Текст книги "ТОРРЕЗ. Книга Вторая (СИ)"

Автор книги: ROCKEDSKULL

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Злобно оскалив клыки, Дизз отбросила в сторону разряженное ружьё, выхватила сабли и ринулась вниз по лестнице, покидая стену. Последовав её примеру, Кову обнажил стальной клинок, а Райан снял со спины тяжёлую секиру, намереваясь в ступить в бой, развернувшийся во внутреннем дворе храма.

Несмотря на потери и яростное наступление врага, в ближнем бою шансы Артеля, казалось, выросли вдвое. В отличии от французских солдат, они были куда лучше готовы к открытому столкновению как материально, так и физически. Разъярённые и безжалостные, они обрушили все силы на врага, постепенно заполняя внутренний двор множеством трупов. Бело-синие камзолы в миг покрывались мокрыми красными пятнами от глубоких порезов и колотых ран. По всюду поднялся густой дым от выстрелов вместе с едким запахом сажи и пороха. Некогда прекрасный двор античного храма вновь стал местом кровавой резни.

Дизз быстро нашла в толпе того гвардейца, накинувшись на него подобно дикому зверю. Он был намного крупнее неё, да и защищён куда лучше. Однако ярости волчицы не было предела, и она быстро вспомнила старый трюк, применённый в спарринг дуэли с Котой. Выждав момент и опустив рукой щит врага, Дизз со всей силы ударила эфесом сабли прямо по стальному забралу алого шлема, угодив точно в нос. Ободранная пластина со скрипом сместилось чуть вверх, перекрыв взор гвардейцу. Вслепую размахивая копьём, он отбросил свой щит и поднял искривлённое забрало вверх освободившейся рукой. В этот момент Дизз наконец-то увидела львиное лицо врага с разбитым носом, истекающим кровью.

Злобно отхаркнувшись, гвардеец откинул в сторону и копьё, выхватив из ножен одноручный меч, становясь в боевую стойку.

– Tu répondras de ça, salope! – прорычал гвардеец, сделав шаг в сторону Дизз.

– Прости, я не знаю французский. Ну, почти… – пожала плечами волчица, внезапно выхватив из-за спины запасной пистолет и направив его прямо в лицо льва.

Очередной звук выстрела мгновенно растворился в общей какофонии жестокого сражения. А тяжёлое тело, облачённое в красный доспех, свалилось в грязь с характерным металлическим грохотом.

– Земля говном, fils de pute! – злобно процедила волчица, стоя над трупом гвардейца и ища глазами следующую цель.

***

Ожесточенная битва длилась уже около часа, принимая потери с обоих сторон и лишь набирая обороты. Некоторые из солдат Ордена таки пробирались в храм, но там их сразу встречали пули Кэрри и меч Коты. С каждым убитым врагом юный лев ощущал в себе всё больше сил к сражению, а в крови необычайно мощно пульсировал адреналин. Словно каждый раз, когда его меч покрывался кровью, а щит сдерживал данной удар, он на мгновение становился выше, сильнее, смелее. В этот короткий миг куда-то пропали сомнения в собственных навыках, исчез страх перед превосходством врага и вечно заниженная самооценка. Сейчас Кота был сосредоточен, как никогда прежде. Он помнил каждый урок Райана, каждый совет Кову, каждый болезненный удар, полученный на многочисленных тренировках. И вот теперь он мог наконец-то доказать всем, и прежде всего самому себе, что способен сражаться с силами Ордена на равных с остальными собратьями из Артеля.

Даже Кэрри в паузах на перезарядку удивлялась тому, как этот милый юный добряк в одно мгновение стал столь серьёзным и яростным воином, каким его прежде никто не видел. Похоже, почувствовав кураж битвы и окропив меч вражеской кровью, Кота наконец-то нашёл себя, став взрослее и мужественнее. Теперь он действительно один из них. И старания Кову и Райана дали свои плоды.

Но хоть в помещениях храма удавалось держаться достойно, снаружи дела становились всё хуже и хуже. Солдаты Франции погибали один за одним, но вот гвардейцы оказались достаточно прочными ребятами, несмотря на все старания бойцов Артеля.

Через ещё полчаса непрекращающейся битвы, солдат в синих мундирах насчитывалось едва ли пять человек, когда гвардейцев ещё насчитывалось около половины. Против остатков людей Артеля, среди которых едва ли наберётся и двадцать бойцов.

