Текст книги "Рубиновый сокол (СИ)"

Автор книги: selena_snow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Вот что… тебе все равно, кому служить… так служи мне! Тогда тебя ждёт слава… ты же хочешь этого… ты хочешь этого даже сильнее, чем Шарлотту! – Карл смотрел на него, а Чезаре смотрел на короля со невольным страхом и растерянностью.

– У вас кровь.

– Что?

– Ваше величество… у вас идёт кровь носом…

Карл сначала как будто не понял, о чем он, а потом поднёс руку к лицу. На ладони остались красные капли.

– Вы уверены, что не нужно послать за врачом?

– Мне… нет, сначала Ги… Чезаре, я буду ждать вас двоих в тронном зале… – пробормотал король. – Мы ведь собирались переодеться.

Чезаре проводил короля взглядом и, предвкушая скорый триумф, почти бегом направился в сторону своих покоев. Придя туда, он порвал написанное вчера письмо Лукреции и сел писать заново. Рука дрожала от волнения.

«Король Карл проникся ко мне доверием и глубоким расположением. Я ехал в надежде получить жену, но получил и короля Франции, и я не сомневаюсь, что смогу теперь во всем склонить его на нашу сторону». Написав «нашу», Чезаре улыбнулся.

Мы…

Борджиа…

Было около двух часов пополудни, когда Чезаре вошёл в тронный зал. Ги подошёл практически одновременно с ним. Они молча обменялись кивками. Карл уже был там, сидел на троне, ожидая их. Позже Чезаре вспоминал, что тогда его немного удивило, что король действительно нарядился в парадное платье, словно ему предстояло принимать важную делегацию или участвовать в торжественной церемонии. Ги же, судя по его лицу, даже не предполагал, зачем их позвали, и сейчас встревоженно озирался по сторонам.

Чезаре смотрел на Карла. Едва войдя в зал, он с первой же секунды понял, что с королем что-то не в порядке. Карл сидел, опустив голову, не поднимая на них взгляда, и был так бледен, что напоминал призрак. Он никак не прореагировал на их появление, пока Ги не произнёс робко: «Вы звали меня ваше величество»?

– Да, дорогой кузен… – кажется, чтобы произнести одно это, королю потребовались неимоверные усилия. Чезаре напряжённо сжал вспотевшие ладони. Его охватил страх.

«Просто скажи это, чтобы он услышал… просто скажи…»

– Ги, я позвал тебя… – лицо короля как будто пронзило судорогой боли. – Чтобы сообщить тебе новость… которая тебя не обрадует…

Чезаре невольно сделал шаг вперёд, увидев как Карл мучительно закрывает рукой лицо и резко бледнеет.

«Нет, пожалуйста… только не сейчас!»

Когда через секунду король потерял сознание, он, не раздумывая, уже готовый, бросился к дверям с криком «врача, скорее врача!»

Все что происходило потом, было до того нелепым, что мужчина посчитал за благо, что Карл потерял сознание и не видит происходящего. Когда Чезаре выбежал из зала, требуя позвать врача, все как-то глупо засуетились, и то ли не могли понять, что произошло, то ли не знали, стоит ли выполнять его, Чезаре, требование. Все эти люди из прислуги и свиты, держащие себя с таким достоинством и почти высокомерием все эти дни, в один момент как будто отупели и походили на стайку испуганных воробьев.

Послали за лекарем и до его прихода никто не решался подойти к без чувств лежащему на троне королю, вместо этого требуя от Чезаре объяснений. Он был в ярости, потому что это выглядело так, как будто его обвиняют в умышленном нападении, и только когда Ги подтвердил, что Карл вдруг неожиданно потерял сознание, просто начав говорить, его оставили в покое.

Наконец, пришёл врач и быстро произведя осмотр, немного нервно заявил, что причин для паники нет и у короля, очевидно, обморок от жары и его необходимо перенести в прохладное место.

Чезаре видел, как стоявший неподалёку от него кардинал Брикконе внимательно выслушал сказанное, после чего посмотрел на Чезаре.

– Что произошло?

– Король ударился головой о дверной притолок около часа назад. Почему ваш лекарь говорит о солнечном ударе, он что, не видит шишки на лбу?

