Текст книги "Золотое сияние (СИ)"

Автор книги: Sensey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Спасибо, – промурлыкала она, когда он закончил.

– Завсегда пожалуйста, – вскочил на ноги тот. – Пойду я, пожалуй, искупаюсь.

Парень разбежался и с громким криком врезался в водную гладь.

– Разгорячился, бедненький, – прокомментировала Ольга, присаживаясь рядом с подругой. – Остывать побежал. Сразила ты его таки наповал своим символическим бикини, сразила… Смотри, Ларина, изведешь парня, что мы потом без него делать-то будем?

– Ай, отстань, зануда! Никого я изводить не собираюсь. Он ведь мой друг, а не мой парень, так чего ж ему изводиться-то?

– Понятно-понятно, вы просто друзья. А я-то почему зануда? – оскорбилась подруга.

– Потому что. То ты меня убеждаешь, что Женька в меня влюблен, то уверена, что я сама влюблена в Кирилла. Ты уже на чем-то одном остановись.

– Я вовсе не говорила, что ты влюблена в Кирилла, я просто имела в виду, что ты явно к нему неравнодушна. Если уж он смог пробудить в тебе такие поэтические чувства… Котя, – поймала она за руку проходящего мимо Вовку, – я тебе когда-нибудь говорила, что твои глаза подобны озерам?

– В смысле, такие же большие и круглые?

– Дурень, в смысле, такие же глубокие, – расхохоталась Ольга.

– Тьфу на вас! Что б вы понимали в высокой поэзии!

Татьяна перевернулась на спину и надвинула на лицо бейсболку, отгородившись тем самым от внешнего мира.

Что толку слушать подругу? Она нафантазирует. Ее хлебом не корми – дай чего-нибудь придумать. Да к тому же она обожает сводить людей. Но в случае с Татьяной и Женькой она явно промахнулась.

Они с Женькой всегда были просто хорошими друзьями. После того как Татьяна поняла, что у них ничего не выходит и, по всей видимости, не выйдет, они решили ограничиться дружбой, не пересекая черту серьезных отношений. Это у них получилось достаточно легко, потому что их чувства так и не успели перерасти во что-то большее, чем обычная привязанность. Лишь однажды они попытались выйти за рамки своей дружбы, только один раз…

Это было на прошлый Новый год. После семейного ужина, часа в два ночи, Татьяна пошла к Женьке, зная, что у него, как обычно, соберется молодежь, чтобы «культурно» отметить праздник. Веселье продолжалось три дня, причем днем все, как правило, отсыпались, а вечером оживали и снова начинали гулеванить.

Вот в один из таких вечеров это и произошло. В какой-то момент Женя и Татьяна остались одни – компания ушла за припасами. Девушке идти со всеми было лень, а парень остался «ее развлекать», как он выразился. Он начал рассказывать ей какую-то смешную историю, и взгляд Татьяны неожиданно сфокусировался на его губах – крупных, чувственных, красиво очерченных. И у девушки мелькнула шальная мысль: а почему бы не попробовать их вкус? Поддавшись импульсу, она слегка качнулась ему навстречу и коснулась губами его губ. Мимолетный такой, легкий поцелуй. Ошарашенный Женька замолчал, немного отстранился, заглянул Татьяне в глаза – и вдруг ответил ей с такой страстью, которой она в нем даже и не подозревала. Его губы были твердыми, но нежными, настойчивыми, но ласковыми.

Они целовались долго и страстно, позабыв обо всем. Внезапно девушка осознала, что она лежит на диване, а Женька нетерпеливыми пальцами расстегивает ей блузку, и это ее отрезвило. Она уперлась руками в его грудь, и парень недоуменно отстранился.

– Что такое? Что случилось, солнышко?

– Не надо, – тихо прошептала Татьяна.

– Но почему? – взмолился Женька и снова потянулся к ней. Девушка ощущала, как бьется под ее рукой его сердце, но она была непреклонна.

– Не надо, – повторила она. – Мы потом об этом пожалеем.

Мгновение парень смотрел на нее затуманенными страстью глазами, потом кивнул и встал.

– Извини, – пробормотал он хриплым голосом.

– Это ты меня извини. Не знаю, что на меня нашло. Давай забудем об этом, хорошо?

