Текст книги "Карибская чума (СИ)"

Автор книги: Scapulari

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Историческая справка ==========

Действия разворачиваются в 1721 году в Карибском заливе.

Эдвард Тич (1680-1718) – Чёрная Борода, Тэтч – прославился намного больше многих своих современников. В бою он внушал врагам страх своей внешностью, а в мирное время развлекался так же, как и большинство пиратов. Благодаря разумному распределению ресурсов и грамотным приказам Чёрная Борода успешно захватывал вражеские суда по всему Карибскому заливу, пока в 1718 году Вудс Роджерс с новоприбывшим флотом не очистил Нассау от пиратов и не вытеснил их из Карибского залива. Чёрная борода погиб в водах Вирджинии в 1718 году, когда попал в ловушку наёмного лейтенанта Мейнарда. Он погиб от многочисленных ранений и выстрелов, продолжая бой даже когда сабли рвали его тело на части. Точно неизвестно, когда Тэтч прибыл в Карибский залив, поэтому временем его прибытия считаются 1700-е. Джек родился в 1702 году в Кингстоне

Вудс Роджерс (1679-1732) – был капером и прославился, в 1718 году очистив английские колонии от пиратов. Вместе со своим военным флотом успешно защищал Нассау и другие города от французов, испанцев и пиратов. В 1721 году был осуждён за пособничество пиратам и непозволительные траты на укрепления колоний, за что попал в тюрьму. В 1728 году, однако, король восстановил его в правах и до смерти в 1732 году Роджерс занимал пост губернатора повторно, внеся огромный вклад в развитие колоний. У Вудса была жена, сын и двое дочерей, но жена и сын умерли в 1713 году от болезни. Элизабет родилась в 1706 году в Бристоле

========== 1. Ночной бал ==========

Угловатая, ещё почти детская фигура была затянута в тугой корсет лазурно-голубого платья. Когда старшая сестра затягивала на её спине нежные ленты, Элизабет уже знала, насколько жёстким этот корсет будет ей казаться весь вечер. Сестра уверяла, что платья красивее этого Элиза не найдёт, но стоило ей войти в круглый зал, как красота тут же слилась с десятками других «неповторимых красот». Почти силой заставив именинницу пройти шумный зал насквозь, Анна – старшая сестра – тут же защебетала с какими-то молодыми юнкерами, уже через минуту танцуя с одним, а потом с другим… Лиза хотела побыть с сестрой или уйти вовсе, но Анна строго наказала ей веселиться, поэтому уходить было никак нельзя. К счастью, в этом слишком людном зале нашёлся человек, который искренне хотел своей дочери всего самого наилучшего и поэтому немедленно обнял девушку за плечи.

– Элизабет, как тебе бал? Ты выглядишь потерянной, а я не хочу, чтобы моя дочь грустила на собственный праздник.

От голоса этого сильного духом и приятного в общении человека Лиза сразу почувствовала себя лучше и расслабилась. Вудс Роджерс был губернатором Багамских островов и делал всё ради блага своих людей, тем более – семьи. Вудс всегда добивался своего и был человеком справедливым, строгим с делами, но мягким в кругу семьи, однако самым важным для Элизабет было то, что этот замечательный человек являлся её отцом.

– Можно, я уйду отсюда? Тут так шумно и людно, так душно и одиноко… – девушка повернулась к отцу и прижалась к его груди. Роджерс успокаивающе погладил её по волосам.

– Посиди хотя бы полчаса в углу, чтобы гости тебя заметили. Они ведь должны знать, кому сегодня исполняется пятнадцать.