– У его величества уже случались глубокие обмороки в прошлом, – кардинал, однако, говорил с сомнением. – Вы ничего странного не заметили в его поведении? Разговоре?

Что он мог на это ответить? Рассказать об их споре и великих планах Карла, которые тот строил ещё час назад? Для кого-то со стороны речи короля и впрямь могли бы показаться безумным бредом, но не для него. Мысль, что только что он лишился всего – Шарлотты, возможности сделать Францию политическим союзником, приводила в отчаянье.

– Король, кажется, как-то упомянул про головную боль… со вчерашнего дня. Это все, что мне известно.

– Пошлите за Иоланто, – обратился кардинал к одному из слуг. – И немедленно поезжайте и верните герцога Орлеанского, он не должен был уехать слишком далеко.

***

Герцогиня Анна стояла, прислонившись к широкому раскидистому дубу и обмахивалась концом вуали.

– Анна, не смотри на меня так хмуро… Я всего лишь хочу оказать тебе помощь… – стоявший рядом герцог Луи улыбнулся.

Кто бы мог подумать, что их встреча будет такой… Колесо кареты, на которой ехала Анна, зацепилось за камень и отлетело, вынудив герцогиню сделать вынужденную остановку прямо посреди поля, рядом с лесом. Поломка оказалась серьезней, чем думали поначалу, и кучер всерьёз высказал предложение вернуться обратно во дворец, так как у кареты сломана передняя ось и починка будет требовать времени, а до ближайшего постоялого двора езды было не менее двух часов.

Именно в этот момент волею случая их заметил направлявшийся из Амбуаза герцог Орлеанский. Подъехав и узнав, в чем дело, он предложил свою помощь, а именно добраться до его летней резиденции и там заняться починкой, и, в конце концов, он всегда готов предоставить Анне свой собственный экипаж.

Анна была вынужден признать, что это единственно разумный выход, так как обратная дорога до Амбуаза заняла бы больше времени, а до замка Луи оставалось что-то около часа езды.

Это был тот редчайший случай, когда они остались наедине, и Анна, хоть и старалась сохранять невозмутимость, чувствовала, что ее вновь охватывает целый сонм противоречивых чувств – страха, злости, отчаянья и даже радости.

– Сегодня жаркий день… – Герцог наклонился и сорвал росший у подножья дуба, где стояла Анна, цветок. Он стал рассеянно обрывать желтые лепестки и они падали к ногам герцогини. – Но вечером мне кажется, будет гроза…

– Оставь эти светские разговоры, Луи, – перебила его Анна. – Тебе не обязательно стоять тут со мной. Мои слуги помогут мне добраться до замка и без твоего сопровождения.

– Боже, Аннет, когда это кончится? – вздохнул герцог. – Когда ты прекратишь свою маленькую и упрямую военную компанию против меня? Почему мы не можем примириться? Ради блага нас всех…

Анна гневно сдвинула брови и перестала обмахиваться.

– И ты задаёшь мне этот вопрос? Ты предал нашу семью, и я вынуждена мириться с тем, что ты по-прежнему являешься ее частью!

– Да перестань, никого я не предавал, и ты прекрасно это знаешь! – он шагнул прямо к ней, подойдя ближе и заглядывая в глаза. – Это ты окрестила меня иезуитом и злодеем, и только ты одна так считаешь. Карл с тобой не согласен, он меня предателем не называет.

– Мнение Карла, к сожалению, всегда основывается больше на его собственных чувствах и импульсивных побуждениях, и для меня от того оно всегда слишком далеко от истины, – сухо заметила Анна.

– Ай-яй-яй… ты подвергаешь сомнению мнение его величества? – в голосе Луи звучала мягкая ирония. – Какая дерзость…

Анна смотрела в лицо мужчина напротив. Луи улыбался ей. У него всегда была очень красивая улыбка – широкая, открытая и обезоруживающая, как ей казалось когда-то, своей искренностью.

– Мой брат, к несчастью для него, очень добр и простодушен. Он видит лишь то, что хочет видеть.

