Текст книги "Лицо под маской (СИ)"

Автор книги: Rubus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Что до младшей дочери…

Принцесса Амира не любила маскарады. А тот, что проходил сегодня, и вовсе от всей души ненавидела. Она всегда считала, что собрать во дворце толпу людей и дать им возможность остаться не узнанными может только полнейший идиот. Сколько убийств, сколько заговоров и коварных краж можно совершить под прикрытием шелковых масок!

Но Метиде хотелось загадок и вольностей, и, конечно, новых роскошных платьев и украшений. Маскарад был для всего этого лучшим предлогом.

Амира кончиками пальцев дотронулась до собственной маски, провела по острым граням мелких посеребренных ракушек и округлой мягкости речных жемчужин.

Впрочем, именно в этом, сегодняшнем маскараде, что гремел громом смеха и нестройными веселыми мелодиями за спиной, она не видела опасности. Ее раздражало другое: среди сотен масок, среди тысяч подаренных улыбок и взглядов она не нашла того гостя, которого жаждала бы увидеть больше всех.

Несколько раз ей казалось, что она узнала знакомую походку, или сквозняк донес до нее запах жимолости и эдельвейсов. Но в итоге неизменно оказывалось, что она ошиблась.

Глупая, глупая принцесса, даром что светлейший ум всего внутреннего Альянса!

С какой стати ему приходить? Теперь, когда новости уже разлетелись во все концы объединенных королевств?

И Амира в отчаянии покинула праздник сестры, спряталась от него в привычной и мрачной тишине водяных садов, где десятки фонтанов проливали слезы, которые она не могла себе позволить.

Принцесса сидела прямо на земле в густой тени гигантской магнолии, комкала в пальцах драгоценных расшитый шелк платья и делала мелкие глотки из бутылки вина, которую украдкой стянула с отцовского стола. Перед ней, за мраморными перилами, открывался вид на синие крыши города, на запутанную сеть каналов, пересекающую белые мощеные улицы, на уходящие вдаль поля риса и на снежные стены скал у самого горизонта.

Все блеклое и бледное.

Прямо как ее настроение.

Шорох за спиной заставил Амиру подскочить на месте и крепче схватить горлышко бутылки. Она сама ни разу так не делала, но Гарланд, ее сестра с Юпитера, рассказывала, что можно получить хорошее оружие, если разбить дно бутылки и использовать горлышко как рукоять.

– Кто здесь? Выходи, если ты не вор! – твердо выкрикнула она, хотя руки предательски задрожали, выдавая страх.

– А если все-таки вор? – раздался тихий смешок.

Слабые пальцы Амиры сами собой разжались, выпуская бутылку.

Всего лишь голос, один только вопрос – а у нее внутри тут же разгорелся пожар, родилось пламя, которого нельзя ожидать от дочери глубоких вод.

– И что ты собрался украсть? – пролепетала она, тщетно пытаясь увидеть, где находится мужчина, лишивший ее покоя.

– Всего лишь драгоценнейшее из сокровищ, – жаркий шепот коснулся ее затылка, а ловкие сильные руки сомкнулись на талии, – сердце принцессы.

Амира прерывисто выдохнула, развернулась в объятиях, на миг ослабевших от неожиданности, и тут же сама обхватила руками смуглую шею и уткнулась носом в бархат камзола.

– Ты пришел! – она напрасно пыталась бороться со слезами, уже промочившими насквозь дорогую ткань. – Я думала, ты ни за что не придешь после того, как узнал!

– Ну-ну, – успокаивающе произнес он. – Что случилось с той скромницей, что даже руку боялась мне подать лишний раз?

Пальцами осторожно прихватив подбородок, он поднял лицо Амиры так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза. И она наконец-то увидела в полутьме его улыбку, тонкую как лезвие.

– Ты пила? В одиночестве? Разве так отмечают помолвку счастливые невесты?

– Не будь жестоким, – всхлипнула Амира, – ты даже не представляешь себе, каково это…

– Быть невестой? Очень рассчитываю никогда этого и не узнать.

Она сердито оттолкнула его и сделала шаг назад, наступив при этом в разлитое вино.

