Текст книги "Christmas Miracle (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Не хотелось абсолютно ничего. Наряженная ёлка вовсе не вызывала в ней чувства восторга, так же как и зажженный камин, наполнивший гостиную теплом и успокаивающим треском дров. Их идеальная гостиная, которая раньше вызывала ощущение умиротворения и поднимала настроение, теперь стала холодной клеткой, хранящей в себе самые приятные воспоминания, ставшие вдруг такими отчаянно болезненными.

Налив себе очередной бокал красного вина, Кэролайн небрежным движением пальцев смахнула слёзы со своего лица и задёрнула массивные шторы, лишь бы не видеть чистое небо; лишь бы потеряться во времени и просто посидеть в тишине. Весь день телевизор и радио будто бы издевались над ней, только и говоря о празднике и семейном тепле, давая эти чертовы рецепты для праздничного ужина, пристав со своими способами запекания индейки. Каждая строчка в интернете была словно напоминанием ей о том, что в этом году Рождество стало для неё пыткой. Пыткой самым ненавистным ей одиночеством. А ведь раньше всё было по-другому…

Раньше был звонкий смех, крепкие объятия, пылкие поцелуи и грандиозные планы на будущее, которое их ждало вместе. Они всегда проводили вечер Рождества только вдвоём, а с утра навещали его семью, их общих друзей и её маму. Вот только не осталось теперь и следа от былого счастья. Всё прошло, как проходит детская и наивная вера в Санту, который обязательно принесёт мешок подарков и подарит чудо.

Залпом осушив содержимое бокала, Кэролайн вытерла тыльной стороной ладони остатки сухого вина с тонких губ и поставила его на кофейный столик, устало садясь на мягкий диван. Подтянув колени к груди, она уткнулась в них лицом, жалобно всхлипывая и сходя с ума от этого проклятого одиночества. Она уже позабыла, каково это.

До встречи с Клаусом она часто ощущала себя никому ненужной в компании друзей, считала это обыденностью; считала, что не достойна быть в центре. И только встретив Клауса, она поняла что ошибалась, ощутила себя единственной и действительно счастливой… по-настоящему любимой. Бурный роман, переросший в брак, всегда вызывал удивление у её друзей. Да и у неё самой, честно признаться. Вот только эта сказка не могла быть вечной, поэтому и настал её логичный, крайне реальный и печальный конец.

Прошёл почти год с тех пор, как их семейная жизнь рухнула окончательно, развалившись словно карточный домик, оставив после себя лишь хрупкие руины, под которыми было погребено её разбитое сердце и глупые мечты о бесконечности их любви. Просто устала уже от его частых разъездов, непонятных командировок и нежелания говорить о детях. Жутко устала. Ей уже исполнилось двадцать шесть, и Кэролайн так отчаянно хотелось дарить свою любовь маленькой крохе, которая будет восторженно на неё смотреть, неловко ощупывая крохотными пальчиками её лицо. В её мечтах белокурая малышка была так похожа на него – любимого мужчину с обаятельными ямочками на щеках и удивительным, зелено-голубым цветом глаз.

Но Клаус в ответ всё неустанно повторял, что сейчас неподходящее для этого время. Сейчас у него много работы, предстоит несколько крупных сделок, из-за которых он больше года будет в постоянных разъездах. И этот год перерос в три. Работа стала куда важнее их семьи и будущего, о котором она так мечтала. Да, быть может, это было и наивно, но ей хотелось иметь свою уютный домик с белым забором, любящего мужчину рядом и несколько детишек.

Услышав шорох у входной двери, она замерла, медленно поднимая голову и внимательно прислушиваясь к звукам. Кто-то вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул влево и медленно открыл входную дверь, впуская в дом поток холодного зимнего воздуха, который она тут же ощутила своей разгорячённой кожей. Сердце ускорило свой ритм биения в несколько раз, беспокойно застучав в груди.

