Текст книги "Золотое сияние (СИ)"

Автор книги: Sensey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Татьяна неожиданно рассмеялась.

Змей удивленно приподнял брови, но девушка только махнула рукой – проехали, мол. Ну в самом деле, не объяснять же почти незнакомому парню, что он и его браслет снятся ей в кошмарах?

Вместе со смехом вдруг прошел и ее страх, словно очистил ее. Прошла и неловкость. Ну какая ей, в сущности, разница – Змей это или Кирилл? Никакой. И несмотря на дикую головную боль, она чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся, благо на этот раз ей ничего не снилось. Наверное, потому, что один герой ее снов спал рядом, а второй, вернее, вторая, всю ночь провела под ее щекой в полураздавленном состоянии.

– А как твоя рука? – спросила Татьяна.

– Что? – озадаченно переспросил Змей.

«В тупик поставила, – усмехнулась девушка. – И куда все равнодушие девалось».

– Руку покажи. Левую.

Браслет глубоко впился в кожу, но Кирилл даже не поморщился, когда Татьяна начала осторожно разгибать змейку, чтобы освободить руку.

– Не больно?

Змей замотал головой.

– Пить хочешь? Я принесу.

– Не отказался бы, – выдавил из себя явно удивленный такой заботливостью парень.

Осторожно переступая через спящие тела, девушка направилась на кухню, где и застала одиноко пьющего пиво Женьку.

– Привет. Уже встал? Ну ты ранняя пташка!

– Да я, можно сказать, и не ложился, – усмехнулся парень. – И во-все не ранняя – время-то уже как-никак третий час.

Татьяна, не веря, взглянула на кухонные часы, которые с суровой неумолимостью подтвердили его слова.

– Обалдеть! – протянула она. – Вот это я разоспалась!

– И не ты одна, – заметил Женька.

Девушка, потирая лоб, потащилась к раковине налить воды.

– Как спалось? – с напускным равнодушием осведомился парень. – Выспалась?

– Вполне, – не оборачиваясь, весело ответила Таня. – Давно я так не высыпалась.

Поскольку она была спиной к Женьке, она не могла увидеть боли в его глазах, когда она ответила. Зато ее заметил Змей, неслышно подъехавший (и как умудрился?) на коляске. И скрестились два взгляда – золотистый и карий, и поняли друг друга без слов. Женька понял, что Змей помнит, как он пытался на руках унести пьяную Татьяну, чтобы уложить ее в спальне, а девушка отбивалась и бормотала, что ей и здесь хорошо, мертвой хваткой вцепившись в Кирилла; а Змей в свою очередь понял, куда именно Женька хотел отнести девушку и зачем. И еще Женька понял, что Змей это понял.

Не замечая этой безмолвной дуэли, происходящей у нее за спиной, девушка наконец-то утолила жажду и наполнила кружку для Кирилла. Обернувшись, она столкнулась с ним и вздрогнула:

– Ой, Кирилл! Ты почему так постоянно подкрадываешься?

– Извини, – равнодушно бросил тот, отводя взгляд от медленно багровеющего Женьки.

Татьяна вручила ему кружку и отошла к окну покурить.

– Пи-и-и-ить! – раздалось где-то поблизости. – Ой, плохо мне, нехорошо-о-о-о…

– Узнаю родной загробный голос, – улыбнулась девушка и удивилась, что Женька не улыбнулся в ответ.

На кухню практически вползла Ольга, бледная, всклокоченная. Вежливый Змей тут же протянул ей свою кружку, так и не отпив ни глотка.

– Благодарю, – просипела девушка и надолго припала к живительной влаге – кружка-то была большая, пивная.

– Ну как самочувствие? – весело осведомилась у Ольги Татьяна, когда та уже могла более-менее внятно говорить.

– Издеваешься? – из-под нависших на глаза волос мрачно взглянула на нее подруга. – Голова ва-ва, во рту ка-ка, в карманах пусто. Вот какое у меня самочувствие. А ты чего с утра такая веселая? Уже тяпнула, что ли?

– Дурочка ты! – беззлобно ругнулась девушка. – Во-первых, уже не утро, а, скорее, обед; во-вторых, ничего я не тяпала; а в-третьих, веселая я, потому что день сегодня хороший.

Ольга подозрительно посмотрела на сияющую подругу, на угрюмого Женьку, на невозмутимого Кирилла и вздохнула, сдаваясь.

