Текст книги "Карибская чума (СИ)"
Автор книги: Scapulari
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Ну вот, теперь инвалидов двое, – усмехнулся Джек и отёр нож о пятнистую шкуру. – Жаль, добычу придётся оставить.
– Тебе… жаль добычу?! – Элиза всплеснула руками, в ужасе переводя взгляд с мёртвой кошки на своего спутника. – Он же мог растерзать нас! Да у тебя вся рука в крови! Я сама пойду, тебе нельзя напрягаться!
– Успокойся, всё в порядке, – пират заулыбался и напряг предплечье. – Он не попал ни в вены, ни в артерию Видишь, даже кровь уже почти не течёт. Такой ерундой меня не убить…
Лиза хотела возразить, что это не аргумент, но поражённо замерла: кровь действительно не текла рекой, как это обычно бывает, а лишь едва сочилась при нагрузке, быстро впитываясь в откатанный рукав и застывая липкой коркой. Однако на руки девушка уже не далась, поэтому до крепости они шли просто под руку. И снова затемно.
========== 6. Паутина ==========
В ближайшие несколько дней они не виделись: Джек заживлял руку и разбирался с флотом, а Элизабет лечила ногу. Им обоим нужно было разобраться в липкой каше произошедших событий наедине и решить для себя, что же делать дальше.
Джек, считавший себя гением стратегии, был едва ли не в ярости. Любовь к Элизе была для него не чем-то романтично-возвышенным, а самой настоящей проблемой, потому что из-за незаметно вспыхнувших чувств он подвергал опасности свой изначальный план. Более того, теперь он очень плохо представлял, как подставить губернатора и сохранить отношения с Элизой, потому как терять её пират не хотел.
И снова старая война развернулась перед глазами: Джек-капитан готов продать родную мать ради выгоды себе и команде, а Джек-пират свободен в своих желаниях и пошлёт в бездну весь мир ради своей страсти. Если выбрать план, Лиза возненавидит его, а если выбрать Элизу, то на кону стоит место у штурвала и десяток линкоров вместе с ним. К жестокой борьбе подключилась жадность, она была сильнее всех и заставляла Джека едва не лезть на стену от желания сорвать сразу оба приза, пусть и бОльшими усилиями.
Единственным вариантом сейчас было завоевать Элизу полностью. Он уже видел Джек знал, что будет жалеть о таком решении рано или поздно, однако менять его не стал: пусть будущий Джек решает проблемы, которых ещё нет.
Элизабет поправилась довольно быстро – постельный режим и вовремя оказанная помощь делали своё дело. Отцу она честно сказала, что подвернула ногу на прогулке и что всё тот же капитан помог ей вернуться, защитил от ягуара… сначала губернатор не поверил, но труп кошки действительно лежал нетронутым, и дочь была прощена, хотя в глубине души она надеялась на строгий запрет видеться с Джеком. Из рассказов она знала, что всё детство он провёл на корабле и часть друзей перешла с ним с одного корабля на другой, что ему нет дела до мира, пока мир не касается его конкретных планов, что… нет, это была слишком общая информация. Из головы не выходили прикосновения его пальцев и выражение глаз, забота и что-то за этой чуткой опекой. Элиза не могла понять, почему идеальный на её взгляд человек так пугает её, как тихая река со множестом острых подводных камней. Она не могла выбрать между страхом и желанием быть рядом, между нежным чувством и своей осторожностью. Пожалуй, она бы предпочла отказаться от первой любви, лишь бы не страдать потом, но судьба решила иначе.
Пробившись через людный коридор к приёмной отца, Элизабет приосанилась и открыла дверь, но здесь людей было не меньше. Их духи забили воздух, а гомон был способен разрушить стены. Рядом с отцом стоял кто-то подозрительно знакомый, они перекинулись парой слов, а потом тёмный силуэт отошёл с договором, как и все остальные, затем протолкавшись и скрывшись в дверях. Девушка решила, что капитан ей просто померещился, и подошла к отцу. Бумажная работа пошла живее.
