Текст книги "Бесконечная история (СИ)"

Автор книги: Sgt. Muck

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Что за… Летуче.. хрень эта? – Дин, не съев и половину своей картошки, полез в коробочку к Кастиэлю. Тот не возражал и даже придвинул ее к подопечному. Тот так не играл и отодвинул обратно, интересуясь лишь процессом похищения.

– Я так и не понял после седьмой книги, – радостно воскликнул Габриель и каким-то чудом за несколько минут умудрился вычистить свою коробочку полностью. – Давайте вы прикинетесь инспекцией, а мы шлангами на заднем плане? Кстати, можно мне теперь мороженое, мамочка? – обернулся он к Сэму и посмотрел серьезно-требовательно. – От недостатка глюкозы плохо работают мозги.

– У тебя их вообще нет, – не преминул заметить Дин и заставил Каса воровать картошку у себя. Тот смысла игры не понимал, но послушно выполнял все то, что хотел от него старший Винчестер.

– Нет, – неожиданно резко заявил своему хранителю Сэм, аккуратно собирая мусор обратно на поднос. – За то, что ты так обошелся с той девушкой.

– Если бы не она, мы давно были бы здесь, – состроил гримасу Габриель, а потом мечтательно посмотрел на изображение рожка. – Вообще, Сэмми, с какого перепуга я тебя слушаю?

– А почему я должен быть тебе мамочкой? – не остался в долгу Сэм и снова не посмотрел на архангела. Тот от долгого голодания был легок на подъем и на взвод, и уже собирался страшно мстить своему подопечному, как Дин устало вздохнул и наклонился, за затылок пригнув к столу и Каса. Полетевший над ними нож горестно звякнул и разбил стекло от разочарования. Габриель за руку оттащил Сэма к себе, спасая от воодушевленно разлетавшихся осколков, а откуда-то с кухни выглядывал толстый шеф-повар, растерянно почесывающий голову через видавший виды колпак.

– Я должен поверить в то, что ножи обожают летать просто так по заведениям исключительно из скуки, – протянул Дин и осмотрел своего ангела на предмет повреждений, как близко сидящего к окну, забывая о том, что опасность грозит только ему и брату. Повертев за подбородок голову Кастиэля из стороны в сторону и убедившись, что с ним все в порядке, он оглянулся и окликнул испуганную официантку, чтобы попросить счет. Та кивнула и убежала на кухню, постоянно на них оглядываясь. Габриель в то время оценил жест Дина и попытался то же самое сотворить с Сэмом, но тот гневно на него взглянул и выпутался из его рук.

– Что я опять сделал не так? – всплеснул руками Габриель и подпер одной щеку, грустно разглядывая Сэма, потирающего ушибленный висок.

– Я такое кино посмотрел из-за того, что ты меня о стол приложил, – состроил страшные глаза Сэм и прихватил сумку. – Пошли уже, Родина зовет.

– Ты как-то изменился, нет? – озадаченно пробормотал себе под нос Габриель и поспешил вслед за широко шагающими к выходу Винчестерами. – Если бы с кем повелся…

*****

Роуз Салливан жила на отшибе, как и полагается любой мало-мальски подозрительной старушке. На маленьком дворе, с неаккуратно обстриженным и давно заброшенным газоном, кроме покосившегося дома времен Второй Мировой стояли еще поскрипывающие качели, да совсем уж пришедшая в негодность беседка рядом с пересохшей лужей, которую когда-то хотели сделать декоративным озером. Деревьев на ее участке почти не было, только одна огромная иссохшая ива, черт знает почему выросшая здесь, но ее истрескавшиеся и сжавшиеся листья навевали тоску и ощущение какой-то общей безнадежности.

Дин решительно толкнул скрипнувшую противно калитку и прошел по дорожке из шатающихся и почерневших от времени камней. Боязливо оглядевшись в поисках тарантула, он увидел не звонок, но повидавший виды дверной молоток в виде оскала какой-то страшной морды. Оценив шутку и многозначительно ухмыльнувшись Сэму, он постучал три раза. Габриель и Кас скромно мялись позади.

– Кого там ангелы принесли? – раздался звучный рык из-за двери.

Габриель фыркнул и заткнул рот рукой для надежности под умоляющим взглядом Сэма.

