Текст книги "Исчезнувшая (СИ)"

Автор книги: Scofie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Да. Любимый. Очень. Хорошо.

Господи, он мог бы умереть прямо сейчас, просто так, под аккомпанемент её наслаждения. Кайло не в силах оторваться от неё, не в состоянии разорвать зрительный контакт, поэтому целует её, не прекращая двигать рукой и не закрывая глаз. Она и сама больше не жмурится, и это заводит его просто до беспамятства.

– Давай, малышка, сколько можно терпеть? – Он вводит в неё сразу два пальца, и она вскрикивает, но тут же дёргает бёдрами, глубже насаживаясь на его руку, и закатывает глаза, откидывая голову на подушки.

Он и видит, и чувствует тот момент, когда она шагает за грань, и умирает от наслаждения вместе с ней, чувствуя такой кайф, от которого в момент рушатся все законы физики. Воистину их связывает нечто большее, нежели простые человеческие чувства.

Он любит её.

Он убьёт за неё.

Он умрёт за неё.

И Кайло знает, уверен в этом так же, как в том, что солнце садится на западе, а встаёт на востоке – его чувства полностью взаимны.

Стащив через голову футболку, он стягивает с себя джинсы, и взяв её за лодыжки, переворачивает на живот. Рей до сих пор летает в облаках, но Кайло знает, чувствует, что она хочет этого так же сильно, как и он сам. Вздёрнув её на колени, он направляет себя и входит до упора, впечатывая её в постель. На мягких бёдрах завтра точно появятся синяки, с такой силой он стискивает их, и что-то внутри Кайло наполняется тёмной удовлетворенностью, ведь она – его, и да, он оставит на ней свои метки, ведь так и должно быть, это правильно.

Он выходит почти до конца, но тут же врывается обратно, заставляя её задыхаться, и сам едва не теряет сознание от изумительного ощущения, с которым она принимает его. В ней безумно тесно и очень жарко; ему так хорошо – никаких прилагательных всех языков мира не хватит, чтобы описать его чувства. Кайло вминает её в кровать, раз за разом дёргая на себя, и вскоре начинает чувствовать, как она балансирует на грани второго оргазма.

– Ну же, маленькая, ты сможешь, – выдыхает он, просовывая руку под живот и, найдя место, в котором они соединяются, начинает подгонять её, ведь он сам едва держится. – Давай со мной, а?

Он целует выпирающие косточки плеч, облизывает шею, и кожа под его языком такая горячая, влажная и солёная, но в то же время такая сладкая, от чего у Кайло рот наполняется слюной.

Она кончает первой, и он слепо следует за ней, изливаясь глубоко внутрь неё, и зная наверняка, чувствуя, что она жаждала этого так же сильно, как и он сам.

***

Кайло просыпается от настойчивого стука в дверь.

Сначала он решает – пусть проваливают к черту, но стуки не прекращаются, а становятся только громче, отчего Рей неспокойно вертится во сне, и только поэтому он подрывается, и, нашарив в темноте джинсы, натягивает их на себя, после чего с психом идёт на раздражающий звук, готовый прибить на месте того, кто посмел потревожить их сон.

Посмотрев в глазок и никого не увидев за дверью, Кайло в растерянности трёт лицо, но всё же решает проверить. За дверью и правда пусто, но на коврике лежит свернутый вдвое белый лист бумаги, и Кайло абсолютно точно уверен в том, что когда они вернулись домой, на пороге было пусто, ведь он сам тщательно в этом убедился.

