Текст книги "The world of Fantasies (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Вот эту? – вопросительно изогнув бровь, Кэролайн продемонстрировала ему небольшую колбочку на тоненькой веревке, висевшей на её шее, до этого скрытой под тонким белоснежным платьем, что струилось по её хрупкой фигуре, доходя до середины бедра.

– Именно, – довольно улыбнулся Клаус, пристально всматриваясь в мягкие черты её лица, тонко ощущая подвох в таком поведении.

– Ты её не получишь, – покачав головой из стороны в сторону, уверенно заявила она, вынуждая его сделать резкий вдох, поражаясь подобной самоуверенности и наглости, скользнувшей в нежном голосе.

– Это мы ещё посмотрим, – процедил сквозь зубы Крюк, резко сделав шаг ей навстречу, в попытке схватить желаемую пыльцу; однако фея оказалась куда проворнее, чем он ожидал, ловко увернувшись, озаряя пространство хитрым и звонким смехом.

– Нет-нет, Клаус. Не получишь, – помотала указательным пальчиком она, вновь пряча пыльцу под ткань платья, – Это абсолютно исключено. Ты злой, а пыльца – порождение доброй магии.

Клаус резко рванул вперёд, заставляя её испуганно вздрогнуть, но всё же остаться стоять на месте, пытаясь успокоить ускорившийся ритм сердца, храбро вздёрнув подбородок и посмотрев на него снизу вверх, тем самым бросая вызов.

– Отдай, – он крюком мягко поддел веревочку, медленно вынимая колбу вновь на солнечный свет и пристально наблюдая за переливающейся пыльцой, отливающей всеми цветами радуги так ярко, заставляя его слегка прищуриться.

Кэролайн вновь отрицательно покачала головой, упершись ладошками в его плечи, силясь сдвинуть с места мужчину, что был выше её на две головы, ощущая себя крайне неловко от такой близости и его физического превосходства.

Прикосновение нежных рук отдалось сладкой дрожью в его теле, напоминая ему, как давно он не был в женских объятиях, заставляя тело предательски среагировать и невольно придвинуться к ней, скользнув пальцами по светлым, пшеничным локонам, в которых играло солнце.

Клаус склонился чуть ближе к её лицу, опаляя своим горячим дыханием её губы, вдыхая пьянящий запах трав и цветов, что исходил от неё, не считая нужным бороться с возникшим искушением. Ведь он же подонок, в конце концов. Посмеиваясь над её реакцией, вводя этим её в крайнее замешательство и сделав необычайно притихшей, пират заметил растерянность, промелькнувшую в чистых голубых глазах.

Подавшись вперёд, он уверенно обхватил её тонкую талию своей рукой, в то же мгновение сминая губы в требовательном поцелуе, вынуждая её пискнуть и заколотить маленькими кулачками по его широкой спине, силясь прервать нежеланный поцелуй, отдающий привкусом рома.

Однако, с каждым движением его губ, сухих и чуть обветренных, с каждым легким прикосновением его языка, желание оттолкнуть его становилось всё слабее и слабее, потускнев под напором необъяснимых чувств. И она сдалась, расслабившись и обвив его шею руками, чуть приоткрывая губы и позволяя его языку скользнуть внутрь её рта, вызывая в теле сладкую дрожь.

Кэролайн прижалась к нему ближе, зная, что поступает неправильно; зная, что фея уж точно не должна одаривать мерзавца частичкой своего света, скрытой в каждом движении, взгляде, незначительном слове. Её пальцы скользнули в его жёсткие и чуть кудрявые волосы, слегка оттягивая, а затем прошлись по грубой щетине, отчего-то наслаждаясь опасностью, исходящей от него.

Внезапно поцелуй прекратился, так же стремительно, как и начался. И Кэролайн с визгом полетела вниз, погружаясь под воду, спустя пару секунд выныривая на поверхность и пронзая его недовольным взглядом, багровея от гнева и откашливаясь, стараясь избавиться от воды во рту. Ей до сих пор не верилось, что он посмел её толкнуть. Так низко и подло, даже для пирата! А он в ответ лишь усмехнулся, нагло подмигнув ей, и поспешил скрыться меж деревьев, спеша покинуть остров.

