Текст книги "Черное солнце (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

По квартире разнесся хлопок закрывшейся двери, и Даня вздрогнул. Обернулся на звук быстрых, приближающихся шагов – Янковский собственной персоной, нарисовавшийся на пороге кабинета.

– Ты теперь работаешь курьером? – Даня не удержался от усмешки. Мягкой, теплой. Очень необычной для себя. Настолько, что Влад на мгновение замер, глядя на него чуть удивленно. Но он быстро справился с собой:

– Мне захотелось проветриться, – Влад переступил порог и направился к своему столу. Скользнул взглядом по лежащему на нем отчету и, сев в кресло, открыл верхний ящик. Даня снова отвернулся к окну:

– Он красивый, правда? Особенно на этой фотографии, – произнес он абсолютно спокойным голосом. Ни тени бушующей внутри ревности и ярости. Просто констатация факта. И пусть Влад не думает, что он ни о чем не догадался.

– Правда, – также спокойно ответил Влад и чем-то зашуршал за спиной Дани.

– Его продюсеру повезло, – все тот же спокойный голос. Можно понимать его слова, как угодно. За спиной раздался резкий звук отодвигаемого кресла.

– Ему тоже повезло с продюсером, – в голосе Влада теперь звучала легкая, еле заметная усмешка. Даня стиснул кулак. Черт, Влад опять его обыграл! Ответил ловушкой на ловушку. И теперь Даня может понимать его слова, как хочет. Например так, что Марк понравился Владу. И не только как бизнесмен. Черт!!

– Почему бы тебе ни заняться чем-нибудь? – вопрос Влада застал Даню врасплох.

– Мне не скучно, – быстро ответил Даня, сообразив, куда клонит Янковский. С него станется поручить ему какое-нибудь скучное задание.

– Ты получаешь зарплату в компании, – сбить с толку Влада почти невозможно. Дане вот еще ни разу не удавалось. – Почему бы тебе ни заняться ее делами?

– Лучше уволь, – Даня развернулся к нему. Влад стоял около книжного шкафа и сосредоточено изучал корешки папок. – От твоей работы у меня скулы от скуки сводит.

Влад только усмехнулся:

– Да уж, бизнесмен из тебя никакой. Тогда, может, попробуешь вернуться в кино? Сходи на какой-нибудь кастинг.

Даня изумленно выдохнул:

– Нет!! Лучше в группу. Там как раз сменился руководитель…

– И все забылось, ты хочешь сказать? – Влад развернулся к нему.

Даня поморщился. Вспоминать дела давно минувших дней откровенно не хотелось. Но он прав – ему нужно чем-то заняться. Поручения Влада работой считаться не могут, а если он будет на содержании у Янковского…

– Все лучше, чем корпеть в офисе над бумажками, – Даня скользнул взглядом по папке в руках Влада. А тот почему-то рассмеялся. Даня нахмурился, недоумевая, а потом Влад соизволил объясниться:

– Просто представил тебя у него на подтанцовке. А ты рано или поздно там окажешься: у Марка далеко идущие планы.

Он замолчал, а Дане начало казаться, что его разрывает. От обиды, злости, чего-то еще, чего он не мог понять. ОН?! На подтанцовке у… у этого крашенного?!

– И не надейся, Янковский!! – почти прорычал Даня. – Никогда!!

Но тот только взмахнул ресницами, открывая взору чистые, обманчиво-невинные голубые глаза. Даня замер, а Влад вдруг отложил папку в сторону и подошел к нему. Мягко провел пальцами по щеке и прикоснулся к губам, целуя. Даня замер, словно не веря, а потом жадно ответил, посылая все мысли к черту. Вцепился в широкие плечи Влада, прижимаясь, как можно ближе. А потом вдруг, подчиняясь странному желанию, спрятал страсть глубоко внутрь. И поцелуй из жадного и грубоватого стал нежным, очень сладким. Влад тихо выдохнул в целующий его рот, и Даня возликовал. Оторвался от губ Влада и улыбнулся. Также мягко и сладко. Поймал недоумевающий, немного растерянный взгляд Янковского и поспешно спрятал за ресницами загоревшиеся глаза. Скажет что-нибудь? Останется? Уйдет? Что сделает всегда такой непредсказуемый Влад? И тот удивил в очередной раз:

– Знаешь, я, кажется, знаю, чем тебя занять, – он смотрел на Даню с теплой усмешкой, от которой того начало затягивать в уже почти забытую негу.

