Текст книги "Повседневность (СИ)"
Автор книги: Romaria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
7.
Том неохотно вылез из машины и пошел за весело бегущей к дому дочерью. Полчаса назад они расстались с Биллом, высадив Каулитца у его подъезда и обменявшись машинами. У Тома до сих пор в голове звучали слова, которые Билл сказал ему напоследок:
– Ты должен решить… Я приму все, что бы ты не выбрал. С тобой. Без тебя. Просто друзья. Все, что хочешь. Только пусть это будет что-нибудь одно…
Как выбрать это самое «одно» Том не знал. Было погано и тоскливо до слез. Хотелось забиться в темный угол и пореветь от души, но Том знал, что ни за что на свете этого не сделает, он же не Каулитц, в конце-то концов. Но как же охота иногда сгрузить свои проблемы на кого-нибудь другого, позволить всё решить за себя. Не думать об обязательствах и ответственности, просто делать то, что хочешь, и всё. Не ехать домой, где ждет Кэтрин со своей очередной истерикой, а вернуться к Биллу, завалиться на диван и смотреть, как Каулитц с Беккой играют, сидя тут же на ковре.
Войдя в квартиру и увидев лицо жены, Том инстинктивно прижал к себе Ребекку, защищая. Сбросил висящую на плече сумку на пол и тихо скомандовал:
– Пуговица, дуй к себе и поиграй во что-нибудь.
Ребекка как-то тяжело вздохнула, посмотрела на родителей долго и печально, и не сказав ни слова, ушла в свою комнату.
– Ну что, нашлялись? – высокомерно осведомилась Кэтрин.
– Мы у родителей были, ты же знаешь.
– Да плевать мне, где вы были! Сам дома не сидишь и ребенка таскаться, где попало, учишь с самого детства! – Том почувствовал подкатившую к горлу тошноту. Визгливый голос жены начал вызывать не только эмоциональное отвращение, но и физическое. – Я девочек бросила, чтобы с семьей побыть. Приехала домой, ожидая, что мне обрадуются, но единственное, что обнаружила, это пустую квартиру! Ты хотя бы записку мог оставить? Я волновалась! Мало ли что ты мог с ребенком сделать.
– Не говори ерунды…
– Ерунды?! ЕРУНДЫ?! Я понятия не имею, чем занимается мой муж, когда его вечно не бывает дома. Все эти твои странные друзья, непонятно какого пола! Родственнички, которые вечно тебя покрывают…
– Ты счастлива? – тихо спросил Том, прерывая ее на полуслове. Он вдруг прямо в эту секунду осознал, что умрет здесь. Может быть, не физически, но умрет.
– А я должна быть счастлива, в очередной раз, проведя ночь в одиночестве?!
– Да нет, я не о конкретно сейчас. Я вообще о нашей жизни. Ты со мной счастлива?
– Ненавижу тебя, всю жизнь мне искорежил, – зло и честно выдохнула жена, глядя ему прямо в глаза.
– Давай разведемся? – предложил Том.
– Что ты сказал?! Да… ты! Да как ты!.. – Кэтрин ухмыльнулась как-то криво и совершенно спокойно закончила свою мысль. – Нет. Я всегда знала, что ты негодяй, но чтобы настолько. Хочешь бросить меня одну с ребенком?
– Бекку я могу забрать…
– Чтобы все твои родственники тобой еще больше восхищаться стали?! – зло зашипела Кэтрин. – Какой у нас Томми замечательный, даже при разводе о дочке заботится… Нет уж! Не позволю!
– Послушай себя. Что ты вообще такое говоришь?! – попытался достучаться до нее Том. – Причем здесь мои родственники?..
– Хочешь уйти – уматывай! Но только один! Не думай, что так просто сможешь избавиться от меня, и забыть… Я тебе спокойно жить не дам, так и знай! Как использованную вещь выкинуть хочешь?! Попользовался, не нужна стала, значит, пора отправить на помойку?!
– Ты же сама сказала, что ненавидишь меня, – Том уже ничего не понимал. Он не видел никакой логики в ее рассуждениях.
– Ненавижу, – охотно согласилась Кэтрин. – Поэтому все сделаю для того, чтобы жизнь тебе испортить.