– Санэпидемстанция, – откашлявшись и скрыв улыбку, сообщил двери Дин.

– Не вызывала, – оказалась не робкого десятка бабушка.

– Мы сами приходим, – уточнил Дин, жалея, что они не использовали амплуа полицейских.

– Что, все четверо? – недоверчиво спросили вновь.

– Мы так… понятые, – кивнул с заднего плана Габриель и вновь скрылся за широкой спиной Сэма.

– Откуда ж вас поняли, что я вас в лицо не знаю? – задумалась бабушка. – Но проходите, коли не шутите.

Дверь с тем же характерным скрипом открылась, но никакой бабушки они за ней не увидели. Сэм указал на висящую камеру и за дверью нечто вроде домофона и тут же отдернул руку, когда из динамиков раздалось ворчание:

– Пальцам показывать некрасиво.

– Я ее уже люблю, – радостно шепнул Габриель Сэму, и тот возвел глаза к небу уже в который раз. Из принципа вперед его не пропустил, а прошел сам вслед за братом в темную комнату, по стенам которой были развешаны полки, а на их стояли многочисленные книги и много того, чьи очертания нельзя было разобрать в темноте. Но и особо желания не было.

– Ну так и что вам надо от меня? – бабушка оказалась совершенно обычной пожилой женщиной, в цветастом платке и джинсах, подпирала щеки и сидела за столом, покрытым потертой и застиранной скатертью перед колодой карт.

– Слухи дошли, что у вас тарантул живет, – улыбнулся обаятельно Дин и потрогал ближайшую банку. Оттуда на него посмотрел заспиртованный человеческий глаз. Дин сглотнул и повернул банку глазом к стене, на всякий случай. – Мы бы и рады вас не беспокоить, но так уж сложилось, что соседям не понравилось…

– Да никто у меня не живет, – отмахнулась женщина. – Подумаешь, не перемываю никому косточки и на улицу не выхожу, а уже ведьма!

– Как, не ведьма? – разочарованно протянул Габриель, но не то, что он был так уж расстроен.

– А что же вам тогда в черных коробках привозят?– перебил его Сэм и погрозил кулаком из-за спины брата. Архангела это не волновало.

– Сын мой на медицинском факультете работает, а у них там ремонт. Кто б еще взял этот, черт его дери, анатомический театр? – женщина хлопнула по столу ладонью. – Мы, конечно, можем и не в черных коробках возить, но тогда нас обвинят еще в чем похуже, хоть бы и незаконной перевозке органов!

– А на улицу почему не выходите? – совсем уж сдался Сэм.

– Аллергия у меня на витамин D, вся чихаю и кашляю. Все, номер паспорта не интересует? – устало вопросила женщина и тяжело поднялась из-за стола.

– Извините нас за беспокойство, пожалуйста, – попрощался Сэм. Дин же просто развернулся и пошел к двери, потянув за руку зачарованного банкой с ухом Кастиэля. Габриель побежал за ними, его глаза горели от восторга.

– Чтоб у меня такая бабушка была, – возопил он, стоило им выйти на улицу.

– Да, у вас определенно есть нечто общее, – признал Дин и потер покрасневшие глаза. – Вообще-то я уже согласен на трехзвездочный отель, пока вы тут еще теток всяких нафта-линовых поищите. А Кас меня поохраняет пока…

Кастиэль кивнул, соглашаясь пойти куда угодно, если на то будет воля Дина.

*****

– …Так вот, а я им и говорю…

– Почему бы тебе просто не поспать? – Сэм вел очень осторожно, не отвлекаясь от дороги. По его лицу изредка пробегали отсветы ночных фонарей, очень редко стоящих вдоль шоссе, погруженного в сумерки.

– Тебе неинтересно меня слушать? – возмутился шепотом Габриель, вертясь на переднем сидении.

– Ты просто усыпляешь, – признался Сэм и позволил себе взглянуть на него. – Зря мы позволили зайти тебе в кондитерский. Ты опять неуправляем.

– Тогда болтай со мной. А спать я не хочу, – авторитетно заявил Габриель и сложил руки на груди в защитном жесте.

– Я понятия не имею, о чем, – Сэм вздохнул и автоматически глянул в зеркало заднего вида. – Никак не пойму Дина.

