Текст книги "Год Белого Дракона (СИ)"

Автор книги: С. А. В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 3

Добравшись до консульства СССР, посмотрел на часы, понял, что успеваю, с запасом. До конца приёма посетителей оставался почти час. Войдя в двери консульства, оказался в небольшом холле. В холле, за стойкой, располагалась сотрудница посольства, я направился к ней. Поздоровался. Она спросила:

– Чем могу вам помочь, мистер?

– Я бы хотел встретиться с консулом, мэм.

– Консул сейчас занят, если вы скажете, по какому вопросу, вы хотите встретиться с консулом, я бы могла вам посоветовать к кому из работников консульства вам стоит обратиться.

– По личному вопросу. Но я хочу поговорить именно с консулом, мэм.

– Тогда вам придётся подождать, пока он освободится.

– Хорошо, я подожду.

Минут через тридцать меня пригласили в кабинет консула. Войдя, я представился. Консул предложил мне присесть в кресло возле его стола и спросил:

– Так о чём, вы хотели со мной поговорить мистер Зейтц?

– Господин консул, так как я с некоторых пор являюсь приверженцем идей коммунизма и социализма, то очень хорошо отношусь к вашей стране! Можно сказать я искренний друг СССР. И хотел бы помочь ему всем, что в моих силах. Зная о том, что США вело эмбарго на торговлю и запрет на предоставления передовых технологий для СССР, я решил помочь в частном порядке. Я работаю в лаборатории Bell. Вы знаете такую компанию Bell Labz? – Консул кивнул головой, ответил:

– Да, знаю.

– И я решил передать СССР новейшие сведения технического и иного характера. – Я расстегнул пальто, пиджак и жилетку. И, из под ремня на поясе, достал приготовленный мной конверт.

– Но, прежде чем их передать вам, я хотел бы поговорить, один на один, с вашим куратором от НКВД.

– Кха-кха. Мистер Зейтц, вы наверно не совсем правильно представляете себе работу консульства. Мы здесь…

– Господин консул… – перебил я его. – Именно потому, что очень хорошо представляю, устройство и предназначение посольств и консульств. Я и прошу о встрече с представителем НКВД, который тут за всем присматривает. Просто я не знаю, как точно, называется его должность у вас. В американских посольствах на этих должностях обычно вторые и третьи помощники посла. В американских консульствах, как правило, вице-консулы. Если вы боитесь, что это какая-то провокация, направленная против СССР, то подумайте вот о чём – это я к вам пришёл, это я предлагаю помощь. И единственный, кто здесь действительно рискует, это я! Вам же эта ситуация ничем не угрожает, мало ли какой сумасшедший может в консульство заявиться. Та информация, которую я готов передать, необычайно важная. И сможет оказать СССР огромную помощь. Что бы моя помощь оказалась наиболее эффективной, мне и нужно обсудить некоторые моменты с профессионалом. Видите, конверт не заклеен. Если вы не хотите, или не можете предоставить мне сейчас возможность, пообщаться один на один с вашим куратором от НКВД, то я просто заклеиваю конверт и пишу на нём: "Передать в главное управление НКВД СССР", и ухожу. Так какое будет ваше решение?

Я почти воочию видел, как бешено, крутятся у него в голове шестерёнки. Только что дым из ушей не шёл.

– Хорошо, подождите… – сказал он через пару минут. И вышел из кабинета. Через минут десять он вернулся, и предложил пройти с ним. Проведя меня в другой кабинет, сказал:

– Это тот человек, с которым вы хотели поговорить. И вышел, оставив меня наедине с владельцем кабинета. На вид, ему было лет 35. Я представился. Он тоже, представился в ответ.

– Кларин Пётр Петрович.

– Товарищ Кларин, Вот пакет с информацией, которую я хотел передать СССР. Прежде чем мы продолжим разговор, прочтите это.

Только глаза выдавали его удивление. Он предложил мне присесть в кресло. Сам, взяв у меня конверт, сел за стол. Достав из конверта листы с информацией, и второй, запечатанный, конверт, вопросительно на меня посмотрел.

– Вот о нём и поговорим, когда прочтёте. Листы сколоты по темам и пронумерованы. Думаю, изложенный материал подан достаточно простым языком, чтобы не вызвать сложностей с восприятием текста.

Кларин, глянув на меня как то искоса-насторожено, принялся за моё послание. Минут через сорок пять, закончив читать и просматривать схемы и чертежи, он поднял на меня глаза. Вид у него был, ну очень задумчивый, видимо понял всю ценность принесённой мной инфы.