Болезненное ожидание и совсем тихие шаги, которые были всё ближе. И вот он показался на пороге в гостиную, хмурым взглядом осматривая почти пустой графин с вином на столе, задёрнутые шторы, погрузившие комнату во мрак, и рождественскую ёлку, наряженную, но так и не зажжённую. Наконец, он остановился на её лице, на голубых глазах, наполненных слезами, и чуть подрагивающих губах, ясно дающих понять её состояние. На грани истерики.

– Клаус, – выдохнула его имя она, не веря своим глазам; не веря что всё это правда, ведь совсем не ожидала увидеть почти бывшего мужа на пороге их дома.

Он точно не был иллюзией или последствием выпитого вина. Он не был сном или прекрасным миражом. Её всё ещё муж и вправду был здесь, стоял перед ней, уставший и крайне взволнованный. Это чувствовалось по его напряжённой позе и привычке нервно постукивать указательным пальцем по бедру.

Подойдя к ней ближе, Клаус осторожно присел на диван, просто молча смотря на неё, вглядываясь в её лицо и впитывая в себя всю ту боль, что она источала собою. Слов вовсе не было. Он не знал как начать и что говорить, проклиная свою несусветную глупость.

– Почему? – её голос чуть дрогнул, но Кэролайн упорно продолжала смотреть на него, не в силах отвести настороженный взгляд, ощущая, как его холодная ладонь коснулась её руки неуверенно и ласково, будто бы он боялся что она сейчас его прогонит.

– Я скучал, – признался Клаус, мягко улыбнувшись ей, чуть придвинувшись ближе. – Не могу больше без тебя.

Она с силой прикусила нижнюю губу, потупив взгляд, и постаралась подавить рвущиеся наружу рыдания. Просто не верилось. Не верилось, что он и вправду здесь, что скучал. Это было удивительно прекрасно, но в то же время и мучительно больно. Что если это просто прощание? Что если он приехал только потому что они всегда вместе встречали Рождество? Что если это их последний день вместе, а потом они всё же разведутся и станут чужими людьми?

Клаус мягко коснулся пальцами её щеки, стирая следы слёз, отчего-то чувствуя себя увереннее, понимая, что это самое правильное решение в его жизни. Он должен был сюда приехать, должен был закончить всё это. Им вместе было удивительно хорошо и временами невыносимо плохо, но разлука была ещё более худшим кошмаром.

– Почему именно сегодня? – дрогнувшим от переживаний голосом, осторожно поинтересовалась она, нерешительно подняв на него взгляд, ожидая ответа и совсем не зная, что он скажет.

Было ясно лишь одно – сейчас всё решится, сейчас будет либо окончательная жирная точка, либо прекрасное многоточие их собственной вечности.

– Это ведь наш праздник, Кэролайн, – грустно усмехнулся Майклсон, крепко переплетая их пальцы, ощущая, как дрожат её руки, – Только наш. Я и так уже провёл без тебя день благодарения, день рождения братьев Сальваторе и Ребекки, даже день святого Валентина. Но Рождество… я не мог провести его вдали от тебя. Без тебя это уже не Рождество.

Повисло молчание, такое, что слышно было движение стрелки часов, треск дров и звук усиливающегося ветра, принёсшего с собой ещё больше снега. Глаза в глаза, взгляд вместо слов и касания вместо признаний. И этого было достаточно. Даже больше, чем она смела мечтать.

Кэролайн решительно подалась вперёд, обвивая его шею руками, крепко прижимаясь к его сильному телу и утыкаясь лицом в его плечо; крепче цепляясь в ткань его хенли с отчаянием. Вдыхая знакомый запах парфюма, она поняла, что дико соскучилась по всему этому. Ей не хватало вот таких вот объятий, его тепла и ласковых прикосновений. Совсем невесомых, но таких ценных и значимых для них.

– Я люблю тебя, – прошептал Клаус, обхватив ладонями её лицо, с усердием стирая всё скатывающиеся по её бледным щекам слёзы, вынуждая её вдруг широко улыбнуться и облегчённо вздохнуть.

– Я тоже тебя люблю, – поспешно ответила она, позволяя его губам скользить по её лицу, сцеловывая соленные капли её боли, и едва касаться её губ невесомыми поцелуями, наполненными такой безграничной нежностью, что сердце приятно сжалось и наполнилось согревающим теплом.

