Текст книги "Как бы замужем не пропасть (СИ)"
Автор книги: Silvia_sun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Глава 14
Мы с Северусом вернулись домой довольно рано и я решила побаловать семью национальной кухней. У меня были нужные продукты и через час сынок деловито вырезал стаканом кружочки из тонкого раскатанного теста. Одновременно он больше часа рассказывал мне об обитателях зоопарка, я слушала и поддакивала. Когда мы опустили первую партию пельменей в воду, пришел Тобиас. Сердце у меня пело, поэтому я подскочила к нему и порывисто обняла.
– Ты точно хороший человек, пришел к обеду, – я улыбалась и смотрела ему в глаза.
Тоби неловко обнял меня в ответ. Неожиданно что-то маленькое и юркое ткнулась в нас сбоку. Это был Северус, он обнимал нас обоих. Сцена была жутко милой и домашней. Я застыла, из ситуации надо было как-то выходить. Вот дернул меня черт лезть с обнимашками. Как неловко-то. Положение спас Васька, он мяукнул и запрыгнул на плечо Тоби, Сев отвлекся на кота и наша «скульптурная группа» непринужденно распалась. Я занялась пельменями, Тоби пошел умываться, сын стал гоняться за котом.
Пельмени все мои мужчины кушали с большим аппетитом (Северус честно делился с книззлом), чай с булочками тоже пошел на «ура». Сынок поцеловал меня в щеку и ушел играть с паровозиком, а Тобиас продолжал сидеть за столом, смотря на меня с каким-то непонятным выражением.
– Тебе пельмени не понравились? – я немножко расстроилась, потому что старалась приготовить вкусно.
Тобиас опустил глаза:
– Очень понравились. Эйлин, скажи, ты такой раньше была, да? До болезни? Такая веселая, все у тебя в руках горит, прям другой человек.
Совершенно честно я сказала:
– Я и ощущаю себя другим человеком. И мне нравится. Так что привыкай.
Тоби закричал:
– Нельзя мне привыкать. Ты же уйдешь, к своим, к этому Тони, которого ты по ночам зовешь!
Тут он нахмурился и отвернулся. Я еле расслышала следующие его слова, он их почти выдохнул:
– А ведь больше не зовешь. Я слушал, ты не плачешь, не ворочаешься, ты спокойно спишь. Почему?
Я беспечно пожала плечами:
– Сам же сказал, я выздоровела. Насчет того, что уйду. Я тебе мешаю? Ты мне – нет. Если мешаю, скажи, я тут случайно обнаружила, что у меня тетка есть, поживу у нее. Тоби, если честно, я кое-что забыла. Почти все. Так что не удивляйся, если что.
– Я с тобой ничему не удивляюсь. Я просто боюсь, что приду домой, а Вас нет. Совсем. Как недавно было. Прихожу, пусто. Никто Вас не видел, никто ничего не знает. Так же не бывает! Я на детскую площадку побежал, смотрю, а площадка-то другая! Качели другие, песочница больше, чем раньше. А никто этого не видит. Как слепые все. Тут я и понял, что все. Забрали тебя, покалечили, убили. Нет, чувствую – живы Вы. Если бы умерли, я бы знал. Точно. Значит – в плену. А я тут, дурак дураком. И сделать ничего не могу. Если бы ты сама ушла, ты бы сказала. Или записку оставила. Попрощалась бы. И так меня затрясло, шел по улице, как слепой. Хорошо, видать, выглядел, что сосед меня молча в паб повел. Пил со мной, молчал. До дома дотащил, кажется. Утром проснулся – Вы наверху вместе спите. Я только послушал, как дышите, да пошел собираться. А ты кашу мне сварила. Я кашу жрал и думал – жива, жива, жива.
Мне стало не по себе. Я придвинула стул к мужу, заглянула в глаза:
– Понимаешь, Тоби, в больнице мы были. В магической лечебнице. У Северуса был стихийный выброс магии, вот мы там и были, на профилактике. Мы поздно вернулись, а ты спишь, пьяный. Я тебя уложила, ты не полностью на диване лежал, укрыла. Ты извини, что не сообщила, но я сразу вернулась, как смогла. В общем, Северус – он как я. Маг. Понимаешь?
