Текст книги "Потерянный год (СИ)"

Автор книги: Штюрмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Нам стоит поторопиться, – вздохнула Белоснежка.

– А ты следи лучше за своей Королевой, – неожиданно попросила фея, наградив Робина раздосадованным взглядом. Он даже бровью не повел на такой недвусмысленный намек. Поняв, что реакции от него не дождешься, Тинкербелл ушла вперед, забрав с собой Белоснежку.

Робин на секунду вгляделся в ожесточившееся вновь лицо Регины. Но даже сейчас он не мог не залюбоваться ею, не осознать, как тело отзывается на ее близость. Наплевав на пищащий разум, разбойник склонился и украл маленький поцелуй с поджатых губ Королевы.

«Тебя всегда мало»

Работа позволила освободить голову от спутанных мыслей. Руки так давно не махали мечом, что поначалу отозвались потягиванием в мышцах. Но спустя какое-то время тело вернулось в свой привычный режим, и Робин уже без труда соорудил шалаш.

Наступившая ночь внесла изменения в план сказочных героев. Им пришлось сделать привал у подернутой дымкой реки. Позади возвышался лес, который угрожающе предупреждал путников криками птиц, урчанием голодных зверей и криками прочих тварей.

Пока разбойник был занят местом для ночлега, Тинкербелл и Белоснежка отправились дальше за ветками для костра. Общее дело сплотило недолюбливающих друг друга девушек. От их перебранки даже мрачный Робин смог развеселиться и заулыбаться.

Он вновь растянулся в задумчивой ухмылке, попутно раскладывая траву внутри шалаша. Даже в таком состоянии Гуд не смог не услышать плавное движение за спиной.

– Ты же меня не убьешь, – он поднял голову, втягивая едва ощутимый цветочный аромат, который кружился в морозном воздухе. Все также медленно разбойник обернулся и увидел при свете луны замершую в нескольких шагах от него Регину.

– Ты настолько самоуверен? – прошипела та, давая своим тоном понять, что Злая Королева никуда не делась.

Робин встал, откидывая остатки травы, и повернулся к женщине. Несколько секунд он изучал ее воинствующую позу и отметил, что в связанных руках у нее что-то есть.

– Неужели Королева настолько ослабла, что будет драться… что там у тебя? Палка? Камень? – он невольно усмехнулся, что стало его роковой ошибкой.

Регина мгновенно размахнулась, и со свистом что-то тяжелое полетело вперед, прямо в лицо Робина. Разбойник успел отклониться, ощутив легкий ветерок.

«Ах, ты…»

Поднявшаяся из желудка огненная волна захлестнула с головой и заставила метнуться вперед. Пальцы быстро нашли хрупкие плечи и впились в них, сердито встряхивая напряженную Королеву.

– Ты обезумела?

– Убери руки! Во…

Слишком мало времени разум отмерил Робину для разбирательств с этой разъяренной кошкой. Звериный инстинкт сам вынырнул из тайного уголка и затмил любую другую мысль. Не разбираясь в своей внутренней борьбе, Гуд притянул рывком к себе это пружинистое тело и нашел знакомые очертания рта, врываясь в них неистовым поцелуем. Необузданное желание прошлось по организму, отзываясь в смелых движениях губ, едва скользнувшем вперед языке.

Неожиданно Робин задохнулся от боли, которая ужалила его в нижнюю губу. Мужчина резко оттолкнул Регину и почувствовал что-то скользнувшее к зубам. Он схватился за рот, ощущая водянистые капли на пальцах. Кровь.

«Укусила?!»

– Я не целуюсь с шавками…

Регина успела только слегка приподнять голову, награждая опешившего на секунду Робина раскаленным от бушевавших внутри нее чувств взглядом. Ураган давил любое поползновение в сторону трепещущего сердца, засыпал золой тонкий голосок и стирал даже намек на приятные воспоминания о прошлых отношениях с Гудом.

«Стерва»

В то же мгновение Робин вновь притянул к себе Королеву, буквально впечатывая ее сопротивление в свои окаменевшие мышцы. Совершенно не заботясь о синяках, которые останутся после его прикосновений, Гуд обхватил извивающееся тело крепкими руками. Одна ладонь требовательно легла на затылок неистовой в своей ярости Королевы. Ее борьба потонула в самом ненасытном поцелуе, который мог вместе с кровью оставить на ее губах Робин.

