Текст книги "По образу и подобию (СИ)"
Автор книги: Schnizel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Услыхав деликатный стук в дверь, Кира хмурится и тихо вздыхает. Она предупредила ближайших помощников о сеансе связи, так что если кто-то надумал ее побеспокоить, то наверняка по существенному поводу.
– Войдите!
Стэнли Баскин переступает порог ее кабинета, держа в одной руке планшет, в другой дымящуюся чашку с кофе. С изяществом опытного официанта ставит на стол чашку справа от Киры и кладет перед ней планшет с записью последнего сообщения с Земли.
– Увы, но это не терпит отлагательств. Сомневаюсь, что кофе компенсирует тебе прерванную беседу, но он чудесен, попробуй. С корицей и кардамоном. Ты ведь даже позавтракать не успела.
Обезоруживающе улыбается Лендеру.
– Простите, Теодор, но я вынужден похитить у вас подругу. Сами понимаете – от нее тут многое зависит.
Брови Теда сходятся на переносице, а цвет кожи заметно темнеет. Бывшему кобайкеру и одному из лучших пилотов гражданского флота, не обиженному природой ни в плане внешности, ни ума, ни обаяния, крайне редко попадаются на пути мужики, рядом с которыми он чувствует самый настоящий комплекс неполноценности, точнее сказать, бывали единичные случаи. Баскин из их числа. Бывший спецагент буквально излучает ту самую харизму и абсолютную уверенность в себе, на которые так падки женщины. Вдобавок ко внешнему лоску, заставляющему Теодора чувствовать себя неотесанным деревенщиной, в нем проглядывает скрытая сила, сочетающаяся с опытом. Разумеется, все это никак не способствует возникновению симпатии между бойфрендом Киры Гибульской и начальником службы безопасности ОЗК. А точнее, у Теодора уже давно чешутся кулаки сделать холеную рожу Баскина менее симметричной.
Он, однако, сдерживается до тех пор, пока Баскин не выходит из кабинета, потом взрывается.
– Какого черта этот скользкий тип вокруг тебя увивается, а?! Он тебе кто – личный секретарь?!
– Э-э-э… Что ты сказал? – Кира, углубившаяся в планшет, недоуменно моргает. – Прости, тут просто важная информация…
– Я сказал, что нечего этому хлыщу вокруг тебя вертеться! Тоже мне – «выпей чашечку кофе, ты не успела позавтракать»! Какая забота, а!
Ноздри Лендера грозно раздуваются; будь он бойцовым быком, то сейчас рыл бы копытом землю.
Кира несколько секунд глядит на него, не понимая в чем дело, а когда до нее доходит, принимается хохотать. Потом, резко оборвав смех, кашляет, держась за горло, с умиленно-насмешливым видом глядит на побагровевшую обиженную физиономию на голоэкране, качает головой.
– Прости… Просто Стэн и я… Это очень смешно. Поверь, с его стороны тебе совершенно нечего опасаться.
– Это тебе так кажется, – бурчит Тед.
– Нет, не кажется. Просто поверь мне на слово, ладно? И прости – мне пора. Не обижайся пожалуйста.
Баскин безошибочно появляется на пороге кабинета ровно спустя пару секунд после того, как Кира попрощалась с Тедом, хотя глава ОЗК на сто процентов уверена, что Стэн никогда не стал бы подслушивать под дверью.
У Гибульской резко меняется выражение лица, становясь тревожно-настороженным. Она прерывисто выдыхает и, поднявшись на ноги, нервным жестом поправляет шарф на шее. Отрывисто спрашивает:
– И оно появится в завтрашних новостях? Это не может быть ошибкой?
– К сожалению, нет.
– Вот черт!
Ощутив, что ноги ее не держат, Кира со вздохом, больше похожим на всхлип, вновь опускается в кресло и массирует переносицу двумя пальцами.
– Мы можем это как-то переломить?