– А чего хочешь ты? Анна… Давай поговорим о тебе? – настойчиво произнёс герцог. – В кои то веки мы одни… лишь ты и я… у тебя ко мне много претензий. Но разве ты не пристрастна? Ты вплела нашу историю, нашу с тобой историю в политику целой страны… За что ты меня так строго судишь? Мой брак с Жанной был устроен твоим отцом, который меня ненавидел. Ты сама была замужем… что нам оставалось?

– Ты нарушил обещание, данное отцу, ты плёл интриги против меня за моей спиной! – в гневе воскликнула женщина, вмиг теряя самообладание. – Ты позволил себе усомниться в воле моего отца и попытался отобрать мою власть после его смерти!

– Власть Карла. Он был законным королем и он мог править страной без надзора твоего муженька. Твоё постоянное вмешательство и контроль не были заботой. Ты хотела сама править Францией, вот и все. Мы все хотим любви и власти. Это нормально.

– Я все делала для блага моей страны… а ты поднял против меня восстание, ты! – Анна яростно ткнула пальцем ему в грудь.

– А ты бросила меня в темницу и хотела казнить. Тебе не кажется, что мы в расчете? – тихо произнёс Луи. – Столько лет уже прошло, к чему цепляться за прошлое? Прости меня, Анна… если я заставил тебя страдать. Я этого не хотел.

Она вздрогнула, почувствовав, как внутри, в груди что-то предательски сжалось.

«Нужно быть сильной… быть сильной…»

– Ты причинил мне сильную боль. Ты даже не представляешь, какую… – она отвернулась и стала смотреть куда-то в сторону, в чащу деревьев. Рука нервно сжимала конец вуали, за который он цеплялась, словно пытаясь удержать внутреннее равновесие.

– Я знаю. Но ты должна быть снисходительнее ко мне. Думаешь, со мной поступили справедливо? Очнись, Анна, я пострадал больше всех. Дядя меня ненавидел и изводил как только мог… а ведь я с самого начала не делал ничего плохого. Я был просто сыном своего отца. И пострадал за это. Карл получил корону Франции и прекрасную жену, а мне подсунули… – он запнулся. – Твою сестру… пустоцвет, кроткое существо, но которое даже при всех достоинствах и женщиной назвать нельзя. Он сделал это, чтобы унизить меня, лишив возможности иметь наследников. Меня сажали в тюрьму, выгоняли… посмотри на мою жизнь, Анна! Хватит сражаться против человека, который давно стоит безоружным!

Герцогиня подняла на него взгляд.

– Ты увивался за Анной… я знаю, что ты признавался ей в любви. Она жена моего брата и твоего короля… это оскорбление…

– Оставь короля в покое… – тихо произнёс Луи. Он теперь стоял так близко, что она ощущала его дыхание у себя на щеке. – Это только твоя ревность. В ревнуешь меня к Анне, как ревновала к Жанне… но ты прекрасно знаешь, что мои руки связаны. Я обречён на несчастливый брак с нелюбимой женщиной… а любимая меня ненавидит и желает мне смерти.

Анна отшатнулась. У неё закружилась голова. Луи положил руку на дерево, за ее спиной и наклонился к ее губам.

– Да, я испытывал чувства к королеве… но только потому, что она напоминает мне тебя… в юности. Когда ты меня ещё любила… и делала счастливым.

– Луи, пожалуйста, не надо… – она почувствовала как голос ее дрожит и к глазам подступают слезы.

– Если бы я только был в силах… если бы я мог… – он коснулся губами ее щеки и у Анны подкосились ноги. Небо, лес, деревья, воздух… все перестало существовать. Кажется она сама перестаёт существовать, быть собой.

Их могли увидеть. Герцогиня закрыла глаза, чувствуя как горячие губы касаются ее кожи, а на талию ложатся руки. Она боролась изо всех сил и чувствовала что проигрывает в этой немой, безмолвной борьбе. Ее выдержки хватало только на то, чтобы не позволить себе что-то в ответ.

– Останься… поедем ко мне… раз уж теперь мы два изгнанника…

– Я не могу… – прошептала она.

– Конечно можешь. Хотя бы на одну ночь… – он приподнял ей пальцами подбородок. – Мы ведь так и не провели ее вместе.