Сев на корточки, он тянется за листком и без особого интереса разворачивает его, ведь в тусклом свете старой лампочки ничерта не видно, но он всё равно вглядывается в мелкий корявый почерк, пытаясь прочесть хотя бы слово, и эта секундная заминка дорого ему обходится. Поначалу он не замечает тень, которая прыгает на него из чёрного угла, и лишь только почувствовав обжигающую, ослепляющую боль, разливающуюся по лицу, понимает, кто именно напал на него. Даже не видя её лица, скрытого широким капюшоном, он узнает её, лишь почувствовав знакомый запах духов. Рен старается выпрямиться; находясь в состоянии абсолютного оцепенения, пытается закрыть перед ней дверь, но она ударяет его уже в грудь, вонзая лезвие снова, и снова, и снова. Кайло закрывается руками, но она не останавливается, и в какой-то момент у него подкашиваются ноги, и он падает лицом вперёд, прямо на холодный бетон. Краем сознания он понимает, что кто-то кричит, и вопль этот наполнен ужасом и отчаянием, но он уже не чувствует ни боли, ни холода, одну только приятную лёгкость, с которой сознание постепенно угасает до тех пор, пока Кайло не перестаёт существовать.

========== Эпилог ==========

Ей частенько снится этот сон.

Когда начинает казаться, что жизнь снова становится нормальной, и Рей засыпает без скребущих на душе кошек, во сне ей видится то пробуждение, то самое чёртово пробуждение в пустой кровати.

В кошмаре, преследующем её на протяжении уже нескольких месяцев, она просыпается резко, словно кто-то пихает её в грудь, и первым, что она чувствует, это бесконечное ощущение тревоги. Сердце в груди колотится как заведённое, отдаваясь оглушительным рокотом в ушах; конечности не слушаются, и когда она пытается встать, пытается изо всех сил, ничего не получается. Её обволакивает тьма, непроглядная, чёрная, затягивающая. Одеяло, наброшенное на обнажённое тело, весит целую тонну, придавливая её неподъёмной тяжестью, заставляя жадно хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег умирающая рыба. Во рту ужасно сухо, руки совсем не слушаются, но Рей собирает остатки сил, и, в конце концов, скидывает с себя удушающее покрывало. Оказавшись на воле, она подрывается с кровати так резко, что поначалу начинает кружиться голова, но, обретя жалкое подобие равновесия, она неуверенно ступает вперёд.

Взгляд постепенно начинает привыкать к темноте, и вскоре она различает призрачную дорожку лунного света, проникающую сквозь незашторенное окно. Отблеск луны заставляет прятаться по углам пугающую до дрожи черноту, и Рей ёжится, потому что в голове тут же возникают сюжеты всевозможных фильмов ужасов. Она пытается подумать о чём-нибудь хорошем, приятном, но ни черта не выходит. Сглотнув, Рей оглядывается по сторонам в поисках Кайло, но вскоре понимает, что его нигде нет. Ей хочется позвать его по имени, но от страха язык не слушается, поэтому отыскав футболку, она одевается и на ощупь выбирается из комнаты.

Рей идёт будто сквозь толщу воды, так долго, слишком медленно, и это бесит – почему не получается двигаться быстрее?! – ведь она знает, прекрасно знает, что должна поторопится, ей нужно собраться, иначе…

Ей отлично известно, что случится, если она задержится хотя бы на минутку.

Она не сильна в психологии, чужды ей самокопания и анализ собственных чувств, поэтому чем бы ни был этот кошмар, Рей проживает его каждый раз втихомолку, пытаясь бороться с ним один на один, хоронит дурной сон так глубоко внутри себя, прячет за ширмой в сознании, а проснувшись наутро – выбрасывает из головы, и так до следующего раза.