– Можно подключить свободные СМИ, да и инфранет всегда к нашим услугам. Но ты должна понимать, что центральные каналы под большим влиянием правительства. У меня есть там парочка знакомых, но… – Баскин сокрушенно разводит руками. – Напрямую доказать они ничего не смогут, но и нам подавать в суд за клевету бесполезно. Это тактика «снежной лавины» – подаешь на один медиа-ресурс в суд, информация появляется в другом. Репутацию ОЗК в глазах обывателей будут в ближайшее время всячески пытаться очернить, это неизбежно. Даже при отсутствии прямых доказательств все будут предполагать, что дыма без огня не бывает.
– Сейчас подозрение в расхищении государственных средств, а что потом? – Кира поднимает на него полные отчаяния глаза. – Обвинения в готовящемся мятеже? Планетарная бомбардировка Кассандры?
– Ну, ты все излишне драматизируешь. До Апокалипсиса нам пока далеко.
– Думаешь, мне стоит слетать на Землю?
Баскин качает головой.
– Ни в коем случае. Отдел по борьбе с экономическими правонарушениями обязан отреагировать на это так называемое «независимое журналистское расследование», и тебя могут задержать для дачи объяснений, а потом… Кто знает. Я сам слетаю. Попробую нажать пару кнопок.
Оставшись одна, Кира медленно, будто в полусне, поднимается на ноги и выходит на маленький полукруглый каменный балкончик. Зябко поводит плечами, хотя снаружи тепло, машинально оглядывается по сторонам и прислушивается.
Замок и окрестности здорово изменились за полгода. Местная растительность, пришедшая на смену искусственному травяному покрытию, заполонила почти всю прилегающую территорию, неподалеку виднеются хозяйственные пристройки и теплицы, нарушающие средневековый антураж, но пока что новым здешним обитателям не до эстетики. Внутри громоздкие хрустальные люстры сменились более эргономичными светильниками, большинство картин со стен отправились по разным адресам, согласно завещанию герцогини, остались лишь портреты самой Ванессы и ее супруга, висевшие прямо напротив парадного входа.
И, разумеется, стало гораздо оживленнее – сейчас вот посадочная площадка забита транспортом до отказа, вокруг недавно приземлившегося «Аргамака» снуют туда-сюда фигурки киборгов, сноровисто сгружающих содержимое трюма на тележки с гравиплатформами.
Прямо под балконом слышатся оживленные голоса и заливистый собачий лай, а в темно-зеленом маслянистом растительном крошеве мелькают рыжие пятна – Лаки и Алик с одинаковым энтузиазмом и осознанием важности действа ловят сачками местных бабочек, которые, если быть точным, вовсе не насекомые, а крошечные летающие рептилии – Полина во время последнего визита на Кассандру «Космического мозгоеда» это определила, не забыв упомянуть про их абсолютную безвредность. Следом за парочкой юных энтомологов носится с громким лаем целая свора рыжих коротколапых псов, о которых тоже было упомянуто в завещании герцогини – ее наследникам поручалась забота о собачках, и специальный поверенный следил, чтобы они как следует исполняли эту обязанность.
Кира невольно вздрагивает от звука хлопнувшей двери и громких голосов – этажом ниже разместили бухгалтерию, хозяйственный и юридический отдел, и там такой же балкончик, как и в ее кабинете. Сверху Кире все не только хорошо слышно, но и видно. Впрочем, этих особ она и по голосам бы узнала.
– Говорю вам, Сара Соломоновна, – Сергей Петрович, главный бухгалтер и человек-киборг в одном лице, угрожающе трясет указательным пальцем перед носом низенькой авшурки, а та прижимает уши и с брезгливым выражением морщит нос. – Я, как ответственный за исполнение бюджета, категорически не согласен на эту трансакцию! Статья расходов будет превышена на целых пятнадцать процентов! Это же просто безобразие!
Сара Соломоновна с видом превосходства машет в сторону собеседника когтистой лапой.
– Ваши слова таки оскорбляют мой слух! У людей короткие носы, но некоторые из них не способны увидеть выгоду, даже если она лежит на меньшем расстоянии, чем эта самая длина носа.
– Я сказал нет – значит нет!
Сергей Петрович выпячивает хилую грудь с видом человека, решившего стоять насмерть и не уступить ни пяди родной земли злобным ворогам.
Авшурка меняет тактику и произносит уже вкрадчиво.