Стоя на борту своего корабля, уже давно ставшего ему родным домом, заменив особняк, где жила сейчас его сестра, он достал из кармана колбочку, наполненную ярко-зеленой пыльцой феи, расплываясь в хитрой и довольной ухмылке, отдавая своим людям приказ отплывать.

И Клаус уже не слышал довольный смех маленькой феи, что провела великого Крюка, как мальчишку, подсунув ему подделку, зная, что разгневанный капитан вновь перероет весь мир, чтобы найти её.

========== Tension (Клаус/Кэролайн) ==========

Проклиная всеми известными ей обидными словами Стефана, которому вдруг вздумалось оставить их наедине, Кэролайн изо всех сил старалась держаться уверенно и ни единым жестом не продемонстрировать ему, что его общество её крайне нервирует и даже в какой-то степени смущает. Самоуверенность, волнами исходящая от этого мужчины, чьё настроение менялось подобно калейдоскопу, поражая своим спектром скрытых в нём граней, действовало на неё крайне пагубно. Вот только вся спесь вмиг испарилась, стоило только Сальваторе закрыть за собой дверь, превратив её в неуверенную старшеклассницу.

Держа в руках чёрный маркер и линейку, она склонилась над картой, игнорируя прожигающий кожу взгляд, от которого становилось не то что неловко что-либо говорить, даже малейшее движение давалось ей с особым трудом.

– Было два жертвоприношения, – она не знала, как смогла выдавить из себя слова, удивившись тому, что голос позорно не дрогнул от волнения, – Ферма пастора Янга здесь, а старый погреб Локвудов, где ты по злобе зарезал двенадцать своих гибридов, здесь.

Его губы дрогнули в лёгкой улыбке, но он всё продолжал молчать, с любопытством посматривая на отчаянно храбрящуюся вампиршу, чьё волнение можно было учуять за километр. Но ей знать об этом было вовсе не обязательно. Её нервный темп речи и будто невзначай брошенная колкость, в лишний раз подтверждали его теорию о том, что его общество на неё действовало крайне смущающе.

Кэролайн закусила нижнюю губу, ощущая на себе его взгляд, задержавшийся чуть дольше, чем положено по всем правилам приличия, ускоряя биение взволнованного сердца, предательски выдавшего её с головой. Будто бы издеваясь, он склонился чуть ближе, переводя взгляд на карту и опираясь ладонями на стол, совсем близко от того места, к которому она чересчур медленно вела тонкую линию.

– Как написано в книге, треугольник экспрессии равносторонний, – рука чуть дрогнула и линия, почти у самой вершины треугольника, получилась немного кривоватой, вынудив её чертыхнуться про себя, – Значит, здесь, – указав пальчиком на точку, Кэролайн посмотрела на него, видя смешинки в его глазах, ставших сейчас совсем серыми, под влиянием полумрака, в который был погружён жутковатый кабинет чокнутого профессора.

– Кое-кто прогуливал уроки геометрии, – с хитрой ухмылкой произнёс Клаус, уверенно беря в руки канцелярские предметы, вынуждая её непонимающе нахмуриться и вновь перевести взгляд на карту, в попытке понять, где же она просчиталась.

– Есть два места, где возможно третье жертвоприношение, – размеренно пояснил он, отрывисто рисуя длинные линии, соединившиеся в идеально ровный треугольник, совершенный и до раздражения безукоризненный.

– Ты просто не дал мне закончить, – поспешно произнесла она, сама понимая, что вышло крайне жалко и неправдоподобно, боясь себе признаться в том, что в стремлении произвести на него впечатление, она совсем позабыла о простой геометрии, вновь выставив себя неумёхой.

Мягкая улыбка на его губах раздражала, но в то же время и странным образом завораживала её, вынуждая неотрывно смотреть на его лицо, не искаженное гримасой привычного пренебрежения и пугающей злости. Его ладонь была так близко от её рук, что она ощущала исходящий от них жар, боясь предпринимать попытку убрать их со стола, лишь бы этим не выдать своё совсем нестабильное эмоциональное состояние.

