Текст книги "Частные уроки 2.0 (СИ)"
Автор книги: Shinmaya aka Fred
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
– Еще бы, – ответил брат. – Настоящий клуб и целых восемь песен!
– Ты ведь и раньше выступал, разве нет?
– Конечно. Но не в этом составе. Вдруг мы еще слишком сырые для клуба?
– Это только ты сам можешь сказать.
– Ты прав. Наверное.
Хаято закончил красить глаза и теперь укладывал волосы на затылке, критически глядя в зеркало. "Ты и так хорош, – подумал Тетсу, – и без косметики, побрякушек и модных шмоток…"
– Как вы получили восемь песен? – спросил он брата.
– Приятель отца Таки – владелец клуба. Это было несложно. Таке пришлось всего лишь чмокнуть его в щеку…
– Приятеля? – удивился Тетсу.
– Дурачок! Отца, конечно.
– Странный папа, – задумчиво произнес мальчик.
– Отличный папа, – улыбался Хаято. – Суперский. Я так рад, что с ним познакомился. Он обожает Таку.
– Тоо-сан нас тоже обожает, – заметил Тетсу.
– Я не спорю, – Хаято побрызгал стоящие торчком пряди фиксирующим спреем. – Ну вот, вроде готово. Ты там скоро? Не хочу опаздывать из-за тебя.
Тетсу вытянул ноги, давно уже не помещавшиеся в короткой ванной и пошевелил пальцами. Вылезать из теплой воды совсем не хотелось.
– А я вам очень нужен на саундчеке? – спросил мальчик. – Не думаю, что я очень скоро соберусь.
Хаято на мгновение растерялся.
– То есть как это ты не пойдешь? А новая песня? Я хочу, чтобы ты первый ее услышал.
– Но я услышу ее на концерте. Я же буду знать, что она для меня. В этом и весь кайф, – Тетсу блаженно потянулся, – никто не знает, о чем она, а я буду знать!
Хаято присел на край ванной, чуть отодвинув шторку. Он не смотрел на Тетсу.
– Знаешь, мне кажется, что мои последние песни стали слишком откровенными. И вообще, тебя не преследует ощущение, что о нас все знают?
– С чего ты взял? – удивился Тетсу.
– Ну, иногда у меня случаются приступы паранойи. Кажется, что раз Сатоши догадался, да и Йоичи тоже… раз это произошло, скоро мы не сможем скрывать наши отношения. Они станут слишком очевидными.
Тетсу ощутил неприятный укол, вспышку страха и раздражения. Но он лишь улыбнулся и сказал:
– Плевать.
– Еще и эта Иватари, – продолжал Хаято, будто вовсе не слушая его, – Если они с дочерью к нам переедут – это будет настоящая катастрофа.
– Надо поскорей разменять твою квартиру в Киото.
– Она не только моя, в том-то и проблема, – вздохнул парень.
– Ты уже звонил матери? – спросил Тетсу.
Хаято покачал головой:
– Пока еще нет.
– Почему?
Брат молчал, и Тетсу продолжил:
– Боишься, что она не согласится?
Хаято тряхнул головой и встал.
– Собирайся, – попросил он. – Я хочу, чтобы мы пошли вместе.
* * *
Маленький клуб, в котором играли ребята, едва ли рассчитанный на пятьдесят человек, еле вмещал в себя всех желающих послушать выступления трех начинающих рок-групп.
"Razor Kiss" выступали первыми. Не успели парни выйти на сцену, как народ мгновенно столпился вокруг, приветствуя их. Хаято помахал всем рукой и громко крикнул в микрофон:
– Привет, как настрой?!
Толпа радостно загудела. Невозможно было оторвать взгляда от яркого симпатичного вокалиста, не отличавшегося скромностью. Тетсу, сумевший протиснуться в первый ряд, усмехнулся про себя. Улыбка Хаято, его песни, голос… все-все принадлежит только ему.