Дизз, Кову и Райан, как могли, удерживали вход в храм, пока Шэй отправился внутрь помогать остальным, поскольку если внутрь проникнет хоть один гвардеец, даже вдвоём Кэрри и Коте не удастся справиться.

Внезапно один из гвардейцев вступил в бой с Дизз, постепенно оттесняя её от входа. Уличив подходящий момент, он смог увести саблю волчицы в сторону, а затем мощным пинком в живот отправил её в полёт с высокого фундамента храма, от чего Дизз свалилась прямо на каменные обломки у подножия здания. Ногу волчицы намертво зажало словно в тиски, а на бедре осталось кровавое рассечение от острых камней.

Болезненные стоны девушки тут же услышал Робби, сражающийся неподалеку и мгновенно кинувшийся на помощь своему капитану. А гвардеец тем временем собрался завершить начатое, спускаясь к камням, глядя на беспомощную волчицу, изо всех сил пытающуюся столкнуть с ноги большой обломок стены.

Подойдя к Дизз, гвардеец занёс над головой полуторный меч, когда к ним наконец-то подоспел верный помощник волчицы. Роб не был искусным бойцом, но страх за подругу придал ему смелости отчаянно ринуться в неравный бой. Он храбро сражался с хорошо тренированным врагом, едва успевая сдерживать множественные атаки и выпады. И вот, уклонившись от очередного удара, рыжий лев таки поймал подходящий момент для контратаки, шустро отскочив назад и со всей силы вдарив лезвием абордажной сабли по латной перчатке гвардейца, удерживающей меч.

Вражеский клинок отправился в свободный полёт, а Робби кинулся яростно добивать врага. Но бывалый гвардеец оказался намного быстрее матроса, потерявшего бдительность. Он легко и непринуждённо уклонился от нескольких размашистых атак льва, а затем на очередном взмахе поймал выставленную вперёд правую руку Робби за открытие запястье и с размаху ударил по локтю против сгиба, болезненно ломая сустав. Лев не успел и вскрикнуть, когда воин в красном доспехе развернул его спиной к себе и в одно движение сломал тонкую шею. Раздался пронзительный хруст, и тело матроса мгновенно обмякло, выполнив саблю и свалившись на землю.

Дизз видела, как остекленевшие глаза её друга постепенно покидает жизнь, пока она могла лишь беспомощно истекать кровью среди груды камней. А тем временем гвардеец подобрал перепачканный грязью и сажей пистолет, выпавший с пояса Дизз при падении. Победно выдохнув сквозь прорези в забрале, он направил оружие на волчицу, положив палец на взведённый курок. Мысленно попрощавшись с жизнью, залитая слезами от боли и горя, Дизз вдруг увидела, как справа от гвардейца промелькнула крупная тёмная фигура. Затем щелчок. И оглушительный грохот выстрела…

В эту же секунду кисть гвардейца превратилась в кровавый обрубок, а рукоять пистолета разлетелась на мелкие щепки. Испустив болезненный стон, солдат Ордена повернулся к источнику выстрела, успев разглядеть лишь стальное лезвие меча, направленное прямо в глазную щель его шлема.

– Кову! – вскрикнула Дизз, не без удовольствия наблюдая за тем, как кровь сочится из головы лежащего гвардейца.

Покончив с врагом, лев мигом ринулся к волчице, бегло осматривая раны.

– Прости, что так долго. Давай вместе! Раз, два, взяли!

Кову и Дизз изо всех сил толкнули большой камень, и волчица, сильно ободрав шкуру и изорвав новые штаны, смогла наконец-то освободить ногу и выбраться из каменистой ловушки.

– Идти сможешь? – обеспокоенно спросил Кову, поднимая Дизз за руки.

– Боюсь, что нет. Но только…

Вдруг вокруг них собралось около пяти гвардейцев, готовых вот-вот ринуться в очередную атаку. Лев поддерживал едва держащуюся на ногах волчицу за плечо и явно понимал, что она сейчас не боец. К тому же у него закончились пули…

Ситуация казалась безысходной, но Кову не был бы собой, если бы позволил себе одну только мысль об отступлении. Кто угодно, но не он. Держа верный меч в правой руке, он крепко прижал к себе Дизз, понемногу пятясь назад. Гвардейцы уже успели оценить, насколько опасен Кову, а потому подходили медленно, прикрываясь щитами и держа перед собой выставленные копья. Крались подобно хищному зверю.

