Текст книги "Счастливчик (СИ)"

Автор книги: ROSE_AOI

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Это неправильно, но почему-то меня терпкий аромат миндаля и перца меня словно преследовал.

Последние несколько дней тянулись медленно, словно сладкая карамель стекающая с краешка торта. Только вот сладкими они совсем не были, по крайней мере, для меня.

На следующий день после семейной вечеринки, когда мы все узнали, что мой лечащий врач это дядя Кевина, в больницу я шел нехотя. Я абсолютно точно не хотел видеть этого мужчину. Но в груди теплилась надежда на то, что, возможно, я вновь смогу застать Адама, если тот появится в больнице. Поэтому у регистратуры я простоял минут пять, надеясь на чудо, но потом мне все же пришлось идти в кабинет Кристофера.

Он очень удивился, проведя первичный осмотр, и даже направил на рентген. По его словам, состояние моего здоровья только ухудшилось из-за приема витаминов, хотя это напрямую противоречило ожидаемому эффекту. Кристофер долго изучал мою медицинскую карту, но все никак не мог понять, в чем же дело. Объяснять ему, что у меня это наследственное, я устал, поэтому просто молча сидел напротив его рабочего стола и рассматривал забавные обои.

Солнечные, еще теплые, лучи проникали в комнату сквозь белый тюль. Почти все деревья в городе резко сбросили всю листву и оголились, что вызывало недоумение. Это произошло очень быстро, практически за один день. На улочках под ногами шуршали зеленые листья, так и не успевшие стать по осеннему золотыми. Температура пыталась держаться, но ее попытки были тщетны, и сегодня резко похолодало почти на пять градусов. Мне пришлось даже надеть теплую куртку-парку, чтобы не простудиться. Сейчас, перед сессией, это было бы лишним.

– Но такого просто не может быть! – воскликнул Кристофер, резко отодвигая от себя мою карту.

– Может, – я указал на себя и невесело улыбнулся. Я и вправду стал чувствовать себя гораздо хуже: горло все чаще схватывало, а кости неимоверно ломили, не говоря уже о головных болях, но я пытался не придавать этому значения, чтобы не волновать родителей и самому не расстраиваться по пустякам. Тем более, что причин расстраиваться и так было достаточно.

– Но… – начал Кристофер. Его сразу же перебил телефонный звонок. – Извини.

Взяв телефон и бросив взгляд на дисплей, он мгновенно расплылся в улыбке. Нажав на зеленую кнопку, он приподнялся со стула и подошел к окну, радостно отвечая: «Ну, привет». И я сразу понял, что это был Адам. Кристофер водил взглядом по комнате, продолжая улыбаться. Он смотрел куда угодно, но только не на меня, как будто стараясь избегать моего прямого взгляда.

– Хорошо, – он отключился и вновь сел за свой рабочий стол, выдыхая воздух. Этот звонок, очевидно, поднял его настроение. – Итак, Оливий. Я направлю тебя к…

– Не надо, – перебил его я, смотря на отключенный телефон тяжелым взглядом. В груди зарождалось какое-то новое, непонятное для меня чувство. – Я же говорю, что это наследственное. И, к слову, у меня скоро сессия, времени совсем не будет ходить по врачам.

Кристофер Хартт смерил меня вопросительным взглядом, но возражать не стал. Видимо его профессиональная этика не позволяла этого.

– Но что-то же происходит с тобой? Что-то, с чем твой организм борется с самого детства. А если тебе неожиданно станет плохо? Как же ты постоянно живешь с этим страхом?

А я и не боялся. Я принимал это, как что-то обыденное, что-то нормальное для меня и моей жизни. Проблемы с собственным здоровьем меня не напрягали вовсе. Да, я падал в обмороки чаще, чем другие, не мог долго бежать или подниматься по лестнице. Но все это были мелочи, по сравнению с тем, о чем я действительно переживаю на протяжении всей своей жизни…

Благополучие моей семьи.

– Я уже привык, – безразлично ответил я. – Стараюсь выходить из дома только на работу и в университет. В магазин ходят родители и иногда Джейкоб. А я, в основном, помогаю по дому. Это моя обычная жизнь.

