Текст книги "Нить меж двух миров (СИ)"
Автор книги: Sascha_Forever_21
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Если кто-то хочет сейчас ругаться – лучше помолчите. – Алька сурово глянула на богатыря, что рот раскрыл.
– Не время… – Василиса рассеянно её поддержала. Она и сама не была рада всем диковинам страшным из мира Иванова, но ругать его сейчас, по свежим ранам, больно было. Сама ведь без семьи жила, лягушкой обращённая.
Все замолчали, только треск веток в костре нарушал тишину. Ужинали молча, обдумывая каждый своё. Алия опять вернулась мыслями к князю. Ну не может так быть! Ядвига сказала бы раньше, она сильная колдунья, вон, как Царство Мёртвых нашла. Спросить что ли у Яги? Нет…
– Давайте уж укладываться, вам сила нужна. Завтра путь неблизкий, да дума крепкая предстоит. – Яга развернулась ко всем, сгребая в котелок снег.
– Решить надо, кто в дозоре будет… – протянул Колобок, сладко зевая.
Ясный Сокол поднялся с места, оправляя тулуп. Он уже решительно настроился. Ишь, богатырское шило, всё о подвигах мечтает.
– Чего решать? Сначала я посижу, потом вон, Иван. И… Кощей. Эй, Бессмертный, ты же не устаёшь, так?
Алия взмахнула головой, откидывая волосы за спину, и спокойно возразила. Ей спать не хотелось, а вот подумать.
– Я останусь, ложитесь. В голове мыслей не соберу, сон не подойдёт… Разбужу, если нужно будет. Слух у меня не птичий, но тут явной угрозы и нет.
– Не женское это дело. – протянул богатырь, да встретился взглядом с невестой Ивановой. Василиса как-то зло посмотрела на него, она уже замечала, что Алия часто просится в дозор, – Эх, ладно, красна девица. Только зови.
Когда все улеглись, Алька добавила дров, чтобы теплее было и задумалась. Пока они в северной стране, их наверное нельзя отыскать. Мёртвые места здесь, всё одно, что леса стоят. Нет в них жизни обычной, холодное дерево да и только.
Её очень огорчил Ванька с этим своим мечом. Кладенец, конечно, больше всего удивил, он ведь не мобильник, чтоб зарядка-то была. Стоило хорошенько подумать, как вернуть энергию. Сидеть лунной ночью у костра до того хорошо было, что сердце радовалось. Когда ещё можно будет так отдохнуть, пусть и в угрозе? Насладиться тишиной да красотой Белогорья когда ещё случится? После победы над тьмой, Алия рассчитывала вернуться домой. Там работа любимая, кот, друзья. Удобств больше, но здесь… Здесь ей так спокойно было, словно всё по своим местам. Это Ваня не привык, а она сразу освоилась, сарафаны носить начала. Конечно, поверх джинс, но это мелочи.
Вдруг рядом раздался мелодичный треск, звон какой-то серебряный, сладкий. Песня ветра, медленная и чарующая. Всё громче, сильнее лилась музыка, а затем кто-то невидимый подхватил её и увёл от костра в сторону. Лёгкие, ненавязчивые движения сами подхватили Альку и понесли. Она вспомнила своё прошлое, время в балетной секции и мечтательно улыбнулась, прикрыла глаза.
Страшно… Должно быть, а нет! На пальцах словно колокольчики подвесили. Она кружилась и замирала, не видя, но ощущая что-то похожее на танец лебедя, или как там было у композитора?
Мелодия нарастала, снег припустил, укрывая светлые локоны, делая их ещё серебрянее, ярче. Лунный свет пробился сквозь тучу, девушка в какой-то момент повернулась лицом к стоянке, открыла глаза и замерла.
Финист спал беспокойно как-то, улавливая каждый звук. В небольшой тишине задремал, но потом в самую голову отдало резко холодом, и донеслась мелодия морозная. Опасная и задорная. Откуда бы взяться здесь музыканту? Девица, что на страже осталась, молчит. Значит хорошо всё.
Ан-нет, худо оказалось! Птичий слух выловил угрозу и настойчиво велел открыть глаза.
Богатырь сел, потирая глаза, да после быстро скользнул взором по площадке. У костра лежала только сумка странная, бездонная. Все спали, но девицы не было рядом.