Девушка вздохнула, последний раз потеревшись щекой о накрахмаленную рубашку отца, и отошла, стараясь шествовать к лавочке у стены со всевозможной грацией и гордостью, но в душе мечтая убежать. Даже бокалы с шампанским или красным вином её совершенно не интересовали – она не любила запах алкоголя и, когда однажды выпила пару глотков, очень быстро ей сделалось дурно. Блюд или хотя бы закусок не было и не будет ещё около часа, кроме вина на столах и подносах нет ничего. От танцевальной пыли у Элизы першило в горле и неприятно высохла кожа, а спёртый воздух превратился в смесь духов и едва уловимого пота, забивая лёгкие вплоть до кашля. Двери на веранду были распахнуты, а занавески чуть колыхались на воздухе, но добраться до веранды через танцующий рой было слишком сложно, а бриз, словно пугаясь, не проникал под высокий потолок вовсе. От рёва музыки, шарканья сотни каблуков, шелеста ткани и гомона голосов с частым заливистым смехом у Лизы начинало звенеть в ушах и давило виски; слишком пёстрые и пышные платья сливались в цветные пятна, слепленные из блёсток, света и тени, формирующие тысячи ломаных контуров – от этих слишком ярких и хаотичных линий, постоянно сменяющих друг друга, рябило в глазах; резкий запах мужского одеколона мешался со сладостью женских духов и пылью, эта тошнотворная смесь постоянно сгущалась вместе с движениями подолов и, словно жаркий кисель, душила Элизу на пару с тугим корсетом. Ей казалось, что ещё вдох – и она потеряет сознание, разметав локоны и «самое красивое платье» по мраморному полу. Уходить было нельзя, в отчаянии она подумала, что закружи её в танце какой-нибудь аристократ, она смогла бы отмучиться и умереть поскорее от слишком быстрого танца. Когда в глазах уже становилось темно, грохот вдруг смолк, разлетелся перед тремя словами, столь необходимыми сейчас:

– Позвольте один танец?

Элизабет вздрогнула и словно открыла глаза после долгого сна. Музыка продолжала греметь, но все звуки кроме этого незнакомого голоса померкли и словно отступили на задний план. Девушка робко подняла глаза, чтобы посмотреть на мужчину, и её сердце замерло, пропустив удар – обладатель этого мягкого голоса оказался юношей лет девятнадцати с располагающими чертами лица, длинными русыми волосами и одетый поразительно скромно для этого бала, но весьма элегантно из-за исключительно чёрной и тёмно-серой одежды. Сухие губы чуть улыбались, а раскрытая ладонь была совсем близко, стоило лишь немного вытянуть руку. С неким испугом осмотрев молодого человека с ног до головы, Элиза вспомнила, что от неё ждут ответа, и неуверенно подняла взгляд на лицо незнакомца, тут же задохнувшись вновь – серые с голубым отливом глаза смотрели на неё с интересом, слишком прямой и пристальный взгляд. Робко кивнув, Элизабет поднялась с низкой лавки, подав незнакомцу руку – уверенным шагом этот чёрный капитан проводил её к центру зала, приобняв за талию. От прикосновения крепких ладоней и уверенности в руках партнёра девушке на миг стало тепло и спокойно, словно она снова училась танцевать с отцом в детстве, но расстояние в один миг уменьшилось, так что теперь она была прижата к груди незнакомца. Спокойствие тут же смыло новой волной – стыда и смущения, Лиза хотела отстраниться, но тут начался новый вальс, и капитан в чёрном костюме закружил её в танце. Не было никаких сомнений в том, что он был капитаном – девушка много раз видела эту уверенную походку и ловкость тела, привыкшего постоянно ловить равновесие на шаткой палубе, но незнакомец совсем не выглядел грубым морским волком. Вместо привычного запаха соли был лишь аромат мужской кожи, этот неведомый раньше запах и крепкие руки дурманили девушке голову, она вдруг поймала себя на совсем уж непристойных мечтах о поцелуе сероглазого незнакомца и раскраснелась, теперь смотря не на его губы, а на смугловатую шею. Вальс был ужасно быстрым, Лиза постоянно боялась оступиться и опозориться перед этим очаровательным человеком, но он уверенно вёл её до последних нот, не уронив при поддержке и мягко подняв на ноги.

– Здесь так шумно и людно, – как бы невзначай заметил капитан, лишь после долгого взгляда глаза в глаза отпустив талию и руку Элизы. – Не хотите ли прогуляться до побережья?

– Я… мне надо спросить… – от такого предложения она совсем растерялась. Только сейчас, когда этот волшебный вальс закончился, она вдруг вновь ощутила тяжесть пыли и звуков. – Подождите меня у дверей, я сейчас вернусь… меня зовут…

– Элизабет, – с мягкой улыбкой прервал её капитан. – Моё имя Джек. Джек Тич.

