Текст книги "Год Белого Дракона (СИ)"

Автор книги: С. А. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Иван прошёл в свой кабинет, рассортировал бумаги на столе. Большую часть черновиков убрал в сейф, свою часть доклада с подготовленными для обсуждения и анализа документами, с выявленными недостатками в РККА и предложениями по их устранению, в папку. Сегодня предстояло на закрытом совещании, "завербовать" в союзники маршалов Будённого и Тимошенко, тоже ставшего маршалом несколько дней назад, одновременно с Шапошниковым. Посмотрел на часы, время с запасом, можно не торопиться, да и машина ещё не пришла. Присев за стол, Иван ещё раз мысленно проверил, всё ли он подготовил к совещанию.

"За два месяца сделано много". – Думал Иван. – "Но предстоит сделать в разы больше, для подготовки армии к войне со "странами Оси". Поэтому такие тяжеловесные фигуры, пользующиеся большим авторитетом в армии и стране, как Буденный и Тимошенко, могут сильно ускорить и облегчить выполнение этой задачи. И уж если откровенно говорить, то и как полководцы явно посильней Ворошилова будут".

Сам же Иван, был доволен тем, что выполнил основную свою задачу минимум. Не только донес до руководства страны информацию по будущим событиям, главное, ему удалось убедить Сталина, Берию Ворошилова, Шапошникова, в том, что война с нацистами обязательно будет и будет она тяжёлой и долгой. Что немцы очень опасный противник, которого нельзя недооценивать. Поэтому здесь, всё закрутилось, намного быстрее и масштабнее. Вчера, нарком обороны маршал Ворошилов, подписал приказ о создании "Комиссии Главного военного совета по обобщению боевого опыта Советско-Финской войны", куда впихнули и Ивана. А маршалов Будённого и Тимошенко, назначил своими заместителями, с полномочиями, не меньше чем у него самого.

Да и недавно закончившаяся война с Финляндией, как и в известной Ивану истории, сильно поспособствовала пониманию, что к большой войне армия не готова. Здесь она хоть и закончилась на неделю раньше, но результаты были аналогичные. Восторгов и воодушевления в руководстве страны и армии, её ход не вызывал, как в общем-то во всей стране.

Но всё же, РККА, удалось почти на половину снизить уровень безвозвратных потерь, это отчасти была и заслуга Ивана. Правда, как выяснилось ещё в январе, знал он о войне с Финляндией очень не много, общие положения, без каких либо важных деталей. Два гипнотизёра работавшие с ним, помочь не смогли, под гипнозом почему-то вылезала память маршала.

Зато рассказы его дед по матери, Гаврила Филипповича Кораблёва, сейчас ещё молоденького 19 летнего младшего сержант танкиста, служащего в 34-й танковой бригаде, которые с детства врезались в память, очень помогли. Особенно про подробности разгрома 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады комбрига Кондратьева, при выходе из окружения. Эти-то воспоминания и помогли сохранить не одну тысячу жизней наших бойцов и командиров.

Иван насколько мог точно, воспроизвёл рассказы деда, про "долину смерти" у г. Питкяранта, когда при выходе из окружения, наши части понесли страшные потери, больше 13500 тысяч. Это было почти 10 % от общего количества погибших во всей "Зимней войне". Как при прорыве из окружения, наши бойцы, не сходили с дороги, жались к бронетехнике. В результате, растянутые колоны стали лёгкой добычей, финских отрядов лыжников. Которые хоть и действовали небольшими группами в 200–300 человек, но зато их было много. Нанеся удар из миномётов, поливая отступающие колоны красноармейцев из пулемётов, автоматов, выбивая технику из 20-мм противотанковых ружей, не принимая затяжного боя, отступали в лес.

