Текст книги "Суровые меры (СИ)"

Автор книги: Санди ака Владлена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Если так, что все разрешить можно было бы гораздо проще! Почему бы Вилли не пригласить на празднование Валентинова дня саму Сару, вполне подходящий повод, чтобы намекнуть ей на свои чувства.

– Пф! С большой вероятностью, что она просто его отошьет!

– Она же танцевала с Вилли на том балу, ну, когда случилось дисгармоничное колебание, да и Ури говорила, что он тоже ей нравится… И вообще, почему ты так уверен, что какая-то другая девочка ему бы не отказала? Лю все еще нравится совсем другой парень, хоть и не взаимно, а Кэнди и Руфи могут не захотеть ссориться с Сарой!

– А чо нет? Помогать с домашкой и красиво бацать музыку Вилли не хуже Сары может, а он, плюс к тому же, симпатичный парень. Вполне нормально предпочесть его! Да если и нет… как думаешь, что обиднее – когда девчонка, которая давно тебе нравится, откажет – или когда девчонка, до которой особого дела и нет?

– Конечно, первое… то есть, это же только потому, что, когда дела нет, то и никакого смысла в том, чтобы НЕ отказали нет, потому и терять нечего. Тьфу! Не знаю, зачем ты все это вообще мне это все говоришь…

Конечно, у Мефисто не было шансов провернуть все совсем уж в тайне от противника, но и заранее делиться своими планами тоже не было смысла. Если в этом только не было подвоха. Меф есть Меф, но все-таки он дьявол со всем тому причитающимся.

– А чем ты, типа, мне мешать собираешься? Убедишь Вилли пригласить не кого-то из девчонок, а Сару? Так не сможешь ты его убедить ни в чем, во что и сам-то не веришь! Как энта ваша Дольчитто – пока сама не могла быть искренней с собой в своих чувствах, так и подопечную научить такой искренности никак не получалось! А Кабирия говорит, что ты и сам бы на месте землянина, типа, так и молчал бы из трусости, пока рак на горе не свистнет, если бы сам был в кого-нибудь влюблен…

Анг ли резко замер в воздухе, невольно вспушив все перья. Пренебрежительно отзываться о… да обо всех, кто чем-то задевал сиятельное внимание! – для Кабирии было совершенно естественным поведением, но…

– С чего бы ей вообще что-то обо мне говорить? – недоверчиво переспросил он.

========== 2. Давным-давно ==========

Когда Зебель – дьявол-искуситель шестого ранга, несколько земных лет назад завершивший свою ученическую практику и получивший распределение в касту Алчности, но оставшийся после этого работать на Земле с тем же самым подопечным, тогда еще казавшимся таким перспективным – поднимался в человеческом обличье на крыльцо особняка из серого камня, он уже прекрасно знал, что подопечного сегодня дома не застанет.

Особняк Малаки получил в подарок от родителей жены, не особенно поддерживающих выбор дочери, но постаравшихся обеспечить ей привычные условия для жизни, да только зятю приходилось с ног сбиваться, чтобы содержать этот огромный дом в должном состоянии, не всегда находя средства даже на приходящую прислугу вроде служанки или садовника. Первое время его новоиспеченная юная женушка, чего трудно было ожидать от выросшей в роскоши дочери состоятельных буржуа, по мере сил пыталась сама поддерживать дом и сад в порядке, но все равно Малаки вынужден был работать целыми днями, едва выкраивая время для своих научных исследований.

