Текст книги "Братья (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
В один прекрасный летний день, юноша, как обычно, совершал тренировку на метле, и довольно неуклюже пытался поймать мячик правой рукой. Наконец, он решил, что на сегодня хватит и, поймав увертывающуюся игрушку, спустился на землю.
– А вот я так и не научился прилично на метле летать. У меня вообще складывается впечатление, что метлы против меня что-то имеют, – Северус стоял, прислонившись к стене сарая, в котором хранились метлы и различный инвентарь для квиддича.
– Ты как, Сев? – Алекс с тревогой посмотрел на брата, которого он не ожидал увидеть дома так скоро.
– Нормально, относительно нормально, конечно, но приступ самоунижения и саморазрушения прошел, и мой врач решил, что реабилитация в знакомой обстановке родного дома будет более продуктивной, чем обезличенные помещения клиники. А ты чем занят?
– Пытаюсь развивать правую руку, – Алекс вытащил из сарая набор для ухода за метлами и принялся полировать древко рукоятки.
– Даже не буду спрашивать, зачем тебе это, – Северус сунул руки в карманы и ссутулился еще больше.
– И тебя не тянет… ну…
– Не хочу ли я ширнуться? – Северус говорил спокойно, слишком спокойно на взгляд Алекса. – Я наркоман, брат. Мне всегда будет хотеться этого. И никакие клиники мне в этом не помогут. Кстати, даже мой врач понимает это, так что я отдаю себе отчет в том, что могу скатиться еще ниже, но тогда я уже ничего осознавать не буду и просто деградирую. Или меня убьют, что вероятнее.
– Почему ты так говоришь? Если кто и погибнет во цвете , то это буду я, – Алекс усмехнулся. – Интересно, кто из нас больший псих, склонный к суициду?
– Я. Здесь даже спорить не нужно, – Северус пожал плечами. – Ты хорошо летаешь, гораздо лучше Поттера.
– А ты гений в зельях, тогда как я в котле могу только суп сварить.
– Разве у вас в Академии нет спецкурса по зельям? А зачем тогда я все прошлое лето висел над котлом в тщетной попытке научить тебя хоть чему-то?
– Я сдал спецкурс в прошлом году и забыл зелья, как страшный сон.
– А чем лечиться будешь, если вдруг неприятность какая-нибудь случится? Той бурдой, что варят аптекари?
– Зачем? У меня ты есть.
– Я не всегда буду рядом или в адекватном состоянии, – Северус покачал головой. – Тебе лучше все-таки научиться хоть чему-нибудь.
– Хорошо, как только появится много свободного времени, я начну днями напролет простаивать над котлом, – в голосе Алекса прозвучало раздражение. – Кстати, что у тебя с волосами?
– А что с ними не так?
– Они как будто грязные.
– Сказал мне человек, не приготовивший в своей жизни даже яичницы, – усмехнулся Северус.
– Причем здесь это?
– При том, что котел чаще всего открыт и зелья чаще всего кипят в этом самом котле, и из него валит пар – я пока доступно для солдафона объясняю? – в голосе Северуса прозвучало ехидство. – И ладно, такие, как ты, сварили какую-нибудь малопонятную гадость на уроке и убежали, а я очень много времени провожу рядом с кипящими котлами. Так что делай выводы сам.
– А что, как-то защитить волосы нельзя? Ну, там шапочку какую-нибудь надеть.
– Меня иногда просто бесит твоя неспособность сложить два и два. Длительное ношение шапочек может вызвать головную боль, а у меня и так проблема с… обезболивающими. Я уже это проходил, брат.
– Я уезжаю через неделю, – Алекс отложил метлу и посмотрел на Северуса. – Ты не сорвешься?
– Не могу ничего обещать, – Северус вынул руки из карманов и обхватил себя за плечи. – Ты когда приедешь?
– Я не знаю. На старших курсах отпуск будет только перед распределением, мне учиться год всего осталось, и я не знаю, куда меня пошлют служить. Иногда мне кажется, что я не готов к тому, что меня могут бросить в какую-нибудь горячую точку. Сев, пожалуйста, попробуй удержаться.