А фраза, брошенная им так небрежно всего десять минут назад, эхом отражалась в голове: «Не стоит недооценивать притягательность тьмы». Так странно, так самоуверенно и так чертовски проницательно. Тьма её притягивала. По сути, он и был тьмой, тем мраком, что манил и интересовал, сея сомнения, усилившиеся в отсутствии Локвуда.

Едва придвинув ладонь чуть ближе, он лишь мизинцем коснулся её пальцев, вынуждая Кэролайн вздрогнуть от неожиданности и посмотреть на его руку, ощущая странный импульс прошедший по телу. Такой резкий, удивительно яркий и пугающий до дрожи. Ведь это неправильно. Она не смеет так реагировать на невесомое прикосновение другого мужчины. У неё есть Тайлер, пусть он и за тысячи километров отсюда.

Неуверенно отодвинув ладонь, Кэролайн и вовсе поспешила убрать их со стола, пронзая Клауса недовольным взглядом, так некстати вынуждая его вспомнить утро, её обидные слова и тот взгляд, которым она его одарила, говоря о своей ненависти.

– Он ведь мог взять тебя с собой, – стиснув зубы от мгновенно нахлынувшей злости, произнёс Клаус, борясь с желанием как следует встряхнуть эту девчонку, выбить из неё эту мнимую любовь к оборотню, за которую она так отчаянно цепляется, которой так неумело прикрывается, боясь даже самой себе признаться в истинных желаниях своего сердца.

– Он просто знает, что это опасно и… – Кэролайн замолчала под действием этого тяжелого и проникающего под кожу взгляда, прекрасно понимая, что он прав.

Тайлер мог приехать, мог взять её с собой и броситься вместе с ней в бега, но предпочёл трусливо переписать дом на Мэтта, даже не сказав ей и слово. Решил всё за них, безжалостно плюнув ей в душу и в очередной раз причинил боль своим поведением.

– Неужели? – он резко шагнул к ней, смотря сверху вниз, подавляюще и раздражённо, оскалившись будто волк, готовящийся разорвать глотку добычи, – Ты правда в это веришь? Брось, Кэролайн, ты не глупа.

– Что ты хочешь услышать? – устало и с придыханием прошептала она, потупив взгляд и закусив нижнюю губу, борясь со слезами что подступали к глазам, готовившимся вот-вот скатиться по её щекам.

– Ничего, – твёрдо произнёс Клаус, – Слова мне не нужны.

Шагнув к ней ещё ближе, он уверенно и без единого колебания провёл тыльной стороной ладони по бархатистой коже её щеки, так мягко и невесомо. Едва касаясь и вынуждая её на миг прикрыть глаза.

– Не нужно, – зашептала она умоляюще, не находя в себе сил сопротивляться, отчего-то плавясь под мягкими и такими поразительно нежными прикосновениями грубых мужских рук тысячелетнего убийцы, окропленных в крови бесчисленного количества жертв.

Его большой палец скользнул чуть ниже, ласкающе пройдясь по губам, вынуждая их слегка приоткрыться и испустить нервный вздох. Голубые глаза непонимающе уставились на него, утратив привычную злобу, вынуждая его довольно улыбнуться и медленно начать склоняться к её губам. Его взгляд будто бы гипнотизировал, не давая ей отшатнуться, лишая возможности возразить и отключая разум, вопящий ей влепить ему пощёчину и покинуть кабинет как можно быстрее. Ведь это будет ошибкой. Она пожалеет об этом тысячу раз. Это точно.

Кэролайн перевела взгляд на его губы. Они были так близко, совсем в незначительном расстоянии от её собственных губ, вынуждая её дыхание в конец сбиться, а сердце забиться в груди так тревожно и быстро. Она ощущала его горячее дыхание на своих губах и прикрыла глаза, смирившись с неизбежным и приняв постыдное желание ощутить вкус его поцелуя, его губ, совершив тем самым непростительную ошибку. Совсем чуть-чуть и это произойдёт. Лишь сантиметр разделял её от пропасти, в которую она была совсем не готова броситься.