Нельзя сказать, чтобы трудности были для подопечного в новинку. С самой своей юности будучи талантливым человеком и перспективным ученым, Малаки, тем не менее, критически разошелся во взглядах с университетской системой времен своей молодости. Погружающийся с головой в свои исследования, ученый именно их считал своим приоритетом, тогда так и не сумев освоить изящного риторического умения блистать на выступлениях с лекциями и вить околонаучное кружево в издаваемых работах. Кроме того, он – не без помощи самого же Зебеля, тогда еще бывшего искусителем-практикантом – увлекся сомнительными с точки зрения официальной науки изучениями средневековой алхимии и даже пытался воспроизвести и разгадать некоторые колдовские «ритуалы». Естественно, из университета и без того раздражавший многих своей неуживчивостью молодой исследователь вылетел с крайне нелестной репутацией – при всем блестящем уме Малаки его официального образования со скрипом хватило бы на работу каким-нибудь аптекарем! Впрочем, и сам подопечный, со своей стороны, составил крайне нелестное мнение о научных кругах Франции, не предпринимая особых попыток туда вернуться даже впоследствии.

Долгие годы после своего «изгнания» Малаки провел, путешествуя по Европе, но в основном, обосновался в Италии. Он по-прежнему проводил свои исследования, на жизнь зарабатывая продажей сомнительных зелий, а то и вовсе подкрашенной водички в красивых флакончиках под видом лечебных, молодильных, приворотных и отворотных зелий. Мошенничество позволило в совершенстве освоить недостающее ученому прежде красноречие, Зебель был почти уверен, что, реши Малаки вернуться в научные круги Франции после своих странствий, несомненно, сумел бы уболтать и увлечь что профессоров, что студентов, заставив их совершенно не замечать, что от реальной науки большая часть новых его «изысканий» была еще дальше, чем все прежние исследования. Но подопечный, хоть и приобрел привычку сам себя голословно именовать «профессором» и «маэстро», разочарования своего не изжил, сочтя, что истинные научные изыскания существуют лишь для реально просвещенных (порой даже склоняясь к версии, что и вовсе для него одного), а любой общественности, в том числе и отвергших его кода-то «ученых», нужно просто шоу, красиво звучащие слова и яркие впечатления. Много лет спустя Малаки вернулся во Францию в качестве таинственного не то ученого, не то алхимика, не то мага, но, при всей абсурдности и мутности публичной легенды, именно тогда приобретенные способности авантюриста и мошенника позволили ему снискать известность – пусть и только в светском обществе, благосклонно принявшем «алхимика» как интересную диковинку. Частью этого светского общества был и дом родителей Анжели.

Практику Зебель прошел с отличными результатами, но, правильно говорят дьяволы старшего поколения – пока землянин еще жив, никто не предскажет, на какую тропинку свернет его судьба. И вот, когда Зебель уже приготовился до конца жизни подопечного только лишь пожинать плоды своих стараний, пока проторенная извилистая дорожка ведет Мелаки в тюрьму за мошенничество, а то и чье-нибудь невольное отравление, его противница Рейна, столько лет не способная перехватить судьбу ученого, неожиданно сделала свой ход, каким-то образом устроив романтическую встречу профессиональному проходимцу с трепетной мечтательной девицей почти на двадцать лет его моложе, старшей дочерью состоятельной мещанской семьи, на приемах у которой в Париже Малаки периодически бывал. В качестве зятя его приняли далеко не столь же тепло, как диковинку для обедов и приемов, но Анжели проявила неожиданную для девчонки с внешностью фарфоровой куклы твердость, заразившись от Рейны нелепым, но непоколебимым убеждением в том, какой Малаки «на самом деле» хороший, вопреки всей его сомнительной деятельности. Вскоре ее семья уступила. Зебель поначалу не ожидал подвоха и даже счел этот брак одной из наиболее удачных афер подопечного – но не тут-то было! Видавший виды авантюрист и циник неожиданно всей душой привязался к своей юной невесте, более того, девчонка получила над ним какое-то прото необъяснимое влияние.

С этого момента все достижения многолетнего труда Зебеля покатились к херувимам! Малаки отказался от мошеннической практики – не помогали даже намеки, что содержание богатого дома и молодой избалованной роскошью женушки обойдутся куда дороже, чем способен честно заработать аптекарь и непризнанный ученый. Восстановить свою репутацию в научной среде и официально продолжить скрытые изыскания подопечный тоже подумывал, но пока не успел. И чем дальше – тем менее скептически смотрел искуситель на все эти благие начинания, не зная, кого из глупых девчонок ему больше костерить на все лады – Анжели или все-таки Рейну!