– Прекрати! К чему это ехидство? Ты никогда со мной так не разговаривал.

Теперь стало понятно, почему Амира не сумела отыскать его среди гостей. Темно-зеленая бархатная маска, из того же материала, что и камзол, сливалась по цвету с париком на его голове. Он был сплошным сгустком зелени, приглушенным, как глубокие мутные воды озер. На плечи у него был накинут плащ из рыболовной сети, голову обручем охватывали переплетенные стебли тины, на маске красовались выкрашенные бронзой щепки и сломанные ракушки.

Костюм утопленника.

Словно в насмешку, Амира была наряжена русалкой – такой костюм выбрала для нее сестра.

Но вот странность: сейчас именно Амира чувствовала себя так, словно ее затягивает на дно.

В темноте прозвучал тяжелый, печальный вздох, и на лице мужчины появилась новая улыбка. Виноватая. Грустная. Немного дрожащая.

– Ты права. Прости. Я просто… ну, знаешь, мне еще ни разу не приходилось реагировать на новость о том, что моя возлюбленная выходит замуж. Так что я порой перегибаю палку.

– Это было не мое решение, – покачала головой Амира.

– Знаю! – порывисто выкрикнул он и повторил уже тише: – Знаю.

– Что нам теперь делать?

– Ничего, полагаю. Мы ничего не можем сделать. Разорвать твою помолвку нельзя, да и к чему? – он сделал пару шагов и лениво облокотился о ствол магнолии, под которой недавно сидела принцесса. – Нам все равно запрещено быть вместе. Конечно, мы могли бы пойти против вековых устоев, ввергнуть королевства в кровавую войну во имя нашей любви…

Амира болезненно скривилась, и он ответил на это горьким смешком:

–…но оставим это другим.

Из бальной залы раздался громкий хлопок, шелест конфетти и взрыв смеха. Принцесса вздрогнула от страха и обняла себя за плечи, всматриваясь вдаль. Она подумала, что вот-вот заплачет снова, как положено изнеженным бессильным принцессам, которых родители могут выдавать замуж за кого им заблагорассудится.

Синие тени бархатом окутали улицы и каналы. Над снежными вершинами у горизонта сияла белая луна, холодная и бесстрастная.

– Амира…

Мужчина отстранился от дерева и раскинул перед ней объятия. Амира прерывисто выдохнула и поспешила укрыться в кольце его рук от сомнений и страхов, от заботливых родителей и нежеланного жениха, от своей выстуженной бледной планеты и от гордой, вечно правой луны с её гордой и вечно правой королевой…

Ей хотелось – ненадолго, хотя бы на миг – представить, что она выходит замуж за него, за своего возлюбленного. Что это его имя отец так радостно назвал во время помолвки, за его здравие пил колючий грушевый сидр.

И как только она немного в это поверила, убаюканная теплым дыханием и нежными касаниями, как предстоящая свадьба тут же стала казаться счастьем, неведомым ранее чудом. Амира вдруг задумалась о том, как важно для невесты быть красивой. Вот бы прямо сейчас отправиться к швее, посмотреть ткани на платье, обсудить вышивку по подолу – эдельвейсы, конечно же, эдельвейсы…

На темном полотне неба мелькнул серебристый росчерк упавшей звезды.

Комментарий к Часть 3

Небольшое пояснение: версия Серебряного Тысячелетия, представленная в данной работе, никак не связана с Серебряной Песнью, в отличие от всех остальных работ. Отсюда другие имена принцесс, их родителей, а также внезапно объявившиеся родственники :)

========== Часть 4 ==========

Ами проснулась от того, что кто-то легонько стучал по кончику ее носа. Она поморщилась, попыталась смахнуть то, что ей мешало, а, когда ничего не вышло, приоткрыла глаза…

И увидела прямо перед собой, как на белоснежной гостиничной простыни змейкой свернулась тонкая рыжая прядка.

– Доброе утро, – улыбнулся Цоизит, чье лицо было непозволительно близко, хоть веснушки пересчитывай.

Вся сонливость тут же пропала. Ами отшатнулась, резко села на постели и осмотрелась по сторонам.

