Текст книги "В тихом омуте черти водятся (ЛП)"

Автор книги: Savva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

В который раз он проклинал себя за то, что всё внимание во время вечеринки сосредоточил исключительно на Гермионе. У него не было ни одного грёбаного воспоминания о том, кто обслуживал их стол, и какие именно блюда подавали. Зато он отлично помнил податливую мягкость губ Гермионы и округлые, плавные изгибы её тела.

– Чёрт возьми! – выругался он. – Нам нужен этот эльф живым! Да, провались всё пропадом, он нужен нам, даже если уже мёртв! Плевать! Тош, тебе удалось нарыть вчера что-нибудь интересное?

– Да, удалось. Во-первых, теперь стало понятно, почему Министерство пользуется услугами самой отстойной кейтеринговой компании из всех, с которыми я когда-либо сталкивался. Держу пари, что неудачное подобие волшебника, именующее себя её владельцем, племянник или любовник кого-нибудь из министерских крыс. У этого недоумка нет никакой отчётной документации, нет имён обслуживающего персонала, нет вообще НИЧЕГО. Слава Мерлину, у него хотя бы есть один платный эльф, который находит обслугу, когда в этом возникает необходимость, – Энтони сделал паузу и хлебнул кофе. – Я говорил с этим эльфом вчера. Боже, ты не представляешь, босс – это был крепкий орешек! Даже не предполагал, что эльфы такие замкнутые существа, – усмехнулся он.

– Уверен, тебе всё-таки удалось его разговорить, – ответил понимающей усмешкой Тео.

– Конечно, босс, – Голдстейн шутливо отсалютовал. – Вечеринку обслуживали ровно двадцать восемь эльфов. Я записал имена, пароли от каминов и адреса каждого, – он вынул из кармана записную книжку. – Придётся много чего перелопатить, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку.

– Отлично. Забирай парней, когда они появятся, и найдите мне этого чёртова эльфа! Если понадобится помощь, просто дай мне знать.

– Уже бегу, босс, – Энтони соскочил со стола, рванув к двери.

Теодор потушил сигарету и встал.

– Кстати… Ты читал сегодняшний «Пророк»?.. Не знаешь, дату похорон объявили?

– Сегодня, в одиннадцать утра. «Пророк» лежит на твоём столе, босс, – ответил Голдстейн уже из соседней комнаты.

– О, чёрт! – простонал Тео.

Он медленно опустился в кресло, закурил очередную сигарету, хлебнул кофе и только после этого, вздохнув, открыл «Пророк». Взгляд сразу же упал на колдографию Пэнси, и он пробормотал ещё раз:

– Чёрт…

Выдыхая один клуб дыма за другим и стараясь не обращать внимание на повышающееся давление, крошечными молоточками застучавшее в висках, он наконец прочитал некролог. Какой-то бойкий журналист умудрился втиснуть всю жизнь Пэнси в несчастные пятнадцать строк. Некоторое время Теодор просто сидел, уставившись на эти сухие, бесцветные слова, отдававшие казёнщиной, и думал о том, как чертовски хрупка и мимолётна человеческая жизнь.

Когда сигарета обожгла пальцы, он вышел из оцепенелой задумчивости. Кинув прощальный взгляд на колдо, где Пэнси всё ещё улыбалась, он закрыл газету и вскочил на ноги. На сожаления и слёзы времени не было – убийца разгуливал на свободе. Схватив со стола несколько папок, он торопливо вышел из кабинета. Перед похоронами следовало ещё кое о чём позаботиться. Во-первых, он собирался поговорить с одной хорошей девушкой из службы «Семья и дети». Слова Драко о стремлении Астории к единоличной опеке не давали ему покоя. Во-вторых, необходимо было проверить: так ли хорошо, как раньше, действовали старинные семейные охранные амулеты Малфоев. Упёртость Драко в этом вопросе тревожила Теодора. К счастью, он знал место, где можно было подробно обо всём узнать – семейная библиотека Ноттов.