Счастливая от нового знакомства девушка тут же убежала к отцу спрашивать разрешение на прогулку – она всегда была слишком скромной и робкой, чтобы знакомиться сама, а молодые люди стремились найти женщину для ублажения своей похоти – такая наивная и воспитанная девушка их просто не интересовала даже из-за отца-губернатора, ведь идеалом их общества была Анна. Когда же Элиза вернулась, молодой капитан предложил ей руку, и, под локоток, они удалились из этой обители шелухи. Отпустив свою спутницу в конце лестницы, молодой человек протянул ей большое алое яблоко.

– Хочешь?

Этот вопрос опять застал Лизу врасплох. Она привыкла говорить официально и учтиво, этот дружеский тон был чем-то новым, но в то же время желанным, поэтому девушка так и не нашлась, что ответить, и просто кивнула, тут же впившись зубками в хрустящий плод. Сладкое и сочное, яблоко стало лучшим лекарством от этого пышного празднества.

Привычно осмотревшись на предмет стражи, Джек позволил себе расстегнуть верхнюю пуговицу и вдохнуть полной грудью – ему нравилось отражение в зеркале в этом костюме, но вот ощущения… с обычной рубашкой и плащом не сравнить. Девушку, идущую рядом, он знал уже давно – весь подпольный Нассау гудел о том, что у губернатора Багамских островов помимо титула есть ещё и две дочери, которые могут быть предложением куда более интересным, чем даже сами острова. Естественно, большая часть сплетен касалась Анны из-за её ветреного поведения, но и про Элизабет проскальзывали интересные слухи. Например, Джек точно знал, что она всё ещё не помолвлена и даже ни разу не крутила романы, что она очень мягкая, робкая и приличная особа. Именно из-за этих милых качеств он и собирался очаровать её на балу в честь дня рождения, а потом лишить девственности в каком-нибудь кабаке на глазах у людей, чтобы репутация губернатора была подмочена. Однако когда он увидел Элизабет в метре от себя, ему пришлось быстро переоценить свою цель и сменить планы.

С точки зрения тела Элизабет оказалась во много раз лучше, чем говорили в кабаках: никаких веснушек на нежно-розовой коже не было, пухлые алые губки никак не совпадали с описанием лягушачьей улыбки, костлявые плечи в жизни оказались изящными и округлыми, наверняка очень нежными, как и весь её образ. Жирные рыжие волосы так же были мифом – когда красавица обернулась на пролетающую чайку, Джек мельком коснулся её густых волнистых волос носом, они были шелковистыми и отдавали корицей, как и их насыщенный цвет горького шоколада. Голубое платье струилось по ногам и земле, напоминая родной цвет Карибских волн и подчёркивая яркие голубые глаза. Мысленно рисуя фигуру Элизы под платьем, он уже представлял, как будет медленно ослаблять этот безбожный корсет, а потом всё платье соскользнёт по точёной фигурке к ногам и растечётся по доскам в капитанской каюте.

Сплетники говорили, что ко всем, как оказалось, выдуманным недостаткам Элизабет ещё и дурнушка, неспособная связать слова в простом предложении. На балу же Джек чётко понял, что Элиза наивная и по-детски искренняя в своей скромности, но наверняка прочла не один десяток книг и сможет поддержать разговор, если речь зайдёт о чём-то кроме рома да погоды. Правда, был в портрете и ещё один, весьма важный для Джека пункт: способность человека анализировать, делать выводы и строить схемы действий. Несмотря на возраст, он был умелым манипулятором и стратегом, поэтому при знакомстве с такими же «пауками» сразу надевал подходящую маску и дурил голову, в тайне продолжая следить за каждым шагом и словом возможного конкурента. Эти предосторожности всегда оправдывались, например, так он смог спасти свою команду от ареста, а затем и угнать бриг прямо из английского порта. Элиза же была такой открытой и невинной, что Джек еле сдерживал своё желание испортить её прямо сейчас. О, нет – у него уже был готов план, как сделать из этого желания целую игру, от которой они оба получат удовольствие… а потом Джек сорвёт куш – не только саму Элизу, но и спихнёт ненавистного Роджерса с поста губернатора. Представляя план по этапам, он не заметил, как его губы натянулись в улыбке.