Когда сухие мужские губы невесомо коснулись её нижней губы, чуть обхватив, она вздрогнула, неосознанно поддавшись к нему навстречу, в ожидании большего, коря себя за то, что вновь идёт на поводу у запретных чувств, которые в ней вызывает первородный гибрид, так часто причиняющий ей лишь боль.

Она, затаив дыхание, ожидала продолжения, однако Клаус вдруг резко отстранился, вынуждая её чуть ли не простонать от разочарования и нахлынувшей на неё растерянности, инстинктивно поддавшись к нему навстречу, будто стараясь удержать. Впрочем, Кэролайн поняла причину их неудавшегося поцелуя, когда дверь за её спиной с тихим щелчком закрылась, а на пороге стоял Стефан, не знающий как отреагировать на увиденную картину.

Сальваторе неловко потупил взгляд, под насмешливой и слишком самодовольной улыбкой гибрида, за которой умело скрылась злость за то, что посмел их прервать. Кэролайн провела пальцами по губам, все ещё ощущая странное покалывание в том месте, где всего на миг он коснулся её своими губами, а затем перевела растерянный взгляд на первородного гибрида, прежде чем взглянуть на Стефана, что недовольно поджал губы, смерив Клаус полным ненависти и осуждения взглядом.

Она почти перешла грань, почти совершила непоправимое. Это стало бы самой большой ошибкой в её жизни. Ведь так?

========== IQ 185 (Клаус/Кэролайн) ==========

Раздражающее и крайне отвлекающее шуршание пакета с чипсами, которые с не менее противным хрустом отправлял себе в рот Кай, вынудили его в очередной раз бросить злобный взгляд на единственного друга, про себя проклиная тот день, когда они вообще стали общаться. Ведь раньше он как-то обходился без совершенно безбашенного, являющегося полной противоположностью ему самому, несносного Малакая Паркера, что стал словно занозой в заднице, привнося в его жизнь лишь хлопоты и головную боль.

У этого парня не было чувства меры, ни в поедании этой гадости и уж точно ни в разговорах. Рот у него попросту не закрывался, а количество слов, которое он мог произнести в минуту, способно были даже дать фору главной активистке, всем известной Кэролайн Форбс. Она была словно женской версией назойливого Паркера, мелькая чуть ли ни на каждом шагу Уитмора, являясь в каждой бочке затычкой и стремясь везде вставить своё огромное Я.

– Кэролайн! – вдруг воскликнул Кай, помахав рукой блондинке, что появилась на этаже, уткнувшись в свой мобильник, как всегда, решающей организационные вопросы, касательно предстоящей конференции.

Она оторвалась от экрана и перевела взгляд на Паркера, а затем и на Майклсона, который стоял, опершись на подоконник и уткнувшись в какие-то свои записи, то и дело делая пометки, чуть нахмурив сосредоточенно брови. Понять этого чудака было ох как сложно. Всё-таки коэффициент интеллекта в 185 баллов явственно ощущался. Чересчур странный, замкнутый и нелюдимый, он будто бы и не понимал порой какие обидные вещи говорит, будучи совершенно черствым к человеческим эмоциям. Видимо, сказывается бремя гениев и не способность идти на социальный контакт с людьми.

Ей было интересно, о чём же он думает. Ведь Клаус всегда так глубоко погружается в свои мысли, что у неё складывалось такое ощущение, будто он способен думать обо всём на свете одновременно. Это интересовало и интриговало, но в то же время и дико раздражало, когда он указывал на их интеллектуальную разницу, весьма прозрачно намекая на приличный разрыв в баллах их IQ.

– Привет, Кай, – она склонилась к развалившемуся в кресле брюнету и оставила лёгкий поцелуй на его щеке. – Клаус, – мягко улыбнулась ему Кэролайн, в ответ получив сухое приветствие, больше похожее на неразборчивое бурчание, даже не удостоившись его взгляда.

– Угощайся, – протянул ей уже почти пустую пачку с чипсами Паркер, закатив глаза в ответ на колкую фразу о негигиеничности, огромном количестве бактерий и вредных веществах, наносящих урон здоровью человека.

Кэролайн досадливо покачала головой и демонстративно отправила горсть чипсов себе в рот, нарочито громко хрумкая ими и привлекая его внимание, отчего-то смущаясь под пристальным и изучающим взглядом зелено-голубых глаз, так похожих своим цветом на обманчивый апатит.