Прямо за костром в нескольких метрах, клубилась метель, а за нею трещала музыка колдовская. Только блеснула Луна круглобокая, выбравшись из тучного укрытия, как осветила фигуру тонкую. Девица с бледной кожей и морозным узором на волосах замерла, и через мгновение упала, что травинка, серпом скошенная.
Резко вскочил Финист, поднял за ворот Кощея, что ближе всех лежал. Проснулся старый, вздохнул недобро.
– Буди Ивана и Ягу, скорее! – и рванул к тому месту, где в снег Алия упала.
Кощей недоумённо глянул на испуганное лицо, да повернулся к Ядвиге, растормошил. Переступил дальше, вытащил Муромца и прохрипел:
– Иван! Иван, вставай. Там девица твоя смелая в снегу лежит, Финист с нею рядом…
– ЧЕГО?! – Найдёнов отряхнулся и прыгнул, именно прыгнул, а не ступил в сторону, куда Яга, переваливаясь шла, – Ясен Страус, руки убрал, а то сейчас…
Богатырь не сдвинулся, со страхом и непониманием наблюдая, как по лицу девушки ползут вены золотые да переливчатые. Над нею витало опасное что-то, серебряное, словно молнии.
– Ветровым духом пахнет! Пляской Ирия… – протянула Ядвига, обведя носом вокруг, – Сильное колдовство.
– Бабусь, ты чего это? Что за Ирий, колдун снова? У нас ещё Роголеб в подвешенном состоянии. – Ваня распахнул глаза и протянул руку, в желании встряхнуть девушку.
Яга изловчилась и ему прилетело деревянной, холодной от мороза ложкой. Финист не улыбался, хотя боль Муромца могла его потешить.
– Не тронь, окаянный! Себя погубишь и её не спасёшь. Ирий – не колдун, а место. Там птицы дивные живут, и сады яркие. Животные, сказывают, говорить могли. И падших воинов, и умерших своей смертью там теперь место.
Иван задрожал, да не от холода. Отца вспомнил, в Царстве Мёртвых. Подумалось ему, что вернуться следует.
– Это туда из Царства Жмуриков попадают? – Ядвига кивнула, задумавшись. – Вальхалла местного разлива, тоже мне. А как оттуда назад?! Назад надо ей!
Кощей вдруг голос подал, рассматривая узоры необычные.
– Ирий никого не отпускает. Пропало всё, сгорит она, до утра сгорит, ежели сама не вырвется.
Алия лежала, раскинувшись на снегу, как безжизненная, пугая собравшихся.
Дышать было очень сложно, словно что на грудь давило, была она под деревом красивым, яблоневым, во цвету. Аромат сладкий голову кружил, хотелось прилечь здесь, но как будто забыла она что-то.
– Φεύδρος και Αργύρη. – пропела красивая птице-дева, в ярком убранстве из жемчугов.
– О чём поёшь мне, птица ласковая? Не понимаю я тебя… – Алька старалась вспомнить знакомое звучание, но тщетно, – Где это я? Где лес Северный?
– Βρείτε τους. Το ασημί και το φωτεινό θα βοηθήσουν. – заливалась песней диковинная девица, и Алия невольно вспомнила, что головой на птичьем теле обладали только Алконост, Сирин да чайки-Сирены греческие.
Девушка закрыла глаза и дёрнула себя за косичку. Всегда работало, позволяло на мысль наткнуться.
– Мне домой нужно, прости. Не могу слушать песню твою красивую.
Птица сидевшая на ветке, встрепенулась, да закружила над ней. Она не причиняла вреда, только отгоняла яблоневый дух подальше, за спиной ярко сияло солнце.
– Έλα πίσω στο σώμα σου Έλενα σοφή! – пронзительно закричала предвестница не то беды, не то радости, – Έλα πίσω στο σώμα σου Έλενα σοφή! – повторила, и клюнула прямо в макушку, легонько.
Свет прожилок на щеках иссяк, Финист наблюдал с ужасом, сжимая кулаки. Ядвига с болью отвернулась, потянула следом Кощея. Иван вырвался, сгребая рядом снег. Верхняя оболочка тоже расплывалась в ночи. ***Алия резко потянулась наверх и села, сжимая голову.
– Φεύδρος και Αργύρη… Βρείτε τους. Το ασημί και το φωτεινό θα βοηθήσουν! – несколько раз прокричала, затем повторила, запоминая.