– А что будет, когда тебе придется покинуть отчий дом и выйти замуж, к примеру? – неожиданно спросил Кристофер.

«Замуж?»

– А что будет…? – весьма странный вопрос, но я не смог удержаться.

– Знаешь, с такими проблемами со здоровьем, тебе категорически противопоказана… – Кристофер замолчал, пытаясь справиться с эмоциями, как никто другой, понимая, насколько семья важна для омеги. Он запнулся, словно воздухом подавился, а за моей спиной скрипнула дверь, и послышались тяжелые шаги, но я не успел обернуться, так как услышал одно единственное слово, от которого у меня тут же свело сердце. – Беременность.

Воздух начал покидать мои легкие. Выходит, я не смогу родить малыша для своего любимого человека? Не смогу, как остальные омеги вырастить и воспитать своего ребенка? Как же это ужасно звучало. Сердце бешено забилось, когда я уловил терпкий знакомый запах, и я согнулся пополам, хватая ртом воздух.

– Оливий?! – кинулся ко мне Кристофер, огибая свой рабочий стол. Он подбежал ко мне и рывком дернул за плечи, заставляя меня ровно сесть. Омега ударил меня по щеке, и к той сразу прилила кровь, воздух прошел в легкие и я начал кашлять.

– Эй, парень, – меня постучали по спине, и я оглянулся, потирая виски.

На меня смотрели уже знакомые карие глаза: встревоженно и удивленно. Когда я обернулся, мужчина кинул быстрый взгляд на Кристофера и отошел обратно к двери, подпирая стену спиной.

Вскоре кашель прошел, благодаря теплой воде, которую мне принес Кристофер. Одного отправлять меня домой он наотрез отказался, несмотря на то, что Адам терпеливо ждал его в коридоре и у них, похоже, были свои планы. У меня в голове появилась мысль, что этот омега не такой уж и плохой.

Через полчаса в кабинет вломился запыхавшийся Джейкоб.

«Какая ирония судьбы, – подумал я».

Смерив нервного типа взглядом, Адам прикрыл за ним дверь.

– Оливий, что опять случилось? – он подлетел ко мне. – Он снова упал в обморок?

Кристофер долго объяснял ему, что мне нужно срочное лечение и что ждать больше нельзя. Лицо Джейкоба менялось, он сжимал мое плечо и кивал Кристоферу.

Адам спокойно ждал окончания диалога в дверях, рассматривая Кристофера. Он немигающим взглядом следил за плавными движениями своего омеги, от чего мне вдруг стало обидно.

«Нет, – запретил я себе. – Ты не имеешь права обижаться на Кристофера. Глупый, глупый омега…»

Совершенно неожиданно взгляд Адама упал на меня. Внутри меня все сжалось от невозможности отвести свой взгляд, мою шею словно свело, я не мог ею и двинуть. Щеки начинали заливаться краской. Дыхание перехватило, меня снова пробрало на кашель и все обернулись на меня. Поймав на себе взгляд Кристофера, Адам резко отвернулся от меня.

Джейкоб попрощался за нас обоих. Выходя из кабинета, он бережно прижимал меня к себе.

***

Кристофер так и остался стоять у опустевшего стула, на котором только что сидел Оливий. Вокруг него все еще чувствовалась живая энергия омеги, живая, но постепенно угасающая.

– Что с этим парнем? – спросил Адам и подошел к нему, нежно обняв его за талию.

Кристофер недовольно поморщился, он не хотел обсуждать с Адамом своих пациентов. Но настойчивый тон альфы по-своему подействовал на главного врача отделения.

– Сложно делать выводы сейчас. Жизнь из этого парня словно вытекает из него, как маленький ручеек, – омега вздохнул и повернулся к Адаму, обнимая того за плечи и прижимаясь к нему всем телом. – Он отказывается принимать помощь врачей.

Адам удивленно поднял бровь.

– А чем ему не приглянулись врачи вашей больницы?