– Кэт, зачем тебе это? Ты еще молодая, у тебя все еще может быть…
– Убирайся! Пошел вон из моего дома, слышишь?! – во всю мощь своих легких, закричала Кэтрин. – Как же я тебя ненавижу! Я и без тебя прекрасно проживу! Ты мне не нужен! Да кому ты вообще можешь быть нужен, урод?! Только не думай, что тебе что-то достанется! Квартиру я тебе не отдам! Она моя! Машину свою, такую же уродскую как ты сам, забирай и проваливай! Ненавижу!.. И знай, это не ТЫ от меня уходишь, это Я тебя выгоняю!
– Я вместе с папой выгонюсь, – раздался тихий, не по-детски серьезный голос. Том зажмурился от отчаяния и медленно повернулся к стоящей на пороге дочери.
– Бекка…
– Ты меня минуточку подожди. Я быстро. Только самое нужное возьму и все, – перебила его Ребекка, и резко развернувшись, убежала к себе.
– Что, добился своего? – насмешливо прошипела жена. Том на всякий случай отошел от нее на пару шагов, боясь драки. Если она кинется – он ударит. И тогда, зная Кэтрин, суда избежать не удастся. – Настроил дочь против меня? Ну и проваливайте! Вы мне не нужны! Мне никто не нужен! Я и без вас отлично проживу!
Том стоял и молчал, молясь про себя, чтобы Ребекка поскорее собралась, и они смогли навсегда уйти из этого дома. Дочь выскочила буквально через несколько минут, показавшихся Тому вечностью. Держа в руках небольшой рюкзак, в виде зайца, подошла к отцу и, взяв его за руку, замерла рядом.
– Прощай, – выдохнул Том в лицо что-то безостановочно кричащей Кэтрин.
Не отпуская Ребекку, он вышел за дверь, вздрогнул от ее громкого, как выстрел в спину, хлопка, и быстро сбежал по ступенькам. Нужно на воздух. Бекка торопливо семенила рядом, стараясь не отставать. Подойдя к машине, Том вытащил брелок с ключами из кармана, отключил сигнализацию, разблокировал двери и попросил:
– Пуговица, ты пока в машине посиди, ладно? Я сейчас…
Глаза у Ребекки были напуганные и очень грустные. Том проклял все на свете, глядя в эти глаза. Молча кивнув, девочка безоговорочно подчинилась, оставив его одного на улице. Выкурив сигарету и немножко успокоившись, Том забрался в машину. Бекка сидела в своем специальном детском кресле, обняв сумку-зайца обеими руками и прижав к себе так, будто его кто-то хотел отнять.
– И что у тебя там? – наконец, заговорил он, показав на рюкзак.
– Я джинсы свои взяла, они на стуле висели, – начала перечислять Ребекка. – А еще платье бальное, которое мне бабушка Беверли подарила, оно красивое очень, только жаль, помнется. И книжку про Муми-тролля, мы же не дочитали…
Том стиснул зубы, почувствовав, как в носу защипало. Подышал немного, издавая странный шипящий звук. Впервые со дня знакомства, он ненавидел свою, почти уже бывшую, жену. Сильно. До сжатых в кулак пальцев и боли в груди. Вцепившись в руль, чтобы удержать себя, не вернуться и не набить морду, наплевав на последствия, Том снова заговорил с дочерью:
– Что дальше делать будем? – спросил он, просто чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Не знаю, – отозвалась Бекка и печально добавила. – Только жаль, что я про свои любимые игрушки забыла. Ничего не взяла. Мне же теперь одной совсем скучно будет.
– А хочешь, мы в магазин поедем и тебе какую-нибудь новую игрушку купим? Думаю, новая игрушка – это правильное начало новой жизни! – оживился Том. Пусть предлог был, мягко говоря, слабоватым, но он позволял хотя бы ненадолго отвлечься от решения важных проблем.
Магазин они выбрали самый большой из всех. Это был целый торговый центр, в котором можно было найти целую кучу «игрушечных», как их называла Бекка, отделов. Зайдя в один такой, они даже растерялись от царящего там изобилия. Отказавшись от любезно предложенной помощи – хотелось все исследовать самим – отправились на поиски нового лучшего друга.