– Я постараюсь, но ничего не могу обещать, – Северус долго смотрел на брата, словно пытаясь запомнить. Как будто был уверен, что это его последний спокойный разговор с Алексом. Затем просто развернулся и пошел по направлению к дому.
А через неделю Алекс отбыл в Академию. Первое время Северус ему писал, затем письма стали поступать все реже, пока в конце года Алекс в течение месяца не получил ни одного ответа на свои послания.
Выпуск Алекса состоялся в апреле, когда Северус еще учился, и его месячный отпуск не совпал с каникулами брата.
Вопреки опасениям Алекса, молодого офицера оставили в Великобритании – по крайней мере, на пару последующих лет.
Лишь спустя два года братьям удалось снова встретиться. Выглядел Северус плохо. Еще более бледный, какой-то дерганный и потрепанный, он просто оттащил едва переступившего порог дома Алекса в библиотеку и, закатав рукав мантии, показал ему предплечье, изуродованное темной татуировкой.
Нащупав стул за своей спиной, Алекс сел.
– Нахрена? Зачем ты это сделал?
– На самом деле, это очень любопытная вещь, – глаза Северуса загорелись, и он подбежал к столу, на котором были разбросаны какие-то листы со схемами. – Представляешь, я разобрался, как она устроена – сейчас покажу, как точечные настройки проводить: например, я отключил функцию наказания и сейчас не чувствую боли, когда Темный Лорд хочет меня наказать через метку.
– Сев! – рявкнул Алекс. – Ты что, опять сорвался?
– Нет, – брат поднял взгляд с бумаг на брата. – С чего ты взял?
– Зачем тогда ты это сделал?
– Мне было любопытно, – Северус недоуменно смотрел на Алекса.
– Любопытно?! Ты присоединился к практически террористической группировке, потому что тебе стало любопытно?!
– Не кричи, Алекс, – Северус снова посмотрел на бумаги. – Да, я сорвался, я плохо помню, зачем принял метку.
– И что послужило причиной на этот раз? – Алекс уже немного успокоился и прикидывал, что делать дальше. Хотя, судя по тому, что Северус уже разобрался с устройством заклинаний в метке, он уже и сам понял, что с Пожирателями Смерти ему не по пути.
– Лили вышла замуж за Поттера.
– А, ну конечно, как же здесь что-то могло без Лили обойтись. Ты себя послушай только: “Лили то, Лили это” – противно уже.
– А какая тебе разница? Я люблю её, и это навсегда.
– Это не любовь, Сев, – Алекс устало протер руками лицо. – Ты пытаешься таким громким словом оправдать собственную глупость. Нравится чувствовать себя несчастным? Но выглядишь ты не несчастным влюбленным, а полным придурком. Лили делала попытки опять приблизить тебя к себе?
– Нет, она просто забыла о моем существовании, – Северус сел за стол и уронил голову на скрещенные руки.
– Это хорошо, – Алекс закрыл глаза. Значит девчонка прислушалась тогда к его практически дружескому совету.
– Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким агрессивным, – Северус беспомощно смотрел на брата.
– Меня никогда раньше в экваториальную Африку не посылали.
– Но… но там же сейчас боевые действия идут между магами. Там же война.
– Представь себе, я в курсе, – Алекс снова протер лицо. Ему было страшно. Страшно не от того, что буквально через неделю ему предстоит вступить в бой, а страшно из-за того, что неизвестно, когда он сможет вернуться домой. Парень никогда не был силен в Прорицаниях, но сейчас он просто ощущал всем своим естеством надвигающуюся беду. “Что-то случится, – твердил ему внутренний голос, – и ты будешь слишком далеко, чтобы предотвратить, чтобы помочь”. – Как у тебя дела были на последних курсах?
– Почему ты спрашиваешь, особенно сейчас?