– Как дела? – поинтересовалась она, слизывая с пальцев соленую крошку, не понимая, почему ему так трудно даже смотреть на неё, не то что и слово сказать, – Ты готовишься к конференции? – она подошла чуть ближе, заглядывая в тетрадь и видя замысловатые вычисления от которых голова мигом пошла кругом.

– Я в ней не участвую, – коротко ответил Клаус, чуть отстранившись от неё, будто бы её общество ему было неприятно.

– Почему? – не унималась Кэролайн, желая во что бы то ни стало вытащить из него сегодня более или менее вразумительный ответ, устав уже от неспособности разговорить его; это каждый раз вызывало в ней чувство досады и неудовлетворенности от очередной неудачи.

– Скучно, – опять ограничился одним слово он, раздражая её ещё больше, вынуждая закатить глаза и отойти от него, понимая, что это бесполезно.

– Ясно, – копируя его интонацию, произнесла она, видя, что уголки его губ чуть дрогнули в лёгкой улыбке, вынудив её голубые глаза округлиться от удивления, – Что ж, мне пора.

– На свидание со Стефаном? – усмехнулся Кай, видя, как напрягся мгновенно Клаус, чуть сильнее сжав пальцами ручку и перестав считать в уме, прислушиваясь к их разговору.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Кэролайн, замерев на месте, с лёгким прищуром смотря на болтливого брюнета, который каким-то непонятным для неё образом умудрился стать другом Клаусу.

– Весь кампус знает, – хмыкнул Паркер, – Елена не умеет хранить тайны.

– Да, со Стефаном, – мягко улыбнулась она, вспоминая их романтическую прогулку под ночным небом в прошлый четверг, надеясь, что и это свидание пройдёт так же безупречно.

– Он же зануда. Да, Ник? – изогнув бровь, Кай перевёл взгляд на друга, мысленно призывая его не сглупить, не сказать что-нибудь едкое и невпопад.

– Стефан ей подходит, – безразлично пожал плечами Майклсон, опровергая сказанное, – У них есть обширный круг общих интересов, да и по…

– О, а этот милый кулончик подарил тебе сам Сальваторе? – перебил его Кай, зная, что Майклсон может начать приводить математические расчеты и составить план развития зарождающихся отношений, тем самым выкопав себе могилу.

– Да, это талисман, – Кэролайн поддела украшение пальцами, с улыбкой осматривая его, – Он приносит удачу.

– В оберегах и талисманах нет никакой логики, – заметил Клаус, недоуменно наблюдая за той радостью, что принесла ей эта бессмыслица, – Это признак слабости или глупой наивности.

– Что ж, ещё увидимся, – гневно поджав губы, выдавила Кэролайн, изо всех сил стараясь натянуть улыбку, – Удачи с очередным проектом.

– Никакой удачи нет. Только наука и расчёт, – бросил ей вслед он, вновь возвращаясь к вычислениям.

– М-да уж, Клаус, ты клинический дебил, – устало вздохнул Паркер, смотря вслед уходящей блондинке.

– Что? – удивлённо вскинул брови он, посмотрев на брюнета.

– С тобой явно что-то не так, друг. Ты так часто кичишься своим IQ, а на деле ведешь себя порой как идиот. Да-да, я помню, что в твоём понимании, любовь – это временно-эйфорическая, химическая реакция организма. Ну, а теперь скажи, сколько она уже длится? Полгода? Год? Ты только что отправил свою любовь в руки главного красавчика университета. Это что, логично, по-твоему? Компренде теперь, сто восемьдесят пять?!

Клаус молчал, потупив взгляд, и изо всех сил старался понять, что же он натворил, с усилием анализируя последние пять минут. А затем вдруг подскочил с места, поспешно кладя тетрадь в рюкзак.

– Эй! Ты куда? – следя за его торопливыми движениями, поинтересовался Кай, чуть привстав, опираясь на подлокотники.

– Я такой идиот! – выпалил Клаус, закидывая рюкзак себе на плечо.

