Текст книги "Художник и Дракон (СИ)"

Автор книги: Selena Muun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 22, в которой будильник

Ричард склонился, жестоко прикусив зубами моментально затвердевший сосок, левой же рукой сжимая упругую грудь. Тихий стон наслаждения прозвучал для его ушей как безмолвная мольба о продолжении. Приподнявшись, он заглянул в зеленоватые глаза своей сегодняшней жертвы, коей стала четырнадцатилетняя девочка из Богом забытого роддома, а потому его внимание к себе она считала чуть ли не чудом, сбывшейся во сне мечтой.

Он специально заказал у мадам Рози девочку постарше и попросил предварительно хорошенькое её вымыть. Нестерпимо хотелось спустить напряжение и немного расслабится. А потому, решив совместить полезное с приятным, он немного поступился своим принципам, сделав заказ в одну штуку, но чтобы эта штука была достаточно большой, чтобы поиграть с ней во взрослые игры.

Девочка протяжно застонала, когда он рукой коснулся внутренней стороны бедра, пальцем задевая влажные кружевные трусики. И уже собирался приступить к более решительным и возбуждающим прикосновениям – всё-таки собственное возбуждение давало о себе знать неприятной теснотой в джинсах, как в дверь без спросу и стука с извинением беспардонно валилась хмурая Антарктида. Холодным взглядом окинула разворачивающуюся сцену на огромной постели. Ричард даже понадеялся, что она смутится, и он спокойно продолжит начатое, но его надежды тут же разбились вдребезги об её слова:

– Часовщик, там та вещь трещит и не умолкает. Северная Америка "слегка" раздражается из-за этого, – Ричард терпеливо выслушал, после спокойно вернулся к прерванному занятию и прежде, чем впиться жадным поцелуем в так призывно приоткрытые пухлые губы, прошипел:

– Потрещит и заткнётся. А теперь убирайся и не мешай мне.

Однако та и не думала двинуться с места. Сложив руки на груди и нарочито громко начав отбивать только ей одной известный ритм ногой, начала сверлить дыру в спине своего «друга». Не выдержав такого явного издевательства, Ричард рыкнул и резко поднялся под режущий слух протестующий стон.

– Она твоя. И можешь вытянуть с неё побольше. Она уже более чем приспособлена к жизни, – буркнул он проходя мимо облизнувшейся нахалки.

Вот же ж… После её появления и их знакомства, она вечно его преследовала, буквально по пятам за ним ходила и всё время мешала. В конечном итоге Ричард уступал ей своих жертв. Сам же спешил разбираться: с часами, которые всё ближе и ближе приближались к заполненности; с Лонгом, который сразу же после своего прихода требовал его аудиенции или как сейчас бежал затыкать «ту самую вещь», которая трещала. Кстати, с чего бы отец внезапно вспомнил о нём?

В комнате, напоминающей гостиную, на столе капризно подпрыгивало нечто, отдалённо напоминающее маггловский механический будильник, и издавало противный звук, а на полу рядом с ним… булькающая и издающая тихие стоны лужа из песка. Ричард подошел к будильнику и взял его в руку. Но стоило только притронутся к вещице, как та тут же заткнулась, а лужа издала облегчённый вздох. Часы показывали шесть часов вечера сегодняшнего дня. Посмотрев на наручные часы и с некой долей разочарования поняв, что уже почти восемь, он опустился на корточки, насмешливо проговорив:

– Что, Америка, похоже воды Амазонки сказались не только на твоём контроле, но и чувствительности, – лужа возмущенно плюнула ему в лицо грязью.

Отскочив и выругавшись, Ричард развернулся и пошёл прочь из гостиной. Ему нужно подготовиться ко встрече с отцом. «Та вещица» служила своего рода сигналом, когда лорд Поттер искал его. Обычно она прекращала трещать, даже не начав, но когда его отец использовал зов крови, она могла часами не затыкается, раздражая всех вокруг противным звуком. И всё бы ничего, но заткнуть-то её может как раз только Ричард, посему стоит ей завестись, как весь дом переворачивается вверх дном, а домочадцы встают на уши и пытаются его найти в кратчайшие сроки, желательно в то же мгновение, когда будильник издает первый писк.