– Я готов вас выслушать, – сказал он.

– Товарищ Кларин, начну ещё раз с того, что уже сказал консулу. Я сторонник идей коммунизма и социализма, и искрений друг Советского Союза. То, что США, после исключения СССР из "лиги наций", установило эмбарго на так нужные СССР передовые открытия и научные разработки, мне категорически не нравится. У меня вызывает возмущение, подлая политика империалистов по изоляции СССР. Исключение СССР из "лиги наций", из-за конфликта с Финляндией, кроме как фарсом назвать невозможно. Я думаю вам известно, что США оккупировали Кубу, с 1917–1933 г.; вторгались в Гондурас, в 1924–1925 г.; устраивали интервенцию в Никарагуа, с 1926 г. по 1933 г.; оккупировали Гаити, в течение 19 лет, до 1934 г. И это только малый список военных агрессий США после создания "лиги наций". Но ведь не вводит "лига наций", почему-то, санкций против США. А не водит потому, что сама "лига наций" лишь инструмент, созданный США, Англией и Францией для проведения своей империалистической политики, и для давления на несогласных с ней. Но даже в этом, полностью подконтрольном им инструменте, исключить СССР получилось с трудом. С перевесом в один голос! Вот почему воздержались соседи Финляндии Швеция и Норвегия? Потому, что лучше других представляют кто виновник этого конфликта! Любой здравомыслящий человек понимает, что условия предложенные СССР Финляндии, для разрешения этого территориального вопроса, были просто великолепные – обмен небольшого кусочка территории Финляндии, на Карельском перешейке, на территории в пять раз большие, с огромной денежной доплатой. И ведь Финляндия не согласилась! А почему? Да просто её в этом поддержали, агрессивно и громогласно Англия, и, молчаливо и одобрительно, но от этого не менее весомо, США! Вот сейчас нацистская Германия, взращенная на американские кредиты, воюет с Англией и Францией. И что? При внешних заявлениях правительства США о нейтралитете, финансово-промышленные круги США, при молчаливом одобрении госдепа, так и продолжают активно накачивать кредитами и передовыми технологиями экономику нацистской Германии! А ведь покончив с Францией, Гитлер наверняка договорится с Англией и тут же нападёт на СССР! А банкиры и капиталисты США, будут этому только рады, ведь война это такой прибыльный бизнес. Вот поэтому я и хочу помочь, в меру моих сил, СССР. Надеюсь, моя мотивация вам теперь ясна?

– Да, теперь более чем понятна… – Со странным и слегка удивлённым выражением лица произнёс Кларин.

– Как вы оцениваете те данные, которые я вам предоставил? – Спросил я его.

– На первый взгляд всё выглядит правдоподобно, хотя, безусловно, потребует проверки.

– Понятно. Проверить это, специалистам, не составит особого труда. Но я не совсем об этом. Товарищ Кларин, просто допустите на минуту, что предоставленная мной информация чистая правда, от первого до последнего слова. Какая цена у таких сведений?

– Если так посмотреть, то просто огромная.

– Вот! А в запечатанном конверте, сведения намного более ценные и опасные. Поэтому, я и прошу доставить его лично в руки наркома НКВД СССР. Товарищ Берия намного лучше нас сможет решить, как ими распорядиться. Да и такой момент нельзя скидывать со счёта, как возможный вражеский агент в ваших рядах. Вы, товарищ Кларин, можете гарантировать, что такая опасность исключена? И эти сведения не попадут в руки предателя?

"Да тяжело мужику, вон как его колбасит, перекосило будто пару лимонов за раз съел" – Думал я глядя на него. – "Очень нелегко ему решение даётся".

Кларин молчал и страдальчески морщился минут пять, только что не кряхтел. Я его хорошо понимал, ход его мыслей, кстати тоже. Думал он примерно так: – "Нарушить инструкцию, через головы непосредственных начальников выйти на товарища Берию? В принципе возможно… Хорошо если эти сведения окажутся правдой… А если подстава? В жизнь не отмоюсь. Карьере конец, а мне быть участковым до конца дней, в каком-нибудь Задроченске, за полярным кругом". Я тоже переживал – очень хотелось, чтобы в Кларине победило чувство долга, а не карьерные соображения. Наконец тяжко вздохнув, он сказал:

– Хорошо! Сделаю все, что в моих силах, для доставки этой информации непосредственно в руки товарища наркома.

"Фу-у-х, прямо гора с плеч!".

– Товарищ Кларин, ещё у меня есть предложение для руководства СССР, – я достал из внутреннего кармана, два сложенных листа.