– И чем же? Опять отправишь в какое-нибудь путешествие?

– В путешествие мы с тобой вместе потом отправимся, – Влад фыркнул изумлению, появившемуся на лице Дани. – А сейчас я хочу, чтобы ты собрал для меня кое-какую информацию, – Влад вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, – вот об этих людях. Все, что можешь. Официальная биография меня мало интересует, ищи «грязное белье». Пороки, привычки, грешки. В общем, все.

Даня взял протянутый Владом лист и пробежал глазами по фамилиям. Четыре человека. Фамилии знакомые, он явно их уже слышал, но вспомнить не мог. Задание, в общем-то, не было странным – Влад и раньше просил его о подобном – но сейчас почему-то внутри заскребли кошки.

– Как быстро тебе это надо?

Влад задумался, что-то прикидывая, а потом ответил:

– У тебя есть полторы недели и полный карт-бланш. Можешь воспользоваться моими связями, если понадобится.

Даня нахмурился:

– Все настолько серьезно?

– Более чем.

Спокойный голос, обычные интонации, но Даня напрягся. Поймал себя на этом и усмехнулся: «Становишься параноиком, Пономарев».

– Ладно, я пошел, – Влад вытащил какую-то папку и, коротко кивнув Дане, направился к выходу. – Если не задержусь, может, вечером сходим в клуб.

– Удачи! – проговорил Даня, наполнив голос теплом и легкой нежностью. Влад чуть притормозил, а потом, кинув из-за плеча странный взгляд, вышел за порог. Даня еще с пару секунд вслушивался в удаляющиеся шаги, но, как только звук захлопнувшейся двери достиг его, откинул голову и рассмеялся. Чисто и радостно. Так, как не смеялся давно.

– Теперь я знаю, – голос был полон ликования, но хотелось сделать что-то еще. Даня быстро подошел к столу, рывком открыл ящик и… застыл. Сияющая улыбка медленно сползала с его лица, а дыхание начало тяжелеть. Влад забрал журнал. В памяти тут же всплыл фрагмент, когда зашедший в комнату Влад только скользнул взглядом по так нужному ему отчету и сразу пошел к столу. Даня вскинул голову и нервно, почти истерически рассмеялся: отчет так и лежал на столе. Влад вернулся не за ним. Влад вернулся за журналом.

– Ненавижу!! – это уже был не крик, это больше походило на стон раненного зверя. – Ненавижу вас!!

3.

В клуб они попали уже далеко за полночь. Влад все-таки задержался на работе, и Даня уже почти расстался с мечтой о хорошо проведенном вечере. Но Владу хотелось веселья, и спустя час после его возвращения домой, они переступали порог клуба. Пафосная «Нефть» встретила их пьяным угаром и толпой веселящихся людей, больше чем на половину состоявшая из тех, кто, так или иначе, имел отношение к шоу-бизнесу. Даня оглядел все это сборище и, поморщившись, пошел следом за Владом к заказанному столику. Когда Влад успел его заказать, для Дани осталось загадкой, но это же Янковский. Удивляться нечему. Официант нарисовался почти сразу, и пока Влад изучал меню, Даня придирчиво оглядел его, поймав себя на том, что в последнее время официантов мужского пола на дух не переносит. Правда, этот экземпляр ничем особенным похвастаться не мог, и Даня тихо фыркнул. Похоже, на всю Москву был только один такой, как Никита и именно он-то им и достался. Хотя нет, это Влад заставил его обслужить их столик. Правда, это Даня потом предложил Владу его ему подарить. При мысли об этом Даня только покачал головой – похоже, он сам во всем виноват. Не дарил бы он Никиту Владу, может, ничего и не было бы … Да нет, бред полный. Не он, так Влад сам бы Никиту в ту комнату затащил. Достаточно вспомнить, какими глазами он тогда на него смотрел…

– У вас сегодня шумно, – Влад отдал меню официанту, заказав что-то из морепродуктов. – Много посетителей?

– Да нет, как обычно, – официант пожал плечами. – Просто все собрались именно в этом зале. Вот и кажется, что много.

– У кого-то вечеринка? – Даня протянул ему свое меню. – Мне кофе.

Официант сделал пометку в своем блокноте:

– Нет. Просто сегодня здесь Никита Верг и, полагаю, всем стало интересно. Он не часто ходит в такие места.

