Текст книги "Притворись моим (СИ)"

Автор книги: Salamander Mugiwara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

“Ну скажи же что-нибудь!” – едва не взмолился про себя омега. Да, за эти шесть тысяч лет они ссорились, и не раз, и иногда обижались друг на друга, но таким он видел Кроули впервые. И это беспокоило ещё больше, заставляя неловко ёрзать на скамейке и скрывать дрожь в пальцах, сцепляя их в замок.

Наконец демон странно причмокнул губами, отводя взгляд в сторону пруда. Азирафаэль почти затаил дыхание, скользя небесным взором по его хищному профилю.

– Он тебя… – альфа умолк, подбирая нужное слово. На самом деле, он много бы сейчас чего сказать, но изо всех сил сдерживал себя в речи и запахе, чтобы не напугать несчастного херувима. Ярость клокотала внутри, шипя и глухо порыкивая. – Принуждал? К чему-либо.

– Нет, что ты, – почти с облегчением пробормотал Азирафаэль, тоже поворачиваясь в сторону пруда. Дышать стало немного легче, и он расправил напряжённые плечи. – Но не исключено, что придёт к этому, если я не соглашусь.

– А ты не хочешь, – полувопросительно сказал Кроули. Ангел с лёгкой улыбкой всплеснул руками:

– Боже, конечно, нет! Я был очень глуп тогда. Нами управляло смертное любопытство, и не больше. Гавриил был совсем… Другим. Да и остальные тоже.

Последние слова он договорил очень тихо, но Змий услышал. И омега не заметил, каким внимательным и долгим взглядом одарил его Энтони, чуть повернув голову.

Голова Азирафаэля была затуманена невыносимо приятным и успокаивающим запахом кожи и виски.

– Слова он вряд ли поймёт, – отметил ангел.

– Ну ещё бы, – фыркнул Кроули.

Особенно откормленная утка на пруду захлопала крыльями, тревожа спокойную водяную гладь.

Херувим ломал голову над реакцией возлюбленного. Слабая надежда теплилась в груди, твердила, что его просто-напросто ревнуют, но Азирафаэль изо всех сил пытался включать голову. Но недаром он был единственным из всех ангелов, и чувства его почти всегда преобладали над разумом. Иначе бы он не влюбился в демона, правда?

В этот раз ангельское сердце не ошибалось.

Змий даже скрипнул зубами, надеясь, что его собеседник не услышит этого звука. Разъярённый зверь ревности сжирал его изнутри, чавкая дьявольской плотью, и извергал пламя, что горячило кожу. Ненависть к архангелу возросла в несколько тысяч раз, и если бы не Азирафаэль, который всегда был против излишнего насилия, Кроули уже помчался бы к Гавриилу и выбил из него всю дурь.

Как вообще так вышло, что этот придурок первым касался его ангела?!

В своих мыслях Энтони ожесточённо избивал архангела, заставляя его захлёбываться собственной кровью, и жестоко упивался хрустом сломанных костей его смертной оболочки, после экзекуции поджигая шипящее кровавое месиво с помощью адского пламени. Такая же участь ждала и его несчастную богатую фантазию, в которой Гавриил властно прижимал к себе обнажённого Азирафаэля. На несколько секунд Кроули даже перестал контролировать феромоны, тяжело дыша от едва сдерживаемого гнева, и заставил себя длинно выдохнуть только после встревоженного взгляда омеги.

Несмотря на это, Кроули всё ещё хотел особенно безжалостно расправиться с пернатым альфой, посмевшим снова посягнуть на ЕГО ангела.

– Просто я даже не знаю, чем его припугнуть, – виновато сказал Азирафаэль. – Может, адским огнём? Я почти в отчаянии.

– Отставить панику, – железно произнёс демон, до хруста разминая шею. Бушующий огонь заставлял обуглиться белоснежные крылья архангела, и Энтони встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на взволнованном возлюбленном. – Такие идиоты, как Гавриил, понимают только слова других альф. Так что я… Попробую с ним поговорить.

Омега нерешительно прикусил нижнюю губу. Кроули определённо хотел бы посмотреть на это в более горизонтальном положении.