– Да дело вообще не в этом, – Кристофер вздохнул и осторожно коснулся скулы Адама своими нежными губами, проведя по ней линию из поцелуев. – Он твердо верит в то, что это наследственное. Что в его семье это обычное явление.

– И что тебя не устраивает в этой версии?

– Да то, что я достал все карты омег, находившихся с ним в родстве, – это было правдой, после первого же дня, как Оливий попал к нему, Кристофер был взволнован состоянием молодого парня. Он выглядел абсолютно обычно, но чувствовал себя, как старик. – И у каждого была обнаружена недоброкачественная опухоль головного мозга.

– Рак?

– Называть все опухоли мозга раком некорректно. В медицине термин «рак» используется только для опухолей, развившихся из эпителиальной ткани, а большинство мозговых опухолей имеют другую тканевую основу.

– Но это ведь не передается по наследству? – удивился Адам, прижимая к себе тело, задумываясь над судьбой этого молодого парня.

Хоть он и спас его два раза, по чистой случайности, и своевременно забыл оба эти случая, молодой омега находил способы напомнить о себе. Нет, в нем не было ничего особенного, как пытался убедить себя Адам. Просто немного странный запах, запах свежей ванильной сдобы. Он витал вокруг парнишки, поэтому Адам при любой встрече всегда старался находиться подальше от Оливия. Альфа просто не хотел воспринимать запахи чужих омег, кроме своего Кристофера. Для него это было жизненным принципом, он не из тех, кого легко одурачить этим.

Но аромат ванильной сдобы здорово будоражил нервы взрослого, состоявшегося мужчины. Он словно заставлял альфу волноваться об обладателе этого чарующего запаха, постоянно думать о нем и его самочувствии. Странный эффект.

– Не передается, – внезапно ответил Кристофер и вырвался из объятий, садясь за стол и начиная перебирать бумаги. – Но это генетическая предрасположенность…во всех случаях в организме этих людей был обнаружен лишний ген… Да где же?.. Ах! Вот!

Он, довольный своей находкой, передал белый лист в руки Адаму.

– Я бы предположил, что у Оливия менингиома. Это рак. Менингиома растет медленно и редко проявляет признаки злокачественности, но и доброкачественные менингиомы могут стать причиной серьезных нарушений работы головного мозга, увеличиваясь в размере и оказывая давление на его жизненно важные структуры.

Адам отложил лист и провел пальцами по густым бровям.

То, что говорил Кристофер, ужасало, пусть это всего лишь его профессиональные догадки. Ведь Оливий был еще совсем молодым парнем, он был человеком, у которого самое лучшее должно было быть впереди: семья, дети, карьера, радости взрослой жизни, путешествия, новые знакомства. И мысли о том, что у этого паренька может всего этого и не быть…

Адам дернул плечами и посмотрел на Кристофера.

– Это лечится?

Кристофер лишь напряженно выдохнул.

– Я мог бы сказать больше, но он отказывается посещать врачей, а без должного обследования я не могу утверждать.

Тишина заполнила комнату. Кристофер внимательно следил за задумчивым выражением лица своего альфы, который сейчас находился очень далеко от реальности. Он видел, что неожиданно сильная тревога за этого парня накрыла Адама.

Почему он так его волнует? Типичный пациент Кристофера. Да, симпатичный молодой омега, да с замечательным аппетитным запахом. Правда, совсем молодой, чтобы умирать.

«Умирать… – Адам одернул себя».

– Я оплачу его лечение, – уверенно выпалил он. И выпавшие из рук Кристофера бумаги разлетелись по кабинету, укрывая собою пол. Это было очень серьезное заявление и по Адаму было видно, что он не шутит.

– Но…

– Только надо заставить его пройти все обследования и помочь решиться на этот ответственный шаг.

========== 4 ==========

«Ненавижу понедельники, – думал я, шагая по утреннему тротуару, потирая ладони друг о друга, чтобы согреться».

На улицах блуждал легкий туман, вызванный ночным дождем и прохладой приближающейся зимы. Он идеально скрывал спешащих прохожих друг от друга. Это выглядело так волшебно. И хотя на мне была теплая куртка, которую заставил меня надеть папа, я чувствовал, как утренняя сырость холодит тело.