Дин, развалившись на заднем сидении почти во весь рост, довольно сопел и собственнически прижимал к себе спящего спокойным сном Кастиэля. Он в последнее время вообще был очень тих, словно бы и не понимал, что делал с ними, словно робот исполнял просьбы Дина. Он слишком много спал, даже для ангела.

– И Кастиэля. Почему он так ведет себя?

– Я думал, ты спросишь, почему они обнимаются, – разочарованно протянул Габриель и сел так, чтобы видеть Сэма, не поворачивая головы. – Тебе это правда кажется нормальным?

– А что в этом ненормального, там мало места, – Сэм позволил себе еще раз взглянуть на архангела. Кажется, он начинал привыкать к любым его закидонам, в том числе и этим моментам, когда тот выглядел на свой статус, возраст и опыт. Иными словами, не трикстером, а настоящим архангелом. Не то, чтобы Сэм вообще их много видел. – А что с ними?

– Любовь с ними, – помедлил, прежде чем ответить, Габриель, а потом еще внимательнее уставился на лицо Сэма.

– И все? – удивленный жест руками, отпустив четыре пальца.

– Тебе мало? – подивился архангел, с ногами забираясь на кресло. Он вообще был удивительно-маленьким. – Нет, я могу рассказать тебе про уровень окситоцина в крови, но, сдается мне, ты не о том спрашиваешь….

– В смысле, никаких там истерик, переживаний, что они оба парни, что один вообще не человек? – поднял брови Сэм. – И окситоцин вообще у женщин.

– Что ж ты такой умный, – пробурчал Габриель. – Откуда я знаю про переживания, я к этой любви вообще никаким боком…

– Они и не знают, это все твои выдумки, – с заметным облегчением произнес Сэм. Его лоб расслабился, видимо, избавившись от тяжелой мысли.

– Ну если тебе так нравится думать, – великодушно согласился архангел. Оставшаяся дорога прошла в молчании. Сэм еще пару раз оглядывался на удивительно тихого архангела, но тот признаков жизни не подавал. Смотрел себе вперед и думал. Тогда Сэм еще не знал, что думающий архангел – это страшнее, нежели архангел без умолку болтающий. Ведь когда болтает, он не думает. А когда он думает, он думает всем своим жизненным опытом.

*****

Сэм замер перед стендом с конфетами. Вернее, сначала он целенаправленно прокатил тележку мимо, но затем остановился и включил задний ход, обдумывая полезность конфет. Как настоящий стратег, он правильно решил, что наличие конфет означает возможность заткнуть архангела в любой момент, но, с другой стороны, как это будет выглядеть, если он притащит Габриелю коробку конфет? Цветы запаздывают, миллион алых роз прилетит следом на голубом вертолете без бесплатного просмотра кино. Безусловно, он колебался, склоняясь к тому, что вроде бы с Габриелем можно было договориться по-хорошему и попросить помолчать, да он и сам на удивление прекрасно чувствовал, когда лишние и безинформативные реплики бесили Сэма. Он протянул зачем-то руку к безумно-яркой коробке, затянутой тремя такими же красными лентами, как прямо над ухом раздалось глухое ворчание:

– Горький шоколад вставляет хуже молочного.

Сэм даже не стал подпрыгивать. Он привык к тому, что в любой момент любому из сверхъестественных существ могло прийти в голову заявиться прямо перед/позади/рядом/над/под ним, и он порой откровенно не понимал, почему Дин продолжает так шарахаться, когда появляется Кас. Ведь можно было уже научиться различать и шорох крыльев, да и чувствовать пора бы уже все живые существа в комнате. Охотники часто из-за этого и не спали, но в моменты появления Кастиэля у Дина это умение почему-то отключалось.

Иными словами, удивляться Сэм не стал, только обернулся посмотреть, как архангел умудрился дотянуться до его уха. Тот никаких фокусов не вытворял, а опирался на сэмову тележку и с видом профессионала разглядывал предложенные конфеты на полках.

– Здесь вообще-то люди, – напомнил он.

– Ты покупаешь мне конфеты, согласен, это странно, – закатил глаза архангел и поправил воротник. – Да, они не должны были видеть этого отклонения на пятнадцать градусов ткани.