– Куклу не хочу! – категорично заявила Ребекка, увидев стеллаж с дистрофичными Барби. – Они твердые. С ними спать больно.
– Может, черепаху? – спросил Том, взяв с полки что-то мягкое и круглое. Ребекка приняла из его рук комок черепахоподобного плюша, задумчиво оглядела его со всех сторон и, отрицательно покачав головой, положила на место.
– Нет, какая-то она неправильная, – объяснила она свой отказ. – Черепахи не должны быть мягкими и резиновыми. Ведь на самом же деле таких не бывает.
– Вообще-то это всего лишь игрушка, а они могут быть какими угодно, – насмешливо протянул Трюмпер. – Возьми хотя бы своего синего зайца… или, например, зеленую мышь. Где ты в жизни встречала зеленых мышей?
– Ты же сам сказал, – невозмутимо парировала дочь. – Это всего лишь игрушки.
– А пошли, поедим чего-нибудь? – предложил Том, признавая свое поражение.
– Мороженого? – тут же выдвинула встречное предложение Бекка, хитро прищурившись, и поспешно добавила. – Я только сейчас игрушку выберу, и пойдем. А ты пока что-нибудь интересное посмотри, видишь тут сколько всего…
Повинуясь приказу, Том начал оглядываться по сторонам. Внимание привлекла огромная коробка, в которой, накрытый прозрачным пластиком сновал маленький шустрый паровозик. Тонкая ниточка рельсов, скрепленная перемычками шпал. «Растущие» рядом кустики и деревца. Красивый новенький вокзал. «Видимо, только что отремонтировали», – усмехнулся про себя Трюмпер, сожалея, что в детстве у него не было такой красоты.
– Я выбрала! – отвлекла его Ребекка от разглядывания железной дороги.
– Эээээ, – протянул Том, увидев в ее руках что-то мелкое, облезло-коричневое, с огромными глазами навылупку.
– Это хомяк, – зачастила Бекка. – Он маленький очень и страшный, его же не купит никто. И будет он здесь бездомный и никому не нужный лежать долго-долго… – девочка шмыгнула носом, почему-то невероятно напомнив Тому Каулитца в этот момент.
– Ну ладно, хомяк, так хомяк, – тут же согласился Трюмпер, глядя на облезлое нечто с большей теплотой.
Выстояв очередь на кассе, и заплатив за домашнего теперь хомяка, они отправились на поиски кафе-мороженого. Сели за столик, заказав два одинаковых сливочных пломбира с орешками и шоколадной глазурью и по стакану сока. Бекка выбрала персиковый, а Том виноградный. Сделав глоток холодного вкусного напитка, Трюмпер подумал, что будь с ними сейчас Каулитц, обязательно бы поморщился и назвал его извращенцем, за любовь к этой «пахнущей духами гадости».
– Как ты смотришь на то, чтобы жить с Биллом? – быстро, пока не решил трусливо избежать этого разговора, выпалил Том.
– Ура! – обрадовалась Ребекка. – Билл нас точно не выгонит!
– Не выгонит, – согласился Трюмпер. – Пуговица, а если мы всегда-всегда с ним жить будем? Ну, как семья. Ты, я и Билл. Ты не против? – Ребекка задумалась, словно решаясь на что-то…
– Я видела, как вы с Биллом целовались, – наконец призналась она, смущенно глядя на отца. – У него на кухне.
– И что ты об этом думаешь? – спросил Том, с усилием сглотнув.
– Я не знала, что мальчики с мальчиками целуются. Бабушка Беверли мне об этом не рассказывала, – протянула Бекка.
«Что ооочень меня радует», – хмыкнул про себя Трюмпер.
– Поэтому я решила у дяди Колина спросить, – как ни в чем не бывало, продолжила болтать девочка. Том чуть не заматерился вслух, представив реакцию брата. Теперь ему стало понятно, почему за ужином Колин был таким веселым, сменив гнев на милость. – Он почему-то сначала сильно смеялся, а потом сказал, что так и знал, что этим все закончится. Только я не поняла что и чем. А еще он просил дедушке Джеку пока не рассказывать. Пааап, а почему нельзя?