Минул почти год, прежде чем Зебель сумел всерьез сориентироваться, оправиться от шока и выстроить новую стратегию в соответствии с новыми обстоятельствами. Раз проблемы начались из-за чрезмерной привязанности Малаки к молодой жене, значит, дьявол должен был постараться разрушить эту их связь. Что проще было решить, чем сделать, учитывая, что Анжели с самого начала приняла его подопечного со всеми его недостатками, так что раскрыться при близком знакомстве Малаки предстояло лишь со стороны сравнительно лучшей, а не разочаровать влюбленную дурочку открывшимся запоздало истинным лицом. Кроме того, для человека Анжели была неприятно проницательна. Да и Рейна, ухватившаяся за чуть ли не единственный в своей деятельности Хранителя удачный ход, носилась с этой их семейной идиллией, как наседка с цыплятами!

Но – нет добра без худа. От родителей Анжели какую-либо помощь Малаки принимал крайне неохотно, не простив им подозрений в его корыстных мотивах, так что содержание дома и семьи параллельно попыткам не оставлять научной деятельности, еще и подготавливая материалы для обнародования, отнимали у подопечного столько времени и сил, что он при всем желании не мог уделять достойного внимания своей очаровательной женушке. Анжели относилась к этому со всем пониманием и терпением, но все же отчаянно скучала одна в большом доме, где не было даже постоянных слуг. Рейна, правда – в человеческом, разумеется, обличье – навязалась ей в компаньонки под видом какой-то «пансионной» девицы, ищущей работу гувернанткой, но не могла все время проводить в воплощении, когда сам Малаки дома не бывал.

Зебель охотно «помогал с заказами», одновременно пытаясь и разбудить в Малаки былую страсть к выручке, и заставляя еще больше времени уделять работе, а не тоскующей в одиночестве Анжели. Раньше она по вечерам приходила посмотреть, как муж работает, но после того, как Анжели стало однажды плохо от резких химических испарений во время эксперимента, Малаки навсегда закрыл для нее дверь своей лаборатории в подвале. Хотя бы так – но это была единственная трещина в их тошнотворно-умилительных счастливых отношениях, и Зебель намеревался эту трещину расширить.

Частью этого намерения было и то, что, получив свое право на влияние, он направился не к самому Малаки, которого наверняка сейчас и на взмах крыльев не отдалится эта клуша Рейна, а в особняк, где до самого вечера подопечного было не застать. Сейчас встречаться с ним в планы и не входило.

Приглушенная музыка фортепьяно в глубине дома смолкла, минуту спустя вместо нее до слуха донеслись легкие шаги по ту сторону двери.

– О, доктор Зебель? Сожалею, но мой муж еще не вернулся.

С первого – да и с любого другого взгляда Анжели напоминала фарфоровую куклу с завитыми белокурыми локонами. Ей было лишь немногим больше двадцати лет, и, по правде говоря, дьявол ожидал, что дочка богатых родителей проявит больше капризности и придирчивости, оказавшись отрезана от прежней роскоши и развлечений, когда родные и друзья оказались слишком далеко, но нет, эта пресная особа всеми силами стремилась не демонстрировать, как отчаянно скучает. Вот и сейчас человек на месте Зебеля ни за что не рассмотрел бы за ее приветливостью к «коллеге» мужа горькую досаду, что и этот вечер Малаки посвятит своей научной работе, а не проведет хоть немного времени с ней. Даже странно, что такой кроткой овечке хватило духу отчаянно настаивать на браке по собственному выбору и вопреки родительской воле!

– Какая досада! – дьявол с притворным смущением потер лоб над правой бровью. – Должно быть, это я явился слишком рано.

– Думаю, Вы вполне можете подождать его час или полтора. Надеюсь, сегодня Малаки не задержится.

