Текст книги "Christmas Miracle (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

***

Мурлыкающий голос статной брюнетки, облачённой в атласное красное платье, что обтягивало её складную фигуру, заполнил собою практически каждый уголок этого небольшого бара. Чувственный тембр с едва заметным французским акцентом приятно окутывал многочисленных слушателей, пропитывая духом приближающегося Рождества.

Традиции обязывали проводить сам праздник с семьёй, в тишине уютного и тёплого дома, под треск дров в камине, взглядом на заснеженные улицы и поеданием праздничного ужина в узком кругу. Вот только снега до сих пор не было, а ведь осталось всего тринадцать часов до наступления праздника. И это не могло не расстраивать одну особу, которая встряхнула пальчиками свои белокурые локоны, мягко струящиеся по её оголенным покатым плечам.

В отличие от подруг, её волосы не были залакированы до тошнотворной идеальности, а макияж был вовсе не кукольный, совсем не следовавший веянию причудливой моды. Впрочем, Кэролайн никогда особо и не следовала тенденциям, предпочитая свой собственный – уникальный – стиль: начиная с внешнего вида и заканчивая крайне неприемлемым поведением, часто получающим осуждающие взгляды. С самого детства она была чересчур неусидчивой, стремящейся к тотальному контролю, яро желающей подминать под себя жизнь, а не плыть по её течению.

Её уже замужние подруги всё поглядывали на свои изящные часики, которые украшали их тонкие запястья, помня, что дома они должны быть ровно к десяти. Так отчаянно беспокоясь за свою репутацию, они всё повторяли себе, и ей заодно, что не пристало замужним дамам возвращаться домой под покровом ночи. Однако на маленькие уступки они всё же вынуждены были пойти, поддавшись уговорам упрямой Кэролайн.

В корне отличаясь от них, она всегда подбивала подруг на различные авантюры, прослыв среди их маленькой компании самой настоящей оторвой и бунтаркой, нередко сбивая коленки в кровь и набивая синяки на белоснежной коже. И вот сейчас, под влиянием слов матери, она, стиснув зубы, старалась укротить свой дикий нрав, мило улыбаясь прохожим и проявляя радушие от сладости которого сводило скулы. Но при всём при этом, глубоко в душе у неё всё ещё жил ребёнок, так отчаянно желающий захватывающих приключений, любящий до безумия Рождество и свои традиции, боящийся однажды стать домохозяйкой, которая будет лишь пылинки сдувать со своего муженька, тем самым новомодным пылесосом, что вошёл в повседневную жизнь так быстро.

Даже представление о такой семейной жизни вызывало в ней дикий ужас, охватывающий каждую клеточку тела. Да ведь она ни разу в жизни уборку-то и не делала, а если уж возьмётся за готовку, то точно спалит один из этих домов – настолько одинаковых, что спутать их не составило бы и особого труда. Эта однотипность – пресность – жизни её удручала и вместе с тем возмущала, как и здешние мужчины. Все они поголовно были маменькиными сыночками с идеально отутюженными брюками и безупречно лежащими волосами, которые были зализаны назад, вызывая у Кэролайн стойкое отвращение.

– Что вы будете со Стефаном делать на этих выходных? – поинтересовалась Анна, отодвинув от себя бокал с шампанским, которое официант разносил по столикам, в качестве презента от заведения в честь наступающего праздника.

– Даже не знаю. Вообще мы хотели съездить за город и присмотреть домик. Хотим иметь что-нибудь своё вдали от шума и загазованности города к тому времени, когда у нас появятся малыши, – мечтательно улыбнулась Елена, в привычном жесте проведя трепетно пальчиками по обручальному кольцу, вынуждая сидящую рядом с ней блондинку натянуто улыбнуться и потянуться к очередному бокалу с алкоголем.

– А что насчёт тебя, Кэролайн? Ведь завтра праздник и, насколько я знаю, тот очаровательный джентльмен приглашал тебя отобедать со своей семьёй, – улыбка коснулась милого личика бывшей мисс Гилберт, а интерес в тёплых кофейных глазах так и плескался, гранича с жадным любопытством, – Так ты решила? Всё же примешь приглашение? Кто знает, быть может, уже к концу месяца ты станешь миссис Локвуд, – мечтательно протянула она, восторженно прикрыв на миг глаза, будто бы он уже сделал её подруге предложение руки и сердца.