***

Он вернулся в Министерство без четверти два. Общая комната детективов была пуста: очевидно, ребята всей командой отправились на охоту за эльфом. Войдя в свой кабинет, он сразу рухнул на кожаный диван, опёршись локтями о колени и уткнувшись в ладони лицом. Массируя ноющие виски, он застонал – похороны прошли ужасно. Проводить Пэнси в последний путь пришло много слизеринцев, а после Блейз и Драко потащили его в «Дырявый котёл». Там они сидели втроём в полной тишине и пили стакан за стаканом. Блейз даже не выдал ни одной шутки, что было странно и только добавляло депрессухи. После третьей порции огневиски страх и молчание стали совершенно невыносимы, и Тео ушёл, оставив друзей топить скорбь в непомерном количестве алкоголя.

Теперь, сидя в своем кабинете, он лихорадочно пытался вернуть душевное равновесие, но до сих пор его попытки не увенчались успехом. Как он жалел, что Энтони сейчас нет на месте. Его коллега и друг всегда приходил на помощь, когда требовалось освободиться от этого щемящего чувства беспомощности.

– Твою мать! – проворчал Теодор, закуривая очередную сигарету.

Нарочито медленно вдыхая дым, он всецело сосредоточился на вкусе, смакуя его в предвкушении долгожданного спокойствия. Совершенно неожиданно струящаяся сероватая пелена вытянула на поверхность мозга мягкий обольстительный шёпот: «Тогда до завтра» и невесомый поцелуй в уголок губ. Разгулявшийся разум с восторгом подкинул напоминание об изящном изгибе узкой спины в том месте, где тонкая талия плавно перетекала в женственную округлость бёдер, словно облитых тонким шёлком маленького чёрного платья. Теодор снова застонал, однако на этот раз стон не был вызван очередным разочарованием.

«О да, это как раз то, в чём я так сильно нуждался…»

Он резко встал и пошёл к столу. Порывистость движений выдавала поглотившее его нетерпение. Схватив перо и наколдовав белый лист пергамента, он торопливо набросал послание.

«Встретимся у заброшенного камина в западном крыле через десять минут. Т».

– Краткость сестра таланта, – шепнул он сам себе, разложил бумаги по местам и вышел из кабинета.

Спустя несколько минут он уже стоял в министерской совятне, а отправив записку, сразу двинулся к пресловутому камину. Эта часть Западного крыла Министерства служила архивом выданных патентов. Кроме хранителя, которому перевалило уже за сто лет, и редких посетителей, скрашивавших старику одиночество, сюда никто не захаживал.

Не позволяя себе сломя голову нестись через залы министерства и всячески сдерживая шаг, Тео уверенно приближался к месту назначения. По пути ему несколько раз приходила в голову мысль, что Гермиона может передумать и не прийти. Положа руку на сердце, он до сих пор не мог понять, что за безумие накрывало их с головой уже дважды. Даже сейчас, стоило только ему подумать о мягких, полных губах и соблазнительной улыбке Гермионы, он чувствовал, как по венам огнём разливается желание, безжалостной лавой обжигая внутренности.

Он был довольно искушён в отношениях с женщинами. Даже вспоминать не хотелось, сколько за эти годы ведьм побывало в его объятьях. Но ни разу отношения не заходили дальше быстрого бессмысленного перепихона, призванного облегчить плотское желание. И уж тем более, ни одна из этих женщин не в силах была отвлечь его от находящегося в самом разгаре, открытого расследования. В его практике такое случилось первый раз. И ещё одна странность: Гермиона была гриффиндоркой, а выпускницы этого факультета никогда его особенно не привлекали…

Размышляя таким образом, Тео наконец достиг цели. Как он и думал, в коридоре было тихо и совершенно безлюдно. Прислонившись к стене возле камина, он терпеливо ждал, вслушиваясь в ритмичное тиканье часов. Если до этого ему казалось, что время несётся с бешеной скоростью, то теперь всё переменилось: стрелка отмеряла минуты с мучительной медлительностью: «тик» и после долгой паузы «так»… затем снова «тик», пауза и «так»…

Теодор глубоко вздохнул, чувствуя, что от подобных размышлений приятное тепло предвкушения вновь сменяется плохим настроением, царившим в его душе всё время с момента вечеринки. Прошло уже пятнадцать минут, и он всерьёз начал подумывать о том, что пора возвращаться в «Дырявый котёл» к Драко и Блейзу, которые, он точно знал, всё ещё сидели там, когда услышал торопливый перестук каблучков.