Этот концерт, несомненно, был лучше, чем школьный. Тетсу в очередной раз поразился таланту своего брата, его способностям организовать работу в группе и прекрасным вокальным данным. Ребята играли четыре собственных песни и четыре кавера. Половина песен была на английском. Больше всего Тетсу нравилось слушать, как брат поет по-английски. Одно только безупречное произношение Хаято, столь редкое среди японцев, заставляло сердце мальчика трепетать от восторга. А что уж говорить про сами тексты!.. Они стали намного смелей и откровенней. Внимательно слушая голос брата, Тетсу замирал от ужаса и волнения… Если кто-нибудь догадается о смысле песен Хаято… Кому они посвящены. Думать об этом было так страшно, что мальчик поспешил выбросить подобные мысли из головы…
"Он создан для сцены", – думал мальчик, наблюдая за движениями брата. Он разглядывал его лицо в свете прожекторов, радовался лучезарной улыбке Хаято.
The wall is pending
My life is hanging
Your bliss so tempting
It's calling from within
No way to break it
No way to make it
I've got to take it
My sweetest part of sin
Последняя песня, которую Хаято написал всего неделю назад, больше всего затронула чувства Тетсу. Он дважды слышал ее до концерта, но теперь, стоя среди людей и видя их бурную реакцию, то, как они принимали песню, Тетсу начал по-новому воспринимать пространство вокруг: все стихло, мальчик видел лишь напряженно-сосредоточенное лицо брата, движения его губ, пальцы, судорожно сжимающие микрофон. Музыки не было. Лишь только слова, идущие от сердца к сердцу. Неуловимо, почти неслышно, как тихий шепот.
My way to heal it
Is just to feel it
I've got to swallow
This shame of sinful pill…
I had to hide it
And you can't find it
But it's so toxic
It's breaking from within
Тетсу радовался, что текст был не очень прост для понимания обычного японского школьника, провалявшего дурака на уроках английского. Таких на концерте было большинство. Однако мальчик напрягся, заметив, с какой болью смотрел на его брата Отохиме-семпай. Уж он-то абсолютно точно понимал смысл песни и кому она посвящена. Юкио бросил быстрый взгляд на Тетсу и сразу же отвел взгляд. Они уже встречались сегодня на саундчеке: он только кивнул Юкио. Мальчик все еще помнил о своей выходке на олимпиаде, и ему было немного стыдно за сказанные Отохиме слова и за разорванный тестовый листок. Разве мог Тетсу предположить, что Юкио-семпай всецело окажется на его стороне и поддержит Хаято, несмотря на то, что сам любит его.
Было, наверное, что-то неправильное в этом. Хаято не должен был использовать Отохиме в качестве прикрытия… Мысль мелькнула в голове Тетсу и тут же потонула в волнах агрессивной, но проникновенной музыки. Мальчик отбросил посторонние переживания и отдался ласковому голосу Хаято, такому сильному, красивому и в то же время дрожащему, готовому вот-вот сорваться.
Когда брат, улыбающийся и довольный, соскочил со сцены, то, забывшись, обхватил Тетсу за талию и потащил к стойке бара.
– По коктейлю? – спросил он. – Мелким без водки!
Он потрепал Тетсу по волосам. Мальчик опомнился и оттолкнул брата.
– Ты что больной? Не хватало запалиться тут перед всеми? – воскликнул он возмущенно.
Хаято посмотрел на него совершенно безумными глазами. Тетсу понял, что он еще не совсем вышел из образа и был под действием собственной песни. Мальчик похлопал брата по лицу.
– Эй?! Все нормально?!
Хаято моргнул и снова посмотрел на Тетсу. На этот раз он уже пришел в себя. Мальчик поднялся на цыпочки и сказал брату на ухо, пытаясь перекричать шум толпы:
– Ты – самый лучший! Отлично сыграли!
К ним подбежали остальные участники группы. Така похлопал Хаято по плечу.
– Дай пять! Мы – супер! – сказал он.
Маэда Хидеки, ударник, который обычно не тусовался вместе с ребятами, тоже подошел и пожал вокалисту руку.
– Акимару, это успех! – сказал он с одобрением.
Хаято улыбался.
– Но без вас у меня бы ничего не получилось, – его радостный голос дрожал.
Тетсу не мог смотреть на брата и тоже не улыбаться. Он искренне радовался вместе с Хаято успеху группы. Брат заслужил все это: долгие аплодисменты, восторженный визг новоиспеченных фанаток и просьбы сфотографироваться, последовавшие почти сразу после окончания концерта.
Мальчик пил коктейль, смеялся вместе с братом над шутками Кена и Таки, но не чувствовал себя частью компании. Он знал, что Хаято понимал его: оба они находились сейчас в одном и том же вакуумном пространстве, без звуков, без посторонних эмоций, физически ощущая пульс – один на двоих.