– Кэролайн… – нерешительно начал Клаус, чуть отстранившись от неё, неотрывно смотря в её голубые глаза.

– Да? – немного насторожилась она, уловив тот страх, что он тщательно старался скрыть; вот только это было невозможно, она давно научилась распознавать его эмоции, впрочем, как и он её.

Майклсон вдруг поднялся на ноги, вызывая у неё чувство растерянности, и скрылся на пару секунд в прихожей, а затем вернулся в гостиную, садясь вновь рядом с ней на диван. Немного помедлив, он достал небольшую коробочку из-за спины, перевязанную очаровательным розовым бантиком, и протянул её жене, немного дрожащими от волнения руками.

Кэролайн удивленно приняла подарок из его рук, не понимая причины такой нервозности и совсем не зная что ожидать от этого. Она поспешно развязала ленту и заглянула внутрь, ошарашенно замерев, и ощутила, как весь кислород покинул её лёгкие, а глаза вновь наполнились слезами.

– Боже мой, – приложив ладошку ко рту, изумленно прошептала она, вынимая из коробочки совсем крохотные розовые пинетки; такие очаровательные и наполненные глубоким смыслом. – Т-ты… это то… то о чём я думаю?

– Я хочу, чтобы мы были семьей, – Клаус согласно кивнул, понимая, что не нервничал ещё так никогда прежде, – Хочу твою маленькую копию, Кэролайн. Дай мне… нам шанс. Давай всё начнём заново?

Она просто смотрела на него, ощущая вновь то самое тепло, согревающее душу; то самое тепло, что всегда сопровождало её с ним. Мигом сократив расстояние между ними, Кэролайн вновь обвила его шею руками, приникая к его губам с долгожданным поцелуем и передавая все те чувства, что накопились в ней за время их долгой – невыносимой – разлуки. Поцелуй вышел отчаянным и горьким, но в то же время с привкусом надежды, былой нежности и той самой любви, всё это время жившей в их сердцах.

Чуть приподняв её, Клаус пересадил её к себе на колени, вынудив его оседлать. Нетерпеливо блуждая ладонями по её спине, ягодицам, талии, зарывался пальцами в волосах и с трепетом вспоминал, каково это ощущать себя вновь живым. Именно она была его домом. Ни квартиры, ни особняки, ни любимая работа, а лишь она. Её глаза, мягкая улыбка, ласковые прикосновения и нежный голос возрождали его.

Неосторожно сдвинувшись в сторону, он вдруг ощутил, что теряет равновесие и неожиданно рухнул вниз, приземляясь на мягкий, пушистый ковёр, утянув за собой и жену, вырвав из неё громкий испуганный визг. Приземлившись сверху на Клауса, вызывая его болезненный стон и довольную улыбку, она вдруг заливисто засмеялась, утыкаясь лицом в его грудь, слыша его тихий смех и ощущая, как он крепче обнял её, бережно прижимая к себе. И это было прекрасно, будто бы вернулась недостающая частичка её души, наполнившаяся согревающим светом.

Рождество и вправду творит чудеса.

========== You’re a mean one, Mr. Grinch-Mikaelson (Клаус/Кэролайн) ==========

Раздавшийся стук в дверь был уж точно не тем, что он ожидал услышать этим вечером. Но поспешил всё же ко входу в дом, лишь надеясь, что это не его взбалмошная сестра, всё же приехавшая к нему без предупреждения, как и грозилась сделать это сотни раз за последние две недели.

Вот только стоило ему увидеть ту, кто стоял сейчас на пороге его дома, чуть подрагивая от холода, как он искренне пожелал, чтобы это всё же была его сестра, а не настырная и абсолютно непоколебимая в своём невыносимом позитиве Кэролайн Форбс. Потому что на поведение сестры у него всё же выработался иммунитет, а вот на Форбс… вряд ли вообще существует на земле что-то, что способно ему помочь вытерпеть её заряд раздражающей энергии.