Официант отошел, а Даня резко повернулся к Владу, еле сдерживаясь, чтобы не зашипеть:

– Ты знал?

Влад кинул на него странный взгляд:

– Нет.

Даня молча отвернулся. Странно, но сейчас он Владу верил: тот действительно ничего не знал. Следя краем глаза за почему-то сдвинувшимся в тень Янковским, Даня принялся искать взглядом Никиту. И нашел его практически сразу – стоило только проследить за взглядами большинства людей. Никита сидел за не слишком большим столом в окружении толпы народа. Нога на ногу, в тонких пальцах дымится сигарета… Он курит?! Почему-то очень удивленный этим открытием Даня попытался воскресить в памяти все их предыдущие встречи. Нет, курящим Никиту он не видел ни разу до этого момента. Даня повернулся к Владу, горя желанием узнать у того, как он относится к этому неожиданно открывшемуся факту. Но одного взгляда на его чуть более бледное лицо и сжатые в полоску губы хватило для того, чтобы свой вопрос оставить при себе на еще какое-то время: Влад напоминал бомбу с замедленным действием, которую лучше не трогать. Даня тихо выругался себе под нос и снова вернул свое внимание Никите. Когда еще доведется понаблюдать за соперником, возведенным в ранг личного врага? А посмотреть было на что. С чуть растрепанными волосами, так, словно он только недавно встал с постели после хорошего секса, с томным, но пронзительным взглядом полных тумана глаз. С улыбкой, живущей только в кончиках губ, с опущенными ресницами, делавшими его похожим на стеснительную девушку… Никита был восхитителен. Красив, холоден, если не смотреть в глаза. Доступен, но опасен – если поймать его взгляд. Его хотелось завоевывать. Покорять. Вырывать, как приз, из рук соперников и соперниц. А их вокруг него вилась целая туча. И он каждой улыбался в ответ. Ласково и почти нежно, но что-то было в его улыбке, что держало всех этих девиц на небольшом, но все же ощутимом расстоянии. Никаких смелых и наглых жестов и касаний. Только взгляды. Липкие, раздевающие, восхищенные, жадные, страстные, откровенно голодные. Даня на секунду подумал, как же он сам выглядит со стороны, каким бы показался его взгляд стороннему наблюдателю? Наверное, изучающий. А вот оглядываться на Влада Даня не рискнул, боясь увидеть в его глазах смесь всех тех взглядов, которые отскакивали от Никиты, как от каменной стены. Но рядом с Никитой сидел его продюсер, и он то и дело поворачивался к нему, заглядывая в глаза, смеясь над его словами. И Даня подумал, что, возможно, все слухи про то, что эти двое любовники, вполне могут оказаться правдой. Даня перевел взгляд на продюсера, который сидел, поглядывая чуть свысока на кружащихся вокруг них девиц. И улыбался. Немного ревниво и с оттенком странной гордости. Даня только покачал головой, а потом… Никита вдруг вскинул взгляд и что-то тихо и резко сказал, отчего лица находящихся рядом с ним девушек враз растеряли все свои краски и улыбки. А Никита улыбнулся. Как-то по-особому. Не так, как улыбался девушкам, а открыто, радостно, даже счастливо. Даня повернулся в ту же сторону, в которую смотрели серые глаза Никиты… Она шла через зал красиво, по-модельному. Высокая, худая – она и казалась моделью. А еще она улыбалась почти так же, как и Никита. И сразу было понятно, что никого больше она не видит. Только его, вышедшего ей навстречу. Не обращая внимания на десятки взглядов разной степени напряженности, обращенных на него, он обнял девушку, коротко поцеловал и повел за свой столик. Даня скользнул взглядом по разочарованным и пылающим откровенной яростью лицам девушек, которым перешла дорогу неизвестная красотка, и тихо фыркнул. Неужели кто-то из них всерьез рассчитывал, что привлечет внимание этой новоявленной «звездочки»? Дуры. Наивные дуры. А Никита не промах… Вон как целуется с этой самой красоткой, аж завидно. Как она к нему жмется…

Перед глазами мелькнула черная тень, а спустя секунду Даня недоумевающе смотрел в спину уходящего Влада. Даня вскочил, готовый бежать за ним, но замер. Что-то во Владе остановило его. Через мгновение до него дошло: неестественно прямая спина, высоко вскинутая голова и засунутые в карманы руки. Влад шел по залу легко и почти небрежно. Но только почти: Даня отлично видел напряжение, которое буквально лилось из Янковского. Даня медленно сел обратно. Никуда он не пойдет. Он останется здесь и, мечтая разорвать на куски этого счастливо улыбающегося блондинчика, напьется до потери памяти. Потому, что без уже скрывшегося за дверью Влада пусто и холодно. Потому, что Никита, которого он видит сейчас, уже не тот, которого он знал. Потому, что Влад ревнует. Потому, что… Потому что.