На тот момент, когда он уже готовый и одетый-причесанный снова спустился в гостиную, лужица с пола пропала, а на диване с чашкой холодного чая разместилась темнокожая девушка лет так двадцати пяти на вид. По её чёрным волосам стекали капли песочной жижи, впитываясь в концы. Даже её идеально чистое и на вид гладкое лицо казалось жидким – стоит коснуться и палец утонет. Ричарда передернуло от представившейся картин, и он вздохнул.

– Ты уверена, что не хочешь переодеться в более нормальную одежду? – спросил он, окидывая ее наряд взглядом. Эдакая амазонка в обтягивающем топе с вызывающим лифом и очень коротких шортиках с кожаным ремнём, с которого свисала пара листьев, на вид вполне свежих. На ногах только сандалии.

– Не хочу, – равнодушно бросила та, и голос её прокатился тихим бульканьем. – Моя одежда стала частью меня.

Больше вопросов не было, и, он напоследок хмыкнув что-то невразумительное, Ричард растворился в собственном песке.

* * *

В центре просторной комнаты образовался маленький смерчик, после в нём начали проявляться крошечные песчинки, пока на землю не опустилась чёрная лаковая туфля. Резко умножившийся песок быстро закружился и исчез, а на ковре, отряхивая пыль, появился Ричард. Оглядев комнату, задержав взгляд на часах, которые показывали ровно шесть, удовлетворенно улыбнулся и покинул комнату.

Джеймс ожидаемо нашёлся в кабинете за столом, заваленным кучей бумаг, и чертовски уставший, о чём говорили залегшие тёмные круги под глазами.

– Отец, – позвал он.

Тот вздрогнул и неожиданно настороженно на него посмотрел.

– Ричард, – коротко кивнув, Джеймс быстро нацепил на лицо маску безразличие.

– Ты так неожиданно вызвал меня. Что случилось? – спросил Ричард, проходя вглубь комнаты.

Джеймс при его приближение напрягся, но тут же взял себя в руки. Ричард даже подумал, что ему просто показалось. Не может же отец его бояться?

– Да, я хотел, чтобы ты подписал кое-какие бумаги, – Поттер-старший снова зарылся в бумагах, перебирая их, перекладывая с места на место, пока не выудил из завала небольшую папку. После чего жестом пригласил сына присесть напротив и протянул бумаги ему.

– Что это? – нахмурив светлые брови, спросил Ричард.

– Сын, – устало вздохнув, Джеймс откинулся на спинку кресла и потёр рукой глаза, словно пытался согнать сонливость, – наш род отказался от тебя, как наследника. Я уверен, это для тебя не новость. Ты должен был почувствовать. С точки зрения магического соглашения уже всё решено, твоя подпись просто решит ещё и формальную часть.

– Что именно она решит? – прищурился тот, уткнувшись в бумаги, пытаясь найти подвох.

Но кроме того, что ему и так было известно, нового ничего не нашлось. С такого и такого дня он больше не являлся наследником славного и древнего рода Поттера. Освобождение от обязанностей и, собственно, то, что ему теперь доступно и что для него закрыто. И внизу место для подписи. Ничего лишнего и, уж тем более, подозрительного. Но… Отец ведь понимает, что после того, как он это подпишет, семья вообще останется без наследника? Каким бы уж Ричард не был, но он был хоть каким-то. Или?.. Нет. Нет-нет-нет. Отец ведь не думает…

– Ты хочешь сделать наследником того выродка? – прорычал он, резко поднимаясь, отчего папка выпала с его рук и бумаги разлетелись по полу белым ковром.

– Гарольд. Твоего брата зовут Гарольд, Ричард. Пожалуйста, не забывай об этом, – ещё раз тяжело вздохнув и прикрывая глаза произнес Джеймс. На лбу у него выступила капелька пота, но взгляд был решительным и твёрдым.

– Нет, – ошарашенно замотал головой Ричард, срываясь на крик. – Нет, я не позволю этому случиться. Ты обещал мне, что он никогда не переступит порог этого дома.

– У меня нет другого выбора. Я уже не в том возрасте, чтобы заводить ещё детей, да и Лили уже не так молода, чтобы выносить их. Даже ваше с братом рождение далось ей очень тяжело.

– Мне плевать, – зло выплюнул он, тут же не задумываясь растворяясь в песке и исчезая. А лорд Поттер ошарашенно уставился на то место, где только что стоял его младший сын. Небольшой круг из песка и неясное изображение в его центре.