По рассказам деда выходило, что в начале, когда финики перерезали пути снабжения и они оказались в окружении. То создали крепкую оборону и те с нашими окруженными войсками, ничего поделать не могли. Но к середине февраля, закончилось продовольствие, на исходе были боеприпасы, горючего оставалось по самому минимуму. Поэтому-то было принято решение прорываться из окружения. Дед с горечью говорил – "Если бы наши тогда, сообразили, как во время Великой Отечественной, снабжать ушедшие в отрыв от тылов, или попавшие в окружение части, с помощью полков ночных бомбардировщиков, на По-2 и Р-5. То мы спокойно могли продержаться в окружении, до конца войны, ведь оставалось совсем немного". Как рассказывал дед, его разведбат, когда они далеко отрывались от тылов, продовольствием и боеприпасами, снабжали ночники. Под конец войны, это была распространённая практика в танковых частях. Этакий воздушный мост между тылом и передовыми частями. Зачастую, продовольствие скидывали даже не на парашютах, как рассказывал дед, а прямо так в тюка, почти на самую голову. Ведь бипланы могут летать очень низко. Один раз в Венгрии, деда, таким тюком с гречкой и тушенкой, даже чуть не убило, еле отпрыгнуть успел.

Ворошилов с Шапошниковым, в рассказе Ивана, услышали главное – снабжение окружённых войск с помощью По-2 и Р-5 возможно. А так как в окружение находились ещё несколько наших дивизий, вопрос их снабжения был необычайно важен. Ежедневное моральное насилие над начальником ВВС РККА Смушкевичем, Ворошилов проводил до тех пор, пока "воздушный мост" к окруженным частям не заработал стабильно. Снабжая их всем необходимым, доставляя делегатов связи и вывозя раненых и обмороженных. Как результат, были спасены десятки тысяч жизней. А всего лишь надо было, несколько под другим углом зрения, взглянуть на возможности учебных По-2 и безнадёжно устаревших Р-5.

Через две недели, после окончания войны, состоялся пленум ЦК ВКП(б), на котором Ворошилов, сделал доклад – "Уроки войны с Финляндией". В отличие от известной Ивану истории, здесь в докладе, он не стал ничего смягчать. А очень подробно прошёлся по всем выявленным недостаткам РККА, даже несколько сгустил краски. Это была уже идея Вождя, "слегка попугать благодушных", пугнуть удалось на славу. В результате делегаты осознали, что в нынешнем состоянии, Красная Армия к большой войне не готова, а значит, не дай Маркс и Ленин, случись сейчас война капиталисты их не пощадят. Иван мог только догадываться, какие картины в тот момент, перед мысленным взором, рисовало воображение расстроенным и напуганным делегатам пленума. Но предложений немедленно снять Ворошилова с поста наркома, как не справившегося, было не одно и даже не два. Только веское слово Вождя – "Есть мнение, что торопиться не надо", остановило уже готовых голосовать за снятие Ворошилова, делегатов.

– "Торопливость, как известно, нужна лишь при ловли блох" – разряжая обстановку пошутил тогда Сталин. – "С врагами пробравшимися в армию, мы в основном уже разобрались, очистив её от них. Теперь пришла пора, исправить то, что они успели натворить. Давайте вернёмся к конструктивному обсуждению сложившейся ситуации".

Вернуться к конструктивному обсуждению, получилось только на следующий день работы пленума. В тот день, платя за испуг, делегаты как один, всласть потоптались по наркому. Это, как заметил Иван, пошло только на пользу Ворошилову. Хотя они к тому моменту уже подружились, и Ивану не доставило ни малейшего удовольствия, читать в стенограмме пленума, как поливали и ругали маршала. Но объективно, это сильно тонизировало Ворошилова, тот с удвоенной энергией, отбросив обычную свою мягкость, принялся готовить реформу РККА.

В том, что Иван, подружился с Ворошиловым, нет ничего странного. Они были ровесники, многие их взгляды и устремления совпадали. А главное, реальный маршал Ворошилов, совсем не походил на свой канонический образ.

