Текст книги "Притворись моим (СИ)"

Автор книги: Salamander Mugiwara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Ангел, – почти урчал он, радостно, любяще, и сам себе напоминал безумца. – Какой же ты…

Договорить ему, к удивлению альфы, не дали. Посланник Небес с громким стоном подался вверх, зарываясь пальцами в рыжие волосы и притягивая к себе, целуя сразу глубоко, немного неуклюже, но пылко вылизывая его рот, и Кроули едва сам не застонал от того, насколько это было грязно и вместе с тем искренне. Его демоническая энергия полностью получала свой выход и вместе с тем любовь, судорожно сжимавшая сердце обжигающей дланью, была самым прямым истоком Рая, и Змий растворялся, подаваясь вперёд, жадно лаская своим языком губы и рот ангела, нежные, как шелковистые листья первых деревьев.

– Никому, – с трудом выдавил Кроули почти отчаянным шёпотом, лишь на пару мгновений прерывая их жаркий поцелуй. – Никому…

Азирафаэль ёрзал, громко всхлипывая от ужасного желания и зуда внизу, и жар пульсировал во всех точках его тела. Кроули, не отрываясь, покрывал поцелуями его губы, шею, плечи, спускаясь на грудь, оставляя влажные следы и красноватые пятнышки, когда сильно втягивал кожу; каждый раз херувим вскрикивал от острого наслаждения, ещё больше раздвигая ноги и сгорая от стыда. Руки демона жадно сминали его мягкие бока, округлый живот, спускались на массивные бёдра, облапывая их беззастенчиво и нежно, и Азирафаэль чувствовал, что ещё немного – и он начнёт умолять. Терпеть эту пытку дальше просто не было сил. Удовольствие пожирало их обоих.

– Кроули, скорее, – простонал ангел, заливаясь краской по самую шею. На него тут же уставилась пара горящих золотых глаз, и в них бушевал хищный огонь. – Пожалуйста…

В ответ Кроули рывком подался вперёд, до сладкой боли сжимая его талию, и почти укусил за шею. В глазах ангела потемнело от счастья, и он заскулил в полный голос, невольно подавшись бёдрами вверх, стараясь потереться или ноющей дырочкой, или крепко стоящим членом.

– Прости, мой ангел, – шепнул Энтони, снова припадая к его губам. – Потерпи немного. Скоро…

Он бормотал что-то ещё, вылизывая его мягкую грудь, плотно прихватывая губами кожу, обводя змеиным языком каменно-твёрдые соски, и Азирафаэль выгнулся назад, упираясь макушкой в подушку. Он с силой стискивал плечи и спину демона, нависшего над ним, наслаждаясь твёрдостью его сухого худощавого тела, и сам старался отвечать поцелуями в шею – неторопливыми и мокрыми.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Кроули осторожно подобрался пальцами к судорожно сокращающейся дырочке, истекающей смазкой. Завороженно уставившись вниз, альфа нервно сглотнул пересохшим горлом, на пробу надавливая кончиком пальца, и Азирафаэля почти подбросило на кровати. Он почти ничего не соображал: любовь и желание превратили его в отчаянно бьющееся существо, словно он был хрупкой бабочкой, наколотой на иглу.

– Не бойся, – горячо шептал Кроули куда-то в его волосы, и ангел слушал его, чувствуя, как сердце замирает в груди. – Всё хорошо, это я. Раздвинь ножки пошире, ангел, и расслабься. Так хорошо течёшь для меня, такой умница…

Азирафаэль сгорал в пламени стыда, но не мог выдавить ни единого слова, чтобы заставить Энтони заткнуться. Альфа прижимался своей грудью к его, почти светло-кофейный на бледно-молочном, жаркий и тяжёлый, и его длинный палец так замечательно раздвигал мокрые складочки внутри. Херувим отчаянно жмурился, лаская губами его плечо, и послушно расслаблял мышцы, пропуская ещё глубже. Когда палец вошёл до упора с неприличным хлюпаньем, омега громко прохныкал, чувствуя, как по щекам сбежали крохотные слёзы.