– Я знаю, – хмыкнул Паркер, вновь расслаблено откинувшись на спинку кресла, не веря своим ушам и глазам, поражаясь тому, что до него наконец дошло.

– Я должен догнать её и сказать обо всём.

– Неужели, – довольно проговорил Кай, высыпая оставшиеся на дне крошки чипсов себе в рот и смотря ему вслед, а затем достал телефон из кармана, тыкая на кнопку «вызов», – Бон-Бон, я свою часть миссии выполнил. Теперь тебе осталось убедить Кэролайн в том, что ей по силам вытерпеть заскоки этого высокоинтеллектуального придурка.

========== Until we go down (Клаус/Кэролайн) ==========

Удушливый запах крови, режущие сердце болезненные крики Кола, давящее на плечи отчаяние и дикий страх за жизнь каждого в этой комнате, заставляли её сердце разрываться, превращаясь в болезненные и кровоточащие ошмётки. Слёзы застыли в глазах, так же как и немой вопрос, брошенный с таким отчаянием и грустью на него.

Он стоял в стороне, смотря на свою умирающую в муках семью, слыша этот противный звонок телефона, вибрирующего в его кармане. Но Клаус не в силах был пошевелить и рукой, содрогаясь от приступа боли, что раздирала всё внутри. Перед глазами так и стоял образ того мальчишки, которого он взял под свою опеку годы назад, вкладывая в него частичку себя.

Очередное желание стать значимым хоть для кого-то, обернулось полным крахом его семьи, его кропотливо выстроенной империи и, вполне возможно, что и его жизни. Не может быть слабым, не может показать свою боль, не может… и так отчаянно не хочет. Жаждет быть в их глазах тем, кто без сомнений всё исправит. Вот только особый яд оборотня стремительно распространяется по венам братьев, старинное проклятие отравляет разум одной сестры, в то время как другая медленно умирает от дряни, что вколола ей одна из подручных Марселя. Он должен собраться, должен быть тем Клаусом Майклсоном, что сеял ужас, но сейчас этот самый ужас захватил его полностью, мешая мыслить хладнокровно, расчётливо и безжалостно.

А телефон всё звонил и звонил, вынуждая его прикрыть на миг глаза, в попытке унять свой собственный страх, прежде чем всё же ответить сестре, которая настойчиво пыталась с ним поговорить, находясь в логове врага, изо всех сил стараясь повлиять на его протеже, вовсе не боясь уже за свою жизнь. Только не после увиденного. Только не после того, как человек, которого она любила своим нежным и доверчивым сердцем, подписал её братьям и сестре смертельный приговор. Вновь предательство, вновь боль и вновь разбитое сердце. Состояние уже ставшее ей привычным, но всё ещё таким болезненно мучительным.

– Слушаю, – напряжённо выдохнул он, встречаясь взглядом с Кэролайн, которая прислушивалась к каждому их слову, прислонившись к стене в поисках опоры для дрожащих от напряжения ног, с застывшим вопросом в глазах: что же будет дальше? Да и будет ли вообще это дальше? Или это всё? Конец их короткой, но такой удивительно яркой, сказки.

– Я сумела уговорить Марселя на суд, – сбивчиво принялась говорить Ребекка, отчаянно стараясь найти укромный уголок в доме, который так безжалостно и ненавистно крушили их враги, совсем позабыв о той мощи, что раньше была у первородных, позабыв о грозности великой фамилии и их владельцев, лишь имя которых прежде сеяло панику в сердцах.

С каждым сказанным словом Ребекки, с каждым едва заметным движением его головы, меняющимся взглядом любимых глаз, становилось ясно, что это конец. Он согласен. Согласен на всё, лишь бы их спасти. Ведь семья превыше всего. Всегда и навечно. Старинная клятва – такая тяжкая ноша, но такая правильная, необходимая.

И больше не было смысла терпеть, сдерживаться и показывать свою силу, крепость уже сломленного духа. Кэролайн больше не могла устоять на ногах, соскальзывая вниз по стене, задыхаясь от слёз и боли, безжалостно разрывающей её сердце. Мысль, что она потеряет его, когда только-только сумела обрести, отчаянно пульсировала в голове, отдаваясь вспышками боли в каждой клеточке её тела. Почему же ей так не везёт? Почему она постоянно теряет любимых?