Он поцеловал ее в губы и она ответила, и если бы Луи не подхватил ее, прижав к себе, просто бы упала на землю.

Звук рога и крики заставили их остановиться и обернуться.

В их сторону галопом направлялись несколько всадников. Один из них держал в руке королевский флаг.

– Герцог Луи Орлеанский! – громко обратился к Луи один из них. – Вам велено немедленно прибыть в королевский дворец!

Луи побледнел. Анна невольно ухватила его за руку и стиснула ладонь.

– Спокойно, господа! Что случилось? – у него вырвался нервный смешок.– В чем меня обвиняют?

– Вас ни в чем не обвиняют. – Один из всадников снял шляпу и они увидели, что это был молодой Антуан де Амбуаз – камердинер и друг короля. – Кардинал Брикконе велел послать за вами… король при смерти.

У Анны вырвался крик. Луи ошарашенно оглядывался на обступивших его всадников.

– Но как… все так серьезно?

– Вам велено явиться во дворец.

– Да, конечно…

Анна чувствовала, как его ладонь выскальзывает из ее руки, и, оглушённая отчаяньем и страхом, не ведая что делает, вцепилась ему в рукав.

– Я тоже поеду, Луи… я с тобой!

– Твоя карета сломана.

– Я поеду верхом!

– Нет, Анна, езжай в мой замок, я пришлю тебе новости… – он коснулся ее плеча. Потом закрыв на миг глаза, вскочил на лошадь, которую подвёл слуга. Она видела его лицо… его лицо, на котором страх уже сменил проклятый триумф. О, Господи, за что… за что!

– Будем надеяться, что все обойдётся… я уверен, это какая-то ерунда. Наш Шарль всегда заставлял всех понервничать, – он яростно хлестнул лошадь. – Вперёд!

Король пришёл в сознание один раз. Но не успел Чезаре воспрянуть надеждой, как стало понятно: Карл полностью потерял речь. Теперь последние сомнения отпали – состояние короля настолько серьезно, что он может не выжить. Придя в себя на несколько секунд, не в силах произнести ни слова и только шевеля губами, он содрогнулся к короткой конвульсии и вновь лишился чувств, больше уже не приходя в сознание.

Привели Иоланта – тщедушного, почти седого старичка с пронзительными голубыми глазами. Подойдя к кровати, на которой лежал Карл, он кинул на него беглый взгляд после чего повернулся к остальным и гневно произнёс:

– Святой Боже, вы что, его передвигали? Я ведь столько раз говорил: нельзя передвигать!

– Не могли же мы оставить короля лежать там… – воскликнул кто-то. – Врач сказал, что у него солнечный удар и его нужно перенести в прохладное место…

– Врач… – Иолант скривился. – Вы сделали ему хуже!

Он бегло осмотрел больного, и громко объявил меньше чем через минуту:

– Аpoplexia! Ничего нельзя сделать… он умирает…

– Вы уверены? – произнёс побледневший кардинал Брикконе.

– Уверен я? – старичок в негодовании затряс рукой. Он плохо говорил по-французски и с сильным, непонятным акцентом. – Я говорил королю: другой образ жизни! У короля была густая кровь и мало кислорода! Он не слушал! Я говорил ему лежать, а он бежал… я говорил ему не есть мяса, а он ел! Я говорил «воздерживаться», а он не воздерживался! Никогда не воздерживался от излишеств!

– Кто это? – шепотом спросил Чезаре у стоявшего рядом с ним с потерянным видом Ги. – Это лекарь?

– Иолант? Нет, не совсем… – так же шепотом ответил Ги. – Он аптекарь. Лечил королеву Шарлотту, мать короля… она очень ему доверяла. Иолант придерживается… других взглядов в медицине. Представляешь… он говорит, что нельзя пускать кровь, но предлагает разрезать людей, как кроликов. Говорят, его чуть не повесили за то, что он воровал с кладбища трупы и разделывал их…

– Почему его позвали?

– Говорят, он спас короля в детстве от тифа и кори. А ещё вылечил его припадки… – Ги посмотрел на Чезаре. – Если он сказал, что ничего нельзя сделать… значит ничего…

– Откуда он?

– Из Турции.