Глава 23, в которой…

Джеймс помотал головой, отгоняя остатки влияния сына. Ох, каких же ему трудов стоило не сорваться и не попросить у него прощения, не заверить, что весь этот фарс с наследием – не более, чем глупое наваждение. И хоть он не особо хотел с ним встречаться, всё же вызов Ричарда, несмотря на весьма потрепанный ментальный блок, который ему недавно помог установить Люциус, оказался весьма полезным и плодотворным.

Его младший сын на самом деле оказался Песочником!

Джеймс до последнего надеялся, что он просто избалованный мальчишка, который таким стал по его же, Джеймса, глупости. И хотя он не чувствовал себя от этого менее виноватым, всё же хотел верить, что стоит немного надавить или попытаться поговорить – и всё у них наладится. Но исчезновение Ричарда в песке – способ, который нигде не упоминается даже словечком – не оставило причин для сомнений. Ричард – Песочник. И он не только об этом осведомлен, но и прекрасно управляется со своей силой. Чего не скажешь об Анри, по воле судьбы оказавшимся единственным человеком, способным его остановить.

– Что же делать? – вздохнул Джеймс, откидываясь на спинку стула. Почти час так просидев, тупо уставившись в потолок пустым взглядом, с ужасом осознавал, что ничем не может помочь сыновьям: один ненавидит, даже видеть не хочет; а в присутствии второго мозги напрочь отключаются, и думать почти невозможно. Он вскочил, схватил со стола чистый кусок пергамента и обычный маггловский карандаш, уселся по-турецки перед оставленным следом, аккуратно начал его переносить на бумагу, стараясь запечатлеть каждую деталь, даже язык чуть не прикусил от усилий. Наконец-то удовлетворенно уставившись на свой шедевр– однозначно, старший сын унаследовал талант от него – скрутил пергамент в трубочку и сорвался в библиотеку. Хоть что-то, и это может помочь.

Оставленная печать, а то, что это была именно она, Джеймс не сомневался, напоминала собой одну из тех медалей, которые так любили продавать магглы иностранцам в качестве сувениров. Тоненький ободок, а внутри маленькая фотография того или иного места. Только оставленный Ричардом «сувенир» изображал неровный круг средних размеров, радиусом в шесть с половиной дюймов, и изображение в нём представляло собой уменьшенную версию карты мира, отчего-то особо выделяя именно европейскую часть.

На то, чтобы перевернуть библиотеку вверх дном, понадобилась целая ночь вплоть до позднего утра. Всё-таки в этом имении он живёт всю свою жизнь, и отец не редко заставлял его прочитать пару увесистых томиков из семейной обители знаний. На память Джеймс никогда не жаловался, по крайней мере, был уверен, что причин для этого нет, а потому, сразу отбросив ту часть, где о подобном даже намёка нет, особое внимание уделял тем книгам, где хоть немного говорится о всяких знаках, легендах, играющих в них главную роль какие-то медальоны. И только когда эльф, трясясь и волнуясь, сообщил, что пришло сообщение от хозяйки, в котором напоминалось о какой-то встрече, он с сожалением захлопнул книгу, которую несколько минут назад достал из секции Темной магии. Он аппарировал в Литтл Уингинг, так и не расставшись с этой книгой, быстрым шагом, буквально бегом, отправился к дому сестры своей жены, где последняя провела ночь. Встретили его нерадостно, но сразу прогонять не стали. Гвендолин любезно приняла его мантию, повесив её в шкаф рядом с остальными, и, немного пошипев на его бестактность, когда он, не разуваясь, направился прямиком в ботинках в гостиную, заставила переобуться в тапочки. Джеймс просто понадеялся, что апокалипсис в лице его сына не надумает именно сегодня превращать мир в одну огромную пустыню. Встречать смерть с кроличьими ушками отнюдь не предел его мечтаний.

– Доброе утро, – поприветствовал он собравшуюся компанию. Гвендолин обошла его и приземлилась на небольшой диванчик, рядом со своим мужем Верноном, тут же опуская свою тоненькую ладонь а его ладонь и крепко сжимая. На другом диване, что стоял в углу, вальяжно разместился его друг, точнее, он надеялся, что друг. Сириус Блэк, задумчиво перебирающий тёмные волосы Северуса Снейпа, удобно устроившего голову на коленях супруга. В креслах, хмуря брови и качая головами, сидели Марволо Гонт и Ремус Люпин. И, собственно, его жена сидела к нему спиной, обнимая прижавшегося к ней Гарольда. Тот что-то тихо рассказывал и замолк, когда Поттер-старший открыл рот. Коротко обернувшись и поприветствовав в ответ коротким кивком, Гарри снова обернулся и больше не удостоил его своим взглядом.