Губы едва шевелились, замёрзшие. Она открыла глаза, и обнаружила, что сидит в снегу и ног не чувствует.
– Вань, где мои ноги? Я их не чувствую!!! – взвыла, чуть протяжно, когда друг на шею кинулся, чуть в снег возвращая.
– Ты меня напугала, дурочка! Чё случилось? Валяешься в снегу, королевна, блин…
Эти объятия она ещё выдержала, а затем глаза прикрыла, растирая ногу. Что-то прошипела, но не сказала.
– Отогреть тебя надо, девица. – низко, но уже спокойно сказал Сокол, – Заболеешь ещё.
Иван злобно посмотрел на богатыря, и уже хотел ответить, но Финист поднял Алию, лёгкую, как пух одуванчиков, и пошёл быстрее в сторону костра.
– Эй, Ясный Тетерев, ты даже не думай! Отогревальщик… И без тебя управимся. – младший Муромец нагнал его, и пригрозил грубо.
Алия, подсобравшись, молчала не реагируя что её несут куда-то, что аромат уже не яблоневый, а пшеничный рядом, да сугробы белые. Почувствовала лишь под собой брёвенчатую опору, шершавую и на плечи легло что-то тёплое.
– Спасибо. – стащила с себя Финистов тулуп и обратно протянула, – Ваня, принесёшь сумку?
Найдёнов вернулся быстро, всего-то через пару метров. Алька вытащила из полученной сумки большой плед…плащ, и укрылась им полностью, только ноги оставила. Сбросила обувь, смотря на синие, бесчувственные ноги.
– Где это меня так? – удивилась, и достала спиртовый флакон, вату. Растирала ноги быстро, и плеснула немного в костёр, чтоб горело жарче.
– С Ветром плясать, ещё и не такое будет! – Ядвига протянула ей плошку с жидкостью красной, – Пей. Не отрава, не гляди…
Девушка сделала пару глотков. Было похоже на тягучий и кислый сироп, на рыбий жир, может. Такой им в приюте часто давали, не было денег, чтобы лечить детей, а она и не болела.
– Спасибо, бабушка. Да только что за чудо такое? Песня красивая здесь всё пропитала, и я уже дальше не помню.
– Звать тебя никто не может, ты же человек из мира этого…своевр…соверм.. Из Иванова чудного мира, тьфу, пакость.
Финист нахмурился, стоял рядом, высматривал угрозу. И жалел ещё, что поддался на уговор.
– Голова совсем другое сказала…
– Так это башка виновата? Ну погоди, разнесу её завтра! И без меча. – Муромец переживал, понизив разговор до шёпота и обнял девушку.
Ядвига фыркнула.
– Эх, молодо-зелено! Слушаете кого, – голову, отсечённую? Что он знать может, столько веков там находясь? Хотя… До того, как Добрыня править начал, жена у него была, Варвара. Девица, которую жена Ильи Муромца спасла, да приютила у себя.
– Галя?!!! Жена Ильи Муромца?! – Иван дёрнулся, что ошпаренный.
– Вань, уймись, а? И так понятно было, что не из любопытства Галя к тебе устроилась работать. Белый маг, белый маг… Эх, ты! – Алька ткнула его локтем в живот.
– Дослушайте! Был в Белом городе князь, Горислав. Хороший был, решительный и добрый. Наследника не было у него и Дарьи, жены любимой. Потом случилось что-то, Светозар к ним зачастил. По истечении срока…
– Бабушка, спасибо. Я уже поняла. А плащ чего?
– В плащ, поверх пелёнок и завернули тебя, глупая. Так обычно с наследниками-мальчиками поступали, но ты одна была. И отдала тебе мать всю силу свою. Не вспомнишь уже… К Светозару надо, коли жив. Он тебя растил. Смекалистая была, глазки острые, всё выглядывала, замечала. А потом на терем княжий Добрыня напал, да и убил отца твоего. Похоже, Светозар тебя и Ивана тоже, спрятал. – закончила Яга.
Финист неожиданно обогнул бревно, и упал на колено, перед девушкой.
– Стало быть ты – Елена Премудрая, княжна родины нашей. Век тебе служить буду, красна девица.
– Отставить это всё! Никакая я не княжна. И ещё, жить я здесь не буду. Мне нравится, но дома у меня работа, дети, вся жизнь… Я не хочу это бросать. – Алия не до конца верила в своё родство с князем, а если и правда, то не чувствовала ничего, – Ты, вон, к Ивану обращайся. Он теперь князь Белогорья.