Отдавшись сбежавшим из-под контроля желанию и чувству собственника, разбойник тратил секунды, остервенело борясь с диким отпором Королевы. Будто кусаясь, царапаясь, они перемешивали свои дыхания, делились кровью, цветочным привкусом. Он уже удерживал голову Регины за шею, не давая и шанса ей на отстранение, а сам без остатка наполнял ее рот собой, стремясь стереть даже намек на вкус тонких губ, которые могли вторгаться в эти чувственные очертания.

Доносящийся из груди женщины хрип воительницы вскоре потонул в неприличном стоне удовольствия, который был явно сильнее даже яда. И все же она не могла не отстраняться, не могла не упираться до онемения в связанных руках в этот каменный пресс на животе Робина.

«Помоги мне»

Странный всхлип напоследок вышел из горла Регины, и вздрогнувший Гуд отстранился, тяжело дыша и вглядываясь в застывшую в великолепной, бледной гримасе Королеву. Ее влажные губы остались приоткрытыми, а опущенные, подрагивающие ресницы давали понять, что хозяйке нужно время для восстановления.

С трудом отлепляя руку от дрожащей спины Регины, Робин провел кончиками двух пальцев по ее нежной, нижней губе, убирая остатки влаги.

«Прости меня… милая…»

Разум слишком рьяно напомнил ему о последней сцене, когда он набросился на эту женщину и не смог справиться со своим желанием. Стало по-настоящему стыдно за этот порыв, за грубость и за применение силы.

– От твоих поцелуев… – ее губа прошлась по шершавому кончику пальца Робина. Мужчина замер, чувствуя, в какую оголенную нить вытягивается его сердце. А хриплый голос не знал пощады, – мне хочется помыться…

Королева распахнула свои затуманенные, отравленные глаза, в которых все еще был потушен ослепительный огонь, искры которого бились о металлическую клетку. Распухшие губы поползли уголками вниз в знак презрения, от чего ее лицо превратилось в бесчувственную маску.

– Будет сделано, Ваше Величество!

Что-то сломалось внутри Робина.

Он сгреб ее в охапку и потащил в сторону, позволяя лишь закричать от водоворота гнева. Женщина стала выгибаться, делая себе только хуже – ведь от этого в ее тело лишь сильнее впивались цепкие пальцы. Волочившиеся по песку ноги тоже ничем не помогли.

Отчаянное сопротивление захлебнулось вместе с Королевой в реке, куда бросил ее Робин.

От удара о воду Регина потеряла ориентацию и погрузилась вниз, заглатывая противную жидкость. Та залилась в нос, попала в уши и самое гадкое – прошла внутрь организма, попадая безропотно в легкие.

Расширенными от ужаса глазами Регина увидела лишь темноту. Секунда и вокруг появился воздух, отчего она громко закашлялась, изливая из себя и воду, и смертоносные проклятья.

– Помоемся еще…

Почти заботливо придерживая ее за шею, стоявший тоже в реке Робин опустил Королеву вниз. Она вновь поперхнулась от нехватки кислорода. Озлобленный мужчина отсчитывал про себя секунды, наблюдая, как Регина силится приподнять голову над водой. Ярость буквально загнала пинками жалость в самое дальнее место в разбойничьем теле.

– Что он делает?

В своем состоянии Робин не заметил, как из леса с хворостом в руках вышли Тинкербелл и Белоснежка. Принцесса тут же бросила дрова, готовясь броситься на помощь своей мачехе.

– Нет! – отрезвила ее Тинкербелл. Белоснежка ошарашено уставилась на нее, но та лишь всматривалась внимательно в водное истязание. – Вдруг это ее вернет назад?

Пелена, от которой не только глаза плохо видели, но и слух ничего не воспринимал, понемногу стала покидать Робина. Он вдруг ощутил уже слабеющие попытки вырваться Регины. Очнувшись, он потянул ее к себе и за несколько секунд вытащил на песок.

Выворачиваясь наизнанку болотистой водой, Королева рухнула на колени и закашлялась, впуская в себя воздух, который принялся жечь раскаленным металлом раздувшиеся легкие.