– Думаешь, он прислушается к демону? – осторожно спросил он. – Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть, просто…

– Демон я или ангел, вообще никакой разницы, – фыркнул Змий. – Я альфа. Меня он так не запугает в любом случае. Если нужно будет, воспользуюсь огнём. Этот придурок вряд ли додумается принести с собой святую воду.

– Но что ты ему скажешь?

Это был отличный вопрос. Они оба на какое-то время замолчали, чувствуя себя очень глупо.

– Чтобы нашёл себе другую омегу, – дёрнул плечом Кроули. Звучал он крайне неуверенно: альфа и сам понятия не имел, что нужно говорить в такой ситуации, ещё и архангелу, но, конечно же, оставить Азирафаэля в беде не мог. В любом случае.

Ангел не был бы ангелом, если бы не научился за всё это время замечать в демоне малейшие изменения. Несмотря на маску равнодушного спокойствия, которую натянул Энтони, он сразу заметил его нерешительность.

Что ж, его не просто так игнорировали другие ангелы. Несмотря на небесную наивность, в нём с самого момента Созидания присутствовала искра хитрости, которая в нужный момент умела разжечь сильное пламя. Как и сейчас, например.

Сгорая от нетерпения и пытаясь унять зуд во всём теле, Азирафаэль чуть поёрзал и немного оттянул бабочку на шее. Исподтишка он взглянул на Кроули, полностью погрузившегося в свои раздумья, и Боже правый, как же он был красив. Демон был грешно прекрасен, заботлив и верен, и херувим знал, что лучшего альфы не найти ни где, ни в Раю, ни в Аду, ни на Земле, ни в какой бы то ни было Вселенной. Сейчас был его шанс: ещё одного могло уже не представиться. Или коротать ему вечность с Гавриилом, или решиться сейчас и быть самым счастливым божьим созданием во всём мире. Выбор был очевиден, но Азирафаэлю отчаянно не хватало смелости, и он набирался её сейчас.

Грудь ангела тяжело вздымалась, пока он изо всех пытался контролировать своё волнение. Наверняка и омежьи феромоны сейчас усилились, а в глазах заплясали хитрые огоньки, и он мог лишь надеяться, что погружённый в себя Энтони всего этого не заметит. Кроули был буквально в полуметре, родной и настолько великолепный, что захватывало дух: омеге очень хотелось бы плюнуть на всё это и выдать всё прямо, но он не мог.

Это было бы слишком грубо для его нежных чувств, теплящих грудь уже шесть тысяч лет.

– Кроули, у меня, кажется, появилась одна идея, – улыбнулся Азирафаэль. Уголки его нежных губ мелко подрагивали, и альфа с готовностью повернулся.

Опьяняюще нежный, бархатный запах выпечки и книг, исходивший от херувима, усилился, и демон быстро сглотнул накопившуюся во рту слюну. Даже его безумная ревность в муках ярости немного утихла – настолько он был поглощён сейчас сияющим ангелом, который почему-то прятал светлые блестящие глаза.

– Что за идея?

Азирафаэль чуть опустил голову, продолжая улыбаться, и его пухлые щёчки очертились ещё больше, заставив альфу внутри Энтони издать тихий стон.

– Раз ты тоже альфа, к тому же демон, может, имеет смысл нам… Притвориться парой? В таком случае Гавриилу будет намного труднее возражать.

Едва не подавившись воздухом, Кроули почти побагровел. Нахлынувший, как цунами, прилив душевного и физического возбуждения буквально вырвал его грешную душу из не менее порочного тела, и демон прочистил горло, стараясь привести себя в порядок.

Тщетно.

Проклятый ангел невозмутимо поглядывал на него, смущённо улыбаясь и розовея своим пухлым красивым личиком, а Змий мысленно кричал на свою голову, чтобы она перестала кружиться. Мозг, впрочем, тоже отключился, но воображение всё ещё работало и начало подкидывать такие картинки, что во рту пересыхало.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт-

– Должно сработать, – медленно протянул Кроули, пытаясь выглядеть как можно более невозмутимо.

Азирафаэль точно так же степенно кивнул, и они умолкли.