Приговор, вынесенный стариком, поверг всех собравшихся в комнате в странное оцепенение. Король был ещё жив, но смерть его в мыслях тех, кто стоял возле его постели, словно уже стала совершившимся событием. Ожидание неизбежного конца превращало время в пытку.

В комнату вошла королева. Смертельно бледная, она, впрочем, держалась неизменно мужественно. Кардинал приказал покинуть комнату всем остальным, но Чезаре решил остаться. Он сам не знал, зачем. Услышав, что надежды нет, он ощутил странную опустошенность, но не мог заставить себя покинуть комнату, где на роскошной кровати умирал человек, обещавший исполнить все его мечты. Когда кардинал сообщил, что Карл при смерти, Анна не произнесла ни слова, только быстро шагнув к подносу с напитками, дрожащей рукой налила себе рюмку крепленого вина и выпила ее залпом, тихо охнув. Чезаре увидел, как по ее левой щеке скатилась слеза, которую она быстро вытерла рукой.

– Вы плачете? – он был удивлён, потому что уже уверовал в то, что слезы для королевы едва ли не самая непозволительная роскошь. Особенно в его присутствии.

– В горечи есть безопасность… – она посмотрела на него взглядом, полным такой обреченности, что ему впервые стало невыразимо жаль эту прекрасную, но, кажется, несчастнейшую на свете женщину.

– Вы сдержите слово? – он имел в виду их договор.

Анна неожиданно со злостью произнесла:

– Покиньте комнату, Борджиа!

Мужчина вышел из покоев. В коридоре возле дверей в комнату короля люди, придворные и слуги склонились в безмолвной молитве. Пройдя мимо них, Чезаре вышел в коридор и услышал шум на улице. Прибыл герцог Луи Орлеанский. Увидев его, он как показалось Чезаре, был обрадован.

– Чезаре Борджиа… кто бы мог подумать.

– Что мы снова встретимся с вами и при таких печальных обстоятельствах…

– Я уже знаю про игру. И я хочу вам сказать, – он произнёс это с горячей настойчивостью: – Вы должны отбросить и тень собственной вины! Вы невинны! Все придерживаются такого мнения… и я в том числе! Посмотрите на себя… такой здоровяк… и о чем Карл только думал?

До этой минуты Чезаре даже не задумывающийся о какой-либо доле своей вины, невольно вздрогнул. Даже победив, он рискует проиграть…

– У кузена было слабое здоровье и это все понимали… кажется, кроме него… – продолжал Луи. – Давайте, проводите меня к нему скорее!

Герцог выглядел взволнованным, его руки слегка дрожали. Он кажется все ещё не верил в реальность происходящего. Они вновь вернулись в королевские покои, которые королева Анна покинула, узнав, что прибыл Луи.

Чезаре видел, как изменилось лицо герцога, когда он увидел лежащего на кровати Карла. Если у Луи и были какие-либо мысли о собственном торжестве, то в тот момент они рассеялись моментально. Он аккуратно присел на кровать рядом и коснулся руки брата, сложённой на груди.

– Карл… что с тобой.? – он на несколько мгновений закрыл глаза, а потом произнёс с некоторой печальной растерянностью. – Мы с кузеном не всегда соглашались друг с другом в политике и семейных делах… но он мой суверен… и видеть как он умирает вот так… как вянущая старуха… это трагедия.

Некоторое время они сидели в полной тишине, Луи неотрывно смотрел на неподвижно лежащего короля, как будто ожидал… чего? Знака смерти? Или что Карл неожиданно восстанет из царства мертвых и, может быть, ухватит его, чтобы утащить за собой?

– Шарль, бедный Шарль… чем ты прогневил Бога, что он посылает тебе такую смерть? – пробормотал герцог. – Это несправедливо.

– Монсеньор… остались минуты…

Чезаре не знал, что двигало им в эту минуту, откуда в сознании его вообще возникла эта идея – безумная в своей основе, но он вдруг с неистовой уверенностью подхватил безвольно лежащее на подушке тело и приподнял.

– Что вы делаете? Сейчас же прекратите! – попытался остановить их кардинал.

– Помогите мне.