«Так надо»

Вера в то, что она вернется прежним обжигающим, но не уничтожающим огнем, удерживала Робина от капитуляции. Он возвышался позади поверженной женщины и терпеливо ждал ее пробуждения.

– Неужели… – вновь зашлась в стонущем кашле Регина. – Ты… думал, – даже в таком жалком положении Королева смогла вернуть в голос пренебрежительные, отталкивающие нотки. – Ты… вор… я… королева…

Робин даже не шелохнулся, пока она медленно поднималась на ноги. Когда женщина выпрямилась, позволяя воде струйками стекать по ее дрожащему телу, он все также видел тлетворный взгляд и явственно чувствовал цветочный аромат.

– Ты… – омерзительно хохотнула Королева. – Ты подумал, что я буду твоей? Ты… звереныш, вышедший из леса… Только лизнувший мою руку… уже надеешься на большее? Ищи себе ровню, такую же, как ты… копошащуюся в грязи… Я не буду твоей!

Гул перекрыл любую эмоцию Робина. Гул, в котором раздавались эхом громкие слова, слетающие с губ, которые он с таким жаром целовал. Гул, от которого затихало сердце, а разум уже отказывался давать сил для сражения.

«А если всё?»

Боясь раствориться в ее пустоте, Робин захотел просто сбежать. Скрыться, чтобы не видеть этого чужого человека. Не слышать голоса, который дарил ему самое желанное слово в его жизни – «мой».

В ту секунду, когда Робин был готов развернуться, что-то мелькнуло за Региной. Взметнулось в сумерках, рождая глухой удар, после которого женщина рухнула в молчании на песок. В ступоре Гуд уставился на Тинкербелл, которая опускала руку с зажатой в ней палкой.

На мгновение их взгляды встретились.

– Сонной пыли не осталось!

========== Глава 15. «Тот самый» ==========

Лес стал опасным. Обтекающим, якобы незаметным, простирающим длинные руки и готовым вцепиться на последних секундах в горло. Покоя не было.

Робин не мог даже дремать. Он сидел у костра, который гладил огненными тенями его мрачное, сосредоточенное лицо. Вдыхал полной грудью еловый, горьковатый воздух, и все еще не верил в то, что у него вновь есть шанс на это. И слушал.

Слушал, как что-то шлепает по воде, перекликается глухим стоном с ухающими птицами в чаще. Оттуда доносились поистине животные звуки – звери рыскали в поисках пищи, не находя ее, вгрызались в бока друг друга, скулили и вновь мчались на запах еды. К этому Робин привык уже давно, он даже умел различать, кто там бесчинствует, как далеко до него и, что таит в себе этот заливистый рев.

Слух улавливал дыхание. Судорожное, прерывающееся на тихие всхлипы, извещающие его о муках, которые даже во сне испытывает Королева. Зубы сжимались до скрежета и каждый раз требовались минуты, чтобы открыть рот и вдохнуть пепельный воздух. От злости Робин ворошил палкой песок, подгребал угли поближе к пеклу и вновь вслушивался.

«Спит… Спи…».

Он отгонял от себя наивные мысли о том, что именно сон вернет все на место. Поспи и все пройдет… Эти сказки даже Роланд никогда не слушал, а тут Робин сам чуть не поверил в них. Будто утром проснется старая Регина. Распахнет свои знойные глаза, опалит саркастичным взглядом, поманит чуть приподнятой бровью и напоит колдовским обаянием.

«Чертовка»

Вспоминая про совместные кошки-мышки, Робин невольно усмехался. Вновь слышал прерывистое дыхание, замирал и сжимал пальцы на палке. Казалось, еще секунда и невиновная ни в чем деревяшка переломится от этого.

Чтобы не сойти с ума от напряжения, пришлось заставить себя отвлечься. Наполнить голову обрывками мыслей. Вспомнить то, что последние дни помогало держаться, давало силы и вселяло надежду. Робин думал о сыне, о товарищах… А потом перемешивал все в сознании с собачим запахом, хрустом сломанной шеи, смрадом потного палача и опять обращался к дыханию в шалаше. Стискивал зубы.