Иван много раз, с удивлением ловил себя на мысли, что никто, с кем сейчас близко общался Иван, не был похож на канонический образ самого себя, описанный в позднейшей литературе. Сталин совсем не походил на Сталина, то есть на того Сталина, которого описывали в книгах, как его враги, так и его почитатели. Нет, и неновый френч присутствовал и мягкие полусапожки, как и локтевая контрактура, из-за чего Вождь левую руку держал не всегда естественно. Если приглядеться, можно было различить и оспины на лице. И даже акцент появлялся, когда говорил быстро или волновался, не говоря про легендарные прокуренные усы и трубку. И все-таки, это был совсем другой Сталин, чем тот, которого по прочитанным книгам мог представить Иван. Ивану было удивительно видеть, что вождь любит пошутить и ценит в собеседнике это умение, довольно явно выражает свои эмоции, не прячась, как писали, за каменой маской бесстрастности. Любит вести живой диалог, явно получая удовольствие от ума и широкого кругозора собеседника, и сам являет пример широчайшей и глубокой эрудиции. Когда этого требовала обстановка, он принимал мгновенные решения, которые потом оказывались, если и не идеальными, то точно из разряда приемлемых. В спокойной же обстановке, решения тщательно обдумывал и взвешивал, не стесняясь просить совета или консультации. Правда, в гневе Сталина, Иван ещё не видел, но зато видел удивлённым.

Да и Берия не походил ни капельки, ни на "кровавого палача", ни на "сексуального маньяка", ни на "бешенного поросёнка в пенсне", ни на "лучшего менеджера 20-го века", даже на наркома НКВД он не походил. Довольно молодой, плотный мужик в пенсне, с сильными руками, красноватыми от недосыпа глазами, чуть помятом костюме, больше всего походил на директора крупной стройки или завода, у которого случился аврал, и он его сейчас разгребает.

А больше всего, на привычный канонический образ, не походил Ворошилов. Маршал абсолютно не походил на тупого кавалериста салдофона, любителя выпить, и умеющего только поддакивать Сталину. К удивлению Ивана, вместо тупого дуболома, с лобовой костью в 50-мм – как броня у танка, и одной извилиной – следом от фуражки. Ворошилов оказался образованным, с широким кругозором человеком, и продолжающий заниматься самообразованием. К тому же, не курящий, почти не пьющий, занимающиеся спортом. Понятно, что не аэробикой или бодибилдингом, а военным пятиборьем, конным спортом, лыжами. То, что Сталина, Ворошилов безмерно уважал, был чистой правдой. Как раз из-за этого, что признавал превосходство Вождя над собой, Ворошилов, в присутствии Сталина, не лез первый со своим мнением и советами. Но если был убежден, что прав, а Вождь ошибается, спорил, твердо отстаивая свою точку зрения, чему Иван уже не раз был свидетелем. Конечно, маршал Ворошилов не был гением тактики или стратегии, даже на гения организации как Берия не тянул, так ведь это с чем сравнивать! Короче, вместо тёмного, тупого, прихлебателя лизоблюда, Иван увидел крепкого профессионала, прекрасно разбирающегося в порученном деле, пусть и не гения военного дела. Но вот был ли Ворошилов на посту наркома на своём месте, на это пока Иван, ответить затруднялся. При явных лидерских достоинствах Ворошилова, безусловных качествах комиссара и отца-командира, Иван похоже понял, почему в известной ему истории, того освободили от должности наркома РККА. Климент Ефремович, для поста наркома, был слишком мягок, не хватало ему жесткости и требовательности для руководства быстро увеличивающейся в численности РККА. С другой стороны, Ворошилов досконально знал состояние, достоинства и недостатки нынешней РККА, прекрасно представляя какой армия должна стать, что бы отвечать современным требованиям. В чём Иван, ещё в январе, к своему удивлению и смущению, убедился на собственном опыте.

Произошло это так. Иван, с самого начала знакомства, попробовал донести до Ворошилова и Шапошникова, свои знания, о куче недостатков и упущений присущих нынешней РККА, периодами сбиваясь на менторский тон и чувствуя себя спасителем Отечества. Те внимательно слушали, никак не реагируя на тон, надувшегося от важности Ивана, что-то из рассказанного записывали, задавали много уточняющих вопросов. А наследующий день, Ворошилов привез два документа. Это были его доклады[3]3
  Доклад НКО о положении дел в РККА от 22 августа 1939 г. номер 80870сс.