Один лишь взгляд – и герцог все понял. Они оба подхватили Карла и, стащив с постели, понесли прочь из комнаты, мимо изумленных слуг и придворных, вперёд, в тронный зал. Король Франции должен умереть как король… и он окажет Карлу эту последнюю услугу, за которую тот уже не сможет его отблагодарить, но в тот момент Чезаре впервые двигало желание совершенно личное, затмевающее даже его необходимость угодить герцогу Орлеанскому.

Они усадили Карла на трон, и Луи лично возложил ему на голову корону. Лицо короля выглядело столь спокойным и безмятежным, что казалось, он просто крепко спит и в любой момент может проснуться и изумиться происходящей вокруг суете. Чезаре даже явственно представил, почти услышал звук его голоса, произносящий с негодованием:

«Чезаре, что вы себе позволяете? Немедленно положите меня на место и не смейте трогать руками!»

Зала постепенно наполнялась людьми, которые в любопытстве последовали за их странной прощальной процессией. Собравшиеся опустились на колени и склонили головы в почтительном смирении.

– Да, так лучше… – произнёс Луи, не отрывая взгляда от трона. – Ему бы это понравилось…

Всё стихло. Можно было слышать, как муха жужжит в оконной раме и, кажется, где-то на улице продолжали петь птицы.

Сердце короля перестало биться в 19 часов 14 минут.

========== Глава 7 ==========

Когда Чезаре вернулся,наконец, к себе комнату, он вновь достал и уже в который раз перечитал письмо Лукреции, после чего порвал его и написал всего несколько строчек:

«Король Франции Карл VIII скоропостижно скончался сегодня вечером. Новым королем стал герцог Луи Орлеанский. Новые обстоятельства делают срок моего пребывания во Франции неопределённым.

С любовью, твой Чезаре.»

Драматические события этого дня произошли столь скоропалительно, что стали особенно тяжелым ударом для членов семьи короля и всего двора. Люди были смущены, сбиты с толку, растеряны. Шарлотта плакала, потому что слезы казались естественной необходимостью в такой ситуации. От короля Карла она лично никогда не слышала ни одного грубого слова и не видела дурного поступка и ей было искренне жаль,что смерть так жестоко забрала его в расцвете лет и причиной этого,пусть косвенным образом является в том числе и она. Ведь если бы не эта игра в мяч с Чезаре Борджиа, Карл не ударился бы головой и не случилось бы того что случилось.

К тому же Шарлотта невольно стала свидетельницей ужасной сцены внезапного прибытия ко двору сёстры Карла, герцогини Анны. Сразу же после смерти Карла, приближенные к королю и королеве подданные, исключая саму королеву, которая удалилась в свои покои, и которую никто не решался тревожить, все собрались в тронном зале. Практически сразу же в комнату вбежал взволнованный слуга и прошептал что-то на ухо Луи, который замахал на него руками, очевидно отчитывая за что-то. В этот же момент в коридоре за дверью раздался шум голосов, женский крик и в зал, преследуемая охранниками,(скорее для вида) ворвалась герцогиня де Боже.

Все невольно повернулись в ее сторону, и она в свою очередь оглядела людей вокруг и посмотрела на герцога Луи. Было понятно, что она не знает ничего пока о разразившемся несчастье, но уже угадывает его в лицах собравшихся здесь людей.

–Боже, Анна…вы здесь..– Луи встал и выглядел при этом очень смущенным .-Как ваша карета? Ее уже починили?

–Меня задержали..охранники…– она дрожала то ли от холода, то ли от нервного напряжения. – По какому праву..

–Задержали мои люди?

–Ваше величество, мы всего лишь пытались объяснить герцогине…– начал один из охранников, но его перебил громкий крик герцогини.

–Как! Ваше величество? – она потрясено смотрела на стоявшего перед ней Луи Орлеанского. Все,включая Шарлотту, невольно отвели глаза. – Где мой брат? Где король?

Голос Анны как будто бы эхом отозвался от каменных стен и гулом прокатился притихшему по залу. Шарлотта, всегда осуждавшая герцогиню за ее поведение с Королёвой почувствовала горький укол сострадания. Герцог Луи, (он по-прежнему оставался для неё в этом статусе) нашёл в себе силы подойти к герцогине, и встав напротив, участливо положить ей руку на плечо.