Гуд уже и не рад был, что остался один. Оказалось, что девушки в лесу наткнулись на хижину ведьмы, но самой ее там не было. Решили, что они отправятся туда и будут караулить служительницу тьмы на месте. А утром Робин приведет Регину. Оставалось надеяться, что именно ее, а не Злую Королеву.

Загудевшее пламя сожрало очередную палку, та лопнула с писком и в сияющее звездными осколками небо полетели искры. Эта пляска заставила очнуться. Робин встал, прикидывая в уме, сколько еще потребуется хвороста. Повел плечами, которые одеревенели от одной позы. Холода он отчего-то не чувствовал, как и не жалел, что оставил плащ внутри шалаша.

«Ей нужнее»

Склонившись к сваленным веткам, Робин спас себе жизнь. Там, где секунду назад была голова разбойника, со звуком натянутой тетивы пронеслось что-то тяжелое. Лишь успело задеть его плечо, пронзая вспышкой боли.

– Дьявол!

Подаваясь звериным повадкам, Робин ускользнул в сторону и успел увидеть в свете огня мелькнувшие руки с зажатым булыжником. Рядом раздалось озлобленное хрипенье, на которое он тут же потянулся и, от ярости превозмогая боль в плече, стиснул в объятьях королевское тело.

– Скот…

Заметавшаяся в стальном сплетении рук, Регина рванула вперед, увлекая за собой Гуда, и вместе они свалились на песок. Женщина изворачиваясь, закричала, оставляя горячее дыхание на щеке разбойника, потянулась пальцами к его шее, попутно стараясь сбросить с себя эту глыбу.

– Успокойся…

– Пусти! Ублюдок! Сукин сын…

Он и не слышал никогда таких ругательств. С уст Регины летели настолько грязные слова, что хотелось вновь устроить ей головомойку в реке. Но мужчина лишь крепче обхватывал ее тело руками, прижимал к рассыпчатому песку, вдавливая в него и не давая даже малейшей лазейки для побега.

Королева задыхалась. Из глубин вылезали колючие лианы, проходили по изгибам, краями вцепляясь в плоть и выдавливая из нее все, что было когда-то светлым. Яд впрыскивался в кровь, разгонялся вновь и вновь останавливал сердце, вытесняя оттуда желание сдаться. Зубы искали лицо врага, стремясь отгрызть кусочек, пальцы успели дотянуться до кожи и вонзиться в упругую ткань. Гуд лишь вздрогнул, но продолжил сжимать тиски.

– Перестань… тише… тише… Я рядом…. Я здесь…

Затихая от бессилия, Регина впускала в сознание его тихий голос, доносящийся сквозь сжатые зубы. Он еще что-то шептал. Устремляясь к этому сокровенному смыслу, разум отчаянно застучал по стене. Эхом разносились удары по организму, отправляя вести застывшему сердцу. Время работать пришло.

– Много лет по земле бродила королева… окруженная безмолвной армией бессердечных подданных… искала своего сына. Оставляла за собой сгоревшие деревни, разбитые семьи, раздавленные сердца… Будто это могло оживить ее собственное сердце. Дать ей искру для света…

«Робин!»

Так кричал разум, осознавший, что говорит разбойник. Его голос был будто за миллионы миль от Королевы, но он летел, чтобы стать панацеей. Подарить тот бальзам, что замажет все язвы, растопит отраву. Медленно, постепенно…

– Проходили года, улетали столетья… И однажды… Ты ведь слышишь? – Робин судорожно сглотнул. Ему хотелось кричать, рушить все вокруг, лишь бы помочь этой женщине. Дать ей то, в чем она так нуждалась. Он сжал ее вдруг обмякшее тело, уткнулся в спутанные волосы, в которых остался песок и сладковатый нектар, а после продолжил,– Королева нашла то место. Мир без света, где жил ее мальчик. Ее сын. Разучившийся видеть во тьме… И она растворилась рядом… Не зная, что делать. Как тьма может вывести из тьмы? – пальцы ощутили конвульсию, которая вытянула Регину и заставила замереть.

«Не молчи, не молчи… прошу…»

Больнее всего в мире – это плач изнутри. Каждая клетка рыдает, захлебнувшись в соленой воде. Никуда этот горький раствор не уходит, он только снова стекает по сосудам, заставляя умолять о конце. Это плескалось внутри Регины.