Сердце его успело сделать несколько неровных ударов, и Теодор увидел её. На Гермионе не было мантии, только белая блузка, аккуратно заправленная в чёрную строгую юбку. Причёска казалась почему-то ещё более короткой.

Гермиона тоже увидела его, и тонкое, обычно бледное лицо покрыл светло-розовый румянец, а грудь напряглась, так что под тонким шёлком проступили ягодки сосков.

Она так и продолжала идти, пока едва не столкнулась с ним, почти не оставляя между телами расстояния. Оба молчали, и на секунду Тео замер, разглядывая её, любуясь этими пухлыми, приоткрытыми губами и вздымающейся от неровного дыхания грудью. Затем, словно окончательно что-то решив для себя, он обхватил тонкое лицо ладонями и накрыл её губы своими. Гермиона мгновенно ответила, вжимаясь в него, врастая всем телом. Он хрипло застонал, и мягким эхом раздался её ответный стон.

Поцелуй был идеальным. Он смывал все горести и беды, являя собой как раз то, в чём Теодор так страстно нуждался, чего хотел всё это время – окончательный побег из холодного плена одиночества.

Изо всех сил прижимая Гермиону к себе, он подошёл к камину, и пара исчезла, поглощённая зелёным пламенем.

___________________________________________________________________________

*Цимес – десертное блюдо еврейской кухни. Часто готовится с добавлением миндаля или присыпается миндальной стружкой.

========== Глава четвёртая ==========

Резко контрастируя с мрачным коридором Министерства, квартира Тео встретила их ярко освещённой гостиной, каждый квадратный фут которой наводил на мысль о мужском прагматизме. Иными словами, комната служила воплощением простоты и функциональности. Не то чтобы Тео не ценил шикарной вычурности своего родового гнезда, известного как особняк Ноттов, просто он больше не мог выносить его тягостную атмосферу. Золочёные рамы, покрытые шёлком стены, многовековые гобелены, деревянные панели, украшенные затейливой резьбой, богатый бархат отделки – всё это наводило на Тео скуку и вообще действовало удушающе… Хотя… Возможно, это была всего лишь аллергия на пылевых клещей… Не важно… В любом случае, именно эта неприязнь вынудила его приобрести квартиру, которая, казалось, вся состояла из простых, чётких линий, света и воздуха.

Стоило им выйти из камина, Нотт сразу жадно поцеловал Гермиону, крепко сжимая в объятьях. Она с готовностью ответила, и Тео нетерпеливо впился в желанный рот, вырывая и одновременно глуша ещё один требовательный стон. Горячность, с которой Гермиона прильнула к нему тяжело вздымающейся грудью, ещё больше воспламенила его, заставляя исступлённо сжимать её в объятьях. Придерживая кудрявый затылок ладонью, Теодор сгрёб несколько густых коротких прядей пальцами и резко потянул, вынуждая Гермиону запрокинуть голову и соблазнительно выгнуть шею. Он набросился на открывшиеся участки кожи, страстно желая почувствовать на языке лёгкую солоноватость, смешанную с нежным ароматом духов.

«Твою мать!… Какая же она охренительно вкусная!..»

Одной рукой крепко прижимая её к себе, второй Тео медленно провёл по заманчивому изгибу талии. Тому самому изгибу, при одном взгляде на который двое суток назад у него впервые перехватило дыхание. Наслаждаясь прикосновениями, он с нажимом обвёл пышное бедро и остановился на аппетитной округлости ягодицы. Стиснув её широкой, сильной ладонью, Теодор прижал ведьму к себе, толкаясь возбуждённым членом, давая почувствовать всю полноту охватившей его жажды. Издав низкий, гортанный стон, Гермиона сама нетерпеливо дёрнулась, возбуждённо прильнув к нему.

– Чёрт! – проворчал Тео.– Когда ты стала такой невыносимо сексуальной, Грейнджер?

– Кто сказал, что я стала сексуальной, Тео? Может быть, я всегда была такой, а ты просто не замечал? М-м? – вызывающе мурлыкнула она.