– Ты появляешься из ниоткуда.

– Спасибо, Кэп, – хмыкнул Габриель. – Положь каку на место, ты даже не прочел состав.

– Я…

– Да, ты прочел, потому что воспринимаешь меня вдруг как человека, – умилился Габриель.

– Нет, я принципиально не покупаю продукты, содержащие ГМО! – пытался оправдать себя Сэм и поставил злосчастную коробку на место.

– Которые мне по любому не повредят, – улыбнулся и покивал архангел.

– Да я не…

– Спасибо, Сэм, – Габриель сказал это абсолютно с серьезным видом, но он не мог не знать о том, что это волшебное слово всегда затыкает всех Винчестеров. – Вообще-то я даже хочу тебя обнять от переизбытка чувств, – и он щелкнул пальцами.

Сэм обнаружил себя сжимающим маленького архангела в объятиях, но он готов был поклясться, что он не контролировал собственные руки, которые упорно душили Габриеля, лица которого Сэм видеть никак не мог, хотя пытался.

– Сэмми, ну мне же дышать нечем, я тебя люблю и все такое, но на нас же смотрят! – картинно-громко, специально для всех присутствующих возмутился Габриель, размахивая для наглядности одной рукой.

– А ты меня за задницу не лапай, и смотреть не будут, – прошипел Сэм, ощутив пару точно не случайных прикосновений.

– Упс, – фыркнул Габриель. – Вообще-то у всех нормальных людей там уже спина.

– Купи очки, я выше остальных, – устало заявил Сэм, уступив контроль над телом Трикстеру, если тому так уж хотелось. – На нас правда смотрят. И прекрати это делать.

– Как это, у меня мечта, сделать это прямо на глазах у других! В магазине! – поймал волну Габриель, которому никак не удавалось оставаться спокойным и недвижимым.

– Нет, та розовая обезьянка на десятой полке на нас косо смотрит, – решил малыми жертвами поиграть в его игры Сэм, осознавая, что лунатиков лучше не будит, а архангелу не отказывать. Ну, по крайней мере, самому сумасшедшему из них.

– Ты думаешь, она засланный казачок? – Габриель поднял одну бровь и оценивающим взглядом окинул подозрительную игрушку. – У нас есть варианты? Серебро, святая вода, тет-а-тет и на брудершафт?

– Давай скажем просто «Кристо»! – Сэм смотрел на архангела готовым принять все чудачества взглядом.

– КРИСТО! КРИСТО!

– Идиот! – шепотом заорал Сэм на него. – В психушку увезут, так я еще и платочком помахаю!

Несколько бабулек осуждающе посмотрели в их сторону и покачали головами. Такого Сэм вынести не мог.

– Это собаку нашу так зовут, – не мог он придумать ничего лучше. Габриель подозрительно затрясся. – Что, черт тебя дери?

– В магазин с собаками нельзя же, – заметил Габриель, пытаясь сдержать искренний смех.

– О, – искренне удивился собственной забывчивости Сэм и кристально-честными глазами поглядел вновь на пораженных старушек. – Обознались, не наша.

– Тебе не кажется, что нам лучше действительно отсюда уйти? – у архангела смеялись, казалось, даже глаза, хотя он никак не улыбался и старался держать приличное выражение лица.

– Мы не купили и половины того, что надо, – попробовал возразить Сэм и размял затекшие руки.

– А нам больше и не надо, – заверил его архангел и заметил приближающегося к ним мужчину в форме. – Валим, у меня паспорта нету!

– Согласен, валим, – Сэм пихая тележку, бочком стал подвигаться в сторону ближайшего прохода в другой зал, не отрывая взгляда от сурового мужчины. По мановению руки архангела он даже попытался пригнуться, но тут дикий крик заставил его от неожиданности подпрыгнуть.

– СЭМ, ТАМ ЖЕ БАБУШКА! – но архангел не успел.

– Ой, – Сэм с удивлением разглядывал женщину под ногами, но останавливаться было никак нельзя.

– Дурак, – фыркнул Габриель. Потом посмотрел на упавшую женщину и не особо стараясь извинился. – Мы вам оплатим все лечение, можем даже воксрешение, у нас есть один специалист…

– Пошли уже! – Сэм утянул за рукав болтающего Габриеля, и тот заканчивал уже на полном ходу. Вернее, полете под подмышкой Сэма, который вдруг вспомнил, что разыскивается с братом за тучу правонарушений.