Тобиас скривился:
– Да уж, как не понять. Ему еще года не было, он расплакался в кроватке, а ты спала, устала. Ну я к нему встал, смотрю – вокруг кроватки погремушки летают! Я рот разинул, а одна погремушка мне в лоб засветила! Начал я чертей гонять, а ты проснулась, ребенка прижала и стала укачивать. Тут упали все погремушки, как не было ничего. Извини, я со страху сильно тогда орал. Как же твоему сыну магом не быть, ты же эта, чистокровная, тьфу, ведьма.
Я отодвинула стул и, на всякий случай, незаметно нашла взглядом любимую сковородку. Супруг проследил за моим взглядом и захихикал:
– Ой, не могу, вазы кончились, теперь жаждешь мою голову со сковородой познакомить? Смотри, отобьешь мне последние мозги, кто зарабатывать будет? У нас ртов прибавилось, Васька лопает ого-го.
Я угодливо хихикнула, но сковороду держала в поле зрения.
– Милый, а откуда ты знаешь, что я чистокровная ведьма?
Тоби посмотрел на меня удивленно, потом лицо его просветлело:
– Ну да, ты же забыла. Слушай, как мы познакомились. В тот день я опять напился. Опять, потому что пил три месяца с похорон матушки, не просыхая. Никого у меня на свете не осталось, я пил, дрался, спал, пил и так по кругу. Еще бы пару недель и нашли бы меня, холодного, в какой-нибудь канаве. Был я пьян, шел по пустырю, упал и уснул. Проснулся от хлопка. Ты прям из пустоты вывалилась – зареванная, в шапке дурацкой, хламиде какой-то, в одной руке – деревяшка, в другой – узел и клетка. Только я хотел к тебе галантно обратиться, типа мисс, здесь небезопасно, как за тобой еще одна такая же выскочила. Без клетки правда. И без узла. Заорала что-то, молния от нее к тебе рванула, да ты отскочила, молния в клетку попала, узел рассыпался, клетка сломалась, оттуда что-то с воем выскочило и деру дало. Ты потом мне сказала, что это Васька был. А тогда тебе не до него было. Давай Вы с ней кружить и искрами швыряться. Ты молча сражалась, я понял, что типа дуэль, а она много чего орала. Если коротко, то ты у нее жениха отбила, чистокровная дура, она с этим Тони была помолвлена, что ли, а ты еще тогда титьку сосала, потом она замуж выскочила, овдовела что-ли, вернулась за этим вашим, а тут ты, с… – это я приличными словами тебе перевожу. Тут она тебя зацепила, ты стала падать, а она хохочет, как злодей из мультика, только страшно очень и вдруг как накрыло тебя черной пакостью, ты упала. Она все еще кричала, что сдохнешь медленно, непорядок, лучше она тебя просто сейчас зарежет, ножом над тобой размахнулась, когда я ее сзади камешком приложил. Упала она, я тебя на руки подхватил и побежал. Ты легкая, как воробушек, черненький, махонький. А она крепкая оказалась, очнулась быстро и крикнула мне вслед, что-то типа бомба! Камень рядом со мной разлетелся и мне вену на шее порезал. Уронил я тебя, шею зажимаю, говорю так мол, и так, прости, хреновый из меня защитник. Сам сдохну и тебе не помог. А ты глазами засверкала, никто не умрет, говоришь. Баба эта уже пропала с хлопком, а ты надо мной встала на коленях, плачешь, по имени зовешь и приговариваешь что-то, типа нерв рулит. У меня сознание мутнеет, погладил тебя по щеке, думаю помешалась, бедная, конечно, нерв рулит. Мне не трудно, все равно сдохну, а тебе приятно. Ну хоть чуть-чуть. Тут я отключился. Мне потом соседи рассказали, что нашли нас с тобой случайно, я в отключке, ты ревешь надо мной. Сосед меня узнал, спросил, кто ты мне, а ты спокойно так ответила – жена. Он ребят кликнул, меня домой затащили, а тебя спросили, что случилось. Ну ты складно так наврала, сказала, мол ты приехала, я встретил, а по дороге хулиганы напали, багаж отобрали, а я с ними подрался. Соседи принесли, что нашли на пустыре – пара книжек да котелок какой-то, еще тряпка черная, с вышивкой. Так мы и стали вместе жить. Только болела ты сильно. Слабенькая стала. Лежала много. Плакала по коту своему, уж я его искал. Жаль, не нашел. А в быту нашем ты совсем