Женька снова кивнул, залпом выпил бокал шампанского и вышел из комнаты. К тому моменту, как вернулась шумная компания, оба уже успели прийти в себя, и никто ничего так и не заметил. Даже всегда проницательная Ольга.

В их отношениях эта мимолетная слабость ничего не изменила – по крайней мере, так думала Татьяна. Как считал Женька, она не знала, потому что он если и вспоминал о том вечере, то только для то-го, чтобы ее поддразнить. Казалось, ему нравилось смотреть, как девушка каждый раз заливается краской, стоит ему упомянуть о том злополучном празднике.

Татьяна никогда не жалела о том, что остановила парня. Что бы у них получилось, еще неизвестно, а вот друга бы она потеряла. Когда переходишь черту, вернуться обратно практически невозможно. Говорят же, что дружба – это бескрылая любовь. На такую любовь девушка была согласна. Но – не больше.

«А как же День молодежи? – прозвучал в голове Татьяны голос, очень похожий на голос Ольги. – Ведь если бы не Кирилл, кто знает, чем бы это закончилось».

Однако девушка не успела додумать эту мысль до конца, как вдруг поток ледяной воды, обрушившийся на ее разгоряченное солнцем тело, заставил ее громко завизжать и вскочить на ноги.

– Ты что делаешь, дурак! – накинулась она на хохочущего Женьку.

– Говорят, на мокрое тело загар лучше прилипает. Ну, я и решил тебе помочь.

– Вот щас как дам по лбу! Помощничек…

Смеющийся парень тряхнул мокрыми волосами, обдав девушку холодными брызгами. В ответ Татьяна метнула в него бейсболку, которую тот, поймав, незамедлительно надел себе на голову.

– Благодарю.

Он развалился на полотенце, блаженно прищурив глаза.

– Хорошо, – выдохнул он.

Девушка села рядом с ним, обняв свои колени.

– Жень, – позвала она.

– М-м?

– Как ты думаешь, могло бы у нас с тобой что-нибудь получиться? Ну, могли ли бы мы с тобой быть вместе? Так, чисто теоретически?

– Нет, – не задумываясь, ответил тот.

– Это почему же? – слегка обидевшись, спросила Татьяна.

– Понимаешь… уж больно человек ты несерьезный. Все тебе хиханьки да хаханьки. Повзрослеть уж давно пора, о душе подумать, а ты все дурачишься, как дите малое. Никакой серьезности. Какие уж тут могут быть отношения?

Ошарашенная, девушка не нашлась, что сказать. Искоса посмотрев на ее возмущенное лицо, Женька не выдержал и загоготал.

– Видела бы ты сейчас свое выражение лица, – задыхаясь, еле выговорил он. – Как будто тебя из-за угла пыльным мешком стукнули!

Рука Татьяны нащупала бутылку лимонада, стоящую рядом, и девушка опрокинула ее над лицом ржущего парня.

– Ой, – захлебнулся тот. – Ты пошто продукт зазря переводишь? Лей лучше сюда.

И он широко раскрыл рот. Девушка оглянулась, схватила полотенце поменьше, затолкала его Женьке в указанное место и побежала к воде.

========== Глава 8 ==========

Возвращались с пляжа шумные, довольные, загорелые. Женька нес на плече бумбокс, из колонок которого по всему микрорайону разносилась оглушительная музыка.

Компания уже подходила к дому, когда магнитофон вдруг, захлебнувшись, умолк, и в наступившей тишине особенно громко прозвучал вскрик Ксюхи:

– Змея! Змея!!!

Девушки дико завизжали, прячась за спины парней.

– Откуда здесь может взяться змея? – спросил не потерявший самообладания Котик.

– Да вот же она!

Ксюха указала дрожащей рукой в густую траву около детской площадки. Вовка двинулся было туда, но Ольга схватила его за руку.

– Котя, не ходи. Мало ли что там.

– Не бойся, дурочка. У нас же змеи не водятся. Я, по крайней мере, о таком не слышал.

– Ну, кто его знает. Вдруг кто-нибудь завел себе змею, а потом выкинул.

– Или она сбежала. В смысле, уползла, – поддержала ее Ленка.

– Глупости, – заявил Мишка.

Он решительно пошел в указанном Ксюхой направлении. Через пару секунд из травы донесся его голос.