Краем глаза заметила, как богатырь скривился, словно ягоду-калину раскусил. Ничего, привыкнет. Девушка боялась даже, того, что скоро случиться может. А тут ей и княжий титул, и силу волшебную на блюде подают. Бери – не хочу! Так она и не желала, в клетке такой жить, много чести. Алия очень любила свою работу, детей с их маленькими и большими проблемами. Что она здесь делать станет? Жить с каким-нибудь мужем, нелюбимым, да править страной, о которой узнаёт по крупицам?
Свободы. Свободы ей хотелось и это всё было там, в Москве, на другой земле.
Комментарий к 8. Пляска Ирия
Птица сначала просит девушку найти “Яркое да Серебряное. Они помочь должны”, а после призывает девицу Елену мудрую в своё тело вернуться.
* Одна из отсылок на Софию Луизу Орфей, а конкретно – в имени.
Не стесняйтесь оставлять комментарии. Автор всегда может объяснить момент, который кажется читателю непонятным. Если это не спойлер, конечно.
========== 9. Клятва и две старые раны ==========
Комментарий к 9. Клятва и две старые раны
Василиса – странный предмет, то она есть, а то её нет.
Оставляйте комментарии, это помогает увидеть недочёты и внести правки. А ещё очень мотивирует.
***
Утром следующего дня собирались быстро, да шли спешно, пока в силах были. Появлялись ещё заснеженные деревья, но к вечеру теплеть стало.
Иван шёл впереди, рассказывая Василисе и Колобку ночную историю. Девушка испугалась, она слышала об Ирии. Шар из теста рядом катился да шутил.
– Девица ваша, мудрая, не пропадёт. Вон как с Головой сладила. – весело подпрыгнул, – Я думал, что останемся там костями, а меня птицы растащат.
Сама Алия шла где-то в хвосте, и задумчиво под ноги смотрела. От одной проблемы отделались, так ещё получили. Вот скоро дойдут до границы Северного и Белогорского лесов, и тогда… Она ещё помнила, как пришлось сбегать, да у реки в пещере скрываться. Меч ещё этот. Совсем в голове после ночного приключения пусто было, только слова птицы диковинной эхом звенели.
“Если подумать логически, – сама с собой говорила, делая очередной шаг, – Она не была злой или расстроенной, не выпускала когти. Точно не Печали вестница. Так, может…Победы?”
Кому победы и над чем, если Алька даже слов перевести не смогла? Знакомый слог, но как ветром его выдуло из головы. Девушка отошла чуть в сторону, позволяя Финисту пройти, да так и осталась стоять. Богатырь следовал дальше, но опомнился.
– Княжна Елена, ты чего здесь стоишь? Простудилась таки вчера? – голос был спокойный, чуть насмешливый. Нашёл где веселиться…
– Алия. – невозмутимо поправила его, стараясь откреститься от чуждого имени, – Неизвестно ещё, что в той легенде правда. Думаю вот, как мечу силу вернуть.
Богатырь смотрел на неё слишком странно и пришлось закрыть глаза.
– Чего, девица, глаза закрываешь? Боишься меня? – Финист встревожился, руку вперёд протянул.
– За моей спиной солнце, и оно у тебя на шлеме отражается. Глазам больно. Тут снег ещё. – Алия шагнула вперёд, желая закончить разговор. Идти пришлось широким шагом, чтобы остальных нагнать, но она привыкла. Было тепло от света и снег практически не скрипел, хорошо под ногами приминался. Рассматривать пейзаж не хотелось.
К вечеру добрались до перевала, и Колобок, что был проворнее, чем все они, на разведку отправился. Нашёл пещеру небольшую. По пути Василиса набирала хворост, и Алька решила ей помочь. Скорее, мысли дурные выбить. За работой же всегда легче.
– Алия, ты после вчерашнего как? – Василиса заметила, что подруга сидит рядом с большой охапкой хвороста и молчит.
– Не знаю я. Мне уже княжий титул и силу колдовскую напророчили. Финист, вон, на верность присягнул. Всё о подвигах думает и рвётся на смерть. – девушка улыбнулась странно, – Вчера я птицу видела с женской головой. Она кричала о чём-то. Слова я запомнила, да чужие они. Понять бы…
Василиса подошла, и присела на хворост, чуть наклонилась и поймала заледеневшую руку собеседницы.