Холодный утренний свет робко пробивался сквозь плотно сведенные шторы. На столе над стаканчиками с кофе вился сизый дымок, пахло свежей выпечкой и горячим джемом. И еще, ненавязчиво, но отчетливо – гелем для душа с апельсиновым маслом: Ами пользовалась таким вчера, когда принимала душ. Точно так же пахла футболка, в которой она спала, и – наверняка – влажное полотенце, небрежно переброшенное через спинку стула. Это был запах Цоизита, и он пропитал всю комнату.

И всю Ами, до самых кончиков волос.

Она торопливо потерла глаза, в надежде на то, что все это просто сон. Но, конечно же, когда она отняла руки от лица, ничего не исчезло – ни полотенце, ни кофе, ни Цоизит.

Нахальный, абсолютно лишенный чувства неловкости Цоизит! В одних джинсах, с влажными распущенными волосами, капельки воды с которых лениво ползут по загорелой коже плеч и груди. Украшенные чернильными рисунками руки теперь ничего не скрывало, и, если бы Ами захотела, то могла бы разглядеть каждую линию его татуировок.

Вместо этого она поспешно отвернулась, прогоняя от себя представший перед ней образ.

Образ пропадать не собирался.

До чего дошла умница Мицуно! Во сне обнимается с незнакомцем в маске, утро начинает с полуголого бывшего противника.

– Сколько… – с губ сорвался только хриплый шепот, и Ами, прокашлявшись, повторила: – сколько времени?

– Половина восьмого, – жизнерадостно ответил Цоизит, распахивая шторы.

Теперь благодарное солнце щедро осветило золотом его волосы и кожу, и сердце у Ами забилось быстро-быстро, как было лишь однажды, когда она впервые лицом к лицу увидела «Рождение Венеры» Боттичелли.

– Не мог бы ты одеться? – сердито буркнула она.

Ее злило то, что она не могла понять, почему так бурно реагирует на Цоизита. То, что он проснулся раньше и даже успел душ принять, пока она спала. И то, что он с утра был весь такой свежий и румяный, как брат-близнец той самой Венеры, в то время как Ами, наверняка, выглядела бледной и заспанной, с кругами под глазами и всклокоченной шевелюрой.

Куда ни глянь, сплошная несправедливость!

– Не мог бы, – усмехнулся Цоизит, поворачиваясь, – если ты не заметила, моя футболка все еще на тебе.

Ами поторопилась вскочить с кровати и спрятаться в ванной, пока он не заметил, как щеки у нее залились краской.

Горячий душ взбодрил и даже поднял настроение, хотя апельсиновый запах нравился ей меньше, чем ванильный. Когда она вернулась в комнату, уже переодетая в свое платье, Цоизит по-турецки сидел на стуле, пластиковым ножом намазывая масло на булочку.

– Я не знал, какие ты предпочитаешь, – бросил он, не глядя на Ами, – купил с персиками и с яблоками.

– С персиками в самый раз. Вот твоя футболка.

– О, замечательно! – он тут же бросил нож на стол и обменял у Ами булочку с маслом на футболку.

Теперь, когда она не отвлекалась на его острые ключицы, можно было и поговорить.

– Какой у нас план? – деловито спросила Ами и опустилась прямо на пол.

Цоизит взял с кровати подушку и бросил ей, чтобы мягче было сидеть.

– Дай подумать, – протянул он, устраиваясь рядом. – Вариант просто сидеть и ждать нападения мы не рассматриваем, верно? Конечно, нет, – продолжил Цоизит, не дожидаясь ответа, – мы же храбрые воины справедливости. Тогда, может… ходить по улице, выкрикивая «эй, меркурианские сектанты, мы здесь»? Развесить по округе объявления «не видели ли вы этого монстра»? Я бы мог его нарисовать, такую морду не забудешь. Или будем ловить их на живца? Не уверен, что навыки времен Темного Королевства остались, но я мог бы попробовать сам достать твой Светоч… вот бы они взбесились!

Ами от неожиданности подавилась булочкой и теперь предпринимала нелепые и тщетные попытки запить ее горячим кофе.