– Вот она, ваша змея. Ловите!

В воздухе промелькнуло гибкое чешуйчатое тело, и девушки с визгом бросились врассыпную. Парни же, напротив, собрались около находки.

Женька поднял ее, и змея зашевелилась в его руках.

– Женька, а ну брось ее! – крикнула ему Ольга. – А вдруг она ядовитая!

– Я так не думаю.

Он погладил змею (так, во всяком случае, показалось девушкам, стоящим в отдалении), и та послушно обвилась вокруг его руки, превратившись в самый обыкновенный браслет.

– Впервые вижу девушек, которые боятся украшений, – смеясь, сказал парень. – Обычно вы их обожаете.

Татьяна первая подошла к другу, чтобы рассмотреть находку.

– Это же браслет Кирилла, – узнала змейку она.

– Или как у Кирилла, – поправил ее Женька. – Не думаешь же ты, что его браслет уникален?

– Все равно, надо у него спросить. Вдруг это он потерял.

– Спросим. Обязательно спросим. Как только увидим. Ну все, пойдемте.

Женька снял браслет и сунул его в карман.

Но на этом потрясения не закончились. Едва друзья вышли из лифта, подтрунивая над сконфуженной Ксюхой, снова раздался вскрик, правда, уже не такой громкий. На этот раз издала его Ленка.

– Ну что на этот раз?

Потерявший терпение Женька протиснулся между остолбеневшими друзьями и сам замер от неожиданности. Прямо возле лифта сидел на своей инвалидной коляске Кирилл и широко раскрытыми глазами смотрел на него.

– Ф-фу, Кирюха! Ты опять нас напугал! Ты чего здесь сидишь?

Змей безмолвно продолжал таращиться на него. Женька невольно отошел в сторону, и оказалось, что Кирилл смотрит вовсе не на него, а в ту точку, где только что стоял парень.

– Эй, Кирюха! Ты чего?

Ноль реакции.

Женька, с трудом преодолев непонятное отвращение, приблизился к соседу и потряс его за плечо. Оно было твердым, как камень. Змей продолжал все так же смотреть вдаль. Он сидел в кресле очень прямо, его руки спокойно лежали на подлокотниках.

– Кирюха, кончай придуриваться, – чувствуя, как в сердце вползает страх, почти прошептал парень.

– Слушай, а он живой вообще? – подала голос Ксюха.

– Наверное, живой, – неуверенно сказал Мишка. – Видишь, глаза открыты.

– Ну и что, что открыты. А почему тогда не моргает?

Котик помахал рукой перед незряче глядящими в одну точку глазами Кирилла, потом щелкнул пальцами.

– Не реагирует. Полный коматоз.

– Надо, наверное, ему пульс пощупать.

– Ну вот возьми и пощупай.

– А почему сразу я?

– Ну ты предложила, ты и щупай.

– Я боюсь. А вдруг он мертвый?

– Давайте я, – вызвалась Татьяна.

С внутренней дрожью она взяла руку Кирилла. Она была ледяной.

– Пульс вроде есть, – сообщила она. – Только очень слабый.

– Значит, живой, – с облегчением сказала Ксюха.

– Логично. Но что с ним?

– А фиг его знает. Может, ширнулся и теперь в нирване.

Татьяна осмотрела его руку, потом другую.

– Следов нет.

– Да эти наркоманы сейчас такие прошаренные стали, что колются в такие места, что и следов не видно.

– Это ж куда например?

– Ну, под коленку там или еще куда.

– Он же инвалид, как он может под коленку себе укол поставить?

Пока друзья совещались, подошел отлучавшийся Женька.

– Дома у него никого нет.

– И что теперь с ним делать?

– «Скорую» надо вызывать, – сказала Татьяна, с тревогой заметившая, что золотистые глаза Кирилла подернулись мутной пленкой.

– Так, закатывайте его ко мне, – распорядился Женька, открывая дверь. – Я вызову врачей.

Змея закатили в квартиру, перенесли на диван. За все это время он так и не пошевелился.

– Может, как-нибудь глаза ему прикрыть, – почему-то шепотом сказала Ленка. – А то жутко как-то.

– Он тебе не мертвец, глаза ему закрывать.