– Просто интересно, – не говорить же брату, что в последний день своего пребывания в школе Алекс еще раз столкнулся с Мародерами. Точнее он столкнулся с Блеком и Петтигрю. Где был в этот момент Поттер, было неизвестно. Наверное, расстроенную Эванс успокаивал, которая все то время, которое Алекс заменял Северуса, просто глаз с него не спускала. Разговор с Мародерами вышел тогда короткий и закончился подбитым глазом Питера, который сразу же после удара прикинулся трупом и не подавал признаков жизни, и сломанной рукой Сириуса, который так ошалел от подобного отпора, что даже толком не защищался.
– Нормально все было. Мародеры успокоились. Поттер вокруг Лили увивался, а Блек почему-то заткнулся. Так что нормально. ЖАБА без твоей помощи я сдал на «Превосходно», – Северус слегка улыбнулся. – Когда ты уезжаешь?
– Через неделю.
– А я так и не научил тебя зелья варить.
– Когда-нибудь научишь, – Алекс вернул брату слабую улыбку.
– Кстати, я никак не могу понять: как ты умудрился за меня экзамены сдать? А как же вся система защиты и тому подобное?
– Я подписывал работы Снейп, просто Снейп и все. И вообще, рассылкой результатов, скорее всего, определенные чары занимались, потому что эта рассылка запуталась, и я получил свой экземпляр СОВ, – Алекс не выдержал и слегка рассмеялся, затем резко спросил: – Чем ты у лорда своего занимаешься?
– Ничем, – Северус принялся рассматривать свои руки. – Понимаешь, возможно, он имел на меня некоторые планы: все-таки я Мастер зелий, самый молодой, между прочим, но когда я принял Метку… В общем, я около трех месяцев под кайфом был. Он, по-моему, так и не понял, почему я в таком неадеквате, даже пролигелиментил меня один раз. Больше не стал, – парень слегка хихикнул, – я тогда только-только принял дозу – представляю себе, что он увидел в моей голове.
– И зачем он тогда вообще тебя рядом с собой держит?
– А Темный Лорд и не держит меня. Иногда мне кажется, что он мечтает о том, чтобы я куда-нибудь исчез с его глаз, и чем дальше, тем лучше.
– Почему ты так думаешь?
– Он дал мне задание: во что бы то ни стало приблизиться к Дамблдору и устроиться работать в Хогвартс.
– Тебе нет еще девятнадцати, какая работа в Хогвартсе?
– Мне тоже интересно, хотя Темный Лорд меня не торопит: видимо, надеется, что в итоге я умру от старости, пытаясь выполнить его поручение. К тому же директор не идиот – с чего бы ему принимать на работу Пожирателя Смерти? Зато у меня было время, чтобы с меткой разобраться.
– И, судя по всему, в своей любимой клинике полечиться?
– Не без этого, – Северус снова принялся перебирать бумаги, раскладывая их по собственной одному ему понятной схеме.
– Сев, обещай мне, что завяжешь, – Алекс, не мигая, смотрел на брата.
– Я могу обещать все, что угодно, а потом пообещать еще раз и еще. Я наркоман, Алекс – мне нельзя верить. Я постараюсь, но я не могу ничего обещать.
– Хотя бы постарайся, – Алекс вздохнул и откинулся на спинку стула. – И постарайся не наделать глупостей.
Северус просто кивнул и уткнулся в свои бумаги. Затем он встал из-за стола и подошел к Алексу.
– Сможешь метку нарисовать? Я так и не научился.
– Зачем?
– Это необходимо для моей работы.
– Ладно, давай, попробую изобразить.
Следующий час братья провели, перенося образ метки с предплечья Северуса на пергамент.
Через неделю Алекс уехал. Он практически не видел Северуса в эти дни, брат заперся в лаборатории и всерьез занимался изучением метки и разработкой способов её нейтрализации.
А потом была война. Была кровь, своя и чужая, были смерти и чувство непонимания: “Зачем все это ему нужно?”, редкие письма из дома и еще более редкие ответы, а затем пришло равнодушие. Равнодушие к боли, своей и чужой, равнодушие к смерти.
25 апреля 1980 молодому капитану приказали явиться в Лондон. Полковник Браун сидел за массивным столом и говорил, не глядя на Алекса.
– Пришло письмо от твоей матери, капитан. Тебе предоставляется месячный отпуск. Крепись, капитан, твой брат умер, завтра состоятся похороны.