– О, это очень любезно с вашей стороны, мадам! – с продуманной легкой неловкостью поклонившись, дьявол коснулся губами слабо пахнущей лилиями руки. О том, что «случайные» визиты того, кого Анжели считала коллегой мужа по научной работе, смущают и настораживают ее, молодая женщина тоже успешно скрывала за неизменной любезностью, а постепенно начала радоваться любому обществу. Хоть дьявол и играл в этом амплуа роль чудаковатого ученого, но постепенно «ненароком», изображая ответное привыкание к чужому обществу, раскрывал себя довольно приятным и остроумным собеседником. – Благодарю! Иногда я почти счастлив ошибаться или приходить раньше времени хотя бы потому, что могу послушать, как вы играете! Не понимаю, как у доктора Малаки хватает духу оставлять Вас в одиночестве даже на час – будь в моей жизни столь же очаровательная и любимая женщина, я, должно быть, ни на шаг не сумел отойти от нее!

========== 3 ==========

Приближение Валентинова дня, подобно любому глобальному катаклизму, заранее заявляло о себе всякого рода предзнаменованиями. Катаклизм, должно быть, должен был проходить по сценарию какого-нибудь дешевенького фильма о зомби, поскольку симптомы вируса, массово поражающего мозги, становились все заметнее среди землян и даже среди некоторых Вечных. Золотая школа с каждым днем все сильнее пестрела аляповатыми украшениями, стенгазетами, шариками и ленточками, сразу после уроков большая часть землян табуном устремлялась в торговый центр на бесконечные распродажи, вокруг приглашений на предстоящую вечеринку страсти кипели, бурлили и плевались шкварками во все стороны… Не то чтобы Вилли в особо тяжелой форме этому поддался, но предпраздничная лихорадка и в его отношении сделала свое дело – трудно отмахиваться от мыслей о взаимоотношениях с девушками, когда весь мир вокруг помешался на этой теме!

Мефисто и Анг Ли оказались не единственными практикантами, чьи подопечные земляне оказались в предпоследнем, а не выпускном классе средней школы: помимо трех подружек-второгодниц остался при своих хранителе и искусителе богатенький мальчик Мирко, а еще, что совершенно не нравилось в данный момент Мефу, две смешливые приятельницы Сары и Вильяма – Кэнди и Руфина. Теперь ангелы вполне могли заморочить им головы, внушив, что неправильно принимать приглашение парня, который, вроде бы, нравится Саре Джей – пусть та и ни за что такого не признает, девчонки, которым больше и заняться-то особенно нечем, легко замечают подобные вещи! Но больше девчонок, потенциально способных обратить на Вилли внимания, среди ближайшего окружения не оказалось, значит, работать нужно было с этими. Не ждать же, что в Золотую Школу вдруг внезапно переведется та самая Эмилиана, чтобы сразу положить глаз на кавалера Сары! Зато, может быть, Мефисто удастся узнать у других дьяволов-практикантов, не нравится ли кому-нибудь из девчонок Вилли… чуть в большей степени?

Особой взаимовыручкой дьяволята не отличались, да и особой дружбы Меф не водил ни с Омбреттом, ни с Ехивосом, однако оба только порадоваться должны, если хоть одна из подопечных, чьим самым страшным грехом до сих пор была невнимательность и болтовня на уроках, отобьет у кого-нибудь кавалера! В прошлом году они, должно быть, расслабились, присматривая за и без того достаточно испорченными хулиганами, увы, даже чересчур – настолько, что бросили учебу уже не предпоследнем году средней школы. Сперва-то это их решение принесло искусителям неплохие бонусы в аттестат, но в новом учебном году пришлось переключаться на новых землян. Если Барбю еще повезло с этим Мирко, то Обмбретту и Ехивосу пришлось в новом году практики совсем нелегко. Да только в их интересах, если более опытный по работе со всякими паиньками – ну да, не особенно успешной работе, но земляне же не зря говорят, что опыт приходит и с ошибками! – Меф предложит им подходящий для девчонок соблазн! Правда, что именно за план представить, Мефисто пока не знал. Умение связно излагать и доносить до других свои мысли было не самой его сильной стороной. Скорее даже наоборот.