"Если бы все на свете умерли, я был бы счастлив с тобой в этом мире", – думал Тетсу, втягивая через трубочку густой и сладкий коктейль с легким ароматом дынного ликера.
* * *
В комнате брата, по мнению Тетсу, всегда царил такой же хаос, как и в его голове. Мальчик лежал в объятиях Хаято и разглядывал его черты лица, загадочно подсвеченные сиреневой плазменной лампой. Тетсу не знал, почему, но с каждой минутой брат казался ему еще красивее, его черты – более совершенными. Разве можно быть таким красивым? Близким? Неужели в этом могло быть что-то неправильное? Как это светлое, нежное чувство, горячим медом растекавшееся в груди Тетсу, могло быть грязным и извращенным? Это не они переступили черту дозволенного – кто-то другой, сказавший, что эта любовь запретна. Кто-то ошибся до них…
Хаято нежно гладил рукой плечо Тетсу. О чем он сейчас думал? От этого вопроса мальчику стало немного страшно. Он никогда не мог угадать мыслей Хаято, но был уверен, что его собственные написаны у него на лице.
Тетсу первый нарушил долгое молчание.
– Хорошо, что сегодня нет этой женщины, – довольно произнес он.
– Ее дочка заболела, – заметил Хаято. – Как-то нехорошо радоваться по этому поводу.
– Кому вообще нужна эта маленькая тварь? – удивился Тетсу. – Я был бы рад ее смерти.
– Зачем ты так? – с грустью спросил брат.
– Они только портят нам жизнь, – Тетсу поудобнее устроился рядом с Хаято и нежно коснулся губами его шеи. Брат блаженно прикрыл глаза, позволяя мальчику ласкать кожу, целуя ее и слегка прикусывая. Тетсу зажмурился от удовольствия. От брата очень приятно пахло: к аромату кокосового геля для душа примешивался его собственный, почти неуловимый, но такой знакомый, до боли любимый запах. Этот запах опьянял Тетсу, дурманил его, заставлял снова и снова зарываться носом в шелковистые волосы Хаято, перебирать их пальцами, гладить, ворошить…
Брат издал еле слышный вздох-полустон, когда Тетсу, целуя его шею, стал подниматься вверх: обогнул подбородок и накрыл губы Хаято. Парень не удержался и повалил братишку на кровать, крепко впившись руками в его плечи. Они целовались сначала медленно, пробуя друг друга на вкус, потом все горячее, в ритме страсти выгибаясь навстречу друг другу, со стоном, с желанием, почти болезненным, и таким безумным, что Тетсу был уверен: это случится. Случится именно сегодня…
Телефон Хаято на подставке оглушительно завибрировал. Парень потянулся в сторону тумбочки, но Тетсу вцепился в него со страшной силой.
"Не отпускай, – мысленно умолял он брата. – Только не сейчас…"
Но парню удалось высвободиться из хватки младшего братишки и дотянуться до телефона. Тетсу разочарованно откинулся назад на подушку и слегка надул губы.
В динамике телефона был отчетливо слышен женский голос:
– Хаято? Не спишь? Прости, я опять перепутала время звонка.
– Мам? – голос Хаято звучал удивленно и немного… напугано?
Тетсу не помнил, чтобы за все время, что брат жил с ними, его мать хоть раз звонила ему.
– Как у тебя дела? – спросила Аяко. – Я уже скучаю.
– Я тоже скучаю, мам, – ответил парень грустно, и его слова отозвались в груди Тетсу неприятной болью: Хаято любил мать, очень, но что это за мать, которая за полгода ни разу не позвонила сыну, не спросила, как ему живется? Тетсу видел, как Хаято писал ей сообщения, но отвечала ли Аяко? Этого мальчик не знал.
– С Тетсу подружились? Отца не обижаешь?
– Подружились. У меня все хорошо. Ты как?
– Ну, – женщина запнулась. – Как сказать… Дело в том, что мы с Джимом решили расстаться.
– Расстаться? – опешил Хаято. – У вас же так хорошо все было!
– Не расстраивайся, милый, я не пропаду.
– Значит, ты теперь возвращаешься в Японию?
– Нет, не возвращаюсь.
– Разве ты не должна прожить в браке пять лет, чтобы остаться Америке?
