Текст книги "Художник и Дракон (СИ)"

Автор книги: Selena Muun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9, в которой всё началось

На следующий день после получения извещения о завещании Харальда Поттера, Джеймс, Лили и Ричард отправились в банк узнать, что же досталось их семье от предка. В банке они столкнулись с семьёй Малфоев, глава которой тихим шёпотом крыл своего предка, который жил одновременно с Поттером. Заметив Джеймса, Люциус направился прямо к нему.

– Лорд Поттер, леди Поттер, – поздоровался он, склонив голову, и посмотрел в сторону отпрыска, чуть скривившись, но и тому учтиво кивнул, – Ричард.

– Доброго дня, Люциус, – вздохнул Джеймс, возвращая приветствие. – Я так понимаю, ты здесь по той же причине, что и мы.

– Завещание Малфой-Поттер, – хмуро кивнул Люциус.

– То есть Малфой-Поттер? – опешил Джеймс. – Мне сообщили только то, что вступила в силу вторая часть завещания моего предка.

– А ты хоть сам помнишь, на ком он женился? – усмехнулся Люциус, не обратив внимания на Лили и Ричарда. И когда на лице Джеймса отразилось осознание, улыбка на аристократическом лице стала шире, – Вспомнил?! Его супругу звали Керридуэн Эстель Малфой, и она была моей двоюродной прабабкой.

– Да, что-то было в этой истории, – согласился Джеймс. – Кажется, они заключили брак во второй половине семнадцатого века.

– Верно, тогда была реставрация Стюартов и принятие Статута Секретности, – произнёс Люциус. – Джеймс, как насчёт того, чтобы отправить наших дам и наследников куда-нибудь в кафе, пока будем разбираться с бумагами. Более точная дата, если не можешь вспомнить, тысяча шестьсот семьдесят шестой год.

– Принимаю твоё предложение, – улыбнулся Поттер.

Отправив дамочек в кафе, а сыновьям вручив по небольшой сумме на внеплановые карманные расходы, мужчины отправились к юристу, выяснять, что же свалилось на их головы.

* * *

Завещание Харальда Кассиуса Поттера и Лирондина Элфеда Малфоя, оно же брачный договор

Мы, ниже подписавшиеся, в присутствии двух свидетелей с каждой из сторон, а так же юриста и представителей банка Гринготтс заключаем данный договор. Договор, он же брачное соглашение, заключается между потомками рода Поттер и Малфой. Род Малфой выступает в качестве стороны жениха, а род Поттеров как семья невесты. Если наши расчёты верны, то брак должен быть заключён между потомками, что родятся в четвёртой четверти двадцатого века.

Дальше шло перечисление приданного, что давалось за невестой, и подписи двух сторон со свидетелями.

Джеймс посмотрел на Люциуса и выразил общую мысль.

– Влипли.

– Поттер, у тебя ещё одного ребёнка нет случайно? – поморщился Люциус. – Ты извини, но твоего Ричарда я и близко к сыну не подпущу, проще будет заплатить виру за нарушение договора.

– Вообще-то есть, – признался Джеймс. – Но он живёт среди магглов.

– Да я скорее сквиба приму в свой дом как невесту, чем твоего сыночка, – Малфою хотелось плеваться. Такой подлянки он точно от предка не ожидал. И если ещё общение с самим лордом Поттером можно было пережить, то о родстве с его неугомонным наследником даже думать не хотелось. Сразу же тошно становилось. Да и Драко… Нет, он никогда не согласится на подобный брак.

– Знаю, – вздохнул Джеймс, – и ты не поверишь, но я уже не раз жалел, что его крестным является наш Светлейший. Обидно, что Гарольд с рождения оказался сквибом. Наверное, из него наследник рода и то лучше бы получился. Я уже несколько лет пытаюсь вдолбить в голову Ричарда кодекс рода, но с тех пор, как он оказался в Хогвартсе… Да что тут говорить, ты и сам знаешь, как директор ему во всем потакает.

– Хм, а магия рода как отнеслась к Ричарду? – спросил Люциус.