– Прости, что не доверял тебе, – уже за ужином говорил Вудс, отрезая кусок стейка и насаживая его на вилку. – Сегодня некий Джек… да и не один, ну и день! Джек Тич, кажется, это о нём ты говорила? Неплохой капитан из него вышел, как я могу посмотреть. Честнее, чем большая часть тех, кто ко мне приходит, порядочнее и явно умнее, хотя это ещё вопрос времени… в любом случае, у него хороший флот, и я зря за тебя боялся. С таким человеком ты будешь в безопасности, – завершил мысль губернатор и отправил кусочек себе в рот. – Правда… – уже прожевав, заметил он. – Фамилию Тич носил один очень плохой человек… но это наверняка простое совпадение. Мало ли на свете однофамильцев.
– А какой он милашка, правда? – тут же включилась в обсуждение старшая сестра. – Из вас была бы замечательная супружеская пара, а какие детишки!
– Анна, где твоё воспитание! – поперхнулись от такого заявления Роджерс и Элиза. – Хотя должен признать, кое в чём она права. Брак с Джеком был бы нам на руку. Что скажешь, Лиза?
– Не знаю, он не предлагал, – красная до ушей девушка старалась не принимать участие в беседе и вздрогнула, когда к ней обратились. – Давайте не будем об этом говорить.
– Как?! Несмотря на твой наряд, он остался равнодушным?! – пропустив просьбу мимо ушей, возмутилась Анна. Вудс вздохнул – он не говорил, что по уши влез в долги и хочет успеть выдать дочерей замуж… но старшая вечно сводила разговоры на пустой трёп.
Элиза не выдержала и выбежала из столового зала, простучав по лестнице каблуками. Терпеть щебет сестры было выше её сил, тем более Анна замахнулась на святое – на загадочного капитана. Странное чувство недоверия гложило Лизу изнутри: чем больше Джек нравился её родственникам, тем сильнее ей казалось, что на самом деле он совсем другой. Любая девушка сошла бы с ума от такого храброго, манерного, красивого, заботливого и умного супруга, но что-то здесь определённо не так. Не бывает ведь идеальных людей? Что, если Джек – волк в овечьей шкуре? Нет, быть такого не может, в этом нет смысла. Зачем ему притворяться? Чтобы стать частью семьи? Вряд ли ему это надо, иначе он стремился бы приходить на званые ужины и всячески ластился бы к Вудсу, а ему не было никакого дела ни до кого кроме Элизы.
Девушка вздохнула, мельком посмотрев на себя в высоком зеркале и прикрыла дверь комнаты, раздеваясь ко сну. Она уже легла в кровать и разметалась по пышным подушкам, тщетно кутаясь в одеяло, как в дверь осторожно постучали.
– Войдите, – тихо ответила Элизабет и повернулась к двери спиной.
– Это я, – дверь открылась, и на пороге возник Вудс. Тихо пройдя по ковру, он сел на край кровати и осторожно погладил дочь по волосам. – Прости за ужин.
– Это ты прости… я не должна была так убегать…
– Всё в порядке, – губернатор улыбнулся. – Я просто хочу, чтобы мои дочери были счастливы. Анна не понимает нашего положения сейчас, но врать тебе я не могу. Испанцы и французы постоянно грозятся напасть на Нассау, а пираты грабят всё, что видят. Король не выделил нам достаточно денег, и мне пришлось брать долги, чтобы улучшить состояние островов. Помнишь эти балы? Половина людей оттуда хочет занять моё место и постоянно пишет жалобы в Англию, несколько таких жалоб я видел сам. Я боюсь, что вскоре нам придётся плыть в Лондон и это будет не просто визит. Анна сможет устроиться сама, но тебе я хочу найти место получше. Если вы с Джеком поженитесь, я буду спокоен за твоё будущее и никакие сплетни не будут меня волновать.
– Но отец, разве ты не боишься отдавать меня человеку, которого совсем не знаешь? – Элизабет обернулась к нему и села, пытаясь в темноте рассмотреть черты родного лица.
– Боюсь, но он сможет обеспечить тебе судьбу намного лучшую, чем мои соперники, когда их руки наконец дотянутся до места губернатора. Ты ведь ему доверяешь… пригласи его как-нибудь на ужин, чтобы мы могли поговорить в спокойной обстановке.