– У тебя большой корабль?

От неожиданности парень вздрогнул и моргнул, сфокусировав взгляд на ясных глазах своей спутницы.

– Корабль? С чего ты взяла, что у меня есть корабль?

– По походке, – Элизабет отвела взгляд. – А на обычного моряка ты не похож…

– Вот как, – Джек снова улыбнулся, уже искренне. Девочка действительно оказалась умницей. – Да, ты права. У меня свой бриг. Возможно, я даже покажу его тебе.

– Я не видела тебя раньше ни в городе, ни на балах. Ты недавно здесь? – Элиза тоже всмотрелась в лицо спутника, но тот разглядывал что-то на горизонте. На самой границе моря и неба угадывался тёмный силуэт корабля. – Расскажи что-нибудь… – тут она смутилась и подумала, что слишком много требует. – Если не трудно…

– Что-нибудь… – Джек оторвался от горизонта и поднял взгляд на ночное небо. Они остановились на длинном причале, где огни лавок уже не мешали увидеть звёзды. – Пожалуй, самое интересное, что я знаю – это карта созвездий. Смотри. Видишь, яркие звёзды лежат на млечном пути? Это стрелец. А это, – он очертил рукой линии на небосводе, – дева, самая яркая звезда – Юпитер, это планета. У самого горизонта – паруса… я часто плаваю ночью, так мы всегда знаем курс. Отец не рассказывал тебе про навигацию?

– Нет, – Элизабет зябко повела плечиками, ёжась от ночной прохлады. – Он не говорил со мной или сестрой о море, учил только нашего брата, но он умер уже восемь лет назад, как и мама. После этого отец почти ничего не говорил о своих делах, он хочет оградить нас от моря и пиратов.

На последнем слове голос девушки дрогнул, а в груди Джека привычно вспыхнуло пламя. Ох, как же он любил чужой трепет от страха или восхищения! Ну ничего, скоро и эта наивная девочка узнает, с кем связалась, но будет слишком поздно. Она будет так очарована и влюблена, что просто не сможет идти против воли пирата и своих чувств. Сейчас Лиза так удачно мёрзнет… Джек скинул с плеч чёрный пиджак со множеством пуговиц, оставшись в тонкой серой рубашке, и накинул его на хрупкие плечики своей спутницы, обняв её и прижав к себе. Жгущее тепло чужого тела прошло сквозь ткань одежд, от этого жара у Лизы перехватило дыхание и затрепетало сердце – Джек почувствовал это и погладил холодные руки девушки своими горячими ладонями, нежно придержал её лицо и погладил большим пальцем щёку. Под непривычными и столь приятными прикосновениями Элиза словно таяла, желая отстраниться от смущения и в то же время мечтая греться в его объятиях дальше. Палец грубой подушечкой огладил её подбородок, а потом девушка и сама не поняла, как вдруг её пересохших от волнения губ коснулись горячие губы капитана. Девичье тело словно прошило разрядом молнии, а в животе натянулась сладкая пустота, от которой отнялись ноги и ослабло тело. Она бы упала, не держи её за талию крепкая рука, и Джек продолжал нежно целовать эти мягкие губы, с трудом сдерживая звериную жажду. Вечность спустя он нехотя отстранился, посмотрев Элизе в лицо: её глаза блестели от интереса и желания большего, но щёки горели красным от стыда, и она поспешила отвернуться, закутавшись в пиджак.

– Мне… Мне пора возвращаться… – еле пролепетала она, быстрым шагом направившись по причалу к длинной дороге через весь город.

– Я тебя провожу, – даже не думая разряжать обстановку, улыбнулся капитан. – Кстати, миледи, свободны ли вы в пятницу?

– Это приглашение? – всё ещё красная от стыда, Элизабет умерила шаг.

– Да. Небольшая прогулка по острову, по городу.