– Хотя вероятность успеха нулевая… вот, возьми, – пробормотал он, протягивая ей вытащенную между делом из сумки бутылку воды. – Вот если бы у тебя был кто-то в окружении, на кого они могли бы напасть, чтобы заставить сработать твое геройское чутье…

Ами застыла, едва не пролив на себя воду.

И как она не додумалась сразу? Еще тогда, когда она вспоминала, что враги всегда выбирали жертву из окружения Усаги, или когда Цоизит ненароком обронил, что гении по Кельну не ходят с табличками… ей следовало сообразить, сложить два и два.

– В чем дело? – тут же стремительно посерьезнел Цоизит.

– Такой человек есть. Я действительно знаю того, кого можно назвать гением. Скорей, Цоизит, нужно добраться до него раньше, чем они! – встревожено вскрикнула Ами, поднимаясь. Она отряхнула юбку от крошек и отправилась за сумочкой, вчера небрежно брошенной прямо у входа.

– Хорошо, – услышала она за спиной. – И, хоть ты и не спрашивала, но – Широ.

– Чего? – недоуменно оглянулась Ами.

– Это мое имя. Широ. Или ты думала, что у меня в паспорте стоит название минерала?

– Честно говоря, – Ами медленно повернулась к нему, глядя прямо в отчего-то потемневшие зеленые глаза, – Я почти забыла, что это название минерала. Оно так долго было… просто твоим именем. Но это мне тоже нравится. Широ. Тебе подходит.

Она тут же отвернулась снова, сделав вид, что очень увлечена застегиванием сумки.

***

Чтобы добраться до жилых кварталов рядом с Кельнским университетом, им пришлось проехаться на трамвае и около получаса идти пешком. В трамвае Цоизит начал клевать носом, и Ами поняла, что ранние подъемы для него в новинку, а его прежний бодрый вид – скорее всего, просто необычная реакция организма на нестандартную ситуацию. Хорошее настроение у него поутихло, холодный утренний воздух явно раздражал, и поэтому он ворчал словно старик на все, что его окружало, включая Ами.

В попытке развеселить, она провела его вокруг главного кампуса, показала окна нескольких аудиторий, в которых ей приходилось слушать лекции, рассказала о закрытии университета в восемнадцатом веке и о том, как Фердинанд Вальраф спасал произведения искусства от французов.

– Если хочешь, можем потом посмотреть на его коллекцию, она хранится здесь, в музее. Я-то там уже трижды была, но это ничего, могу еще раз сходить.

– Я хочу кофе, – буркнул Цоизит, глазами выискивая, где можно было бы найти предел его мечтаний. – Мы скоро доберемся до места?

– Еще минут пятнадцать.

Он застонал так жалобно, что Ами, не выдержав, схватила его за руку и потащила к пекарне неподалеку, где ей самой приходилось несколько раз завтракать перед занятиями.

– Можно нам два черных кофе, пожалуйста, – улыбнулась она приветливому баристе и вдруг почувствовала, как Цоизит бесцеремонно положил подбородок на ее плечо.

– А это что – свежие булочки?

Серьезно? Они же завтракали недавно!

Ами смиренно вздохнула.

– И одну булочку.

Вдруг еда ненадолго усмирит в Цоизите этот поток недовольства?

Ее надежды оправдались сполна. Возможно, хозяева пекарни добавляют в тесто зелье хорошего настроения. А может, любая вкусная еда в сочетании с ароматом свежесваренного кофе может превратить сонного ворчуна в довольного жизнью шутника. Ами не знала точного ответа на эту загадку, но Цоизит после булочки и кофе определенно нравился ей гораздо больше, чем тот, что был до.

– Вот мы и пришли, – вытирая выступившие на глазах слезы, сказала она.

Уже пять минут Ами наблюдала за сценкой «Кунцит снова обнаружил, что Нефрит потратил общие деньги на новый костюм, такой же синий, как и остальные пятнадцать» в великолепном исполнении Цоизита.

Она и не помнила, когда в последний раз смеялась так громко.

Нужный им дом спрятался за университетской территорией, на одной из коротеньких улочек, где асфальт на дорогах незаметно переходил в старую брусчатку. Ами была здесь всего раз, но не сомневалась, что сумеет опознать его.