[Закрыть], как наркома обороны в Центральный комитет ВКП(б), о положении дел в Красной Армии и перспективах дальнейшего строительства армии, от августа и октября 1939 года.

– Читай товарищ Ленц, сказал нарком. Тебе можно, так как ты сам, сплошной секрет и артефакт. А потом скажи, чего там не хватает.

Иван стал читать, а Ворошилов с Шапошниковым, принялись разглядывать и обсуждать карту, на которую Иван перенёс насколько смог точно, обстановку на западной границе СССР, на 22 июня 41 года. Прочтя сперва доклад бегло, потом вчитываясь, Иван чувствовал, что его щёки заливает румянец стыда, за свои вчерашние "корявые понты". Фактически получалось, что армии ещё нет, она в процессе строительства и развёртывания. Не секрет, что на подготовку хорошего бойца уровня рядовой – сержант, надо два – три года, грамотного командира уровня рота – батальон, надо лет пять – семь. Правда это в мирное время, на войне все происходит на порядок быстрее, но не ждать же войны, опять встретив вермахт не подготовленными. А до войны остается меньше полутора лет. Короче, полный пизд@ц!

Основные положения строительства и развёртывания РККА в современную армию, в докладе указаны верно. Нет, очень многое, Иван мог добавить и предложить, но это были уже нюансы и частности. Как, например, не расформировать до бригадного уровня, имеющиеся в наличие четыре танковых корпуса из-за их громоздкости и трудно управляемости. А просто изменить ОШС корпусов и входящих в них бригад, по образцу советских танковых корпусов конца войны.

Но было ещё одно. Это положение с вооружением, в быстро растущей с прошлого года численно РККА. Для Ивана, это было как гром с ясного неба, он даже не мог себе раньше представить, что настолько всё грустно. Даже поверхностное ознакомление с докладами, показывало, что дело и впрямь швах. Получалось, что к сентябрю 1939 года Красной Армии остро не хватало даже винтовок, как минимум половины от потребного количества, недоставало более половины пулеметов. В РККА отсутствовали автоматы, противотанковые ружья, минометы, хотя были уже приняты на вооружение, кроме ПТР. Но их производство только-только налаживали. По предложенному Ворошиловым, новому штату стрелковой дивизии, всё это, должно было быть у неё на вооружении, в достаточном количестве. И крупнокалиберные пулемёты, и противотанковые ружья, 120-мм и 82-мм миномёты, 37-мм зенитные автоматы, достаточное количество полевой и противотанковой артиллерии, с достаточным количеством машин и тягачей. Даже предусматривался танковый батальон, вооружённый Т-26, численностью от 30 до 54 танков.

Но в действительности: – Противотанковыми 45-мм пушками армия была снабжена на одну треть, полковыми и дивизионными 76-мм пушками наполовину, 122-мм гаубицами также наполовину, 76-мм зениток недоставало две трети. МЗА калибра 37-мм и 45-мм, как и крупнокалиберная 85-мм зенитная пушка, как и 82-мм и 107-мм миномёты, как и 12,7-мм пулемёты, присутствовали в столь незначительных количествах, что их можно было и не учитывать. Автомобилей не хватает катастрофически, как и запчастей к уже произведенным танкам и БА. И это по штатам, даже не военного, а МИРНОГО времени!!!

Мда-а-а, а ведь вооружение не только надо успеть произвести, но ещё и обучить личный состав владеть им! Остается только удивляться, как много удалось сделать предкам к началу войны, в плане вооружения РККА, в известной Ивану истории.

Сильно всем этим расстроенный Иван, тогда сказал им:

– Основные положения по строительству армии, здесь указаны верно! Используя моё послезнание, могу много, что переложить и добавить. А за вчерашнее, прошу меня извинить, реально занесло, больше не повториться. Готов пахать сутками, чтобы помочь скорей подготовить армию к большой войне.