Почему-то земля не разверзлась под ногами и небо не заволокло тучами – был обычный весенний день, даже солнышко ярко светило, а Алекс все никак не мог понять, что же произошло. Как? Почему? Ведь, не смотря ни на что, Северус был молодым и относительно здоровым человеком.
Алекс не помнил, как он оказался дома. Всю ночь он просидел рядом с гробом, а на следующий день после похорон молодой человек не знал, чем себя занять. Он спустился на кухню и принялся мыть посуду.
– Я могу поинтересоваться, зачем ты это делаешь? Ты не мог приказать эльфам, или, в крайнем случае, воспользоваться магией? – Эйлин вошла в комнату и села на стул. Высокая, статная, все еще красивая женщина и абсолютно холодная и равнодушная.
– Затем, что я хочу это делать руками.
– Я не понимаю. Наверное, я заслужила звание «Самая худшая мать». Один сын стал наркоманом и умер, как обычный маггл: от банальной передозировки наркотиков, второй стал убийцей.
– Не начинай. Вероятно, ты сама виновата в таком положении дел, не находишь? – Алекс продолжал натирать тарелки, не глядя на мать.
– Скорее всего, это так, но факт остается фактом.
– Я – солдат, а солдат всегда убийца – за редким исключением. Может, тебя это порадует, но я не вижу ничего хорошего в войнах, так что успокойся, я намерен подать в отставку.
– И чем ты собираешься заняться?
– Пока не знаю, – начавшего говорить Алекса прервала сова, влетевшая в приоткрытое окно.
В письме, адресованном Алексу, было написано всего несколько слов: «Приезжай немедленно. Поппи.»
========== Глава 4. ==========
Алекс вышел из камина в больничном крыле, который был, как обычно, открыт для него.
– Здравствуй, Поппи, – обратился он к женщине. Она ждала Алекса, это было видно по её слегка напряженной позе и облегчению, промелькнувшему в глазах.
– Ты решил быть вежливым? Странно и совершенно на тебя не похоже.
– Поппи, у меня совершенно нет ни времени, ни желания состязаться в остроумии, – Алекс прошел в кабинет и упал на стул. – О чем ты хотела со мной поговорить?
– О Северусе. Видишь ли, что-то произошло. Что-то непредвиденное и, как оказалось, непоправимое. Неделю назад директор Дамблдор представил нам Северуса как будущего преподавателя. Сам же Северус выглядел, мягко говоря, не очень: скорее всего, он снова сорвался, и я даже не представляю, что могло послужить причиной этого срыва.
– Да я уже догадался, что он не находился в глубокой завязке, – Алекс вздохнул и протер лицо руками.
– Давай ты не будешь меня перебивать, хорошо? Директор представил нам Северуса, но это была не последняя странность. В ту ночь, когда произошло несчастье… – Поппи стиснула руки в кулаки, но, быстро взяв себя в руки, продолжила. – В общем, я была рядом с ним, в этом вашем убогом домишке в тупике Прядильщиков. Северус нашел силы и позвал меня к себе, надеясь, что я смогу ему помочь. Я не смогла, потому что просто не представляла, как это сделать. Ты далеко, а обращаться в больницу святого Мунго – это был не вариант, сам понимаешь. Северус тогда сказал, что в последнюю неделю ничего не употреблял, и постоянно просил меня предупредить Лили Эванс о грозящей ей опасности. Алекс, Северус находился в каком-то полубреду, и понять его было очень сложно. Тогда он каким-то невероятным усилием отделил несколько воспоминаний и попросил передать их тебе. Вот они, – Поппи протянула молодому человеку флакон с белым содержимым.
– Если это была не передозировка, то от чего он умер? – Алекс судорожно сжал пальцы на горлышке флакона.