Большая худая ладонь Кроули погладила его по боку и напрягшемуся животу, а губы демона ласково коснулись кудряшки на виске.

– Молодец, ангел. Как же я тебя люблю… Потерпи ещё немного. Скоро я о тебе позабочусь, не волнуйся…

Азирафаэль и рад был бы ему ответить, но язык заплетался, и ему пришлось подавиться собственным криком, когда к первому пальцу прибавилось сразу два. Они почти жёстко, резко погрузились в пульсирующую желанием влажную глубину, головокружительно пахнущую смазкой, и Энтони приглушённо зарычал, быстро двигая рукой. Неприятная пустота немного заполнилась, и Азирафаэль едва не заплакал от удовольствия. Он зажал рот одной ладонью, так плотно, как только мог, и сладко застонал, чувствуя, как из него ещё больше потекла сладкая на запах смазка. Бешеный фейерверк охватил каждую клеточку страждущего тела, и ангел раздвинул ноги так широко, как только мог.

Кроули вдруг змеёй скользнул вниз, заставляя омегу испуганно распахнуть глаза и почти податься вперёд. Демон с довольным урчанием укусил пухлое бедро, тут же зализывая нежную кожу, и жадно смотрел, как быстро и глубоко впиваются его пальцы в податливую, как масло, дырочку. Длинный змеиный язык принялся обводить её края, густо измазанные смазкой, и Азирафаэль отнял ладонь ото рта, взвыв так громко, что засаднило горло. Он тут же схватился за себя обеими руками, плотно прижимая пальцами собственные губы, и старался не смотреть на рыжеволосую макушку между своих ног.

Они захлёбывались любовью, как попавшие в бурный океанский водоворот хрупкие суда, и спасения от неё не было. Это был полёт без крыльев и границ вокруг, но со сладостным тёплым ощущением крыльев внутри.

Кроули вынул пальцы, облизнувшись на пошлое громкое хлюпанье, и присел на колени. Азирафаэль почти испуганно дёрнулся, чувствуя, как голова кружится всё сильнее, и не успел даже вскрикнуть, как демон обхватил его под коленями и вздёрнул ноги выше, почти прижимая их к заласканной груди омеги.

Он одарил его нежной улыбкой, прежде чем рывком опустился вниз и, придерживая пухлые ягодицы обеими руками, припал губами к мокрой дырочке, как к чистому роднику в бескрайней пустыне.

Ангел едва не плакал от удовольствия, изгибаясь и стараясь насадиться на длинный ловкий язык ещё глубже. Энтони жадно вылизывал его, лаская изнутри, сминал складочки губами, громко причмокивая, буквально трахая языком, и с силой сжимал половинки пышной задницы, будто хотел впиться ещё глубже, как можно дальше. У обоих темнело в глазах от желания и нежности, сдавливающей сердце и переживающей грудь, и Азирафаэль не выдержал первым.

Он опустил обе руки вниз, громко поскуливая и почти до боли стискивая огненные вихры, вынуждая Кроули отстраниться. Демон понял его без лишних слов, вскинул голову, глядя на него счастливо и безумно, и его рот был грязно перепачкан в смазке, так, что у херувима кровь застучала в ушах от накатившего стыда.

– Какой же ты вкусный, ангел, – почти с благоговением прошептал Змий, гибко потягиваясь вперёд и снова упираясь коленями во взмокшую простынь под ними. Одной рукой он обхватил свой член, потираясь головкой к растянутому и дрожащему от желания входу, и Азирафаэль неосознанно вскинул бёдра, едва понимая, как же ему потом будет безумно за это стыдно.

– Пожалуйста, Кроули… – пробормотал он из последних сил, надеясь, что до демона всё-таки дойдёт. Дрожащими ладонями он обхватил его спину, поглаживая пылающую кожу, и старался прижаться как можно крепче, утонуть в ласке и любви, которую хотел получить и желал подарить в ответ.