Ворошилов с Шапошниковым, это заявление восприняли как должное, здесь, если дело этого требовало, так и работали – сутками! И Иван впрягся.

Основная помощь, которую он реально мог оказать, свелась к помощи Ворошилову и Шапошникову, правильно расставить акценты и приоритеты, в подготовке армейских реформ, и самой армии к большой войне. Знаниями полевых уставов, Иван похвастаться не мог, кое-что смог вспомнить из военно-морского. Хотя книг по истории и мемуаров он прочитал не мало, но в памяти осталось не так много, как бы хотелось. Поэтому взаимодействие Ивана с Ворошиловым и Шапошниковым, сводилось к его рассказам о том, что он помнил о войне. А те уже, его рассказы анализировали, делали выводы как это воплощать и в какой форме.

Как к примеру с штурмовыми инженерно-саперными бригадами резерва (ШИСБр) и моторизованными штурмовыми инженерно-сапёрными бригадами резерва (МШИСБр), которые ещё называли "панцирная пехота".

Знал про них Иван, не так уж много, но в разгаре была война с Финнами, РККА готовилось штурмовать линию Маннергейма. Посему информация вызвала неподдельный интерес. Пришлось Ивану напрячь свои мозги, вспоминая подробности. Получилось вспомнить, у него, следующее: – Созданы они были во второй половине 43 года, для штурма сильно укрепленных позиций. Задачи перед ШИСБр, ставились самые, что ни на есть сложные и трудные, но и брали туда не абы кого. А только уже повоевавших, обладавших реальным боевым опытом, хорошим физическим здоровьем и не старше 40 лет. Бойцы штурмовых инженерно-саперными бригад оснащались гораздо лучше, чем остальные бойцы Красной Армии. На вооружении у них были автоматы, ранцевые огнеметы, снайперские винтовки, а чуть ли не половина была вооружена ручными пулеметами. Для зашиты, кроме каски, одеты были в бронекирасы. Представлявшими из себя стальной нагрудник из 2–3 мм броневой стали, снабжённый сочлененным "передником".

Готовили их сильно. Специальная подготовка, много времени уделяла не только владению оружием, но и рукопашному бою, метанию гранат из любого положения, работе со взрывчаткой. Учили их также, быстро и бесшумно преодолевать различные виды препятствий, а для создания более реалистичной обстановки боя, на тренировках использовали боевые патроны.

Вначале было несколько случаев неправильного использования ШИСБр, которые использовали как пехотные части с выделенной полосой наступления, в результате те понесли большие потери. После этого, стали использовать только по прямому назначению – для блокировки и уничтожения опорных пунктов и долговременных огневых сооружений противника. Потери сразу стали минимальные, а результаты очень высокие.

Настоящая слава и признание, к штурмовым инженерно-саперными бригадам пришла во время боев за Восточную Пруссию. Представлявшую собой по сути, одно большое оборонительное сооружение, особенно при штурме крепости Кенигсберг. А позже, при штурме Познани и Берлина.

При штурме городов, ШИСБр применяли специальную тактику, небольших штурмовых групп. В состав которых входили: – три-четыре сапера, один-два огнеметчика, танк и около десяти пулемётчиков и автоматчиков. Под прикрытием брони танка к зданию, где находилась огневая точка, выдвигались огнеметчики и саперы. Огнеметчики били по амбразурам, не давая противнику вести огонь, а саперы в это время устанавливали взрывчатку. Пулемётчики с автоматчиками же, вели огонь по окнам верхних этажей зданий, прикрывая, таким образом, танк и саперов. После подрыва взрывчатки, бойцы врывались в здание через проем, созданный взрывом, и уничтожали последние очаги сопротивления.

С одной стороны, рассказал Иван не так уж и много, многое забыв, возможно даже что-то напутав.