– Как-как, – скривившись, словно проглотил лимон, произнёс Джеймс, – признала как потомка и все, мне об этом поверенный рода сообщил, когда сын решил втайне от меня пройти проверку. Мордред, Люциус, я соглашусь даже вписать Гарольда в этот брачный договор, если ты окажешь мне ответную услугу.

– Какую? – это показалось интересным аристократу.

– Со слов Сириуса я хорошо помню, что твоя супруга целитель, – Джеймс задумчиво посмотрел на Малфоя. – Так вот, перед тем как мы подпишем все эти бумажки, я хочу, чтобы она полностью обследовала Лили. С ней что-то произошло после того, как Ричард приезжал на втором курсе на каникулы. Кто только не проверял – никаких результатов. Я знаю, что о многом прошу, но тёмный целитель – моя последняя надежда. Я хочу вернуть свою прекрасную и жизнерадостную Лили. Ты знаешь, до этого она часто гостила у сестры, навещая там Гарольда, – взгляд Джеймса стал грустным. – Признаюсь, я сам виноват в том, что оттолкнул от себя одного ребёнка – хоть он и сквиб. Мордред, и где только было моё здравомыслие?! Гарри живёт там с тех пор, как Ричард закатил в пять лет истерику. Ещё и Дамблдор, чтоб ему провалится, со своими увещеваниями о плохом влиянии немага на будущего мага. Под двойным давлением я и не заметил, как сам же и наломал дров, а после уже не до этого было. Да и судя по всему, Гарри в доме тёти жилось неплохо.

– Хорошо, я попрошу Нарциссу, чтобы она обследовала твою супругу, – наконец решился дать своё согласие Люциус.

Дальнейший разговор прервал вышедший к сиятельным мужчинам гоблин с папкой документов в руках. Потратив некоторое время на решение несколько мелких и не совсем деталей, получив обещание уладить всё в кратчайшие сроки, после договорившись о новой встрече, на которой будет окончательно решён вопрос с браком, лорды покинули банк.

* * *

Едва Поттеры вернулись домой, как Ричард сразу же, даже не спрашивая разрешения отца, отправился на свой остров. Джеймс только сильнее нахмурился. Он уже давно закрывал глаза на то, что творил сын, в очередной раз жалея о том дне, когда выбрал Дамблдора в крестные наследнику.

Время до обеда пролетело незаметно. Джеймс, разместившись в гостиной, старался сосредоточится на документах, присланных сегодня из Министерства, и вместе с тем старался одним глазом следить за бесцельно мелькавшей то тут, то там женой. И каждый раз стоило ей попасться в поле зрения, взгляд становился всё грустнее и грустнее. Его малышка Лили сейчас походила на очень красивую и качественную куклу. И виной этому был их собственный сын. Непроизвольно руки скомкали важный документ, но Поттеру было на это плевать. Намного важнее было понять, почему он ничего не сделал, чтобы предотвратить этот расклад, как мог так просто подаваться уговором Ричарда, почему не противился, ведь понимал и делал всё осознанно. Так почему? Он не был слабым волшебником, наоборот, чуть ли не одним из сильнейших, и всё равно… Он не раз задумывался об этом, но ответы ускользали.

И хоть со временем влияние Ричарда намного ослабло, всё равно желание выполнять прихоти сына было ещё слишком сильным.

В раздумья его ворвался стук в окно, которое Лили преспокойно открыла, пропуская сову. Та покружила по комнате и сбросила конверт на колени Джеймса, после чего умчалась.

Как ни странно, автором послания был Люциус Малфой. Который сообщал, что леди Малфой согласна осмотреть его жену, но, поскольку она и без того слишком занята, то Поттер-мэнор намерена навестит ближе к вечеру уже сегодня, а потому лорд Малфой настоятельно просил открыть для них камин и дожидаться их прихода.

Сдержанно улыбнувшись, Джеймс аккуратно сложил пергамент, с сожалением уставился на безвозвратно уничтоженные документы, отстранённо подумав, что министр вряд ли будет рад всё снова переделать, отдал распоряжения эльфам приготовить комнату, пригодную для осмотра, и открыть для четы Малфой камин. И отправился за женой, которая неожиданно исчезла в неизвестном направлении.