Лениво усмехнувшись, Нотт вернулся к мягким, нежным губам, снова забирая их в плен. Он не спешил, потому что намерен был основательно изучить всё, что Гермиона Грейнджер могла ему предложить: каждый изгиб, каждую округлость и ложбинку. Откуда-то Тео точно знал: Грейнджер идеальна! Во всём! И в этот момент она принадлежала только ему! Её статус замужней женщины совершенно не беспокоил Теодора. Сейчас Гермиона была здесь, с ним. Она сама захотела его и поэтому пришла. И это единственное, что имело значение в эту минуту.

«Ох, сколько же всего я хочу сделать с ней…»

Однако Нотт не успел обдумать эту мысль до конца, потому что спустя один удар сердца Гермиона высвободилась из его рук, отступив назад.

«Неужели передумала? – пронеслось у него в голове. – Чертовски сложно будет остановиться, если так…»

В пах разрядом боли ударила паника, и Тео метнул в гостью вопросительный взгляд.

Но его опасения мгновенно растаяли, стоило только увидеть огромные, от вожделения закрывшие почти всю радужку, зрачки. Она явно не собиралась останавливаться. Наоборот, впившись в него глазами, Гермиона с решительностью голодной львицы ловко расстегнула пуговицы на блузке, решительно швырнув ту в угол. Чёрная юбка отправилась следом, и на Грейнджер осталась лишь облегающая, цвета слоновой кости, шёлковая комбинация, которая ничего не скрывала, а наоборот ещё сильней привлекала взгляд к соблазнительной фигуре. Тонкая мерцающая ткань заканчивалась где-то посередине бедра, демонстрируя красивые, словно скульптором изваянные ноги. Тео оценивающе разглядывал стоящую перед ним ведьму, не спеша смакуя каждую деталь – хрупкость и нежность тонких лодыжек, мягкую округлость колен и полноту груди. Вид напрягшихся под тонким шёлком, выпирающих сосков заставил его застонать, и он перевёл взгляд на припухшие губы, которые Гермиона нарочито медленно облизала, словно дразня его.

«Проклятье!» – Тео мысленно зарычал, представив, как этот горячий и нетерпеливый рот ласкает его.

Не желая больше сдерживаться, он потянулся к Гермионе, развернул её и прижал к себе, почти пронзая вызывающе оттопыренные ягодицы напряжённым пульсирующим членом, желавшим долгожданной свободы и такого необходимого, горячего, вытягивающего все силы, трения. Наклонившись, Теодор поцеловал обнажённое плечо, прошёлся губами вдоль шеи, чуть прикусил подбородок и овладел ртом. Крепко прижимая к себе её бёдра, он скользнул ладонью по тёплой, гладкой коже, безошибочно находя дорогу к влажным кудряшкам, прячущимся под скользким шёлком.

– Никакого нижнего белья? – выдохнул удивлённо.

Даже в пьяном бреду ему бы в голову не пришло, что Гермиона Грейнджер может пройтись по коридорам Министерства без нижнего белья.

– Я скинула его перед тем, как отправиться к тебе, – усмехнулась та и, повернув голову, лизнула подбородок Теодора. – Мне показалось, что так будет интересней.

– Да уж, это очень смело даже для тебя, Грейнджер… Да ты у нас, оказывается, хулиганка, – он издал низкий смешок, ещё глубже погружая в неё пальцы.

Гермиона вызывающе хмыкнула, и Тео почувствовал, как между распалёнными телами скользит её проворная ладошка. Быстро расстегнув молнию, Гермиона нырнула рукой внутрь, обхватив более чем готовый к решительным действиям член. Её быстрые ритмичные движения заставили Теодора скрежетать зубами, лаская её влажность дрожащими от предвкушения пальцами. Гермиона, прерывисто вздохнув, шепнула ему на ухо:

– Кажется, пришло время показать мне спальню, детектив.