Даже будучи ребёнком, Рей никогда не была плаксой или неженкой. Ничто не могло вывести её из равновесия – разве что Бен Соло, но в этот раз дело совсем не в Бене… или как раз-таки наоборот, ведь вся её жизнь повязана на нём одном… и всё же в детстве маленькая Рей была непробиваемой. Кто-то называл её бесчувственной, кто-то – бессердечной, но разве её могло тронуть мнение окружающих? Она была собранной, решительной, самостоятельной; Рей не нуждалась ни в ком, кроме своего дедушки – заменившим ей родителей, и в Бене Соло, который в прямом и переносном смысле в один прекрасный день стал её миром. Он понимал её с полуслова, никогда не осуждал, принимал такой, какая она есть, и для Рей этого было более чем достаточно. Возможно, она взаправду была чёрствой, быть может, не было в ней этой пресловутой сентиментальности, но по крайней мере во снах её никогда не преследовали кошмары, не снились ей даже умершие родители, которых для своего возраста она помнила слишком хорошо. Даже после проклятого портала, после смерти дедушки, после невозможно долгой разлуки с Беном – Рей не сломалась, не тронулась умом, не свихнулась. Но та ночь, та проклятущая ночь, перечеркнула всю её жизнь пополам, разнесла в щепки все барьеры, расшатала нервы к чертям собачьим, и Рей нежданно-негаданно стали сниться кошмары – один и тот же сон, на самом деле, но какая разница?

Каждый раз Рей не сразу понимает, что ей это всего лишь снится. Она проживает те несколько ужасающих минут, растянувшихся на дни, года, столетия, не осознавая, что каждое мгновение, каждый яростный удар сердца, каждый рваный вдох – это иллюзия, воспроизведённая тем отделом мозга, который отвечает за возможность видеть сны. Рей тонет в кошмаре, напрочь забыв о том, что всё это уже случилось, что вся эта дичь теперь в прошлом, и ей бы забыть обо всём, но контролировать собственное подсознание она не в силах.

Путь из спальни до входной двери занимает целую вечность, но даже сквозь густой, плотный мрак ей виден силуэт Кайло. Она видит его, живого и невредимого. Каждой клеточкой тела чувствует, как бьётся его сердце, так спокойно и уверенно – Рей выдыхает, только сейчас понимая, что от волнения задержала дыхание. В это мгновение на нём буквально весь свет клином сошёлся, и она улыбается во весь рот. Сердце в груди до краёв наполняется радостью, волнением, любовью, и едва она открывает рот, чтобы окликнуть его, как время замораживает её на месте, приклеивает к полу голые ступни, заставляя Рей смотреть на то, как Кайло раздирает на части сгустившаяся тьма.

Нет, нет, нет.

Она кричит, не в силах сделать и шага, пока Кайло умирает у неё на глазах. Рей слышит отвратительные булькающие звуки, с которыми кровь пузырится на его губах, чувствует вонь металла, пронзающего его снова и снова, ощущает на своём языке тошнотворный привкус смерти, и знает, отлично знает, что в следующее мгновение Кайло не станет.

Эта мысль толкает её вперёд, тянет, тащит, заставляет двигаться.

Во сне Рей никак не может разглядеть лица нападавшего, но краем сознания вдруг понимает, кто это. Выражение лица этой женщины, её имя, тошнотворный аромат парфюма знакомы Рей, ведь они уже встречались раньше…

Да, суку эту Рей вовек не сможет забыть, даже если очень постарается.

Сон изменяется, плавно обретая новую форму, и Рей начинает вспоминать, складывать общую картинку по кусочкам. Разум медленно, но верно подкидывает смазанные воспоминания, одно за другим, делая кошмар осязаемым, более реальным, и Рей чувствует очень даже настоящую, обжигающую боль от пореза, который оставляет нож на ладони.

С оглушительным стуком оружие летит на бетонные ступени, и Рей требуется секунда на то, чтобы оттолкнуть Вэл. Во сне у обезумевшей женщины чернота вместо лица, и на секунду Рей отшатывается, ведь ослепляющий страх ничуть не уступает взвившемуся адреналину. Реальность пульсирует, размывается, растягивается, но в доли секунды сжимается до тёмной фигуры напротив. Рей хотела бы, чтобы в руке волшебным образом возникло хоть что-нибудь, чем можно было бы пробить голову этой психопатке, но во сне, как и в реальности, чуда не происходит. Сердце бьётся ошеломительно гулко, красная дымка застилает взор, и не успевая опомниться, Рей бросается вперёд, толкая Вэл со всей силы до тех пор, пока женщина не упирается в железные перила. Рей не может остановиться, ни во сне, ни в реальности, поэтому в следующее мгновение тёмная фигура летит вниз, а сопровождающие полёт удары ещё живого – но ненадолго – тела, эхом разносятся по окутанному тишиной подъезду.