– Я нашла выход, – призналась Аяко. – Один знакомый юрист предложил оформить мне вид на жительство. Это немного незаконно, просто нужны деньги.
– Ты хочешь попросить их у отца? – спросил Хаято. В голосе его зазвучали стальные нотки.
– Нет, – возразила женщина. – Я хочу попросить их у тебя.
– Что? Какие у меня могут быть деньги, мам?
– Я подумала, – виновато объяснила Аяко, – зачем тебе сейчас квартира в Киото? Отец может купить вам с братом каждому по квартире, когда подрастете!
У Тетсу перехватило дыхание. Как она может забирать у них последнюю надежду? Если раньше мальчик чувствовал некоторую признательность к этой женщине, потому что благодаря ей Хаято жил с ними, то сейчас он ее ненавидел. Неужели он согласится? Согласится отдать ей свою долю и продать квартиру?!
– Мама, но… – Хаято попытался возразить.
– Милый, ну пойми меня, мне очень нужны деньги. У тебя есть отец. Он всегда поддержит тебя. А я тут совсем одна, – Аяко давила на жалость сына.
– Тебе хватит своей доли? – угрюмо спросил парень.
– Нуу… – женщина замялась, – я бы хотела снять себе какое-нибудь приличное жилье, пока не устроюсь на работу…
– Ясно.
– Послушай, дорогой… А ты не хочешь вернуться сюда? Погостишь хотя бы пару месяцев?
"Пока она не найдет нового любовника и снова не вышвырнет тебя из своей жизни…" – с ненавистью думал Тетсу, слушая разговор Хаято с матерью.
– Нет, – отрезал парень. – Я не приеду. Квартиру можешь забирать. Мне она не нужна.
Тетсу легонько взял брата за локоть, но тот нервно вырвал руку. Мальчик понял: сейчас Хаято было не до него.
– Я завтра пришлю вам факс, ладно? – обрадовано спросила женщина и прибавила: – А ты не мог бы съездить в Киото и немного прибраться в квартире? А то, наверное, там осталась куча вещей. Как-то стыдно показывать ее в таком состоянии…
– Хорошо, – Хаято держался изо всех сил. Тетсу был уверен, что сейчас больше всего на свете брат хотел швырнуть телефон в стену, растоптать его, сломать… лишь бы не слышать этот приторный вкрадчивый голос.
"Ненавижу… Ненавижу…"
Хаято сидел на краю кровати, спрятав лицо в ладонях.
– Почему? – спросил он надломленно. – Почему она не может позвонить просто так? Спросить, как у меня дела? Она звонит, только когда ей от меня что-то нужно. В остальные дни у нее как будто и нет сына… Неужели я чем-то заслужил такое?
Больше всего Тетсу хотел сказать Хаято, что Аяко – отвратительная продажная сука, но у него не поворачивался язык, чтобы назвать так его родную мать. Поэтому мальчик прижался к брату сзади, обвил его руками, целуя обнаженную спину, лопатки, плечи.
– Хочешь, я поеду с тобой в Киото? – спросил он.
Хаято накрыл его руки своими и утвердительно кивнул.
* * *
– Киото? – удивленно переспросил Акимару-сан, поставив чашку с кофе на стол. – Что вам понадобилось в Киото?
Тетсу с замиранием сердца следил за выражением лица Кеиты: он должен отпустить их, только их двоих! Хаято, подхватив палочками еще одно кольцо кальмара, окунул его в тесто и опустил в жаровню. Раскаленное масло весело зашипело. Тетсу казалось, что он понимает, почему брат так любит готовить: во время этого процесса Хаято "отключался" от внешнего мира, смотрел на события своей жизни как бы со стороны, другими словами, медитировал. В такие моменты парня интересовало только одно: не пригорит ли тэмпура? Поэтому вопрос отца он просто проигнорировал.
– Аяко-сан планирует продать квартиру, – объяснил Тетсу вместо брата. – И просит Хаято прибраться там немного. А я все равно никуда не ездил этим летом. И никогда не был в Киото…
– Продать квартиру? – Акимару-сан задумался. – Но ведь она лишь частично принадлежит Аяко. Половина квартиры твоя, Хаято, разве нет?
– Если ей нужна квартира, пусть забирает, – голос парня звучал до того спокойно и умиротворенно, что Тетсу стало слегка не по себе.