С другой, этого вполне хватило Ворошилову с Шапошниковым. Первая такая ШИСБр, была создана на основе уже повоевавшей инженерно-саперной бригады. В формировании ШИСБр, сильно помогло уже начатое создание специальных штурмовых групп сапёров, начальником инженерных войск 7-й армии Хреновым, без подсказок всяких попаданцев, он был и "сам с усам". Аркадий Фёдорович Хренов, командир энергичный, первую ШИСБр, при поддержке наркома сформировал за две недели. Бригада отлично проявила себя, при прорыве финских укреплений на Карельском перешейке, особенно при штурме Выборга.

Хотя была и третья сторона всего этого – вооружение. Пистолеты пулемёты, пришлось собирать с миру по нитке. Часть ПП, Ворошилов отжал у ведомства Палыча, пошли в дело и трофейные финские, даже достали со складов, лежащие на консервации автоматы Фёдорова. Снятые с вооружения РККА, из-за недостатка к ним боеприпасов.

С изготовлением кирас, на Ижорском заводе возник затык, тогда-то Иван услышал, как виртуозно может материться нарком. Ворошилов сам полетел в Ленинград, решить вопрос с их производством, попросив Ивана, на всякий случай, ещё раз их нарисовать. Рисовал Иван, прямо сказать неважнецки, но понять, что это, труда не составляло. Предложил кроме рисунков кирасы, взять в Ленинград, его рисунки с видами и разрезом СУ-152, с пояснительной запиской. Ворошилов тогда сказал: – "дошлифуют тебе орлы Лаврентия биографию, получишь звание и сам съездишь".

Иван возразил.

– Дорога ложка к обеду, товарищ маршал! В известной мне истории, СУ-152 спроектировали на базе КВ-1, всего за 25 дней. И если вы, товарищ Ворошилов, скажите, что это ваши разработки, в реализации которых вы сильно заинтересованы, думаю, сделают и быстрее. Я знаю, что на Кировском заводе, есть заделы шасси под танк СМК и КВ, а на 185 заводе им. Кирова, заделы шасси под Т-100. К тому же, КВ-1 надо сразу делать с мощной трехдюймовкой, а в идеале с четырёх дюймовкой. Да и двухконтурный масленый фильтр на дизель необходим. В пояснениях всё расписал. А за славой я не гонюсь – "Жила бы страна родная, и нету других забот" – как смог пропел Иван.

Хмыкнув в ответ, Ворошилов согласился, потребность в хорошо бронированном "истребителе ДОТов", была огромна, да что там, колоссальна. Собрав рисунки, с письменными пояснениями Ивана, глядя на верхний в стопке, достаточно крупно нарисованный, с прорисованными мелкими деталями, но кривоватый и страдающий нарушением пропорций, сказал: – "Как курица лапой, Пикассо ты наш", потом саркастически усмехнувшись, добавил – "Зато, никто не усомниться, что это я рисовал".

Кирасы сделали вовремя и в необходимых количествах. А вот первая ШСУ-152, вышла на испытания только через неделю после окончания войны. И всё равно, это было феноменально быстро.

Как сейчас отчётливо понимал Иван, предки, своим потомкам, в соображении не только не уступали, а явно превосходили. А уж про профессионализм, даже и говорить не чего. Советский инженер-конструктор, это был не придаток к компу с автокадом и инженерной программой, а именно – ИНЖЕНЕР – КОНСТРУКТОР. Достаточно было, правильно сформулировать требования к оружию, как через два месяца появился отечественные ППШ-40 и ППШ-4 °C (складной). Правда, насчёт ППШ-4 °C, в первую очередь пришлось убеждать наркома, что танкистам, шофёрам, радистам и артиллеристам, тяжёлый деревянный приклад – "как зайцу стоп сигал", как и барабанный магазин на 71 патрон. Пару дней назад, Иван, даже опробовал ППШ-40 и ППШ-4 °C, те сейчас проходили гос. испытания, но было и так понятно, что пистолет-пулемёт Шпагину удался.

ППШ-40, предназначался для пехоты, имел барабанный магазин и деревянный приклад, сильно смахивая на ППШ-41. В принципе, это и был ППШ-41, из известной Ивану истории. Намного более технологичный, чем ППД-40, а значит, изготовить ППШ-40 можно будет намного больше. Были и отличия, дополнительная рукоять под стволом впереди диска, с креплением на муфте, что позволяло, закрепит её под любым углом, что был удобен бойцу, хоть вертикально, хоть горизонтально.