Дом был похож на рисунок. Чуть более узкий и вытянутый вверх, чем все его соседи, он был выкрашен белой краской и оплетен девичьим виноградом, а сбоку виднелось даже некое подобие башенки. Ами больше всего нравилась в этом домике крыша: черепица была необычного, ярко-фиолетового цвета, который наверняка очень выгодно смотрелся осенью в сочетании с ягодами и листьями винограда.

Ами легко толкнула белую кованую калитку и зашла в маленький дворик. А Цоизит, которого наверняка все это время терзало любопытство, хоть он и не подавал вида, вдруг затих и послушно последовал за ней.

Когда на их требовательный стук открылась входная дверь, Ами растерялась.Она даже подумала: а не ошиблась ли часом? Может, на улице не один, а два дома, словно сошедших со страниц детской книги?

Судя по обескураженному взгляду Цоизита, он тоже не ожидал такой встречи.

Женщина, стоящая перед ними, была закутана в десятки слоев тонкого шелка, как в пеленки. Длинное платье из ярких лоскутков, подпоясанное алым бархатным кушаком, накинутый на плечи цветастый шарф, лицо под полупрозрачной вуалью. Каждое ее движение сопровождал медный перезвон из-за многочисленных монеток, подвешенных в самых разнообразных частях костюма, и браслетов на запястьях. В довершении всего, она держала в руках стеклянный шар.

Окинув серыми глазами незваных гостей, женщина подняла шар над головой и торжественно, нараспев произнесла:

– Добро пожаловать в дом Судьбы, путники! Если желаете, я, мадам Полина, расскажу вам, что было и что будет, что сулят вам новые встречи и дальние дороги!

Цоизит от неожиданности что-то неразборчиво крякнул, Ами нервно захихикала, а женщина, оценив произведенное впечатление, вдруг лукаво сверкнула густо подведенными серыми глазами.

– Ну что, похоже на ярмарочных гадалок? Доброе утро, Эми. Простите мне это маленькое представление, я просто не смогла удержаться. Завтра Розенмонтаг, так что я просто примеряю свой костюм – не подумайте, что я какая-то сумасшедшая.

– Лаура? – прищурилась Ами, стараясь разглядеть под шелком знакомые черты лица.

Девушка кивнула.

– Одну секундочку, – она резко наклонила голову вниз и принялась выпутываться из шалей и вуали на лице. – Вот, теперь можно нормально разговаривать. А то от этих тряпок несет нафталином и пылью – каждый раз, когда вдыхаешь, кажется, будто моль проглотила! Доброе утро, меня зовут Лаура Беккер, – она протянула узкую бледную ладонь в тяжелых кольцах Цоизиту.

– Аоки Широ, приятно познакомиться, – Цоизит учтиво улыбнулся, но конец фразы у него немного смазался из-за того, что Лаура вдруг дернула его руку на себя и принялась поворачивать из стороны в сторону.

– Невероятно! – восхищенно выдохнула она, – Какая тонкая работа! Какой необычный стиль! Это что – кицунэ? Потрясающе… У меня самой есть татуировки, я знаю, о чем говорю.

Она продолжала бормотать что-то, разглядывая руки совершенно оторопевшего от такой наглости Цоизита. Ами улыбнулась. Она достаточно хорошо знала Лауру, поэтому ее восторженность по разным поводам и рассеянное внимание не были для Ами в новинку. Но она все же решила вмешаться – ей уже довелось однажды убедиться, что о рисунках на коже фрау Беккер может говорить бесконечно.

– Лаура, а где профессор Беккер? – мягко произнесла Ами, осторожно забирая у девушки руку Цоизита.

Та бросила на нее короткий взгляд из-под светлой челки и выпрямилась.

– Сегодня же воскресенье.

Ами кивнула, показывая, что этот ответ для нее все проясняет.

Лаура тем временем продолжила, украдкой кидая заинтересованные взгляды на руки Цоизита:

– Он рассчитывает поймать карпа.

– Они же не водятся в Рейне? – удивилась Ами.

Лаура Беккер только пожала плечами.

– Когда его это останавливало?