– Ладно. Все равно в таком состоянии мне эту загадку не разгадать. Пойду умоюсь, пока зеркало при виде меня не треснуло.

– Я с тобой.

Татьяна быстро потушила сигарету и спрыгнула с подоконника. Девушки удалились в ванную.

– Слушай, Оль, – спросила Татьяна, пока та, отфыркиваясь, плескала себе в лицо холодной водой. – Ты все помнишь, что было вчера? А то у меня провалы в памяти.

– Еще бы им не быть, когда ты еще на Броде так нахлесталась, что на ногах не стояла.

– Я?!

– Ну конечно ты. Вроде бы как ты из-за Кирюхи нервничала, оттого и вливала в себя как заправский алкоголик. А если учесть, что ты практически ничего не ела, нечего удивляться, что ты так назюзюкалась.

– М-да, дела… А что было после Брода? Я смутно помню.

– Да я и сама помню не очень четко. Пели, пили – ну это как обычно. Ксюха стриптиз танцевала…

– Ну это тоже как обычно, – улыбнулась Татьяна.

– Угу, – согласилась Ольга. – В «бутылочку», помню, играли…

– В «бутылочку»?!

– Но ты с нами не играла. У тебя была очень увлеченная беседа с тем, из-за кого ты так напилась.

– Я разговаривала с Кириллом?! – округлила глаза девушка. – А о чем?

– Не знаю, не прислушивалась. Но вам, по-моему, было очень весело. Ты мне потом сказала, что ошиблась в нем, что, мол, Кирилл – отличный парень, просто душка и все в таком роде.

– Обалдеть. А я не помню…

– Потом мы с Котиком… ну… сама понимаешь.

– Понимаю.

– А когда мы вернулись, твой «душка» уже спал.

– Он не мой, – запротестовала девушка. – Он…

– Помню-помню. Свой собственный, – отмахнулась Ольга, вытираясь. – Все, можешь умываться. Эх, и почему я зубную щетку с собой не ношу?

– А у меня здесь давно уже своя собственная зубная щетка, – похвасталась Татьяна неизвестно перед кем.

– Кто б сомневался, – буркнула Ольга. – Была б твоя воля, тут бы все твое было.

– В смысле?

– В прямом. Думаешь, никто не замечает, как Женька на тебя смотрит?

– Ты сейчас наговоришь! Мы с ним просто друзья.

– Да уж, друзья. Разве ж друзья друг друга взглядами пожирают?

– Я его никогда не пожирала!

– А я не о тебе сейчас говорю.

– Оль, ну ты же помнишь, что у нас с ним ничего не вышло. Ну, еще на первом курсе. И мы решили остаться друзьями. Просто у него характер такой – то он меня «любит», а то и вовсе не замечает. Видела, как он на меня на кухне смотрел? Как на врага народа.

– Ну, тебе оно, конечно, виднее, – внезапно уступила Ольга.

– Конечно, виднее. А что было дальше?

– Потом ты ползала по полу в поисках телефона, но нашла только диван, куда ты благополучно и заползла, уютно свернувшись в объятиях спящего Кирилла.

Татьяна в этот момент чистила зубы, поэтому она ничего не сказала, только махнула рукой – мол, продолжай.

– Ну и все, – помявшись, закончила Ольга. – Мы с Котиком позже тоже легли спать, так что больше ничего я тебе рассказать не могу.

И уж тем более она не могла рассказать подруге о том, как Женька пытался перенести ее в спальню; о том, как девушка предпочла остаться со Змеем; о том, как напился обычно сдержанный Евгений, с ненавистью глядя в золотые глаза проснувшегося от этой суматохи Кирилла и о том, как он плакал потом пьяными слезами у нее на груди, а она утешала его, говоря, что Татьяна просто пьяна и потому не хочет трогаться с места, а вовсе не потому, что вдруг воспылала страстью к его соседу… И о том, как Кирилл, проснувшись и обнаружив рядом с собой спящую девушку, осторожно привлек ее к себе и замер с глуповатым выражением блаженства на лице… Ни о чем она рассказывать не будет. Не ее это дело. Пускай сами разбираются.

– Весело погуляли, – произнесла наконец Татьяна. – Я и половины не помню. Представляешь мой шок, когда я увидела рядом с собой Кирилла?

– Нет уж, этого я представить не могу и пытаться не буду. Я надеюсь, ты хоть одетая проснулась? – не удержалась от подколки подруга.