Вчера отцу позвонили из больницы. Истерики избежать не удалось.

Я не знаю, что ему сказал Кристофер, как на него надавил, но весь день мне пришлось выслушивать родителей: они сначала пытались спокойно поговорить, потом начали кричать. Говорили, что Кристофер сильно обеспокоен моим здоровьем и что он ждет меня снова у себя, и как можно скорее. Я старался отвертеться от всего этого, говорил, что чувствую себя прекрасно, что все со мной в порядке, но они были неумолимы. А затем Джейкоб вернулся с работы и все началось по новой. Он бил кулаком по моей двери, уговаривая меня выйти, чтобы он смог научить меня уму разуму. Но я не слушал его, накрывая голову подушкой и трясясь всем телом от громких ударов. Казалось, он разнесет мою дверь в щепки, если не остановится. А затем мы просто ругались через стену. От наших криков Даниэль и Луи сразу же сбежали по делам.

В общем, до самого вечера я не выходил из комнаты, проклиная день, когда меня угораздило упасть в обморок в том самом автобусе. Когда Адам…

«Нет, нельзя о нем думать!»

Я вошел в огромное здание, которое носило гордое название Центрального университета города. Сам университет состоял из трех кампусов, один из которых был отдан студентам-художникам. Сегодня я должен был продемонстрировать свою картину, чтобы получить зачет. Я работал над ней последние полгода. Еще нужно было поговорить с куратором нашей группы насчет получения стипендии: узнать, как это сделать. Учился я хорошо и оценки позволяли претендовать на стипендию.

Встав возле нужной аудитории, я приметил парочку таких же заочников-художников, как и я, и кивнул им. Они гораздо хуже меня: сонные, заспанные, с огромными мешками под глазами. Увидели бы их родители…

В голове снова всплыл вчерашний скандал. Отец слезно умолял меня пройти полное обследование, Джейкоб успокаивал родителей и одновременно ругал меня за такое халатное отношение к собственному здоровью. Я никогда не забуду глаз папы, наполненных слезами, когда он сказал, что боится потерять меня. Джейкоб от этих слов даже чашку разбил: она выскользнула из его дрожащих рук.

– Оливий Беррингтон! Вы готовы? – щупленький бета стал приглашать студентов в аудиторию.

– Да, – с уверенностью сказал я, сжимая картину в руке, и шагнул в светлую комнату.

POV Адам.

Огромные зеркала в лифте не давали мне покоя. Куда бы я не взглянул, везде натыкался на свое хмурое выражение лица. Черная рубашка плотно облегала тело, в левой руке я держал кипу бумаг, которые должен был занести мне вчера Брэнди, мой личный секретарь, но по иронии судьбы забыл про это. Что ж…как говорится, в большой компании не без секретаря-лентяя.

Дверь лифта со звоном раскрылась и на меня двинулся живой поток людей. Благо я успел выскочить из лифта прежде, чем меня бы зажали в нем.

В будние дни, особенно по понедельникам, в главном офис-центре нашей строительной компании, где я работал начальником юридического отдела, всегда было так. У меня даже появилась традиция: выбегать из лифта поутру. Здание нашей компании находилось в самом центре города и имело вид многоэтажного стеклянного здания. Наша фирма была широко известна, так как мы воздвигли много значимых объектов в городе. Компания выгодно отличалась доброкачественной работой и ее выполнением в максимально сжатые сроки. Во многом это была заслуга отличных специалистов, работавших у нас.

Кивнув очередному подчиненному я проскользнул к себе в кабинет, плотно закрывая дверь за собой.

Я устроился в «СтройБилдПлюс» благодаря связям отца, но изначально был назначен на должность юрисконсульта, так как только окончил университет. В самом начале на большее я и не рассчитывал, но был уверен, что с моими данными я быстро поднимусь на самый верх. Так и вышло, ничего не скажешь – я был прирожденным карьеристом.