Кэролайн едва не поперхнулась напитком, поспешно отставляя от себя вытянутый бокал, и удивлённо посмотрела на подругу, совершенно не разделяя её восторг. Нет, разумеется Тайлер Локвуд был завидным женихом в их маленьком городке и прослыл истинным джентльменом, отчаянно жаждущем семью, но он был настолько скучен и привязан к своей матери, что у Кэролайн иногда складывалось такое ощущение, что она на свидания ходила с миссис Локвуд, а вовсе не с её сыном. Эх, если б к его симпатичной мордашке прилагалась бы ещё мужественная уверенность, то, быть может, она бы и согласилась увидеться с ним в третий раз.

– Я вовсе не хочу с ним встречаться, – поспешила дать ответ Кэролайн, – Он скучен, слишком зависим от мнения матери и всех этих нелепых традиций, – она небрежно повела плечом, вот уже пятнадцать минут ощущая себя крайне неуверенно, будто кто-то назойливо прожигал её своим взглядом, вынуждая нервно ёрзать на мягком стуле.

Однако она знала, что если обернётся, то выдаст тотчас же испытанную ею неловкость, вызвавшую желание всё же узнать, кто так непростительно на неё пялится. Слишком пристально, раз она впервые в своей жизни смогла ощутить чей-то посторонний взгляд своей кожей.

– Но ведь традиции это чудесно, разве не так? – недоумённо произнесла Анна, совсем не понимая ход мыслей подруги, её взгляд на эту жизнь и вечное стремление идти против всех устоев.

Кэролайн вновь небрежно пожала плечами, предпочитая хранить молчание, и неожиданно вдруг уловила резкий запах сигаретного дыма, отдающий такими терпкими нотками настоящего – качественного – табака. Приятный запах защекотал её ноздри, вынуждая с жадностью втянуть в себя воздух, и она неосознанно облизала губы, будто бы ощущая на них этот вкус.

Она недовольно нахмурилась, молчаливо сетуя на то, что вот уже полтора года как вынуждена была бросить курить из-за матери, что прознала о пагубной привычке своей маленькой дочурки, которой, кстати говоря, уже исполнился двадцать один год. Вот только эта самая дочурка так замуж ещё и не вышла, заставляя Элизабет хвататься за сердце и причитать о скорой кончине, так и не увидев долгожданных внуков и дочь в свадебном платье. Том самом, в котором выходила замуж ещё её бабушка или даже прабабушка… абсолютно жуткие традиции!

– Дамы, вы уже составили списки? – к ним подошёл широко улыбающийся официант, вырвав её из омута отнюдь не радужных мыслей, в котором она погрязла с головой, полностью отключившись от реальности и пропустив скучные разговоры подруг мимо ушей.

Молодой парень всё улыбался, держа круглую стеклянную вазу в руках, и терпеливо протягивал им листки бумаги, предлагая написать записки Санте, загадав несколько желаний. Поспешно переведя взгляд на блондинку, поняв, видимо, что от её подруг вряд ли дождётся ответа, он протянул ей листочек и ручку, подбивая на эту совсем крохотную авантюру, ловко угадывая отблеск азарта в небесно-голубых глазах.

Елена и Анна тут же запротестовали, наперебой уверяя её что это по меньшей мере глупо и наивно, ведь они уже давно вышли из детского возраста, чтобы тратить своё время на это ребячество. Да к тому же, они опасались, что кто-нибудь прочтёт их записки, ведь оставят их в совершенно свободном доступе, где любой желающий сможет вытащить себе пару листочков.

Но Кэролайн, будто бы назло им, чуть прищурилась и тут же принялась писать свой список, выводя на небольшом листке изящные буквы, складывая их в письмо Санте. Писала она особо не задумываясь, но при этом не обманывая, честно признаваясь в своих желаниях – пусть немного циничных и местами наивных, по большей части совершенно несбыточных. Ведь она пообещала, что будет прилежной, постарается стать такой, как её благовоспитанные подруги. Быть может, даже найдёт мужа в скором времени и всё же сможет прогнуться под это странное и отчего-то чуждое ей общество.