Несмотря на неравные шансы, Кову уже собирался начать атаку, как вдруг за спиной одного из гвардейцев нарисовался высокий и до жути массивный силуэт. Лязг металла и хруст костей пронзили тишину в воздухе, после чего Райан рывком вытащил тонкое топорище из спины убитого гвардейца. Оставшиеся четверо на секунду струхнули, подарив льву отличный момент для новой атаки.

Кову боялся отпустить Дизз от себя, а потому ему оставалось только смотреть, как Райан свирепо расправляется с лучшими образцами Орденской гвардии. Хвалёные бойцы казались на фоне льва неумелыми детишками с деревянными мечами. И хоть порой им удавалось ранить его, но эти царапины едва ли можно было назвать серьёзным ущербом. Понадобилось несколько коротких минут, и вокруг льва аккуратно сложились четыре трупа, сияющие помятым алым доспехом.

– Уходим немедленно! – скомандовал Райан.

Внутренний двор храма был по-прежнему усеян дымом от выстрелов. И из-за этого тумана Райан не мог видеть, как к нему со спины подкрался высокий волк, облачённый в чёрный доспех.

Кову не успел крикнуть отцу предупреждение, да и это вряд ли бы помогло. Чёрный Волк, правая рука Красного Камзола, прославленный солдат и генерал французского Ордена Вечности, с бесчестьем обычного убийцы напал на Райана со спины и в одно движение перерезал горло тонким кинжалом. Тело льва обрушилось на камни, окропив землю очередной порцией крови.

– Эх, а ведь я предлагал ему мирное решение. Какая досада, правда? – злобно усмехнулся Волк, глядя на обескураженных Кову и Дизз.

И только они собрались яростно броситься в неравный бой, позабыв о боли, шансах и прочих преградах, как их остановил Шэй, в спешке пробегая мимо.

– Уходим! Быстро!

В ушах Дизз и Кову по-прежнему стоял шум, а в жилах пульсировала кровь. Райан был отцом для них обоих и без всяких вопросов приютил тогда, когда они в этом нуждались больше всего. Он воспитал в них лучшие качества, которые они сами в себе порой не могли разглядеть. Он давал им кров и заботу, был для них опорой в трудный час и всегда стоял горой за свою семью. И умер с честью, защищая их…

Однако прежде чем безрассудно броситься на Волка, Кову и Дизз увидели, что Шэй держит на своих руках Коту. Бедный лев с ног до головы был перепачкан в крови, а на лице появилась пара свежих шрамов. На его доспехе красовалась куча вмятин и глубоких царапин, а щит частично раздробило в бою. Но главное – он был ещё жив, пусть и едва дышал. Пыл ярости за убитого отца был мгновенно остановлен беспокойством за тех, кто ещё был жив.

– А где Кэрри?! – разразился Кову.

– Она ушла вперёд. Мы проиграли! Она уводит выживших к реке. Уходим отсюда скорее! Поплывём в Париж, пока и нас не прикончили! – кричал Шэй.

Кову и Дизз горестно оглянулись, вовремя заметив, что через дыру в стене во двор проникает внезапно появившееся подкрепление французских солдат, а внутрь храма давно пробрались гвардейцы. Битва проиграна, и ради тех, кто в ней смог уцелеть, нужно было уходить.

Подхватив Дизз на руки, Кову проследовал за Шэем, провожаемый взглядом лидера гвардейцев. У одной из стен был тайный вход в подземный тоннель, ведущий к реке.

***

Добравшись до Сены, Шэй вместе с теми, кто был в состоянии сражаться, отправились на один из пришвартованных кораблей Ордена, оставшийся практически без защиты. Перебив караульных, бойцы Артеля подогнали бриг поближе к берегу, подбирая раненных.

Кэрри затащила Коту на борт, а несколько выживших парней из экипажа Дизз взяли её под руки и помогли подняться на палубу. Из-за состоянии волчицы у штурвала встал Шэй.

Когда корабль наконец-то вышел в море, Кэрри отправилась пересчитывать выживших бойцов. И надо ли говорить, что результаты были отнюдь не утешительными. Выжило лишь девять человек. Из них четверо тяжело ранены. А итоги неравной битвы были таковы: Райан и Робби мертвы, Дизз и Кота тяжело ранены, ключ к разгадке сферы теперь у Ордена, а Чёрный Волк жив и празднует разгромную победу.

– Что теперь…? – обречённо прорычал Кову.

– Теперь у нас только один путь. Поплывём в Париж и попытаемся дать отпор там.