– Всему свое время, мальчик, – Поппи перестала метаться по комнатке и, наконец, села на другой стул. – Перед смертью Северус ненадолго пришел в себя и рассказал мне следующую историю: оказывается, твой брат был Пожирателем Смерти и однажды он оказался не в том месте и не в то время. Было произнесено некое Пророчество, касающееся Того-кого-нельзя-называть и его потенциального победителя. Как я поняла, Северус рассказал об этом пророчестве своему Лорду, и тот, к огромному удивлению Северуса, принял его всерьез и решил нанести превентивный удар. Лили Эванс беременна мальчиком и должна родить как раз в конце июля. Не совсем понятно, почему выбор этого… этого… я даже не могу подобрать ему определения, пал на Поттеров, но факт остается фактом. Он приказал найти ребенка и передать его местонахождение ему.
– Но ведь ребенок еще не родился и является продолжением своей матери, – Алекс нахмурился. Это кем нужно быть, чтобы организовать охоту на беременную женщину и ее еще не родившегося ребенка?
– Я так понимаю, что именно это обстоятельство сыграло не последнюю роль в появлении Северуса в Хогвартсе. Возможно, он предупредил директора – я не знаю, Александр. Скорее всего, ответ на данный вопрос может быть в этих воспоминаниях. Это еще не всё. Северус попросил меня не сообщать никому в Хогвартсе о его кончине до того момента, пока я не поговорю с тобой, так что директор не знает, что Северуса Снейпа больше нет. Я не понимаю, зачем: неужели он думал, что ты можешь занять его место?
– Давай я посмотрю воспоминания, и тогда решим, что будем делать, – Алекс решительно поднялся и, выйдя из кабинета, направился к камину.
– У тебя есть думосбор?
– У меня чего только нет. Хотя, если подумать, то у меня действительно многого нет, а вот думосбор есть.
С этими слова Алекс кинул летучий порох в огонь и переместился в домик в тупике.
Воспоминаний было немного и в основном они касались Лили, в девичестве Эванс. Само пророчество было мутным, непонятным и могло трактоваться как угодно.
Поппи оказалась права: Северус действительно явился на встречу с Дамблдором и долго ползал перед ним на коленях, прося защитить Лили. Судя по бессвязности его речи и общей разбитости, брат был в тот момент или под кайфом, или в преддверии ломки.
Директор Алексу не понравился. Ему даже показалось, что тот наслаждается моментом – во всяком случае, встать с колен он Северусу не предложил и сразу же устроил прессинг, давя на чувство вины брата. Но все же Алекс был, прежде всего, офицером армии, и он не смог не оценить, как грамотно директор Хогвартса завербовал себе преданного шпиона в ставке Волдеморта.
Однажды Алекс спросил полковника Бренетта, его командира и друга, почему армия не вмешивается в происходящие в Великобритании беспорядки, на что получил ответ: «Когда страна начинает разбираться с внутренними неприятностями путем привлечения армейских подразделений, это означает только то, что существующая власть не в состоянии справиться с текущим положением дел, и на самом деле это решение является гвоздем в крышку гроба той самой власти. Это политическое самоубийство, и никто в своем уме не пойдет на этот шаг, пока может не стать слишком поздно». А вот то, что правительство и внутренние органы правопорядка явно не справляются, было видно даже непрофессионалу. Так что Дамблдор, заполучив Северуса, сразу же вырвался вперед в гонке власть имущих.
Алекс задумался. Северус явно хотел, чтобы брат занял его место: вот только зачем? Чтобы спасти Лили? Нет, Северусу прекрасно было известно отношение Алекса к его возлюбленной. Тогда что? И почему брат умер?
То, что у него нет истерики, Алекс объяснял себе тем, что когда он был на войне, то привык абстрагироваться от смерти, она перестала сильно задевать его после того, как Бреннет умер у него на руках. Также молодой человек отдавал себе отчет в том, что если он не займется какой-нибудь работой, желательно умственной, то очень скоро придет осознание того, что брата больше нет, и то, что он тогда будет делать, известно одному Мерлину.
Закончив просмотр, Алекс вернулся к ожидающей его медведьме.
– Почему ты думаешь, что директор Дамблдор не знает, что Северус погиб? – спросил он, уместившись на свой любимый стул.
– Твоя мать не сочла нужным поставить его в известность. Я тоже промолчала.
– Я могу узнать причину твоего молчания?