Слёзы жгли кожу похуже вербены, а боль в сердце была гораздо сильнее, чем от острого кола, который стал бы сейчас её спасением. Таким желанным избавлением от всего этого. Выхода нет, на этот раз это конец и больше нет шансов выжить. Все они обречены, даже она. Хоть связь и разорвана. Но Кэролайн то с ним связана была куда более важными и крепкими узами, чем магическая родословная. Запутанная и древняя, разломанная на миллионы осколков, что вонзились сейчас в их спины. Так подло, так низко и так безжалостно.

– Кэролайн, – голос Клауса раздался так близко, вынуждая её всхлипнуть и порывисто обнять его, крепко-крепко прижимаясь к любимому мужчине, чьё сердце тревожно билось в груди.

Она знала, что ему страшно. Знала, что он должен уйти на этот дурацкий суд. Знала, но просто не могла себя пересилить, всё крепче и крепче цепляясь за него, горько всхлипывая на его груди, цепляясь пальцами за ткань его хенли и сжимая её на спине. Царапая чуть ногтями кожу его шеи, она едва касалась мягких волос, что так любила перебирать по утрам, смотря на его умиротворенное, ещё сонное лицо, неизменно озаряющееся лукавой улыбкой, обнажающей совсем мальчишеские ямочки на щеках, к которым она неизменно прикасалась губами.

– Я должен идти, Кэролайн, – он с жадностью вдыхал запах её кожи, мечтая что б хоть оттенок, хоть одна нота этого аромата осталась на нём, придав ему сил там, на казни, вовсе не на суде.

– Нет, прошу, – она отчаянно замотала головой из стороны в стороны, ещё крепче цепляясь в него, совершенно не обращая внимания на взгляды его семьи.

Они тоже хотели что б Клаус сбежал, хотели для него спасения, но он был их единственной надеждой выжить. И это был словно замкнутый круг. Такой болезненный, порочный и до жути неправильный. Но таковы правила. Либо всё, либо ничего.

Либо к концу дня все Майклсоны будут мертвы, либо всё же сумеют выжить, приняв свою участь и позволив себе быть слабыми, униженными в глазах врагов. Нужно лишь выжить Клаусу, но это было сродни какому-то чуду. Ведь Бойня, заполненная доверху его заклятыми врагами, съехавшимися с разных уголков страны, так поэтично станет последним аккордом того грандиозного спектакля, что затеял Марсель, ослепленный эгоистичным желанием захватить власть. В очередной раз показать своё вновь обретённое, лишь по счастливому стечению обстоятельств, могущество. Убийство людей, что дали ему второй шанс, что сделали его тем, кто он есть; людей, что дали ему семью, кров и бессмертие, которое он так отчаянно жаждал – всё это он превратил в извращённое представление, упиваясь своим положением. И от этого становилось ещё больнее, нежели если б это был Люсьен или Тристан. Да кто угодно, но только не тот, кто был ему сыном.

– Кэролайн, я должен, – терпеливо принялся пояснять Клаус, обхватывая ладонями её лицо и стирая дорожки слёз, запоминая каждый сантиметр белоснежной кожи, каждую крапинку голубых глаз, мысленно уже прощаясь с той, кто показал ему свет; пусть и не надолго, но позволив побыть ему счастливым, – Позаботься о них, – бросив короткий взгляд в сторону дочери и стоящей у манежа Хейли, обхватившей себя руками и потупившей взгляд, твёрдо и так уверенно произнёс Майклсон, запирая свои страхи глубоко внутри себя.

– Клаус, не уходи, – умоляющий шёпот всё срывался с её губ, а глаза утопали в слезах, всё скатывающихся по её щекам непрерывным потоком.

– Я должен. Слышишь, Кэролайн? Я должен спасти свою семью. Пообещай, что не останешься здесь, что не станешь мстить Марселю. Не сейчас, родная, – отчаянно приникая к её губам, он впервые не чувствовал сладость, утопая в её горьких слезах, не менее горьком отчаянии и страхе, слыша беспокойное биение её сердца, мысленно уже прощаясь.