– Не хочу давить на тебя, – мягко возразил отец, – но, может, стоит еще раз подумать?
– Пусть продает, я все подпишу, – так же спокойно ответил Хаято. – Не хочу, чтобы из-за квартиры разрушились наши с ней отношения.
"Какие там отношения? Что за иллюзии? Этой суке вообще плевать на тебя!" – думал Тетсу.
Акимару-сан вздохнул и поправил съехавшие на нос очки, сделал последний глоток кофе и сказал:
– Решать тебе, Хаято. Ну, а насчет Киото, езжайте, конечно. Вам давно пора хорошенько отдохнуть, – отец устало улыбнулся. – И мне, кстати, тоже не помешает вздремнуть часочек.
Уже почти завернув за угол гостиной, тоо-сан обернулся назад:
– Кстати, у меня тут на днях берет интервью журнал "Деловая Япония". Основная тема этого номера – "Семья и бизнес". Редактор предложил мне сняться вместе с вами. Чтобы вы тоже пару слов сказали о нашей семье. Что думаете?
Не сговариваясь, в один голос Тетсу и Хаято громко сказали:
– НЕТ!
Акимару-сан вздрогнул от неожиданности.
– Но почему? – растерянно спросил он.
"Черт, черт, черт… Разве можно было так реагировать? Держи себя в руках, Тетсу!"
Хаято первый нашелся, что ответить удивленному отцу.
– Пап, ты извини, конечно, но я не хочу распространяться о том, что мой отец – крутой бизнесмен. Мне, как солисту группы, это очень нелестно. Подумай сам, мы станем известными, а потом все узнают про тебя, и никто не поверит, что мы всего добились сами.
– Обидно, конечно, – отец выглядел расстроенным, – но вполне логично. А ты, Тетсу?
– А у меня причина та же самая, – сообразил Тетсу. – Кто знает, может, мне суждено стать супермоделью?
– Наверное, вы оба правы, – вздохнул Акимару-сан и отправился к себе.
– Пронесло, – тихо сказал Хаято, когда отец закрыл за собой дверь.
Тетсу ничего не ответил. Мальчишке хотелось кричать от восторга: сердце стучало быстро-быстро, дыхание сбилось, а щеки пылали огнем. Они поедут в Киото! Вдвоем!
Мальчик на радостях подскочил к брату и крепко его обнял.
– Ты чего? – улыбнулся Хаято, прикрывая жаровню крышкой.
– Я так счастлив, – прошептал Тетсу, уткнувшись лицом в спину брата. – Так счастлив, что, наверное, сейчас взорвусь! Как хлопушка!
Хаято повернулся к братишке и улыбнулся ему в ответ. Не накрашенный, он казался каким-то особенно хрупким и нежным. Мальчик ласково провел рукой по щеке брата.
– Люблю тебя, – прошептал он одними губами.
* * *
Глядя на Фуджисан, проплывающий за окном, Тетсу зевнул: за лето он уже отвык вставать в семь утра, но Хаято непременно хотел успеть на ранний поезд, чтобы целый день провести в Киото. Мальчики отпросились трое суток и не хотели терять драгоценное время зря. В поезде Тетсу дремал под мерный стук колес, брат слушал плеер, изредка открывая блокнот и что-то записывая, наверное, текст новой песни.
Тетсу ни разу не бывал в Киото, но видел много фотографий и представлял его себе как средневековый город с узкими улочками, традиционными крышами-пагодами и живописными внутренними садами. Каково же было удивление мальчика, когда они приехали на вокзал, который был ничуть не менее современным, чем токийский! И лишь проехав сорок минут на такси, мальчики, наконец, погрузились в тихую и размеренную жизнь старой Японии.
Двухэтажный жилой корпус, где жили раньше Хаято и его мать, был самым современным в этом квартале, хоть его и построили в шестидесятых. Мальчики поднялись на второй этаж, Хаято порылся в рюкзаке и достал оттуда ключи.
– Сейчас только вещи кинем и пойдем гулять, – сказал он. – Я столько всего должен тебе показать!
Квартира была очень старой по сравнению с той, в которой они жили сейчас, и очень-очень маленькой: гостиная, совмещенная с кухней, миниатюрная ванная с туалетом и крохотная спаленка.
– Как ты здесь жил? – спросил Тетсу, заглядывая в комнату Хаято.