беспомощная, как кутенок слепой. Тут живот у тебя полез, ты вообще вставать перестала. Знаю, что ты меня спасла, так я тебя тоже карге кривой не отдал. Знахарь наш покойный помог, забулдыга, пропащий совсем, но умный… Он тебя травками поил, «зелья» называются. Потом признался, что тоже из ваших, в войне какой-то был, из проигравших он. Искали его, вот он у нас в Тупичке и спрятался. Помощник Грин, Грянальда, что ли. Сильно он тебя ценил, покрикивал на меня, мол, не твоего полета птица. Чистокровная аристократка, куда тебе, увальню. А то я не знаю! Ты с ним другая делалась, смеялась, спорила. Все больше про пир какой-то, Сократа, Платона все вспоминала. Сердилась на него, а он посмеивался. Я у него тихонько спросил, кто эти Сократ с Платоном, дружки, что ли, общие? Он меня только хвалил за еду да вздыхал, так и не объяснил. Однажды я со смены пришел, он ко мне подошел, усадил, да сказал, что вольет тебе свои силы, все равно его время подходит, попросил, чтобы я тебе его деревяшку передал, чтобы ты его труп трансфигурировала, тьфу ты, слово гадкое, я его раз сто ему повторил, пока выучил. Так вот, чтобы ты его трансфигурировала в веточку сакуры и сожгла, потому что так некромант не поднимет. Потом он сказал мне тихо сидеть и не двигаться, что бы не случилось, пока он не упадет замертво. Ты спала, он тебе руку на лоб положил, погладил, сказал, живи мол, Эйлин, будь счастлива, с руки на тебя что-то белое опустилось, а он упал. Я его оттащил, думал похоронить по-людски, но решил его наказа послушать. Ты проснулась бодрая такая, спросила, где дедушка Зик? Тогда я его слова передал, деревяшку отдал, ты заплакала сильно, вытерла слезы, палку схватила, обрадовалась, твоя еще на пустыре сломалась, а ты этой помахала, слушается плохо, сказала, но ничего. Пошла к нему с палкой, пошептала чего-то, бах! Нету трупа, вместо деда – ветка с цветочками. Ты меня заставила костер на заднем дворе развести, сожгла ветку, поплакала и в дом пошла. Стала ты бодрее, по дому стала убираться, только криво, неумело и ругались мы часто. Так и жили. Сын у тебя родился, мы и расписались, и сына зарегистрировали. На мою фамилию. Магия у тебя совсем пропала, ты сидела с палкой часами, бормотала что-то, люма да люма. Сердилась, плакала. Только себя мучила. Ну я палку у тебя отобрал и спрятал, от греха. Чтоб ты меньше плакала. Ты же мне самый близкий человек, жена. Хоть и не были мы с тобой близки, куда там, ты же еле ноги волочила, померла бы еще подо мной, а пацану мамка нужна. Все же жена ты мне, Эйлин, так и знай. Век с тобой проживу, жилы рвать буду, но Вас обеспечу. А если захочешь – уйдешь, только прошу – предупреди. Я же понимаю. Яркая ты для «Паучьего тупика», разве тут твоя судьба?
С этими словами Тобиас поднялся и ушел, сгорбившись.
Я молчала, открыв рот. Вот же африканские страсти. Обалдеть. Правильно тетка эту любовницу Тони прибила, она же за Эйлин проследила и добить ее хотела. И ведь почти добила. Если бы не Тобиас, лежать Эйлин на том пустыре. Ужас. Что там за заклинания были, кажется я разобралась. Ну, приложила Тобиаса она заклинанием «Бомбарда», понятно. Поэтому камень разбился на куски. Эйлин над Тоби рыдала – Эннервейт, ферула. Ага, нерв рулит. Что же Тоби глухой такой? Получилось у Эйлин, спасла Тобиаса. Представилась его женой и ухаживала, как умела. Потом Эйлин болела, Тоби переживал, нашел какого-то сбежавшего сторонника Темного Лорда Грин-де-вальда, как-то так его звали. Тот помогал, как мог, беседовал. Пир, который упоминал Тоби, это «Пир» Платона, Сократ там действующее лицо. Образованный дедок был. Зик. Спасибо ему, мне эта тушка дорога. Потом он помер, отдал силы Эйлин, только заставил Эйлин похоронить свой труп оригинальным способом. «Чтобы некромант не поднял», ишь ты. Была, значит, такая опасность. Палочка деда Зика Эйлин почти не слушалась, магия пропала, простейший «Люмос» не получался, для волшебницы – катастрофа.