* * *

Как и обещали, Малфои ближе к вечеру величественно вышли из камина, и пока мужчины пожимали друг другу руки, обмениваясь любезностями при этом, леди Малфой внимательно осматривала застывшую возле дивана хозяйку дома, которая при их появлении не проронила ни слова, ограничившись только лёгким поклоном.

– Очень любопытно, – прошептала Нарцисса. Незаметно направляя на Лили слабые потоки магии, она была крайнее удивлена, когда встретила сопротивление. Губы Лили растянулись в коварной улыбке, и она поднеся палец к губам и подмигнула. Вот тут она уже не смогла держать спокойное лицо и, откровенно говоря, раскрыв рот, смотрела сначала на неё, а потом перевела возмущённый взгляд на мужа.

– Не могу поверить, что ты поверил этому обманщику, – она некультурно ткнула пальцем в Джеймса, – и подтвердил слухи обо мне, – и вздернув подбородок, гордо ступила в камин.

– Что?.. – опешил Люциуса. – Нарси, подожди, – но та уже исчезла в зелёном пламени, напоследок одарив его убийственным взглядом. Ничего не понимая, Люциус посмотрел сначала на не менее растерянного Поттера, а после на его супругу.

Лили рассматривала узор на скатерти, и ее взгляд был совершенно нормальным. То есть привычно насмешливым, каким она обычно окидывала сборище аристократов на вечеринках и балах. Пока несколько лет назад впервые не превратилась в живую куклу.

Неужели его действительно провели, и с леди всё в порядке?

– Поттер, – рыкнул он, резко повернувшись к джеймсу. Тот аж подпрыгнул на месте и теперь переводил непонимающий взгляд с гостя на супругу.

– Малфой, клянусь, я не врал, – начал оправдываться Джеймс, но всё равно не смог удержать счастливой улыбки. Его девочка вернулась.

– Ага, как же, – фыркнул на него Малфой и, крутанувшись на каблуках, не менее гордо, чем недавно Нарцисса, удалился в камин вслед за супругой.

Джеймс же, проводив его взглядом, устремил требовательный взгляд на невозмутимую жену. И то, что Ричард сейчас отсутствовал дома, было ему на руку. Был шанс, что их разговор останется в тайне, потому как лорд Поттер был уверен, что весь этот цирк был не для кого иного, как для самого Ричарда. Остаётся только узнать зачем.

– Лили, нам нужно поговорить.

– Хорошо, – спокойно кивнула Лили, и улыбка сползла с её лица как будто и не было, а взгляд стал внимательным-внимательным.

– Думаю, я сделал несколько лет назад большую ошибку, когда из-за каприза Ричарда отослал Гарри, – Джеймс старался подбирать слова осторожно, чтобы убедить жену, что ему она всё ещё может верить.

– Но ты же сам тогда сказал, что ему будет лучше в мире обычных людей, – пожала плечами Лили.

– Я не могу вспомнить причины, по которым так поступил, – нахмурил брови Джеймс.

Лили про себя усмехнулась, сжав в руке висевший на шее медальон. Обычная ничем не примечательная побрякушка, но с каким бонусом. Зелёный – в тон её глазам – камень, и у неё идеальная защита от любых зелий. Марволо с Северусом хорошо постарались, делая для неё этот артефакт, и не прогадали, когда предположили, что её разум попытаются подчинить. То ли это Дамблдор, то ли кто-то другой. Но она никак не ожидала, что этим человеком окажется её сын. Распознав в напитке зелье и только по одному взгляду вычислив того, кто его подлил, Лили поняла, это был удар ниже пояса. От кого-кого, но от сына она точно подобного не ожидала, и тем сильнее стало желание подыграть мальчишке и потом при удобном случае проучить.

Джеймс, завидев движение жены, еле уловимо улыбнулся, без слов всё правильно растолковав. Его друзья по-прежнему поддерживают связь с Лили, и пусть его самого они даже видеть не хотят, они всё ещё защищают его жену. И как бы ни было прискорбно признавать, но в большинстве случаев защита ей нужна была от него самого. И главное, что все его ошибки были вызваны теми же попытками защитить их семью.