– Чух-чух!– радостно завопил Габриель, изображая самолетик.

– Габриель! – раздраженно букрнул Сэм, целенаправленно пробираясь к кассе.

– Сэм, бабушки по курсу! – изобразил очки пальцами Габриель. – И еще, и еще… Что у них там, гнездо что ли?

– Тебя очень тянет это выяснять? – Сэм петлял меж божьих одуванчиков, которые совсем не по-божески ругались. – Почему это всегда так…

– Через задницу? – подсказал ему Габриель, удобно вися под подмышкой. – Хочешь секрет расскажу?

– Тебе прямо сейчас понадобилось в туалет? – состроил гримасу Сэм и обернулся. Тренированный мужчина легко прыгал через тележки вслед за ними. – Давай потом, папе некогда?

– Вон у того дятла декоративного под плащом килограмм пять тротила, не потянет на новость века? – любопытствующе протянул архангел, пиля взглядом невзрачного юношу. – И что мирно не живется, ну взорвет он домик, ну легче кому станет? – Юноша под его взглядом заметно нервничал.

– Ты серьезно?

– Шучу, это теперь модно. Ты думаешь, здесь случайно нарисовался прыщавый террорист? Он уничтожит все тут одним гормональным взрывом, никакого тротила не понадобиться, – закатил глаза Габриель и сложил руки в имитированный пистолетик. – Мы замочим его или сначала представимся, а потом замочим?

– О чем ты, черт возьми?!

– Бонд. Джеймс Бонд. Пуф – и нету мальчика, трудится на благо анатомии ангелов или куда его там Азраэль устроит, – доходчиво объяснил Габриель, прицеливаясь. – В противном случае мы будем одними из тех лохов, кого прикончит единственный в своем роде террорист в универмаге деревни средней значимости.

– Стой, – Сэм резко замер, осененный идеей.

– Да я вроде не бегу никуда, – развел руками Габриель.

– Двух зайцев, – прошептал Сэм и повернулся лицом к самоуверенному фараону. – Уважаемый, у вас там террорист.

– Самый настоящий, – не мог не подтвердить архангел, для надежности тыча пальцем в отирающегося рядом с полкой для прокладок юнца. – Щас будет бум и мясо.

– Он выглядит нормальнее вас двоих, – заверил их охранник.

– Первое правило – самый нормальный и есть самый подозрительный, – менторским тоном заявил Габриель. – Иди и раздень его, и будет тебе счастье.

– Понимаете, мой друг немного болен, – начал оправдываться Сэм, осторожно ставя архангела на ноги. – Он совсем не знает, что несет…

– Ты за меня не говори, – обиделся архангел. – Я еще поадекватнее тебя буду, я по ночам за мужиками не бегаю, в отличие от некоторых!

– Я не…. – он смущенно замолчал, вспомнив последний сон. – Они сами.

– Да, беременные тоже ничего не делают обычно! – быстро ответил архангел.

– Я правда не…. Причем тут беременные, Гейб? – возмутился Сэм, совсем забыв про охранника. Тот посмотрел на них жалостливо, да отошел к юнцу. Тот стушевался и попытался бежать в сторону человека и архангела. Габриель мастерски вытянул ногу и, посвистывая, поставил парню подножку. Тот улетел в гору мягкой туалетной бумаги, чертыхаясь и высказываясь в лицах.

– А не причем, – пожал плечами Габриель. – Пошли уже, голодный я.

Сэм опустил голову и улыбнулся. Даже в самом безумном, невероятном и грустном всегда есть доля хорошего и здорового смеха. А он всегда бывает полезен.

*****

– Помоги, – пропыхтел Габриель, поднимая четыре тяжелых пакета.

– Ты ж всемогущий архангел?

– Тот, кто не нуждается ни в чьей помощи, никем не любим, Сэмми, – глубокомысленно заявил архангел, перетаскивая в номер мотеля купленные продукты.

– Твои слова противоречат действиям, – заметил Сэм, отнимая у него два пакета. – Только не ной, я тебя умоляю.