– Хорошо…
– Не волнуйся и постарайся не думать о том, что я сказал. Всё будет хорошо, – Роджерс поцеловал дочь в лоб и ушёл, закрыв за собой дверь. Сон своим визитом он перебил окончательно.
Элизабет ворочалась ещё около получаса, пытаясь согреться и уснуть, пока огромные часы в углу безжалостно подгоняли стрелки к полуночи. Как Лиза ни куталась в пуховое одеяло, где-то в груди поселился страшный холод, струящийся по коже и прогоняющий сон. Лёгкие занавески иногда с шелестом разлетались, опутывая распахнутые двери террасы, и девушка видела яркие звёзды вокруг лунного серпа, но даже этот свет казался ей ледяным. Ночной тёплый бриз, казалось, нёс с собой арктический холод, а вместе с холодом долетали крики стражи и редкие людские возгласы. Среди домов, белеющих где-то внизу, иногда были видны вспышки факелов – это стража гналась за ночным нарушителем у самой пристани. «Огонь! Огонь согреет меня», – подумала Элиза и схватила свечу с прикроватной тумбочки. Спички лежали там же. Маленький огонёк вспыхнул неохотно, постоянно дрожал и рябил, но не тух, и Лиза благодарно смотрела на него, как на единственного спасителя. Крики на улице стали утихать и потерялись совсем, факелы тоже исчезли, оставив белый свет луны чистым.
Вдруг, часть неба почернела и исчезла, через мгновение появившись вновь, а на террасе послышался шорох осторожных шагов. Элизабет испуганно села и вжалась в спинку кровати, уже открыв рот для крика, но тут нарушитель спокойствия вступил в круг слабого света от свечи и прижал палец к губам. Чуть не выскочившее от страха быть убитой, сердце девушки теперь затрепетало от мысли, что кто-то может зайти и увидеть их вместе.
– Джек?! Что ты тут делаешь?! – прошептала она, посильнее кутаясь в одеяло, чтобы ночной гость не видел её ночную сорочку.
– Днём мне сказали, что ты занята, – зачесав назад растрёпанные волосы, пожал плечами капитан. – Поэтому я пришёл ночью, чтобы мы с тобой могли спокойно поговорить, никуда не торопясь. Или… ты хочешь спать? Мне уйти?
– Нет, пожалуйста, останься, – Элиза смутилась и неуверенно откинула одеяло, опустив босые ноги на холодный ковёр и тут же подняв обратно. – Присаживайся, только мы должны говорить потише, чтобы нас никто не услышал…
– Не волнуйся, не услышат, – едва слышно ответил Джек и осторожно сел на край непривычно мягкой перины. Ночь снова стала тихой, только шумело у берегов море и пела какая-то пичуга. Может, минута прошла, а может – час, пока пират не нарушил тишину вновь. В темноте его глаза сверкали, как при лихорадке, и словно отливали желтизной, очарованно смотря на девушку. – Прости, что не предупредил. Прошло всего несколько дней, а я уже соскучился. Пожалуйста, не прогоняй меня до утра, позволь мне остаться…
– Х-хорошо, – Лиза смутилась, положив ладонь на его щёку и осторожно погладив. Она уже хотела убрать руку, но пират потянулся следом, не сразу поняв, что делает, и отшатнулся. Кровать скрипнула, снова повисла тишина.
Холод… он отступил, когда на пороге террасы возник тёмный силуэт, исчез, когда у силуэта оказалось знакомое лицо, но теперь в животе снова опустело. В бесчисленном множестве романов, которые Элизабет читала в свободное время, всё было так просто и красиво… Нет! Она ни в коем случае не должна этого делать, это слишком пошло и неприлично, как бы ни склоняли к откровенностям книги и ветреница Анна. Но… отец ведь столького добился, столько сделал для островов и Англии, он решительный и смелый! Но ведь он – мужчина, мужчины и должны быть такими, а Элиза – девушка, ей не пристало вести себя так распутно… Холод стал сильнее и заставил поёжиться. Джек сидит так близко, но в то же время он более похож на неподвижную статую, к нему так легко прикоснуться, но в то же время невозможно. Сердечко девушки затрепетало от волнения, когда она неуверенно погладила щёку парня пальцами и робко коснулась его губ своими.