– Вкратце, предложение сводится к тому, чтобы основать фирму, по производству необходимых СССР радиодеталей и оборудования. Фирма внешне будет частной, но контролируемой СССР. Расположить её предлагаю в Мексике. Таким образом, удастся обойти эмбарго на поставки в СССР радиодеталей и электромеханического оборудования. Станки и оборудование, попадающие под запрет, можно тоже закупать для СССР через неё. Ведь мексиканцы такие "дикие", что постоянно всё ломают, станков и оборудования на них не напасёшься. В действительности, с набором грамотного персонала в США, в данный момент, нет никаких проблем. Сами знаете, какая сейчас безработица. Если предлагать людям контракт, лет на пять, с возможностью его дальнейшего продления, и предоставлять жильё, то в Мексику работать поедут с удовольствием. Климат в Мексике сухой и тёплый. Возвести производственные цеха можно быстро. Вбиваются сваи, на них собирается каркас конструкции цеха. Дальше пол просто асфальтируется, а каркас обшивается лёгкими панелями и цех готов, можно заводить коммуникации и завозить оборудование. Тоже и с жильём для работников – лёгкие, каркасно-щитовые, дома стоят дёшево, собираются очень быстро. Вот тут у меня написаны предложения, с предварительными расчётами, – я передал листы Кларину. – Пусть ваше руководство обсудит это предложение.

– Хорошо, передам, – ответил он.

– Тогда осталось обсудить последнее. Как будем поддерживать связь? В консульство я больше не приду. Один раз это полностью безопасно и не вызовет подозрений. Особенно после прошлогоднего участия СССР в международной выставке в Нью-Йорке. Я сходу придумаю десяток совершенно правдоподобных и безобидных поводов для посещения консульства. Но второй раз, это уже может вызвать подозрение, поэтому вы, как профессионал, предлагайте способ связи. У меня кстати, есть домашний телефон.

Кларин, предложил три варианта связи: – Первый, когда мне звонят и через кодировку разговора назначается место и время встречи. Второй, когда я звоню в бар, где каждый день, с 18 до 23, часов смогу передать по коду, связнику, время и место встречи. Третий вариант, был адрес квартиры, правда на крайний случай и одноразовый.

Я сказал, что следующую порцию информации, раньше чем через месяц вряд ли успею подготовить. Поэтому пусть ориентируются на этот срок. Попрощался и отправился домой.

* * *

На следующий день я вышел на работу в Bell Labs. Ожог кисти левой руки подживал нормально, хотя мне и нужно было ходить на перевязки ещё неделю-две, в зависимости от того как будет заживать, веских причин сидеть дома не было. Нужно было побыстрей вживаться в образ Ричарда и осваиваться в окружающей обстановке.

На работе моё возвращение прошло спокойно. В США не принято интересоваться делами другого человека, тут каждый сам за себя. Единственным, кто поинтересовался всё ли со мной в порядке, был мой шеф Келли – когда я зашёл к нему доложиться о выходе на работу.

Я работал по двум темам: первая – возможность генерации ядерной энергии, которую возглавляли Шокли и Джеймс Фиск. В ней я был на вторых ролях, как говорится "на подхвате"; и вторая тема – от лаборатории вакуумных ламп Клинтона Дэвиссона, для меня основная – усовершенствование электронно-лучевой трубки, в просторечии кинескопа.

Самое сложное было не выделятся. Хоть я и находился в теле Ричарда Фредрика Зейтца, но личность-то была моя. Слава богу, что к памяти Ричарда, я имел полный доступ, когда требовалось – обращался к ней, как запрос в информационное хранилище посылал. А поначалу обращаться к его памяти приходилось постоянно, чтоб чего не ляпнуть сдуру. И видимо я, в эти моменты, подвисал. Так что коллеги по работе на меня, даже, как-то подозрительно коситься стали. В общем, тяжело пришлось, даже не побоюсь это сказать – очень тяжело! Постоянное напряжение и сосредоточенность, выматывали полностью – первые дни домой приползал как выжатый лимон. Но всё когда-нибудь кончается – к концу третей недели более-менее освоился. Задания и расчёты стал выполнять в срок, благо с логарифмической линейкой и работой с таблицами, я и сам был знаком хорошо, со студенческих времён. И к работе с имеющейся в лаборатории аппаратурой, приспособился достаточно быстро. Хотя, должен сказать, это что-то с чем-то! Две трети приборов были самопальные, то есть их или в мастерской лаборатории делали, или прямо в самой лаборатории собирали, но были и "подарки", так сказать, – двулучевой осциллограф британской компанией ACCossor. Первый, из серийно производившихся. А я-то думал, что их только во время войны делать стали, для настройки и обслуживания РЛС. Вот про него я нашим точно напишу – во многом незаменимая вещь.