– Смотрите, – заметила Ксюха, – браслета-то на нем нет. Наверное, это все-таки он его потерял.

– Вовсе и необязательно, – возразил Мишка. – Может, он свой дома оставил.

– Нет, – вмешалась Татьяна. – Он всегда носит свой браслет.

– А ты откуда знаешь? – спросила Ольга.

– Ну… знаю и все, – смутилась девушка.

Подруга подозрительно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

– Значит, это все-таки его пропажа.

– В таком состоянии и коляску можно потерять и не заметить.

Татьяна подошла к столику, на который Женька машинально выложил браслет вместе с сигаретами и ключами, и подняла змейку. Она неприятно холодила руку. «Хочешь вернуться к хозяину? – мысленно спросила девушка, обращаясь к безделушке. – Конечно, хочешь. Сейчас я верну тебя на место».

Она села рядом с бесчувственным Кириллом на диван и осторожно обвила его левую руку браслетом.

– Зачем? – удивился Котик. – Ему сейчас этот браслет нужен, как собаке пятая лапа.

– Он как-то сказал мне, – задумчиво произнесла Татьяна, – что без него он чувствует себя раздетым. Не хочу, чтобы вы на него голого пялились.

– Нашла мне тоже время шутить, – фыркнула Ольга.

Девушка промолчала. Она не стала объяснять подруге, что вовсе не шутит. Вид отсутствующего, словно впавшего в спячку Кирилла глубоко потряс ее, и она хотела хоть как-то уменьшить это потрясение. Вид змейки на ее привычном месте слегка успокоил Татьяну. Если бы еще у него были закрыты глаза, то можно было бы подумать, что Змей крепко спит. «И тогда я снова свернулась бы в его объятиях и уснула рядом с ним. А утром он бы открыл глаза и окутал меня своим золотистым сиянием». Мысль эта пришла откуда-то извне и совсем не показалась Татьяне странной. Напротив – она скорее всего так бы и сделала, если бы не друзья, сгрудившиеся вокруг бессознательного Кирилла.

В комнату вошел Женька.

– «Скорая» уже едет. Его родителям я оставил записку, чтобы они его не потеряли.

В прихожей вдруг оглушительно взревел всеми забытый бумбокс.

– А, чтоб тебя! – выругался парень и метнулся к нему.

Татьяне показалось, или действительно при звуке музыки глаза Змея слегка дрогнули? Девушка наклонилась над ним и всмотрелась в его лицо. Все оставалось без изменений. Значит, показалось.

Подавленные друзья один за другим стали прощаться и расходиться по домам, пока в квартире не остались только хозяин, Татьяна и Ольга с Котиком.

– Крысы бегут с тонущего корабля, – прокомментировала Ольга.

– Их можно понять, – возразил Женька. – Помочь они ничем не могут, а веселиться после такого им как-то не с руки.

– Тоже верно, – согласилась девушка. После минутной паузы она спросила: – И все-таки, что с ним?

Вопрос повис в воздухе. Наконец Татьяна встала и направилась на кухню.

– Пойду покурю. Что-то мне не по себе.

– Я с тобой, – бросилась за ней Ольга.

– А я без Олечки никуда, – пробасил Вовка.

– А я вам компанию составлю, – тут же сказал Женька.

– А как же Кирилл?

– Что с ним сделается? Лежит – и пускай себе лежит.

Никто не хотел сознаться в том, что им просто страшновато оставаться рядом с неподвижным Змеем. Никто не хотел больше смотреть в его мертвые застывшие глаза.

Через несколько минут приехали врачи, и Женька проводил их к пациенту. Остальные так и остались на кухне, нервно дымя и почему-то стараясь не смотреть друг другу в глаза. Когда вернулся Евгений, они тут же устремили на него вопрошающие взгляды.

– Мне придется поехать с ним, – объявил парень. – Ну там, ответить на вопросы, узнать, что, где и почем и все такое. Вы оставайтесь здесь и ждите меня. Если вернутся его родители, позвоните мне на сотовый. Ну все, я поехал.

– Подожди! – воскликнула Татьяна. – Что говорят врачи? Что с ним?

– Насколько я понял, они сами в недоумении. Говорят, что он впал в состояние то ли кататонии, то ли каталепсии – я все время путаю. В общем, он в коме. По каким причинам – неизвестно. Сейчас его повезут на обследование и все узнают.