Он готов был всё поставить на кон, включая свою жизнь. Либо всё, либо ничего. И она должна была его поддержать; должна быть на стороне Хейли и Хоуп; должна дать ему обещание, чтобы он был спокоен и знал, что самые дорогие ему люди целы. Что они живы и вдали от всего этого кровопролития и войны, в которое оказались втянуты лишь из-за связи с ним. Фамилия Майклсон стала проклятием.

– Обещай мне! – в отчаянии воскликнул Клаус, крепче сжимая её хрупкие плечи, чуть встряхивая девушку, бившуюся в самой что ни на есть настоящей истерике.

– Обещаю, – закивала головой она, громко и надрывно всхлипнув, когда Клаус с силой разжал её пальцы, всё это время мертвой хваткой цепляющиеся за его плечи, и направился к двери, остановившись всего на миг, коснувшись маленькой ладошки дочери, невесомо и мягко, встречаясь с ничего непонимающим детским взглядом и ощущая острый укол в области уже давно мёртвого сердца.

А затем резко сорвавшись с места, он продолжил прерванный путь, уходя быстро, так невыносимо быстро, будто вода утекая сквозь пальцы, забирая с собой и её жизнь. Добровольно пошёл на растерзание своей же кровной линии, ополчившейся против своего создателя. Они словно акулы, почуяв кровь и ощутив свой краткий миг превосходства, накинулись на них с агрессивными укусами, раня и уничтожая то былое могущество. Ослепленные местью, жалкие, слабые, ничтожные, но всё же сумевшие пошатнуть власть первородных.

Она вновь закрыла глаза, не слыша ничего, попросту не желая этого. Игнорировала ходящую вокруг дочери Хейли, игнорировала Фрею, так яростно отдающую свои последние силы, трудящуюся над мудреным и древним заклинанием. Не слышала агонию Кола, заходясь в своей собственной, медленно сгорая в огне от этого дикого ожидания. Мечтала поскорее узнать исход и в то же время так яростно желая его отдалить.

И когда раздался долгожданный звонок, то Кэролайн испуганно вздрогнула, поднимая до этого опущенную низко-низко голову, прислушиваясь к взволнованному голосу на том конце. Нервный вздох сорвался с её губ от осознания, что это ожидание закончилось. Получилось. У них получилось.

Клаус пока жив. Вот только ключевым здесь было слово «пока». Марсель в любую минуту мог передумать, мог решить избавиться окончательно от своего наставника. Находясь неизвестно где, Клаус претерпевал дикие муки магического клинка, а она как назло помнила своё обещание уехать. Бросить его, пока он тут, пока мучается и сгорает в магически созданной агонии, горя в своём личном аду из самых больших страхов. Она просто уедет и всему виной эта чёртова клятва, которую она не могла не дать. Она не могла не сказать этих болезненных слов, зная, что ему это было отчаянно нужно услышать.

Выбора не осталось и Кэролайн с силой прикусила губу, чувствуя привкус собственной крови во рту, принимая неизбежное, принимая и задыхаясь от этого выбора, отчаянно борясь с желанием отключить чувства. Лишь бы больше не ощущать этого огня. Безжалостного, выжигающего всё внутри.

И так некстати разум нашёптывал, что он-то клятву данную ей так и не сдержал. Вернулся в Мистик-Фоллс, когда был ей так отчаянно нужен. Молча, ничего не спрашивая, просто крепко прижал к себе, позволяя ей разделить с ним свою боль, вырывая из её тесных оков. Быть может, теперь настала её очередь и она должна сделать то же самое для него?

Майклсоны пали, но не погибли, а значит… это ещё не конец.

========== Icy jealousy (Клаус/Кэролайн) Nc-21 ==========

Ей ещё никогда не было так страшно. Стоять перед ним, таким озлобленным, источающим свою животную опасность и волчью угрозу, которая отдавалась импульсом в каждой клеточке её тела. Совершенно непривычно было наблюдать за тем, как его губы скривились в презрительной усмешке, а пальцы с силой сжали бутылку виски, кроша её на мелкие осколки, совершенно не обращая внимания на кровоточащие следы, которые они оставляли за собой, вспоров его ладонь.