– Ну конечно одетая! – возмутилась девушка.

– Почему это «конечно»? Ты ж как-никак с парнем спала, не с бревном.

– Так он же инвалид. Парализованный.

– И что? Насколько я вижу, парализованы у него только ноги. С руками точно все в порядке. Да и та часть тела, о которой ты подумала, тоже к ногам явно не относится.

– Хватит меня дразнить! Ничего не было.

– Откуда ты знаешь? Ты ж ничего не помнишь.

– Ну… я бы заметила… – неуверенно пробормотала Татьяна.

– Ха! Заметила бы она! В твоем-то состоянии! Ларина, ты была мертвецки пьяна. С тобой могла забавляться хоть вся наша мужская компания, и ты не проснулась бы!

– Тьфу на тебя! Наши парни на такое не способны.

– Наши – да… а вот Змея пока никто в нашу компанию не зачислял.

«Скорее наоборот, – добавила она про себя. – Уж Женька об этом позаботится».

– Все равно, – упрямо буркнула Татьяна. – Ничего не было. Мы были одеты.

– Это ничего не доказывает. Долго ли одеться после… гм… акта соития?

Ольга сидела на краю ванны, вытянув ноги, и с удовольствием наблюдала, как медленно розовеет лицо подруги.

– Да ладно ты, не грузись. Пошутила я. Наверняка ничего не было. Просто я зашла на кухню, а ты цветешь и пахнешь.

– И ты решила испортить мне настроение, чтобы мне было так же плохо, как и тебе?

– Нет, просто подозрения зашевелились. Видишь ли, когда я вижу девушку, которая вся сияет после ночи, проведенной с парнем, я начинаю думать о том… ну, о чем бы подумал каждый нормальный человек.

– А по-моему, ты вообще всегда об этом думаешь, – проворчала Татьяна.

А сама невольно вспомнила свое пробуждение: немигающие глаза, смотрящие на нее в упор, рука на ее щеке… «Нет! Все это чушь! Ничего не было! И быть не могло!»

– И вообще, – произнесла она вслух, – я ничего не хочу об этом знать. Пойдем лучше, там уже, наверное, все проснулись.

Зрелище, представшее перед их глазами, было душераздирающим, иначе и не скажешь. Опухшие бледные лица с красными глазами, трясущиеся руки и явно больные головы. В общем, болели все. Кроме, разве что, Женьки и Змея, которые выглядели достаточно свежими.

– Привет, народ! – бодро поприветствовала их Татьяна.

– Ой, Танька, тише, ты чего так орешь? – скривилась Ленка.

Остальной «народ» хмуро курил, почти не обратив внимания на приветствие. Оживились они лишь тогда, когда расторопные Мишка с Серегой принесли кому пиво, кому – минеральную воду. Змей, тихонько попивая кофе в своем углу, явно забавлялся, хотя выражение его лица было таким же, как тогда, на детской площадке – в глазах веселые искры, а на губах равнодушная усмешка. Словно он забыл, как это – улыбаться.

========== Глава 6 ==========

На следующий день Татьяна проснулась в прекрасном настроении. Ей ничего не снилось, а если и снилось, она ничего не помнила. Проспала она до полудня и чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей.

Напевая, девушка пошла на кухню выпить кофе. Поприветствовав мать и братьев, она схватила кофейник и закружилась с ним по комнате.

– Осторожней, кофе горячий, – предупредила ее мать. – Разольешь и обожжешься.

– Не разолью. Потому что у меня сегодня все будет хорошо!

– Ну слава тебе, Господи, ожила наконец! – с облегчением сказала женщина. – А то ведь две недели ходила, как в воду опущенная. Я уж думала, депрессия у тебя.

– Она, наверное, хахаля себе нашла, – выдвинул предположение Никита.

– Точно! На Дне молодежи и нашла, – поддержал его как две капли похожий на него Митька.

Татьяна обернулась и показала близнецам язык.

– Даже вы мне сегодня настроения не испортите. Так что и не старайтесь.

– Да не больно-то и хотелось, – разочарованно пробормотали братья.

Они-то привыкли, что сестра всегда очень болезненно реагирует на их шуточки. И вот те раз – ей все равно. Странно. Наверняка что-то действительно случилось. Ну ничего, они обязательно это выяснят.