Какое-то время ангел и демон наблюдали за купающимися утками, которых кормили дети, гулявшие в парке с родителями. Только зрелище хлопающих крыльев и мелькающих птичьих клювов отвлекало их от бешеного жаркого сердцебиения и волнения, сильнейшего за все шесть тысяч лет; с этими чувствами не могло сравниться ничто, и оба ощущали себя живым воплощением разрывающихся фейерверков.

Ярко, шипяще, красочно и совершенно захватывающе.

– Как давно вы… – начал Кроули. Почти успокоившемуся, но всё ещё ревнующему альфе было тяжело произносить те самые слова, и он понадеялся, что ангел его поймёт.

И, конечно же, он понял. Его замечательный и очень умный ангел.

– Ох, очень давно, – отмахнулся Азирафаэль, улыбаясь всё так же нервно, но абсолютно радостно. – Пять тысяч лет назад, не меньше. Мы и встречались-то всего… Триста восемь лет, если не ошибаюсь. Очень уж это было давно.

– Вот почему от тебя никем больше не пахло на Голгофе, – заявил Кроули. Сливочно-кремовый запах его ангела нельзя было спутать с кем-то другим, и тогда он был потрясающе чистым, как и сейчас.

И как же хотелось смешать его со своим, на этот раз – уже навсегда, чтобы никакие грёбаные архангелы не посмели больше к нему приближаться и настолько пугать.

– Д-да, пожалуй, – тихо пробормотал Азирафаэль, смущённый этим фактом. Демон скользнул по нему хищным взглядом, думая, что же сейчас происходило в умной голове букиниста, но тут же оставил попытки догадаться.

Всё это не имело значения: теперь омеге никуда от него не деться. От мысли об этом альфа хищно улыбнулся.

И гибко подскочил со скамейки, привычно убирая руки в карманы узких джинсов, с наслаждением наблюдая за тем, как удивлённо распахнулись небесные глаза.

– Прогуляемся, ангел? – хмыкнул Кроули.

========== Противостояние ==========

– Я, пожалуй, не совсем ещё понимаю, что ты должен будешь сделать, – смущённо пробормотал Азирафаэль. – Некорректно с моей стороны. Идея-то была моя.

– О, просто заткнись, – фыркнул Кроули, подпирая кулаком щёку. Он не сводил с херувима хищного взгляда, всем своим остальным видом выражая спокойное равнодушие. – Слишком много внимания уделяешь этому придурку.

Наступил день, когда Гавриил обещал заявиться в букинистический магазинчик для того, чтобы утащить Азирафаэля “на свидание”. Когда ангел рассказал об этом во время прогулки по парку, Кроули, не удержавшись, громко расхохотался, запрокинув голову назад и распугивая случайных прохожих.

Если прислушаться очень внимательно, в его смехе проскальзывали злые нотки.

Они встретились сегодня утром, решив вместе позавтракать, поэтому сейчас сидели в уютном кафе на другой стороне улицы. Демон и ангел заняли столик у окна, чтобы не пропустить появление доставучего архангела; сквозь неплотно закрытые жалюзи просвечивало золотистое утреннее солнце. Перед Кроули стояла чашка двойного эспрессо, перед Азирафаэлем – круассан и капучино. Посетителей в такой ранний час почти не было: на календаре значилась суббота. Так что они сидели друг напротив друга, тихонько и привычно переговариваясь, в спокойной утренней тишине, наблюдая за тем, как просыпается Лондон.

– Ты же хотя бы примерно знаешь, насколько изменились отношения за пять тысяч лет? – уточнил Кроули, чуть наклоняясь вперёд. На губах его играла лёгкая довольная усмешка, запах кожи и виски смешивался с кофе, и омега плавился в лучах удовольствия. Что могло быть лучше такого свидания?

Гавриилу никогда не сравниться с Кроули.

– Твои насмешки совершенно неуместны, дорогой, – заявил ангел, с наслаждением прихлёбывая кофе. Смакуя напиток, он прикрыл глаза и не мог видеть, как альфа чуть вздрогнул на ласковом обращении. Золотистые змеиные глаза жадно окинули собеседника, запоминая каждую чёрточку, и Энтони немного повёл плечами.