Не тратя время на слова, Тео развернул её и, приподняв, подхватил под ягодицы. Крепко прижав к себе, он заставил Гермиону обхватить бёдра ногами и понёс в спальню, где аккуратно положил на кровать, застеленную простым, цвета индиго покрывалом, а затем судорожно принялся стаскивать с себя рубашку и брюки. Тем временем ведьма, удобно устроившись, с кокетливым придыханием проворковала:

– Что же ты возишься, Тео… Согрей меня… Разве ты не видишь – я замёрзла…

Рваным движением Теодор скинул бельё и забрался в кровать.

– Рыцарь без страха и упрёка к вашим услугам, мадам… Мы, рыцари, никогда не оставляем девушек в беде… – шепнул он в маленькое, порозовевшее ушко, прежде чем снова прижался ртом к её припухшим губам.

***

Гораздо позже, после того, как они в очередной раз привели друг друга к оргазму, вымотанный, но удовлетворённый Тео устало рухнул на спутанные простыни. Стресс и недосыпание взяли верх, и он задремал, но перед этим собственнически положил ладонь на грудь Гермионы.

***

Теодор открыл глаза с твёрдой уверенностью, что проспал всего несколько минут, но оказалось, что сумерки уже поглотили комнату, наполнив её густыми, размытыми тенями. Первое, что сразу бросилось в глаза: вторая половина кровати была пуста и холодна. Он резко поднялся и, прислонившись к тёмной деревянной спинке кровати, прислушался. Вокруг царила абсолютная тишина. Стало ясно, что Гермиона ушла, пока он спал.

– Твою ж мать! – Тео выругался и призвал с тумбочки сигареты.

Прикуривая, он заметил на соседней подушке записку. На небольшом клочке пергамента тонким аккуратным почерком было выведено:

«Спасибо за то, что напомнил мне, как же это прекрасно. Гермиона».

Теодор чертыхнулся и в сердцах уничтожил записку. Он даже себе не мог объяснить, почему исчезновение Грейнджер возмутило его так сильно. В любой другой день, с любой другой женщиной он был бы только рад, что партнёрша по сексу тихо удалилась, не вынуждая неловко оправдываться и врать, стараясь отделаться от назойливого внимания. С Гермионой же все события проходили по странному, совершенно непонятному сценарию! Ирония судьбы, но именно с ней Тео хотел поговорить! У него накопилось множество вопросов, чёрт побери! Во-первых, он хотел знать, почему, Мерлина ради, она вообще пришла к нему? Он и свои-то мотивы этого внезапно вспыхнувшего влечения не до конца понимал, так что, как минимум, было бы интересно узнать, почему она себя вела подобным образом. Оставленная на подушке записка навела Тео на некоторые мысли, но рассудительный детектив, проснувшийся в нём как нельзя кстати, хотел знать всё точно и до конца.

«Неужели она просто использовала меня для банального перепихона?»

Мысль о том, что после всего произошедшего между ними Грейнджер просто вернулась в свое маленькое, уютное семейное гнездышко, обжигала Тео внутренности. Он представил себе Рональда Уизли, слюнявым ртом касающегося её тела… От чётко возникшей перед глазами картины его чуть не вывернуло наизнанку. Это было глупо, необъяснимо, нелогично, в конце концов, но Теодор ничего не мог с собой поделать. Мысль о том, что Гермиона может находиться в постели с кем-то – будь это её муж, с которым она прожила вместе двадцать лет, или любой другой мужчина, была противна ему до тошноты. Такая сильная и идиотская реакция на женщину возникла у него впервые, ну, или просто он не помнил, когда последний раз испытывал такие же чувства. А тот факт, что за годы своей работы Теодор видел великое множество случаев бытового насилия, вызванного изменой, заставил его нахмуриться. Хотя, если честно, он искренне сомневался, что Уизли мог на самом деле чем-то навредить Гермионе. Рыжий не выглядел особо агрессивным.

Выдыхая одно облако дыма за другим, Тео попытался размышлять здраво и в конце концов пришел к следующему выводу: лучше всего сейчас перестать думать о Грейнджер и мотивах её поступков. У него и так хватало забот: где-то на свободе ещё гулял убийца, а его самому близкому другу, вероятно, всё ещё грозила опасность. Вскочив с кровати, он направился в ванную. Двадцать минут спустя, выглядя свежо и энергично, Нотт вышел из министерского камина и не торопясь направился пустынными коридорами к своему отделу. Мысли его всецело были заняты расследованием, на время оставив Гермиону Грейнджер в покое.