Час спустя Татьяна вышла на улицу, ведя на поводке Вульфа. Огромный, серый, с волчьими глазами, он очень напоминал хищника, и за это его все боялись. Вульф был полукровкой. Его матерью была собака, а отцом – волк, но отцовские гены никак не сказались на его характере, только на внешности. На самом деле он был кротким, как овечка, хотя, конечно, и хозяйку мог защитить. Впрочем, увидев, как матерый зверюга беззвучно скалит длинные белоснежные зубы, никто не решился бы обидеть девушку.

Выйдя из подъезда, Татьяна почему-то совсем не удивилась, увидев на качелях на детской площадке одиноко сидящего Кирилла. У нее даже возникло ощущение дежа вю. «Кажется, он меня преследует, – подумала она, направляясь в его сторону. – В последнее время я всегда и везде вижу только его. По-моему, я даже начинаю к этому привыкать». У девушки и мысли не возникло, что Змей пришел вовсе не к ней.

– Привет, – сказала она подходя, но вдруг резкий рывок поводка заставил ее остановиться. – Эй, Вульф, что с тобой?

Пес прижал уши, поджал хвост и вздернул верхнюю губу, обнажая сверкающие клыки. Его прищуренные глаза не отрывались от лица Кирилла. Парень сделал какое-то едва уловимое движение, и Вульф спрятался за хозяйку, жалобно скуля.

– Да что случилось? Вульфик, ты чего? – недоумевала Татьяна.

За пса ответил Змей.

– Все в порядке. Собаки меня не любят. Как и кошки, впрочем.

– Почему? – глупо спросила девушка.

– Понятия не имею. Если ты хочешь подойти поближе, тебе придется либо идти без него, либо тащить его на буксире.

Татьяна из чистого упрямства попыталась было приблизиться к Кириллу, но Вульф с громким воем начал упираться всеми четырьмя лапами, взрывая землю и пытаясь вывернуться из ошейника. После минутной борьбы девушка сдалась.

– Странно, – отдышавшись, сказала она. – Такого с ним раньше никогда не случалось.

– Все когда-то бывает в первый раз, – меланхолично произнес Кирилл.

И Татьяну снова посетило чувство дежа вю. «Все когда-то бывает в первый раз. Меня вот тоже обычно не приглашают». Так сказал Змей, так же сидя на качелях на детской площадке…

Тряхнув головой, девушка спросила Кирилла:

– А что ты здесь делаешь? Ты хотел со мной поговорить?

– Вообще-то, это ты хотела поговорить со мной. Впрочем, я и не думал, что ты помнишь. Так, на всякий случай заглянул.

– Я хотела с тобой поговорить? Не понимаю.

Змей невозмутимо достал из нагрудного кармана рубашки какую-то бумажку и протянул ее Татьяне. Она машинально двинулась к нему навстречу и снова ощутила рывок поводка. Девушка удивилась: ей казалось, что длины поводка должно было хватить до качелей. Но оказалось, что Вульф перехватил поводок зубами и теперь тянул хозяйку к себе, словно не хотел подпускать ее к Кириллу.

– Вульф, фу! Ну-ка отпусти! – прикрикнула на него Татьяна, но собака не унималась, косясь налитыми кровью глазами на Змея.

Тот скрестил руки на груди и с ледяным спокойствием наблюдал за растерянной девушкой. Вдруг он перевел взгляд куда-то за ее спину и приподнял брови. «Блин, привычка у него, что ли, такая», – подумала Татьяна и обернулась.

Из-за беседки, находившейся за ее спиной, выглядывали две одинаковых чумазых рожицы с прижатыми (чтобы не расхохотаться) ко рту ладонями.

Все ясно! Выследили таки! Вот разбойники!

Впрочем, сейчас ей это было только на руку.

– Никита, Митька, ну-ка идите сюда! – командным голосом приказала девушка. – Идите-идите, мы вас заметили.

Близнецы, ни капельки не смущаясь, подошли к ним и беззастенчиво уставились на Кирилла. Тот с той же бесцеремонностью в свою очередь разглядывал их.

– Мальчики, возьмите Вульфа и погуляйте с ним.

– Сама гуляй, – отрезал один из братьев. – Это твоя собака.

– Никита!

– И вовсе я не Никита. Я – Митя.

– Ой, да ладно тебе, не выпендривайся. Уж я-то вас различаю.

Никита довольно заулыбался.

– Мить, может, ты его прогуляешь? – с просящими интонациями спросила Татьяна.