– Таким образом, несмотря на обещание лорду Малфою, я должен на всё говорить «нет». А почему, я не успел спросить, так как мама ворвалась в мой сон.

* * *

– Анри? Сынок, ты в порядке? Мы уже более часа пытаемся тебя разбудить.

Он еле разлепил глаза, попутно пытаясь уловить хотя бы толику воздуха. Мама настолько сильно прижала его к себе, что весь дух из лёгких чуть не выбило.

– Мама, пожалуйста, – взмолился он, – мне дышать нечем.

– Ой, извини, малыш. Я просто так испугалась, – Лили в тот же миг отпустила сына, чуть отстраняясь и обеспокоенно заглядывая ему в глаза.

– Я в порядке.

Ложь. Но не признаваться же в самом деле, что чувствовал он себя, как выжатый лимон, полностью опустошенный, и так, будто бы и не проспал этих девять часов крепким сном. Да и ждёт его очень длинный разговор, а потому собираем силу в кулак и натягиваем на фейс бодренькую лыбу. Решено – сделано.

– Я в порядке, – уже более уверенно повторил Гарри, окидывая мать и устроившихся в дверном проёме крёстных неуверенным взглядом. И только когда мужчины сделали лица попроще и больше не сверкали решимостью, готовые, если понадобится, привязать его к постели и силой заставить пройти все необходимые процедуры по выявлению неизвестной заразы, смог расслабиться и наконец-то полностью выбраться из рук матери.

– И всё же, сынок, ты так долго не просыпался… – сердце Лили болезненно сжималось при виде бледного лица сына.

Она буквально нутром чувствовала, что Анри не договаривает, и что-то случилось. Интуиция буквально орала и требовала выведать всё, чтобы знать наверняка: от какой опасности придётся защищать своё дитя.

– Ты права, мама. Я побывал у гостях у Смерти, – хмыкнул Гарри, понимая всю трагичность и, одновременно, иронию сказанной им фразы. И тут же, почувствовав моментальный поток не совсем радушный мыслей на лицах родных, резко потребовал: – Прекратите. Ничего страшного не произошло, по крайней мере, ничего из того, чего я боялся. Мы просто… поболтали.

– С кем? – все находившиеся в комнате непонимающе уставились на него.

– С Люцифером, – осторожно проговорил он. Понимая нелепость следующего, прикрыл глаза, скривившись, и выдавил сквозь зубы: – Братом леди Смерти, именно по его вине я провалялся трое суток без сознания, пробуждая в себе оставшееся наследие… Слизерина. Я знаю, о чем вы сейчас подумали, но, пожалуйста, позвольте мне сначала вам всё рассказать.

Лицо Лили сильно вытянулось от услышанного, но, тем не менее, она кивнула. Немного отстранённо она протянула сыну стакан воды, который тот тут же опустошил, с благодарностью сжав ладонь матери. Она улыбнулась и, выпроводив друзей из комнаты, тихо шепнула, что они подождут его в гостиной, и чтобы он не торопился и полностью привёл себя в порядок.

А тем временем, пока Анри умывался и одевался, внизу, разместившись за столиком с чашечкой горячего чая, Лили сокрушенно смотрела сначала на дядю, потом на сестру, взглядом умоляя о поддержке.

– Лили, успокойся.

Сириус встал за спиной подруги, в то время как та напряжённо сидела на диване и явно волновалась.

– Но… Если Анри сказал правду, и ему действительно приснилась Смерть… Это плохой знак. Очень плохой.

Лихорадочно бормотала она, с каждым словом бледнея всё сильнее и сильнее.

– Может, нам написать Люциусу и отложить встречу?

– Лили, спокойно. Ну, мало ли что мальчику от переживаний могло присниться, – попытался успокоить подругу Бродяга, осторожно массируя худые плечи.

– Сириус прав. На малыша столько всего навалилось разом.

Северус наклонился и, тихо что-то прошептав, покрутил пару раз палочкой над чашкой миссис Поттер, пододвинув ту ближе, потребовал:

– Выпей. Послушаем, что скажет твой сын.