Она, едва завидев его, недовольно прищурилась на миг, прежде чем расплыться в широкой улыбке, и без какого-либо приветствия прошла в дом, чуть задев его плечом и обдав своим тёплым ароматом чего-то кофейного. Или, быть может, шоколадного, спасающего вмиг от порывистого ветра, принёсшего с собой крупные хлопья снега, вмиг растаявшего на его коже. И как ей удаётся всегда быть такой солнечной и… тёплой?

– Бензина не хватит, чтобы доехать до города, – она кивком головы указала на машину, припаркованную возле его дома, снимая при этом свои вязаные перчатки ярко-красного цвета, – Я тут петляла по этим сугробам около часа, потому что какой-то олень оставил машину на повороте и я не смогла там проехать. И это явно был не один из прислужников Санты.

А в этот миг Клаус всё так же стоял на месте и не находил слов для ответа, смотря на неё с искренним изумлением и не понимая какого черта вообще Форбс тут делает, пока спустя пару секунд она наконец не удосужилась пояснить, что решила переждать здесь, пока за ней не приедет Ребекка или Марсель, которого его сестричка явно и пошлёт в эту глушь. Что-то сомневался он, что она вдруг сядет за руль в такой-то час. Наверняка, уже готовится к празднику, примеряя тысячное платье у зеркала и вынося этим всем мозг.

– Могу перелить часть бензина из своей машины, – коротко сказал вдруг Клаус, слыша в ответ тихое фырканье, так свойственное её ребяческим повадкам, что лишь становятся куда масштабнее в преддверии праздников.

– Ну спасибо, – она по привычке закатила глаза и захлопнула дверь, ясно давая ему этим жестом понять, что от неё он так просто не отделается. – Ты чёртов Гринч, Майклсон, – осуждающе произнесла после Кэролайн, старательно пытаясь поймать равновесие и снять сапог, при этом сдувая прядь светлых волос, лезущую так некстати в глаза, – Странно, что собака у тебя не по кличке Макс. Так был бы полный комплект. И мне бы всерьёз пришлось придумывать миссию по спасению Рождества.

– Поверь, дорогуша, твоя миссия была бы провальной, – парировал Клаус, задумавшись в этот миг о том, есть ли на свете хоть кто-нибудь невыносимее Кэролайн.

И прежде чем кто-то из них сумел сказать хоть слово, послышался лёгкий топот лапок, сопровождаемый радостным лаем, который она приняла с широкой улыбкой, куда более яркой, чем был удостоен он. Впрочем, и радость у его золотистого ретривера по поводу прихода Кэролайн была уж точно куда больше, чем у него.

– Почему ты не любишь Рождество? – недоумевающе спросила она, тут же присаживаясь на корточки и с лёгким смешком встречая попытку пса лизнуть её нос в качестве приветствия.

– Я не люблю этот чёртов спектакль с псевдо сладкими улыбками и миллионами отвратно милых слов, половина из которых и не правда даже, – недовольно пробормотал он в ответ, осуждающим взглядом смотря на пушистого предателя, что готов был на задних лапках перед ней прыгать, лишь бы она погладила его подольше.

– Привет, Арчи. Привет, малыш, – сладким голоском проговорила она, опять расплываясь в ослепительной улыбке, – Ты слишком мил для этого злыдня, – стрельнув в Клауса недовольным взглядом, Кэролайн вновь обратила всё своё внимание на пса и на его мягкую золотистую шёрстку, слыша довольный скулёж в ответ на свои действия.

Уж этого хвостатого малыша она была действительно рада видеть. Потому что от него не исходил волнами негатив, убивающий и вовсе какое-либо желание говорить о празднике или о чем-то приятном. Ведь никого ворчливее, чем Клаус, она за свою жизнь и не встречала. Хотя в детстве думала, что этот титул больше подходит консервативному Элайдже, который и впрямь умел веселиться, оказывается, когда это было нужно.

– Сколько можно просить тебя не называть его так? – сказал Клаус устало, но крайне обозлено, – Он Цербер!

– То что ты сущий дьявол, не делает его Цербером, – парировала мигом Кэролайн, изо всех сил сдерживая порыв закатить глаза или, что ещё лучше, как следует треснуть его чем-нибудь, в надежде что случится рождественское чудо и в нем вдруг проснётся дух праздника, уснувший самым крепким сном, по всей видимости.