Немного помедлив, всё ещё мисс Форбс, дописала и своё тайное желание, в котором порой боялась признаться даже самой себе. Как и любая девушка, Кэролайн всё же мечтала однажды увидеть колечко на своём безымянном пальчике. Вот только принять это предложение хотела от мужчины, который сможет её удивлять и не заставит её быть безликой домохозяйкой, в обязанности которой входит печь яблочные пироги, стоя на каблуках с идеальной причёской на голове и одетой при этом в неудобное платье. Ведь эта самая мода добралась и до их городка. До тошноты идеальные жены с самого раннего утра приводили себя в порядок и бежали готовить завтрак своим мужьям или делали вид, что готовят, поручая всю работу прислуге, а себе оставляя кучу времени для бессмысленных сплетен.

Пробежавшись взглядом по получившемуся, Кэролайн прикрыла глаза, делая глубокий вдох, и мягко шевеля губами, окрашенными в красную помадой оттенка бургундского вина – смелого, но не слишком сексуального, оставляющего за собой шлейф таинственности и определенно намекая на пылкость обладательницы.

– Я правда-правда верю, что ты есть. Так давай посмотрим, веришь ли ты в меня? – прошептала Кэролайн, а затем открыла глаза, игриво усмехнувшись, и прикоснулась губами к белоснежному листу бумаги, оставляя на нём след своих губ, будто уникальную подпись.

Сложив листик, она поспешно опустила его в вазу ходящего по залу официанта, мило улыбнувшись подругам, которые ошарашено взирали на неё, лишь укоризненно покачав головой. Они и так были не очень довольны её безумной идеей провести этот вечер здесь, без мужей, где в основном были одинокие мужчины и редкие женатые парочки, подвергшиеся новому веянию больших городов.

Певица запела новую песню, призывая всех танцевать. Так мелодично и томно растягивала звуки, покачиваясь изящно в такт нотам, и улыбалась посетителям, вовсе не стесняясь похотливых мужчин, которые взглядом пожирали её глубокое декольте. Многие ведь поддались обаянию роскошной француженки и поспешили пригласить своих дам на медленный танец. А глаза Елены вдруг стали словно огромные блюдца, когда она увидела уверенно приближающегося к ним мужчину, определённо не здешнего, и ощутила дикий дискомфорт от его внезапного появления. Он остановился прямо за спиной Кэролайн, проходясь по ней хищным взглядом, чуть дольше положенного задерживаясь на обнажённой линии тонкой шеи и небрежных, чуть растрепанных, светлых локонах.

– Прошу прощения, дамы, – мягко начал он, обращая на себя их внимание, а главное заставляя блондинку наконец обернуться и посмотреть на него с зарождающимся любопытством в небесно-голубых глазах, – Я давно за вами наблюдаю, мисс, – мужчина перевёл взгляд на Кэролайн, расплываясь в обаятельной улыбке, обнажившей мальчишеские ямочки на щеках, что были его главным оружием в общении со слабым полом, – Потанцуем?

Взгляд её голубых глаз быстро прошёлся по нему, подмечая отсутствие кольца, модный костюм угольно-чёрного цвета, небрежно повязанный галстук и коротко стриженные волосы, которые, к её огромному удивлению, не были зачёсаны назад, а находились в каком-то творческом, но будто бы тщательно продуманном, беспорядке. Гордая осанка, чуть вздёрнутый нахально подбородок и прожигающий насквозь взгляд серых глаз, ясно дали ей понять, что этот мужчина не привык к отказам и явно любит всё держать под контролем.

Он точно не страдал дефицитом женского внимания, видимо, предпочитая менять спутниц с завидной частотой. И ей вовсе не хотелось становиться одной из тех многочисленных девушек, согревающих его постель по ночам и таявших под этими руками. На вид такими сильными, скорее всего способными подарить неописуемое наслаждение, впрочем, как и пухлые губы. Идеален. И что самое ужасное, в хорошем смысле слова идеален.