Взволнованное спокойствие буквально не давало ему усидеть на месте. С трудом взяв себя в руки, Кроули отвёл взгляд, снова взяв остывший эспрессо, и как бы невзначай обронил:

– У тебя после Гавриила был ещё кто-нибудь?

И даже не почувствовал горечи кофе, пригубив его снова. Всё его внимание сосредоточилось на ответе омеги, и он затаил дыхание, едва не остановив время, чтобы расслышать всё идеально. Этого не потребовалось.

Азирафаэль чуть покраснел, и на лице его засияла лёгкая улыбка.

– Нет, никого, – признался он. – Но думается мне, у меня не будет проблем с… Актёрской частью нашего плана.

И так стрельнул глазами в сторону Кроули, что тот поспешно отвёл чашку от губ, чтобы ненароком не подавиться и не заплевать их столик. Сердце стучало, как бешеное, словно он был простым смертным и перед этим выпил чашек двадцать двойного эспрессо. Жар расплёскивался внутри, как из золотого кубка.

– Сколько мы уже встречаемся? – деловито спросил демон, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Пора было решиться и перейти к самой что ни на есть активной части плана, и от одного предвкушения по коже бежали суетные мурашки.

Ему очень тяжело было сохранять внешнее спокойствие; больше всего на свете сейчас хотелось не поддерживать светскую беседу, а перекинуть ангела через плечо и утащить на Бентли в свою пока что тихую, тёмную и полупустую квартиру. Энтони изо всех сил сопротивлялся не только собственнической природе альфы, но и щемящей нежности, которая серебряными монетами в ларце накопилась за несколько тысяч лет.

Азирафаэль, сгорая от такого же нетерпения, большим усилием ангельской воли заставил себя отвести взгляд от широких худых плеч напротив, которые так выгодно подчёркивал чёрный пиджак. Чуть причмокнув губами, он отставил от себя опустевшую чашку и сделал вид, что задумался.

– Примерно… Четыре тысячи лет? Звучит неплохо, как по мне.

Рыжие брови Кроули так смешно подпрыгнули над солнцезащитными очками, что херувим едва подавил в себе желание рассмеяться. Свет наполнял его изнутри, заставляя глаза сиять, и сладкое томление учащало сердечный ритм.

Демон громко сглотнул.

– Ты уверен? Хотя… – его лицо искривилось в коварной змеиной ухмылке. – Так даже лучше. Пусть поймёт, что тебе со мной намного лучше, чем с ним.

– В этом и суть, – степенно кивнул Азирафаэль, отводя взгляд.

Он не мог сейчас позволить себе, чтобы “друг” увидел то, что он чувствует, а ангельские глаза действительно были как зеркало. Да и для Кроули он давным-давно был как открытая книга, хоть Змий книг никогда и не читал.

Что ж, от этой искусителю отрываться не хотелось. Ни тогда в Эдеме, ни через шесть тысяч лет.

– Главное – не переиграть, – добавил херувим. Он выглядел безумно мило, когда говорил очевидные вещи с таким серьёзным личиком, и альфа кивнул, стараясь не выдавать настоящих эмоций.

Кроули хотел было спросить о причине отказа омеги Гавриилу, но тут же прикусил раздвоенный язык. Что-то подсказывало ему, что делать этого не стоит. Это было странно: за всё время их знакомства Энтони не чувствовал чужого запаха – только чистый аромат в меру сладкого сливочного крема. Такие обычно бывали на пирожных. Азирафаэль и сам был как пирожное: пухлый, светлый, весь какой-то уютный, вызывавший одновременно желание затискать, нежно зацеловать и втрахать в кровать.

Или это говорила в нем демоническая натура, истосковавшаяся по любви?

Похоже, Гавриил был отстойным альфой, таким же придурком, каким был в обычной жизни. Энтони частенько выслушивал жалобы ангела на начальство, особенно после бутылочки-другой (шестой, седьмой…) распитого вина. Сочувственно трепал по плечу, пользуясь тем, что Азирафаэль слишком увлечён своим рассказом, чтобы заметить его жадный и голодный взгляд. Звучал при этом херувим так жалобно, так трогательно изгибал брови, что Энтони приходилось крепко стискивать зубы, чтобы не сорваться, как бешеному псу с прохудившейся цепи.