– Он шептал лишь одно…. Ее маленький мальчик… так и не выросший за это время…. Так давно не видевший свет, вообще ничего. Пришла… пришла… пришла… Проводил ладонями по ее лицу, ощущал ее вновь рядом… королеву в ночи, – голос лишь слегка сорвался на хрип, а после выровнялся. – Зарождал в ней маленькую… невидимую пока искру… Свет лучше рождается во тьме. Моя…

Не сдерживая себя, Робин подался в сторону, не выпуская женщину. Она безропотно последовала за его движениями, и оказалось на боку, у его раздувающейся от чувств груди. Прижалась лицом к сильному плечу и чуть не застонала от знакомого запаха. Вздрогнула, все еще пытаясь отодрать ядовитую пленку с требующегося сдаться сердца.

– Неделями, месяцами, годами мальчик гладил ее по лицу, шептал это слово и будил в ней ее же саму. Королева… уходила. Отдавала место матери… Освещала им дорогу. Вместе, мать и сын смогли пойти сквозь тьму… к свету… медленно…

– Робин… Генри…

Ему показалось, что он ослышался. На секунду пальцы впечатались в спину Регины, будто уговаривая еще раз повторить имена с той же хрипотцой. Осознавая, что ей стоило это сказать, Робин ослабил объятья и провел ладонью по подрагивающим плечам.

Продолжил сказку.

Озноб начинался с кончиков пальцев на ногах. Полз, явно чувствуя наслаждение от слабости организма, пытался дотянуться и взять в заложницы разум.

Распахивая глаза, Регина не удержалась от резкой судороги, которая разрядом прокатилась по телу. Зубы стукнули, чуть не прикусив язык, который напомнил о себе кисловатым привкусом.

С губ слетел стон, быстрее, чем она осознала, где находится и чье обжигающее дыхание согревает ее лоб. Следующий отзвук своего раздавленного тела женщина просто сглотнула. А после вздрогнула, борясь с приступом тошноты. Он рвался наружу, заставляя ее податься назад. Крепкие руки ограничили движения.

– Локсли! – чуть не задохнулась от своей внутренней борьбы Регина. Уже вскрикнула, – Робин!

Мужчина напрягся, вслушиваясь в свои кошмары, которые будто позвали его. Регина нервно заерзала, пытаясь выбраться на волю.

– Пусти меня… Робин! Мне…

Ощущая ее дрожь, Гуд расцепил руки и позволил женщине изворотливо откатиться к тлеющим углям, чуть не задеть их хвостом. Регина села, хватая сухими губами ледяной воздух. За своей мукой она даже не сразу осознала, что Робин подобрался к ней и прошелся клинком по веревке. Онемевшие руки вместе с оковами упали вниз.

– Я… я…

Вскочивший Робин и ее рывком подтянул на ноги. Лишь на секунду Регина закачалась, а после ринулась к реке. Там виделось спасение.

Гуд с тревогой следил за ее согнувшимся силуэтом, который буквально наполовину нырнул в воду. Почти не сводя глаз с Королевы, Робин подбросил ветки в костер и зашевелил угли, требуя от них спасительного согревания. Тот заворчал, отпуская в небо языки, освещая берег.

Разбойник все же увлекся костром. Он не видел, как Регина вернулась, остановилась в сумраке, куда пламя не могло добраться, как бы ни старалось. Ее все еще била дрожь, скрючивая пальцы и сводя челюсть. Но мысли, о, эти мысли, уже жгли в висках, ища ответа и требуя отчаянных криков. Будто это могло помочь.

Регина потянула за нитку, которую подсовывала ей память. Как в замедленной съемке в сознании вспыхнул голос, он вел по черной сказке, спасал своим бархатом, укрывал им и не давал сдаться. О сильных тисках напомнили болезненные покалывания в плечах.

«Иди…»

Не имея больше сил для споров с собой, Регина сделала несколько шагов, оказалась в огненном свете и увидела заблестевшие глаза. Робин выпрямился, следя за ней. Он видел, как взгляд женщины из напряженного превратился в оголенный, затрещавший и мгновенно раскалившийся. Регина тяжело вздохнула, приподнимая грудь, и гримаса исказила ее лицо.