– Хм, думаю с вами с радостью потанцуют вон те дамы, – небрежно указав пальчиком на дальний столик, занятый шумными девушками, произнесла Кэролайн, отворачиваясь от него и старательно пряча улыбку, зная, что задела его мужское эго, так отчаянно сопротивляясь той властности, что он, казалось, источал каждым своим движением.

– Несомненно, – усмехнулся Клаус, положив ладонь на спинку её стула, всего на миг соприкоснувшись с обнажённой кожей её лопатки, ощущая, как девушка вздрогнула и поспешно повернулась к нему лицом вновь, пронзая недовольным взглядом. – Что ж, видимо, я ошибся и ты одна из этих… верных жен, что с головы до пят обхаживают своих мужей, – он небрежно указал ладонью на её подруг, которые возмущённо ахнули от такой дерзости, не замечая, как её губы дрогнули в лёгкой улыбке.

Он смотрел на неё сверху вниз, вовсе не подавляюще, но определенно бросая ей вызов своими колкими фразочками. Смотрел на неё так, будто бы уже давно знает о ней всё.

– Ну же, один танец, – Майклсон игнорировал взгляд её подруг, так и кричащий о том, что б он убирался, удивляясь, как они ещё не начали поносить его изыскано вежливыми ругательствами, – Неужели боишься?

– Боюсь? – изогнув бровь, переспросила Кэролайн, – Я? Ни за что, – она ответила ему усмешкой, так похожей на его собственную, с умеренным количеством уверенности и вызова, тая примесь скрытой насмешки.

– Тогда докажи, – протянув ей ладонь, сказал Клаус, уверенно потянув её на себя, как только ощутил холод её пальцев, к счастью, не скрытых атласом перчаток.

– Кэролайн, что ты… – опомнившись, Елена постаралась отговорить подругу и усадить её на место, но Форбс её уже не слушала, молча поднимаясь со стула и послушно следуя за ним, позволяя вовлечь себя в танец.

Его горячая ладонь тотчас же уверенно опустилась на её талию, прижимая к себе недопустимо близко, посматривая с ничем неприкрытым интересом на блондинку, которая так выбивалась из этой серой массы. Даже внешне, будто бы бросая вызов обществу, она всё делала наперекор, демонстрируя свой строптивый характер. Такая странная, но удивительно привлекательная, манящая своей необычностью. Впрочем, он и сам был таким. Не любил быть одним из толпы.

– Знаете, должен признаться, что ваш список меня удивил, – вдруг сказал он, лукаво усмехнувшись, но вовсе не чувствуя вины, ловя на себе возмущённый взгляд голубых глаз.

– И с чего вы взяли, что список, оказавшийся в ваших руках, принадлежит мне? – крайне быстро вернув себе самообладание, поинтересовалась она, с каждой секундой чувствуя себя всё более и более заинтересованной в этом странном незнакомце, от которого пахло тем самым табаком, что она учуяла всего каких-то десять минут назад.

– След помады, – пояснил Клаус, скользнув ладонью по её талии, мягко поглаживая кожу сквозь ткань довольно-таки тонкого платья, – Только на вас столь провокационный цвет. К тому же, я видел как вы его составляете. Именно поэтому и подкупил официанта, чтобы он принёс мне вашу записку Санте.

Она усмехнулась, заинтересованно посматривая на этого статного мужчину. Такого уверенного, до жути идеального и в то же время неправильного. Точно не подходящая партия. Он в корне отличался от Локвуда, чьё предложение о замужестве мечтала услышать каждая девушка в этом городе. Кроме Кэролайн, разумеется.

Быть может, просто ей скучно с такими как Тайлер и ей подавай таких, как этот всё ещё незнакомец? Наглый, властный, определённо смышленый. Сумевший её заинтриговать и пробудить интерес, на пару с зарождающимся желанием, всё увеличивающимся с каждым его горячим прикосновением к её телу, ставшим вдруг чересчур чувствительным.