Оглядевшись по сторонам, она прошла в гостиную, замечая, что здесь ничего и не изменилось с тех пор, как были они тут с Беккой в последний раз, когда им едва стукнуло по семнадцать и они решили устроить себе небольшой отпуск от предстоящих выпускных экзаменов. Здесь было так же уютно, как она и помнила. Вот только было всё же громадное «но».

– Ты даже ёлку не поставил? – она подозрительно прищурилась, взглянув на него, искренне надеясь, что всё это обман зрения или, что местом для напряжённой ёлки или хоть одного чертового носка, он выбрал кухню или столовую.

– Зачем? – недоуменно отозвался Клаус, садясь на диван.

А Кэролайн готова была в этот миг и впрямь пустить в ход подручные средства, потому что как можно вообще быть таким чёрствым? Как можно не хотеть отмечать Рождество? Как можно вообще пройти мимо всех этих переполненных полок и ярких витрин, так и вызывающих восторженную улыбку и чувство скорого праздника?

– Может есть хоть горячий шоколад? – сделав глубокий вдох и сосчитав несколько раз до десяти, как можно спокойнее спросила она, – Я замёрзла.

– Нет, – коротко отозвался Клаус, взглянув на настенные часы и прикинув мысленно, через сколько же приедет за ней Марсель.

И не то чтобы компания Кэролайн его так раздражала, просто уж очень не хотелось вновь выслушивать целый список прелестей Рождества и празднования его с самыми близкими людьми. А зная её, этого было ему никак не избежать.

– Так давай сделаем! – воскликнула раздраженно она, сорвавшись на тихое рычание, – Добавим маршмэллоу и сядем у камина.

– Дров нет, – Клаус пожал небрежно плечами, пряча улыбку в уголках губ от того, как очаровательно она нахмурилась в ответ на это заявление, будто бы пытаясь понять, как вообще такое возможно, – Как и маршмэллоу.

– Ты точно Гринч, – ошарашено произнесла она, стараясь переварить тот факт, что у этого человека в доме нет абсолютно ничего, что напоминало бы о грядущем празднике, – Мой персональный. Потому что отнимаешь все атрибуты Рождества!

– Не надо было ездить рядом с моим домом.

Кэролайн ещё крепче сжала пальцами мягкую ткань свитера, прикидывая, сильно ли разозлится Бекка, если она придушит её брата шарфом, который та ей и подарила.

– Уж прости, что я возвращалась от Стефана и Елены, – процедила сквозь зубы Кэролайн, пронзая его гневным взглядом исподлобья, – Нормальные люди ездят друг к другу в гости и обмениваются подарками.

– Так они наконец сошлись? – уточнил Клаус, не в силах скрыть удивление, мелькнувшее во взгляде.

Уж такого он точно не ожидал. Во всяком случае, не ближайшие пару месяцев, потому что со времени их разрыва прошло не так уж и много. Обычно, этот период молчания и мнимого равнодушия у них длился подольше.

– Да, – подкрепила она слова кивком, – Кстати, это тебе, – достав из сумочки небольшую коробку, обвязанную красным бантиком, Кэролайн вручила её ему, одним лишь взглядом давая понять, что не стоит отказываться.

Клаус же в ответ обречённо вздохнул, послушно принимая из её рук подарок и распаковывая его под её ликующий взгляд. И вот как ей отказать вообще можно? Да и стоит ли пытаться? Она скорее сломает ему руку и всё равно вложит в неё подарок.

Взглянув на содержимое коробки, он лишь усмехнулся, доставая небольшую бело-красную фигурку и нажимая на небольшую кнопку сбоку.

– Храпящий Санта-Клаус? – усмехнулся скептично Клаус, взглянув вновь на Кэролайн.

– Это успокаивающий звук! – она и впрямь едва не топнула ногой, недовольно нахмурившись в ответ на его реакцию, – Смотри, как он горит, – приблизившись к нему, она присела на корточки у дивана, касаясь пальцами прозрачного местечка, где был животик Санты, – Такие разные цвета и этот лёгкий шум воды с блёстками.