Внезапно для себя выяснил ещё одну приятную новость – ни кто пока про резонансный магнетрон и не слышал, и про самолётный радар сантиметрового диапазона, на его основе, тоже. Странно, я точно знал, что резонансный магнетрон англичане в 40 году первые в металл воплотили. Хотя изобретен, он был лет 10 назад, в СССР. С другой стороны, большая часть года ещё впереди, может просто не успели запатентовать. Значит и про это нашим напишу, чтобы сопли не жевали, а патентовали, по быстрому.

Позвонил в бар связнику и назначил встречу через неделю. Успел подготовить к передаче следующую информацию: Первое что расписал – самолётную РЛС сантиметрового диапазона, двух видов: одна на основе резонансного магнетрона, а вторая – на основе импульсного генератора, использующего в качестве генератора лампу бегущей волны. Подробно остановился на резонансном магнетроне и лампе бегущей волны. Акцентировав внимание адресата на том, что резонансный магнетрон, вот-вот будет запатентован англичанами и, если в СССР поторопятся, могут получить патент первыми. Лампу бегущей волны выдал за свою разработку и предоставил право СССР получить на неё патент.

Вторым, о чём написал, были акустические торпеды: – "От заслуживающего доверие источника, в армии США, мне стало известно, что в Германии разрабатывается самонаводящаяся акустическая торпеда, её принцип действия основывается…" – далее начертил схему, пассивной акустической системы самонаведения торпеды. Аппаратура самонаведения торпеды, основывалась на использовании магнитострикционного эффекта. И её легко можно было изготовить на нынешней элементной базе.

Хотел было на этом закончить, но стали всплывать воспоминания наших подводников, и их жалобы на отсутствие в то время неконтактных взрывателей у наших торпед. А появившейся во время войны НВС (неконтактный взрыватель со стабилизатором), долгое время страдал типовыми, для неконтактных магнитных взрывателей, "болячками роста". Почесав репу, решил сам сделать схему магнитодинамического взрывателя для торпед, по типу немецкого TZ5. Пусть я и не видел схемы самого этого взрывателя, но я читал статью, где было написано, что: "В 1944 г. немцы создали своего рода шедевр – активный электромагнитный взрыватель TZ5…". И приводился принцип действия: "В нем одна индукционная катушка (излучающая) обеспечивала создание переменного магнитного поля частотой 50-200 Гц вокруг торпеды, а вторая катушка (приемная) регулировалась так, чтобы при отсутствии цели в ней не возникало полезного сигнала. При прохождении торпеды под кораблем в приемной катушке индуцировался электрический ток и подавался сигнал в схему взрывателя. Активные взрыватели имели больший радиус реагирования (от 4 до 6 м) независимо от уровня намагниченности цели, были меньше подвержены влиянию периодических помех (особенно создаваемых волнением моря) и могли использоваться в тихоходных торпедах, так как радиус срабатывания практически не зависел от скорости".

В общем, более чем достаточно, для хорошего инженера электротехника, поэтому вскоре схема была разработана. Большую сложность у меня, вызвал её подгон под нынешнюю элементную базу, но и с этим справился. И честно написал, что это чисто моя разработка.

"Хе-х, если наши смогут быстро довести их до серийного производства, то даже трудно представить, сколько теперь фрицев найдёт покой на дне морском. Как минимум, эффективность наших ПЛ возрастёт в разы". – Мысленно радовался я, очередному неприятному сюрпризу, для потерявших всякий страх нациков. – "Выходит "Тирпиц" на перехват какого-нибудь конвоя, а тут его уже Лунин поджидает, с парочкой таких торпед наготове. Сюрпра-а-айз, капитан цур зее Топп! В этот раз, только повреждениями уже не отделается – булькнет как миленький!"

Третьим пунктом у меня шло про авиабензин: – "Из источника, в ВВС США, мне стало также известно, что ныне распространённое мнение о том, что ароматические углеводороды в авиабензинах вредны, является дезинформацией нацисткой Германии. Распространённое ныне убеждение, что нацистская Германия ароматические углеводороды применяет в авиабензинах вынуждено от бедности, является ошибочным. В действительности ароматика необходима в авиабензинах, что легко проверить. Просто проведя сравнительные стендовые испытания авиамоторов, с немецким авиабензином, содержащим ароматические углеводороды, и авиабензином их не содержащим".