– Как вас зовут? – вдруг спросила она, скользнув ладонью по его плечу, чуть крепче сжимая его пальцами и плавно отклоняясь назад, позволяя ему себя удерживать, проклиная явную сексуальность мелодии.

– Сперва вы, – произнёс он, уверенно скользя ладонями по её талии чуть выше, резко дёрнув её на себя и вынудив буквально врезаться в него, ощутив напряжённые мышцы его тела, скрытые под этим строгим костюмом.

– Подкупленный официант с этой миссией не справился? – изогнув бровь, насмешливо поинтересовалась Кэролайн, поспешив увеличить между их телами расстояние до приличного.

– Увы, – признал он, удивившись её проницательности и той уверенности, с которой она общалась с ним на равных, вовсе не робея и не кокетничая, как другие дамы.

– Кэролайн, – всё же ответила блондинка, толком и не подумав над этим, будучи ослеплённой желанием узнать наконец его имя, – Теперь вы, – тут же потребовала она, вынудив его улыбнуться.

– Клаус, – коротко ответил он, видя удивление мелькнувшее в голубых глазах, на пару с недоверием.

– Вы ведь шутите, да? – с сомнением произнесла она, пристально вглядываясь в его глаза, уже совсем позабыв о правилах приличия, с жадностью стараясь найти хоть намёк на ложь.

– Вовсе нет, – чуть покачал головой из стороны в сторону Майклсон, – Я и вправду Клаус, вот только не Санта, увы, – он выдержал паузу, с немым восхищением смотря, как её губы растянулись в мягкой улыбке, – Тогда, быть может, я бы одарил вас яхтой, квартирой, безделушками от Тиффани и акциями платинодобывающей компании.

Кэролайн тут же смущённо потупила взгляд, сдерживая наружу рвущийся смех, в очередной раз коря себя за то, что вообще написала этот список, поддавшись желанию сделать хоть что-нибудь наперекор подругам, пока есть возможность наслаждаться свободой от семейных обязательств.

– Я могу лишь подарить вам веселье, – привлёк вновь её взгляд Клаус, пристально всматриваясь в голубые глаза и понимая, что вовсе не ошибся, а сумел вычислить обладательницу непокорного характера, – Могу вас одарить с лихвой недостающими пылкими поцелуями, а, возможно, и колечком. Кто знает, как распорядится судьба. Может быть, увидимся завтра?

– Исключено, – тут же последовал короткий и крайне категоричный ответ.

– У вас есть планы на Рождество? – поинтересовался Клаус, так желая чтобы эта песня не заканчивалась; желая ощущать нежность её кожи как можно дольше и желательно без такой ненужной одежды.

– Всегда, – Кэролайн оступилась, тихонько чертыхнувшись и прокляв неудобные туфли, хотя всему виной был его взгляд, слишком порочный и бесстыдно раздевающий её.

– Поведайте мне, – мягко попросил он, чуть крепче сжав её ладонь, и вдруг резко повернул к себе спиной, крепко прижимая к своей груди и опаляя горячим дыханием шею, каким-то образом умудряясь двигаться в такт.

– Я люблю начинать утро Рождества рано… – её голос чуть дрогнул, и Кэролайн буквально ощутила его ухмылку, осыпая мысленно этого наглеца грязными ругательствами, – …смотреть на рассвет и загадывать желание, а затем пить горячий чай и есть запеченные яблоки с корицей.

Клаус улыбнулся, вновь разворачивая её к себе лицом и ещё ближе прижимая её к себе, не оставляя между ними и миллиметра. И вынудил тем самым её задержать дыхание, прочувствовав каждый сантиметр его тела. Склонившись к её уху, опаляя его горячим дыханием, он на миг коснулся мочки губами, ощущая её нервный и столь судорожный вздох.

– Я могу не дать тебе уснуть до самого рассвета, – соблазнительно зашептал ей Клаус, будто бы случайно задевая чувствительную кожу губами, – Я лично принесу тебе чай и запечённые яблоки, щедро посыпанные корицей.