– В коме? Ни фига себя, – сказал Вовка. – Ладно, мы будем здесь.

– Будем ждать, – согласилась Ольга.

– А что еще нам остается делать? – еле слышно пробормотала Татьяна.

– Ну все, давайте.

Друзья наблюдали в окно за тем, как Кирилла на носилках грузили в машину. Следом за ним туда залез Женька, и «скорая» уехала.

Время тянулось невыносимо медленно. Друзья почти не разговаривали, бесцельно слоняясь по квартире. Татьяна попробовала было почитать, но, обнаружив, что уже десять минут не может прочитать одну-единственную страницу, бросила это бесполезное занятие. Мысли ее постоянно возвращались к Кириллу. Смешно. Раньше она не могла думать о нем без содрогания, а теперь беспокоится о нем как о родном. Девушка даже знала, когда именно она стала относиться к нему без неприязни. Нет, не тогда, когда она проснулась в его объятиях, и не тогда, когда он вынудил ее рассказать о своем сне. Все изменилось в тот чудесный миг, когда сияние, исходящее из его глаз, очистило ее, избавило от кошмаров и успокоило. С того дня Татьяна почувствовала умиротворение… и еще – необычайно сильное желание снова окунуться в глубину его глаз. Глаз, подобных озерам…

Звонок в дверь вырвал ее из воспоминаний, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Девушка почти бегом отправилась в прихожую.

В дверях стояли женщина с измученным лицом и озабоченно хмуривший брови мужчина, и Татьяна сразу поняла, что перед ней родители Кирилла.

– Здравствуйте, – поздоровалась она.

– Что с нашим сыном? – без всяких предисловий спросила женщина, нервно комкая в руке Женькину записку. – Где он?

– Успокойтесь, пожалуйста. Проходите. Я вам сейчас все объясню.

А что она им, собственно, объяснит? – промелькнуло в голове девушки. Вы не беспокойтесь, ваш сын в коме?

Наконец, родители Змея вошли, и Ольга, Татьяна и Вовка общими усилиями смогли рассказать им, как они нашли Кирилла, как вызвали врачей и отправили его в больницу.

Мужчина и женщина растерянно переглянулись. В глазах матери Кирилла блеснули слезы, она прижала руку ко рту.

– Ты думаешь… ты думаешь – началось? – еле слышно произнесла она, обращаясь к мужу.

– Нет-нет-нет, – отрицательно замотал головой тот. – Я уверен, что все это из-за того, что…

Тут он заметил, что друзья с жадным любопытством впитывают его слова, и осекся.

– Я думаю, что это просто рецидив и все будет хорошо, – закончил он неловко.

– Пожалуйста, расскажите нам, что происходит, – попросила Татьяна. – Мы тоже переживаем за Кирилла. Что с ним? Вы знаете?

– Это… это трудно объяснить, – начала женщина, все так же комкая остатки записки. – Кирюша в детстве очень сильно… болел… Из-за этой болезни он и лишился подвижности. И теперь с ним иногда случаются рецидивы.

– Это опасно? – спросила девушка.

– Я уверен, что с ним все будет в порядке, – вмешался отец Кирилла. Татьяна подумала, что эти слова он произносит достаточно часто, повторяя их, как заклинание.

Внезапно зазвонил телефон. Вовка взял трубку и через пару минут, за которые его практически успели съесть глазами, сказал:

– Это Женька. Кирилл очнулся.

========== Глава 9 ==========

– …А потом позвонил Женька и сказал, что с Кириллом все в порядке, что он очнулся, но еще очень слаб. Его родители тут же уехали в больницу, так нам ничего, по сути, не объяснив, – рассказывала Татьяна на следующее утро матери, чистя вместе с ней на кухне картошку. – У меня создалось впечатление, что они что-то от нас скрывают.

– Даже если это и так, их вполне можно понять, – сказала женщина, бросая в кастрюлю очищенную картофелину и вытирая лоб. – Они ведь вас совсем не знают, так с какой стати им делиться с вами своим несчастьем?

– Ну так-то оно так, – согласилась девушка, – но все-таки интересно, что же с ним произошло? В смысле, что это за болезнь такая, из-за которой человек в кому впадает? Если бы ты его только видела – мурашки по коже. Живой труп, да и только.