– Все желают быть любимыми, не в плане секса, – архангел опустился прямо на деревянное крыльцо, подперев щеку. – Даже ты, ты вообще особенно.

– Мне кажется, что я порою перестаю понимать тебя, – Сэм опустился рядом, пнув последний пакет. Дин в комнате учил Каса пользоваться джойстиком, но то никак не мог понять, зачем ему это надо.

– Если ты чего-то не понимаешь, спроси меня, и нас таких будет двое, – меланхолично ответил Габриель. – Готов поверить, что у ангелов тоже бывает ПМС. Вот такие кадиллаки, блин, – он разглядывал забрызганный бампер Импалы. – Это было лирическое отступление, – он не дал возможности Сэму обдумать свои слова. – Озвучь, пожалуйста, гениальную мысль.

Сэм посмотрел на Габриеля, склонив голову. Когда они сидели, меж ними не было особой разницы в росте, однако Сэму по-прежнему приходилось смотреть сверху вниз. Из-за такой необходимости не было нужды сидеть за километр друг от друга, и они касались коленями. Они касались.

– Я ничего не чувствую, – медленно протянул Сэм. – Но ты же вроде запер силы на замок, нет?

– Да, конечно, а ауру человек тоже по желанию вывешивает на солнышко просушиться, – закатил глаза Габриель и повернулся к нему лицом, одно колено устроив на деревянном крыльце. – Нет, я конечно крут, но яйца побеждают. Не могу я вечно за этим следить, всегда есть естественный фон силы. Считай, радиация курит бамбук на ее фоне.

– Значит, внезапно излечился? – уточнил Сэм.

– Нет, ну если ты в алгебраической прогрессии начнешь тянуть шею по сантиметру каждый день, то ты ее вытянешь до состояния жирафа. Но сделает ли это тебя сильным? – он постукивал по дереву.

– Теория Ламарка была признана неверной, – фыркнул младший Винчестер. – Но я примерно понял. То есть эта кровь уступает присутствию твоих сил, но она никуда не исчезает. И рано или поздно их противостояние уничтожит меня.

– Ну, не все так грустно, но жить морковкой – не самый лучший вариант, – пожал плечами Габриель. Он с какой-то детской радостью подставил лицо выглянувшему из-за облаков солнцу и счастливо зажмурился, наморщив нос.

– И ты сообщаешь мне это так равнодушно? – возмутился Сэм, стягивая куртку с плеч. Это было то время, когда в куртке слишком жарко, а без нее – холодно, но выбираешь то, от чего можно спастись подручными способами. Это примерно также, как и жарко под одеялом спать, и холодно без него, но стоит вытянуть одну ногу… И идеально. Так и спустить куртку до локтей оказалось идеальным.

– Я должен закатить семейную ссору?

– А тебе все равно?

– Дело не в том, все равно мне или нет. Дело в том, могу ли я допустить, чтобы с тобой случилось подобное, – он прислонил голову к балясине перил крыльца, слушая очень уютный шум маленького городка. – Я не имею права этого допустить. Но у тебя есть выбор, и я могу не исправлять… это сейчас.

– Наверное, Судьба не оценит тайм-аут в последний момент, – заметил Сэм, поневоле жмурясь и подставляя лицо солнцу по примеру архангела. – Есть обстоятельства, о которых я должен знать?

– Это будет больно.

– Вряд ли это причина для волнения.

– Я буду обессилен в течение нескольких часов, а может и больше. В зависимости от того, насколько все серьезно, – все было просто, а все, что просто, то и правильно. Или то, что первым приходит в голову. Как посмотреть.

– Тогда нам и правда лучше не затягивать? – спросил его Сэм, прислушиваясь к тихому спору Кастиэля и Дина где-то в номере. – Только чтобы Дин… не видел.

– Правильно, деревяшек я на своем веку видал слишком много, – кивнул Габриель, отрываясь от теплого дерева, и посмотрел на Сэма тем простым взглядом, который выражает готовность принять любое решение и жить дальше.

– Тогда… не здесь? – неуверенно заявил Сэм, поднимаясь на ноги.

– Не мнись ты, как юная фанатка, – проворчал Габриель. – Можем на шелковых простынях, я как-то к этим вещам равнодушен. Пошли на зеленую-зеленую полянку, но оттуда я тебя вытащить не смогу по причине отката.