Сон снова трансформируется в нечто тёмное, удушающее, затягивающее в зыбкую черноту.

Рей оборачивается медленно, слишком медленно, ведь она знает – помнит – что именно ей предстоит увидеть.

Ей кажется, что Кайло не дышит.

Шаг, второй, третий – она идёт, словно на эшафот, не силах заставить себя двигаться быстрее, ведь если он действительно… нет, даже во сне она не может заставить себя подумать об этом.

Время растягивается. Сознание играет с ней, мысли в голове сливаются в бесконечно-громкое «нет», и когда она опускается перед ним на колени, когда сжимает тёплую, но такую неживую ладонь в одеревеневших пальцах, Кайло делает последний, еле слышный вдох.

Рей повторяет «нет» так часто, что в какой-то момент перестаёт понимать значение этого слова. Она дёргает Кайло за руку, тормошит его неподвижное тело, но он мёртв, мертвее некуда, иначе он никогда бы не позволил ей утонуть в этом бесконечном, всепоглощающем чувстве боли, ужаса и одиночества.

– Кайло, пожалуйста.

Она хрипит, краешком сознания удивляясь скрипучести собственного голоса; всхлипывает, не обращая внимания на горячие слёзы, стекающие по лицу и капающие на пропитанную кровью бледную кожу.

– Не уходи.

Кровь под её пальцами горячая, липкая, и её так много, ужасно много, отчего в мгновение ока руки Рей по локоть измазываются в густой, тягучей жидкости, которая льётся наружу сквозь глубокие порезы, покидая стремительно остывающее тело и разливаясь лужей под её коленями.

– Бееен. – Сквозь стиснутые зубы тянет она, пытаясь выдернуть его из тьмы небытия. – Вернись!

Его красивые, пухлые губы, которые она целовала столько раз, что и не сосчитать, синеют на глазах, и Рей тянется к ним, захлёбываясь слезами.

– Даже, блять, не вздумай умирать. Слышишь меня?

Она целует его снова и снова, касается остывающих губ языком, пытается углубить поцелуй, вдохнуть в него жизнь, отдать взамен свою, если потребуется, но Кайло не шелохнётся. Он не отвечает – а ведь никогда прежде он не оставался равнодушным к её поцелуям – и это становится последней каплей: Рей кричит до тех пор, пока не перестаёт существовать.

***

Она просыпается резко, и в первые несколько секунд не может понять, отчего сердце заходится галопом, но вскоре вспоминает проклятущий сон и яростно лупит себя по мокрым щекам, пытаясь выкинуть из головы видение… нет, даже в мыслях она не может произнести эти слова.

– Рей?

Она вздрагивает, услышав этот глубокий, хриплый ото сна голос, и мгновенно расслабляется, утыкаясь носом в его грудь. Конечно, он рядом. Кайло жив; он не оставил её, как и обещал, так почему же эти трёклятые кошмары не прекратят изводить её?

За окном ещё совсем темно, и лицо Кайло скрыто неясной тенью, но Рей цепляется за него, окунается в его аромат и впивается в него отчаянным поцелуем. Ей нужно почувствовать хоть что-то, иначе она попросту сойдёт с ума.

Кайло с лёгкостью подминает её под себя, и вскоре Рей начинает задыхаться под его натиском, но не отстраняется ни на секунду, утопая в головокружительных ощущениях. От его прикосновений в голове у неё взрываются умопомрачительные фейерверки, вдоль позвоночника несутся толпы мурашек, в животе оживают щекочущие бабочки, и Рей плавится, тает, умирает от переполнявших её чувств.

Он жив, жив, жив!