Добравшись до кабинета, первым делом Теодор раскрыл лежавший на столе отчёт Энтони. Ребята по-прежнему были заняты поисками эльфа, который принёс жертвам отравленные напитки. Голдстейн добавил от себя лично несколько строк, в которых отметил, что чувствует – цель близка.

Рядом с отчётом лежала записка Поттера, в которой Наиглавнейший Аврор сообщал, что Гринграсс подал официальную жалобу, обвинив его в предвзятости и попустительстве. Тео нахмурился и прочитал заключительные строки вслух:

«В твоём распоряжении неделя, Нотт. Если к тому времени не раскроешь дело, я буду вынужден забрать его себе».

– Вот же стервец, – проворчал Теодор.

Подобная загвоздка, конечно, не добавляла делу приятности, но не в первый раз кто-то жаловался на него или его способы ведения следствия. Время от времени такое неизбежно происходило. Это был своего рода профессиональный риск.

Из Министерства Нотт направился в Малфой-Мэнор проверить Драко. Он надеялся заодно обсудить с ним подробности условий опеки Астории над Скорпиусом. И хотел поговорить о некоторых примечательных моментах, которые обнаружил в защитных заклинаниях поместья. Увы, Малфой оказался не в состоянии говорить, потому что налакался в зюзю. Вздохнув, Тео удостоверился, что друг добрался до постели и заснул. Оставив на столике пузырёк с антипохмельным зельем, он наказал Ринкли проследить, чтобы молодой хозяин с утра обязательно его выпил. После этого Теодор вернулся домой, по дороге купив китайскую еду «на вынос». Поужинав, выкурив две сигареты и выпив стакан огневиски, он наконец провалился в сон.

Наутро в кабинете его встретил Голдстейн со странным выражением на лице и свежим номером «Пророка» в руках.

– Зацени, босс, – Энтони хлопнул газетой о стол и тихо добавил: – Честно говоря, мне их союз всегда казался мезальянсом.

– Что там? Какой ещё мезальянс?

Почувствовав, что от неожиданно нахлынувшей тревоги перехватывает горло, Тео бросил взгляд на газету и увидел мигающий заголовок:

«Неприятности в раю!

Надёжные источники сообщают: вчера ночью Гермиона Уизли, в девичестве Грейнджер, покинула семейный дом и сняла номер в отеле! Возможно, сегодня появится официальное заявление о расторжении брака!

Читайте подробности на стр. 3».

========== Глава пятая ==========

Тео оторопело разглядывал сияющий заголовок «Пророка»:

«Неприятности в раю!

Надёжные источники сообщают: вчера ночью Гермиона Уизли, в девичестве Грейнджер, покинула семейный дом и сняла номер в отеле! Возможно, сегодня появится официальное заявление о расторжении брака!

Читайте подробности на стр. 3».

Единственное проявление охватившего его замешательства, которое он смог себе позволить – подчёркнуто бесстрастное «Хм». Несмотря на то, что Теодор за время совместной работы довольно близко сошёлся с Энтони, осторожность и скрытный характер вынуждали его твёрдо следовать извечному правилу: «Частная жизнь должна оставаться частной». К тому же он и так не смог бы произнести большего, даже если бы захотел: в горле застрял жёсткий пульсирующий комок. Поэтому некоторое время он просто молчал. Почувствовав, что испытующий взгляд Энтони скоро просверлит его насквозь, Теодор в конце концов оторвался от газеты, отложив её в сторону, и поднял голову.

Тёмно-карие глаза Голдстейна чересчур внимательно изучали «Пророк».

– Гермиона Грейнджер покинула семейный дом, – со вздохом процитировал старший следователь. – Странно, не правда ли? Странно и, я бы даже сказал, хреново. Конец эпохи «Золотого трио», босс, вот как это называется, – и ткнул пальцем в заголовок.

Тео, ещё раз глухо и неразборчиво хмыкнув, прочистил перехваченное волнением горло и хрипловато спросил:

– Какие планы на сегодня, Тош?