Девушка подумала и согласилась. За эти три дня ничто не должно было измениться, поэтому она могла позволить себе прогулку, тем более вдруг… вдруг такой неловкий и неправильный, но сладкий поцелуй повторится?

Наконец, они вернулись в заметно повеселевший зал: раскрасневшиеся от танцев люди восстанавливали силы алкоголем, поэтому разговоры кишели пошлыми шутками и рассказами об эротических похождениях или резне. Элиза старалась не слушать эти вульгарные беседы, Джек же шёл с непроницаемым лицом и как всегда старался услышать всё. Кто-то хвастался огромным набитым складом – этим можно заняться завтра, кто-то собирался укреплять форт – в случае удачи этот форт удастся захватить по пути.

Лиза и капитан как раз дошли до танцующих, как вдруг в зале грянул взрыв, пол стремительно заволокло сизым дымом, быстро поглотившим и людей. Элиза зажала нос рукавом пиджака, Джек согнулся от кашля, дамы кашляли и разгоняли дым веерами, а мужчины пытались отмахнуться руками. В глазах мутнело от едких паров, и чтобы сберечь девушку, Джек вытащил её на свежий воздух, ближе к выходу. Когда дым рассеялся, на мраморном полу разметался старый начальник береговой стражи, а в его спине торчал нож. Бархат быстро темнел и лип к ране, а под грудью трупа собиралась лужица крови, от этого вида несколько дам винтом ушли в обморок, а остальные испуганно отвернулись. Никто не видел убийцу, не видел дымовую шашку, но из уважения к губернатору люди держали себя в руках и не уходили.

– Лиза, ты в порядке? – пробившись через толпу, Вудс сжал дочь в объятиях. – Кто это сделал, чёрт побери?!

– В порядке, – Лиза закашлялась и поправила пиджак на плечах, пытаясь закрыть рукавом нос. – Джек меня вытащил из дыма.

– Где же он сам?

Поиски были бесполезны: капитан в чёрном наряде исчез, словно и не приходил вовсе, только его пиджак остался лежать у девушки на плечах.

========== 2. Пиратские будни ==========

Убедившись, что его никто не заметил, Джек скользнул с широкой дороги в закоулок и пошёл через тростниковые плантации, еле успев спрятаться в попавшийся на пути дряхлый шкаф от патруля ночной стражи. Когда же факелы удалились, он уже не пошёл, а побежал к пристани, запрыгивая в единственную на весь порт канонёрку. Как только капитан оказался у штурвала, два ожидавших его человека тут же спустили паруса и заняли свои места. Ветер дул от берега, поэтому маленький кораблик быстро доплыл до качающегося на волнах брига. Рядом с этой неуловимой морской крепостью канонёрка казалась плавучим тапком, лишённым и мощи, и красоты.

Когда корабли почти замерли, качаясь на волнах, Джек покрепче схватился за деревянные брусья на боку бронированного корабля и по ним залез на палубу, отряхнув руки от древесной пыли и соли. Команда встретила своего капитана десятком заинтересованных взглядов и тихими, чтобы не шуметь, приветствиями, а первым, кто набросился на Джека с делами, был темнокожий квартмейстер, одетый как всегда в драную безрукавку и не менее ветхие штаны, которые были ему безбожно велики:

– Ваша каптанская совесть, дерво кончается, еда кнчается, а Ллойд хочет больше мталла, – отрапортовал он, выругавшись на обувь и наклонившись, чтобы поправить почти оторванную подошву. От этого манёвра повязка, сдерживающая длиннющий ирокез на выбритой голове, съехала на лоб, и ответственный алкоголик перевёл ругань уже на неё.

– Танцуй, Саймон, на балу я узнал пару интересных историй. Например, – Джек заговорщицки подмигнул. – Там говорили, что сегодня пиратский бриг обчистит очередной склад, а потом нападёт на обветшавший форт и захватит его.

– Да ты гонишь… – слишком пьяный, чтобы понять завуалированный призыв к действиям, квартмейстер подозрительно прищурил правый голубой глаз и округлил левый карий. От вида этой рожи капитана передёрнуло.

– Тьма, кто дал тебе бутылку, чтобы я обмакнул этого умника в море?! Свистни Теренсу, чтобы готовил команду. Сначала отправимся на склад, потом – форт. По моим подсчётам, утром следующего дня мы закончим и возьмём курс на Инагуа.