– Ну хорошо, хорошо. Так и быть – я верну вам ваш любимый стул. И вашу любимую кружку тоже. Ах, ну ладно, уговорили – подставочку для ног тоже верну.
Глаза главбуха слегка вылезают из орбит.
– Подставочку? Так это тоже ваших загребущих лап дело?! А я-то думал – куда она пропала… Постойте… – Он вдруг замирает с озадаченным выражением лица, – То есть, вы хотите подкупить меня с помощью моих же вещей?!
Сара Соломоновна щурит глаза, вид у нее невинно-снисходительный.
– Да, я понимаю – в подобную щедрость таки сложно поверить. Ну, вы согласны?
Не дослушав разговор, Кира тихонько заходит обратно в кабинет. Не хватало еще, чтобы эти двое обнаружили ее присутствие и призвали в качестве арбитра в своем споре. У нее более значимых проблем выше крыши.
Приблизившись к узкому, в человеческий рост зеркалу, она пару секунд глядит на свое отражение, потом, закусив губу, медленно разматывает с шеи шарф.
Синяки почти исчезли, но Тед все равно заметил бы, а замазать тональником она не успела. Сипловатый голос в легенду насчет простуды вполне вписывался.
Интересно, почему этот… киборг ее тогда не убил? Секунды хватило бы, чтобы свернуть ей шею. Он разжал пальцы на ее горле еще до того, как подоспел Данди, это Кира помнит абсолютно точно, несмотря на шок.
Она зябко обхватывает себя руками, борясь с приступом отчаяния и паники. Как-то многовато всего и сразу. Она затеяла это, она организовала ОЗК – глупая, самоуверенная девчонка. И что теперь? Что будет со всеми, кто ей доверился? Как предотвратить угрозу извне, не имея ни связей на высшем уровне, ни денег, ни прочих ресурсов? И как собрать себя по кусочкам, чтобы заставить спуститься туда, вниз, в изолятор? Сколько времени прошло? Дней десять, кажется. Да, точно. Вчера вернулись Стэн, Данди и Ирэл вместе с Ковалевым и его сынишкой. Десять дней она собирается с духом чтобы сделать это. Чтобы посмотреть в глаза своему кошмару наяву.
Так хочется, чтобы все произошедшее оказалось дурным сном. Клон ее отца… Стопроцентный клон, да, Мэй со Збышеком проверили. Трижды. Клон с процессором в голове и имплантами, модификация ближе всего к Bond’у, где основной упор делается на скрытность.
Зачем? Для чего его создали? Кто его создал? Полное клонирование человека строго запрещено, нарушителям грозит серьезная уголовная ответственность. Разрешается лишь выращивать отдельные органы, ткани и конечности для трансплантации и применять технологии генного модифицирования для создания киборгов. Даже около десяти дет назад, когда некоторые богатенькие извращенцы заказывали себе Irien’ов, похожих на знаменитых актеров и музыкантов, это не было клонированием – просто подбирали максимально близкий фенотип, а прическа и макияж делали сходство почти полным. И то – стоило информации просочиться в СМИ, как разразился громкий скандал, проект прикрыли, а всех киборгов утилизировали.
Тогда, на Стилусе-9, секьюрити стерли всю информацию с процессора киборга, иначе им не позволили бы вывезти его с планеты. Но перед этим Данди скопировал ее к себе, на резервный чип. Скопировать-то скопировал, но информация оказалась зашифрованной, и без ключа шифр не поддавался взлому. Мэй высказала предположение, что ключ хранится у киборга в органической памяти. То, что его органическая часть мозга работает и довольно хорошо развита, видно было и при сканировании и наблюдая за его поведением. Правда, он не шел на контакт, все время молчал, сколько бы Мэй не пыталась его разговорить.
Кира думает про Мэй, и ей становится еще поганее. Это ведь ее дело. Личное. Это ее отца клонировали, а не отца Мэй. Она сама должна была с самого начала этим заниматься. Проводить исследования, пытаться общаться с клоном. Но она не может. Просто не может. Действительно – инфантильная девчонка, которая взяла на себя слишком много.