Хорошо, что мы с Тоби поговорили. Тайн в прошлом больше нет. Могу строить будущее.
Ай, забыла рассказать про свою новую работу! Ладно, схожу завтра, потом расскажу.
Глава 15
На следующий день в моей жизни произошло сразу три эпических события: я получила самое невероятное предложение о работе, навсегда покинула Паучий тупик и решила соблазнить Долохова. Но обо всем по порядку.
Из-за Северуса, который никак не хотел просыпаться, и из-за Васьки, который не хотел оставаться дома один, я чуть не опоздала. Влетела в магазин в десять ноль одну и с ходу врезалась в Джона.
– Эйлин, ну наконец-то! Я не спросил у Вас номера телефона, не выяснил адрес, Вы ушли, мне стало казаться, что Вы мне приснились.
Он схватил меня за руку и потащил куда-то в служебную дверь. Там стоял молодой мужчина, светловолосый, веснушчатый, одетый в серый узкий костюм. Джон принялся его тормошить:
– Пришла, видишь!
– Да вижу я, отпусти девочку, руку ей оторвешь. Доброе утро, мисс?
У него был приятный голос с богатыми модуляциями. Я протянула ему руку:
-Эйлин Снейп. Рада познакомиться, мистер Сиггинс.
Он посмотрел на мою протянутую ладонь, как на дохлую лягушку и скривился:
– Мисс, первый раз в жизни я испытываю противоположные желания одновременно. С одной стороны я Вас хочу обнять, с другой – просто мечтаю медленно задушить. И никак не могу определиться. Вы понимаете, почему?
По его виду я определила, что он явно склоняется ко второму варианту. Я медленно попятилась, с ностальгией вспоминая вазы Тобиаса. Количество буйных мужиков на квадратный метр моей новой жизни просто зашкаливало.
– Мистер Сиггинс, убийство – тяжкое уголовно наказуемое преступление, оно того не стОит. Обниматься тоже рано, мы еще не настолько близки.
В доказательство своих слов я отскочила к входной двери.
-Эйлин, он шутит. Я подготовил контракт, просмотрите, – Бейтс протянул мне папку.
Мне бы ноги унести, не до чтения. Хотя Бейтс явно хочет со мной работать, а Сиггинс… А что Сиггинс? Правильно – привыкнет. Я прижала вожделенный контракт к груди. Я мечтала работать с этим кутюрье. У меня есть этот шанс, и я его не упущу. Сиггинс устало прислонился к стене.
– Да уж, контракт просто изумительный. Там сказано, что Джон выпускает духи под своей маркой, если вывод духов на рынок будет осуществляться по идее, предложенной Вами и под Вашим руководством. Внимание, далее начинается бред. Хотя весь этот документ – бред. Так вот – название духов прописано и изменению не подлежит. Выпускается парфюм для женщин и мужчин. Название: JB Бла-Бла-Бла и JB Бла-Бла-Бла Айс. При успешности проекта, Вы получите девять процентов прибыли от продаж данного парфюма.
Я выпучила глаза и глотала воздух открытым ртом. Он повернулся к Бейтсу.
-Джонни, умоляю, ну хотя бы процент ей не давай, хороший оклад и достаточно.
Бейтс упрямо помотал головой и сказал:
– Без нее я бы отказался. Никогда бы не согласился, клянусь. Я и так скинул из-за твоих стонов, я хотел дать ей больше. Сиггинс, у этой девочки будет ее Большой шанс. Я точно знаю, она приехала в Лондон недавно. Она сбежала из России. Ей нужны деньги и она их заработает, если сможет. А она сможет, увидишь. Еще мы дадим ей аванс, чтобы она работала с полной отдачей, а не мечтала о куске хлеба. Ты прописал аванс в контракте?
– Да, да, да. Ты…
Ссора любовников, блин. Между прочим, я еще тут.
– Мальчики, не надо ссориться. Мир, дружба, жвачка. Я быстренько пробегусь по контракту со своим юристом и вернусь через пару часов вместе с ним. Чмоки-чмоки.