Поцелуй вышел слишком неуверенным, губы Джека пересохли и отдавали ноткой спиртовой свежести, наверное, он недавно пил. Лиза не любила алкоголь и его запах, но сейчас от ощущения собственной смелости, хмельной ноты и тепла под пальцами её голова мигом отяжелела, девушка бы упала на подушки или на пол, если бы её не придержали руки ночного гостя. Уже который раз он поддерживает её… Элиза пристыжённо отстранилась и отвела взгляд, но новый поцелуй волной жара прокатился по её беззащитному телу. Тяжёлый и крепкий, Джек теперь нависал над ней, опираясь на согнутые локти по сторонам от подушек; девушка чувствовала его силу и жар, словно проходящий через одежду, раньше она боялась и видела в мужчинах беспощадную, глухую угрозу, но сейчас ей было удивительно спокойно и тепло, она бы доверила ему своё тело и не боялась бы, наверное, ничего. Поцелуй длился невероятно долго, был тягучим и мягким, несмотря на пересохшие от волнения губы. Воздух уже давно перестал проникать в лёгкие, но оба слишком хотели быть вместе, даже чтобы дышать. Казалось, пират хочет прижать её к себе, сдавить, закрыть собой от всего мира и не отпускать, как самое ценное сокровище на свете, но не хочет навредить, поэтому старается не прижимать Лизу к кровати. Чтобы быть ближе, он сполз на бок, нежно обнимая девушку за талию и целуя ещё бесконечные минуты, прежде чем перевести дыхание. Им было так тепло вместе, что выпустить друг друга из объятий казалось страшнейшей пыткой. Так они и уснули, прижавшись друг к другу и совершенно забыв о происходящем.
Утро было свежим и удивительно тёплым. Элиза потянулась, открывая глаза, и вдруг хихикнула от щекотки под одеялом. Прежде, чем память оживила вчерашний вечер, девушка беспечно задрала одеяло и чуть не вскрикнула от неожиданности: уткнувшись носом в её живот и приобнимая за талию, под одеялом мирно спал Джек, от света поморщившись и открыв глаза. Это его растрепавшиеся волосы щекотали руки, пока пират не зевнул и не зачесал их за ухо.
– Доброе утро… – тихо поздоровалась она и тут же покраснела, как распустившаяся роза. Вечером она так расхрабрилась, что совсем забыла про утренний стыд. И вот теперь она лежит в одной постели с мужчиной, пусть её честь и не пострадала, но как непристойно!
– И тебе утреца, – не то игнорируя, не то провоцируя ещё больший стыд, потянулся виновник мук душевных. – Ммм… сегодня будет яркий день.
Девушка хотела обругать его за сложившуюся обстановку, но тут в резную дверь постучали и раздался голос служанки:
– Госпожа, вы проснулись?
Лиза в панике осмотрелась, не зная, что делать и куда деть гостя, но тут вопрос повторился:
– Госпожа? Я принесла завтрак, уже… – ручка со скрипом поехала вниз.
– Подожди, я сейчас оденусь! – только и успела пискнуть девушка, как горячее дыхание и язык обожгли её шею, слова оборвались тихим стоном и испуганным шорохом. – Я буду есть в столовой, со всеми!
Ручка вернулась в горизонтальное положение, и, судя по шагам, служанка ушла. Элиза выдохнула с облегчением и тут же зажала ладонью рот, чтобы не застонать вновь. Прикосновение прокатилось по коже волной мурашек и прошило тело насквозь, как ударом молнии, принеся удивительную лёгкость на грани свинцовой тяжести. Скорее рефлекторно она схватила парня за волосы, только бы избежать нового поцелуя на шее, и отстранилась, тяжело дыша. Подобное обращение было грубостью, но обольститель, кажется, совершенно не обиделся и, более того, самодовольно улыбался.
– Джек! Перестань, мы не женаты и даже не помолвлены!
– И что? – искренне удивился тот.
– Ты не можешь трогать меня, а я – тебя, это запрещено! Так не принято! Что подумают люди!
– Люди? – в голосе пирата скользнула ирония и интерес. – Так ты собираешься людям о наших отношениях и ночах рассказывать?