– Можешь. Мне не нравится существующее положение дел. По слухам, Тот-кого-нельзя-называть боится Альбуса Дамблдора, и у меня возникает вопрос: почему директор не предпринимает ничего, чтобы хоть как-то ему помешать? Ведь для этого хватило бы всего лишь пары личных встреч. Он создал смехотворный Орден Феникса, который в общем итоге не делает ничего, что могло бы с натяжкой считаться борьбой. Не мне судить директора, но выполнить последнюю волю умирающего я могу, тем более, если это совпадает с моими личными предпочтениями.
– Ты что-то еще хотела мне сказать?
– Да. Я взяла кровь у Северуса в тот вечер. Думала, мне это поможет, но анализ пришел слишком поздно. Так вот, в крови Северуса не было посторонних веществ, кроме очень сильного снотворного. Северус в тот вечер, вероятно, хотел куда-то пойти, но кто-то явно хотел этому помешать. Само по себе снотворное безопасно, но тот, кто напоил им Северуса, не знал о болезни мальчика, и о том, что снотворное в сочетании с остатками этой адской смеси в его крови, превратилось в сильнейший яд.
Алекс задумчиво смотрел на мадам Помфри.
– Я стану Северусом, но мне необходима будет всесторонняя помощь.
– Разумеется, ты можешь во всем рассчитывать на меня.
– А директор не заподозрит подмены?
– Вряд ли. Даже, если Дамблдор знает о существовании у Северуса брата-близнеца, то он, скорее всего, навел справки и выяснил, что брат – военный и практически все время находится за границей. А самим Северусом он никогда не интересовался. Даже в том случае с Ремусом Альбус встал на сторону Мародеров, хотя все могло закончиться довольно печально.
– Что за случай с Ремусом? Кто это вообще такой? – Алекс нахмурился.
– Я тебе потом все расскажу. Мы будем встречаться довольно часто. Преподавать ты будешь со следующего учебного года, но до этого времени у тебя будет полгода, чтобы научиться варить зелья.
– Что? – Алекс уставился на медведьму с ужасом. – Я думал, что Северусу дадут вести ЗОТИ.
– Директор решил, что Северус должен вести предмет, в котором он разбирается лучше, чем кто-либо другой в нашем мире. Так что выбор пал на зелья. Сам Северус не возражал.
– Еще бы он стал возражать, – Алекс нервно хихикнул. – Вот только из меня зельевар, как из сквиба великий маг. И что мне делать?
– Учиться, что тебе еще остается? Но проблема не только в зельях. Что ты будешь с меткой Пожирателя делать?
– Татуировку буду набивать, что же еще. Надеюсь, Северус с меткой разобрался, иначе все усилия ни к чему не приведут. Поппи, если у меня получится обычную татуировку замаскировать под метку, то тогда и о зельях будем думать.
– Ты думаешь, на вопросе о метки все проблемы будут исчерпаны? Мальчик, Северус долгие годы учился в этой школе, и если директор может не обратить внимания на некоторые странности, я повторюсь: Альбус никогда не интересовался Северусом, то остальные преподаватели сразу же заметят, что их молодой коллега вдруг стал левшой и пользуется другой палочкой. Да, и еще – патронус. Какой у тебя патронус, Алекс?
– Орел, а что?
– А у Северуса это была лань, причем всегда, и защитника многие видели.
– Переродился?
– А зачем тогда ты будешь нужен Альбусу, не влюбленный так отчаянно в Лили? – Поппи покачала головой. Алекс тогда подумал, что этой женщине нужно армиями командовать, а не детям сопли вытирать. – Другого объяснения, кроме сильной любви, для перерождения патронуса лично я не знаю.
– Зато я знаю, – неохотно признался Алекс. – Есть некоторые армейские разработки, предназначенные для разведки. В общем, я смогу скопировать патронус, но для этого мне нужно будет его увидеть. Так получилось, что я ни разу его не наблюдал.