***
Свет в изоляторе неяркий; он окрашивает белый халат Мэй Ким в легкую голубизну. Она подхватывает небольшой поднос с едой правой рукой, а левой нажимает на кнопку, отключающую силовое поле. Подходит к столику, ставит поднос, краем глаза косится на неподвижную фигуру, растянувшуюся на кровати.
Он странный. Как будто и не киборг вовсе. Промежуточное звено – приходит ей в голову определение. У разумных киборгов свои этапы взросления, не такие, как у людей. Но из тех, с кем она имела дело, даже самые «взрослые» еще не достигли той зрелости, которая у зрелого человека ощущается во всем – в мимике, выражении глаз, способности управлять эмоциями – не с помощью регуляции гормонального фона, а более тонко. Их пленник выглядит как сорокалетний мужчина и ощущается как сорокалетний мужчина. Даже искусственно состаренный киборг без программы имитации личности не сумел бы создать такое впечатление. Мэй лишь однажды встречала подобного ему…
Внезапно ощутив чье-то присутствие за спиной, она резко оборачивается. Тот, о ком она подумала в сравнении с их пленником, стоит сзади, скрестив руки на груди и подпирая плечом стену.
Взгляд Ирэла полон укоризны; он неодобрительно хмыкает и хмурит брови. Почувствовав себя провинившейся школьницей, Мэй мигом покидает камеру и вновь включает силовое поле.
– Сколько раз я говорил – не заходи к нему без охраны.
Она тепло улыбается, кладет ладонь на локтевой сгиб его руки.
– Не волнуйся. Тебе больше не придется меня спасать.
Бывшей сотруднице «DEX-компани» и нынешнему первому заму главы ОЗК и вправду хочется верить, что впредь ее никому и никогда не понадобится спасать. Потому что до сих пор она иногда вскакивает по ночам, когда ей снится рухнувший в джунглях Шебы флайер дексистов, на котором она летела в составе группы контроля качества продукции, еще вчерашняя молоденькая практикантка, очень гордая, что ее наконец взяли в штат и отправили в командировку – тестировать армейских дексов. Снится разбитая голова пилота, липкий от крови пульт управления; как скользили ее ногти по гладкому пластику не желающего открываться люка, а снаружи слышались незнакомые пугающие звуки, а еще жадное чавканье и хлюпанье стремительно засасывающего флайер болота. Тогда-то она и познакомилась с тем, кого теперь все знают под именем инспектора полиции Ирэла Аш-Сэя.
– Нет, правда. Мне ничего не грозит. Его процессор дезактивирован, он не может управлять имплантами, они ему только мешать будут при попытке побега.
– Тем не менее он все равно сильнее тебя. И, вероятно, гораздо хитрее чем ты думаешь.
Мэй пожимает плечами.
– Если он такой умный, то должен понимать, что, даже покинув камеру, мимо такого количества дексов он не пройдет. И вообще, я ничего про него не знаю, и это выводит меня из равновесия. Его нужно разговорить, уговорить сотрудничать, а я понятия не имею, как к нему подступиться.
– Давай-ка я попробую.
Мэй и Ирэл синхронно оборачиваются; фигура бледной и осунувшейся Киры похожа на одного из призраков, которые, по свидетельствам некоторых особо впечатлительных сотрудников ОЗК, обитают-таки в замке.
Мэй делает шаг вперед, ободряюще сжимает руку Гибульской.
– Ты уверена? Хочешь, мы останемся с тобой?
Та качает головой.
– Я поговорю с ним наедине. Я отключила все камеры.
– Надеюсь, силовое поле ты не собираешься отключать? – подает голос Аш-Сэй.
– Собираюсь. Но не волнуйтесь. – Едва заметно улыбнувшись, Кира демонстрирует зажатый в ладони станнер. – На этот раз я ничего не выроню из рук.
Первую минуту или две Кира сидит молча, собираясь с духом; мысли рассыпаются в голове будто бусины из порвавшегося ожерелья, скачут в разные стороны.
Их пленник даже не шевельнулся при ее появлении, не повернул головы. Она открывает рот, но у нее вырывается совсем не то, что она хотела сказать.