– Прямо здесь, – заключил грустно Сэм и развел руки в стороны. – Весь твой.

– Так неинтересно, – покачал головой Габриель и встал на колени, положив руки ему на плечи. – Я понятия не имею, что будет после. Не приходилось первую помощь больным дьявольским бешенством оказывать…

Среди этой болтовни Сэм поначалу даже не почувствовал боли. Настолько привычный к ней, он не чувствовал ее роста, ждал команды, но не такого подвоха. Он чувствовал свое тело как переплетение миллионов сосудов: артерий, капилляр, вен, ощущал общий ток крови в каждом из них, противоречащий друг другу, хаотичный, полный, это было тяжело морально. Так Габриель получал доступ к его физиологическим процессам. Сэм в ужасе зажмурил глаза, понимая, что сейчас эти сосуды просто развалятся, ведь кроме них он не чувствовал ничего, и его не станет, лишь пять литров грязной крови. Он не двигался, и руки на плечах, давившие с нечеловеческой силой, видимо, удерживали не его, а самого архангела, наверняка чувствовавшего физическое отвращение к демонской крови. Длинные пальцы стиснули кожу через тонкую ткань футболки, но это была ничтожная боль по сравнению с той, что пришла тогда, когда Габриель стал изменять ток крови, пропуская его удивительным образом через себя. Словно сосудов бы стало больше, и часть из них светилась и ощущалась чужой шероховатостью там, где, по логике, и тела быть не должно. Их было меньше, они были короче и слабее, они давно уже не работали без желания хозяина, и теперь их посылали на работу. Этой работы Сэм не чувствовал, ему с лихвой хватало головокружительного до тошноты ощущения того, что его вдруг перевернули с ног на голову, поболтали сосуды из стороны в сторону и перевернули, заставив течь к чужому сердцу, а чужую кровь к его. Она ощущалась как своя и как чужая, как если бы разумом Сэм понимал пределы собственного тела, но чувствовал еще одно, дополнительное. Это было быстро, резко, но еще не больно, нет. Сэм терял сознание, но продолжал видеть. Чувствовал, как легче становится голове, ощущал что-то темное, неохотно выползающее из всех запасников, как чьи-то иные, громкие и светлые мысли приходят куда-то, а мозга уже и нет, как нет и тела, а теперь и сам он бежит по этим тонким красным каналам и панически следует любому сокращению стенок и импульсам, гонящим его и миллиарды таких клеток к одному большому очистителю. И вновь он становится собой, ощущает собственные мысли без налета чужого влияния, но только боль заслонила все это. Боль чужая, боль не его, боль от того, что кто-то не хочет уходить от него, и Сэм не мог заставить этого кого-то страдать и не отпускал, тянул назад, прощал. Допустить этого никак было нельзя. И тогда появилась она, настоящая боль. Возможно, кто-то думает, что тупая, тянущая и ноющая боль страшнее всего, ведь она изма-тывает. Но это те, кто не умеет с ней обращаться. Намного страшнее та боль, что одновременно с телом захватывает разум, и раз за разом накатывает страшными ударами, раскаленными и всеведущими. Тогда не стыдно кричать, срывая голос. Сэм не чувствовал и не слышал, что он кричал. Он не понимал, как он еще существовал, ведь в нем не осталось ни миллилитра нормально функционирующей крови, а та, что отпускала тень, слабела. Сил не было, чувств не было, один крик и сплошная боль. Так… не должно было быть. Он не должен был расплачиваться… так. Он никогда не станет прежним более, никогда не исцелится, эта разбитость навсегда…

Как вдруг все закончилось. Плотным и душным одеялом на него навалились звуки, ощущения, тепло и жизнь вокруг. Воспоминания о том, кто он есть, кем был и кем должен быть. Что-то ныло, что-то не желало слушаться приказов мозга, все тело Сэма вдруг представилось одной машиной, в которой сломана половина не жизненно-важных, но ощутимых механизмов, и теперь она плетется не больше тридцати километров в час, раздражая всех остальных. Сэм медленно сжимал и разжимал онемевшие пальцы, затем сумел опустить взгляд слезящихся от напряжения глаз и понял, отчего ему так тяжело. Обессиливший архангел даже без сознания смог устроится максимально удобно, оно же – привалиться к груди Сэма и лежать себе, восстанавливать силы.