–Мне крайне тяжело сообщать вам эту новость, дорогая кузина..-Никто не сомневался, что так оно и было.– Карл..ваш брат….наш король…

Анна отшатнулась от него, глядя с ужасом.

–…скончался полчаса назад. От внезапно поразившего его удара…

На короткий миг тишина словно застыла и время остановилось, чтобы через несколько мгновений быть разорванным на части отчаянным криком. Герцогиня закрыла лицо руками, и упала на колени. Этот крик, напоминавший предсмертный вопль растерзанного животного, был так страшен, что Шарлотта в ужасе спрятала лицо на груди у Ги.

–Нет! Нет! Нет!!!!!

Луи отступил и сделал знак слугам. Те подхватили потерявшую всякое самообладание женщину, и поставили на ноги, чтобы попытаться увести из зала.

–Ты! Ты! Ты король?

–Анна…

–Господи всевышний! Забери мою жизнь! Я не хочу..не хочу больше жить!! Карл! Я хочу видеть своего брата!! Ты не имеешь права меня к нему не пускать! Иуда!

Ее вывели из зала едва ли не силой и надо сказать, что Шарлотта никогда прежде не видела герцогиню столь отчаянной убитой горем и не представляла себе, что это возможно. По щекам девушки снова заструились слезы. Кто-то из собравшихся в зале тоже всхлипнул, словно выходя из оцепенения и осознав в полной мере всю горечь постигшей трагедии. Людовик дождался пока дверь за герцогиней захлопнется и посмотрел на собравшихся, смущенных и опечаленных этой сценой людей. Он явно пытался принять какое-то решение. -Я думаю, господа.. нам всем необходимо некоторое время…– он сглотнул.– Чтобы побыть наедине со нашим горем.

С Этими словами он стремительно вышел из зала.

Шарлотта и Ги сидели в саду вдвоём. Смеркалось. Ветер тихо шелестел листвой, не было слышно даже привычного вечернего стрекота цикад и пения птиц. Небо, чистое и голубое днем, заволокло облаками, словно сама природа облачилась в печальный траур. Ги, который был с королем, когда все случилось и присутствовал при его кончине, впал в странное оцепенение. Теперь же когда он узнал все детали истории с Чезаре Борджиа, узнал о том, ЗАЧЕМ именно Карл позвал его и какую новость хотел сообщить прежде чем потерял сознание, он неожиданно произнёс:

–Шарлотта..я должен тебе кое о чем рассказать. -Голос его показался Шарлотте каким-то непривычным и чужим, глухим и потерянным.– Я был уверен, что ты не узнаешь об этом никогда и не хотел чтобы ты знала. Но теперь, я считаю, ты должна…ты должна… сделать выбор.

–Ги, ты не должен сомневаться в любви Карла к тебе, – она взяла его за руку.– Уверена, что это пари было продиктовано сиюминутным впечатлением..и король сам был огорчён его последствиями.

–Ты разве не обращала внимание на то как он, последний год относился ко мне…все эти шутки, уколы в мой адрес..пренебрежение..?

–Ги, к чему сейчас вспоминать…– начала Шарлотта, но он ее перебил.

–Помнишь, после итальянского похода…Карл рассказывал о битве при Форново..он часто любил ее вспоминать. Помнишь тот ужасный момент, когда король остался один вместе с Антуаном против нескольких миланских солдат?

Шарлотта непонимающе приподняла брови. Она видела по лицу Ги, что он собирается сообщить ей что-то очень важное и ее пугало это.

–Он рассказывал о тех четверых своих воинах, которые были неподалёку и оставили его в одиночестве рисковать своей жизнью..и что после им было очень стыдно..– Ги смотрел на песок под своими ногами и Шарлотта увидела, как по его щеке катится и падает на землю слеза. А за ней вторая, третья..