Она крайне быстро отбросила угрюмый вид, с улыбкой наблюдая за тем, как мини-ночник меняет цвет, а блестки раз за разом подхватывает вода, вынуждая заворожено следить за яркими переливами. Вот только ему было плевать на них, Клаус отчего-то не мог отвести взгляд от её улыбки и восторга в голубых глазах, когда она решила взглянуть ему в лицо снизу вверх, ожидая, очевидно, его не менее бурной реакции.

– Мило, – пробормотал он вдруг, выключая ночник и откладывая его в сторону, чтобы сбросить с себя это странное наваждение, больше похожее на приятное тепло, растекающееся по телу и концентрирующееся отчего-то в области сердца.

– Эгг-ног хоть сделать можем? – закатив глаза от его обыденной реакции старого ворчуна, она постаралась перевести тему, зная, что вряд ли добьётся от него хоть улыбки в этот день.

Разбираться в причинах его странного поведения было бесполезно, равно как и постараться вытащить его из этого дома, в котором он так старательно прятался каждый раз, когда приближалась заветная дата.

– По моему собственному рецепту, – таинственно произнёс вдруг Клаус, скрываясь прытко на кухне, пока она старалась поудобнее устроиться на диване, сетуя мысленно на то, что в доме слишком жарко, а вязаная ткань свитера будто начинает душить.

Спустя пару минут появился Клаус, и она не могла не заметить его хитрую усмешку, с которой он протянул ей стакан, вызвавший вновь тихое фырканье. Уж точно решил над ней поиздеваться! Других объяснений такому поведению и не было просто.

– Всё? – вздернув вопросительно бровь, произнесла она недовольно, – Чистый виски и есть эгг-ног? Ты невыносим.

Она с весьма злобным выражением лица покрутила стакан в руках, прежде чем поставить его на столик с тихим стуком и перевести на него тяжкий взгляд, искренне надеясь, что проснётся в нем совесть. Хоть на краткий миг. Потому что нельзя быть таким чёрствым к главному празднику года!

– Если так хочешь, могу сыпануть туда сахар, – как можно любезнее предложил он, вновь устраиваясь на диван и делая небольшой глоток алкоголя, прикрывая на миг глаза от терпкого вкуса.

– Обойдусь, – фыркнула она в ответ, – Хотя нет, Майклсон. Я более чем уверена, что где-то в твоей пещере отчуждения есть ёлка!

– Есть, – подтвердил он крайне спокойно, вновь отпивая виски, – В мусорном баке за домом.

Ну нет, это уже слишком!

Кэролайн едва сдержалась от того, чтобы не запустить в него злосчастным стаканом за такую низкую издёвку. И на языке уже крутилась куча нелицеприятных слов, вот только они все исчезли, стоило ей взглянуть на него чуть пристальнее и подумать о том, что он ведь будет совсем один в этот праздник, если она уедет.

– То есть… ты и впрямь настроен просидеть здесь всё Рождество? – Кэролайн была сейчас как никогда серьёзна, надеясь, что, быть может, если приложить чуточку усилий, то он согласится поехать отмечать, – Бекка, между прочим, устраивает вечеринку для близкого круга. Там будут все наши друзья.

– Наши? – Клаус взглянул на неё с ощутимым сомнением во взгляде, изгибая губы в лёгкой усмешке.

Что ж, он был прав. Это не признать Кэролайн не могла.

– Ладно, там будут мои друзья, – с лёгким кивком произнесла она, – И Кола, и Бекки…

– Так я там что тогда забыл?

– Клаус… – Кэролайн резко осеклась, понимая, что у него и друзей-то особо нет, с которыми ему бы просто-напросто захотелось провести этот день, – Я поняла. Хорошо. Но ты не можешь встречать Рождество один! Арчи не в счёт, – тут же добавила она, выставив указательный пальчик грозно вперёд, проследив за его взглядом.

– Цербер, – пробормотал устало Клаус, отпивая вновь виски.

И воцарившееся на несколько минут молчания было крайне плохим знаком, он понял это сразу, даже не удивившись тому, как она прытко после вскочила с дивана.