– Неа, – незамедлительно ответил тот, поглядев на брата. – Вот сама со своим хахалем и прогуляй.

Близнецы гаденько захихикали, косясь в сторону Змея: как он отреагирует? Разозлится, покраснеет или будет все отрицать?

Татьяна почувствовала, как к щекам медленно приливает кровь, и хотела уже прикрикнуть на братьев, но ее остановил голос Кирилла.

– Да я бы и рад прогуляться с вашей сестрой, но не могу, – и парень кивнул в сторону своей коляски.

И – о чудо! – краснеть пришлось близнецам.

– Ну мы… это…

– Мы конечно…

– Конечно, прогуляем…

– Чего уж там…

– Ну… мы пошли?

– Идите, непути! – отпустила их девушка и облегченно вздохнула, избавившись от лишней обузы.

Наконец, братья скрылись, увлекаемые мчащимся впереди них Вульфом. Пес словно старался как можно быстрее убраться из этого места, и близнецам пришлось бежать, чтобы успеть за ним.

Татьяна повернулась к Кириллу и извиняющимся тоном произнесла:

– Дети. Чего с них взять? Поздние да избалованные. Никакого чувства такта.

Змей молча кивнул, глядя на нее с каким-то новым выражением в глазах.

– М-м… Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Не я. Ты.

Кирилл передал ей бумажку. Развернув ее, девушка с изумлением узнала свой собственный почерк; правда, буквы были корявыми и строчки налезали друг на друга. Вот что она гласила: «Кирюша! (подчеркнуто одной линией). Приходи, пожалуйста, послезавтра ко мне (адрес). Мне нужно поговорить с тобой о чем-то очень (подчеркнуто двумя жирными линиями) важном. Ты мне с… (зачеркнуто). В общем, приходи к часу дня, когда я буду собаку выгуливать. Буду очень ждать (смайлик и несколько маленьких сердечек). Целую (след от губной помады), Танюша». И размашистая подпись в конце.

Прочитав записку, Татьяна долго не поднимала с нее глаз, не зная, что делать дальше. «Это ж надо было так напиться! Обалдеть! Ну, хоть в любви не призналась, и то хорошо».

Она так долго и с таким вниманием изучала содержимое записки, что первым, наконец-то, не выдержал Змей.

– Ну ладно, я уже понял, что ты ничего не помнишь. Я, кстати, тоже. Стесняться тут нечего, с каждым бывает.

Девушка подняла голову и уставилась на него, не веря своим ушам. Кирилл утешал ее?! Грубовато, прямолинейно, по-своему, но все-таки утешал?! Невероятно!

– Я и сам эту записку случайно нашел. Вернее, мама нашла.

Выражение лица Змея не изменилось, но в глубине глаз что-то дрогнуло при упоминании о матери.

– Ну я и решил заглянуть на всякий случай, хотя и был уверен, что ты ничего не помнишь. Вот только объясни мне – так, ради любопытства: что значит «Ты мне с…»?

– Я… гм… не совсем уверена, – залепетала Татьяна, пытаясь потя-нуть время. О, уж она-то точно знала, что это означает! – Я думаю… наверное, я хотела написать «Ты мне сказал», но вот что конкретно – я не помню.

Мысленно девушка тут же дала себе зарок – больше не пить! Ну, или хотя бы не напиваться…

– Значит, сказал?

Татьяна с облегчением кивнула.

– Сказал… – медленно протянул парень. – Интересно, что ж я такого сказал, что ты захотела со мной встретиться и поговорить?

Девушка беспомощно пожала плечами, демонстрируя полнейшую неосведомленность.

– Ну ладно, сказал так сказал.

Татьяна уже было расслабилась, но тут резкий, как удар хлыста, вопрос заставил ее посмотреть Змею в глаза.

– А может, все-таки «снился»?

Лицо девушки вспыхнуло все и сразу, говоря само за себя. Отпираться не было смысла. Кирилл явно и так все понял.

– Ну да, снился, – сдавленным голосом подтвердила Татьяна и почти упала на качели рядом с ним.

– Я так и думал, – будничным тоном сказал парень. – И что, тебя это напугало?

Девушка кивнула, созерцая носки своих туфель.

– Почему? Что именно тебе снилось?

– Этот сон мне приснился, когда я… ну…

– Когда ты решила потанцевать со мной, – помог ей Кирилл.

– Да. В этом сне ты был весь опутан змеями. Их были сотни, если не тысячи.