С такой работой забыть про личную жизнь было не сложно, хотя и к омегам меня не особо тянуло. Все свободное время я проводил в офисе, разбирая очередной «бумажный завал» или ездил в командировки в соседние города. Я не нуждался в постоянном присутствии кого-то рядом, да и от одиночества не особо страдал.

В селекторе раздался мелодичный, но слегка запыхавшийся голосок Брэнди, который судя по всему, только что пришел на свое рабочее место:

– Мистер Уилсон! Заходил главный бухгалтер отдела и просил записать на него пачку бумаги.

Я раздраженно кинул стопку документов на стол, и без того загруженный ненужным хламом, и нажал на кнопку:

– Брэнди, кажется это твоя работа. Не беспокой меня по таким мелочам, я тебе здесь не пирожки пеку, а работаю с договорами.

– Бобби Делл просил так же передать, что взял внеплановый выходной по семейным обстоятельствам и просил не оформлять ему этот день за свой счет.

– Может ему еще премию выписать за этот, считай, прогул? – я уселся в кожаное кресло и выдохнул напряженный воздух. Вот же жук, каких еще поискать.

– Он просил напомнить, что вы с ним хорошие товарищи.

– Да на кольцевой я вертел таких товарищей, – выплюнул я. – Отправь ему сообщение, что этот выходной будет на его совести. И в следующий раз от выговора не отделается.

– Будет сделано, мистер Уилсон.

Я – весьма значимое лицо в компании, поэтому, как вы понимаете, балбесов, пытающихся наладить со мной хорошие отношения, здесь полно. Я стараюсь отгораживаться от этого всего, полностью посвящая себя любимому делу. Однако такие вот выходки сотрудников иногда выбивают из колеи.

Пришло сообщение от Кристофера. Разблокировав экран, я прочитал невеселые новости:

«Его родители не смогли уговорить парня пройти обследование. Если так продолжится, думаю, его никто не сможет уговорить. Надеюсь на удачу».

Я кинул телефон в соседнее кресло и сжал пальцами переносицу. С Кристофером мы были знакомы с детства, но потом потерялись. Встретились только тогда, когда я был на выезде с коллегами и один из них напился до такой степени, что получил алкогольное отравление. В итоге нам пришлось везти его в больницу. Там я снова встретил его: голубоглазого блондина, метр семьдесят ростом. Мое сердце сразу оттаяло после многих лет, проведенных в одиночестве. Да и он проявил ко мне заметный интерес. Со временем мы стали общаться чаще и плотнее, заваливались друг к другу в гости, ели пиццу и пили красное игристое вино. Мне было с ним уютно. Он жаловался на своих коллег по работе, обзывая каждого циничным специалистом, а я слушал. Мне нравились его ироничные рассказы, я никогда не имел возможности прежде так наслаждаться обществом омеги. Все бы так и продолжалось, не признайся он мне в своих чувствах через три месяца после той встречи.

Я был дезориентирован. Две недели ходил, как в воду опущенный, появились проблемы на работе, я стал чаще брать выходные и выпивать в баре. А Кристофер не торопил. Я боялся потерять единственного друга, появившегося так внезапно в моей жизни, ведь я толком и не общался ни с кем кроме него. Но время шло, и я понимал, что Кристофер ждет моего решения. Я согласился на эти отношения.

С тех пор прошло полгода и я не жалею, что решился. Ничего не изменилось, мы все так же проводили время друг с другом, только Кристофер стал выглядеть счастливее.

– Вот же глупец, – вспомнил я о сообщении от Кристофера и приказал Брэнди принести мне кофе со сливками. – Почему ты не можешь просто пройти это гребаное обследование!

Омега, по имени Оливий… Очень интересное имя для нашего города, где каждый третий Том или Стив. Но он прочно поселился в моей голове вовсе не из-за имени, он просто был тем, кем является. Строптивым омегой с бесподобным запахом, который я нередко называю про себя «аромат». Когда мы находимся рядом, пусть это происходит крайне редко, моя голова отказывается соображать. Взрослый, тридцатилетний альфа, начальник отдела, теряется перед омегой-студентом. Ему на вид и больше двадцати-то не дашь.