В классе подопечных царила все та же скучная предпраздничная суета, с каждым днем набирающая обороты нервозности. Мефисто скучающе наблюдал за раздраженной Азазеллой и ее противницей – еще более притихшей и растерянной блеклой блондиночкой Кларой. Их подопечную Федерику, девицу невысокого роста, с вьющимися темными волосами и довольно-таки стервозным нравом, уже вторую неделю обхаживал «золотой мальчик» Мирко – к сожалению для самой Федерики, обхаживал не в том смысле, в котором ей бы хотелось. Девчонка была «атаманшей» в троице второгодниц, и вся эта троица еще в начале года положила взгляд на блондина из богатенькой семьи, сперва объединив усилия, чтобы привлечь его внимание, но после, естественно, начав уже конкуренцию между собой. Вот только самая красивая в троице (а по ее собственному убеждению – и во всей школе) «клиентка» Риммона добровольно вышла из игры, еще в конце прошлого года закрутив роман с каким-то студентом колледжа, из-за чего ее подруга сочла свои шансы существенно возросшими. Хоть и вряд ли для нее было секретом, что на самом деле ни одна из них Мирко особенно не привлекала, зато их внимание парень успел заметить и периодически пытался извлечь для себя какую-нибудь пользу.

Чем, кстати, продолжал заниматься и в конкретный момент.

– Милая, ну, не сама ли ты говорила, что при повторении вся эта тема проще простого? Так что тебе стоит сделать для меня эту работу?

Федерика смерила приобнявшего ее за плечи Мирко мрачным взглядом исподлобья – при ее небольшом росте для этого даже особо нагибать голову не требовалось.

– Впустую потерянного времени, наверное? – с подчеркнутой издевкой передразнила Рика вкрадчивый тон собеседника. – Поищи себе дураков среди зубрилок, им все равно в преддверии Валентинова дня заняться больше нечем, кроме как чужими заданиями!

Со скуки вслушавшийся в их препирательства Мефисто заинтересованно почесал ухо. Каковы шансы, что богатенький мальчик обратился бы к Саре Джей, которая уж точно лучше второгодницы в плане помощи с учебой – и не помогло бы это подтолкнуть Вилли к нужным выводам? С другой стороны, Сара с ее занудством не перепутает «помочь сделать» и «сделать вместо», земляне понимали это не хуже дьяволов…

– Ах, неужели у тебя уже есть планы? – с притворным намеком воскликнул Мирко. – Я-то надеялся, что на школьный концерт мы сможем сходить вместе… если меня не оставят, конечно, дома за неуд с этой домашкой…

– Сочувствую!

– Постой-постой, так что, тебя действительно уже пригласили? – обеспокоенность выходила насквозь фальшивой, явно без допущения такого варианта… ну, или хотя бы очень слабой уверенности.

– Ну, я еще точно не решила, что выбрать… и кого… приглашений так много, что нелегко определиться. Типа, извини, но раз уж у тебя все равно дела и это школьное задание, то и к лучшему, что я не стала дожидаться, пока ты заявишь, что, оказывается, хочешь пойти со мной.

– А че, разве она, типа, не ждала его приглашения чуть ли не с осени? – озадаченно обернулся Мефисто к порхающей неподалеку красноволосой Азазелле. Дьяволица пренебрежительно вздернула острый нос.

– Дело не в школьном концерте, а в той вечеринке, что проходит у Мирко в особняке его родителей на выходные. Туда он Рику что-то не торопится приглашать! Может, Клара и втянула ее в занятия благотворительностью, но на богатеньких зазнаек эта благотворительность точно распространяться не будет! О… неплохо сказано, надо будет подкинуть эту фразу ей на Проекциях.

– А что, она правда, типа, получила еще столько много приглашений?

Аза поморщилась, выдавив демонстративный смешок. В школе Федерику слишком уж хорошо знали и отнюдь не с лучшей стороны, разве что кто-то, относительно недавно… хмм!