Татьяна начала говорить все быстрей, словно пытаясь освободиться от своего кошмара, преследовавшего ее так много времени.

– А ты… ты звал меня к себе. Ты кричал и кричал, будто тебе было очень больно. Будто тебя резали на куски. Я пыталась как-то помочь тебе, но, стоило мне только приблизиться, как твой браслет оживал и бросался на меня. И я никак… никак не могла подойти к тебе. А ты все кричал и кричал… Это было… ужасно…

Голос девушки прервался, и она замолчала. Молчал и Змей. Покосившись на него, Татьяна заметила, что он неосознанно крутит в руках эту самую злосчастную змейку. В свете солнца ее глазки блестели, как живые, как будто она хотела сказать девушке: «Погоди! Еще доберусь я до тебя!» Татьяну передернуло.

Заметив это, Кирилл неожиданно протянул браслет ей.

– Вот. Возьми его. Он совсем не страшный.

Девушка осторожно взяла змейку, и глаза той тут же потухли, словно прикосновение Татьяны было ей неприятно. Или в этом было виновато облако, скрывшее за собой солнце?

– Говорят, если посмотреть своему страху в глаза, он перестанет властвовать над тобой, – продолжал Змей. – Посмотри на него. Он не причинит тебе вреда. Это всего лишь украшение, хотя и очень реалистично выполненное.

– Я понимаю, – чувствуя себя совсем по-дурацки, кивнула девушка.

– Если хочешь, можешь даже бросить его на землю и потоптаться по нему, если тебе станет от этого легче.

– Нет, я не могу, – испугалась такого предложения Татьяна. – Это же твой оберег.

– Я не хотел причинять тебе боли, – неожиданно заявил Кирилл.

Его тон оставался таким же ровным и бесстрастным, его глаза – холодными и отстраненными, но в их глубине, где-то совсем глубоко, что-то блестело. Блестело, как непролитые слезы.

«Ну, Танюха, что-то тебя нынче на лирику потянуло. То змеи подмигивающие, то слезы непролитые… Совсем по фазе сдвинулась!»

– О чем ты? Я не понимаю.

– Знаешь, – словно и не заметив вопроса девушки, сказал Кирилл, – я ведь тогда сказал тебе неправду. Ну, о том, что я назвал себя Змеем, потому что хочу, чтобы меня все боялись. Это совсем не так. Змеем меня прозвали в детстве, за то, что я не могу ходить и из-за этого браслета, который я постоянно ношу.

Татьяна с умным видом кивала головой, хотя совершенно не понимала этой исповеди.

– Это всего лишь детское прозвище. Так что не надо меня бояться, – неожиданно мягко закончил он.

– А я и не боюсь, – пробормотала девушка.

Змей промолчал. Его браслет потихоньку остывал, отдавая свое тепло прохладному воздуху.

Татьяна протянула змейку обратно Кириллу и спросила:

– А почему ты его постоянно носишь?

– Не знаю. Привык. Без него я чувствую себя раздетым.

– Ну, так одевайся поскорее, – попыталась пошутить девушка, но тут ладонь Змея, забирающего безделушку, коснулась ее руки, и у Татьяны перехватило дыхание.

Она взглянула в его глаза, и на нее снова хлынул теплый золотистый свет. Он окутал ее своим сиянием, согревая, успокаивая, очищая ее измученную кошмарами и сомнениями душу. Она потянулась к источнику этого целительного света, к Кириллу, из глаз которого струился этот невероятный золотой поток. Девушка положила ладони ему на плечи, будто собираясь окунуться в это сияние…

– Танька! Та-а-а-анька!

Она зажмурилась, ожидая, что открыв глаза, она снова увидит Ольгу, наполовину вылезшую из окна Женькиной квартиры. «И этого я не переживу! – подумала она. – Точно не переживу!»

Открыв глаза, она увидела одного из близнецов, бегущего к качелям. Переведя взгляд на Змея, она осознала, что сидит совсем рядом с ним, положив свои руки ему на плечи, словно собираясь обнять.

Значит, на этот раз все было по-настоящему! И этот свет – значит, он тоже был! Но как? И что же тогда было в прошлый раз?

– Не думай об этом, – шепнул Змей, снимая ее ладони со своих плеч.

– Танька! – задыхаясь, подбежал к ним «гонец». – Мамка велела передать, что тебя к телефону. Она тебя в окошко увидела и послала меня.