Кэролайн нервно вздохнула, на миг прикрыв глаза и отдавшись во власть этому чарующему голосу. Слегка хриплому и тягучему, с ощутимым акцентом, что ласкал её слух. Её раздражала его самоуверенность и непомерная наглость. И именно это помогло ей вернуть себе самообладание и даже чуть оттолкнуть от себя, вызвав недоумение и некую растерянность в его взгляде.

– Я слишком умна, чтобы быть соблазненной тобой, – гордо вздёрнув подбородок, произнесла блондинка, мило нахмурив носик, пытаясь отстраниться от него, но он как назло был слишком силён.

Его губы растянулись в игривой ухмылке, а ладонь вдруг уверенно скользнула по её округлому бедру, чуть сжимая пальцами, видя как заманчиво приоткрылись её губы. Кэролайн на миг растеряла всю свою спесь, плавясь под его прикосновениями, вызывающими сладкую истому внизу живота и стойкое желание узнать, на что же способны его чёртовы пухлые губы, так искусно и коварно соблазняющие её своими сладкими речами.

– Я буду здесь ещё часа три. Дай мне знать, если передумаешь. Я покажу тебе свои традиции встречать Рождество, – вдруг отстранившись от неё, Клаус запечатлел мягкий поцелуй на тыльной стороне её ладони и поспешил уйти, вынуждая её смотреть ему вслед и ощущать дикое чувство разочарования, наравне с желанием продолжить их противостояние.

И она вовсе не намеревалась оставлять за ним последнее слово. Такой странный, не похожий на тех до ужаса милых джентльменов, что встречались ей прежде. Вовсе не такой, быть может, вовсе и не джентльмен. Этот танец был так непозволителен, но так чертовски привлекателен. И этот запретный плод, в лице этого мужчины, был так сладок, а искушение так сильно, что Кэролайн жалобно прохныкала, уже принимая роковое решение. Всё же, как она не старалась быть хорошей, она знала, что плохую девочку, живущую в ней, невозможно удержать. Во всяком случае, она старалась.

***

Шорох, доносящийся откуда-то справа, заставил её поморщиться и перевернуться на другой бок, плотнее закутываясь в тёплое одеяло, отчего-то ощущая вдруг холод, вместо согревающего жара мужских рук. Сладкая нега, которая бывает лишь после хорошего секса и приятного сна, безвозвратно улетучивалась, вынуждая её изо всех сил цепляться за это волшебное состояние души и тела, вовсе не желая открывать глаза.

Раздался тихий стук, а затем до неё донёсся совершенно восхитительный запах мёда, вперемешку с корицей и… яблок. Любимых запечённых яблок, что были её традицией. Вторая половина кровати прогнулась под весом мужского тела и Кэролайн довольно улыбнулась, стоило только его губам прикоснуться к её шее, мягко и невесомо поднявшись к щеке, чуть царапая нежную кожу щетиной.

Кончик его языка прошёлся по её нижней губе и она наконец открыла глаза, переворачиваясь на спину и позволяя себе лениво отвечать на утренний поцелуй. Совсем лёгкий и нежный, тем не менее заставляющий её тело предательски реагировать на такую невинную ласку. Сознание услужливо подкидывало картинки прошедшей ночи и в особенности тот удивленный и шокированный взгляд подруг, когда она сообщила, что уходит. Затем самодовольная ухмылка Клауса всплыла перед глазами и, наконец, их секс… страстный, безудержный, местами нежный, но неизменно идеальный.

Комната была погружена в полумрак, массивные шторы приоткрыты и солнце вот-вот уже готово было взойти, подарив начало новому дню. Волшебному и неповторимому, таящему в себе привкус чудес, ознаменовав приход Рождества.

– Просыпайся, – скользнув руками под одеяло, Клаус невесомо провёл горячими ладонями по её обнажённым ногам, властно переходя на внутреннюю сторону её бедра, вынуждая её довольно простонать ему в губы и изогнуться, шире раздвинув ноги, в стремлении получить ещё хоть капельку удовольствия от его прикосновений.