– А что? – удивился брат. – Четыре татами. Все нормальные люди так живут.
Тетсу убедился, что ничего не понимает в японской жизни: во-первых, он не мог прикинуть размер комнаты в татами на глаз, а во-вторых – не представлял себе, как можно полноценно жить в комнате размером два на три метра. Неужели Хаято прожил целых семнадцать лет в этой каморке?
– Ничего тут особенно убирать не надо, – сказал брат, оглядев квартиру. – Бросай свои вещи и пошли.
Хаято кинул рюкзак на кресло в гостиной.
– Ты скоро? – окликнул он брата.
Тетсу не отозвался. Он сидел на полу, перебирая стопку листов с различными набросками, карандашными, акварельными, была среди них и пастель. Люди, животные, пейзажные зарисовки… Тетсу не мог оторваться от рисунков.
– Ты рисуешь? – спросил он тихо. Сколько же еще талантов у его брата? И почему он никогда не говорит о них?
– Больше нет, – с раздражением ответил Хаято, схватил листы в охапку, смял и запихнул в мусорную корзину под учебным столом.
– Но… почему?
– Не хочу, – отрезал брат. – Идешь?
Мальчик кивнул и, бросив последний взгляд на рисунки Хаято, вышел из комнаты.
* * *
Киото – волшебный город! Тетсу убедился в этом почти сразу, как только они прогулялись по парку до автобусной остановки. Этот парк совсем не был похож на токийский – он простирался на несколько километров, а под сенью кленовых деревьев скрывались чайные домики и небольшие синтоисткие святилища, где можно было помолиться о благополучии и загадать желание.
Тетсу не хотел сразу же приступать к осмотру достопримечательностей и поэтому уговорил брата заказать экскурсию по самым знаменитым храмам Киото на следующий день. Сначала он решил пройтись по любимым местам самого Хаято, как можно лучше узнать его прошлое. Брат был для мальчика самой большой загадкой: о детстве и юности, проведенных в здесь, он почти ничего не рассказывал, предпочитая жить сегодняшним днем. Поэтому Тетсу использовал любой удобный случай, чтобы получше узнать Хаято.
Выходя из чайной и уже привычно взявшись за руки, мальчики заметили неподалеку стайку девочек в пестрых юката. Весело смеясь, девчонки махали им. Тетсу улыбнулся и помахал в ответ.
– В Токио редко встретишь кого-нибудь в кимоно, – сказал он. – Тем более, в будни.
– Этим Киото и прекрасен, – отозвался Хаято, набирая полные легкие воздуха, чистого и ароматного. Парень дышал им так же упоенно, словно утолял жажду в горном ручье.
– Не понимаю, – улыбнулся Тетсуя, – как ты смог, живя здесь, вырасти таким фриком? Раньше мне казалось, что ты – истинное дитя мегаполиса.
Хаято пожал плечами.
– Это же еще не весь Киото, – он махнул рукой в сторону видневшихся вдалеке небоскребов. – Обычно я тусовался вон там, в Арасияма.
– Поехали? – спросил Тетсу. – Хочу знать о тебе все!
До станции электропоездов мальчики шли по жилому району. Один рядом с другим лепились небольшие частные домики, преимущественно в японском стиле. Из-за высоких изгородей на улицу рвались зеленые ветви неподстриженных кустов и мощные стебли гладиолусов, усыпанные чашечками цветов.
Они почти не разговаривали: Тетсу вдыхал аромат свободы и счастья и не знал, как выразить свою радость словами, ну а Хаято хватало одной лишь улыбки, чтобы мальчик понял: его брат счастлив ничуть не меньше его.
Калитка одного из домов отворилась, оттуда выбежали двое мальчишек, на вид лет семи и двенадцати, и наперегонки побежали к детской площадке в конце квартала. Их мать, низенькая женщина в домашнем юката, выглянула на улицу и требовательно окликнула одного из мальчиков:
– Тошиюки!
Старший остановился и обернулся, вопросительно глядя на мать.
– Присматривай за Юскэ!
– Ладно, мам, – крикнул он и снова пустился бегом. Младший братишка кинулся вслед за ним.
– Нии-чан! Подожди меня, нии-чан!
Пробегая мимо Тетсу, он случайно задел его плечом, извиняясь, быстро поклонился и принялся догонять брата.