Даня нашел взглядом официанта и кивнул ему, подзывая. Тот торопливо подошел и Даня коротко бросил:

– Бутылку «Столичной» и стакан.

Официант скрыл за ресницами удивление и молча испарился, а Даня откинулся на спинку, снова поворачиваясь к Никите. Никаких мыслей и выводов. Простое изучение. Каждый жест. Каждый взмах головой, каждый взгляд и каждая улыбка. Даня смотрел, изучал.

Искал. И не находил.

Ни грамма наигранности или фальши. Неужели забыл?

Но как можно забыть Влада? Даня не понимал. КАК?!

========== Глава 3 ==========

1.

– Спасибо, – Никита слабо улыбнулся, смотря в пол. – Не знаю, что бы я без вас делал.

– Пожалуйста, – Клим улыбнулся в ответ, чувствуя себя очень неуверенно. – Правда, мне кажется, что я еще пожалею об этом. Ваши фотографии не появятся завтра в газетах?

– Клим, хватит, – Ксюша затушила сигарету и встала, откидывая волосы за спину. – Ты же знаешь, что если фотографии не появятся, то это будет означать, что наши старания пропали зря.

– Не думаю, что мне понравится лицезреть на первых полосах твою фотографию и заголовок над ней: «Новая девушка Никиты Верга», – Клим огрызнулся.

Никита опустил глаза, а Ксюша быстро подошла к Климу и сжала его плечи:

– Клим… Мы же все обсудили. Ты же знаешь, что это нужно не только ему, но и мне. МНЕ, понимаешь? И мне гораздо больше.

Клим вздохнул:

– Понимаю. И как долго продлится ваш «роман»?

Никита пожал плечами:

– Максимум – месяц. Через пару дней у меня интервью. Думаю, там-то все и «раскроется». Я обмолвлюсь о том, что Ксюша – модель, расскажу о ее работе. Пару дней газетчики будут рыть носом землю, а потом все забудется, и мы «расстанемся». Тихо и спокойно или громко и с истериками – посмотрим по ситуации.

Клим фыркнул и отошел:

– Как у вас все просто получается…

– Клим… – Никита посмотрел на него в упор. – Еще не поздно. Я могу попросить Марка…

Клим прикусил губу, пытаясь прочитать в полных тумана глазах Никиты хоть что-то. Но за туманом было зеркало. Оно не пускало, отражало. Клим отвел взгляд. Никита изменился. Настолько, что казался почти чужим. Странным. И когда Клим попадал на его клип, то каждый раз вздрагивал: почему-то видеть Никиту, человека, с которым когда-то делил квартиру и кровать, на экране телевизора, было, по меньшей мере, дико. И он до сих пор не мог к этому привыкнуть. Привыкнуть к тому, что нежного, маленького Никитки, когда-то спавшего на соседней подушке, больше нет. Что его место занял этот странный, холодно-красивый парень в дорогой одежде. Но Клима такая перемена не радовала. С тем, своим Никой он чувствовал себя спокойно и уютно. Он мог заглянуть в его глаза и прочитать все то, чем жило его маленькое сердечко. А сейчас… В них нет ничего кроме тумана.

– Не надо, – Клим опустил голову, уводя глаза из-под пристального взгляда Ника. Хотелось сказать что-то еще, но слова почему-то куда-то подевались. Как в тот день, когда Никита позвонил в его дверь, спустя полгода отсутствия.