Тихий стон потонул в его властном, тягучем и медленном поцелуе. Слишком чувственном, таком, что вызвал в теле сладкую дрожь. Его пальцы невесомо поглаживали низ её живота, мучительно медленно спускаясь ниже, умело играя на её желании. И когда ей казалось, что он вот-вот раздвинет складочки её плоти и скользнёт своими совершенно удивительными и умелыми пальцами по клитору, Клаус вдруг резко отстранился, одаривая её хитрой улыбкой. Ничуть не удивляясь, что вызвал гнев в голубых глазах, он в очередной раз остался доволен своим решением приехать в этот город.

– Солнце вот-вот взойдёт. Я ведь помню про традицию. Не стоит нарушать её из-за меня, – хриплым от возбуждения голосом произнёс Майклсон, поднимаясь с кровати и подходя к окну, чуть шире раздвигая шторы, чтобы впустить скудный свет, совсем не стесняясь своей наготы.

Взгляд её небесно-голубых глаз скользнул по его спине, и она улыбнулась от вида алых следов на его плечах, оставленных её ногтями вчера в порыве страсти. Она никогда бы не подумала, что под таким строгим внешним видом скрывается такой восхитительный и ненасытный любовник, способный заставить её кричать от наслаждения.

Пристально окидывая каждый сантиметр мужественного, подтянутого тела, Кэролайн, казалось, и вовсе позабыла о своей традиции. Округлые и упругие мужские ягодицы были сейчас гораздо интереснее запечённых яблок, вынудив её прикусить нижнюю губу и остановить на них свой игривый взгляд. Было крайне странно осознавать то, что она натворила сегодня. Ведь так сильно старалась быть хорошей девочкой. Последний месяц, правда, но ведь она действительно верила в то, что это зачтётся. Вот только этот британец спутал ей все карты, толкнув совсем на не ту дорожку.

Клаус вдруг резко обернулся и удивлённо вскинул брови, расплываясь в довольной ухмылке, понимая куда так пристально смотрела блондинка. Сексуальная, нетерпеливая, несдержанная и язвительная, она покорила его чуть ли не с первого взгляда, заставив потерять голову от внезапно накатившего желания обладать ею, полностью подчинить своей воле и ощутить превосходство.

– Ты пялишься на меня? – чуть прищурившись, поинтересовался он, медленно подходя к ней всё ближе, вынуждая её поднять взгляд и посмотреть на его лицо.

– Да, – ничуть не стесняясь, признала Кэролайн, привстав на кровати и потянувшись к его губам, придерживая одеяло на груди и не позволяя ему соскользнуть, обнажив молочную кожу.

Он наклонился, дразняще увернувшись от её поцелуя, вызывая её недовольный стон, а затем резко обрушился на её губы, сминая их жадным поцелуем. Даже тут стремясь установить свои правила, он играл, толком не объяснив ей правила. Тут же раздвинув её губы своим языком, Клаус скользнул им внутрь её рта, обхватывая ладонями её талию, чтобы в следующую секунду вжать её тело в своё. Её пальчики запутались в его светлых, чуть вьющихся, волосах, слегка царапнув шею, и опустились на плечи, очерчивая подушечками следы от ногтей, ярко выделяющихся на его светлой коже.

Подняв её с постели и поставив на пол, Майклсон подвёл её к окну, с трудом прерывая их поцелуй и откидывая мешающее одеяло обратно на постель. Кэролайн тут же поёжилась от холода, позволяя себе чуть крепче вжаться в его тёплое тело, в попытке согреться, и вызвала этим жестом его довольную улыбку. Повернув её спиной к себе, он крепко прижал её к своей груди, обвивая талию горячими ладонями, ощущая манящий контраст между температурой их тел.

– Так в чём прелесть рассвета? – поинтересовался он, шумно вдохнув запах её волос, едва касаясь губами белокурых прядей, а затем не удержался всё же от соблазна бездумно скользнуть подушечками пальцев по её животу, ощутив россыпь мурашек по податливому телу.

– Знаешь, я в детстве не могла уснуть, пока ждала наступления утра. А точнее того момента, когда можно будет подбежать к ёлке и увидеть подарки от Санты. Мне всегда нравилось это волнительное ожидание. Именно поэтому я стала смотреть на ночное небо… ждала, что хоть краешком глаза увижу Санта-Клауса и его верных оленей или слышу как он приземлится на крышу и с тяжелой поступью направится к дымоходу.