Сэм придержал Габриеля за плечо, передвинул его так, чтобы чугунный по ощущениям лоб не давил куда-то в район ребер, а затем позволил себе отдышаться и задуматься над тем, что же в нем изменилось. Задуматься было особо не над чем. Он чувствовал смертельную усталость, но и только. И видел какой-то золотой отблеск. Повернувшись, узрел и очки на тонкой переносице.

– Судьба, – заключил он и тяжело вздохнул, задумавшись над судьбой собственной, с этого момента крайне несчастливой. Вряд ли он имел возможность позвать на помощь.

– Привет, Сэмми, – слишком спокойно заявила ему девушка и почти приветливо помахала ручкой. – Я очень хочу позлорадствовать, с твоего позволения. Мы гоняли вас недолго, и если вы думали, что именно в этом смысл, то глубоко ошибались, – она, обнимая канцелярскую книгу, ходила туда-сюда по лужайке перед номерами. – Ты серьезно поверил, что архангел свалится от такой фигни, как изгнание демонской крови?

– Но он же… – начал возражать Сэм, оглядываясь незаметно и прижимая к себе за плечо ни на что не годного сейчас Габриеля. Он знал, что вместе с ней прибыл и одолженный кортеж из Жнецов, и если он не видел их, то это не значит, что их нет. Однако без приказа они не полезут. Достаточно выяснить, что представляет собой приказ.

– Да-да-да, временно ослаб, но когда ты болеешь, ты тоже можешь здорово кому-нибудь врезать, а то и случайно – еще лучше получится, – надула губы Судьба. – В общем, он меня так достал, что я его просто вырубила. Так легко. Пока он в тебе шарился, то даже не подумал о том, чтобы поставить хоть какую-то защиту.

– Так не может быть, – наивно парировал Сэм, продолжая тянуть время и сосредоточенно думать. Это он делать умел.

Каждый раз, когда Судьба разворачивалась для очередного дефиле в пределах узенькой лужайки, она поглядывала влево, чуть сощурившись. Это не было бы так заметно, если бы при этом не двигались очки и не пускали солнечных бликов. Тяжело заметить, но в таких условиях может помочь.

– Не идеализируй его, он отнюдь не самый умный и самый послушный сын, – отмахнулась Судьба. – Вообще я не помню, чтобы тебе был предначертан хотя бы какой-нибудь ангел-хранитель, – она пролистала для надежности книгу, не забывая поглядывать на Сэма весьма убедительно. – Ты должен был умереть под этим чертовым роялем!! – она сорвалась на крик, выбросив книгу в сторону.

Сэм впечатлился, поднял брови, но в остальном зритель остался равнодушен и пугаться не собирался. Волосы Судьбы некрасиво свисали тонкими прядями и облепили блестящий лоб, очки сползли на край носа, открывая раскосые глаза. Наверное, она страшна в гневе, но страшней физически.

– Почему вы постоянно выживаете? Разве вы необычные люди? Зазнайки, вздумали прорваться в дамки? – она орала, вымещая весь свой гнев и разочарование. – Почему Он допускает это, почему Он до сих пор не убил вас сам, если вы такие деятельные, так и идите деятеть на Небеса, но оставьте в покое наш мир!

Не то, чтобы Сэм ее не понимал. Оказавшись на некоторое время без своей работы он начинал лезть от скуки на стенку, но если он, будучи человеком, еще мог отвлечься на чувства и ощущения, то как быть существу, независимому от потребностей жизни? Хотя вряд ли публичное сожаление облегчило бы его вину.

– Там от таких деятельных, сама знаешь, отбоя нет, – проворчали снизу, хотя никакого движения не было. Сэм подивился, было, здоровому голосу, да вот только вид архангела был совсем нездоровый. Он едва стоял на грани, с трудом удержи-вал глаза открытыми, но при этом продолжал говорить так, словно они дерутся лопатками в песочнице. – Иди, охладись. Когда Отец в последний раз нам что-то указывал? Учимся на собственных ошибках, сами встаем в угол, сами умираем. Все просто.