Саймон хлопнул себя по лбу и пьяной, но уверенной походкой почесал радовать каждого встречного-поперечного. Проводив его взглядом, Джек страдальчески застонал и поднялся на мостик, заняв место у штурвала. Не будь этот темнокожий его верным другом и прекрасным квартмейстером, его бы капитан пнул с корабля первым, причём своей же ногой, потому как таких беспросветных алкашей мир ещё не видел. Саймона спасало только то, что он наизусть знал каждую доску на корабле, каждое стёклышко, и если его вдруг разбудят в полночь выстрелом из пушки, он тут же ответит, сколько чего лежит в трюмах и чего команде не хватает для полного счастья.

Задрав голову к небу и прикинув расположение звёзд, Джек вывернул корабль на юго-восток и приказал отдать все паруса. На звук капитанского ора из своей каюты вышел русоволосый Бентон, любовно приглаживая короткие кудри на голове и бакенбардах. Закончив с ними, упитанный первый помощник зевнул и развалился на перилах рядом со штурвалом, хитро смотря на капитана.

– Не хочешь рассказать о сладкой заднице нашей губернаторской девочки?

– Не хочу. Я ничего не делал, – Джек пожал плечами и опять мельком посмотрел на небо. – Через три дня вернёмся в Нассау, чтобы я мог продолжить.

– Погоди-погоди… – мужчина нахмурился и потёр брови. – План же был таким: ты убиваешь начальника стражи, а потом трахаешь Элизабет на глазах у толпы. Они плюют на губернатора – и тот уходит от позора.

– Во-первых, это мой план. И я буду менять его так, как захочу, – не отреагировав на тон собеседника, сообщил капитан. – Во-вторых, у меня есть идея получше. В случае насилования, я мог бы подставить себя, а губернатор скорее всего бы остался. Но теперь у меня есть идея получше. Я свяжусь с его дочерью, сделаю так, чтобы она была мной очарована. Тогда в последний момент я использую это против её дорогого отца, не говоря уже о том, что… – он усмехнулся. – Теперь мы будем знать, о чём докладывает английский флот и разведка и будем знать расположение их сил.

– Слишком сложно, ты строишь бредовые планы, – первый помощник отмахнулся. – Просто не забывай, что если ты налажаешь, косых взглядов станет ещё больше.

– Не вышвырнут же. Я навигатор и стратег, веду по звёздам и теориям. К тому же сегодня мы будем отмечать штурм крепости не водой, а ромом.

Разговор капитана и первого помощника прервал вопль «Кэт-Айленд впереди!». Указав Бентону, куда именно стоит подплыть, Джек оставил мостик и спустился на палубу, оттуда заходя в свою каюту. Крохотная комнатка была наполовину занята столом из чёрного дерева, украденным с какого-то испанского фрегата, а вторую половину занимала не менее роскошная кровать – капитан был единственным, кто отказался спать в гамаке даже несмотря на шанс разбить голову во время качки. Небольшое место между кроватью и стеной занимал резной шкаф, стол же, стены и часть пола были покрыты слоями звёздных и морских карт, чертежей, характеристик и прочей бумажной дряни.

«Собрав» две стопки в одну горку пинком ноги, Джек подошёл к шкафу и быстро переоделся в свой привычный наряд – кожаные сапоги до колена, чёрные свободные штаны заправил в голенища, серая рубашка сменилась более светлой без правого рукава, а поверх расстёгнутой до груди рубашки лёг кожаный чёрный плащ без рукавов, зато с большим капюшоном. Образ завершили ремни с четырьмя кобурами – две на груди и две на пояснице, – и сабля из превосходной стали. Проверив пули во внутреннем кармане и заряженность пистолетов, Джек надел перчатки с обрезанными пальцами и чуть не потерял равновесие от резкого толчка. Руки оторвать тем, кто так резко тормозит якорем, не свернув паруса.