Демон хмыкнул, утирая скользкий рот одной рукой, и наклонился, опираясь ей же на кровать рядом. Он поцеловал ангела – трепетно, нежно, мягко, совсем не с той животной страстью, что все их поцелуи до этого, и Азирафаэль зажмурился до созвездий перед глазами, впиваясь пальцами в его напряжённые мышцы. Воздух вокруг звенел от мешающихся запахов и того, что было заперто в клетке давным-давно.

Кроули оторвался от его припухших от поцелуев губ и наклонился к уху, мягко касаясь его носом.

– Позволь мне стать твоим, – шепнул он, одновременно с этим надавливая скользкой открытой головкой на влажную дырочку.

От большого количества смазки и слюны она вошла легко, заставляя Кроули зашипеть от удовольствия прямо на ухо омеги, вынуждая его с ног до головы покрыться сладкими мурашками. Азирафаэль зажался от неожиданности, но тут же постарался расслабиться, чувствуя, как демон снова принялся жадно зацеловывать и зализывать его шею, и позволил ему толкнуться дальше.

И мир взорвался.

Горячий, большой член демона проталкивался глубже с каждым сантиметром, и Азирафаэль чувствовал каждую его выступившую венку, громко застонав от удовольствия. Лёгкая боль тут же приглушилась чувством долгожданной заполненности, и он полностью расслабился в крепких змеиных объятиях, закидывая руки на вспотевшую шею Энтони и с бездумной щемящей нежностью в сердце глядя на его прилипшие к вискам и лбу рыжие волосы.

Кроули почти зарычал, всаживая член ещё глубже, до основания, и его тяжёлые налитые яйца тесно прижались к мягким ягодицам херувима. Азирафаэль уткнулся носом в шею альфы, подрагивая от наслаждения, и задохнулся – от стыда, удовольствия и обжигающего тепла в груди и животе. Он словно надулся воздушной сладостью, и когда Кроули чуть вышел и толкнулся снова, каждая клеточка запульсировала сильнее, заставляя ангела стонать громче и протяжнее. От ласки и неповторимой нежности он превратился в почти безвольно скулящее существо, и у Змия дела обстояли не лучше.

– Да, да, да, – сбивчиво и хрипло шептал он, учащая толчки, двигая бёдрами быстрее. Мягчайшая жаркая дырочка принимала его так, что демон, обещавший себе изначально не терять голову, забывался полностью. Весь его мир сузился до стонущего мягкого ангела под ним, любимого до ноющей тёплой боли в сердце. С каждым толчком Кроули вставлял ещё глубже, буквально врываясь каменно-твёрдым членом в обволакивающую мокрую нежность, горячую и тугую, и стонал в голос одновременно с Азирафаэлем. – Ангел…

– Я люблю тебя, – сбивая дыхание окончательно, прошептал херувим. Он бессильно раздвигал ноги шире и пытался подмахивать, позволяя войти ещё глубже, туже, крепче, до самого узла, упиваясь тем, как хорошо его растягивает демон, удовлетворяя наконец ужасный зуд внутри. Смазка хлюпала так громко, что её не заглушали даже их стоны, и Азирафаэль изо всех сил старался не обращать на это внимания. Его трясло от удовольствия, и он крепче обнимал Змия за шею, прижимаясь щекой к щеке. – Я люблю тебя…

Кроули наклонился ниже, пропустив руки под ним и над кроватью, и обнял так крепко, что у ангела закружилась голова. Одновременно с этим он в бешеном темпе задвигал бёдрами, размашисто втрахивая его в кровать, так, что смазка почти брызгала из заполненной и растянутой членом дырочки, и Азирафаэль взвыл на одной ноте, чувствуя, как закатываются глаза. Это было неимоверное блаженство, и это было так замечательно, что хотелось плакать; омега почти беззвучно хныкал, послушно и благодарно принимая глубокие горячие толчки Кроули.