– Да тебя отогреть снова надо, замёрзнешь! О птицах после поговорим.
Кое-как они добрались ко входу в пещеру, и сгрузили хворост. Подтянулся Иван с дровами потолще. Алии не хотелось обращать на всех внимание, глаза закрывались, и она упорно била себя по щекам.
– Ты чего? Устала, так ложись, отдыхай. Мы тут сами… – приобнял, опускаясь на корточки, – Алька, ты странная больше, чем обычно. Вчера такое происходило…
– Ваня, я птицу видела. Что это значит – смерть или победу, неясно. Страшно мне. А спать я не лягу. Опять Марк приснится.
Найдёнов покачал головой и обнял девушку, стараясь успокоить.
Марк был её женихом, почти мужем, но случайное нападение перевернуло жизнь Алии. Ранение Марка было смертельным, но свою любимую он успел защитить. Ещё долго она оправлялась от потери, в работу ушла, да и в Белогорье, как Иван чувствовал, потому и согласилась пойти.
– Отдохни всё равно. Ты долго от этого бегать не сможешь. Без кофе, ещё бы!
– Дурак ты, братец. Мне нужно понять, как мечу силу вернуть, эх… – Алька отвернулась и вынула из сумки небольшой альбом да пару карандашей.
Первым делом, зарисовала птицу, чтобы помнить о ней, и слова записала.
– Эй, осторожнее, круглый! – Кощей стоял в стороне, думая или вспоминая что. У его ног крутился калач…или пряник?
Алия засмеялась и подозвала живую снедь ближе. Перевернула листок.
– Не мешай им, давай лучше нарисую тебя?
Колобок отказываться не стал, и следил с интересом, спрашивал. Дело пошло легко, даже в разных формах: Алия видела подобные на рисунках художников.
– Треугольный хлеб? Княжна, ты точно захворала! – Финист проходя рядом, заглянул через плечо.
– Не княжна я!! – такое обращение тяготило девушку, словно сети набрасывало. – Это батон. Вид хлеба в моём мире. Они разные бывают, не только круглые. От формы зависит.
– П…пин-г-вин сияющий, отстань от девицы. Мне всё нравится, а коли тебе не любо – ступай мимо. – Колобок даже зубами щёлкнул, чтобы его прогнать.
Алия посмотрела в сторону, где Ядвига с Василисой ужином занимались. Ей вдруг вспомнились походы в лес, со своими друзьями. Да только те веселее были, с песней.
Она и подумать не успела, как с губ слетели строчки, те самые, заветные. Когда-то Марк для неё песню сочинил.
Рука послушно выводила образ, а глаза этого не замечали. Девушка только чувствовала себя спокойнее.
“Огонёк мой, красавица каких на свете и нет” – вспомнились слова, что прежде вопроса заветного сказаны были, – Нет таких на свете больше, крепких духом и горящих сердцем.
На этот полу-истерический окрик все обернулись. Песня в душе её строчками лилась, а слова неосторожные воспоминанием вернуло.
Василиса бросила дрова на землю и поспешила к ней. Иван, запинаясь, тоже, не нравилось ему это настроение. Да и само упоминание человека умершего он считал дурным знаком. Но понимал Алию, как никто другой.
– Да успокойся ты… Все прошло, закончилось. Тише. – девушка только вырвалась из рук Муромца и побежала к выходу из пещеры.
Далеко уходить не стала, только несколько деревьев позади оставила.
Что-то с ней было не так. Прежняя, упрямая и спокойная Алия Колосова куда-то исчезла. На замену пришла вспыльчивая, немного истеричная.
– Как же Иван с таким справился? Ему, наверное, тоже с порога сказали “спасай нас, ты вот богатырский сын, никого другого и нет”. – тяжело ей было осознать свою, возможно, сказочную сущность, – У Елены Премудрой обычно книга есть, в которой всё написано, да зеркало, через которое видно всё, что на земле, под землёю и в воздухе делается. Ну или способности к этому.
Вдруг она вспомнила, что есть такая книжка – сборник сказок, который сама же и составила из большого фолианта. Там непременно должны быть зацепки. Перво-наперво – мечу силу вернуть. Богатырский меч, хороший был…жалко.