А эти его зеленые глаза? Чудесные, невинные зеленые глаза. Своим взглядом он дергает за нервы, выводя из равновесия. Рядом с этим парнем, я не могу быть собой, не могу и все тут. Я превращаюсь во влюбленного подростка, который при любой возможности старается прикоснуться, подойти и погладить. Сдерживать себя крайне сложно, особенно, когда рядом Кристофер, смотрящий на меня так пронзительно. Он ничего не говорит, когда видит меня в таком состоянии, но я знаю, что глубоко внутри ему ужасно обидно. Ведь на него я так никогда не смотрел. Да и вряд ли посмотрю…

«Что же, если мне самому придется заставить тебя пройти полное обследование, – подумал я. – Я сделаю это».

***

Я бы никогда не подумал, что картина, над которой я работал спустя рукава, придется по вкусу всему преподавательскому составу, и они попросят ее оставить в университете, чтобы показывать и обучать по ней первокурсников. Услышав подобное, я был безмерно рад, что как художник могу что-то из себя представлять. И если даже мои преподаватели, хорошие специалисты, оценили мое творение по достоинству, значит, я иду в верном направлении. Один из профессоров даже сказал, что если я успешно окончу университет, то смогу стать хорошим художником. И мои картины могут быть известны если не на весь мир, то на весь город точно.

Поблагодарив всех, я вышел из аудитории и облегченно выдохнул. Самый главный и самый сложный зачет по живописи позади. Теперь в планах только сдать на отлично экзамен по художественной теории и со спокойной совестью ждать следующего семестра.

Купив в автомате кофе с молоком и шоколадный батончик, чтобы пополнить запасы энергии, я направился к автобусной остановке. Но как только я вышел за пределы территории университета, меня тут же окликнули. Когда я обернулся, то еще долго не мог поверить своим глазам. То, что я видел, казалось мне невозможным.

Мой спаситель, обладатель карих глаз с янтарным отливом, стоял на университетской стоянке со скрещенными руками и улыбался мне.

Отвернувшись, я три раза моргнул, прогоняя наваждение. Затем снова развернулся, но Адам стоял все там же, опираясь бедром о машину, и нервно улыбался мне. Наверное, он все же ждет именно меня. И будет невежливо уйти.

– Что Вы здесь делаете? – я подошел к нему, прижимая к груди батончик и кофе. Колени начали подрагивать, когда в нос ударил знакомый запах.

– Тебя жду, – ответил альфа и открыл переднюю дверцу своей машины. Автомобиль был не из дешевых, самой последней серии, наверное он очень им дорожит. Адам махнул мне рукой, приглашая сесть, но я дернулся в сторону.

– Я не сажусь в машины к незнакомым альфам, – отчеканил я и сделал шаг назад, трясущимися руками держа еду. Я не знал, что со мной происходило, нет, я его вовсе не боялся, наоборот, мне казалось, что именно этот человек меня никогда не обидит. Тогда почему же руки так дрожат?

– Разве мы незнакомы? – удивился Адам и упер руки в бока, все еще показывая взглядом на дверцу.

Я замотал головой с новой силой.

– Хорошо, – он захлопнул дверцу и поставил машину на сигнализацию. – Тогда, может, пройдемся?

– Вы хотите со мной о чем-то поговорить? – вопрос вырвался сам собой. Я действительно не понимал, зачем понадобился этому мужчине, который, казалось, вовсе не желает иметь со мной ничего общего. Не дождавшись ответа, я направился в сторону университетского парка. Адам, недолго думая, направился следом за мной, выдерживая дистанцию в три шага.

Он неторопливо шел за мной, и я чувствовал спиной его пристальный взгляд. Он рассматривал меня. Что ему на самом деле от меня надо, зачем он ждал меня возле университета? И долго ли ждал? То, что он приехал поговорить со мной лично, говорит действительно о многом. Но я так сильно испугался его предложения, что повел себя как ребенок. И сейчас мы молча шли вглубь безлюдного парка.