– Я потом сам ему все расскажу, хорошо? – попросил Том, очень надеясь, что Аманда его опередит и все расскажет мужу раньше. – Ну, так что, ты согласна?
– Я люблю Билла. Очень-очень. Он самый лучший на свете… после тебя, – быстро исправила свою оплошность дочь. – Только вот я не знаю…
– Чего?
– А мне теперь нужно будет называть его мамой? – с сомнением спросила Ребекка, немного поколебавшись.
От неожиданности Том коротко, но громко хохотнул, заставив всех находящихся в кафе посетителей оторваться от своих дел. Извинился одними губами, перед сидящей за соседним столиком пожилой четой, посмотревшей на него с недоумением и укоризной. Оставил себе в памяти заметку, обязательно рассказать об этом разговоре Каулитцу и полюбоваться на его реакцию. Подышал немного открытым ртом и с трудом выдавил:
– Милая, думаю, если ты и дальше будешь продолжать звать его Билл – этого будет вполне достаточно.
– Хорошо, – согласилась Ребекка и быстренько, пока отец не видит, поменяла чашечки с мороженым. В её, было уже значительно меньше. – Пап, тогда поехали домой, а то я уже устала, а мне еще надо хомяку имя придумать.
До дома Билла они добрались, когда уже начало темнеть. Так как кроме бального платья, книжки про муми-троллей и новоприобретенного хомяка у них больше ничего с собой не было, пришлось купить одежду, хотя бы на первое время. Ребекка совсем вымоталась, утомленная свалившимися на нее за день эмоциями. Когда Том остановил машину, она мирно спала, нежно прижимая к щеке маленького, страшного, но уже очень любимого друга. Закинув сумку на плечо, Трюмпер осторожно, чтобы не разбудить, вынул их обоих из машины. Свет в знакомом окне горел, намекая на тепло, уют и заботу.
Поднявшись по лестнице и надавив на звонок головой, так как руки были заняты, Том стал ждать. Он точно знал, что ему обрадуются. Что примут хоть когда и хоть какого, но, несмотря на доводы разума, сердце колотилось как сумасшедшее, отбивая странный беспорядочный ритм. Дверь открылась быстро…
– А нас из дома выгнали, – смущенно признался Том, прижимая к себе спящую дочь. – Пустишь?
– Навсегда? – очень серьезно спросил Билл.
– Это как получится, но лучше бы и, правда, навсегда.
***
Захлопнув дверь своего нового, поистине огромного джипа и поставив машину на сигнализацию, Том припустил к дому. Взлетел по лестнице, не вызывая лифт, повернул ключ в замочной скважине, переступил порог и принюхался. Пахло чем-то вкусным. Из кухни доносились тихие голоса и смех. Он скинул обувь и пошел на звук. Притормозил, осторожно заглядывая в дверной проем…
Том смотрел на свою семью и улыбался. Сидящая за столом, что-то весело чирикающая о школе Ребекка, и Билл у плиты. Каулитц внимательно слушал девочку, не забывая при этом помешивать булькающий в кастрюльке соус. Том тихо фыркнул, разглядывая надетый на Билле фартук с дико веселыми медведями. Этот ужас они приобрели, когда в последний раз ходили в супермаркет. Ребекка настояла, с восторгом доказывая непонятливым родителям, что это очень хорошие медведи. Называла каждого из них по имени, ни одно из которых взрослые не смогли бы повторить, даже если бы очень сильно постарались. В конце своей речи девочка заявила, что они просто обязаны посмотреть этот мультик все вместе, чтобы Билл и Том поняли всю важность этих меховых созданий для спасения планеты.
– Папа дома! – послышался счастливый писк, вырвавший Тома из приятных воспоминаний.
Трюмпер наклонился, подхватывая бегущую к нему дочь на руки, подмигнул засветившемуся Биллу, который подошел чуть ближе, ожидая своей очереди для объятий, и вдруг осознал, что наконец-то совершенно счастлив. И плевать на то, как живут другие. У них будет своя повседневность.