– Ну вот, уже больше на волшебницу похоже. – тихонько хихикнула, и завернулась поплотнее в шубу. Вспомнились отчего-то стадии принятия неизбежного. – Я упорно открещивалась от своего имени, в мыслях. Ещё до встречи с птицей. Отрицание пройдено. Злилась на Финиста. Тоже мне, супермен, человек-я-умру-совершая-подвиг! Вторая стадия есть, гнева такого в себе и отчаяния не помню уже давно. Убеждение или торг, прошли незаметно и мимо. Возможно, даже сейчас? Четвёртая – депрессия, тоже, кажется, была. Была, да сплыла. Колобку спасибо.
Алия расслабилась, оставалось принять себя, если слова и знаки подтверждение найдут. Нет, Ядвиге она верила, сильная та колдунья. Про Ирий тоже знала из разговора, и помнила отрывками, вычитанное в интернете. Конечно, здесь не всё может правдой быть. Хотя… Полу-правда лучше, чем абсолютная ложь.
– Ох, тут Ивану с Белогорьем проблем хватает, так ещё и я. Надо будет извиниться. Некрасиво вышло. – заметила для себя, – Тоже мне, психолог с непринятием личности. Пусть новой, и в то же время, это неизбежно случилось бы.
Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, ощущая покой. Какой-то особый, родной. Словно…находилась рядом с близким человеком.
– Огонёк…Огонёк! Ты здесь откуда? – до боли знакомый голос, – Нельзя здесь быть.
– Марк?! Плевать мне. Останься рядом, я уже не выдерживаю, спать не могу, каждую ночь вижу случившееся. – Алия ткнулась носом в плечо, такое родное, – Зачем ты это сделал?
– Судьба твоя другая, не властны люди над ней. Пришёл я… Отпустить тебя хочу. Клятва моя держит нас.
Марк нарисовал на её левой ключице узор, что стал больно в кожу врезаться.
– С чего вдруг? Прекрати это, а-а-аа! – рана неприятно горела.
– Терпи. Освобождаю тебя от клятвы, со смертью моей она сил больше не имеет.
Видение рассеялось также стремительно, как и появилось. Лицо своего, казалось, суженного, Алька осторожно отпускала, или ловила, да поймать не могла?
Очнулась от раздирающей ключицу боли, рухнула вбок, нахватав снега в лицо и за воротник. Сил встать или позвать на помощь не было.
– Бедовая какая-то дочка у князя Горислава… – насмешливо протянул богатырь. А он здесь откуда? Бесшумной птицей прилетел?! – В снегу всё лежит, словно в мёртвых землях ей место.
“Прочь. Пошёл прочь! Уйди, не мешай! Скройся, чтоб ты жил долго и счастливо!” – по усам текло, а в рот – не попало: Алия не нашла сил ответить.
– Ясный Пингвин!!! Ты доиграешься сейчас – на бошку укорочу. – где-то рядом злился Ванька, и девушка очень хотела, чтобы её названый брат укоротил богатыря на одну, вполне конкретную “голову”.
Ночью она проснулась от неясного клёкота и шорохов. Огляделась –Иван сидит на страже. Встала тихонько и ближе подошла.
– Вань, ты прости меня, дуру. Я…сложно принять сказочных родителей. Сама не своя уже, да и вас торможу. – виновато прошептала, и подвинулась ближе. Иван также спокойно сидел.
– Молчи уж. Хорошо всё. Ты вон, лучше Пингвину помоги. Это же по твоей части – девиантное лечить.
Алька заёрзала на бревне, и как-то странно прошептала.
– Он не примет помощь. Я для него, такой же вроде балласт, как и ты. Но попробовать стоит. Ложись спать, а то ещё увидит тебя. – вдруг заметила сумку, лежащую рядом, – О, моя пропажа.
В голове прояснялось, и было много легче, чем днём. Липкая, неприятная оболочка последнего видения тоже отступила.
Когда Иван улёгся рядом с Василисой, она сама двинулась в ближний угол, где богатырь лежал, чуть по-птичьи причитая. Или ей слышалось только?
– Финист… – с тихим шёпотом, склонилась ближе, хотела за плечо потрясти, но пальцы словно сами к щеке потянулись, огладили ласково, – Финист, проснись! Проснись…
Богатырь дышал, словно зверь загнанный. Тяжело, надрывно. Убегал от кого-то? Через несколько тягучих минут, он все-же сел, и схватился за голову.
“Ох, горе, что ты там вырвать пытаешься?” – Алька его не жалела, нет. Просто беспокоилась. Все они в одной лодке.