– И я тебя, ангел, – бормотал Энтони, почти выстанывая слова. – Сатана, как же я…

Любовь ранила в самое сердце, не ядовитой стрелой, а солнечным лучом, острой радужной краской, мягкими каплями первого дождя наполняла пустоту внутри, заставляя крылья раскрыться, пусть даже и мысленно. Ангел и демон прижимались друг к другу так крепко, что между ними почти не было никакого пространства, словно хотели вжаться друг в друга и стать одним целым. Их души сплелись сегодня, так тесно, что никому бы не под силу было их разлучить.

И Всевышняя тоже это знала.

Но сейчас они об этом не думали. Конечно, не думали. Азирафаэль почти плакал от невыразимого райского удовольствия, принимая своего демона целиком и полностью, трепетно касаясь губами его солоноватой от пота шеи, терпко пахнущей запахом альфы, и Кроули вбивался всё глубже, с оттягом, жарко и безудержно, но нежно и бережно удерживая мягкого облачного омегу в своих объятиях, зная, что отныне ему уже никуда не деться.

Может, в этом и был весь смысл.

Азирафаэль вцепился в его плечи ногтями, громко крича и жмурясь из последних сил, и из его члена упругой струёй брызнула сперма; он весь сжался, выгнувшись, на члене Кроули, и демон застонал сквозь сжатые зубы, едва успевая вытащить из сжавшейся обратно дырочки набухший член и мощно излиться на живот и грудь рухнувшего на постель херувима.

Несмотря на липкость и внешнюю грязь, они тут же нежно обнялись, так осторожно и ласково, мягко поглаживая кожу друг друга ладонями, будто и не было сейчас ничего этого, крышесносного и неудержимого. Азирафаэль почти жадно обнимал его за шею, ласково прижимаясь губами к губам, и Кроули целовал его в ответ, упиваясь нежностью и сладким успокоением внутри. Теперь всё стало таким, каким и должно было быть, и два бессмертных существа знали, что не смогут больше друг от друга оторваться. Ни за что и никогда. Они обнимали друг друга так крепко, словно боялись, что могут в любую секунду испариться, и целовались взахлёб, мучительно нежно, отходя от оргазма и немного приходя в себя.

Когда они отстранились, достаточно было одного взгляда глаза в глаза, чтобы убедиться, что никто из них больше не будет одинок.

В счастливом безмолвии и удушающей нежности Азирафаэль поднялся на постели, становясь на четвереньки, и шире расставил всё ещё дрожащие от удовольствия ноги, когда Кроули прижался к нему сзади снова окрепшим членом, нежно покрывая лепестками поцелуев его бледную спину и сминая ладонями пухлый живот.

Ангел и демон чувствовали это с каждым человеческим вздохом, ударом сердца и неловким, но искренним движением, с каждым резким выдохом, громким стоном и нежным движением рукой. Не в силах оторваться друг от друга, они утопали в эмоциях снова и снова, забывая обо всём остальном мире и, соединяясь в поцелуе, помня только об одном: они на своей стороне, как будет отныне всегда и никак иначе.

…Азирафаэль и Кроули заснули лишь под самое утро, когда течка немного утихомирилась и они сами смогли успокоиться. Справляться с новоприобретённым счастьем всегда нелегко; поначалу с трудом верится в него.

Солнце пробивалось сквозь неплотные занавески в основное помещение книжного магазина на первом этаже, и больше там не пахло ни океаном, ни солёным бризом. Разве что чудными кремовыми пирожными, кожаным салоном автомобиля, старыми книгами и янтарной дорогой жидкостью из стеклянной бутылки. Белокурая голова уставшего ангела покоилась на плече рыжеволосого демона, и на молочно-белой шее херувима виднелся багряный след хищной метки. Они обнимали друг друга – даже сквозь сон – крепко, боясь потерять, пока ещё не понимая, что такое будет в принципе невозможно.

Можем ли мы нарушать их покой?