Накинув капюшон и демонстративно хлопнув дверью каюты, он показал команде кулак и прошёл к носу корабля. До побережья оставалось не более сотни метров – в свете факелов угадывались людские силуэты. Чтобы не привлекать внимание врага, Джек приказал спустись лодку как можно тише и выбрал самых сильных и надёжных, с шестью пиратами отправившись на остров в неприметной шлюпке.

Едва нос лодки уткнулся в песок, Джек выскочил на берег и спрятался за прибрежной скалой. До первого патрульного было не более десяти метров – прокрасться не выйдет, а выстрел услышат на всём острове. Подумав, Джек вытащил свой нож – пятьдесят на пятьдесят – либо попадёт, либо нет. В этот раз судьба была благосклонна: серебристое лезвие пробило грудь английского солдата и ушло по самую рукоять, а человек рухнул на белый песок, ещё несколько секунд дёргаясь в агонии. Осмотревшись, пират рванул к трупу, хватая его под мышки и уже привычно затаскивая в ближайшие кусты. Пятно крови он оставил на виду, ожидая, пока следующий патрульный придёт на проверку и спохватится товарища. Ждать пришлось недолго – офицер шёл проверять посты и даже не понял, чья ладонь зажала ему рот, а потом это потеряло всякое значение – жизнь вытекла вместе с кровью из пробитого бока.

Теперь Джек вышел свободно, изучая местность взглядом. Следующий пост был далеко, поэтому он почти не скрываясь дошёл до сахарных плантаций и присел среди зарослей тростника только при виде стражи, прижав палец к губам – рабы не станут поднимать шум, им это не выгодно. Очередной патрульный шёл вдоль плантации без факела, поэтому не заметил, как чёрный силуэт возник где-то слева, и даже не крикнул, когда пират вспорол ему горло.

В карманах убитого оказался заповедный ключ от склада, но Джек не мог уйти с одной лишь добычей – он хотел поиграть. Затаившись в следующих кустах, он подождал, пока два патрульных пройдут мимо, болтая об ужине, а потом неслышно выскользнул на дорогу и пронзил одного саблей, другого – и без того окровавленным ножом. Заметив одиночного солдата рядом с колоколом, он нырнул в тень здания и пробежал вдоль стены, набросившись на часового со спины и распарывая ему всё тело от живота до подбородка. Заметивший это стрелок на вышке подавился и согнулся в приступе рвоты – Джек воспользовался заминкой и взлетел по шаткой лестнице на вышку, с жестоким азартом пнув солдата в спину. Тот не удержался и выронил ружьё, рухнув с высоты третьего этажа и сломав позвоночник.

С неким разочарованием осмотрев теперь свободную от стражи местность, пират слез обратно на землю и вернулся к лодке, махнув рукой своим людям, которые ждали сигнала действовать. Склад тут же открыли, вытаскивая тяжёлые ящики с тканями, металлом и длинные доски разных сортов древесины. Контролируя весь процесс, краем уха Джек услышал что-то вроде «А капитан наш точно не у мясника работал?», но тратить время на это не стал. В конце концов, его любовь к человеческому мясу и боли ни для кого не была секретом, хоть он и пытался это скрывать.

Первыми, кто встречал едва ползущий от тяжести шлюп, были Бентон, Саймон и Ллойд. Последний, занимавший должность плотника, при виде дерева довольно потёр красные от труда руки.

– Ну наконец-то, а то нашему Зимородку уже давно новые крылья нужны. Из деревянных перьев, хехехе, – Ллойд усмехнулся, но никто его шутку не оценил.

– Тогда займись этим прямо сейчас, – посоветовал Джек и открыл трюм, придерживая люк для пиратов с ящиками. – Через несколько часов мы будем штурмовать форт Хибару.

– Джек, ты самый одиозный капитан из всех, с кем я работал! – плотник схватился за голову и побежал в трюм вслед за квартмейстером.

– Э как он тебя похвалил, – расплылся в искренней улыбке Бентон. От него несло остатками рома.

– Это значит «мерзкий», а не похвала, – с насмешкой заметил капитан и поднялся на мостик. – В честь какого праздника ты решил освежить воздух перегаром?

– Здоё творовье! И корабля тоже. Такая добыча! – воодушевился первый помощник.

– Ты не знал, вернёмся мы с добычей или нет.