– Мирко, типа, точно это знает. Если он передумает, че она делать-то станет?

– Меня вроде как любой исход устраивает. В чем и прелесть такой подопечной! – кривая улыбка Аззы стала чуточку снисходительной.

Интересно, Мефисто мог как-нибудь подстроить, чтобы Федерику пригласил на концерт Вилли? Азазеллу просить о помощи бесполезно, особенно после того, как в прошлом году недотепа Джейкоб едва не повлиял на другую «куколку», Анну-Лизу в положительную сторону. У Рики, конечно, характер покрепче, но спортсмен и музыкант Вильямо – еще и заметно более симпатичен с девчачьей точки зрения, чем робкий очкарик Джей. И тоже блондин, что, возможно, и немаловажно… А Федерика на многое была бы готова за шанс и проучить Мирко, и самой в итоге сохранить лицо.

А если Мирко все же обратится за помощью к Саре Джей, Рика уже просто из вредности непременно решит отомстить, отправившись на концерт с Вилли. Осталось только придумать, как бы подтолкнуть хоть кого-то из них к нужной инициативе. И если Азза помогать тут не станет, то с искусителем Мирко – Барбю – можно было хотя бы попытаться договориться.

– Хэй! – из стены класса вынырнула голова Лолы. – В объявлен общий сбор в зале заседаний – присутствовать просят всех, кто в данный момент не занят взаимодействием с подопечный.

– От же преподам опять что-то неймется! – недовольно пробурчала Азазелла, пролетая мимо Мефа. Дернув тощим плечом, парень тоже полетел за ними – вот в зале с Барбю и перекинется парой слов, если Мирко и Рике самим не надоест препираться и без них.

– Может быть, сообщат о праздновании Валентинова дня? – воодушевленно затараторила Лолачка. – Или даже отправят нас на праздник подопечных, как осенью… Может, на этот раз…

– Идиотский праздник, не хватало еще нам, следом за землянами, заниматься такой чепухой!

– Риммон говорит, что ты так злишься потому, что у тебя самой нет спутника.

– Риммон может катиться к херувимам! Кроме того, Персонификацию отменили еще в прошлом полугодии.

– Пфф, туда этим так называемым «урокам» и дорога»! Я все равно не думаю, что стала бы одеваться в такое же платье, как моя куколка. А что, нельзя устроить праздник просто так?

От несмолкающего трындежа Лолачки и резких огрызаний Аззы и Мефа еще на полдороги к залу начало звенеть в ушах, несмотря даже на то, что, вылетев в коридор, он предусмотрительно натянул наушники – дребезжащие пронзительные голоса девчонок пронзали рев музыки, словно вертящиеся буры!

Как следствие, в круглый зал Мефисто влетел в совершенно рассеянных мыслях. Барбю уже был здесь – синяя шевелюра тощего дьяволенка неопределимого на вид пола бросалась в глаза даже посреди пестрой толпы ангельских и дьявольских подростков – вот только вместо того, чтобы занять место на скамьях с нужной стороны зала, он зачем-то завис над пока еще пустующим столом ректоров и упоенно вещал что-то неразборчивое.

Притормозив, Меф стянул с головы наушники, но понятнее стало разве что ненамного:

– … И обрушится небо на землю глыбами камней! Говорю вам! Дождь из небесного огня и камня прольется, оставляя лишь руины земных городов, и сделаются…

– С добрым утром, чудик! – рявкнул с полукруглой скамьи на втором ряду амбал Риммон. – Эти кликушества почти три месяца назад в моде были, в декабре, припозднился ты чего-то…

– Ага, а тогда говорил, бред, мол, все! Только теперь проникся? – поддакнула Лола, миниатюрным черно-фиолетовым дирижабликом приземляясь на скамью рядом с Риммоном.

– Надеюсь, это не этот псих «просил всех присутствовать»? – желчно осведомилась замешкавшаяся Азза.