– После смерти отца был период, когда я готова была отдать все что угодно за возможность провести с ним еще хотя бы короткое время. Увидеть его, обнять, сказать то, что не успела, попросить прощения… – Голос предательски срывается; Кира глотком загоняет внутрь подступившие к горлу слезы и продолжает. – Теперь я вижу тебя и… Этого не должно было произойти. Человека невозможно скопировать. Невозможно скопировать душу, талант, вдохновение. Мой отец уникален, его нельзя повторить. И ты не он. Ты… Я не знаю кто ты. Я не знаю твоих целей, я даже имени твоего не знаю…
Она закусывает губу, ощущая себя полной дурой. Перед кем она разоткровенничалась? Он вообще понимает, о чем она говорит?
Внезапно шевельнувшись, киборг садится на кровати – медленно, с видимым усилием, как человек, у которого затекло все тело от долгой неподвижности. Прищурившись глядит на Киру, чуть дергает уголком рта.
– Гидеон. Меня зовут Гидеон. – Та от неожиданности задерживает дыхание, ощущая, как потихоньку разжимается пружина внутри – мимика их пленника не похожа на отцовскую, и он назвал свое имя… Это абсолютно другой человек, просто похожий. Другой человек, другой… – Мне надо было подумать, и я подумал. Ты не так уж глупа, несмотря на свои эмоции, и можешь быть мне полезна. Вернее, мы можем стать полезными друг для друга.
***
Спустя пару часов Кира, Мэй, Ирэл и Стэн, собравшиеся в кабинете Гибульской и обложившиеся вирт-окнами, озадаченно переглядываются. Ключ от шифра к информации с процессора Гидеона на самом деле хранился в его органической памяти, и файлы удалось расшифровать. Но…
– Или я ничего не смыслю в структурировании данных, или все это похоже на книгу с наполовину вырванными страницами, – первым высказывает свое мнение Баскин.
– Согласна, – Мэй задумчиво потирает переносицу. – Ладно технологии клонирования, в них нет ничего уникального – примерно по такому же принципу выращиваются органические оболочки киборгов. Но вот что касается цели проекта… Зачем рисковать, нарушая закон, зачем клонировать человека? Какой в этом смысл?
– Чтобы заменять отдельных людей клонами? – высказывает предположение Аш-Сэй.
– А смысл? – Мэй пожимает плечами. – Можно клонировать тело гениального художника или великого ученого, но нельзя клонировать талант. К тому же у каждого человека есть родственники, друзья, коллеги, которые тут же заметят подмену. Словом – я в полном недоумении. Может наш гость что-то может прояснить?
Кира качает головой.
– В той лаборатории он был подопытным, а не ученым или лаборантом. Вряд ли он знает слишком много помимо той информации, которую ему удалось скопировать с тамошнего сервера перед побегом. Видимо, его хотели как-то использовать, но не стали. Вдобавок он не очень-то рвется откровенничать. У него свои собственные цели и планы. Но там, кажется, было одно имя…
– Да, точно. – Баскин выводит на передний план одно из вирт-окон. – Восемь лет назад один человек обратился в «DEX-компани» с просьбой создать для него особенного киборга – его полного клона. Не афишируя это, разумеется. И готов был платить очень большие деньги как за сам заказ, так и за то, чтобы компания закрыла глаза на нарушение закона. Он хотел киборга, которого не могли бы обнаружить таможенные сканеры, и которого в принципе невозможно было бы вычислить без специальной аппаратуры. Кого-то вроде Bond’а, только с прошивкой телохранителя – видимо, ему было чего опасаться. Человека звали Дио Дуэйн. Возможно, он сможет прояснить ситуацию.
========== Эпизод 4: Морс ==========
Планета Новый Альбион, спустя две недели после событий, описанных в Эпизоде 3.
Иногда в снах всплывают самые ранние воспоминания из органической части мозга – помещение с белыми стенами, яркий свет, расплывчатые лица людей, их голоса. Слова, смысла которых он еще тогда не понимал, поэтому они не задержались в памяти. А еще большой прозрачный куб с запертым внутри ксеносом, похожим на комок слизи.