Тетсуя крепче сжал руку Хаято. Он знал, сейчас они думают об одном и том же: что станет с этими двумя, когда они вырастут? Могут ли мальчики полюбить друг друга так же, как они с Хаято?
* * *
Тетсу волновался, пропустят ли его в любимый бар Хаято, но, похоже, его возраст никого не волновал. Здесь все шло своим чередом: клерки, выпивающие у стойки, парочки, уединившиеся в отдельных кабинках и компашки неформальной молодежи, зашедшие на коктейль-другой.
– Мрачноватая атмосфера, – заметил Тетсу.
– В самый раз! – возбужденно возразил Хаято, который был рад снова оказаться в своей стихии. – Мы тут впервые играли с группой.
– Ты обнимал тот обшарпанный микрофон? – братишка кивнул в сторону сцены.
– Не я, – улыбнулся парень. – Я был клавишником.
– Серьезно? А как же ты научился петь?
– Так… Сам по себе, – Хаято пожал плечами. – Ну, что будешь пить?
Пока Тетсу выбирал коктейль, брат перекинулся парой слов со знакомым барменом. Мальчик краем глаза наблюдал за ними. Сердце его сладко щемило: сегодня брат по-новому открылся ему. Было в улыбке Хаято что-то неуловимо-притягательное, не позволявшее оторвать взгляда. Смех брата гипнотизировал Тетсу, когда он наблюдал за движениями его губ, за блеском гвоздика в языке и за невероятным сиянием его глаз, в тусклом свете барной лампы, казавшихся темно-синими.
– Определился? – спросил Хаято, снова усаживаясь за столик. Тетсу тряхнул головой, сбрасывая оцепенение.
– Прости, отвлекся. Ну… я не знаю, что пить. Может, сам выберешь?
– Если я закажу тебе свой любимый "Фуджи в огне", то домой придется тащить бесчувственное тело: тебя унесет с одного глотка.
– Тогда я буду просто молочный шейк, – обиделся Тетсу, разглядывая парня с разноцветным ирокезом, облокотившегося на барную стойку и неожиданно привлекшего его внимание. Мальчик не знал, почему выделил его из толпы. Может, потому что стиль его одежды чем-то напоминал Хаято. Только это был более грубый панк-стиль, без того легкого гламура, который обычно придавал Хаято особую привлекательность.
Парень что-то спросил у бармена и, неожиданно, тот кивнул в сторону их столика. Панк, улыбаясь, направился прямо к ним.
– Акимару! – воскликнул он, хлопая Хаято по спине.
– Кирито! – просиял тот.
– Я уж думал, что обознался, решил не подходить.
– Разве я так изменился за два года? – удивился Хаято.
Панковатый парень пригляделся к нему.
– Да не особенно, если так подумать. Такая же конфетка, как всегда, – с этими словами он ущипнул Хаято за щеку.
Тетсу негромко прокашлялся. Только сейчас панк обратил на него внимание.
– А кто этот мелкий? – спросил он, разглядывая Тетсу оценивающим взглядом. У мальчика возникло неприятное ощущение, что его раздевают глазами.
– Мой парень, Тетсу, – не задумываясь, ответил Хаято, и братишка вздрогнул, удивляясь, насколько легко сорвалась с его губ эта ложь и как естественно она звучала.
Кирито с недоверием приподнял одну бровь.
– Вот этот мальчишка? Вы что, серьезно, встречаетесь? Тебе сколько? – он обращался к Тетсу.
– Пятнадцать, – прохладно ответил мальчик. Кирито ему не нравился, хотя, судя по фамильярному поведению, приходился его брату близким другом. Но тогда почему же Хаято ни разу не упомянул о нем?
– Выглядишь младше, – заключил Кирито. – Ну что, Акимару, может, меня представишь?
Он подмигнул Хаято, и тот, смущенно произнес:
– Тетсу, познакомься, это Кирито, мой бывший.
Мальчик подпрыгнул на месте.
– Этот старикан? – громко воскликнул он, забыв о приличии.
Кирито угрожающе надвинулся на него:
– Кто это здесь старикан? Мне всего двадцать семь! – воскликнул он с досадой.