– Знаешь, сейчас я жалею, что не сказал тебе всего ни перед нашей свадьбой, ни когда у нас родились сыновья, – Джеймсу признание давалось с трудом. Всё же сейчас он собирался открыть хоть и любимой женщине, но всё же тайну, которая передавался в его семье в нужный момент только из уст в уста, от отца к сыну, и никак иначе. Даже его мать была убеждена, что боевая магия и артефакторика – это все дары, которыми владели Поттеры. – Дело в том, что Гарри не единственный, кто может говорить со змеями.

Лили хоть и удивилась, но виду не подала. Всё же Анри не до конца вычеркнули из семьи, и тот по-прежнему отражался на семейном гобелене, а при определённым махинациям с его помощью можно узнать не только где находится член семьи, но и некоторые дары, особо выраженные в ребёнке. Змееустика была как раз одной из таких редких и сильных способностей.

– Я знаю, – спокойно кивнула Лили, до сих пор не понимая, к чему клонит муж, – Марволо ведь как потомок Слизерина тоже обладает этим даром, – поморщилась она.

– Нет, тут иная ситуация, – покачал головой Джеймс. – Этот дар он мог унаследовать так же и от меня, как от потомка Слизерина, что наша семья на протяжении нескольких веков тщательно скрывает.

– Объясни, – неожиданно севшим голосом потребовала леди Поттер. Такого она уж точно не ожидала.

– Мало кто знает, – улыбнувшись, начал Джеймс, – что Слизерин имел трёх детей и одного бастарда. Потомка по линии бастарда ты сама хорошо знаешь, Марволо Гонт. Наша же семья – потомки его дочери, которая носила имя Белинда и была самым младшим ребёнком из всех детей Салазара. Ветвь второй дочери прервалась полностью ещё в пятнадцатом веке, – говорил Джеймс, – а вот что касается сына Слизерина, то где-то с середины шестнадцатого века линия скрыта, и что с ней, мы не знаем. Возможно, где-то потомки по этой линии и живут, если только она не прервалась.

– Лили, я рассказываю, тебе это не потому, что горжусь этой правдой. Наша семья не зря столько веков это скрывала, сама знаешь, Салазара ещё с основания Хогвартса не жаловали, а до него так и подавно. В его жилах текла кровь великих людей, он обладал просто безграничными способностями, поговаривали даже, что он был потомком богов и нёс в себе частичку бессмертия. Поэтому сразу же после рождения своих детей он отдал их в другие семьи. Таким образом Слизерин пытался защитить их. Все они, несмотря на сильную кровь отца, смогли перенять только некоторые из даров родителя. Нам достались способность говорить со змеями и иллюзии.

– Я правда не могу понять, как так получилось, что ты перестала мне доверять, но я хочу вернуть наши прежние отношения, – грустно закончил он и с затаённой надеждой посмотрел на жену. А та, мягко говоря, выпала в осадок. Вцепилась руками в подлокотник и не двигалась. Джеймс не мешал и давал время всё осмыслить, сам же откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Сейчас он нарушил один из законов семьи, считай предал многовековую традицию, но он был главой, в конце концов, и имел право менять правила по своему усмотрению. А Лили была ему дорога, он чувствовал, что не откройся он – потеряет ее навсегда.

Они давно были вместе, но никогда еще он так остро не чувствовал давления всех тех недомолвок, что успели накопиться.

– Тогда я тоже должна сделать признание, – спустя пару минут молчания вздохнула Лили. Она не была уверена стоит ли, но раз муж ради неё пошёл на такой поступок, это чего-то стоит, а в детстве её всегда учили отплачивать той же монетой. Следовательно, ей нужна равностоящая информация, чтобы доказать, что несмотря на высокий статус мужа, они равны. Вне зависимости от того, какую цель несло в себе его признание. – В тот год, когда ты отослал Гарри, Марволо Гонт на мне с сыном провёл одним древний ритуал на проверку крови. Ну ты наверное догадываешься, какие результаты он показал.