– Да, хороший план. Конечно, погнали в Париж. Очень уж хочу с твоим мастером повидаться и задать ему несколько неудобных вопросов. Он меня, конечно, не поймёт, но ничего, Кота всё ему переведёт. Если доживёт до города и не умрёт по дороге! – крикнул Кову, врезав кулаком по перилам капитанского мостика пустив трещину по лакированному дубу.

– Я понимаю тебя, Кову. Но прошу, успокойся. Все мы кого-то теряем. Райан был хорошим человеком. Одним из лучших, кого я знал. Мне жаль Коту, жаль Дизз, да и всех тех, кто отдал жизни в сегодняшней битве. Но задача живых – не плакать по мёртвым, а сделать так, чтобы они не погибли напрасно! Мы продолжим миссию, а когда это всё закончится, сможем вдоволь наплакаться и устроить достойные похороны со всеми почестями. А пока, прошу, соберись, друг. Теперь ты должен возглавлять свой отряд. Райан только и говорил, что гордится тем, каким ты стал, и вот-вот сможет уйти на пенсию, уступив место тебе. Ведь если не ты, то кто?

Кову посмотрел в серые глаза Шэя, не в силах сдерживать слёзы в собственных.

– Чёрт… блять! БЛЯТЬ! Ладно, хорошо. Хорошо… значит, плывём в Париж, да? Так тому и быть. Но после всего этого мы должны вернуться к храму и собрать все останки, какие только сможем. Нужно похоронить наших людей, как подобает. А Райану и вовсе самое место поближе к дому, на который он так полагался. Ладно, я проведаю раненых, а ты подумай над новым планом.

Шэй молча кивнул в ответ, а Кову отправился в трюм к еле живому Коте и серьёзно раненой Дизз.

Первое крупное поражение и столько смертей. А впереди ещё более тяжёлый бой и сражение с целой армией фанатичного безумца, получившего необузданную силу таинственного артефакта. Сколько же ещё жизней будет сложено в новой бессмысленной битве? Вот и узнаем, правда ли, что двум смертям не бывать, а одной…

Глава 8

Угнанный корабль неспешно шёл вдоль извилистой французской реки, необычайно спокойной в это пасмурное утро. Ветер еле-еле раздувал паруса, и всю работу за него выполняло активное речное течение. Шэй одиноко стоял за штурвалом, переполняемый противоречивыми эмоциями. И хотя он ещё несколько минут назад силился утешить Кову, сам он в свои же слова верил весьма неохотно. Ведь мало кто знал, но Шэй, как никто другой, болезненно переживает любые потери среди своих, особенно когда сам он оказывается не в состоянии помочь. Но ради выполнения миссии он должен держать себя в руках, проявляя стойкость и спокойствие, достойные лидера, вдохновляющего остальных на подъём боевого духа в столь нелёгкий час. Ведь рано или поздно он войдёт в состав Руководства, сменив мастера Адриано. И тогда ему придётся постоянно направлять своих людей на смертельно опасные задания и нести ответственность за их жизни. Но хотел ли этого сам Шэй? Готов ли он? И хватит ли ему сил оставаться верным собственным идеалам, не всегда идущим в ногу с интересами Артеля? Раз за разом он задавал самому себе все эти вопросы, будучи не в силах дать ответ. Однако к определённому выводу он всё же пришёл. К выводу, что это всё равно неизбежно. И когда наступит момент, он примет эту ношу без пререканий. В конце концов, это его долг. Быть не тем, кто он есть, а тем, кем должен быть.

Мысли льва всё сильнее загоняли его в непростые рамки. Потаённые страхи перед тяжёлыми решениями и последствиями так и дёргали бы за нитки его переменчивого характера, если бы однажды он не стал… а в прочем, пока ещё рано об этом говорить. К тому же Шэй был не единственным львом, чью душу рвали на части ядовитые когти ярости и скорби. Кову спустился в трюм, где сейчас находились все, кто ещё мог полноценно управлять руками. Вместе с Кэрри они наспех лечили раненых подручными медикаментами, которых оказалось в достатке на корабле Ордена. Лев много раз видел последствия жестоких битв за долгую карьеру наёмного убийцы. И постоянные реки крови в один момент стали для него одним из бытовых спутников жизни. Как вода, солнце, дождь, снег и ветер. Он столько раз видел кровавые бани, часто являясь их виновником, что, казалось, совсем потерял чувство эмпатии к чужим страданиям. Но…