– Никита, – негромко сказал Кирилл, давая Татьяне время прийти в себя. – Тебя разве никто не учил, что нельзя мешать взрослым?

– А я чего? Я ничего. Мне мамка велела, – оправдываясь, забормотал мальчуган. – И вообще, я не вовсе не Никита, я…

– Врешь, – безапелляционным тоном отрезал парень. – Все ты врешь.

– Вру, – согласился Никита. – А ты откуда знаешь?

– Когда человек врет, у него зрачки расширяются, – сообщил Змей.

Никита поразмыслил об этом и убежал: торопился, наверное, проверить сказанное на брате.

Татьяна встала, чувствуя, как у нее подгибаются колени.

– Ну, я, наверное, пойду, – неуверенно сказала она. – Телефон.

Змей молча кивнул.

– Ну, пока. Увидимся.

«Конечно, увидимся», – пронеслось в голове девушки.

– Конечно, увидимся, – эхом отозвался Кирилл.

========== Глава 7 ==========

– Оль, ты крем для загара взяла?

– Конечно взяла.

– А полотенце?

– И полотенце.

– А фотоаппарат?

– Да взяла, взяла. И даже купальник взяла, если тебя это так интересует. Ты чего так волнуешься?

– Ничего я не волнуюсь. Не люблю выяснять на месте, кто что забыл.

Девушки собирались на пляж. Татьяна упаковывала необходимые вещи, а Ольга, по своему обыкновению, валялась у нее на диване, болтая ногами и грызя яблоко.

– Слушай, Ларина, ну сегодня на пляже все парни будут твои, – с завистью сказала она, разглядывая новый купальник подруги.

– Знаю, – кокетливо отозвалась та. – Три дня походов по магазинам – и вот результат.

– М-да. Похоже, придется мне сегодня приглядеть за Котиком. Ну там, челюсть ему на место вправить или еще что-нибудь в этом роде.

– Да ладно тебе, – отмахнулась от нее Татьяна. – Слушай, побудь здесь, я пока бутерброды загружу.

– Угу.

Ольга уже почти доела яблоко, когда в комнату со страшным криком влетел один из близнецов в маске Крюгера. Девушка поперхнулась и уронила фрукт.

– Тьфу ты, пропасть! Ну, Никимитька, щас ты у меня получишь! Щас ка-а-ак поцелую!

И Ольга сделала страшные глаза. Мальчуган, взвизгнув, умчался.

– Эй, что там у вас происходит? – донесся из кухни голос Татьяны.

– Братец твой решил меня до инфаркта довести, – ответила девушка, наклоняясь за упавшим яблоком.

– Который?

– А черт их разберет – который.

Из спальни близнецов раздался дикий гогот. Они обожали, когда Ольга так отвечала. Она и придумала им это обезличенное имя – Никимитька. Чтобы не путаться.

Подбирая яблоко, Ольга заметила на полу смятый лист бумаги. Не терзаясь угрызениями совести, она подняла его, расправила и начала читать написанное на нем. За этим занятием и застала ее вернувшаяся Татьяна.

– Эй, отдай сюда! – выронив пакет, бросилась она к подруге.

Та, смеясь, подняла листок над головой и запрыгнула на диван.

– Ну, Танюха, ты и пишешь! Прямо начинающий писатель.

– Отдай! Тебе разве не говорили, что невежливо читать чужое?

– Я нашла это на полу, значит, это мусор. А мусор – он ничейный! – хохоча, отбивалась Ольга. – Нет, ну ты слушай, здорово написано: «Его глаза подобны озерам, закованным в ледяную броню. Но этот лед прозрачен, и так же, как сквозь лед пруда можно разглядеть кипящую там, в глубине, жизнь, так и глубоко в его глазах можно увидеть отблески жизни, отзвуки чувств».

Девушка перескочила на тумбочку и продолжила читать:

– «Но как не дано разглядеть сквозь лед отдельных обитателей пруда, так и в его глазах невозможно прочитать, что он чувствует». Танюха, да ты просто романтик!

Ольга соскочила на пол и дочитала:

– «Мне кажется, что глаза – это самое живое, что есть в бесстрастном лице Кирилла». Так это что, про Кирюху?

Татьяна, наконец, выхватила у нее листок и спрятала его в стол.

– Да, про него, – буркнула она недовольно.

– Ты чего, обиделась, что ли? – удивилась подруга.

– А ты бы не обиделась, если бы увидела, что кто-то читает твой дневник?