Однако Джеймс отрицательно покачал головой, внимательно глядя на жену. Нет, он знал, что его супруга тесно общается с Гонтом. Всё-таки совместная работа над фондом, редкие, но длительные посиделки в кафе или встречи в доме Петуньи… Даже знал, что тот частенько присылал ей письма. Правда, их содержимое всегда оставалось в секрете. Да и не интересно ему было, если честно, куда важнее было воспитание наследника, в котором они потерпели провал. Не доверять жене у него не было причин хотя бы потому, что Марволо был уже достаточно стар и как-никак, но был лордом, а это что-то да значит. И потом, как оказалось в результате, Гонт был дядей Лили. Нет, Лили ему об этом не сказала, просто Джеймс однажды попал на выставку некого Харальда Колубрума и там на них наткнулся. Лили улыбалась и, не стесняясь гостей, среди которых были действительно важные особы, занимающие не последнее место как в магическом, так и в маггловском мире, называла Марволо дядей, а тот шутя обнимал ее за талию. Джеймс тогда постарался на славу, чтобы его не узнали, и смог подслушать их разговор и выяснить, что Харальд Колубрум – юное дарование, в мгновение ока взлетевшее на вершину популярности, – был его сыном Гарольдом. Это знание оказалось полной неожиданностью и вызвало в груди некое томление, а может быть даже ревность: как же, ведь не благодаря ему и его имени родной сын достиг таких результатов. И всё же, будучи отцом, он не мог не гордиться своим чадом, в глубине души понимая, что кто-кто, а Гарольд его точно никогда не простит.

– Короче, Джеймс, наша с сестрой семья тоже потомки Салазара Слизерина. Мы… эм, своё начало берём от старшего сына, наше наследие, как бы сказать, несколько не типичное, поэтому прости, я умолчу о нём.

– Всё в порядке, я не настаиваю, – кивнул тот, понимая, что после всего что было, Лили не сможет до конца доверится ему. – А Гарри? – решил сменить тему Джеймс, заодно и не много расспросить об сыне. – Как он?

– Он… – Лили неожиданно запнулась, а её глаза расширились. – Он со дня на день должен вступить в наследие. О нет, Петунья, – побледнела она, – она же сквиб, и в одиночку не сможет справиться.

– Так чего же мы ждём?! – резко вскочил Джеймс, подхватывая не сопротивляющуюся Лили, и уже вместе с ней аппарировал в Литтл Уингинг.

Ричард в тот вечер так и не вернулся домой, и неожиданные планы родителей для него так и остались тайной.

Глава 10, в которой «Встретились однажды…»

Тик-так, тик-так, тик-так…

Ричард вошёл в комнату, в которой на стенах висело множество разнообразных часов, однако он не обратил на них никакого внимания. Его основной целью стали большие напольные песочные часы, стоявшие в центре комнаты. Достав из кармана шёлковый мешочек, он высыпал внутрь колбы очередную порцию песка.

– Кто бы мог подумать, что песчинки в этих часах, собранные мной – это время тех маггловских детишек, что попадают на остров. Они даже не замечают, как теряют собственное время, ведь попадают на остров они такими юными, а возвращаю я их мадам повзрослевшими. Они не понимают того, что, проводя часы в обустроенной для игр комнате, оставляют в ней лучшие годы жизни. Чистая детская энергия времени – мой шанс получить бессмертие, и даже великий учёный Фламель перед этим окажется бессилен. Отныне и навсегда я беру себе имя Часовщик, Песочных Дел Мастер. Осталось совсем немного, и часы полностью заполнятся песком. Это будет означать моё пришествие.

Кому это говорил Ричард, так и осталось непонятным, ведь кроме него в комнате никого не было.

Покинув помещение, он отправился в большой зал, оформленный в песочном цвете, где уже собрались его друзья.

– Ричард, как долго нам осталось ждать? – спросил один из них, едва тот вошёл в помещение.

– Недолго, Альд, недолго, – улыбнулся Ричард. – Часы почти полностью заполнены.

– Наконец-то, – вздохнул другой. – Мы слишком долго шли к нашей цели.

– Самое главное, в мире нет тех, кто представлял бы для нас опасность, – подметил третий, – а ведь мы до сих пор так и не смогли разгадать, почему на нас действует их взгляд.