– Нет, не он. Займите все уже свои места… и тебя, Барбю, это тоже касается! – между дугообразными «трибунами» к кафедре неторопливо проплыла, шурша по полу полами длинной юбки, профессор Темптель. Шуму и галдежа вперемешку со смешками не особенно убавилось, а вошедший в раж Барбю и вовсе не обратил бы на появление куратора ни малейшего внимания, если бы не рыжий толстяк Гас с его вечными и столь же вечно неуклюжими попытками выслужиться, без затей сдернувший синеволосого кликушу и импровизированного помоста и легким – с точки зрения самого Гаса, по крайней мере – толчком отправивший в сторону скамеек. Целился, кажется, в Лолу, но Риммон поймал Барбю на подлете и молча усадил на край скамьи.

– Пожалуйста, дети, потише! – следом за Темптель на центральную кафедру, то и дело по куриному вспархивая, просеменила и старушка Омния. Справа уже заняли свои места ее пернатые помощнички Теренс и Габриэль – два совсем еще молодых, не сильно старше практикантов, по-девчоночьи смазливых ангела; а слева – старый крот Гносис и белокурая дьяволица Скарлетт.

Но даже ангелочков присутствие Наставников не слишком угомонило.

– А мы никуда не торопимся! – махнула рукой в живописно-неровном рукаве Темптель. – Пусть детишки наговорятся, заседание никуда не убежит!

– Но катастрофа с небес… – с упрямой беспомощностью настаивал Барбю. То ли не желал смириться, что шутка не удалась, то и впрямь паниковал, сам поверив в одно из своих дурацких «пророчеств».

– Это он опять про Раф, что ли? – сладким голоском уточнила с первого ряда дьявольской стороны Кабале. – Ее уже…

– Придержи язык, если еще огрести не хочешь! – тут же последовал с ангельской стороны окрик одной из подруг «всешкольной катастрофы».

– «Еще»? Кто это уже огреб…

– А мы по-прежнему никуда не торопимся! – весело напомнила Темптель. Меф, заметив на скамье рядом с Кабале свободное место, юркнул между ней и Гасом. На него недовольно покосились, но прогонять не стали.

– Итак, лентяи и неучи, – воспользовавшись тем, что разговоры в зале если не прекратились, то, по крайней мере, притихли до возможности их заглушить ровным тоном, заговорила Темптель. – Хоть мы и отказались от уроков Персонификации ввиду их небезопасности, но решили оставить культурную программу путешествий…

– Что, опять типа как в замок с призраком Синей Бороды?

– Или в Рим к призракам гладиаторов? Культурнее уж…

– Я с удовольствием дождусь, когда все выскажутся. И так? Что, мне можно продолжить? Омния…

– Успокойтесь, дети, никаких больше сверхъестественных событий, как мы теперь знаем, все это было косвенным следствием происходящего с Вечными. На этот раз планируется самое обычное знакомство с земной культурой.

В аудитории раздались разочарованные вздохи и приглушенные ехидные замечания, что в прошлые разы тоже ничего особенного заранее не планировалось. Барбю попытался было опять завести свою шарманку о рушащемся небе и прочих бредовых знамениях, но Риммон просто запечатал ему рот ручищей.

Вот в кои-то веки потребовалось что-то от однокурсника – и именно в этот день у того затмение какое-то!

– Учеников, как обычно, разбиваем на группы по четверо, плюс столько же их противников с противоположного потока, – продолжала Омния. – Одну будем сопровождать мы с профессором Гносисом, вторую… вернее, первую – профессор Темптель и наставник Теренс, и последнюю – наставница Скарлетт и Габриэль. Правда, поскольку насчет Раф Сферы пока еще не вынесли окончательного решения и Сульфус на это время тоже отстранен от занятий…

– А без них небо точно не падает! – вполголоса вставил кто-то с последних рядов дьявольского полукруга. Остальные практиканты недовольно загомонили.

– …На время к первой группе учеников присоединятся Анг Ли и Мефисто. Можете начинать готовиться к поездке.