– Я всегда верю в своего капитана! – Бентон стукнул себя кулаком в грудь, и его поддержал рёв команды.

– Изыди, подхалим, – Джек беззвучно засмеялся и подставил лицо слабому ветру. – Нас ждёт ещё один рейд, ребята! Одолжим у англичан форт, а потом вернёмся на наш Инагуа!

Он крутанул штурвал и отвернул нос корабля от берега, беря курс на юго-запад. За время ночного грабежа звёзды заметно сместились, но до рассвета ещё оставалось время, так что Джек рассчитывал через несколько часов отдать штурвал первому помощнику и уйти спать – он привык жить ночью и спать по пять-шесть часов днём, тем более днём его способности навигатора сводились к удерживанию маршрута, а Бентон явно мог справиться со стрелкой компаса и сам.

Когда солнце поднялось и начало печь, капитан всё же покинул свой пост и передал управление протрезвевшему первому помощнику. Зайдя в каюту, он скинул плащ на пол и уже хотел грохнуться на кровать, как заметил подозрительный выступ стены под шторами. Вальяжно проследовав к кровати и демонстративно сев, Джек вытянул руку к шторе и резко рванул ткань в сторону, подняв облако пыли, так что и он сам, и малолетний шпион закашлялись на несколько минут.

– Кеннет, что ты забыл в моей каюте? – прочистив горло, строго вопросил капитан.

– Хотел сделать тебе сюрприз…

Малец замер со странным лицом, наматывая на палец ожерелье из крокодильих зубов. Это ожерелье ему помогал делать сам Джек, когда Кеннет только-только остался без семьи, поэтому ожерелье можно было считать подарком в честь принятия на борт. На корабле он исполнял обязанности «пороховой обезьяны» – таскал пиратам снаряды и пролезал в труднодоступные места, шнырял по городам в поисках информации и просто нарывался на тумаки. Руки голубоглазого мальчишки всегда были замотаны в тряпки до самых локтей, тело едва закрывала льняная рубаха, заправленная в тканые штаны, зато сапоги не уступали капитанским – мальчишке приходилось много бегать, а Джек испытывал к нему чувство, схожее с братской любовью и заботой. Прокручивая в голове всю эту информацию, он вдруг вспомнил, что белобрысую обезьяну надо отругать за проникновение в чужую каюту и уже нахмурился перед гневной речью, но Кеннет снова заговорил, обняв себя за худые плечи. – Джек, понимаешь… меня постоянно гоняют, так что времени нет даже на сон, мне… мне нужно немного внимания и… – он облизнул пересохшие губы, неожиданно прильнув к Джеку всем телом и отчаянно заглядывая ему в глаза. Пахнуло ромом.

– Ты пьян. Уходи. – холодно приказал капитан, даже не шелохнувшись.

– Джек… Ты подобрал меня в Кингстоне, когда я лазал по карманам, простил и взял на корабль… – всё так же по-собачьи преданно сжимая рубашку своего кумира, прошептал Кеннет и, словно решившись, коснулся губами торчащей из-под одежды ключицы капитана.

– Пошёл вон!!! – от неожиданности Джек вздрогнул, рефлекторно схватив мальчишку за растрёпанные волосы и вытолкнув из каюты.

Кожа словно пламенела, а тело онемело и никак не хотело приходить в норму после слишком неожиданного и от того чертовски приятного прикосновения. Про сон можно было забыть. Выругавшись, Джек подобрал с пола несколько чертежей и сел за работу. Подбираешь таких беспризорников, а они бесят твой экипаж и набиваются в любовники.

Через несколько часов упорной работы Джек довёл до ума чертёж новых мачт – если это одобрят Ллойд и ответственный за паруса, Зимородок сможет развить скорость даже при слабом ветре. Скрутив бумаги в рулон, капитан зевнул и вышел на палубу: закатное солнце золотило паруса и стволы пушек, а где-то на горизонте уже угадывался силуэт форта. Щурясь с непривычки, Джек осмотрел палубу на наличие габаритной фигуры плотника и, не отыскав, спустился в трюм, чуть не споткнувшись о наваленные как попало доски.