– Нам потребуется время, чтобы эта планета стала для нас пригодной, – произнёс второй. – Она должна стать пустыней. Сейчас у нас осталась только одна угроза – вода.

– Ну, я бы так не сказал, – произнёс тот, кого Ричард назвал Альдом. – Вода все равно нам будет нужна, хотим мы этого или нет.

– Она останется только в тех местах, что люди зовут оазисами, – подметил четвёртый, – а вот все остальное станет пустыней, и людям придётся с этим смириться.

– Хватит, ещё успеете поговорить об этом, – оборвал разговор Ричард, – мы собрались не для того, чтобы обсуждать водные ресурсы.

– Ты прав, – коротко кивнул Альд.

* * *

На Тополиной улице, расположенной недалеко от Тисовой, располагалась аппарационная площадка, так как над всем городом был раскинут противоаппарационный купол. Раздался хлопок, и на ней появились двое. Маги из Отдела тайн, которые несли вахту, лениво посмотрели на прибывших и вернулись к своим обязанностям. Внимание они в основном уделяли тем, кто прибывал в город впервые, а этих двоих они хорошо знали. Это была Лили Поттер, которая в последние несколько лет тут не появлялась, а во втором маге ими был опознан синьор Альфареро – любитель искусства, который иногда бывал в городе, желая приобрести работы Харальда Колубрума.

– Эй, а я тебя несколько раз видела на выставках Анри, – хитро улыбнулась Лили разглядывая облик мужа. В связи с недавно полученной информацией, она не сильно удивилась тому, что исчезала с одним мужчиной, а появилась с другим. Для иллюзионистов это обычное дело. И к тому же новость, что Джеймс не остался равнодушен к Гарри, не смотря на показную холодность, несказанно грела душу. А вот новая фамилия осталась под вопросом.

– Леди Поттер, синьор Альфареро, – к ним подошёл один из магов. – Вы к семье Колубрум?

– Да, Кондор, – ответила Лили.

– Леди? – улыбнулся Поттер, делая жест рукой вперёд, как бы говоря «Дамы вперёд». Лили хмыкнула присела в шуточном реверансе и с благодарным кивком пристроилась под боком мужа, удобно ухватившись за предложенный локоть.

Пара величественно удалилась.

Едва покинув площадку, Лили внимательно посмотрела на мужа.

– Ну, и что это за история с синьором Альфареро? – спросила она.

– Нет никакой истории, – улыбнулся Джеймс, – это просто испанский вариант нашей фамилии.

– Я не об этом, – Лили ждала объяснений.

– Хорошо, – вздохнул Джеймс, – я ношу иллюзию ещё с первого курса Хогвартса. Правда, тогда изрядную долю силы вливал отец, но со временем я научился обходиться своими силами без риска в какой-то момент случайно скинуть иллюзию.

– То есть твой облик несколько другой? – недоуменно произнесла Лили, пока они шли к дому её сестры.

Джеймс только хмыкнул и на секунду прикрыл глаза. По телу прошлась лёгкая дробь, после чего Лили уже по-новому разглядывала мужа. Точнее, синьор Альфареро, почти не изменился – высокий, статный мужчина, чьи волосы цвета вороньего крыла были заплетены в незамысловатую косу. Лили с удивлением узнала боевую версию прически, ныне почти позабытую, которую обычно использовали аристократы в далёкие времена, дабы показать свою силу и власть. Его лицо почти не изменилось: всё те же благородные и одновременно мягкие контуры скул и подбородка, в которые она в своё время влюбилась без памяти. Прямой нос о который она просто до одури любила потереться, дразнила, прежде чем поцеловать в пухлые губы. Их форма кстати, тоже почти не изменилась, разве что сейчас они были более бледными. И глаза… Они изменились больше всего. Больше не было тех голубых оазисов в которых она тонула, стоило Джеймс поймать её взгляд. Сейчас они были намного глубже. Бирюзовые с змеиным вертикальным зрачком, затягивали настолько глубоко, что не сделай Поттер неожиданно шаг к ней, и резко не наклонился к её лицу, почти касаясь губами её губ, тихо не прошептал…

– Как насчёт тебя? – она была бы не прочь застыть так на вечно, лишь бы он не отводил взгляда. От привычного Джеймса Поттера, которого Лили знала всю жизнь, не осталось ровным счётом ничего. Это был совсем другой человек, вернее, волшебник.