– Думаю будет очень неловко, если он спустится по дымоходу прямо сейчас, – усмехнулся он, краем глаза посмотрев на камин, что был в его спальне, ощущая довольно ощутимый шлепок по своей руке и её тихий смех.

– Хоть я уже и выросла, но привычка никуда так и не ушла, – широко улыбаясь, продолжила она, расслабленно откинув голову на его плечо, ощущая такой невероятный комфорт и спокойствие, окончательно расслабляясь под ласковыми прикосновениями его пальцев к коже.

Сейчас вовсе не хотелось думать об обязательствах и о том, что же будет завтра, да даже сегодня. Важен был лишь этот самый момент. Она совершенно не знала откуда Клаус и зачем он приехал в их городок. Надолго он здесь или проездом? Быть может, его вообще ждёт к вечеру семья где-нибудь и он решил просто поразвлечься с ней? Совершенно не важно. Было так хорошо, что всё остальное отошло на второй план.

– Я никогда раньше не смотрел на рассвет, – вдруг сказал Клаус, устремляя свой взор серых глаз на горизонт, туда, где небо уже окрасилось в оранжево-красный цвет. – Красиво, – признал он, сосредоточенно наблюдая за первым, едва заметным, появлением солнца, кажущимся таким ярким и чем-то нереальным, вызывающим немое восхищение.

– Ты испёк яблоки? – переведя взгляд на поднос, стоящий на подоконнике, тихонько произнесла Кэролайн.

На нём красовались две кружки с горячим чаем, от которых ещё шёл пар и запах мяты, и тарелка с запечёнными яблоками, посыпанными корицей и политыми медом. А также две небольшие десертные тарелки, наполненные чем-то шоколадным, вынудившим наполнится её рот слюной и вызвавшим желание тут же попробовать это лакомство.

– Я ведь обещал тебе их принести утром, – коротко усмехнулся он, оставляя мягкий поцелуй на её плече.

Кэролайн улыбнулась, приятно удивившись тому, что он не забыл, а ещё больше тому, что этот мужчина умеет готовить. Она наивно полагала, что это он сам всё сделал, хотя на деле всё выполнили его подручные, которым он отдал приказы ещё вчера. Ещё до того момента, как она решила провести с ним ночь.

– Только поэтому я и согласилась, – издевательски протянула Кэролайн, намеренно прижавшись ягодицами к его члену, чуть потеревшись и вызвав его тихий-тихий стон, – Не могла себе отказать в удовольствии вкусно поесть, – томно прошептала, положив свою ладонь поверх его и вынудив его скользнуть по её животу ниже, проникая между ног.

– Разумеется, оргазмы тут не причем, – хмыкнул Клаус, дразняще пройдясь пальцами по её клитору круговыми движениями, ощущая её влагу.

– А что это? – едва сдерживая громкий стон, поинтересовалась она, кивком головы указав на десерт, который стоял на подносе, чувствуя как он крепче прижал её к себе, вызывая болезненные ощущения, тут же потонувшие в удовольствии от его прикосновений.

– Шоколадный пудинг, – прошептал ей на ухо он, прикусив кожу и скользнув пальцами неспешно внутрь её лона.

– А почему он на вид такой… жидкий? – последнее слово она несдержанно простонала, цепляясь в его запястье ногтями, совсем не желая что бы он прекращал чувственные движения пальцами, которыми он то несдержанно трахал её, то лишь невесомо поглаживал вход.

– Это английский пудинг, – пояснил Клаус, вновь резко введя в неё два пальца и надавив на особо чувствительную точку внутри, вынудив тем самым её громко вскрикнуть от острого прилива наслаждения, – Теперь модно делать его таким. С обилием шоколада, молока и какао.

– Выглядит аппетитно, – облизав губы, простонала Кэролайн, двигая бёдрами ему навстречу, насаживаясь на его пальцы и желая ощутить их в себе намного глубже.