– Решено, я остаюсь здесь, – она несколько раз даже кивнула, стараясь то ли себя убедить в правильности решения, то ли показать ему, что это и не обсуждается даже, – И у нас будет нормальное Рождество!

Спорить с ней было уж точно бесполезно, Клаус уяснил это ещё в тот день, когда только познакомился с новой подругой Бекки, которую та со счастливой улыбкой привела домой лет в десять. И ему бы хотелось сказать ей в этот миг, что её глупые попытки навязать ему эту предпраздничную радость никакого успеха не возымеют, но попросту не смог произнести и слова. Потому что Цербер – ладно, он даже согласен был назвать его Арчи разок, всё же этого пса они выбирали вместе с ней – так весело вилял хвостом, ходя за ней попятам, а голубые глаза Кэролайн сверкали таким восторгом, который вряд ли способны повторить даже самые ярки огни гирлянды. Ей нужен был этот праздник, она любила его всем своим сердцем, наслаждаясь предпраздничной суетой и ведя себя, как всё ещё маленькая девочка, желающая получить поскорее подарок, вручив в ответ свой.

И наблюдая за тем, как она скрупулёзно ищет хоть что-нибудь походящее на рождественские украшения, Клаус не смог сдержать улыбку, которую поскорее поспешил спрятать, уткнувшись взглядом в стакан, не заметив, как Кэролайн едва подавила радостный визг, заметив его реакцию. Её план по возвращению Рождества Гринчу ведь работает.

========== You’ve been a bad girl Nc-17 (Клаус/Кэролайн) ==========

Вновь скользнув по ней пристальным взглядом, Клаус сделал очередной глоток прохладного шампанского, отнюдь не помогающего выкинуть из головы всё то, что он хотел в данный момент сделать с Кэролайн, надевшей этот чёртов наряд. И кто надоумил только её примерить на себя образ эльфа? Да и с каких это пор эльфы носят такие короткие юбки с чёртовыми гольфами, так плотно обтягивающими изящные лодыжки и подчеркивающими изгиб стройных ног?

Боялся он даже представить, сколько ещё мужчин в этом помещении на неё глазеют, думая отнюдь не о Рождестве и имбирных печенюшках. Но, увы, их всех отсюда выгнать он не мог, равно как и запретить смотреть на Кэролайн. Обещал ведь ей сдерживать свои собственнические инстинкты, в ответ на которые она всегда так очаровательно злилась, боясь даже самой себе до конца признаться, что в глубине души ей нравится это. Вот только от Клауса скрыть это было и вовсе нереально. Можно подумать он не замечал, как учащается её сердцебиение в ответ на вспышку ревности, а тело невольно отзывается на его прикосновения, становясь таким податливым.

Ох, как бы он сейчас хотел оказаться с ней в их спальне, чтобы показать, как следует встречать Рождество, выжав из него максимум приятных впечатлений. Клаус скользнул бы неторопливо губами по коже её шеи, прежде чем провести языком по её нежно-розовым губами, пробуя поцелуй на вкус, зная, что он столь же сладок, что и чертова карамельная трость, оказавшаяся вдруг в её руках. И от вида её губ, сомкнувшихся плотно на бело-красной сладости, он готов был и вовсе простонать, каким-то чудом умудрившись не раздавить бокал в ладони.

И этими движениями она уж точно хотела свести его с ума, добавляя свою выходку в общий список шалостей! Ведь игнорировала начисто его сегодня целый день, уделяя всё своё внимание приготовлению вечеринки. Чёртов перфекционизм чёртовой Форбс. Сексуальной Форбс, которую он вскоре сделает Майклсон. Уж точно. Чтобы этот блондинистый эльф принадлежал лишь одному Клаусу. Тому, что без приставки «Санта» обходится весьма неплохо.

Она вдруг обернулась, будто почувствовав его взгляд на себе, и растерянно скользнула взглядом по сторонам, пока наконец не отыскала его, после игриво склонив голову набок и намерено медленно проведя языком по кончику карамельной сладости, уж точно дразня его этим. Знала наверняка ведь, что сейчас в его мыслях отнюдь не невинные размышления о празднике, пропитанном запахами хвои и мороза. Совсем наоборот. В теле ощущался всё нарастающий жар, а оторвать пристальный взгляд от её влажных губ было и вовсе невозможно.