Элизабет обиженно поджала губы и скрестила руки на груди.
– Хммм… ну тогда нам стоит разнообразить свою жизнь, люди любят всякие извращения. О, что насчёт связываний? – он потянулся к ремню плаща. Лиза побледнела. В следующий миг она поняла, кто хозяин кровати, и от души залепила наглецу кружевной подушкой прямо по наглому лицу.
– Извольте убраться, господин-извращенец! Приличные дамы после таких неприличных предложений жалуются своим покровителям!
– Как можно, ваше благородие! – Джек испуганно округлил глаза и вскочил с кровати, попятившись к террасе. – Не пережить мне своей вины перед вами! Дозвольте узреть вас через час, прежде чем я уйду каяться во грехах своих!
– Дозволяю, – всё же засмеялась девушка и спустила ноги с кровати на ковёр. – Отец приглашал тебя на ужин сегодня.
– На ужин? – парень удивился и задумался. Это было настолько неожиданно, что его привычная улыбка и юмор вернулись не сразу. – Посмотрим. Наденешь платье, в котором ты была на дне рождения?
– Зачем? Никакого праздника ведь нет, – не поняла она, но пират лишь неопределённо пожал плечами и перемахнул через перила.
Надо было скорее собираться и предупредить прислугу.
День выдался ветреным и серым, словно сама природа пыталась решить вечную проблему. Чайки то и дело ныряли в светло-серые тучи и пронзительно кричали, люди толпились необычно оживлённо. По возгласам можно было понять, что прибыло какое-то торговое судно, однако из центра города порт видно не было. Джек с удовольствием отметил, что его спутница всё же выполнила просьбу и надела лазурное платье; струящаяся ткань сейчас была единственным напоминанием о том, какими прекрасными оттенками богато Карибское море. Вместе они неторопясь прогуливались по узким улочкам, то и дело уворачиваясь от продавцов с тюками товаров, как всегда обсуждая всё на свете. Только вот эти лёгкие разговоры и болтовня, пусть и интересная, давались Джеку с трудом. Обычно он любил пофилософствовать, послушать, рассказать, но сейчас ему было невообразимо тяжело подобрать банальный ответ-реакцию на смешную историю из жизни. Даже не так: вместо природной реакции приходилось подбирать слова. Утром его мало волновало что-то кроме мягкой постели и Элизы рядом, тогда они были близки, но сейчас ему предстояло предать. Одно дело – подставлять торгашей и зажравшихся стражников, которые рано или поздно должны были получить тем же и по тому же месту, но другое дело – это предательство, обман человека, который доверяет тебе… и которого ты считаешь близким. Какой бы продажной и скользкой тварью Джек ни был, предательство он ненавидел и не признавал. В глубине души он всё ещё надеялся, что сейчас они просто пройдут ещё пару улиц, обогнут церковь и вернутся к крепости на холме, но…
– Дяденька, ты смотри, какая рожа у тебя сытая! – вдруг подкатился из толпы белобрысый паренёк и подёргал пирата за рукав. – Дай денег, куплю поесть, чтобы у сестрёнок такие же рожи были!
– И чем же ты их кормить будешь? – усмехнулся Джек, доставая монету и протягивая её мальчишке, а всё нутро его словно покрылось коркой льда.
– А это не твоё, щедрый дяденька, дело, – хитро прикусил монету тот, с неприязнью косясь на молчащую от удивления Элизу. – Может, акромя медуз и не будет ничего.
С этими словами подросток развернулся и убежал куда-то вниз по улице. Капитан с болью провожал спину Кеннета, а это был именно он, и наконец смирился с собственным решением. Значит, тот корабль в порту и есть «Медуза»…
– Прогуляемся в порт? Может, торговцы привезли что-то стоящее.
– Давай, – оживилась девушка. – А ты пока расскажи, когда собираешься отплывать.
– Если честно… собираюсь сегодня. После прогулки с тобой. Говорят, на Нассау накаляются отношения между аристократами, так что лучше держаться в стороне от их политических войн.
– Жаль… – она вздохнула. – Ты ведь так и не показал свой бриг. Но ничего, может, в следующий раз.