– Если тебя это так интересует, съезди к нему в больницу и выясни все у него.

– Думаешь, Кирилл будет со мной откровеннее, чем его родители? Что-то я очень сомневаюсь.

– Что ж, в любом случае, ты этого не узнаешь, пока не попытаешься.

Татьяна положила нож, подняла кастрюлю и поставила ее на плиту. Потом повернулась к матери.

– Я думала об этом, но мне кажется это не очень удобным. Мы ведь с ним так мало знакомы. У меня нет оснований считать его своим другом.

– А разве в больницу ходят только к друзьям? – мягко спросила ее женщина. – Думаю, он будет рад тебя видеть. Когда человек болен, любое проявление сочувствия для него как бальзам на душу.

– А если ему плохо? Если он так плохо себя чувствует, что не хочет никого видеть?

– Тогда ему будет просто приятно узнать, что ты приходила его проведать.

Татьяна в задумчивости прошлась по кухне и выглянула в окно. На улице вовсю светило веселое солнышко, во дворе, несмотря на сравнительно ранний час, гуляли дети, подростки и молодежь. Все-таки мама права: как, должно быть, тоскливо находиться в больнице в такой чудесный летний день. Но будет ли рад ей Кирилл? Татьяна с трудом могла представить его себе радующимся. Скорее всего он холодно кивнет ей и вопросительно приподнимет брови – чего, мол, приперлась? «Ну и пусть! – с внезапной решимостью подумала девушка. – Все равно, никто не должен проводить в полном одиночестве такой прекрасный день!» Она была почему-то абсолютно уверена, что, кроме родителей, никто не догадается навестить нелюдимого и угрюмого Змея.

– Наверное, я так и сделаю, – отвернувшись от окна, сказала Татьяна. – Сейчас позвоню Женьке и узнаю, где лежит Кирилл.

– А я положу тебе с собой фруктов. С пустыми руками в больницу обычно не ходят.

– Мамочка, ты – чудо! – воскликнула девушка и убежала к телефону.

Как она и предполагала, Женька был удивлен ее странным решением проведать Кирилла.

– Ларина, ты чего, решила заняться благотворительностью? – осведомился он. – Тогда помоги одному страждущему, принеси ему чего-нибудь освежающего, а то на улицу выходить в ломы.

– Жень, я серьезно.

– А если серьезно, зачем тебе это надо? Ты же его совсем не знаешь. Мы все и так в курсе, что ты у нас ангел во плоти, так что тебе не стоит это доказывать.

– Да не собираюсь я никому ничего доказывать. Просто… понимаешь, Жень, на улице так хорошо, так здорово, а он там совсем один, в больнице…

– Понятно. Женская жалостливость, – прокомментировал парень. – Эх, Танюха, Танюха! Тебе бы щенков беспризорных домой приносить, а ты к малознакомым парням, можно сказать, в гости напрашиваешься… Хочешь, я с тобой схожу? Ну, за компанию?

– Вот как раз из-за своей женской жалостливости мне придется отказаться от твоей благородной жертвы.

– В смысле?

– Насколько я понимаю, ты – тот самый страждущий, которому даже за освежающим в ломы на улицу выйти. Так что сиди дома… мученик.

Женька вздохнул, но спорить не стал. На самом деле у Татьяны имелись другие причины не брать друга с собой. Ей нужно было побыть с Кириллом наедине, попытаться понять причину своей внезапной привязанности к этому странному парню, угадать, что таится в глубине его чудесных глаз… Женька при этом явно лишний.

У Кирилла оказалась весьма романтическая фамилия – Любимов. В окошке справок девушку уведомили, что субъект с такой фамилией в данное время в палате отсутствует, следовательно, искать его нужно где-то в больничном парке. Чем Татьяна и занялась.

Обнаружить Змея ей удалось спустя десять минут блужданий по парку. Парень сидел в беседке, подальше от остальных больных. Его вид потряс Татьяну. Кирилл выглядел так, словно перенес тяжелую болезнь: он осунулся, скулы заострились, лицо было бледным и усталым, под глазами темнели круги. Змейка на этот раз обвивала его шею, переплетя хвост и голову между собой. Такое своеобразное змеиное колье.