В голове Тетсу не укладывалось, что бывший парень Хаято был старше его на десять лет. Неужели у них могли быть какие-то общие интересы? Что вообще может объединять мальчишку и взрослого мужчину? Должно быть, эти отразились у него на лице, потому что Кирито рассмеялся и, приобняв Хаято за плечи, сказал, обращаясь к мальчику:
– Можешь радоваться, у нас с ним недолго получилось. Наверное, я все-таки был староват для этого очаровашки: он сбежал от меня через три месяца.
– Зато благодаря тебе я стал играть в группе, – сказал Хаято, улыбаясь.
Кирито, поначалу не понравившийся Тетсу, на деле оказался очень приятным и дружелюбным. Его агрессивный имидж был лишь маскировкой, боевой раскраской, скрывавшей доброго и приветливого парня. Кирито потащил ребят в летнее кафе из четырех столиков, где можно было поесть отличных такояки. Из их разговоров Тетсу понял, что около двух лет назад Хаято играл в группе Кирито и у них завязался роман. После расставания парни остались хорошими друзьями.
Панк много рассказывал о Хаято, как бы делился "внутренней" информацией, и Тетсу нравилось изображать бойфренда своего брата – столько адреналина было в этой безумной игре.
Уже за полночь подвыпивший Кирито начал отпускать непристойные шуточки. Тетсу захотел провалиться сквозь землю, когда парень по-отечески обнял его и спросил:
– Ну, а этим самым вы уже занимались?
Тетсу вспомнил, как во время сборов Хаято кинул в рюкзак небольшой тюбик, напоминавший крем для рук, только отчего-то мальчик подозревал, что назначение у крема весьма специфическое.
Он сделал вид, что не понял вопроса Кирито.
– Тут все свои, – не унимался панк. – Не стесняйся!
– Кирито, заткнись, – попросил Хаято, но просьба его не возымела действия.
– А знаешь, как он любит больше всего? – заговорщицки шептал Кирито на ухо Тетсу. – Когда язык…
Он не успел договорить, как Хаято схватил его за отворот рубашки и поднял из-за стола.
– Пойдем-ка, проветримся, – сказал он.
– Кстати, Тетсу, – обернулся Кирито напоследок, – как твоя фамилия?
Вопрос застал мальчика врасплох.
– Аки… – начал он, но вовремя спохватился, – Акияма.
– Вот как? Акияма Тетсуя? – спросил Кирито с подозрением.
Мальчик кивнул, слегка удивившись, что парень угадал его полное имя.
//Прим. авт. Имена «Тетсу» и «Тетсуя» по факту разные (могут писаться разными иероглифами). Хаято представил брата как «Тетсу», но Кирито никак не мог знать, то ли это его полное имя, то ли сокращение от «Тетсуя» или «Тетсуо»//
* * *
– Какого черта ты творишь? – спросил Хаято, отведя Кирито в сторонку. Они стояли за деревом, метрах в пяти от кафе.
– Нет, это ты мне скажи! – воскликнул мгновенно протрезвевший Кирито. – Какого черта ты делаешь с братом?
Хаято, опешив, отпрянул назад. Как он мог догадаться? У них что, на лбу написано, что они – братья?
– О чем ты? – спросил он взволнованно.
Кирито прислонился спиной к стволу и закурил. Вспышка зажигалки на мгновение осветила его обеспокоенное лицо. Он не злился на Хаято, нет, он просто не понимал.
– Кончай дурить, – сказал панк.
От безысходной злости Акимару сжал кулаки. Он был так рад снова встретить Кирито. Правда, рад. Но лучше бы они не виделись. Если даже здесь ему будут напоминать о непростительной черте, которую он перешагнул.
– Как ты узнал? – спросил он тихо, глядя себе под ноги и не решаясь поднять глаза.
Кирито выдохнул струйку дыма.
– Помнишь день, когда у тебя появилась "Yamaha"?
Хаято вздрогнул. Отец подарил ему на пятнадцатилетие синтезатор, и он принес его в студию, похвастаться ребятам из группы…
– Я спросил тебя об отце, – продолжал Кирито, – и ты рассказал, что у тебя есть еще и брат. Тетсуя. И они живут в Токио. Я не верю в совпадения, – парень усмехнулся, – особенно в то, что Акияма – настоящая фамилия твоего "бойфренда"… И у кого еще будут такие же глаза?
– Довольно, – отрезал Акимару. – Мы с тобой давно уже не вместе. И я не обязан отчитываться.