«Вспомнила»

В ту же секунду Робин метнулся и привлек ее к себе, уже бережно обвивая руками хрупкую фигуру. Стремясь вновь оградить от всего самого опасного и болезненного. Но в ее глазах уже плескалось осознание, оно топило, лишало кислорода, и не давала времени на глотки.

– Это была не ты… не ты…

Робин не мог видеть ее мук, в порыве он опять стиснул Регину, пытаясь поделиться стуком своего сердца. Его губы оказались на виске, где в смертельной погоне от отчаяния билась незаметная линия.

– Ты не виновата…

– Я убью его!

Регина буквально жалела, что сейчас была далеко от провонявшего цветами дворца. Уже дрожала от жажды скорейшей расправы. За скользкие поцелуи, отвратные прикосновения, унизительную пощечину… За него…

Женщина чуть не зажмурилась, когда увидела снова Робина у клетки, окровавленного на арене, почти мертвого на плахе. Дыра разверзлась в душе и всосала жалость. Потребовала мести.

Робин будто ощутил, что происходит сейчас с ней. Осторожно он отстранил Регину, заглянул в широкие глаза. Шершавый палец прошелся по изгибу ее щеки, убирая прилипшие длинные волосы.

– Мы вместе его убьем, – голос не терпел возражений.

Сердце сплясало от радости за такое единение. Завертелось, как щенок, требуя ласки, не давая рассудку времени, чтобы достучаться до хозяйки.

– Почему ты приехал? – тихо, очень тихо прозвучали слова. Королевская мгла меркла перед серебристой далью в глазах Робина. Светлела от его неуловимого, но столь трепетного поглаживания пальцем по щеке.

– Почему ты сбежала?

Если бы она выиграла битву с собой. Нашла силы, договорилась с чувствами, оставила мостик и позволила насладиться всем, что было между ними. Ничего бы этого не случилось.

«Идиотка»

Робин видел ответ. Он просто ждал его. Молчал, любовался даже этим застывшим в горести, смешанной с гневом, лицом. Переваривал собственные ощущения, слушал сердечно-рассудочные подсказки. От осознания того, как сильно он хотел остаться рядом с этим пламенем, греться от него, подбрасывать поленья и не давать обжигать остальных, стало по-настоящему тепло. Легче.

Мужчина мягко улыбнулся, давя своим спокойствием ее смятение. Регина растерялась, понимая, что страх быть непонятой уходит. Улетучивается так, что на его месте даже осадка не остается. В спасении пальцы вцепились в большую ладонь, ощутили жар и сплелись с пальцами Робина.

«Ты готова?»

На секунду в его глазах мелькнул немой вопрос, на который только ее сердце могло дать правильный ответ. Медленно Регина сделала шаг назад, потянув Робина за собой. Оказавшись в шалаше, они все же вновь погрузились во взгляды друг друга.

Время остановилось, приказывая круговороту вокруг также остаться на месте. Стихло.

Первой Регина дотронулась до крючков на своем корсете. За смелыми движениями она не заметила, как Робин стянул рубашку, выбрасывая ее на песок. Сама же склонила голову, делая неглубокие глотки, пытаясь справиться с дрожью в фалангах. Поддавшаяся одежда упала назад, оставляя женщину полуобнаженной, в объятьях уже теплого воздуха и горящих глаз.

Взметнувшийся взгляд растворился в разбойнике. В его искрах, которые прожигали бледнеющую кожу, поглаживали осторожно поднимающуюся грудь. Старались не опалить своей страстью.

Регина уже была готова сдаться собственному пожару, который лишь отбирал кислород и требовал взять его у мужчины. Но взгляд остановился на блестящем, смуглом плече. На нем яркой стрелой проходил рубец, напомнивший о кошмаре.

«Что ты испытал… ради меня»

В ту же секунду женщина подалась вперед и прошлась теплыми губами по шраму, от чего у мужчины напряглись мускулы во всем теле.

– Регина, – шепнул он, приподнимая ее лицо и, боясь ускользающего рая, поспешил насладиться им, поцеловав королевские губы. Они уже нежно горчили, смазываясь его привкусом и даря собственную терпкость. Не цветы.