– Обязательно, – Джек улыбнулся, пропуская даму первой на более широкую площадь перед портом и буквально прирастая к земле. Из-за ближайшей лавки им навстречу шёл сам Вудс Роджерс, наспех отдающий указания своим подчинённым и подходя к дочери и её спутнику. И без того больные мысли теперь скакали, как бешеные, руки затрясло, сердце в панике бешено забилось, разболевшись от слишком частых ударов о рёбра.
– Добрый день, Элиза, Джек, – губернатор чуть склонил голову и мягко улыбнулся.
– Добрый день, – капитан поклонился ниже и тоже улыбнулся. Маска спокойствия безупречно закрыла его страх.
– Я хотел предложить вам поужинать сегодня вместе и поговорить в более приватной атмосфере, чем нам недавно довелось, – как всегда плавно и воспитанно предложил Вудс. – Но раз наши пути пересеклись, с вашего позволения, я присоединюсь к вашей прогулке, – от мужчины не укрылось наличие двух заряженных пистолетов в кобурах на пояснице капитана, его слишком безупречный вид и некая резкость движений, незначительных для обычного человека, но говорящих для опытного психолога. Когда он говорил Элизе, что Джек хорош, он действительно высказал своё мнение. Только вот одну строку сказать забыл: «…но я в это не верю. И не поверю, пока не изучу сам».
– Разумеется. Мы направляемся в порт. Вам что-то нужно у торговцев? – стараясь выглядеть непринуждённо, осведомился пират.
– Разве что заставить их понервничать, – добродушно рассмеялся губернатор и тихо отдал приказ последнему сопровождающему. Джек прислушался, но не разобрал ни слова за болтовнёй Элизы, это его разозлило и заставило стать ещё внимательнее. Подчинённый поклонился и ушёл куда-то на выполнение приказа, теперь они шли втроём. – Не буду мучить молодых людей их тайнами или политикой. Джек, расскажите подробнее о своих планах.
– Сегодня, как я ранее сказал Элизабет, я с несколькими кораблями отправляюсь в Канаду. Сейчас фруктов мало, зато хорошо продаются забродившие за зиму вина, ну, а сувениры из кости и кожи всегда в цене, особенно из редких морских животных.
– Разумно. Теперь я понимаю, как Вы добились столь много в таком юном возрасте, – Вудс кивнул и замедлил шаг. Площадь перед портом была набита людьми под завязку, среди шхун и бригов гордо возвышался линкор с подобранными парусами и непонятным флагом – цвета были намешаны так, что кроме Англии их можно было приписать вообще почти любой державе. – Но неужели Вы не боитесь пиратов? Чтобы так смело перевозить товары на паре кораблей нужно что-то вроде фрегата, а лучше – иметь в сопровождении эдакий линейный корабль, – Роджерс кивнул на замаскированную, насколько возможно, «Медузу».
– Не вижу смысла их бояться, – пожал плечами Джек. – Французы и испанцы доставляют куда больше проблем. Пиратов вполне успешно ловит береговая стража и Ваш личный флот, разве нет? – он усмехнулся. В толпе людей мелькала форма стражи, их становилось всё больше.
– Отчётам не всегда можно верить, увы, моряки любят прихвастнуть, – в голосе губернатора скользнуло своеобразное предупреждение, но капитан и так знал, что стоит на лезвии ножа. – Пираты подкупают, переманивают к себе… честных чиновников не бывает, им нельзя доверять. Признайтесь, Джек, – они остановились ровно напротив трапа к линкору. До этого молчавшая Лиза почему-то напряглась, пытаясь угадать вопрос отца. – Вы ведь не надеетесь на закон. Ваш флот никем не поддерживается кроме Вас самих, Вы не боитесь пиратов, и дело вовсе не в доверии моему флоту. Уличные торгаши часто самонадеянны, но они никогда не упускают возможность найти покровителя. Вы же действуете один, не раскрывая целей и планов, средств и маршрутов, стратегии и связей. Торгашам нельзя доверять, потому что они неповоротливы телом, но хитры, их деньги закрывают их от нападений и возможных обысков. Вы же… совершенно не похожи на них. Говорите, как аристократ, думаете, как стратег, даже Ваша внешность может обмануть неопытных людей. Но причина Вашей уверенности сейчас заряжена и покоится в кобуре. – губернатор сдвинул брови, и его спокойный голос стал холоднее стали. – Джек Тич. Именем короля Англии, Вы арестованы без права на помилование. Бросайте пистолеты, если ваша жизнь Вам дорога.