Тем временем омега принялся за круассан, очень аккуратно отрезая от хрупкого теста небольшие кусочки, и у Кроули было время подумать и решить кое-что для себя. Он всеми силами старался не смотреть, как радостно сияет ангел, но, видит Ад, это было невозможно.

Демон подпёр кулаком острый подбородок, задумчиво рассматривая довольного Азирафаэля и чувствуя от этого неподдельную радость. Хорошо было ангелу – хорошо и ему, хоть это и было как-то уж совсем не по-дьявольски. Между ними повисла уютная тишина, столь же приятная им обоим, как увлекательные споры на философские темы.

В отличие от Гавриила, он был бы лучшим альфой. Ох, ради своего ангела он бы постарался так, как никогда нигде не старался. И теперь ему придётся это изображать?

Или же…

– Позволь кое-что заметить, – заговорил вдруг Азирафаэль, и Кроули словно за шкирку вытащили из омута волнительных мыслей. Он захлопал ресницами, и его удивлённый и чуточку смущённый медовый взгляд был надёжно спрятан за тёмными стёклами.

– Да?

– Я полагаю, нам нужно будет изобразить некую… Физическую близость, – выпалил ангел, яркой краской заливаясь до самых ушей. Он чуть наморщил вздёрнутый кончик курносого носа, и альфа, не удержавшись, расплылся в насмешливой ухмылке. Всё-таки он всегда оставался Искусителем.

– Есть мно-о-ого видов близости, ангел, – почти мурлыкнул он. Искренне веселье мешалось в нём с другими чувствами, такими сильными, что сложно было сохранять внешнюю отстранённость. Внутри давным-давно бушевал адский пожар, который какой-то идиот усердно пытался тушить святой водой. – Какой именно ты желаешь продемонстрировать?

Омега на несколько секунд зажмурился, а потом возвёл очи к потолку, словно мысленно обращался к Высшему начальству в обречённой молитве. Кроули самодовольно облизнулся.

– Может, я поцелую тебя в щёку? – предложил Азирафаэль. Лицо его было спокойным, но настолько румяным, что Энтони давно уже покрыл поцелуями пухлые щёчки в своих мыслях. – А ты приобнимешь меня, скажем, за талию. Смертные так точно делают, я видел.

– Насчёт этого не волнуйся, – хитро поблёскивая глазами, пообещал Кроули. В его демонической голове уже нарисовался замечательный сценарий, и внутренний чертёнок со злорадным хихиканьем потёр ладони. – Это оставь на меня. Просто будешь повторять за мной и действовать по ситуации. Ничего сложного. Вряд ли он будет задавать каверзные вопросы на тему того, что мы знаем друг о друге, как мамаша невесты или что-то в этом роде.

Сравнение с невестой Азирафаэля смутило ещё больше, но он сдержанно кивнул, принимая предложение альфы, и допил капучино.

– Пойдём прогуляемся, – вкрадчиво предложил Кроули. – Заодно обдумаем остальные детали. Похоже, твой горе-рыцарь ещё нескоро появится.

К его удивлению, ангел не стал спорить. Только молча кивнул, одарив его странно долгим взглядом, и Энтони отдал бы многое, чтобы узнать, что творилось в невинной с виду голове херувима прямо сейчас. Правда, Азирафаэль не позволил ему оплатить счёт, остановив его изящным движением аристократически бледной и ухоженной руки.

– Всё же я тебя пригласил, – заявил омега, протягивая деньги официантке-бете. Они оба не заметили, как девушка умиленно улыбнулась себе под нос, по уши погружённые в свои размышления.

Поднимаясь с места и выходя из кафе, Кроули выглядел спокойным и уверенным в себе, со своей развязной змеиной походкой и чуточку холодным выражением лица, наполовину скрытым очками. На самом деле внутри он метался, едва не обгрызая ногти от волнения, бледнел и краснел, напряжённо рассматривая ситуацию со всех сторон, как ювелир изучал бы неогранённый сверкающий прозрачными гранями алмаз.