«Мой… хороший»

Зажмурившись от бьющейся в груди радости, Регина со всем жаром, который скопился в ней за эти ужасные дни, отозвалась на поцелуй. Заскользила языком во рту Гуда, вспоминая, что значило быть его до остатка. Сама выпивала до капли и требовала новой порции.

Уже не сдерживая стонов, Королева сильнее прижалась к горящему телу, позволила сердцу спеться с разбойничьим, заводила ладонями по стальным плечам, напрягшейся спине. Осознала, что все это её – и тогда, и сейчас, и потом.

– Робин… Робин… Робин…

Хотелось кричать, поглощая его поцелуи, но голос подводил, сбивался, хрипел. В любовной агонии Регина не слышала его тяжелого дыхания, своего имени, только быстрые, иссушающие поцелуи. Губы изучали лица, запоминали черты, пускали разряды по замершим в ожидании гонки телам.

Считанные минуты ушли на окончательное расправление с одеждой, а вскоре Регина задохнулась от ощущения грубой ткани плаща под спиной. Пахло сорванной травой, которая дурманила и забивала голову соблазняющими мыслями. Громкие призывы прогоняли их и наполняли тело сладкой легкостью. Летать захотелось.

Сходящий с ума от ее тонкого запаха, переливающегося сквозь пальцы будто вино, Робин покрывал уже дрожавшую грудь алчными поцелуями. Вспоминал о своей грубости у реки и прятал страсть, на секунды погружаясь в нежность и едва прикасаясь к жаркой коже.

– Лучшая… Королева…

Вырвавшееся признание ее красоты, заставило Регину изогнуться в спине, отрываясь от земли. Уже на весу, сам удерживая ее за талию, Робин сжал свободной рукой упругую грудь, сорвал с распахнутых губ тихий стон. Потянулся и припал к этим зовущим устам, оставил свою терзающую печать.

«Как же ты мне нужна»

Раскрывая широко глаза, Робин убедился, что это не сон, что она снова рядом, что также готова бросаться в омут, топить и его, и сама уходить с головой. Отзывалась каждым телесным фибром на прикосновения, звала своим запахом, хрипом, пламенем…

– Мой… Мой… Робин…

Королева будто пыталась слиться с ним в одно целое, вжимала свое податливое, горящее тело в каменные мускулы. Не слышала уже она гордость и просто хотела одного. Но Робин вдруг спутал все планы. Он резко повернулся, оказавшись на спине, пододвигая ее к себе и заставляя замереть на секунду.

Дыша только ртом, Регина увидела его прищуренные глаза, в которых едва сдерживался в клетке костер. Он звал ее.

Осознав, что Робин позволяет ей быть вновь королевой, Регина задохнулась от счастья. Потянувшись и подарив ему быстрый поцелуй, ощутив на подбородке жжение от щетины, женщина взметнулась и села на Гуда. Мгновение и она, направив, приняла его, пропустила через тело мелкую дрожь, подалась вперед и замерла.

«Ну же…»

Робин потянулся руками к ней, обхватил ладонями бедра, подтянул к себе, ближе, ближе. Стоны сроднились, выходя уже на одной ноте. Женщина вновь замерла, склоняя голову над ним, устремилась к губам, растерзала их своим отчаянным укусом. И опять задвигалась, извиваясь змеей.

Медленно, будто играя, распаляя только сильнее их общий пожар, Регина продолжала движения. Отодвигала самый главный момент, ускользала и вновь пробиралась вперед. Звала его по имени, закрывала глаза, наклонялась назад, откидывая голову, и давала шанс насладиться изгибами ее безупречного тела.

Разрешая ей играть, разгораясь с каждым мигом ее погружения, Робин бесконечно водил ладонями, оставляя влажные следы на дрожавшей от страсти коже. Взлетал и украдкой целовал в ключицу, а после падал, сжимая остатки сил.

– Моя…

– Мой…

Вскрикивая Регина, рухнула вниз, отдаваясь пленительному томлению, которое окутало ее с ног до головы. И все же продолжила скольжения бедрами вперед, назад, заставляя мужчину напрячься, обнимая ее, ища спасение в припухших губах.

Еще несколько движений слились в унисон, заставили их стоны завязнуть в громком крике, столкнуться душами, сплестись и пообещать остаться вместе до конца.