– Как твой зачет? – спросил он, когда мы уселись по разным концам одинокой лавочки.

– Откуда Вы знаете про мои зачеты? – я проткнул коробочку с кофе и сделал первый глоток, утоляя жажду. Мое горло пересохло от волнения, я старался не смотреть в его сторону, чувствуя как он пристально рассматривает мое напряженное лицо.

– Я общался с Кевином, – ответил он. – А ему, вероятно, рассказал Луи.

– Вы знаете Кевина? – моему удивлению не было предела. Но да, конечно он его знает, ведь он встречается с Кристофером, моим сердобольным врачом и его дядей.– То есть… Вы приехали, чтобы просто узнать, как я сдал зачет?

– На самом деле нет. Разреши мне не тянуть, – уголки его губ дрогнули, он тоже волновался, я это видел. – Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь?

Напряжение нарастало. Кофе лишь усиливал мое сердцебиение.

– Не делайте вид, что Вас это волнует, – мне стало немного не по себе, и наверняка он чувствовал мое недоверие, как бы я его не сдерживал. Я даже не знаком лично с этим человеком, а он волнуется о моем здоровье? Это немного странно.

– А что если я скажу тебе, что меня это действительно волнует?

Мне на плечо упала снежинка и быстро растаяла, я даже не успел среагировать. Но затем на черную ткань куртки упали вторая и третья снежинки. Я поднял голову, чтобы убедиться в том, что начался снегопад. Маленькие снежинки хаотично падали с небес, тая, как только к чему-нибудь прикасались.

Переведя взгляд, полный недоверия, на Адама, я тщетно силился улыбнуться. Затем, торопливо доел шоколадный батончик и сказал:

– Не стоит мне врать ради того, чтобы выполнить обещание, данное Кристоферу.

– Что? – правдоподобно удивился он.

Разве я настолько похож на глупого парня? Неужели он думал, что я не в состоянии буду додуматься, что на это все его надоумил Кристофер Хартт. Вот же! И чего они все ко мне прицепились, зачем они достают меня своими опасениями, если я знаю, что со мной все в полном порядке! Крис, я смотрю, не сдается: сначала родители с Джейкобом, теперь вот Адам…

Эта идея с Адамом явно была лишней. Мне казалось, Кристофер слегка ревнует Адама… Нет, это даже было видно невооруженным взглядом. Поэтому, только лишь по этому, я не говорил Адаму, что рядом с ним я чувствую себя странно, что с ним земля уходит из-под ног. Я не смел омрачать счастье Луи, вмешиваясь своими переживаниями в личную жизнь родственника его будущего мужа.

– Разве это не Кристофер попросил Вас уговорить меня пройти обследование? Вы думали, я не пойму? – я поднялся, отмахиваясь. – Я не настолько глуп.

– Эй, – когда я сделал шаг, Адам успел схватить меня за руку, но, наткнувшись на мой взгляд, резко отступил. – От чего ты не веришь мне? Я просто волнуюсь за твое здоровье.

– Почему?

Альфа замолчал. Он и сам не понимал, как он решился на этот разговор: юный зеленоглазый омега, с прекрасным, нежным ароматом, который настолько сильно волновал его… Он твёрдо понимал, что нельзя так просто сдаться, что здоровье и жизнь этого парня по настоящему важны для него. Сейчас этот омега, стоящий перед ним с грустными глазами, напоминал ему заблудившегося в жизни ребенка.

– Почему ты не хочешь пройти обследование? Раз ты так уверен в том, что с тобой все в порядке, почему бы не сделать этого? Так ты успокоишь родителей, брата и окружающих.

Я похлопал глазами, не зная что ответить. Все еще жгло кожу там, где он коснулся. Хотелось провести по руке, чтобы зуд прошел, но я упорно сверлил альфу взглядом. Откуда это желание, поглощающее мой разум? Стоп, я не должен думать об этом, как о чем-то особенном. Не должен!