Меф, больше занятый своими мыслями, рассеянно дернулся, уловив свое имя и, осознав происходящее окончательно, подскочил со скамьи.

– То есть, как это, прямо щаз, что ли? У меня ващет запланировано на практику…

– Всегда замечала что-то подозрительное в избыточном учебном рвении, но от того, кто ни разу за полтора года практики не был склонен к чему-то подобному, как-то особенно странно! – с усмешкой качнула головой Темптель. Из аудитории отозвались подхалимские смешки. – Вильямо сейчас находится в ситуации, требующей вмешательства Помощников?

– Не… ток, типа, собирались ее создать. Если, типа, все сорвется и мне так и не удастся воздействовать на Вилли, тогда уж не я и виноват ваще! У землян этот, Валентинский день, самое время, когда кто-нить рассориться или, наоборот, решит тип сделать для кого-то что-то хорошее.

– Совершенно нелепый праздник! – зачем-то вставил Гас. – Придумают же земляне ерунды…

– Ты бы иначе говорил, если бы в Валентинов день принято было дарить не сладости, а котлеты и колбасу! – оскорблено пискнуло с ангельской стороны облачно-розовенькое создание.

– Но я никого бы не уверял, будто это «романтично»! – парировал рыжий.

– Хватит вам. Не все ли равно, где именно ерундой страдать? – слегка взлетев, Кабале перегнулась через голову Мефисто и слабо шлепнула Гаса по затылку ладонью. – Может, хоть раз побываем в хоть немного терпимом местечке… вроде Лас-Вегаса, отец про него мне рассказывал…

– Лучше уж Лондона, – сухо вставила Кабирия.

– Нет-нет! – Темптель бросила беглый взгляд на какую-то бумажку. – Следующая поездка планируется в российский город под названием Челябинск.

Повисло какое-то прямо звенящее молчание. Мефисто на всякий случай поковырял в ухе.

– Не забудьте взять теплые вещи на складе! – обеспокоенно добавила Омния. – В России в феврале еще достаточно…

Окончание фразы потонуло в вопле, с которым Барбю метнулся прочь из зала прямо через стену. Последним, так сказать, аккордом по медному тазу, которым накрывался весь замысел Мефисто.

========== 4. Давным-давно ==========

Разумеется, Зебель не был инкубом, да и вообще при распределении не подошел и близко к касте Сладострастия, никогда не работая и с искушениями подобного толка – общее дьявольское обучение включало их теоретический курс. Но большего ему вполне могло и не потребоваться!

И проблема была вовсе не в Анжели, напротив! Наверное, будь она сама их подопечной, за нее Рейна как раз могла бы и не беспокоиться. Поначалу затея дьявола вообще казалась до наивного нелепой, но вскоре пришло и понимание – чтобы заставить Малаки усомниться, перестать видеть в жене свой светлый идеал, заподозрить ее – вовсе и не было обязательно, чтобы Анжели на самом деле была в чем-то перед ним виновата. Достаточно создать видимость, иллюзию… И едва успевший научиться хоть кому-то в этой жизни доверять, хоть ради кого-то сам стараться быть искренним ученый действительно легко мог попасться в подобную ловушку. Без преувеличения, это стало бы катастрофой, особенно теперь, когда его жизнь наконец-то, после стольких лет, наладилась! Ведь самые уродливые и отвратительные последствия имеет именно несправедливая, надуманная ревность, направленная на человека, у которого нет оснований чувствовать себя в чем-то виноватым, а значит, нет оснований для осторожности.

Оттого наедине с Анжели Зебель и не усердствовал изображать что-нибудь, выходившее бы за рамки обычной любезности. Мелкие спектакли мнимого неравнодушия имели для него смысл лишь на глазах подопечного, когда же Малаки не было – достаточно было лишь, чтобы, вернувшись, тот снова увидел жену в нужной компании. Вот и ограничивался обычно дьявол тем, что, маскируя скуку наигранной зачарованностью, слушал, как Анжели играет на фортепьяно. Обычно…