ППШ-4 °C (складной), предназначался для технических родов войск. Вместо неотъёмного деревянного приклада, была пистолетная рукоятка и складывающийся в бок металлический приклад. Вместо магазина барабанного типа, был рожковый на 36 патронов. Получившийся ПП был в снаряженном состоянии на 2 килограмма легче, чем ППД-40, и на намного компактней.

Примерно так же, обстояли дела с улучшенной версией пулемета ДП, получившее обозначение ДПМ. Почти копией ДПМ из реальности Ивана. Возвратно-боевую пружину перенесли назад, расположив в спусковой раме над прикладом. Это через наркома, Иван подсказал Дегтярёву. ДПМ получил улучшенный спусковой механизм, возможность смены ствола на боевой позиции, неотъемные сошки, новой формы приклад и пистолетную рукоятку, что значительно улучшило его управляемость. Сейчас Дегтярёв колдовал над единым пулемётом с питанием металлической лентой.

Но не все идеи, удавалось так легко протолкнуть, даже через наркома, упираться начинала сама система. Поначалу Иван, не понимал в чём дело, почему одни предложения не встречают противодействия, некоторые проходили даже на ура. Как начало работ над аналогами 14,5-мм противотанковых ружей, Симонова и Дегтярёва из его реальности, или ШСУ-152. Пусть без восторга, но и без сопротивления, была принята идея модернизации 76-мм и 85-мм зенитных пушек, путём установки противопульного и противоосколочного щита. Как и идея модернизации противотанковой 45-мм пушки обр. 37 года, за счёт увеличения длины ствола до 68 калибров, тоже без восторга, но спокойно.

Зато предложение, часть Т-26 переделать в САУ и ШСУ, да ещё увеличить выпуск запчастей к Т-26, за счёт некоторого снижения общего выпуска машин, была встречена в штыки в ГАБУ РККА, а в наркомате среднего машиностроения, вызвало, чуть ли не истерику. В то же время, предложение о модернизации самого Т-26, сильных возражений не вызывали – чудеса да и только! И сейчас на 174 заводе, началось изготовление установочной партии из 10 танков Т-26М образца 40 года. КБ Гинзбурга, параллельно с процессом изготовления предсерийных машин, готовило документацию на танк.

Происходящее, было для Ивана какой-то китайской грамотой, вызывая тягостное недоумение. Ведь это было куда сложнее переделок в СУ, так как модернизацию он предложил серьёзную, что потребовало, значительной перестройки производственного процесса. Хотя если честно, он даже собой несколько гордился. Ведь проект Т-26М, был одной из его любимых разработок для сайта "Альтернативная История".

Модернизированный Т-26М, с наклонными лобовыми деталями корпуса, имел сварной несущий корпус без каркаса, что дало экономию в весе, позволив увеличить толщину брони. Бронирование борта – 20 мм цементированной бронёй, корма – 15 мм. Лобовая проекция корпуса и башни, бронирована – в 40–35 мм цементированной бронёй. Верхний лобовой лист корпуса, имел угол наклона в 45 градусов, с измененным люком механика-водителя, как на Т-34 поздних выпусков. Нижний лист корпуса, заменили на два наклонных, под углом 50 градусов, как на итальянском "Carro Armato Pesante P26/40", да и вообще он сильно на него смахивал. Вес танка увеличился с 10 т. до 12,5 т. Что компенсировалось, увеличившейся мощностью двигателя до 126 л.с., за счёт возврата к первоначальной 6-и цилиндровой версии двигателя "Siddeley Puma". Это был базовый мотор, от которого англичане в своё время отрезали два цилиндра, из-за излишка мощности, для "Виккерс 6-тонный", получив "Армстронг-Сидли Пума" на 4-е цилиндра, который раньше и ставили на Т-26. Моторное отделение теперь, отделялась от боевого противопожарной перегородкой, предполагалось поставить и огнетушитель в МО. Но за его отсутствием, обошлись временно заслонками на выхлопных трубах, для заполнения МО, при пожаре, выхлопными газами. Новая пушка, с длиной ствола в 68 калибров, модернизированная 45-мм К-20, позволит поражать немецкий Т-4 модификаций Е и F, на 800 метрах, даже в лоб. На конической башне, нормальная командирская башенка, для наблюдения за обстановкой на поле боя. На всех командирских машинах, от ротного уровня и выше, приёмо-передающие радиостанции со штыревой антенной, на линейных только приёмники.