Тогда Клим вернулся довольно рано и мечтал только о том, чтобы лечь и проспать двое суток подряд: если первая работа выматывала его эмоционально, то вторая – физически. Нет, он не разгружал вагоны, да и грузчиком в магазинах не подрабатывал. Он работал внештатным сотрудником в газете, в рубрике криминальной хроники. Газета не могла похвастаться большими тиражами, и поэтому принцип работы ее сотрудников звучал, как: «волка ноги кормят». Кроме Клима в рубрике работали еще трое журналистов, и между ними всегда была почти «здоровая» конкуренция. Тот, кто успеет раньше, тот, у кого репортаж будет интереснее, того и напечатают. И тому, соответственно, заплатят деньги. Вот и приходилось Климу изворачиваться: до двух часов корпеть над бумажками в офисе, а все остальное время суток бегать по городу в поисках «горячего материала». И пока на его счету было всего с десяток опубликованных статей, но зато эта работа свела его с Ксенией, его Ксюшей. История была не слишком красивая, где-то даже банальная, до слез напоминавшая обстоятельства их встречи с Никитой. Только в этот раз на месте Никиты был он сам. Именно он привел к себе домой Ксению, девушку-провинциалку, которую выкинул на улицу ее бывший парень за то, что она отказалась ублажить его друга за хороший контракт. Привел и оставил у себя. С того дня много времени прошло, не все он вспоминает с удовольствием, но, тем не менее, это время он был счастлив. До тех пор, пока на его пороге не появился Никита.

Сначала Клим даже не поверил своим глазам. Этот худой, стильный, красивый и дорогой юноша не мог быть тем Никитой, которого Клим знал. Но вот он улыбнулся, и Клим встряхнулся. Потому что так солнечно и тепло мог улыбаться только Ник. И в квартире вдруг стало все по-другому. Чуть больше света, чуть больше радости. Они проговорили почти всю ночь. Клим рассказывал про Ксюшу, про то, как жил без Никиты. А Ник… Рассказывал только о настоящем. О Марке, концертах, записях, интервью. Ни слова о Владе, ни слова о Дане. Словно их и не было никогда. Клима так и подмывало спросить в лоб, но каждый раз что-то останавливало. Может… Тоска в мягко сияющих, но не горящих глазах Никиты? Да, в ту ночь Клим еще что-то видел в них. Это потом, утром, они подернулись туманом, который теперь не рассеивался никогда. Но, так или иначе, а Клим ничего не спросил. И ни интервью, ни газетные вырезки, которые он начал собирать, не могли помочь: рядом с именем Никиты имя Влада не мелькнуло ни разу. А потом с Никитой познакомилась Ксюша и все… Клима как будто не стало. Нет, ничего романтического между ними не было, просто Ксюша «заболела» идеей, мечтой. Стать известной, знаменитой. У нее была модельная внешность, но все еще были моральные принципы, которые ей мешали. Но с помощью Никиты она могла хотя бы надеяться на то, что ее мечта когда-нибудь исполнится. Так родилась эта идея – сыграть в «любовь». При удачном стечении обстоятельств оба получали свою выгоду, а Клим… Растерзанное иррациональной ревностью сердце. Да, умом он понимал, что Никиту его Ксения как девушка не интересует, но кто мог поручиться за саму Ксюшу? Что она не увлечется богатым, знаменитым, да и просто очень красивым парнем? Но мешать ей было нельзя. Клим слишком хорошо знал, что значит мечта. И на что можно пойти ради ее исполнения. Он не хотел быть тем, кем пожертвуют. И все свои упреки и опасения держал при себе, пытаясь поддержать все начинания своей девушки, которую любил больше самого себя.

Клим вздохнул и поднял глаза на Никиту, желая что-то сказать, но у того вдруг заиграл телефон. Никита на мгновение напрягся, а потом его лицо словно раскололось. Волнение, робкая, какая-то внутренняя улыбка… Клим ошарашено выдохнул: словно из небытия вернулся ЕГО Никита.

– Да? – тот вытащил телефон и повернулся к ним спиной, словно не желая, чтобы кто-то видел выражение его лица. – Привет, – но мгновенно изменившийся голос – мягкий, теплый, выдал его с головой. Простые слова, но он словно ласкал собеседника своим голосом. – Не знаю, но я постараюсь заехать вечером… Да, до встречи… Я тоже…

Никита закончил разговор, спрятал телефон, но так и остался стоять лицом к окну, погрузившись в свои мысли. Ксюша поймала недоуменный взгляд Клима и, покачав головой, вышла. Клим вытер о брюки внезапно повлажневшие ладони. Похоже, пришла пора задать вопрос.

– Ник… – Клим сделал к нему шаг и остановился, не решаясь подойти ближе к напряженной фигуре. – Это был тот, о ком я думаю?

Плечи Никиты опустились:

– Нет.