Воображение весьма услужливо ведь подбрасывало ему другие – куда более жаркие – картинки, где не было и вовсе этого дурацкого приёма. А вместо её смеха, адресованного их общим друзьям, ему слышались её стоны и мольбы взять её. Так, как умеет лишь он. Властно, безудержно и самозабвенно, каждым своим касанием срывая с припухших губ жаркий и нетерпеливый вздох, перерастающий неизменно в сладостный всхлип после. И он уж точно заставил бы её заплатить за все эти издевательства…

Клаус залпом осушил бокал, лишь бы подавить неприятное ощущение сухости во рту, вызванное острой и яркой вспышкой возбуждения, отозвавшейся столь знакомым напряжением в мышцах. Поставив его после на столик с закусками, он нервным жестом поправил галстук, кажущийся в этот миг таким тугим и грубым, вызывающим едкое чувство удушения, и направился в её сторону, принимая поздравления извечно сухим кивком головы. В их паре вежливость и радушие явно достались Кэролайн. И он скорее был Гринчем сейчас, желающим как можно скорее похитить одного особого эльфа Рождества.

– Прошу прощения, – он натянуто улыбнулся её собеседникам, касаясь ладонью её талии и вынуждая прижаться к нему ближе, потому что ему просто необходимо было прочувствовать близость её тела в этот миг.

Во взгляде её голубых глаз тут же отразилось недоумение, которое она поспешила скрыть, покорно следуя за ним, лишь бы не давать лишнего повода для слухов. Их отношения и так долго обсуждали. И что-то ей совсем не понравилось его поведение. Ведь рассчитывала, что он просто поддержит её флирт, а не подойдёт так близко, обдавая своим чертовски одурманивающим запахом, обжигая после ленивым касанием ладоней, способных на столь многое… Мурашки прошлись вдоль её позвоночника и она крепче вцепилась пальцами в ткань юбки, силясь успокоиться и скинуть это наваждение.

– Клаус? Ты чего творишь? – недовольно пробормотала Кэролайн, натягивая усиленно на лицо улыбку и салютуя бокалом знакомым, стараясь попутно не разбить этот самый бокал об его голову.

Ведь он сейчас умело вёл её в сторону неиспользуемого на вечеринке крыла дома, оттесняя от гостей. И уж это, допустить было нельзя! Зря она что ли столько дней потратила на приготовлении вечеринки, чтобы эта самая вечеринка проходила без неё?! Вот только Клаус и вовсе не оставил никакого выбора, ловко забирая из её рук бокал и оставляя его на столе, отправляя туда же и карамельную трость.

– Требую от эльфа свой подарок, – он склонился к ней ещё ближе, слыша её нервный вздох в ответ, вызывающий лишь усмешку и сладостное чувство предвкушения на языке, куда более сладкое, чем привкус карамели, – Здесь и сейчас.

Открыв дверь в свой кабинет, он погладил ласково ладонью кожу чуть ниже её поясницы, подталкивая Кэролайн внутрь комнаты и мельком оглядываясь, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает. И не то чтобы его так уж это волновало. В конце концов, это его дом и его девушка, вот только вряд ли ей придётся по вкусу это.

– Ты шутишь? – возмутилась она негромко, всё же поддаваясь ему в этом, совсем-совсем не желая признавать тот факт, что она и сама подумывала покинуть гостей в его компании ненадолго.

Потому что как бы она не любила его мягкие хенли, пропитанные его особым запахом, вызывающим у неё чувство уюта, всё же в костюме он был определённо горяч. И как назло ведь касался непроизвольно пальцами галстука, к которому не особо-то и привык, напоминая ей раз за разом этим, как им пользоваться не по назначению. А это было куда чаще, надо сказать… впрочем, лучше и вовсе не вспоминать, как он ловко завязывает прочные узлы и шепчет на ушко совсем-совсем непристойные словечки.