Элиза ошарашенно замерла, ничего не услышавшие люди продолжали суетиться и медленно затихали, стража уверенно подходила ближе. Начищенное дуло золотого пистолета смотрело пирату в грудь, и Джек уже представлял, как палец дёрнется, а его грудная клетка разлетится на кровавые ошмётки. Вдруг, ему стало смешно. В опустившейся тишине было слышно только свист нарастающего ветра, крики чаек и клокочущий, словно от удушья, смех капитана. Люди растерялись, не понимая, почему он смеётся, лишь губернатор сжал пистолет сильнее. Вдруг, адреналин ударил в кровь сильнее; Джек молниеносно схватил Элизу за талию, прижав её к своей груди и приставив пистолет к её виску. Вудс побледнел.
– Губернатор, Вы ведь знаете законы мышц? – голос пирата стал хрипловатым и норовил сорваться. – Если Вы всё же выстрелите, в момент смерти я спущу курок на силе рефлекса. Я бы очень не хотел, чтобы Элизабет погибла от какой-то глупости… – последнее слово прозвучало с некой извращённой лаской, пират не удержался, и потёрся о шею девушки носом, вдыхая запах кожи и страха. Её бросило в дрожь, Роджерс заскрипел зубами. Трап чуть заскрипел под ногами, никто не мешал Джеку тащить его жертву на высокий борт линкора. – Мы ведь заключили договор… А теперь Вы тыкаете мне в нос то, что я пират? Не Вы ли сами заключили сделку с пиратом? Я ведь не обвиняю Вас в том, что Вы изменили родине, – пират шагнул на борт «Медузы» и спихнул трап ногой, не отпуская Лизу от себя. – Будем считать, что Ваша дочь – это плата за упрёки в мой адрес.
– Сколько у нас пушек и кораблей? – процедил Роджерс, безотрывно смотря на два силуэта на борту отплывающей громады.
– Слишком мало, сэр, – как-то неуверенно ответил глава стражи, мня треуголку в руке. – Это ведь почти крепость… нам его в жизни не потопить… к тому же сэр… то, что он говорил – правда?
– Что ты… – губернатор вдруг оскалился и зарычал. Только сейчас он до конца понял весь план, разыгранный врагом с такой точностью. – Идиот! Вместо того, чтобы остановить его, ты тратишь время на подозрения?!
– Мне очень жаль, сэр. Но пиратов много, всех не переловишь… а измену родине простить нельзя.
Джек усмехнулся. Корабль быстро отплыл, но ещё несколько минут он видел, как на берегу кричит губернатор, а потом стража взяла его и потащила в крепость. Только когда до Нассау стало больше трёх сотен метров, капитан наконец отпустил остолбеневшую девушку и убрал пистолет в кобуру. Когда он обернулся, он ожидал увидеть работающих людей, но увидел три хищных дула и услышал щелчок взвозимого курка. Саймон, Бентон и боцман Теренс, за их спинами стоял взвинченный Кеннет, а Ллойд явно не хотел принимать происходящее. Джек оскалился. Бентон покачал головой.
– Я ведь говорил тебе, Джек. Теперь ты простой человек. Отдай оружие добровольно и жди своей судьбы.
========== 7. Тонущий зимородок ==========
Как это произошло? Что пошло не так и почему искусная паутина ловушек и манипуляций затянулась вокруг шеи самого прядильщика планов? Нет, паутина была безупречна… только мух оказалось слишком много. Ну ничего, паук сможет всё восстановить. Он не будет скорбеть о порванной сети, скорбь – слишком большая роскошь. Чтобы выжить, он должен плести паутину до самой смерти и переплетать порванные участки. Если он будет предаваться скорби, то погибнет. Поэтому, вися на тонкой паутинке над пропастью, паук не имеет права сдаваться; он подтягивается до сучка и восстанавливает узор, ведь каждый узел – это его шанс отсрочить неминуемую гибель от падения или клюва птицы.