***

Когда они уже готовились уйти, и Ами потянулась, чтобы открыть калитку, их окликнул звонкий голос Лауры.

Ами обернулась, сопровождаемая жалобным стоном Цоизита. Фрау Беккер, очевидно, несколько его пугала.

– Я, конечно, ненастоящая гадалка, но промолчать не могу. Вы так чудно смотритесь вместе, мне кажется, что вы просто созданы друг для друга. И еще эта рыбка…

Мысли в голове у Ами Мицуно вдруг сорвались в галоп и остановить их было уже невозможно.

С чего Лаура взяла, что они пара? Может, Ами сама не заметила, как проявляла к Цоизиту какие-то знаки внимания? Улыбалась, когда он говорил, смотрела на него слишком часто?

Может, неосознанно поправила ему прядь волос, которая еще ночью не давала ей покоя?

Да и что значит – чудно смотритесь вместе? С каких это пор чистенькие и опрятные студентки-заучки чудно смотрятся рядом с длинноволосыми татуированными парнями в кожаных браслетах и драных джинсах? Ами что-то пропустила, и успел выйти новый фильм, восхваляющий именно такую пару?

Ей вдруг стало очень холодно, хотя Цоизит с утра все-таки уговорил ее вновь надеть свой пиджак, и тот продолжал спасать от холодного мартовского ветра.

Ами недоуменно посмотрела на собственную руку, в которой, казалось, чего-то не хватало.

И только теперь вспомнила, что до этого держалась за ладонь Цоизита.

========== Часть 5 ==========

– Меня тошнит, – упавшим голосом произнес Цоизит, когда они выбрались из автобуса.

Он действительно выглядел неважно – побледнел так, что веснушки стали черными крапинками выделяться на щеках, держался одной рукой за живот и то и дело тяжело вздыхал. Получасовая поездка по городу с двумя пересадками явно выбила его из колеи – он даже не реагировал, когда Ами пыталась показать ему что-то интересное.

Однако плохое самочувствие вовсе не помешало ему притормозить у музея шоколада и с горящими глазами спросить:

– У них же тут и магазин фирменный должен быть, так?

Ами удивленно моргнула:

– Он есть. В нем больше шоколада, чем ты видел за всю свою жизнь, но стоит он столько, что за всю жизнь ты нужную сумму не заработаешь. А тебя уже перестало тошнить?

Цоизит смерил ее убийственным взглядом.

– Нет, но я с надеждой смотрю в будущее.

– А разве ты не можешь сам себя вылечить, рыцарь исцеления? – усмехнулась Ами.

– Рыцарю исцеления нужно очень сосредоточиться, чтобы кого-то вылечить. А это не так-то просто, когда твой желудок словно решил экстренно эвакуироваться из организма, – огрызнулся Цоизит.

Но все равно продолжал кидать в сторону музея жадные взгляды, поэтому Ами решила, что он преувеличивает свои страдания.

Они как раз прибыли на полуостров, который Ами напоминал пришвартованный в темных водах реки огромный корабль. От берега его отделял старый поворотный мост, который приводил гостей и жителей города прямиком к знаменитому музею шоколада. Это место было популярно как у туристов, которые приходили в восторг от музея, статуи святого Николая и многочисленных ресторанов с открытыми террасами, так и у рыбаков, которые считали это место невероятно удачным. И находили невероятное удовольствие в том, чтобы бурчать между собой на туристов, спугнувших всю рыбу.

– У меня в сумочке есть лимонный леденец. Будешь? – вспомнила Ами.

Цоизит торопливо закивал.

– Буду! Полцарства за лимонный леденец!

Он сказал это так громко, и так щедро махнул рукой, что на них стали оглядываться прохожие. Парочка туристов, очевидно решив, что Ами и Цоизит – уличные актеры, подобралась поближе, на ходу доставая фотоаппарат. Но очень скоро они поняли, что ничего интересного здесь не предвидится, пробормотали что-то, очевидно, на польском, и побрели прочь.

– Нет у тебя никакого царства, – тихо фыркнула Ами, роясь в сумочке в поисках конфеты.

– Вот и есть. Перед тобой, между прочим, генерал европейского региона собственной персоной.