Справившись со своим потрясением, девушка деланно веселым тоном произнесла:

– Привет, Кирилл!

– Татьяна?! Что ты здесь делаешь? – в голосе Змея звучало неприкрытое удивление.

– Ну, я пришла тебя навестить.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Татьяна лучезарно улыбалась изумленному парню, глаза которого округлялись все больше и больше.

– Ну… э-э… я рад, – наконец, выдавил из себя тот. – Вообще-то, честно говоря, я не совсем уверен, что следует говорить в таких случаях.

– Для начала можешь предложить мне сесть.

– Да-да… конечно… присаживайся, пожалуйста.

Змей торопливо подвинулся. «Что ж, – подумала девушка, – не знаю, что это за болезнь, но она явно благотворно подействовала на его характер… И манеры».

– Ну, рассказывай, – решительно сказала она.

– О чем?

– Как ты себя чувствуешь, что говорят врачи? Знаешь, ты так нас напугал вчера!

– Чувствую себя хорошо. Врачи ничего не говорят. Впрочем, этого и следовало ожидать.

– Почему?

– Да потому, что они не знают, что со мной. Никто не знает.

И тут Змея словно прорвало. Он как будто торопился высказать все то, что накипело на душе.

– Это ведь происходит не в первый раз. И всегда одно и то же. Я нахожусь дома, или на улице, или где-то еще – а в следующее мгновение очухиваюсь в больничной палате с таким ощущением, словно меня переехал каток. И я абсолютно ничего не помню. А врачи смотрят на меня так, будто я их обманываю, будто я симулянт. Потому что все мои показатели, все мои анализы в норме, да что там в норме – как у космонавта! И нет никаких причин для болезни. Значит – вру! Значит – здоров!

Кирилл замолчал и отвернулся.

– Твои родители сказали, что это рецидивы той давней болезни, которую ты перенес в детстве, – мягко сказала Татьяна.

– Болезни, из-за которой я не могу ходить? – горько усмехнулся Змей. Девушка кивнула. – А они случайно не сказали, что это за болезнь? Я же говорю – врачи ничего не знают. И никто не знает. Просто однажды что-то случилось – и мои ноги отказались мне служить. Меня обследовали сотни раз, но факт остается фактом: я абсолютно здоров, мне не ходить, мне бегать надо! А я не хожу и не бегаю. Хотя и очень хочется…

– Разве так бывает?

– Как видишь – бывает. Признаюсь тебе как на духу – я не симулянт. Да и на кой мне изображать из себя калеку?! Это же глупо!

– Прости. Это был действительно глупый вопрос.

– И ты прости, – немного успокоившись, сказал Кирилл. – За то, что выплеснул на тебя все это. Я не привык к посетителям.

– К тебе никто никогда не приходит?

– Только родители. А больше и приходить-то, в принципе, некому. Поэтому я был удивлен, увидев тебя. Даже скажу больше: приятно удивлен.

Голос Змея стал ласкающим, бархатистым.

– Да ладно, – смутилась Татьяна. – Не такой уж это и подвиг – навестить друга в больнице.

– Друга?

Парень вдруг потянулся и взял ее за руку. Девушка подняла голову, и яркий солнечный день стал еще ярче, наполнившись золотом глаз Кирилла. Татьяна с радостью окунулась в это золото, зажмурив глаза и невольно выгнувшись всем телом навстречу Змею. Она нисколько не удивилась, почувствовав прикосновение его горячих губ к своим губам. Не раздумывая ни секунды, девушка обвила руками его шею, прижавшись к его груди. Они целовались долго – час? три? день? – прежде чем Татьяна оторвалась от Кирилла, заглянув в его глаза.

– А сейчас все это по-настоящему? – спросила она тихо.

– Еще как! – хрипло пробормотал он и вновь приник к ее губам.

========== Глава 10 ==========

Расстались они только под вечер, расстались неохотно, пообещав друг другу непременно встретиться вновь. Татьяна вернулась домой счастливая, с блестящими глазами и припухшими губами. Она чувствовала такой подъем, что казалось – еще чуть-чуть, и она взлетит. Весь вечер она вспоминала подробности этой незабываемой встречи, и удивленно-радостная улыбка блуждала на ее губах.