Я проворно выскочила за дверь с контрактом в руках и дурацкой широкой улыбкой на лице. Мой жизненный опыт приучил меня никогда НЕ подписывать любой клочок бумажки без одобрения грамотного лояльного юриста. Я надеялась, что сегодня получу предложение о работе и заранее подстраховалась. Юридическая фирма «Винтроп Нолдомар и сыновья» работала на стыке миров и везде имела репутацию дотошных и неуступчивых крючкотворов. То, что мне нужно. Удача, что Гризельда работала только с ними. Я вышла из магазина, сломала пуговицу и через 2 минуты была в теткиной гостиной. Меня уже ожидал импозантный мужчина с грубыми чертами лица, ростом с сидящего медвежонка. Полугоблин обнажил зубы в вежливой улыбке:
-Мисс Эйлин, рад встрече. Ну покажите, что там Вам предлагают.
В назначенное время мы вернулись в магазин. Мой юрист нежно улыбнулся Сиггинсу и тот увел его в кабинет. Следующие полтора часа Бейтс поил меня чаем и развлекал забавными историями из мира высокой моды.
Наконец Сиггинс выполз из подсобки, уважительно пожал руку юристу и упал на стул. Стряпчий попрощался и ушел.
-Эйлин, скажите честно, он – продукт страшных русских экспериментов? Кто этот страшный карлик? Он будет сниться мне ночами. Я буду рыдать и писаться в постель, Джон. Он меня выжал досуха, он – зло в чистом виде. Я хочу, чтобы он был нашим юристом, он выиграет для нас любой суд, даже если я в присутствии сотни свидетелей жестоко надругаюсь над папой Римским и оскорблю королеву-мать. Он омерзителен. Я влюблен. Джон, если ты доведешь меня еще раз, я брошу все и уйду к нему.
Картинно страдая, Сиггинс схватился руками за голову:
– Мы безумны. Джон сбежал из психушки, тебя выгнали из СССР, странно, что не расстреляли, а я-то что с Вами тут делаю? Я еще утром был нормальный гей, влюбленный в своего партнера, а сейчас я добровольно играю с судьбой в русскую рулетку. И хочу этого. Джон, ты сошел с ума – коммунисты и консерваторы поливают нас грязью в прессе за юбки чуть выше колена, а ты хочешь дать им голых моделей? Если у нас не получится, нам придется бежать в Канаду навсегда, навечно! Итак, с чего мы начнем?
Бейтс радостно вскинул глаза на партнера:
– Джонни, так ты согласен?
Сиггинс сказал, прикрыв глаза рукой:
-Черт с нами со всеми, я согласен.
Потом началась техническая часть. Мы обсуждали все, выбирали моделей, одежду, место проведения, количество и состав приглашенных, обсуждали цветовую гамму отделки, форму флаконов для духов и так далее, и тому подобное… Я черкала в блокноте, как автомат.
Часа через три мы все хрипели от криков, но что-то начало вырисовываться. Шел нормальный рабочий процесс. Я чувствовала, что все сложится. Мы взорвем Лондон.
Кстати, мой милый юрист выбил для меня тринадцать процентов и обговариваемый процент на ВСЕ последующие ароматы от Джона Бейтса. Милый, милый…
***
Северус и Васька остались ночевать у тети, она меня тоже уговаривала остаться, но я отказалась, так как обещала Тобиасу не пропадать без предупреждения и мне жутко хотелось похвастаться своими новостями.
Тоби еще не вернулся с работы, я только вытащила пирог из духовки, когда услышала стук в дверь. На улице обнаружилась смутно знакомая молодая девушка. Кажется я видела ее пару раз в церкви.
– Добрый вечер, чем могу помочь?
– Простите, что пришла без предупреждения, но мне очень нужно с Вами поговорить. Меня зовут Мэри.
Она выглядела растерянной и усталой. Я провела ее на кухню и молча усадила. Я отрезала ей большой кусок пирога и налила чаю.
Внезапно она расплакалась, сквозь всхлипы я расслышала:
– Вы такая добрая, кормите меня, а должны за волосы таскать. Пастор сказал, что Вы меня поймете и смеяться не будете. А я. А Вы…
– Мэри, успокойтесь. Возьмите платок. Расскажите толком, что случилось.