Ощутив на груди подрагивающее тело, в котором он был еще внутри, ее запах волос, кожи, Робин не удержался от нежного прикосновения губами к голове Регины. Заставил ее незаметно улыбнуться от вкуса очередной победы. Ноготок очутился на груди, обвел круг возле мужского соска, заставил разбойника вздрогнуть.

– Больше не кусаешься? – во вкрадчивом, глухом голосе послышалась тихая ирония. – В следующий раз наверстаешь?

Регина подняла голову, давая шанс взглядам встретиться. С ее губ так и не ушла торжествующая улыбка, зато в глазах появился прежний хищный блеск.

– Я могу и не ждать…

С этими словами Регина опустила голову, и острые зубки захватили слегка кожу на груди разбойника. На губах оказался солоноватый привкус, который только раззадорил. Мужчина напрягся, понимая, что еще секунда, и он снова на нее набросится. И, пожалуй, сейчас нежности от него можно было не ждать.

«Женщина…»

Робин, боясь собственного порыва, ухватил Регину за локти и подтянул наверх, так что их лица оказались на одном уровне. Не удержавшись от этого горячего дыхания, мужчина подался вперед и поймал зубами ее губу, прошелся языком, приглашая к поцелую.

Поддерживая, Регина жадно отозвалась на его призыв. Медленно женские губы соскользнули на его подбородок, а пальцы уже отправились гулять ниже пояса.

– Что ты со мной делаешь? – прорычал Робин, ощущая вновь захлестнувшее его желание. Регина подняла голову. Она явно осознавала, какой властью обладала и, улыбаясь, позволила ему целовать себя. Возбуждение нарастало с каждой секундой.

Негромкий шум стал освежающим душем.

– Подожди… – Регина отстранилась и встревоженно прислушалась. Мужчина тоже замер, медленно осознавая, почему все прекратилось. Но уже ближе раздались голоса, что заставило его окончательно очнуться.

– Черт!

Разбойник быстро переложил Регину на траву и потянулся за штанами. А вот к женщине, похоже, только пришло осознание, от чего она ужаснулась.

– Тинкер… Это хуже гномов! – выпалила Королева. Робин успел натянуть одежду, вскинул на женщину свои насмешливые глаза, а после выскочил из шалаша.

Прокрутив в голове варианты для отступления, объяснения, Регина так и не нашла в себе ничего внятного. Плюнув на это, женщина приготовилась к саркастической атаке, собираясь убивать одним взглядом за любопытные вопросы. Стремительно она одевалась и не сразу поняла, что голоса удалились.

– Ваше Величество, – в шалаш протянулась рука со знакомой татуировкой. Поколебавшись с секунду, Регина приняла помощь и выбралась уже на рассветный полумрак. Отряхнулась, пригладила растрепанные волосы.

«Ну и вид у Вас, Ваше сиятельство…»

Издевательский внутренний голос заставил шагнуть к реке, даже не давая возможности посмотреть на Робина. Но он сам наверстал упущенное и снова прижал ее к своей груди.

– Что…

Регина впилась взглядом в его глаза, распознала за лукавством только присущую ему нежность, и расслабилась. Даже ощутила укол, подумав о том, что его обнаженный торс могли видеть фея и принцесса.

«Глупые, вы хоть оценили?»

Пальцы собственницы прошлись ноготками по коже Робина. Мужчина с удивлением изогнул брови и ухмыльнулся, видя ее привычный огонь в глазах.

– Я больше не дам тебе сбежать, – заботливо Робин провел ладонью по щеке Королевы, заставил на секунду прижаться к ней, склоняя голову.

– Я остаюсь.

Похоже, что сердце оказалось быстрее вопля разума. И вот кто торжествующе воссел на трон, принимая корону. Править собралось именно оно.

Она знала, что он рядом. Идет за ней, готовый в любую секунду протянуть руку и поддержать, если она оступится, остановится или повернет назад. От этого присутствия тело постанывало, прося новой ласки.

С досадой на собственную реакцию Регина закусила губу и заставила себя следить за летящими в лицо ветками, стараться не спотыкаться, пробираясь по тропе. И хотя бы на время заткнуть предательский шепот, зовущий окунуться в желание.