Каждый день девушка навещала Змея, а когда его выписали, так и не узнав причины его странного состояния, они и вовсе стали неразлучны. И хотя парень снова стал таким же, как прежде, – хмурым и неразговорчивым, – Татьяну это не смущало, ведь стоило им только встретиться глазами, как они забывали обо всем на свете. И пусть он не говорил ей нежных слов и не творил всяких романтических глупостей, это было неважно. Удивительного света его глаз с лихвой хватало, чтобы девушка чувствовала себя счастливой.

– Все-таки, честно говоря, я тебя не понимаю, – как-то раз сказала ей Ольга. – И что ты нашла в своем Змее? То шарахалась от него, как от чумы, а то вдруг любовь такая неземная расцвела.

– А что ты нашла в своем Котике? – ответила вопросом на вопрос Татьяна.

– Ну, многое.

– Например?

– Например – он красивый.

– Да и мой Кирилл – не урод. Ты же сама говорила, что он симпатичный.

– Котя – ласковый.

– И Кирилл не хуже.

– Котя мне подарки дарит разные, цветы, например.

– А мой Кирилл дарит мне нечто большее.

– И что же это?

– Тебе не понять.

И девушка со смехом убежала к Змею, хмуро наблюдающему за их разговором. Ольга только покачала головой, удивляясь странному выбору подруги.

Дело это происходило на одной из Женькиных вечеринок. Такие мероприятия у него происходили частенько: приходили друзья, потом появлялось спиртное, и начиналось веселье. Общительный и приятный во всех отношениях Женька просто магнитом притягивал к себе людей, поэтому он никогда не бывал в одиночестве. Его квартира всегда была центром, здесь всегда была куча народу, музыки и веселья.

Когда Татьяна впервые пришла к Женьке в сопровождении Кирилла, первый попытался намекнуть ей, что ему не совсем приятно присутствие его соседа; но после того, как девушка ясно дала ему понять, что либо она останется здесь вместе со Змеем, либо вместе с ним уйдет, Евгению пришлось смириться. Терять подругу он не хотел. С тех пор на подобных вечеринках Кирилл неизменно восседал на своем излюбленном кресле. Вместе с Татьяной, разумеется.

К задумавшейся после описанного выше разговора Ольге подошел Женька.

– Тяжкие думы покоя не дают? – жизнерадостно осведомился он.

– Не дают, – согласилась та. – Пытаюсь понять, чем это твой сосед подругу нашу околдовал. Девку-то не узнать, совсем другая стала.

– Само собой. Люди, знаешь ли, в счастье меняются. А она явно счастлива.

– Так-то оно так, – в раздумье протянула девушка, – да только уж странно все это.

– Любовь – вообще странная штука.

– А кто тут говорит про любовь? Это больше похоже на наваждение. Любовь – это когда романтика, прогулки при луне, ужин при свечах, глупые записочки и тому подобная дребедень.

– Ну, то, что ты описала, – это скорее влюбленность, чем любовь. Причем детская.

– Да без разницы. В любом случае, это практически непременные атрибуты любых романтических отношений. А что эти двое? Либо сидят и в глаза друг другу смотрят, либо целуются. И все. Разве ж это любовь?

– Думаю, все-таки у каждого это происходит по-своему. И почему ты так беспокоишься? Радоваться надо за подругу.

– Да я радуюсь, радуюсь. Разве по мне не видно? Только не знаю, чему я радуюсь. Не нравится мне все это. Чует мое сердце – добром это не кончится. А ты? Ты радуешься?

– А я всегда радуюсь, – улыбнулся Женька. – Ладно, хватит уже чужие косточки перемывать. Пойдем, потанцуем.

В этот момент раздался звонок в дверь. Женька пошел открывать и вскоре вернулся с потрясающей длинноногой брюнеткой.

– Друзья мои, позвольте вам представить мою подругу, – объявил он. – Это Анечка, мой ангел-хранитель. Прошу любить и жаловать.

У Ольги едва не отвисла челюсть, в прямом смысле слова. Ну Женька! Ну тихушник! Завел себе тайком девушку, а теперь спокойно так об этом заявляет.

«Кажется, мир сходит с ума, – подумала она. – Танюха со Змеем этим нелюдимым, а Женька, столько лет сходивший по ней с ума, нашел себе новую любовь. Не понимаю».