Всю ночь был шторм. Небо громыхало и содрогалось от грома, молнии вспыхивали совсем рядом с кораблём и отражались от волн, на короткие мгновения освещая всё вокруг. Море бешено шипело и ревело, билось о далёкие скалы и яростно мотало корабль из стороны в сторону, так что семидесятиметровые мачты едва не касались пенистых гребней. Бурлящие волны вырастали из тёмной пучины и жадно глотали высокие борта «Медузы», бессильно скатываясь по наклонившейся палубе и с плеском убираясь обратно в море. Там, где только что высилась смертельная громада белого гребня, через мгновение разверзалась тёмная бездна, и корабль стремительно падал в неё, тут же подхватываемый новой волной. Эти жуткие перекаты и постоянный страх перевернуться заставляли купцов седеть, но пираты уже привыкли бороться и с военными, и с природой, поэтому этой ночью никто не пострадал. Пару раз на горизонте мелькали смерчи и английские флаги, но удача была благосклонна и позволила линкору остаться невредимым, на силе волн отнеся его ещё дальше от проклятого Нассау.
К утру небо совсем просветлело. Собранные на время шторма, теперь алые паруса гордо раздувались на слабом ветру и вели корабль навстречу другому, совсем маленькому на фоне этой громады. Обновлённая броня брига сверкала на солнце, отражая бирюзовый цвет успокоившегося моря, и казалась голубоватой с зелёным отливом, а белые паруса в ярких утренних лучах казались рыжевато-жёлтыми. Чёрные пушки, начищенные до блеска, напоминали сверкающие глаза хищной птицы, да и сам корабль сейчас прекрасно подходил своему имени Зимородок. Корабли поравнялись, насколько это было возможно, и ещё около получаса новое командование разбиралось с планами, делило команды и обменивалось припасами. Наконец, когда всё было улажено, «Медуза» отбыла в договоренное место, чтобы стать очередным грозным торговым судном, а «Зимородок» направлялся к Большому Инагуа, чтобы затем отправиться в Кингстон и далее по Карибскому заливу, бесполезно тратя время. Джек был чертовски рад вернуться на свой корабль и всё ещё искренне считал его «своей прелестью», даже несмотря на сложившуюся обстановку. Да, он был привязан к передней мачте и не мог нормально шевелиться, да, даже у Элизабет на этом корабле прав было больше, чем у него, но всё здесь было слишком знакомым и родным, чтобы паниковать. Днём бывший капитан старался спать, склонив голову в тень от стакселей, или любовался пейзажами, насколько хватало обзора, а ночью на несколько часов его нехотя отвязывали.
Каким плачевным бы ни было состояние, пират всегда умудрялся найти отдушину, выкинув финт и на этот раз. Когда Бентон и Теренс только изымали его оружие, Джек стоял с самым обычным выражением лица и даже шутил. Когда его вели к трюмам, чтобы держать там до ближайшего дикого острова, он как-то невзначай обронил фразу о недавно установленных патрулях и обновлённых складах. Никто и подумать не мог, что он пометит на карте координаты, а потом скатает её в ком и выкинет к чертям собачьим за борт! Вытаскивать бумагу не имело смысла – чернила моментально расплылись, а в ответ на истошные вопли и выпученные глаза команды парень лишь развёл руками и сказал «Ой». Естественно, первым желанием было скинуть урода за борт, но вот незадача – теперь Джек был единственным шансом добраться до суши и выбраться из морских дебрей. Допустить новых потерь Бентон не мог, поэтому приказал привязать своего бывшего руководителя к мачте и отвязывал только для координации по звёздам. Поверить, что после таких выкрутасов сын Чёрной Бороды будет говорить верный маршрут, было сложно, однако тот улыбался команде, как и раньше, шутил и вёл себя так, словно и не было на нём никаких верёвок. Никому не грубил, на редкие побои не реагировал, а вскоре на горизонте действительно возникла земля – берег острова между Инагуа и Нассау. Там пираты смогли отдохнуть и взять свежих фруктов, но карт на острове не оказалось, а значит, выкидывать «самого одиозного капитана» было никак нельзя.