– Так значит, он не нашел тебя? – спросил и тут же прикусил язык, ругая себя за бестактность и любопытство. Оставалось надеяться, что Никита не поймет, о ком спрашивал Клим. Но…

– Нашел, – Никита говорил спокойно, но Клим почему-то не поверил этому спокойствию. Он нахмурился. Ему казалось, что если Влад доберется до Никиты, то ему не составит труда заставить его вернуться. Он ошибался? Или тут есть что-то еще?

– Но… Ты не с ним.

Никита медленно повернулся. Спокойное лицо, глаза все также полны тумана.

– Я больше не хотел быть его игрушкой, а человека во мне он так и не увидел.

Клим резко отвернулся, чувствуя, что еще немного, и он позорно расплачется. Черт, это все нервы. И уже не спросишь, любит ли Никита по-прежнему. ТЕПЕРЬ не спросишь. Теперь, когда слышал, как он разговаривал с невидимым Климу собеседником. Тепло, ласково, почти нежно.

– Прости.

– Тебе не за что извиняться, – Никита отошел от окна. – Рано или поздно ты бы все равно спросил. Так что без разницы.

– Я не хотел вмешиваться в твою жизнь.

– Я сам тебя в нее вмешал. И вмешался в твою. Ладно, – Никита вздохнул, – мне пора. Не переживай так за Ксюшу. Она хорошая девушка и искренне тебя любит. К тому же она хорошая актриса. Поговори с ней – думаю, будет лучше, если она попробует себя в кино или театре. У меня есть кое-какие связи в театральном. Если она согласится, я помогу ей туда попасть.

– Спасибо, – пробормотал Клим, чувствуя, как начинает гореть от стыда за все свои прошлые мысли. Это все тот же Ник, его Никитка. Просто сменил «упаковку».

– Ладно, бывай, – Никита хлопнул его по плечу и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Но на пороге обернулся: – Кстати, если все-таки передумаешь, позвони мне.

– Выметайся, – Клим почти прорычал, изо всех сил сдерживая улыбку. Никита только усмехнулся одними уголками губ и, надев очки и натянув капюшон, исчез за дверью. Клим выдохнул. Этим кончался каждый их разговор. Никита каждый раз неизменно предлагал ему помощь, а Клим каждый раз отказывался. Чертова гордость…

2.

Часы отбили полночь, когда в замке двери заскрежетал ключ. Леша вздрогнул, напрягся и устремился в прихожую, встречая того, кого ждал с утра.

– Я не смог раньше, – Никита виновато улыбался, раздеваясь. – Ты почему не спишь?

Леша подождал, пока он разуется, а потом подошел. Обнял, прижал к себе, зарываясь лицом в пахнущие ночной свежестью волосы:

– Ты обещал прийти. Как я мог лечь спать?

Никита только вздохнул, и Леша улыбнулся, не выпуская его из рук. Для него ожидание давно стало частью жизни.

– Прости, – Никита чуть отстранился, заглядывая в его глаза.

– Перестань извиняться, – Леша провел кончиком пальца по его переносице, отмечая взглядом усталое лицо и какие-то потухшие глаза. – Я же все понимаю.

Никита закрыл глаза, расслабляясь, и Леша наклонился к нему, осторожно и нежно целуя. Своего Никиту, своего любимого парня. Осыпал крошечными поцелуями лицо: веки закрытых глаз, щеки, лоб, легко, словно играючи, касался губ до тех пор, пока не услышал короткий вздох Никиты. И только потом с силой сжал его плечи, прижимая к себе и целуя уже по-настоящему. Сладкий, чуть терпкий поцелуй с еле уловимой ноткой горечи. В их отношениях она была с самого начала, и Леша уже отчаялся узнать, откуда она появилась. Иногда она становилась сильнее. Настолько, что сводило скулы. А иногда почти исчезала, становилась тенью. В такие дни глаза Никиты светились, и Леша чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Но сегодня был явно не тот день.

Никита отстранился первым. Облизнул уже чуть припухшие губы и, лукаво улыбнувшись, спросил:

– Не напоишь уставшего друга чаем?

Леша улыбнулся в ответ и, молча обхватив его тонкое запястье, повел за собой на кухню. Как ребенка усадил за стол и заметался по комнате, собирая нехитрый ужин. Чай, сахар, бутерброды, обязательно с икрой. Он всегда держал в холодильнике маленькую баночку. Для Никиты. Потому что считал, что тому ее есть просто необходимо, с его-то ритмом жизни и постоянной нехваткой элементарной энергии. Никита морщился, но послушно ел, по опыту зная, что в некоторых вопросах проще сделать так, как хочет Леша, чем переубедить в чем-то. Но сегодня он только откусил крохотный кусочек и вернул бутерброд на тарелку. Леша вскинулся, но, встретив предупреждающий и какой-то странный взгляд Никиты, сник.