Поддержку проекта, в переводе 174-го завода на производство модернизированного Т-26М, Иван, получил от Сталина и Ворошилова, объяснив им, что более современные и лучшие модели, типа Т-50, Т-34 или КВ, завод быстро в массовом производстве не осилит, как и произошло в известной ему истории. А танки, сопоставимые с новейшими немецкими Т-3 и Т-4, нужны немедленно, если Т-26М им чем-то и уступает, так только подвижностью.

Посовещавшись с Ворошиловым и Шапошниковым, как можно не теряя времени на препирательства с ГАБУ РККА и наркоматом среднего машиностроения, начать переделку Т-26, в САУ и ЗСУ. Иван получил от них готовое решение: – Часть старых и поврежденных Т-26 списываются, и переделываются военными инженерами, прямо в армейских танкоремонтных мастерских, одновременно с капремонтом двигателя и ходовой. Договорились для начала, переделать танков на пару дивизионов СУ-26-76, и по одному дивизиону ЗСУ-26-37 и ЗСУ-26-45.

СУ-26-76 выходила похожей на румынскую самоходку ТАСАМ. С танков Т-26 снимали башни, срезали частично подбашенную коробку, по центру корпуса устанавливали дивизионные пушки Ф-22. Или на тумбе, с горизонтальным сектором обстрела в 60 градусов, ставили 76-мм дивизионные пушки образца 1902/30 г. Открытая рубка, спереди и с боков прикрывала орудие и расчёт противопульной бронёй. Работы обещали завершить концу апреля.

Ворошилов пообещал Ивану, что если СУ-26-76 получаться удачными, устроить учение с приглашением комиссии от всех "заинтересованных" ведомств. Пройдут учения успешно, продемонстрировав преимущество перед буксируемыми артсистемами, заставит запустить в массовое производство.

В отличие от СУ-26-76, переделка танков в ЗСУ-26-37 и ЗСУ-26-45 забуксовала, по причине отсутствия автоматов 45-мм 49-К и 37-мм 61-К, Ворошилову удалось выделить только пару 49-К и четыре 61-К. Из них решили пока сделать смешанную батарею, добавив две батареи ЗСУ на базе трёхосных бронеавтомобилей, со спаркой 12,7-мм ДШК, доведя дивизион до штатной численности. Для этого использовали, подбитые и требующие капремонта БА-10, БА-3, ФАИ. С них снимали башни, переделывали заднюю часть корпуса, расширяя на ширину крыльев над задними мостами, наращивая по высоте до уровня крыши кабины. В получившуюся просторную рубку, устанавливалась спарка крупнокалиберных зенитных ДШКа. В общем, не просто и не быстро, но эти идеи стали воплощаться, хоть как-то.

А вот, что началось, когда он постарался продвинуть идею сделать более лёгкий и удобный автоматический карабин, под промежуточный патрон 7,62х39 мм, разработав и сам патрон к нему. Заодно с предложениями – по срочной доводке снарядов РС-82 и РС-132 к реактивными минометам. Активизации работ над автоматическим станковым гранатомётом, под 40,8-мм унитарный выстрел, с переделкой боепитания с магазина на ленту. По началу разработки 160-мм миномета, а вместо 37-мм и 50-мм миномётов выпускать только 82 мм, ну на крайняк 60-мм миномёты – ни в сказке сказать, ни пером описать. А ведь он действовал с согласия и одобрения наркома Ворошилова.