– Чего княжна изволит? Неужто колдун сюда добрался и спасать вас больше некому? – усмехнулся, как обычно, с издёвкой, не глядя на девушку.
– Да нет… Ты во сне на помощь звал. Такого пронзительного птичьего голоса я ещё никогда не слышала. В ушах звенит. – пожала плечами, и ближе придвинулась, – Скажешь теперь, что “богатырю страх неведом”?
– Вот всё поспать мне никак не удаётся. Княжна, коли глянулся я тебе, так скажи. – сказал, как разрубил, и злость большая в словах чувствовалась.
Девушка замолчала, перебирая в голове образы, и в глаза васильковые вглядываясь. Финист едва всё выдержал, не отвернулся.
– Хочешь честного ответа, Финист Ясный Сокол? – невозмутимо приподняла бровь, – Нет. Я беспокоюсь о тебе, и обо всех других. Это не жалость, если хочешь знать… Мы сейчас достаточно уже прошли.
– Я в порядке… Помощь мне… – Алия подняла руку, призывая замолчать и он не договорил.
Лёгкие руки прошлись по плечам, оправили сбившуюся шубу. Холодно было ещё.
– Сложный ты какой. Я понимаю, что у богатырей так не принято, думай что хочешь. Как человеку помощь предлагаю. – улыбнулась приветливо, как делала всегда, но с этим павлиньим богатырём так не получалось, – Можешь сказать или дальше мучаться от боли и кошмаров. Тянуть клещами не стану.
Услышав про кошмары, мужчина тут же подавился воздухом, а глаза его блеснули уныло, болезненно. Долго он молчал, сомневался. В один из таких моментов, когда взглядом Сокол цеплялся за всё подряд, не выдержал. Разбилось в нём что-то. Заплакал, отворачивался от княжны и от костра, чтоб не видно было. Алия ловко достала из кармана платок батистовый, узорчатый, и второй рукой поймала лицо Финиста.
Смотрела спокойно, как всегда, если детям требовалось плакать, говорить. Сердце только сжималось в глупой боли. Под её теплом и спокойствием богатырь в себя приходил.
– Ну что ты, что… Всё хорошо. Я здесь. – оторвалась на минуту, вытащила плащ своего отца, да расправила на плечах могучих, что сотрясались в беззвучном рыдании.
Закутывала сильнее в ткань серую, травами пахнущую, и неосознанно перебирала, гладила спутавшиеся золотые пряди.
– Финист, я здесь. Ты можешь рассказать, если хочешь. В моём мире существует закон тайны лекарской. Между нами будет. На крови могу поклясться…
– Не надо на крови, девица. Так скажу. – чуть дрогнувшим голосом ответил, заглядывая в глаза бездонные, цвета первого листа весною.
Рассказал, чуть задыхаясь, о том, как Варвара изловила его, да в камне стоять заставила. Так ещё – шутка ли, на дно морское, тёмное, сбросила. А Соколу Ясному, птице ветром гонимой, это труднее всего было. И про то, как чувствовал, что волны холодные обнимают его, рассказал, как страшно было.
Алия молчала, слушала внимательно.
– Ну доберусь я до Варвары, всю косу ей срежу, под корень! Где это видано, птицу вольную в клетке держать, да ещё и… Прости меня, это же тогда после болота ты поговорить пытался, а я прогнала тебя. Я о таком и подумать не могла. – обняла Финиста ласково, для себя в новинку, и продолжила, – Нет ничего стыдного, всем помощь нужна бывает.
– Даже тебе, княжна? Тоже ведь в дозор просилась не от великого счастия…
Опять нахлынуло видение болезненное, но Алька стерпела, зубы крепко сжимая, и улыбаясь после:
– Да. У меня ведь кошмары ещё пуще – кровавые. А когда на руках умирает кто-то близкий, аж сердце заходится, только бы вырвать его. Да нельзя. – заглянула в глаза светлые, спокойные, и продолжала, – Судьба изломала мне сердце. Был суженный, да умер, меня защищал, чтобы кроме мужа своего, разбойникам не досталась.
– Не досталась, я погляжу, никому. – обрадовался какой-то своей мысли и лицо стало привычно серьёзное.