Более поздние события помнятся четче – тощий странный парень с нервными движениями и глазами разного цвета, который прикладывает палец к губам и говорит «тс-с-с-с!!!». А потом прижимается лбом к его лбу и шепчет: «Я знаю, знаю! Пусть это будет нашим маленьким секретом, ладно? Пусть они думают, что ты киборг, пусть… На самом деле ты мой братишка-близнец. Только тс-с-с! Никто не должен об этом знать, только мы двое, – Лицо парня близко-близко, в его разноцветных глазах лихорадочный блеск, – Лишь когда мы будем оставаться наедине, мы сможем нормально разговаривать. А на людях мы будем общаться тайно. Вот так, – длинные тонкие пальцы принимаются ритмично постукивать по крышке антикварного рояля, – точка-тире-точка. Тире-точка-тире. Это азбука Морзе, понимаешь? Ты знаешь азбуку Морзе?»
Он растерянно замирает; процессор требует уточнить вопрос и четче сформулировать поставленную задачу, но тот парень (хозяин, лицо с приоритетным правом управления, имя – Дио Дуэйн, возраст – двадцать девять лет, род занятий – музыкант) сказал – ты не киборг, ты мой братишка. Он тут же самостоятельно подключается к инфранету, закачивает всю информацию об азбуке Морзе, потом нерешительно кивает. Кладет ладонь на крышку рояля, выстукивает буквы и слова. Дио смеется и хлопает в ладоши словно ребенок, которому подарили желанный и долгожданный подарок. «Боже, ты невероятен! Я понял тебя! Ты сказал – „да, я знаю азбуку Морзе“! Постой… У тебя же нет имени… Нет, я не стану называть его Кеннетом!» – Он не понимает, к кому обращается Дио, ведь они в комнате одни. А тот трясет головой и зажимает уши руками. «Нет, не смейте настаивать! Кеннет умер, мы похоронили его! Я не хочу, чтобы мой второй братишка тоже умер! А знаешь… – внезапно оторвав ладони от ушей, Дио глядит на него с просветленной улыбкой, – Я назову тебя „Морс“. В честь азбуки Морзе».
Морс просыпается резко, будто от толчка. В его каюте тишина, приглушенный розоватый свет от прикроватного светильника и шум дождя в динамиках – все, как он любит. Судя по звуку двигателей, корабль идет на посадку. Приподнявшись на локтях, он глядит на часы. Надо же, шесть часов проспал. А думал, что не заснет – новая мелодия назойливо жужжала в голове, но он так вымотался после последнего концерта, что лень было доставать виртуальный синтезатор и записывать. Как вообще люди выдерживают такие нагрузки? Риторический вопрос. Ребята из его группы во время турне сидят на стимуляторах, это он точно знает. А насчет Богдана есть подозрение, что он балуется чем-то потяжелее. Надо бы с ним поговорить, но разговаривать с людьми на некоторые темы все еще сложно. Хотя Богдан всегда к нему прислушивается, так что…
Сигнал вызова от входной двери мигает синим; получив голосовую команду, дверь отъезжает в сторону, и ударник группы (легок на помине!) переступает порог его каюты.
– Не разбудил?
– Нет, я уже не спал. Мы садимся?
– Да, – Богдан мнется, словно не решаясь что-то сказать, лицо у него тревожно-напряженное.
– Чего стряслось?
– Тут Айзек позвонил на центральный терминал… Ну, вы ведь с Заком договорились связаться перед приземлением…
– Ну, и?
– Зак в больнице… – увидав, как изменилось лицо собеседника, Богдан торопливо добавляет, – Но с ним ничего серьезного! Просто… Была одна операция по задержанию, и подозреваемый ударил его ножом.
Морс на секунду прикрывает глаза, позволяя системе отрегулировать мгновенно ушедший вразнос гормональный фон. Дождавшись пока в строке состояния перестанут мельтешить светящиеся алым предупреждения, медленно выдыхает.
– Скажи капитану, пусть использует наши таможенные преференции на полную катушку, и, если надо, задействует все связи, только чтобы нас быстрее посадили. И чтобы после приземления меня уже ждал флайер.