Она вжимается в Кайло, обнимает его изо всех сил, но внезапно вспоминает о том, что ещё совсем недавно боялась притронуться к нему, опасаясь причинить ещё больше боли, ведь раны на его теле заживали так долго… А следом приходят воспоминания о том, как врачи дважды вытаскивали его с того света, буквально силой оттаскивая её от угасающего тела. Перед глазами всплывает его посеревшее лицо, в ярком, ослепительном свете ламп реанимационного отделения кажущееся неживым: впервые увидев его таким она едва не потеряла сознание. Рей старается выкинуть из головы ужасы, которыми обернулась та ночь, старается не думать об этом изо всех сил, и всё же кровавые картинки будто впечатались в сетчатку, словно вытатуировались на подкорке. Шрамы на теле Кайло превратились в тонкие розовые полосочки, шрам на его лице со временем стал едва заметен, но шрамы в её сознании никак не желают исчезать.

Проклятье!

Её начинает трясти, и Кайло отстраняется, с нескрываемым беспокойством заглядывая ей в глаза, хотя Рей изо всех сил пытается отвести взгляд, не желая топить в этом проклятом болоте и его тоже.

– Рей.

В его голосе сквозит тревога, и Рей чувствует, как предательские слёзы стекают с уголков глаз прямо в уши. От Кайло, как обычно, ничего скрыть не получается.

– Посмотри на меня, – просит он, и когда Рей упрямо отводит глаза, обхватывает рукой её подбородок, вынуждая Рей встретить его взгляд. – Я рядом, слышишь?

Она кивает, не замечая, в какой момент начинает реветь, как ребёнок; Рей не знает, когда именно её начинает накрывать неумолимо надвигающаяся истерика, чувствуя только, как Кайло прижимает её к себе так крепко, что у неё едва не трещат рёбра, но от этих объятий сразу же становится легче дышать. Вскоре слёзы высыхают, на сердце воцаряется спокойствие, и Рей, наконец-то, может мыслить трезво.

– Снова кошмары. – Кайло не спрашивает, но Рей всё равно утвердительно кивает.

Он снова нависает над ней, целует её в лоб, в мокрые веки и щёки; осыпает поцелуями её шею и голые плечи; впивается в губы до тех пор, пока она не начинает задыхаться.

– Пожалуйста, Кайло, – хнычет она, умоляя его о том, что нужно им обоим больше всего на свете.

Они занимаются любовью, упиваясь друг другом медленно и нежно, и вскоре Рей забывает обо всём на свете. В лёгких не хватает воздуха, губы горят от поцелуев, всё её тело объято пламенем. В какой-то момент что-то глубоко внутри неё ломается, разбивается вдребезги, впервые за долгое время она чувствует, что тьма, поселившаяся в подсознании, наконец-то осталась позади.

– Я люблю тебя, – частит она, покрывая поцелуями его лицо, шею, плечи, скользит языком по шрамам на его груди. Всё внутри неё поёт от понимания одной простой, но такой важной мысли: Кайло жив. С ним всё в порядке, с ними обоими всё в порядке, и Рей с кристальной чёткостью понимает: никто и ничто больше не сможет встать между ними. – Люблю тебя.

Рей и без слов знает об ответных чувствах Кайло, и тем не менее он вторит ей, заставляя её терять голову от умопомрачительных ощущений.

Она разрывается на части от счастья, любви, нежности. Она умирает, и в следующую секунду воскресает от чувства наполненности, нужности, принадлежности. Ей хочется, чтобы эти мгновения длились вечно и никогда не заканчивались.

Когда-то давно он стал её миром. Он стал её солнцем, вокруг которого вращалась вся её жизнь, и теперь, спустя океаны боли, горечи, и всевозможных испытаний, он остаётся её якорем, удерживающим от падения. Он остаётся её вселенной, целой галактикой; важнее него для неё не существует ничего на свете. Рей помыслить не может, чем бы обернулась её жизнь, не будь в ней его.

Рей засыпает, уткнувшись в его шею. В эту ночь, как и во все последующие, кошмары ей больше не снятся.