадил трех швей за изготовление особо полюбившихся новым клиенткам моделей, гоблины составили хитрый договор.
Ко мне подкатил любопытный Абрахас с просьбой о показе коллекции для мужчин. Я совершенно сбивалась с ног и сделала глупость: договорилась с Бейтсом о приватной консультации. Малфой не был бы Малфоем, если бы все прошло тихо.
Во-первых, он притащил с собой Тони. Во-вторых, Абрахасу было интересно, он был очарователен, блистал красноречием и рассыпал улыбки. В итоге Бейтс сделал на него стойку, был не менее очарователен и завалил комплиментами. Малфой и так любил дорого и красиво одеваться, а уж в дизайнерских джинсах с низкой посадкой и мягкой тунике и вовсе выглядел порочным ангелом. Сиггинс жутко разобиделся на партнера и в пику ему сделал из Долохова рокового красавца. Шляпа с мягкими фетровыми полями, строгий костюм и белоснежная рубашка придали Тони шарм гангстера тридцатых годов. Я была занята с моделями и не видела этого безобразия. Оглядев себя, два мага разбойника признали свой вид годным и отправились прямиком в модный маггловский ресторан вместе с моими работодателями. Сиггинс ревновал Бейтса и потому обольщал Тони, Бейтс был полностью очарован Абрахасом и ничего вокруг себя не замечал, Малфой и Долохов наслаждались собственным внешним видом и сочли настойчивость своих собеседников обычной маггловской манерой общаться. Когда количество выпитого перевалило разумные границы, Тони что-то заподозрил и решил прямым вопросом развеять свои сомнения. Результатом расспросов стала эмоциональная речь Долохова, где приличными были только междометья и несколько разбитых стульев. В запале прозвучала русская речь и мое имя. Сквозь обиду и пьяный угар Сиггинс сообразил, что эти двое ребят не пытались их обидеть, а были несчастными сектантами вроде меня. Он постарался разъяснить недоразумение Бейтсу, тот понял и засмущался. Все вместе они продолжили веселье в другом ресторане и были вынуждены терпеть возлияния Антонина на мой счет. Итогом вечеринки стала клятва о вечной дружбе и обещание уволить меня ради семьи. Все это я выслушала позже в четырех вариантах с незначительными отличиями.
На следующий день Бейтс и Сиггинс выглядели плохо, переменили свое решение о моем увольнении и покаянно прятали от меня глаза. Я мстительно принесла заявление об увольнении, которое у меня не приняли. Я ушла на очередной прогон моделей, до запуска духов оставалось две недели. Бейтса неожиданно посетило вдохновение. Вдохновившись двумя красавчиками, он решил добавить аксессуаров на показ, приуроченный к презентации.
Две недели пролетели как один час, я сбилась с ног, стараясь попасть в несколько мест одновременно, Сиггинс орал на всех, кто попадался ему под руку, а Бейтс все отчаянно доводил свои творения до совершенства.
Настал день «Х». Громадные постеры с изображением духов и слоганом: «Не говори – чувствуй!» были расположены в правильных точках, персонал находился на отведенных местах, модели пришли все, костюмов хватало, пробники были расставлены – все было готово. Приглашенные журналисты и законодатели мод явились в полном составе и даже сверх того, пришли и друзья-конкуренты. Сиггинс только успевал называть мне легендарные имена. Также присутствовали неизбежные «светские люди» и приглашенные. Погас свет, началась пантомима. Юноша и девушка сидели в легких едва прозрачных хламидах по две стороны громадной постели и потягивались. На юноше было одеяние белого цвета, на девушке – черного. Девушка пыталась привлечь внимание парня, но он кивал и читал газету. Тогда у нее появилась идея (в прямом смысле загорелась лампочка над головой и появился вытянутый палец – Эврика) и она нанесла духи на запястье. Он удивленно потянул носом, она подсунула ему обнаженную руку. Он следил за ней, как крыса за дудочкой. Она скрылась за дверью душа, оттуда вылетело ее одеяние и пальчиком поманила его за собой. Свет погас на всей сцене, сосредоточившись на ее руке. Юноша пошел на ее зов, скрылся за дверью, вылетело на пол его одеяние. Свет переместился на слоган. Темнота. Включился свет, около гостей стояли строгие слуги с черными повязками на подносах.