И как раз в этот момент дверь в гостиную открылась, пропуская полностью собранного юношу, одетого в довольно плотный костюм светло-серого света. Брюки свободно свисали на длинных ногах, тогда как зелёная рубашка плотно облегала торс и грудь. Анри ловким движением поправил на плечах пиджак, застегивая среднюю пуговицу, рукой пригладил волосы назад и решительно прошел в комнату. Сдержанно поприветствовал дядю Марволо учтивым поклоном, пожал руку Ремусу и Вернону, чмокнул в щеку тётушку Гвендолин, и, наконец, обменявшись с Сириусом и Северусом короткими объятиями, сел рядом с мамой. Увидев, как та дрожит, нежно привлёк к себе и поцеловал в висок.

– Не переживай, мама. Со мной ничего не случилось. И мой сон не был предшественником беды, скорее, меня о ней предупредили и дали время подготовиться.

Лили отстранилась, заглядывая сыну в глаза, и, не увидев там ничего, кроме решимости, облегченно вздохнула и залпом проглотила зачарованный Вороном чай, тут же ощущая, как по телу разливается лёгкое покалывание, а спустя секунду её и вовсе прекратило знобить и она ощущала себя более чем спокойной.

– Рассказывай, сынок.

Ну он и рассказал. Конечно, он и сам не до конца верил тому, что ему рассказал Люцифер, но ведь он ещё ребёнок по сути, плюс в магическом мире только косвенно. А взрослые может что и поймут и смогут объяснить ему тоже. А потому крайне важно не упустить и одного слова.

Слушали все внимательно не перебивая, только где-то в середине Лили его остановила, сказав, что скоро за ними прибудут Малфои и неплохо бы послать за Поттером-старшим. Это дело не заняло много времени, а потому уже спустя пятнадцать минут Анри смог продолжить рассказ, упустив момент о своём всплеске взбунтовавшейся магии, но упомянул о мире Вечных снов, и том, что он как бы там может тренироваться без риска причинить кому-то вред.

– Ох.

Выдохнула тяжело хозяйка дома, с некой опаской поглядывая на сестру.

– Я с тобой полностью согласна, – кивнула леди Поттер.

Глава 24, в которой нет названия

– Что мы имеем? Смерть и человек; их дитя – некая Хель; её сын – Нуртий Мортис (ну и имечко, не завидую мужику) – первый Посланник Смерти, которого бабушка щедро наградила дарами Смерти; его отпрыск Салазар Слизерин Первый, который перенял способности папаши, но не владел ими в полной мере; от него, хех, Ровена Рейвенкло, Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф и снова Салазар Слизерин, между которыми добрая Богиня всех усопших добросердечно, если у неё вообще имеется в арсенале такой аппарат, как сердце, разделила свои подарки. Ну, может быть, хм, за исключением последнего, у которого и без того была куча магической силы. Что тут дальше? Уже их отпрыски? Одна ушла к магглам, вторая сбежала, третий оказался легендарным, хех, Певереллом. Таинственный Колубрум. И только Слизерин-младший сохранил свою ветвь более менее чистой. У того хоть какой-то, но наследник имеется, тогда как история других основателей покрыта мраком, понятно каким.

Сириус водил карандашом по бумаге, позаимствованной у Гвен, записывая имена, ведя от них кривые линии, в результате чего «Семейное древо» получилось совершенно непохожим на дерево. Последней надписью, в которою задумчиво тыкал кончиком карандаша всё тот же Сириус, было имя Джеймса Поттера.

– Будь ты проклят, Сохатый, негодяй ты эдакий, – наконец отбросив карандаш, взвыл Бродяга, чем слегка перепугал всех здесь находившихся. Единственным, кто не вздрогнул, был Анри. Тот вырос, наблюдая вечные и непонятные заскоки крёстного, и привык. – Чем же ты выслужился в прошлой жизни, что сама Смерть у тебя в родственниках? – тем временем продолжал негодовать он.

– Тебя только это беспокоит?

Северус выгнул левую бровь, всем своим расслабленным видом выказывая недовольство.