– Ник… Что-то случилось? Ты сегодня молчаливый.

– Я устал говорить, Лешкин, – Никита аккуратно поставил кружку на стол и, подойдя к окну, закурил. – С тех пор, как это все началось, я только и делаю, что говорю.

Леша покачал головой и включил вытяжку, не решившись открыть форточку: с вечера сильно похолодало. Немного поколебался, глядя на спину Никиты, а потом все же подошел. Обвил талию, положил подбородок на плечо:

– Тогда давай помолчим. Мне нравится молчать с тобой.

Никита сделал последнюю затяжку, затушил сигарету и откинулся на Лешу, расслабляясь. Зная, что тот примет его вес.

– Лешкин… Ты меня любишь?

Леша невольно вздрогнул. Никита никогда не спрашивал об этом: Леша сам достаточно часто говорил ему это.

– Да, Ник, люблю. Очень люблю.

– А за что ты меня любишь?

Леша задумался:

– Не знаю, Ник. Я просто люблю. Люблю слушать твой смех, твой голос. Люблю смотреть на тебя. Разве нужны причины?

Никита пожал плечами:

– Не знаю. Просто сегодня прочитал одну фразу, что любят либо за что-то, либо вопреки.

– Значит, мой вариант первый. Я люблю тебя за то, что ты есть.

Но Никита, похоже, даже не услышал его:

– Любить вопреки сложнее… И тот, кто любит ТАК, должен быть очень сильным. Ты так не считаешь?

Леша нахмурился: этот разговор ему не нравился. Он не мог понять, почему, но не нравился. Никиту часто тянуло на философию, но сегодня… Это было что-то другое.

– Значит, я слабый человек, раз люблю НЕ вопреки.

Никита тут же развернулся в его руках, заглянул в глаза, а потом прижался всем телом, словно прячась:

– Ты не слабый, Лешкин. И мне нравится твоя любовь. Она теплая, спокойная, уютная. Как и весь ты. Твоя любовь греет…

Он замолчал, но Леше показалось, что он хотел сказать что-то еще, только остановил сам себя. Сердце отчего-то сжалось, а на языке вдруг словно разлилась горечь.

– Никита… – рука потянулась сама собой. Приласкать, зарыться в отросшие волосы. Никита откинул голову, и Леша, мгновенно забыв обо всем, приник к его губам. Никита выдохнул в целующий его рот, а потом со всей силы сжал плечи Леши. Оторвался, обжег горящим взглядом и шепнул прямо в губы, сводя с ума своим дыханием:

– Хочу тебя, Алеша…

Три слова, но Леше показалось, что внутри проснулся вулкан. В лаву превратилась кровь, а в глазах стали видны отблески извержения. Когда Никита звал его так, когда произносил его полное имя, чуть растягивая гласные, Леше казалось, что в эту минуту мир съеживается до размера его квартиры, комнаты, постели, а потом концентрируется в Никите, в глубине его тела. Но Леша знает, что это ненадолго. И торопится взять от этих минут все до капли. Он ласкает и целует Никиту так, словно тот сделан из хрустального песка. Он слушает его тихие вздохи, чувствует, как пробегают по спине и бокам его тонкие пальцы, и считает себя самым счастливым человеком на свете. Он действительно счастлив, несмотря на то, что во время любви Никита никогда не смотрит на него. Его глаза всегда закрыты, в отличие от его тела, которое дрожит и подставляется под ласки Леши. В эти минуты Светлов готов признать его богом красоты. Восхитителен. До слез и никак не желающего затихать желания.

Жаль… Жаль, что нельзя остановить время. Но лежать вот так на постели, просто прижавшись друг к другу и прислушиваясь к все еще гуляющим по телу отголоскам испытанного удовольствия, тоже хорошо. Потому что только в эти минуты Леше кажется, что он видит наконец настоящего Никиту. Нежного, хрупкого юношу с разбитым сердцем. Леша столько раз порывался спросить, кто же тот человек, который смог сотворить подобное, но каждый раз что-то останавливало. Возможно, страх услышать правду. Правду о том, что Никита все еще любит… Не его, Лешу, а ту или того, кому любовь Никиты оказалась не нужна.