Первая партия дегустирующих прошла за дверь на сцене. Оставшиеся не успели опомниться, как модели в новой коллекции Джона Бейтса начали проходить по подиуму. После прохода модели оставались в зале. Не прошло незамеченным то, что двое мужчин вернулись в зал очень быстро и были вынуждены выйти на улицу в сопровождении тех же невозмутимых лакеев. Модели прошли за 15 минут, сразу же вернулись посетители дальней комнаты и поспешили обменять свои повязки на крошечные подарочные флаконы духов. Повязки на подарки в огороженном месте меняли молчащие юноши и девушки в характерных хламидах, но к гостям они не приближались, отдавали подарки те же лакеи. Вернувшиеся господа имели вид самый загадочный и многозначительный. Следующая партия дегустирующих уже была собрана. Так и пошло. Толпа делилась восторженными впечатлениями, щелкали фотовспышки, шампанское лилось рекой, у Бейтса брали автографы, Сиггинс договаривался о сделках, духи в торговой точке разлетались со скоростью света. Мы надеялись на успех и второй грузовик ждал разгрузки на заднем дворе. Бейтс успел расцеловать меня, Сиггинс покружил меня по подсобке от избытка чувств, ассистенты обнимались между собой, все сияли улыбками.
Я же находилась в прострации. Абрахас и Тони пришли на дегустацию и пронырливый Малфой уже успел стаскать их внутрь. Они пили шампанское и почтительно слушали внушительного мужчину, пришедшего с ними. Разумеется, этот седовласый дорого одетый мужчина не имел ничего общего с безносым упырем, но я точно знала, что это ОН. Конечно, Лорд был под обороткой, или под чарами, но это был он. Я знала это с того момента, как по ходу пантомимы, модели повернулись лицами в зал. Немножко раньше я упоминала, что Бейтс неожиданно решил добавить аксессуаров за две недели до показа. Что же, он это сделал. Он заменил простые белые маски мимов, которые мы планировали изначально, на произведения искусства. Каждая маска для каждой модели была неповторима. Серебряные маски со сложным рисунком – орнаментом, покрывающие все лицо, с вырезом для глаз и рта, были вручную раскрашены Бейтсом и самолично розданы каждой модели – девушкам и юношам. Это были маски пожирателей. Вернее их прототипы, потому что эти маски еще не вызывали ужаса, эти маски были просто чуть готично прекрасны. Я испугалась их до икоты, когда увидела. Я не могла оторвать от них взгляд. Страшнее всего было то, что никто из людей в зале даже не догадывался, что именно они видят. С этими масками пожиратели будут сеять панику, пытать и убивать.
С этой секунды я знала, что ОН в зале. Не потому, что так и было в оригинале, нет, я просто знала, что эта вселенная смеется надо мной, превратив миг моего профессионального триумфа в самый страшный кошмар. ОН в зале. Я стояла в тени, чтобы незаметно исправлять недочеты и сейчас была рада, что не вышла в зал. У меня была отличная стратегическая позиция и я ею воспользовалась. Я быстро его нашла. Я его почувствовала. Мне было страшно, как никогда в жизни. Я старалась не смотреть на него прямо, помня, что он один из сильнейших легилиментов в Англии, но он все равно почувствовал мой взгляд. Я отступила за колонну, но все равно физически ощущала его взгляд на своей коже. Он не мог разглядеть меня, но он наслаждался моим страхом. Он попытается найти меня, я была уверена. Мне надо было скрыться. Я быстро распустила волосы и натянула одну из запасных хламид. Также я натянула одну из масок и смешалась с девушками моделями в маленькой курилке. Сиггинс нашел меня с сигаретами, но сам себе объяснил мое поведение стрессом и оградил меня от любого нежелательного общения. Малфоя с Долоховым он тоже спровадил, извинившись моей занятостью и сумасшедшим днем. Я сидела в полной прострации и пыталась взять себя в руки.
Именно в этот момент до меня дошло, что я ничего не смогу изменить. Ничего. Вселенная пластична, она приспосабливается. Слова из фильма «Поворот не туда» наполнились для меня новым смыслом. Против Темного Лорда я не продержусь и пяти минут. Против Дамблдора – столько же. Двое взрослых, умных, жестоких мужчин, обладающих властью и опытом друг против друга и вдруг тут еще я, Мэри Сью рекламного розлива. Я для них со всем своим «после знанием» даже не фигура на шахматной доске, а скорее песчинка в песочных часах, которыми они отмеряют свои ходы. Все будет, как должно быть, все примут свою судьбу. Я не могу ничего сделать. Хотя…