Да, вот такой пассаж, однако. Только уж во время войны разобрались, что почём. И США пришлось на ходу перестраивать промышленность авиабензинов. Потому что до войны, вся американская промышленность ориентировалась на изготовление не содержащих ароматики бензинов.

Четвёртым пунктом шли объёмно детонирующие боеприпасы: – "Из того же источника, в ВВС США, мне, также, стало известно, что в США проводились эксперименты с новым видом боеприпасов, где, вместо обычного ВВ, использовалась аэрозоль окиси пропилена. Испытания признаны успешными, а боеприпас перспективным…". Далее написал все, что помнил по применению и особенностям использования ОДБ. Но знал я, до обидного мало – ни формул, ни схем боеприпаса, только общие положения.

Последнее, что написал, было про двулучевой осциллограф британской компании ACCossor, посоветовав приобрести партию таких осциллографов, для советских разработчиков электротехники.

* * *

Встреча со связником прошла нормально. Всё было по-взрослому, пароль, отзыв. В результате конверт с инфой, внутри сложенной газеты на столике ресторана, был незаметно передвинут к связнику, и поужинав я встал и ушёл первым. Хотя я и посмеивался, внутри, над этими «шпионскими игрищами», но умом понимал – «бережённого, бог бережёт» и расслабляться не собирался. За шесть недель, что я прожил здесь, после выхода из больницы, успел уже понять, что в настоящее время шпиономания в США хоть и не отсутствовала вовсе, но и махровым цветом не цвела. Да было ФБР, которое ловило шпионов, но так, как-то нехотя, «спустя рукава». С намного большим рвением и старанием, они ловили «агентов Коминтерна», но и тут всё было как-то по-дилетантски и патриархально, что ли. Уже одно то, что ты белый англосакс, принадлежащий к имущему классу, занимающий определённое положение в обществе, избавляло тебя от подозрений в работе на «комми». Но по истории я знал, что, через 5–6 лет, в САШ всё изменится кардинально – стучать станут с упоением, все на всех, по малейшему поводу и подозрению. Да и без таковых тоже. Просто так, из патриотических или личных мотивов. Поэтому, уже сейчас не надо давать поводов заподозрить «славного парня Ричарда», можно сказать «истинного арийца», «свято убеждённого в превосходстве англо-саксонской расы», в порочащих его связях с «коварными комми».

По дороге домой, посмеиваясь про себя, размышлял, куда, что денется у американцев спустя 50–60 лет? Вот, взять хоть Ричарда, – да, по убеждениям явный наци, свято верит, что англосаксы должны править миром, а остальные нации им прислуживать. Да и откуда у него могли взяться другие убеждения? Ведь в среде, в которой он рос, учился и работал, эти убеждения были у подавляющего числа окружавших его людей. Но с другой стороны, Ричард обладал качествами мне импонирующими – моральные принципы были для него не пустым звуком: внутреннее достоинство, смелость, неприятие лжи, обмана и предательства, вера в бога, были тем внутренним стержнем, вокруг которого строилась его личность. Правда его вера в бога была какой-то своеобразной, детской что ли. Не отличаясь особой религиозностью и не склоняясь к какой-либо церковной конфессии, Ричард просто верил: что бог есть, что он воплощение доброты, любви и справедливости. А раз так, то и нарушать данные им заповеди, как говорили в нашем времени, "западло". Хотя, при этом, и встречался с двумя "суповыми наборами". В его оправдание можно сказать, что по взаимной любви и согласию. А завести семью он был не готов – наука значила для него, пока, много больше. Но для Ричарда, без сомнения, "семья – это святое". И если женится, то один раз. И тогда уж ни каких походов налево. В общем, если не учитывать его нацистских убеждений, о праве англосаксов господствовать и править остальными, – очень достойный и приличный человек. Скажу больше, если бы не его нацистские убеждения, то я, с таким человеком, мог бы с удовольствием общаться и дружить.

И как же так получилось, что спустя 50–60 лет в США такие люди почти исчезли? В 21 веке, нормальными остались, дай бог, если один-два, на сотню, в основном в сельской местности или небольших городках. Почему эти, вполне достойные уважения, американцы 40-х, через три поколения, в подавляющем большинстве, выродились в содомитов, инфантильных-толерастов и либерастических ушлёпков, которым и руку-то подать брезгуешь!? Мда-а-а, тут без пол-литра не разобраться. И однозначного ответа нет, тут целый комплекс причин. За этими размышлениями я и не заметил, как добрался до дома.