– Смотри, не лопни от важности, – Ами протянула ему леденец с преувеличенно-сладкой улыбкой, но потом внезапно отдернула руку, так, что пальцы Цоизита схватили воздух. – Постой? Так вот почему сюда приехал именно ты? Потому что это твой регион?

Цоизит медленно поднял брови. На лице у него застыло такое выражение, словно Ами серьезно разочаровала его тем, что так долго приходила к простому умозаключению.

– А ты думала, что мы тянули жребий, и мне выпала короткая соломинка, что ли? – издевательски пропел он, потянулся вперед и выхватил конфету у нее из рук, тут же зашелестев фантиком.

Нет, ну до чего же он все-таки раздражающий! То ведет себя, как самый настоящий ребенок, объевшийся сладкого и от того полный энергии, то вдруг превращается в надменного и саркастичного циника, которому так и тянет врезать по длинному вздернутому носу. А то и вовсе изображает из себя героя-любовника, со всеми этими неуместными взглядами и непривычными интонациями…

Ами не успела ему ответить, потому что ее окликнул знакомый жизнерадостный голос:

– Эми! Русалочка, это ты?

Она резко развернулась на каблуках, и пустые рукава пиджака, накинутого на плечи, красиво взмыли вверх, как крылья птицы. Ами прищурилась, высматривая знакомого: вчера вечером в номере она сняла линзы, а сегодня побоялась их надевать. И теперь все, что находилось дальше вытянутой руки, несколько расплывалось. Серое пятно Рейна и блеклые плиты набережной, темные силуэты людей в приглушенных пальто и куртках, которые чинно прогуливались в воскресное утро, любуясь городом… на этом фоне фигурка отчаянно машущего рукой человека в яркой зеленой фетровой шляпе и желтом пальто не заметил бы только совсем слепой.

Ами улыбнулась и замахала в ответ.

– Идем! – бросила она через плечо Цоизиту и, вцепившись в его руку чуть повыше многочисленных браслетов, потащила вперед.

– Постой, – неожиданно блеклым голосом произнес тот, притормаживая. – Это вот ОН?

Ами пожала плечами.

– Ну да.

Наверное, Цоизиту стало совсем плохо – лицо у него внезапно посерело, челюсть напряглась так, что резче стали видны тени под скулами. Даже волосы, казалось, поникли и потеряли свой мягкий медно-золотистый блеск. Ни следа не осталось от утреннего красавца, что смущал ее своим голым торсом.

Человек в желтом пальто сделал несколько шагов им навстречу, и теперь Ами видела, что в руке у него зажата уже полностью собранная удочка.

– Эй, русалочка! Что скажешь по поводу кислотных вулканов на Палладе?

Ами радостно рассмеялась.

– Скажу, что вы только что их выдумали, взяв за основу существование ледяных вулканов на Церере. А что я думаю о них, я уже писала вам в прошлом письме!

Она любила профессора Беккера.

Его невозможно было не любить – живой ум, острый, быстрый и удивительно ясный, легко сочетался в нем с поразительным человеколюбием. Своими знаниями он делился щедро, ничего не утаивая, со всеми, кто готов был слушать. Из-за этого трое его учеников увели математическую премию у него из-под носа, но профессор только махнул рукой и рассмеялся, искренне пожелав им удачи.

Однажды, прямо посреди занятия, профессор Беккер вдруг потерял нить рассказа, повернулся к доске и принялся с невероятной быстротой строчить длинные ряды уравнений и зависимостей. Мало кто из группы тогда понял, как близко их профессор логики подобрался к решению одной из задач тысячелетия. Может быть, только Ами и увидела в загадочной вязи символов решение теоремы Римана, над которой великие умы бились с середины девятнадцатого века.

Профессор уже почти подобрался к разгадке, ему осталось найти всего одну переменную, но тут у кого-то с задних рядов громко шлепнулся на пол учебник, и это словно разбудило Беккера. Он встряхнулся, обвел присутствующих растерянным взглядом и вдруг продолжил лекцию ровно с того же места, а котором прервался. О теореме на доске он так и не вспомнил, вероломно стерев все свое решение в конце урока.