– Только одним кошмарам, если знать хочешь. Первые два года я покой могла найти только у могилы его. Днём, ночью, в метель и дождь. Иван всё вытаскивал меня с кладбища, и родители. Собственное спокойствие для меня ново, с момента, когда Марк привиделся, и клятву свою забрал назад. Устал, видно, что я могилу всю слезами залила.
Теперь Алия молчала. Ей было плевать, съязвит Сокол или нет. Лёгкий, свободный дух почувствовала. Прошлое позади осталось – новых страниц время.
– Когда же? – поинтересовался, желая продолжить разговор или не молчать.
– А вот… Бедовая у князя Горислава дочка, в снегу лежит, будто в мёртвых землях ей место. – не выдержала, передразнила и отвернулась.
Рядом тяжело вздохнули, опаляя шею. Богатырь вспомнил ту шпильку бессознательную.
– Елена… Прости дурака. Не верил я, что иноземец без силы богатырской спасти нас мог. Теперь увидел, что и сестра его названая, людей от тяжкой боли спасает. – мягко потянул Финист княжну к себе, заставляя в глаза смотреть.
– Прощаю уж, чего там. – улыбнулась тепло, отклонившись немного в сторону, – Доброй ночи, Финист. Теперь кошмаров не будет, попробуй отдохнуть.
Встала тихонько и отошла к костру, ещё чего, позволить какому-то первому встречному…красивому богатырю себя целовать? Нет уж! Пусть разговорами довольствуется, да из павлина в человека превращается.
Комментарий к 9. Клятва и две старые раны
Раз уж начали плясать с Черномором и богатырями, то продолжаем. Финал первой части спонсирует такие реверансы.
========== 10. Наконец-то дома ==========
Комментарий к 10. Наконец-то дома
Немного мудрствуем вначале, потом идём удивляться новому миру. Ну, честно скажу, эта глава делалась мощно и я в итоге делю ее на целых три.
Оставляйте комментарии, это помогает увидеть недочёты и внести правки. А ещё очень мотивирует.
***
После нехитрого завтрака, стали собираться в путь, но Алия напомнила о насущном.
– Я так понимаю, если идти быстро – к полудню успеем на границу лесов?
Кощей, до того молчавший почти весь путь, заговорил:
– Так оно, девица. Скоро уже сладим с учителем моим.
Названые брат и сестра переглянулись синхронно, без улыбок, но с единогласным мнением: “Костлявого тянет геройствовать, как и Пернатого”, а значит, во все глаза смотреть.
– Я тут заметила, может и обыденное… В этом лесу все деревья мёртвые. Сломаешь ветку, а смолы или флоэмы древесной коры – сока, и нет. – Алька пыталась говорить спокойно, – В этом месте магия Роголеба не действует, не может он корнями прорасти и послать за нами кого-то. Или даже не знает, где искать.
– Считаешь, что мы тут в безопасности? – отозвалась Василиса.
– Да, считаю. Нам нужно быстро дойти до границы, вернуть мечу силу и сматывать удочки. – вздохнула, и уточнила, – Без Кладенца они всё равно ничего сделать не могут, и городу не навредят.
Кощей хотел что-то сказать, но передумал. Он потихоньку вспоминал о своей силе, и довольно было.
– Неужто, девица, знаешь как с мечом быть? – Финист бросил отстранённый вопрос. Будто они вчера здесь за жизнь не говорили. Ну и пожалуйста! Не очень и хотелось, чтобы богатырь изменял своим привычкам павлиньим.
Девушка вынула из сумки маленькую книжицу и открыла её на былине об Илье Муромце.
– Тридцать лет и три года сидел Илья Муромец на печи. Это вы знаете. – перевернула страницу, – Вот! И дали ему странники трижды испить воды из погреба, в чаше с полтора ведра. – чуть отвлеклась, – Полтора ведра трижды – литров выходит до двадцати.
Колобок вдруг под ногами закрутился. Прогнать его жалко, обидеть не хочется.
– Сейчас, там ещё было. – протянула как-то странно, – Хилого жеребёнка велели пшеницей кормить, а после рано утром в росе купать.
Иван странно покосился на неё, скорчил непонимающее выражение лица.
– И что? Мне тоже меч пшеницей кормить?
– Глупый ты, Ванюша… – Ядвига укоризненно посмотрела на богатырского сына. – Надо его в землю ненадолго вернуть. Сработать может…
Алия кивнула, улыбаясь. Спорить сил не было. Впереди их ждали куда большие опасности.