Стремительными перелётными птицами в голове демона пронеслись воспоминания о том времени, которое они проводили вместе. За все шесть тысяч лет таких встреч было очень немало, и чем дальше бежало великое Время, тем больше их набиралось. В этом году они виделись едва ли не каждый день – за исключением того месяца, когда Кроули отправился по приказу начальства в Шотландию. И едва он вернулся к себе домой, Азирафаэль словно почувствовал это: не успел Энтони вытянуться в кресле, закинув ноги на стол, как телефон зазвонил, и ангел издал обрадованный возглас, когда Змий поднял трубку.

От мысли, что его возвращения действительно ждали, становилось так тепло, что после завершения разговора Кроули какое-то время сидел, тупо улыбаясь в стену. Растения недоумевающие переглядывались кончиками листьев.

Для Кроули не было ничего дороже времени, которое они проводили вдвоём, развлекаясь или философски беседуя, а сейчас перед ним расстилалось огромное поле для действий и шанс перейти в более близкие отношения. К тому же Азирафаэль предложил это сам. Значило ли это, что желания Кроули взаимны?

Был ли он всё ещё слишком быстр?

Демон косился на идущего рядом омегу, но тот лишь светло улыбался, разглядывая пушистые облака небесного купола, и ответа на его мысленный вой дать не мог. А выть хотелось, как одинокому волку, очень протяжно и жалобно-сердито. Встряхнув медно-рыжими волосами, Энтони уговорил себя потерпеть ещё немного.

Неподалёку располагался небольшой парк. Иногда они ходили и туда, наслаждаясь ароматом цветущих яблонь и теплом, словно исходящим от самой земли, но чаще всего, конечно, посещали уток, которых в этом парке не было. Но он находился недалеко от книжного, поэтому сейчас это было самым оптимальным вариантом, и они, не сговариваясь, направились туда, поддерживая идеально одинаковый темп ходьбы.

Несмотря на то, что они были альфой и омегой, их дружба завязалась совсем не из-за этого. Кроули никогда не ощущал себя выше (морально), как и Азирафаэль никогда не ставил себя как кого-то лучшего, чем демон, и никогда не делал акцента на том, кто из них Пал. И Энтони был ему очень благодарен.

В тот момент мимо них прошли женщина с ребёнком. Маленькой девочке мама купила красивый фиолетовый шарик, причудливо мерцающий на солнце, и счастью малышки не было предела. Одна её улыбка могла бы осветить целый город; глядя на неё, Азирафаэль улыбнулся не менее ярко, умилительно изогнув брови и сияя небесными глазами, и Кроули потребовались большие усилия, чтобы не расплыться в лужицу прямо сейчас. Уже у входа в парк демон, мысленно кивнув самому себе, подумал, что нигде во Вселенной и ни в какой из эпох ему не найти более чистого, доброго и искреннего омегу, чем этот.

Сегодня всё должно было решиться. Если ему получится навсегда указать грёбаному архангелу на дверь, у него появится реальный шанс воплотить все свои мечты и желания в отношении одного очень упрямого ангела-недотроги, и ради такого Энтони стоило подождать десятки веков.

Народу в парке и правда было немного, в основном – родители с маленькими детьми, и в теннистых аллеях было почти тихо. Автомобильный шум заглушался раскидистыми кронами деревьев.

– Дорогой, – позвал Азирафаэль, когда они неторопливо двинулись по одной из изумрудных улочек в парке. – Есть ещё один недочёт.

– Какой? – откликнулся Змий.

Омега колебался всего несколько мгновений, словно уже долго ждал, чтобы задать этот вопрос.

– От меня должно… Пахнуть тобой, – негромко кашлянул ангел. Альфа с живым интересом покосился на него. – Тогда всё будет выглядеть убедительнее.

– Не стану спорить, – кивнул Кроули и, подавшись вперёд, сделал то, что уже давно хотелось.

От неожиданности Азирафаэль вздрогнул, часто моргая, когда демон взял его мягкую тёплую ладонь в свою, но Кроули не позволил ему вырвать руки. Даже от такого простого прикосновения острый разряд удовольствия прошёлся по всему телу, вызывая сильные мурашки, и искуситель не сдержал довольной ухмылки. Не глядя на поражённо-смущённое лицо спутника, он лишь пожал плечом:

– Запах немного смешается, пока мы так ходим, и тебе нужно привыкнуть к моим прикосновениям. Ты же помнишь, что мы должны показать Гавриилу небольшое шоу?