– Мерлин, – выдохнула Лили, – кажется, я готова влюбиться в собственного мужа?

– Обижаешь, дорогая, – нарочито надул губы Джеймс. – Как будто до этого ты меня не любила, – и несмотря на тон, глаза смеялись.

– Я не Мастер Иллюзии, как ты, – Лили улыбнулась Джеймсу и сняла кулон. Да-да, тот самый, подаренный дядей и Северусом. В тот же миг её медно-рыжие волосы чуть потемнели, став более благородного оттенка, глаза цвет не поменяли, оставаясь всё такими же чистыми изумрудами, как и до этого, однако зрачки в один миг расширились, почти заполняя собой весь контур глаз, а потом так же резко сузились в тонкую линию. А когда Лили заговорила…

– Ш-ш-ш-то с-с-ска-ш-ш-ше-ш-ш-шь? – высовывая раздвоенный язычок, спросила она, а Джеймс еле удержал себя, чтобы не отскочить.

– Мерлин подери, что у тебя за наследие?!

– Василиск, – пожала плечами Лили, надев обратно кулон, – правда, в отличие от Гарри, это мой максимум. Помнишь моё месячное отсутствие? Меня в своём родовом поместье скрыл Марволо, дабы я смогла разобраться с наследием. И да, поскольку мои родители были сквибами, моё пробуждение было принудительным, но, как сказал дядя, оно необходимо, потому, что если у Гарри пойдёт что-то не так, то ощущение рядом матери хоть и частично, но тоже вошедшей в наследство, поможет ему легче справится с полным принятия своего нового облика.

– А твоя сестра знает об этом? – Джеймс бросил заинтересованный взгляд на Лили.

– Да, знает, но у неё недостаточно высок уровень, чтобы пробудить кровь Салазара.

За разговором они незаметно дошли до нужного дома.

* * *

В гостиной дома на Тисовой улице обсуждали сложившуюся ситуацию. Несколько дней назад Гарри почувствовал вступление в наследие. Племянник семьи Колубрум скрылся в переделанном подвале, а родные строили догадки, сколько времени может занять принятие наследия. Их разговор оказался прерван звонком в дверь.

– Кто бы это мог быть? – задумалась хозяйка дома, в прошлом Петуния Дурсль, а сейчас леди Гвендолин Колубрум, перед тем, как открыть дверь.

– Лили? Синьор Алехандро? – если появлению Джеймса Гвендолин не удивилась, так как тот давно был хоть и редким, но довольно ожидаемым гостем в их доме, то появление сестры, первое за несколько лет, привело её в замешательство. – Что же мы стоим? Проходите.

В гостях семьи Колубрум в тот день находились Северус Принц с супругом Сириусом Блэком, а так же Марволо Гонт.

– Лили, Алехандро, – мужчины коротко кивнули поклоннику картин Харольда, и удивлённо посмотрели на подругу. Та в ответ только виновато улыбнулась, и сказала, что так сложились обстоятельства и она бы рада поведала им эту историю, но сейчас было дело поважнее. На что ей молчаливо ответили согласием и указали на дверь, ведущую в подвал, в котором вот уже на протяжении трёх дней метался их крестник, то и дело оглашая дом громкими рыками или же неожиданно заставляя его трястись, при чём в прямом смысле этого слова. Лили нежно улыбнулась, и подойдя к двери положила обе ладони на деревянную поверхность замерла.

– Какими судьбами, сеньор Алехандро? – тем временем обратилась миссис Колубрум, к пришедшему так не вовремя гостю, – Харольда сейчас нет дома, а я вряд ли смогу указать вам на нужную картину, – улыбнулась она, надеясь что прозрачный намёк будет понят правильно и нежданный гость выберет более удобное время для покупок.