– Говорят, что его патронус такой же, как у Лили, – Поппи устала. Гибель этого нелепого мальчишки, не причинившего в своей жизни никому никакого вреда, кроме собственного саморазрушения, вывела ее из равновесия гораздо больше, чем ей казалось раньше. Но, глядя на его брата, она уже не была уверена, что поступила правильно, выполнив просьбу Северуса. Перед ней сидел не вечно замызганный, витающий в облаках мечтатель, перед ней сидел волкодав, в свои неполные двадцать лет видевший в этой жизни все. Напряженный и готовый вступить в бой прямо с места, если возникнет хоть намек на опасность. “Интересно, – думала медведьма, – он хоть иногда расслабляется?” А еще больше ее интересовало, что занесло Северуса к Пожирателям. Зачем он принял метку, если после первой же глупости, совершенной по незнанию, начал так метаться? Ей внезапно показалось, что метка на предплечье, а так же плащ и маска Пожирателя идеально подошли бы Алексу. Он действительно мог внушать страх, в отличие от Северуса, который вызывал только жалость. Что за странные мысли посещают ее? Мотнув головой, Поппи снова включилась в беседу.
– Говорят? – Алекс нахмурился.
– В школе заклинание патронус не изучают, так что я не видела. Но мне интересно, если это – правда, откуда Северус мог видеть, как Лили вызывает защитника?
– Может это ассоциация? Муж – олень, значит, любящая жена должна иметь защитника лань.
– А почему тогда не сам олень?
– Поппи, вот зачем ты мне такие сложные вопросы задаешь? Я – солдат, мне не положено знать таких умных слов. В любом случае мне необходимо встретиться с Лили, чтобы прояснить пару вопросов, да с меткой разобраться. Потом уже будем решать, что мне делать дальше.
– Ты справишься? – в голосе медведьмы появилась тревога.
– У меня нет выбора. Но я отличаюсь от Сева тем, что могу проглотить любой приказ, не вступая в ненужную полемику и одновременно с этим я, в отличие от брата, никому ничего не обещал. В этом у меня просто грандиозное преимущество перед ним. Ладно, пойду я руку себе уродовать. Когда мы сможем встретиться?
– В любое время. Камин в больничном крыле всегда открыт для тебя.
Алекс резко поднялся и направился к камину.
Дома он быстро прошел в библиотеку и принялся искать те записи, которые так давно, в прошлой жизни, показывал ему брат.
– Что ты ищешь? – голос матери был как обычно спокоен.
– Бумаги Северуса, – не оборачиваясь проговорил Алекс, продолжая вытряхивать из стола его содержимое.
– Их здесь нет. Северус перенес все свои записи в то убогое убежище, которое вы себе создали.
– Понятно, – Алекс кивнул и аппарировал прямо из комнаты, не обращая внимания на гневный вскрик матери.
Уже второй раз за день он находился в этом доме. Оглядевшись по сторонам, Алекс направился в подвал, где брат организовал лабораторию, в которой, скорее всего, он и держал результаты своих исследований.
В лаборатории царил идеальный порядок, близкий к стерильности. На столике, стоящем в некотором отдалении от лабораторного стола, лежала довольно внушительная стопка бумаг.
Чтобы разобраться во всем этом, потребовалось время. Очень скоро Алекс понял, что его брат был гением. Созданные новые заклинания, модифицированные зелья – все это молодой человек оставил «на потом», сейчас его волновала только метка. Все материалы по данному вопросу лежали, бережно помещенные в отдельную папку. Там же находился и рисунок, когда-то сделанный самим Алексом.
Он не знал, сколько просидел в лаборатории, но, когда он поднялся из кресла и протер красные глаза, то понял, что пора закругляться.
Всех положений и действий метки он так и не разобрал: для этого нужно было провести за бумагами гораздо больше времени, но принцип взаимодействия между метками он понял. Правда, его поразила некоторая непродуманность этой сети связи. Чтобы что-то сделать с одной меткой, нужно было воспользоваться другой. А если под рукой нет ни одного меченного, то как Лорд выкручивается? У Алекса было мало информации для анализа. Чтобы разобраться во всем, нужно было попасть на место и хорошо изучить существующее положение дел.
Поднявшись в гостиную и надев маггловское короткое пальто, Алекс решил не откладывать кое-какие дела на завтра.