– Так откуда ж я знала, что это дневник? Это же просто смятый клочок бумаги.

– Все равно, читать было необязательно.

– Да я же просто глянула. А там такое – ну просто невозможно оторваться!

– Я тебя просила отдать! Значит, я не хотела, чтобы ты это читала.

– А я думала, что ты из скромности делаешь вид, что стесняешься. Я же решила, что это какой-то любовный рассказ. Такие аллегории – закачаешься! И потом – какие могут быть секреты от лучшей подруги?

– Подлиза, – невольно улыбнулась Татьяна. – На все ответ найдешь.

– А ты что, во мне сомневалась?

– Даже и мысли такой в голове не было.

– Тань, я тут подумала – если ты о Змее такое пишешь, то что же, интересно, ты пишешь обо мне?

– Вот возьми мой дневник и прочитай, – буркнула еще не до конца успокоившаяся девушка.

– Правда? Ты мне разрешаешь?

– Нет! Ни за что! С тебя станется.

– Это точно, – довольно усмехнулась Ольга. – Так что давай, колись, что ты там пишешь про меня и мои глаза.

– Бирюзовоглазое чудо, – подумав, сказала Татьяна.

– Неплохо. А еще?

– С улыбкой, как солнце с утра.

– А, позволь уточнить, какое солнце? Чье? Если, например, взять мое Солнце, то с утра оно, знаешь ли, не очень – небритое и всклокоченное.

Татьяна рассмеялась.

– Оль, с тобой ну совсем невозможно серьезно разговаривать.

– Ну почему же невозможно? Очень даже возможно. Расскажи мне, например, с чего это ты вдруг глазами Кирилла заинтересовалась, и я вполне серьезно тебя выслушаю.

Ольга сделала серьезный вид и вся обратилась в слух.

– Вообще-то, нас парни ждут, – напомнила девушка.

– Ничего, подождут, им это полезно. Рассказывай.

Попробуй тут открутись! Насядет ведь и не слезет, пока все ей не выложишь. «И что это все в последнее время из меня вытянуть что-то пытаются? Змею про сон расскажи, Ольге – про Змея… Прямо хоть действительно бери и размножай дневник и каждому копию выдай. Или вообще, завести открытый блог в Интернете и ссылочку дать всем знакомым, чтобы секретов не было».

– Мне кажется, что Кирилл – очень странный парень, – начала Татьяна. – Есть в нем что-то… даже не знаю, как и сказать…

– Он тебе нравится? – напрямую спросила Ольга.

– Что? – запнувшись на полуслове, поглядела на подругу девушка.

– Он тебе нравится?

– Ну и вопросики у тебя!

– Самый обычный вопрос. Не думаю, что можно ТАК писать о парне, который тебе абсолютно безразличен.

– Нет, ну конечно, он мне не безразличен, но это вовсе не значит, что он мне нравится. Просто он… не похож на остальных.

– А по мне – парень как парень. Один из многих.

– Возможно, это потому, что ты не видела его моими глазами.

– Знаешь что, подруга. Если бы ты взглянула на Котика моими глазами, он тоже показался бы тебе очень даже необыкновенным.

– Оль, на что ты намекаешь? – возмутилась Татьяна. – Я же его совсем не знаю.

– А ты, что же, не веришь в любовь с первого взгляда?

– Не верю!

– Правильно, – согласилась Ольга. – Я тоже. Но ты же знаешь: любовь – это химия. Вдруг у вас там феромоны совпали или еще что-нибудь эдакое. Нет, ну это ж надо было так написать: «Его глаза подобны озерам…» Я в нирване!

Больше всего на свете девушке хотелось запустить в подругу чем-нибудь потяжелее, но ту спас телефонный звонок.

Татьяна подняла трубку.

– Алло? Да, Жень, уже идем. Да-да, практически летим. Ага, на крыльях любви и счастья. Все, ждите. Ага, давай.

– Что, нас уже потеряли? – полюбопытствовала Ольга.

– Да. Так что руки в ноги – и побежали.

Побежали, естественно, к Женьке – во-первых, в большинстве случаев все встречались именно у него (его квартира была как бы перевалочным пунктом), а во-вторых, от его дома до моря было рукой подать.

День выдался чудесный: чистое небо, ласковое солнце, теплая вода и горячий песок. Татьяна лежала на животе и млела от осторожных прикосновений рук Женьки, втирающих ей в кожу крем для загара.