Голдстейн запустил пятерню в густые вьющиеся волосы, а затем тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от приступа внезапно накатившей меланхолии.

– Стивен и я собираемся посетить Хогвартс, – сообщил он Теодору, как только собрался с мыслями. – Алекс и Сет закончат опрос оставшихся эльфов.

– Хогвартс? С чего вдруг, приятель? – нахмурился Нотт.

– Оказалось, что министерский приём обслуживали в том числе и эльфы из замка. По крайней мере, это всё, что нам удалось накопать, – Энтони пожал плечами и, вероятно заметив сомнение на лице Тео, добавил: – Да, да, я понимаю… Хотя сейчас, когда эльфов освободили, мне кажется, всё возможно. В любом случае, проверить надо всех, кто был на той вечеринке.

Голдстейн развернулся и пошёл к дверям, но на пороге задержался, добавив:

– Я передам от тебя привет Скорпиусу, если увижу его. Думаю, мы угробим в Хогвартсе целый день, разбираясь с этими эльфами.

Он исчез в соседней комнате, а у Теодора что-то неприятно перевернулось в желудке, когда он услышал:

«Хогвартс, эльфы, Скорпиус…»

Три слова эхом отозвались в ушах, на осколки разбив мысли и бешено закружив их в хаотичном беспорядке. В этом что-то было… какая-то ниточка, за которую стоило потянуть – Тео был уверен.

«Нужно всё это обдумать и желательно без сверкающего перед глазами и отвлекающего от дел заголовка о Гермионе».

– Ладно, Тош, удачи. Уж постарайся, притащи мне этого проклятого эльфа. Он нам ещё вчера был нужен! – напутствовал Теодор коллегу. – Чертовски неприятно, когда в затылок дышит хренов герой Гарри Поттер, – тихо проворчал он больше для себя, чем для кого-то ещё.

Но, почувствовав пульсирующий толчок необъяснимого беспокойства, добавил, повысив голос:

– Будь осторожен, Тош. Соня мне голову откусит живьём, если с тобой что-то случится. Эльфы – хитрые существа.

– Не волнуйся, босс, моя милая кошечка такого не умеет. А вот открутить яйца и отправить их к чертям собачьим – это она может, – ответил Энтони из соседней комнаты. – И ещё вопрос – захочет ли она вернуть их обратно, – хохотнул он.

Несколько минут спустя стук закрывшейся двери известил Тео о том, что его старший детектив ушёл.

Оставшись в полном одиночестве и покое, Нотт снова обратил внимание на передовицу «Пророка». Несколько раз перечитав статью, он пробормотал:

– Ерунда какая-то! – закурил сигарету и пролистал газету до третьей страницы.

Его сердце, окаянное, глупое сердце, которому полагалось быть невозмутимым и сдержанным, от волнения глухо стучало в горле.

«Она оставила Уизли, – в голове возбуждённо толкались мысли, а непонятное, не изведанное до сих пор чувство, приятно согревало душу. – Она, блин, оставила чёртова Уизли!»

Кроме названия отеля, в котором поселилась Гермиона, от статьи реальной пользы не было. Тео выругался и отбросил газету на стол, раздражённо выдохнув клуб дыма. Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Тут же волнующие образы их последней встречи проявились где-то на задворках сознания: Гермиона соблазнительно улыбается ему, выгибается под ним, тихо постанывая, тёмные глаза устремлены на него, затягивая словно в омут. Гермиона, Гермиона, Гермиона…

– Вот же чёрт! – зарычал Нотт и выдохнул ещё одно облако дыма, дрогнув ноздрями и с трудом контролируя поднимающееся возбуждение.

Бесспорно, Теодор чувствовал себя сбитым с толку и раздражённым. Однако кроме этого появилось ещё кое-что совершенно иного рода, что-то трепещущее в груди, волнующее. И он не мог отрицать – это было приятно. На каком-то примитивном, животном уровне Теодор Нотт был невообразимо доволен тем фактом, что Гермиона Грейнджер бросила Рональда Уизли. Мало того, Тео ни в малейшей степени не собирался сопротивляться этому чувству, потому что в кои-то веки чувствовал себя охренительно!