В Лондоне он долго искал салон, где делали татуировки. Ему нужна была достоверность, а сам он не смог бы хорошо выжечь метку, тем более правой рукой.
В салоне его встретил детина, покрытый татуировками так, что цвет его кожи можно было увидеть только на лице.
– Хочешь что-нибудь на теле на память оставить, парень?
– Да.
– Ну, тогда проходи, садись и полистай пока каталог, сейчас Энди освободится и разукрасит тебя.
– У меня свой эскиз, не нужно каталога, – Алекс сел на стул и настроился на длительное ожидание.
Однако уже через несколько минут дверь, ведущая в соседнюю комнату, открылась, и на пороге показалось белокурое небесное создание в миниюбке и короткой курточке. Алекс слегка передернулся: все-таки на улице было холодно, и посмотрел на девушку, вышедшую вслед за нимфой.
Высокая, спортивная, она снимала на ходу перчатки и обращалась к ангелочку:
– Обрабатывать тату нужно именно так, как я написала, тебе понятно, Сьюзен? Иначе эта красота может воспалиться.
Небесное создание по имени Сьюзен закивала белокурой головкой и пошла к выходу, цокая высокими тонкими каблуками. Уже подойдя к двери, она оглянулась на Алекса и прощебетала.
– У меня сейчас бабочка на правой ягодице, не хочешь посмотреть?
– Э, нет, возможно, в другой раз, – Алекс натянуто улыбнулся нимфе.
– Вот, возьми мой телефон, будет скучно – позвони, – и она, тщательно обстреляв молодого человека голубыми глазами и, сунув ему карточку с именем и номером телефона, наконец вышла из салона.
Алекс помотал головой и обернулся к парню.
– Это что сейчас было?
– Это была быстрая оценка высокой спортивной фигуры, упакованной в джинсы от Guuci и пальто от Armani, – ответила Алексу девушка.
– Никогда об этом не задумывался. Одежду мне покупает мать, и я понятия не имею, кто ее сшил.
– Типичный ответ типичного мужчины. Ты клиент?
– Да, мне нужно кое-что изобразить по моему эскизу.
– Ну пойдем, посмотрим, что там у тебя, – и девушка прошла в ту самую комнату, из которой недавно вышла.
Алекс быстро соскочил со стула и направился следом за ней. Зайдя в небольшую комнатушку, он огляделся: стол, стул, какое-то устройство, в которое девушка вставила иглу, краски, бумаги с различными рисунками.
– Раздевайся и оголяй ту часть тела, где хочешь рисунок, – не оборачиваясь, начала инструктировать Алекса девушка.
Молодой человек снял пальто и закатал рукав рубашки на левой руке, затем сел на стул, развернув его, и положил оголенную руку на спинку стула.
Девушка надела чистые перчатки и повернулась к Алексу.
– Так неинтересно, – протянула она усмехнувшись. – Это всего лишь предплечье. Что нужно изобразить?
Алекс вытащил рисунок метки. Девушка внимательно принялась его разглядывать.
– Ничего себе экстрим. Какой цвет?
– Черный, просто черный.
– Угу. Кстати, меня Энди зовут.
– Александр. Можно просто Алекс.
– Хорошо, Алекс, приступим.
Это было больно. Машинка жужжала, иголка делала прокол за проколом, оставляя после себя рисунок. Чтобы отвлечься, Алекс принялся разглядывать Энди. Темные каштановые волосы, стянутые в хвост, темно-серые глаза, очень хорошая улыбка.
– Нравлюсь? – Энди на мгновение посмотрела на парня.
– Нравишься, – Алекс продолжал рассматривать девушку.
– И что дальше?
– Ничего. У меня брат недавно погиб, я пока не готов на что-то большее, чем одноразовый секс.
– Зато искренне, – Энди в последний раз прошлась ватным тампоном по свежей татуировке и выключила машинку. – Готово. Теперь нужно обрабатывать ее, вот, я написала здесь, как, – и она протянула Алексу бумагу. – С тебя двадцать фунтов. И еще, можно я оставлю этот рисунок себе?