– Ну, разумеется, – возмутился Сириус, вскакивая, – Милый, ты только подумай. Поттеры всегда считались светлыми магами. Самые приближённые с натяжкой могли заподозрить их в Тёмной магии, и только. Что-то твердить на основании догадок или попытаться доказать, никто не решался, потому что боялись навлечь на себя клеймо Предателей крови за клевету и обвинения в Тёмной магии Светлейшего рода всего Альбиона. Тогда как мы, Блэки, всегда несли в себе саму суть тьмы (по крайней мере, считалось так). Тёмномагические ритуалы, ритуалы на крови, жертвоприношения, запрещенные зелья и заклинания – для моих предков были обычным делом. И ты только представь, чего бы мы добились, будь у нас покровительство самой леди Смерти? Мерлин и Моргана, прям в дрожь бросает, как представлю.

– Сириус, успокойся, – Северус осторожно усадил слишком возбудившегося супруга, у которого изо рта чуть ли не слюна текла от представившихся перспектив, обратно на диван. – Успокойся.

– И всё же это очень странно.

Том поднёс чашку с чаем ко рту, делая маленький глоток, после чего слегка кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.

– Из записей моих предков следует, что мой род берёт своё начало от Салазара Слизерина и от среднего из братьев Певереллов, Кадма. По крайней мере, в этом полностью был уверен мой дедушка Марволо Гонт. Который с детства вбивал мне эту истину, что сейчас, даже потеряй я память, это забыть вряд ли смогу. А ты, Анри, говоришь, что братьев Певереллов никогда не существовало, а у того единственного, была дочь.

– Дядя, это не я сказал. Я просто пересказал то, что услышал. И правда это или ложь, решать вам, как более осведомленным в истории. Я же, сами знаете, никогда особо магическим миром не интересовался, и будь моя воля, и далее с превеликой радостью продолжал бы его избегать.

– Я и сам уже не в чём не уверен, малыш.

Том с сочувствием взглянул на сына племянницы, тяжело вздыхая. Вся эта история переворачивала все его знания вверх дном. Надо бы потом порыться поглубже и поискать доказательства. Не верить Анри у него причин не было, как и не было причин слепо довериться какому-то сну. А потому срочно нужны факты.

– Надо бы попросить у Поттера доступ к его библиотеке тоже, – задумчиво пробормотал он, уже в голове прокручивая идеи, откуда лучше всего начать поиски.

– Извини, дядя, но с этим придётся подождать пару дней. Джеймс должен присутствовать вместе со мной и Анри на встрече с родственниками Малфоев, – виновато произнесла Лили.

В этот момент во входную дверь постучали, и Гвендолин, коротко извинившись, пошла открывать. Через несколько секунд из коридора раздались ругательства и проклятия на бессовестную голову непутёвого зятя, не уважающего её тяжёлые труды по содержанию дома в порядке.

– Отец прибыл, – нахмурился Гарри. После чего повернулся к матери. – Мам, вчера мистер Малфой, настоятельно просил меня соглашаться со всем, чтобы не говорили эльфы, так как, скорее всего, разговаривать они больше будут со мной, чем с Драко. А любое слово против может навлечь их немилость.

Анри нахмурил брови, как будто пытался что-то вспомнить.

– Но… Люцифер кажется говорил что-то. Эльфы вроде как не создания Бога, и уж тем более не слуги Смерти. А потому влиять на них никто не может, и как бы чего не удумали. Он подозревает, что спустя столько веков они могли и поменять свои планы на потомка Малфоев. Как бы нам это боком не вышло.

– Доброе утро.

В дверь показался лохматый и хмурый лорд Поттер в огромных тапках с кроличьими ушками. Лили, повернувшаяся, чтобы ответить мужу, чуть не прыснула. Помнится, эту красоту Гвен привезли Сириус с Северусом из своей поездки по России, ещё и сопровождали сие чудо байкой, что там, мол, очень холодно, и если, не дай Мерлин, эти холода настигнут их Англию, тёплые тапочки лишними не будут, и она им ещё спасибо скажет.

За спиной Джеймса стояла не менее хмурая и недовольная Гвендолин. Сложив руки на груди, она терпеливо ждала, когда гость соизволит пройти в гостиную, или хотя бы исчезнет из проёма и позволит ей пройти.

Анри, окинув отца быстрым, почти незаметным, равнодушным взглядом, продолжил:

– Таким образом, несмотря на обещание лорду Малфою, я должен на всё говорить «нет». А почему – я не успел спросить, так как мама ворвалась в мой сон.