Эта история прекрасно давала понять, кто такой профессор Беккер. Рассеянный, увлекающийся и совершенно не тщеславный, он вызывал у Ами желание выпить с ним горячего чаю и обсудить все на свете.

– У этой девочки есть ответы на любые вопросы, – улыбнулся профессор, обращаясь преимущественно к Цоизиту.

Тот не успел ничего сказать. Да и Ами только открыла рот, намереваясь спросить, все ли с профессором в порядке и не видел ли он рядом с собой кого-то подозрительного.

И тут спину ей как будто бы обожгло холодом, а полы пиджака взметнулись волной.

Цоизит и в этот раз отреагировал мгновенно. Он еще только разворачивался, почему-то плавно, как в замедленной съемке – а на кончиках пальцев у него уже вспыхнуло пламя, легкое как огонек свечи.

Ами ощутила, как на плечи ей легли холодные цепкие пальцы, и кто-то издевательски прошептал в самое ухо:

– Я в тебе не сомневалась, Мицуно. И почему вы, заучки-почемучки, всегда такие предсказуемые?

Ами застыла, парализованная холодом и ядом в голосе, лишь отдаленно напоминающем женский. Больше всего она сейчас волновалась не за себя, накрепко зажатую в жестоких объятиях врага, и не за Цоизита, которого вполне могли смести в сторону, как досаждающую помеху. Нет, ее гораздо больше волновал профессор, который смотрел на женщину за ее плечом с вежливым интересом, совершенно не осознавая опасности.

– Интересный выбор костюма, милая, – он склонил голову набок и подслеповато прищурился, – но Розенмонтаг только завтра, не так ли?

Ами услышала над ухом раздраженный вздох, и одна длинная, неестественно-белая рука вдруг вытянулась из-за ее плеча.

– Вам пора отдохнуть, профессор, свою роль вы уже сыграли.

– Нет!

Ами резко вывернулась из ослабшей хватки, и изо всех сил вцепилась в руку, пальцы которой уже оплетала светящаяся черно-желтым светом энергетическая паутина.

Теперь она видела лицо своего врага четко и ясно. Красивое, но грубое, с острым подбородком, прямым длинным носом, и тонкими бледными губами – лицо египетской царицы, все еще дразнящее Ами знакомыми чертами. В широко расставленных и вытянутых к вискам глазах глубокого сизого цвета сквозило раздражение. Длинные кроваво-красные волосы спутанной сеткой падали на высокий лоб из-под тяжелого каменного венца.

Противница быстро справилась c удивлением. Она рявкнула что-то резкое и неразборчивое и стряхнула с себя Ами, словно слабого котенка.

– Понимаю, почему тебе пришлось уехать из Японии, – лицо ее скривилось от омерзения, – я с тобой имею дело лишь во второй раз, а ты уже до смерти мне надоела!

На пальцах у нее вновь заплясало черное электричество, собираясь в яркий, искрящийся комок энергии. И темный, поглощающий солнечный свет луч вырвался из центра ладони прямиком к Ами, грозя уничтожить на месте.

Она лихорадочно соображала, рассматривая варианты, при которых могла бы избежать удара и не подставить под него кого-то другого. Но какие бы действия она ни предприняла, краткий положительный исход наблюдался лишь в трех процентах вариантов.

Ами растерялась. Без силы Меркурия и думать нечего выстоять против этой злодейки. Но не может же она перевоплотиться прямо здесь?

– Очищающее пламя!

Огонь впился в луч тьмы у самого лица Ами, опалив ресницы и заставив отшатнуться.

В воздухе, звеневшем от криков испуганных туристов, раздался полный отчаяния вопль соперницы, которой пришлось отвлечься на неожиданную опасность.

Цоизит стоял, раскинув в стороны руки, с опаленными манжетами белоснежного дублета лорда Иллюзиона, с волосами, которые на ветру трепетали подобно пламени в его руках. Непривычно мрачное выражение на его лице, теперь гораздо более взрослом и серьезном, ничего хорошего для их противницы не предвещало.

Он перевел взгляд на Ами и неожиданно мягко для своего воинственного образа произнес:

– Поторопись, Мицуно. Мне тут не помешает помощь.