И я неожиданно для себя понял, почему я сейчас так злюсь на Адама. Потому, что я боюсь вновь утонуть в своих мечтах, а он именно это и делает – неосознанно он дает мне надежду своими словами, своими прикосновениями. Да еще и этот оттенок сострадания, что заставляет сердце биться чаще. В его голосе я чувствую такую особенную, трепетную заботу.

– Ты боишься? – он обогнул меня и встал напротив. – Ты боишься, что все окажется не так, как ты думаешь.

Он не спрашивал, он утверждал. И был прав, как никогда. Я кивнул. К чему было врать? Все это время я блокировал пугающие мысли, не верил никому и надеялся на лучшее, но Адам… Он заставлял меня чувствовать, что все хорошо, все обойдется. Даже если мои страхи подтвердятся и я болен, когда Адам рядом мне ничего не страшно…

Передернув плечами я заглянул в его глаза.

– Он сказал, – я запнулся, и к горлу начали подкатывать рыдания. Глазам стало горячо от еле сдерживаемых слез.

– Что? – Адам крепко сжал мои плечи своими ладонями, улыбаясь самой доброй улыбкой. – Что сказал Кристофер?

– Что если я болен, то не смогу выносить здорового малыша для своего альфы…

========== 5 ==========

***

Коридоры местной больницы были до невозможного ярко освещены.

Молодой врач уверенно поднимался на третий этаж в свой кабинет, где его уже ждал юный художник-студент Центрального университета. Кристофер не знал, каким образом именно Адаму удалось уговорить парня пройти полное обследование, но в любом случае был этому очень рад. Наконец-то он сможет понять, что же с Оливием не так.

В кабинете была гнетущая атмосфера. На потолке жужжали лампы дневного света, поблёскивая стерильными пластиковыми колпаками. Идеально чистые полы сверкали, отражая яркие, режущие глаза лучи ноябрьского солнца, которое било в раскрытые настежь окна больницы. Оливий продрог, но закрыть их без разрешения не решался.

– Я рад, что ты здесь, – с теплотой в голосе сказал Кристофер и уселся напротив кушетки, где сидел понурый Оливий. – Каким образом Адаму удалось так повлиять на твое решение?

Оливий покосился на Кристофера и увидел его горящие любопытством глаза. Врач был искренне удивлен тому, что после разговора с Адамом Оливий сам позвонил ему и попросил, чтобы тот провел полную диагностику.

Парень зарделся на секунду, вспоминая то, как пламенно Адам уговаривал его не думать о глупостях, как утверждал, что с ним все будет в полном порядке, что его ждет светлое будущее – надо всего лишь пройти это чертово обследование. Глядя в его карие, полные оптимизма глаза, Оливий, перенявши боевой настрой, согласился на диагностику.

– Давайте просто побыстрее закончим со всем этим, – произнес Оливий.

Он боялся, конечно он боялся узнать результаты анализов. Боялся, что с ним действительно что-то не так, ведь он всю свою жизнь искренне верил, что эти частые головокружения и обмороки просто достались ему в наследство.

Уже привычным движением Кристофер достал ручку из-за уха и переписал с медицинской карты на большой белый лист имя пациента – «Оливий Беррингтон», статус – «студент», и указал его адрес. Кинул взгляд на грустного Оливия он сказал:

– А теперь я задам тебе несколько несложных вопросов, отвечай на них честно, – внимательно посмотрел он в глаза парня. – Только потом мы сможем обсудить, как будет проходить дальнейшее обследование.

Оливий нехотя кивнул и стал отвечать на вопросы врача. Они и правда были не сложные и, в основном, касались его жизни. Как он себя ведет, как часто чувствует себя уставшим? Ничего странного в этих вопросах Оливий не обнаружил и постепенно расслаблялся, слушая мелодичный голос Кристофера. Этот молодой врач располагал к себе, поэтому Оливий перестал чувствовать себя загнанным в угол и с удовольствием отвечал на поставленные вопросы.

После своего небольшого блиц опроса Кристофер сказал, что сейчас возьмет у него кровь на анализ и сделает еще кучу всего неприятного, чтобы наконец-то понять, что творится с его организмом. И уже завтра сообщит омеге результаты этих проверок.