–Их было не четверо, а пятеро. Пятым был я. Я был там с ним, когда мы случайно оказались отрезаны итальянцами от центральной части нашего фронта..Я был в двадцати шагах и видел как его окружают три или четыре миланских солдата, пытаясь оттеснить к реке..Они не знали, что это король ведь на нем не было знаков отличия..Я хотел броситься ему на помощь, но увидел.. Франческо Гонзага. Того самого..и я замешкался, и на мгновение.. я решил, что к королю на помощь сейчас придёт кто-то другой. Я был к нему ближе всех и я увидел как в какой-то момент один из миланцев ударил его мечом….– Ги запнулся. – От его шлема отлетело забрало…они увидели кто перед ними… а он увидел меня. – Ги закрыл глаза.– А я отвернулся. Он ждал моей помощи, но я не….я не знаю что случилось со мной. Я боялся что меня убьют или возьмут в плен если я приближусь к нему…Я думал о кровожадном Гонзага…Потом, после, когда все закончилось… я подошёл к королю.. я упал перед ним на колени и стал молить о прощении..говорил, как мне стыдно и что дьявол помутил мой рассудок.. Я попросил его наказать меня, но только никому не рассказывать, потому что такого позора допустить до имени своей семьи я не мог. Я рыдал и клял себя последними словами, и он так странно на меня посмотрел и пообещал не говорить. И не сказал…а наказанием мне стало его разочарование, его удивление..я ненавидел себя, ведь он всегда был так добр ко мне и так щедр…

Шарлотта сидела не шелохнувшись. С неба упали первые капли дождя, но она не обратила на них внимание.

–Он считал что я не достоин тебя. И я так считаю. Ты должна это знать, потому что жить этим грузом теперь, когда его нет….у меня нет сил. – Он принял голову и посмотрев на неё, произнёс с какой-то яростью:– Вот я, трус и предатель! Теперь ты знаешь правду и я возвращаю тебе твоё слово и твоё обещание! Ты свободна ….а я, я бы умер сейчас вместо него, если бы это было возможно..я должен был умереть за тебя! Я!Шарлотта ничего не ответила и встав, направилась по дорожке к замку. Ги смотрел ей вслед, сквозь пелену хлынувшего дождя. Он горько плакал.

Тело Карла перенесли в отдельную комнату, положили на постель и укрыли красивым, шелковым покрывалом. Герцогиню Анну проводил туда кардинал Брикконе, и она попросила чтобы ее оставили одну, дав побыть рядом с братом столько, сколько ей нужно. Никто не осмелился ей перечить, хоть очередь из придворных, желающих проститься с королем перешла все возможные пределы и двери в комнату закрыли на ключ.

Анна аккуратно коснулась холодного лба Карла, убирая прядь темных вьющихся волос. Она сделала это абсолютно машинально, совсем как их мать в далеком детстве. И хотя Бог послал ей много страданий он хотя бы избавил ее от самой страшной муки видеть смерть своего единственного, самого любимого сына. Это бремя принимает на себя она.

Герцогиня закрыла глаза, которые болели от слез и усталости. Ее душа страдала от одной единственной мысли:

«Она опоздала…»

Не уберегла.

–Прости меня, Шарль…– прошептала Анна, наклоняясь и целуя брата в лоб.– Я так виновата..Но я всегда любила тебя всем сердцем и была предана только тебе и нашей семье.

–Ваша светлость?

Герцогиня Анна подняла взгляд и увидела стоявшего перед ней Филиппа де Коммина. Она не заметила, когда и как тот вошёл в комнату. Она удивилась этому визиту.

Дипломат и советник, преданно служивший ее отцу, он так же был ему ближайшим другом. После смерти Людовика их пути с Анной разошлись, когда ей стало известно, что Коммин принимал косвенное участие в интригах Луи против неё в борьбе за регентство. Анна всегда отдавала должное его уму, но ей не нравилось высокомерие, с которым он относился к ней,единственно, как ей казалось, по причине ее пола. Он подверг сомнению, что мудрый король Людовик мог завещать вести дела страны своей дочери. И хоть после Коммин был возвращён Карлом и вновь возведён в советники, согласия между ними не было никогда. Как странно видеть теперь его здесь!

–Я приехал так скоро, как только смог. Новость о смерти короля глубоко меня опечалила..– он слегка поклонился Анне. – Позвольте принести вам свои искренние и глубокие соболезнования.