***
В длинном больничном коридоре суета и гомон голосов; пакет с апельсинами покачивается в такт его шагам, а Морс думает, что в своих солнцезащитных очках на пол-лица и надвинутой на глаза кепке он сильно смахивает на террориста. Однако из трех попавшихся навстречу охранников его останавливает лишь один – придирчиво рассматривает пропуск, требует снять очки, а сличив лицо с фотографией, замирает на полуслове, словно поперхнувшись воздухом, и выпучивает на посетителя глаза. Не дождавшись, пока у него начнут просить автограф или приставать с еще какой-нибудь подобной хренью, Морс аккуратно забирает у него из рук пропуск и идет дальше.
Дверь в палату приоткрыта, и голос Зака явственно слышен снаружи. Вполне здоровый и бодрый голос, как отмечает про себя Морс, ощущая нешуточное облегчение, разве что с заметными нотками раздражения.
– … да какого черта, а?! Я что – инвалид что ли? Своими ногами до выхода не дойду?!
Пухлый темнокожий санитар бубнит что-то про больничные правила, предписывающие передвижение в кресле-каталке, а Морс замирает на пороге, разглядывая взъерошенного сердитого инспектора Коннели с левой рукой на перевязи. Просто человека – подверженного всем человеческим слабостям, физически уязвимого; совершенно особенного, невероятного, невозможного. Своего человека.
Невольно вспоминает, как четыре года назад медленно опускалось вниз нацеленное ему в лоб дуло бластера, как у Зака подрагивали губы, а в глазах плескалась отчаянная решимость пополам со жгучим любопытством. Как тот шагнул ближе к киборгу, только что убившему у него на глазах двоих человек, и спросил, будто выдохнул – «как тебя зовут?».
Зак оборачивается и, заметив его, растягивает губы в улыбке.
– Не ждал тебя так скоро.
Морс поводит плечом, едва заметно улыбается в ответ. Не терпящим возражения тоном заявляет санитару:
– Я позабочусь о нем, можете быть свободны.
Тот, по некоторым признакам почуяв в госте важную шишку, беспрекословно повинуется.
– Как тебя угораздило?
Зак закатывает глаза.
– Да ерунда это все, просто один нервный тип размахался ножом, а я не успел среагировать. Можно было меня сразу отпустить, а не мариновать тут до утра.
Морс взвешивает в руке пакет с апельсинами, вздыхает.
– Поехали, отвезу тебя домой.
– Да ну. Вызову такси.
– Ах, значит «Кагуар XD111» с личным пилотом твою сиятельную персону не устроит. Вот оно как. Ну-ну.
Зак хмыкает.
– Навострился ты язвить. Раньше такого не было. Ладно, поехали. Айзек сегодня готовит, а готовит он хорошо. Составишь компанию?
– Непременно. Я голоден, как киборг.
Стоянка флайеров на крыше забита почти до отказа, но вокруг черного с серебром красавца необычного дизайна образовалось небольшое пустое пространство, а посетители больницы проявляют к такому редкому экземпляру обостренное внимание – некоторые бросают взгляды украдкой, некоторые откровенно пялятся.
Высокий русоволосый пилот в строгом костюме делает шаг им навстречу; на малоподвижном лице с правильными чертами явные признаки тревоги и озабоченности. Зак протягивает ему здоровую руку, которую тот пожимает с большой осторожностью.
– Привет, Дикон.
– Здравствуйте, сэр. Рад, что вы в порядке.
Их бывшую полицейскую «шестерку», оказавшуюся разумной, они с Морсом два года назад спасли от утилизации – Морс выкупил парня и пристроил в свой штат. Теперь Дикон для него телохранитель, личный помощник и пилот в одном флаконе, и один из немногих, кому Морс доверяет целиком и полностью.
До дома Зака лететь четверть часа; проживание в тихом спальном, но при этом респектабельном районе, обжитом обеспеченными буржуа, было бы не по карману простому полицейскому, не поселись здесь семья Зака до того, как он пошел работать в полицию. Пристроить громоздкий флайер на крошечном пятачке земли рядом с уютным одноэтажным строением с верандой, – задача не из легких, но Дикон успешно с ней справляется.
***
Первое что видит Морс за распахнувшейся дверью – большущие светло-карие глаза, что вперились в его лицо с выражением восторга и благоговения, и два тугих белобрысых хвостика над слегка оттопыренными ушами.