Рука ангела наконец находилась в его чуть костлявой широкой ладони, и от одного только этого ощущения хотелось закричать. Азирафаэль удивительно быстро успокоился, опустив руку и расслабив её, даже чуть огладил тыльную сторону ладони Кроули большим пальцем. Альфа постыдно вздрогнул. Едва ли не охотничий азарт затапливал его изнутри, как прохладное сладкое мороженое на жаре, а сливочный аромат херувима окутывал с ног до головы. От одной мысли о том, что от ангела теперь будет пахнуть им, зверь в груди довольно урчал.

– Подожди, – обеспокоился вдруг Азирафаэль. Впрочем, ладони он не убирал, только сжал чуть крепче. – Что ты подразумеваешь под словом “шоу”?

Энтони дьявольски хихикнул, от чего омега заволновался ещё больше.

– Кроули, объяснись немедленно. Я не хочу неожиданностей!

– Да всё будет в порядке, – фыркнул Кроули, отмахнувшись от него другой, свободной рукой, которую для этого жеста любезно вытащил из кармана. – Главное – запах. В магазине он уже есть, правда? Остальное – дело техники…

– Не увлекайся, – строго напомнил ангел. Не удержавшись, Змий театрально надул губы в ответ.

– Ладно тебе. Повеселимся.

– Может, тебе это и весело, – нахмурился Ази, снова глядя прямо перед собой, – но для меня это очень серьёзная ситуация. Я же говорил, что мне сложно противостоять…

– Я помню, – протянул Кроули. – Всё будет в порядке.

Между ними воцарилось задумчивое молчание – впрочем, ненадолго.

– Метки нет, – тихо произнёс Азирафаэль. Щедрое воображение демона моментально подбросило волнующую тело и сознание картинку, в которой Энтони почти ласково впивается острыми зубами в нежную шею херувима, и альфа с усилием сжал челюсти.

– У тебя воротник высокий. Плюс бабочка. Так что всё равно не видно.

– Ну да, – ещё тише согласился ангел. Ушедший в себя Кроули не видел, каким разочарованием блеснули небесные глаза стража Восточных Врат.

Что ж, они всё ещё держались за руки, очень медленно гуляя по парку, словно были подростками, а не бессмертными тысячелетними существами.

Шли годы. Десятки, сотни, тысячи. Кроули много чего успел повидать и испробовать, почти всё на свете; он менялся, приспосабливался к окружающему – по роду занятий, деятельности, развлечений, даже внешность менял с удовольствием. Всё проходило, превращалось в бесконечный поток воды, смывающей всё, что казалось нерушимым и вечным. Приятные ему смертные, независимо от того, насколько они были известными и великими, умирали непозволительно рано. Демон ни к чему не привязывался, но что-то действительно оставалось рядом, не ощутимо своим присутствием, но согревало дьявольскую душу одним воспоминанием о себе. Сколько бы не прошло времени, где бы они не находились, Азирафаэль был всегда: сиял своей солнечной улыбкой, широко распахивая ангельские глаза, заставлял моментально расслабиться, едва показываясь на глаза, манил сливочным сладким запахом, на который Энтони всегда шёл, не раздумывая. Потому что его ангел был всегда, как и он сам. Опора в этом непостоянном и недолговечном мире, прекрасный, как рассвет, загорающийся на небе каждое утро.

Кроули самого невольно передёрнуло от торжественности своих мыслей. Разве выходец из Ада будет так думать? Вот именно. А они всего лишь гуляют по парку, держась за руки! Змий мог только мечтать, что с ним будет твориться, когда у них будет нечто более… Близкое. Весомое. Если вообще будет.

Оставшееся время прогулки ангел и демон провели в уютной тишине, каждый думая о своём. Разные и в то же время очень похожие, они размышляли об одном и том же, касаясь друг друга и чувствуя, как долго жаждали этих прикосновений. Конечно, держаться за руки было более чем невинно, но и от этого на душе высоким гибким стеблем душистого цветка поднималось приятное тепло, вызывающее улыбку в уголках губ, которую они прятали, отворачиваясь друг от друга и слушая, как заливаются птицы в густых переплетённых ветвях.