Как можно отказаться от ЕГО любви?! Леша не понимал. И только крепче прижимал к себе свое уже уснувшее чудо, обещая самому себе, небесам и всем, кто готов принять его клятву, что никогда не оставит, не разлюбит.

Не откажется.

3.

– Черт!! – Марк со всей силы швырнул трубку на рычаг так, что телефон жалобно тренькнул. Усталым жестом потер виски, прикрыв глаза. Он не понимал, что происходит. Два журнала, еще неделю назад изъявившие желание взять интервью, сегодня сообщили, что интервью не будет. О причинах не сообщалось. Две газеты посерьезнее, с редакторами которых у Марка был негласный договор, тоже пошли в «отказ», потеряв при этом деньги, которые он собирался им заплатить. Популярность Никиты росла просто бешеными темпами, его фотографии с той девушкой, Ксенией, заткнули всех тех шелкоперов, которые раньше чуть ли не в открытую обвиняли его в пристрастии к представителям своего пола. Вроде все было хорошо, но… Что-то все же происходило. Уже произошло. Марк слишком хорошо знал, что главное в шоу-бизнесе – деньги, и отказ редакторов публиковать интервью, по меньшей мере, удивлял. А еще… Еще был Влад.

Влад, который будто поселился в голове Марка. Влад, который не давал забыть о себе. Влад, чей смех звучал в ушах с той самой минуты, как Марк услышал его. Странное это было чувство. Не страсть, не сводящее с ума желание. Восхищение, глубокое уважение. Любовь? Может быть. Только раньше Марк никогда не чувствовал ничего подобного. Даже когда… Когда любил того, кого сейчас на свете уже нет. Влад не занял его место и образ в сердце не затмил. Он просто заполнил собой все остальное. Эгоистично присвоил все мысли Марка. Хорошо хоть, что рассудок остался при нем. И этот рассудок говорил, что не все так просто. После того корпоратива Марк ничего не спрашивал у Никиты, хотя и очень хотел. Но чем дольше он об этом думал, тем сильнее крепла уверенность в том, что Никита и Влад знакомы. Об этом говорило все, а особенно это полное игнорирование друг друга. Стоять рядом и делать вид, что никого не видят… А странный уход Никиты? К тому же он знал имя Влада. Да, эти двое совершенно точно знакомы, но, похоже, когда-то успели поссориться, иначе, чем такое поведение еще объяснить?

Марк вздохнул и откинулся на спинку кресла, глядя невидящим взглядом на стол прямо перед собой. Осталось только понять, как это все может повлиять на его планы и… на отношения с Владом. Влад… Вот он и вернулся снова к тому, с чего начал. В последние дни все его мысли начинаются и заканчиваются Владом. Марк раздраженно тряхнул головой и решительно придвинул к себе последний отчет по рейтингам хит-парадов. Все еще на первых местах. Это хорошо. Похоже, его идея держать зрителей на «голодном пайке» работает. Клип показывали редко, выполняя заказ Марка, не «загоняли» и он не успел набить оскомину, несмотря на то, что крутится в эфире второй месяц. Даже несмотря на то, что сама песня звучала на радио достаточно часто, одной ее было мало. Девочкам, девушкам и женщинам, которые были основными слушателями Никиты, нужно было еще и видеть. Красивого, романтичного и печального мальчика. А его показывали редко. Вот они писали и слали смс, помогая клипу удерживаться на первых местах. Логика простая, но срабатывала она крайне редко. Правда, Никита оказался приятным исключением во всем. Но Марк до сих пор не мог понять его. Никита слишком рискует каждый раз, когда идет на свидание к своему… другу. И пусть тот никогда не «сдаст» его журналистам, случайностей никто не отменял. Марк беспокоился, но молчал, сознательно идя на риск: после этих встреч внутри Никиты словно расслаблялась пружина, которая постоянно держала его в напряжении. И пусть туман в глазах не рассеивался, но он становился проницаемым. Мягким, почти убаюкивающим. Но так не может долго продолжаться. Пока Никита еще может позволить себе ходить по улицам, пусть в капюшоне и в очках, но скоро эта нехитрая маскировка перестанет действовать. А журналисты какой-то особенной, извращенной любовью любят Никиту. Журналисты… Черт, и почему же все-таки сорвались эти интервью?