– Здрас-с-с-сьть… – Девушка замирает на пороге и хватает ртом воздух, то ли силясь что-то сказать, то ли сделать вдох.
– Иви, кого там принесло?
Айзек, одетый в клетчатый кухонный передник поверх джинсов и майки, с половником для соуса в руках, вырастает за ее спиной. Углядев гостей, расплывается в улыбке, в которой, помимо радости, явственно ощущается растерянность – хоть они с Дио Дуэйном и общались вполне по-приятельски, когда тот дважды брал парня на гастроли стажером в команду технического обеспечения, но на пороге их дома знаменитая рок-звезда появилась впервые.
– Ого, вот это нежданчик.
Переступив порог, Зак принюхивается.
– Хм, пахнет вкусно. Я так понимаю, обещание насчет обеда в силе?
– А то. С самого утра на кухне торчу. Ну, вы это… – парень неловко поводит плечами, – проходите, располагайтесь.
Морс, следуя за Заком в гостиную, слышит за спиной громкий восторженный шепот девушки.
– Эй, Айк, какого черта ты молчал?! Почему не сказал, что твой старик встречается с самим Дио Дуэйном?! Ва-а-ау, это просто чума!
– Да я и сам не знал, что они встречаются, – растерянно бормочет Айзек.
Зак оборачивается на пороге.
– Эй, хватит там глупости болтать! Стоит человеку зайти в гости, вы уже навоображали себе невесть что. А ну – марш готовить, оба!
Молодежь будто ветром сдувает; Дикон деликатно просачивается следом за ребятами на кухню с намерением предложить посильную помощь – некоторые DEX’ы вполне полезны и в домашнем хозяйстве.
В гостиной Зак с удовлетворенным вздохом плюхается на диван, а Морс опускает пакет с апельсинами на журнальный столик, извлекает оттуда один ярко-оранжевый плод и принимается чистить, попутно с любопытством оглядываясь по сторонам.
Фотографии на комоде привлекают его внимание; приблизившись, он пристально рассматривает один из снимков, на котором молодого Зака обнимает за плечи коренастый рыжебородый мужчина с широким лбом, улыбающийся в точности как Айзек. В ответ на вопросительный взгляд через плечо Зак поясняет:
– Это Давид, биологический отец Айзека и мой супруг. Он погиб, когда мелкому было восемь.
От Морса не стоит ждать банального «мне жаль». Он просто сжимает губы в тонкую полоску и понимающе глядит – как человек, который знает, что значит потерять близкого.
– Погиб?
– Давид был врачом в отделении скорой помощи. К ним тогда привезли раненного парня – члена одной из банд. Те, кто его порезал, явились завершить начатое, а Давид попал под горячую руку.
– И после этого ты бросил работу дизайнера и стал полицейским?
Зак отводит глаза.
– Я не собирался мстить. Просто… Чтобы это пережить, надо было что-то менять. Коренным образом.
Морс лишь кивает; дочистив апельсин, разламывает пополам и протягивает половинку Заку.
– Ты, наверное, сейчас ни с кем не встречаешься, поэтому Иви подумала, что ты встречаешься со мной.
Щеки Зака слегка розовеют; Морс делает вид, что разглядывает остальные снимки, а в это время тщательно сканирует человека, отмечая изменившийся гормональный фон.
– Не обращай внимания. Подростки… Болтают ерунду.
– Ну, они же не знают, что я не человек.
Глаза Зака удивленно распахиваются.
– Ты? Не человек? И каким же местом? Ты выглядишь как человек, ты можешь думать, можешь чувствовать. Ты не просто способен творить – у тебя талант. Твой последний альбом побил по рейтингам самый успешный проект Дио Дуэйна, насколько я знаю.
– Каким местом? – Морс многозначительно касается пальцем виска. – Процессором. Он позволяет мною управлять. Сейчас строка с именем хозяина пуста, но ведь ее можно заполнить. Когда тобой управляют, это как если бы твое сознание запихнули в куклу-марионетку – ты все понимаешь и чувствуешь, но твое тело тебе не подчиняется. Нет, я не человек. Человека отличает свобода воли.