Она кивнула и, пряча глаза, поведала мне следующее. Она – бездетная вдова, живет с престарелой больной матерью в двух кварталах от нас. Муж Мэри был лучшим другом Тоби и умер от ножевой раны через год после свадьбы. Все трое были ровесниками и знали друг друга всю жизнь. Тоби заботился о Мэри после смерти друга и утешал, как умел. Четыре с лишним года Мэри была его любовницей. Тоби клятвенно обещал Мэри, что женится на ней сразу, как умрет его болезненная жена. Я никак не умирала, но Мэри верила и ждала. Он давал ей деньги, делил зарплату пополам, домой и любовнице. А последние несколько месяцев резко пропал вместе с деньгами. Тут Мэри обнаружила, что беременна. Она считала себя бесплодной и все вокруг думали так же. Она пыталась поговорить с Тоби, но тот сказал, что его жена выздоровела и Мэри ему больше не нужна. Даже про ребеночка не успела сказать, прогнал. А ребеночек шевелиться начал, доктор сказал, что Мэри нужно больше витаминов кушать, а где их взять, если денег на еду едва хватает. Тут пастор и посоветовал ко мне пойти, поговорить.
Женщина комкала в руках носовой платок и преданно заглядывала мне в глаза.
У меня с души свалился громадный камень по имени Тобиас Снейп. В голове играла на полную мощь подходящая песня: «Я свободен, словно птица в небесах! Я свободен, я забыл, что значит страх…»
– Все понятно, Мэри. Идите домой, ни о чем не волнуйтесь. Вам вредно. Тобиас скоро к Вам зайдет, обязательно.
Я встала, порылась в бумажнике и протянула ей 30 фунтов:
– Купите витамины. Всего доброго, Мэри.
Фу-у-у, она ушла, а мне хотелось помыть руки. С мылом. Дважды. Я выкинула в мусорку ее чашку и тарелку прямо с остатками еды. Оба хороши. Тоби – любовничек. Мэри – содержанка. Они друг друга стоят. Однако, Тоби мне врал. И неизвестно сколько вообще правды в его словах. Хорошо, если треть. Ладно, эту страницу я переворачиваю. Пусть сами разбираются.
Я черкнула короткую записку Тобиасу с уведомлением о предстоящем разводе и моем окончательном отъезде, коротко обрисовав ситуацию с моей точки зрения. Я собрала игрушки Сева и свои новые платья, в последний момент захватила узелок с палочкой и с легким сердцем навсегда ушла из Паучьего Тупика. У меня начиналась новая жизнь.
Я опять упала на лужайку. Ни разу у меня не получилось красиво приземлиться. Бедное мое тельце, все болит! Нужно решать вопрос с жильем в Лондоне, иначе я рискую переломать себе все кости.
Как я и думала, тетушка очень обрадовалась, что я ушла от мужа и даже не пыталась это скрыть.
– Давно пора, дорогая. Ты и так долго тянула. Я завтра же велю начать готовить все необходимые бумаги. А тебе пора начинать грамотную осаду Долохова, иначе останешься без сына.
– Почему?
– Он – отец Северуса, Эйлин. Это элементарно проверяется. Он может отсудить у тебя сына, глупая. Будешь дергаться, потеряешь ребенка. Мой тебе совет – вскружи ему голову и выходи за него замуж. Он мучается чувством вины, но это пока. Прохлопаешь, разозлишь, он сразу вспомнит, что ты сбежала, что укрывала от него сына. Тогда тебе мало не покажется. Сейчас идеальное время, дорогая. Любой русский медведь поддается дрессировке, этот – не исключение. Ты изменилась, теперь ты справишься. Он – неплохой человек, милая. Поверь моему чутью, я редко ошибаюсь в людях. При грамотном руководстве он обеспечит тебе и ребенку счастливую беззаботную жизнь. Подумай о малыше: Северусу будет лучше с чистокровным отцом. Твой сын – чистокровный, Эйлин, а с маггловской фамилией его будут презирать, как полукровку. Он заслуживает лучшего.
Все правильно. Северус достоин самого лучшего. Спасибо что предупредила, дорогая Гризельда. Отобрать моего мальчика я не позволю никому. Ни за что.
План действий прост – я должна выйти замуж за Долохова и сохранить работу, еще мне надо провести успешный вывод на рынок новой марки парфюма, еще надо найти жилье, еще надо нанять репетитора для Сева. Еще надо…
В общем, скучать будет некогда. Супер!