Он невольно издал стон, перешедший в негромкий смешок.

«Интересно, что Главный Аврор думает об этом? – пронеслось в голове. – Кстати говоря…»

В нём наконец-то проснулся детектив:

– Нужно переговорить с Поттером о Гринграссах. Чёрт! Все эти заморочки с Грейнджер очень мешают сконцентрироваться на работе!

Теодор уже хотел вскочить и отправиться к начальству, когда услышал тихие шаги в соседней комнате и замер, уставившись на дверь.

– Тео, – послышалась знакомая протяжная речь, и спустя секунду на пороге кабинета возник Малфой.

– Драко.

Теодор поприветствовал друга и внимательно осмотрел его с головы до ног. Малфой выглядел безупречно круто. Почти как в лучшие времена. Лишь синеватые тени под мрачными серыми глазами и чуть больше обычного заострившиеся черты лица указывали на плачевное состояние, в котором тот проводил большую часть своего свободного времени.

– Как дела, приятель? – полюбопытствовал Нотт. – Такая рань, а ты весь сияешь, словно новый галлеон. Неужели неслабо оторвался с какой-нибудь ведьмой?

Высокомерно ухмыльнувшись, Драко приподнял бровь и ответил, растягивая каждый слог с фирменной малфоевской интонацией:

– К сожалению, из нас двоих, Тео, на данный момент только ты являешься сексуально желанным объектом. Наслаждайся хорошенькими ведьмами, друг, пока я трачу всё своё время на общение со стервами.

Горько усмехнувшись, он обошёл кабинет и, морщась от отвращения, пробормотал:

– Я до сих пор не могу понять твою мерзкую привычку, честно. Можешь ты… не знаю… корнишоны жевать вместо того, чтобы курить? Потому что запах убойный, зверский просто, – и с досадой помахал рукой, разгоняя дым по комнате. – Ринкли сказал, ты хотел меня видеть.

Он примостился на край стола, а Теодор потушил сигарету, утвердительно кивнув.

– Точно. Я пообщался с девушкой из службы «Семья и дети». Она объяснила, что поскольку Скорпиусу уже есть четырнадцать лет, судья, в первую очередь, будет спрашивать его предпочтения. И в конечном итоге больше шансов у того родителя, которого выберет Скорпиус. Поэтому Астория и старается перетянуть его на свою сторону. Если он скажет, что не хочет иметь с тобой ничего общего, ты останешься не у дел.

– Твою мать! Фригидная сука… – прошипел Драко под нос, сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели.

– И всё-таки… – невозмутимо продолжил Тео. – Как-то не верится, что именно она пыталась тебя убить. Мне кажется, для неё это слишком хлопотно и заумно, да и в целом для Гринграссов не свойственно такое вероломство. Думаю, тебе стоит написать Скорпиусу, Драко. Объяснить ему всё: он парень умный, должен понять. А в Хогвартс можем отправиться вместе… Как насчёт завтра?

Малфой не ответил. Он сидел молча, вперив хмурый, задумчивый взгляд в пространство перед собой.

Теодор помолчал некоторое время, осторожно наблюдая за другом, и заговорил снова:

– Я тут старые пергаменты в семейной библиотеке полистал. Твоя непоколебимая уверенность, что Мэнор априори безопасен для любого Малфоя – ерунда на постном масле. Любой эльф, родившийся в поместье и служивший там, имеет неограниченный доступ в ваши владения. Учитывая, что половина бывших ваших эльфов после войны были освобождены, и сейчас одному Мерлину известно, на кого работают, надеяться на безопасность в родном доме – самая большая твоя глупость. Ни одно хвалёное вековое заклинание не защитит тебя от эльфа, бывшего когда-то у вас в услужении и находящегося под Империусом или Конфундусом, Драко.

– А я по-прежнему думаю, что Мэнор – самое безопасное место для любого Малфоя, – упрямо произнёс тот.

Тео, не выдержав, заорал:

– Чушь! Почему ты такой упрямый, Драко? Повторю ещё раз для особо одарённых: волноваться надо не только о себе, высокомерный ты мерзавец! У тебя сын есть! О нём не беспокоишься? Нет?!