Шутка ли: они во многом уже вели себя, как пара. Как иначе истолковать то безграничное доверие, желание всё время быть рядом, взаимопомощь и изучение любых мелочей друг о друге, даже самых незначительных? Они не упоминали о Договоре уже Всевышняя знает сколько времени. Им просто это было не нужно.

Думая обо всём этом, Кроули не мог не улыбаться, иногда чуть крепче сжимая пухлую ладонь ангела. Держать её было так же приятно, как он себе всегда представлял.

Они уже направлялись к выходу из парка, всё так же не расцепляя ладоней, как Азирафаэль вдруг тяжело вздохнул.

– И всё же я не уверен, что у нас получится, – покачал он головой. Энтони тут же повернулся к нему. – Гавриил довольно проницателен, хоть и выглядит совсем иначе. Думаешь, нам удастся его… Обвести вокруг пальца?

На Змия обратился встревоженный, полный звенящего беспокойства и слабой надежды взгляд ангела, и никто не может винить Кроули. Серьёзно, никто. Ситуация была именно такой.

Энтони приподнял его бледную мягкую ладонь, нежно касаясь её губами, и не отводил взгляда за тёмными стёклами от его светлых глаз, распахнувшихся ещё шире. Манящие губы Азирафаэля приоткрылись от изумления, и Кроули ласково хмыкнул.

– Не волнуйся, ангел, – бархатно выдохнул он. – Доверься своему альфе.

Что ж, Азирафаэль был в шаге от того, чтобы развоплотиться. По счастью, от него не требовалось ответа – Кроули опустил его руку, впрочем, не выпуская её из своей ладони, и спокойно направился дальше, источая потрясающий терпкий запах алкоголя и дорогой кожи. Ей пахло в салоне Бентли. Херувим же едва подавил порыв схватиться за человеческое сердце, выпрыгнувшее из груди.

Так и лишиться физического тела недолго!

Что это вообще было? Азирафаэль едва не заскулил, плотно сжав побледневшие губы, когда они подошли к светофору. Горячая волна омывала внутренности, заставляя дыхание потяжелеть и сбиться, и он принялся мысленно считать про себя, чтобы успокоиться. Но на ладони всё ещё жарким цветком папоротника горел поцелуй Энтони, и он не мог думать ни о чём другом, кроме этого.

Если не обращать внимания на то, что от волнения и сладкого томления ангел Божий сходил с ума, всё шло просто замечательно. Они вместе позавтракали, потом отправились гулять и даже взялись за руки. Немного уняв своё взбаломошное сердце, стучащее где-то в горле после того, как прохладная ладонь Кроули коснулась его руки, букинист позволил себе с лёгкой улыбкой на устах помечтать о том, что они уже стали парой. Из-за того, что они держались за руки, прогуливаясь под солнечной полуденной тенью изумрудных яблонь, окружающие могли решить, что они в отношениях; и как же сладко становилось Азирафаэлю, стоило ему об этом подумать! Он чувствовал себя спокойно и весело, и ощущений было гораздо больше, чем когда они просто шли рядом. Да, он тоже слышал его дыхание и голос, чувствовал дерзкий, но умиротворяющий запах, видел его, такого прекрасного и обворожительного, коим может быть только настоящий искуситель, но прикосновение решало всё и переводило это на совершенно другой уровень. И ангел не готов был сейчас отпускать его широкую ладонь, даже если сам Змий попросил бы его об этом.

Тёплое золото радости засияло внутри, разливаясь по дрожащим венам, когда сухие тонкие губы альфы коснулись его ладони.

Азирафаэль плохо помнил о том, что было между ними с Гавриилом кроме смазанных объятий, жадных поцелуев тайком и несколько раз – актов совокупления. Воспоминания об этом не приносили ровно никакого волнения. И как остро ощущалась теперь эта разница; ласка Кроули, даже такая мимолётная, волновала его больше, чем мысли о том, что было пять тысяч лет назад. Омега строго-настрого запретил себе представлять нечто большее, чтобы не свалиться с тепловым ударом прямо посреди залитой солнечным светом городской улицы.