– Я не за картиной, – вздохнул Поттер, перевёл взгляд на супругу, которая, сосредоточившись на их с Гарри связи, больше не реагировала на внешние раздражители. Ещё раз глубоко вздохнул и накинул на себя уже ставший привычной иллюзию.

Как и ожидалось, маги повскакивали, направляя на бывшего друга палочки с уже заготовленным не иначе как смертельным заклинанием.

– Сохатый? – Сириус не верил своим глазам. Человек, с которым он так любил в посиделках поспорить об искусстве, оказался тем, кого он не то чтобы ненавидел, но желанием возрождать прежнюю дружбу не горел.

– Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актёры, – процитировал Джеймс слова Шекспира, пожал плечами и, поняв, что отступить ему всё равно не дадут, а шутить нет смысла, очередной раз тяжело вздохнул и поднял руки, мол, сдаюсь. – Позвольте мне всё объяснить, – попросил он с затаённой надеждой смотря на друзей. Тех, видимо, его вид побитой собаки всё же пронял, и они опустили палочки, но настороженные взгляды всё так же сверлили в Поттере дырки.

Ну, он и начал объяснять. Что странно, начал он с истории своей семьи. Что многие-многие-многие века держалось в секрете. Пересказав вкратце то, что уже рассказал Лили, переключился на Хогвартс, когда отец в тайне ото всех, даже от матери, обучал его контролировать иллюзии. Те иногда могли выйти из-под контроля, и не раз пугали не то что прохожих, даже сам Джеймс был в ужасе.

– К слову, в том числе и из-за таких конфузов я сам оказался лёгкой добычей, – понурился Джеймс. – Взять хоть того же Дамблдора, который решил, что сможет легко мной управлять…

И он стал рассказывать, как не раз попадался на его удочку, ведь актёр из старика отменный, а сам Джеймс в то время был сопляком зелёным, еле-еле со своей силой управлялся – директору ничего не стоило влезть в уставшее сознание подростка.

Но это пока в жизни Джеймса не появилась Лили. И пусть опять это было с лёгкой руки Дамблдора, пусть это было частью его плана, но Лили же на него не купилась, и потом и вовсе смогла вытащить мужа из кокона заблуждений.

Потом было рождение детей, когда он словно зачарованный брал на руки своего младшего сына и диву дивился, насколько тот был силён. И опять же первенца словно что-то нарочно отталкивало от него. Поэтому он смог так легко позволить капризам Ричарда сбыться. А после взросления «наследника», неописуемое желание во всём и всегда потакать Ричарду. Он просто физически не мог отказать сыну и сам же не мог объяснить своё поведение.

Рассказ о зелье и превращении Лили в живую куклу заставил друзей глухо зарычать, шипя и ругаясь обвинить во всём безответственность Джеймса. И тот был с ними согласен. Если бы он знал, что за сила кроется в младшем из близнецов, может и смог бы сопротивляться его очарованию. А так, только причинил боль близким людям.

Ах да, влияние Ричарда начало спадать после того, как тот зачастил на свой остров. Было ли тому виной расстояние или что-то другое, но факт оставался фактом, чем дольше Ричард там находился, тем явственнее лорд Поттер начинал понимать, что что-то не так. Но стоило сыну появиться, тело на мгновение цепенело, а голова заполнялась дымкой. Очередной круг: каприз-согласие-каприз-согласие, вплоть до того момента, пока в руки не попало известие, что род не принимает Ричарда как наследника. Он член семьи, но не более. Вот тут те воспоминания о Гарри и сыграли свою роль. Мысли Джеймса всё больше и больше занимали планы по возвращению старшего близнеца в семью, и на младшего просто не было времени. Даже просто пообщаться не получалось, а потом Ричард и вовсе плюнул на отца, практически поселившись на острове. В последний раз явившись, да и то только по зову главы рода для посещения банка.

Закончил Джеймс Поттер своим признанием Лили и, ясное дело, сказал, что знает о семье Колубрум из слов всё той же Лили. И сюда он прибыл ни как иначе как поддержать сына на пути к становлению полноценным волшебником. Ну и как бы невзначай намекнул о завещании, оставленном предком.