Видеть, как мучаются и истекают кровью его друзья и товарищи, было просто невыносимо. Через несколько секунд Кову ощутил на языке желчный привкус одновременно с мерзким чувством, будто в животе завязали тугой узел. С трудом сдержав рвотные позывы, он подошёл к деревянной койке, на которой лежала Дизз. На волчицу было больно смотреть. Не столько из-за физических увечий, сколько из-за глаз. Кову никогда в жизни не видел глаза, в которых было столько же боли и отчаяния. Разве что он прямо сейчас посмотрел бы в зеркало…

Дизз глядела покрасневшими от слёз глазами куда-то в потолок, словно не видя и не слыша ничего, кроме оглушающего шума в голове. Не удивительно, ведь мыслями она была где-то очень далеко, уходя воспоминаниями в славные времена, когда она была юной бездомной девицей и только познакомилась с Райаном. Словно ожившей картинкой прошлого, перед ней проносились прекрасные моменты их совместного пути. Как он приютил её в своём поместье, которое она поначалу терпеть не могла из-за уединения от города и нужды в постоянном уходе. Но позже это место стало для неё настоящим домом, которого ей так не хватало после несчастья, случившегося с её настоящим отцом. Но сейчас Дизз с радостью вспоминала даже те частые моменты, когда она нехотя вставала на ненавистные ею тренировки, где ей приходилось до отказа изматывать своё тело под пристальным вниманием Райана. А сейчас она отдала бы всё, чтобы хоть ещё разок услышать его голос. Его вечно поучительный, но по-отцовски ласковый и спокойный голос. Если бы она только знала, как мало ей оставалось времени, чтобы провести его с ним…

В памяти сразу всплыли невыполненные обещания, ссоры и грубые слова, за которые волчица уже никогда не сможет попросить прощения. Как ни крути, но старый лев сделал для неё больше, чем кто-либо другой. Он дал ей новую жизнь, полную возможностей и целей. А заодно научил, как этих целей добиться. И вот теперь он погиб, спасая её. Спасая часть того немного наследия, что он оставил после себя. Очередная слеза скатилась по скуле волчицы, пока её губы нервно тряслись в такт тихим всхлипам. И она тихим шёпотом пообещала сама себе, что жертва Райана не будет напрасной. Она завершит то, что он начал, а её спасённая жизнь ни за что не будет потрачена зря…

Но её слова растворились в общем шуме болезненных стонов, раздававшихся по всему трюму. Всё это время Кову стоял неподалёку, горестно глядя на пострадавших, не в силах взять себя в руки. По крайней мере, до тех пор, пока ему на плечо не легла родная рука.

– Как ты? – тихо спросила Кэрри.

– Я… – голос Кову прорезался с хриплым дрожанием.

Он впервые слышал самого себя вот таким. Подавленным и жутко напуганным.

– Я в порядке… – соврал лев.

– Хотела бы я, чтобы это было правдой. Но я слишком хорошо тебя знаю.

Кэрри обняла Кову, пряча его лицо в своём плече, чтобы лев мог наконец-то выпустить раздирающие его душу эмоции, не боясь, что на него смотрят. Лев вздрагивал всем телом, обнимая свою львицу так, словно она была единственным островком безопасности и тепла, оставшимся в этом мире. По плечу девушки побежали тёплые слёзы.

– Мы справимся… – говорила львица, гладя льва по взъерошенному затылку, собирая меж пальцев чёрные локоны.

Тяжело выдохнув, Кову отстранился от Кэрри, судорожно вытирая покрасневшие глаза чистой стороной рукава.

– Что с раненными? – после небольшой паузы спросил лев, куда более привычным тоном.

– Из всех девяти выживших тяжело ранен только Кота. Остальным повезло больше.

– А Дизз? – спросил лев, глядя на перебинтованную ногу волчицы.

– Она… в общем, её тело в порядке. Я думала, что нога сломана, но всё обошлось. На бедре остался довольно глубокий порез, но через некоторое время она сможет ходить и даже бегать. Конечно, под её одеждой таилось ещё множество мелких ран и ссадин, но это всё не так страшно. Она будет в боевой готовности уже через пару часов. Только вот…

– Что?

– Она вот так лежит уже несколько минут и… не знаю, сможет ли она драться в психологическом смысле.

И в этот самый момент Дизз впервые за несколько минут перестала сверлить взглядом потолок и посмотрела прямо на львов.

– Смогу… ещё как смогу, блять… – с тихой яростью сказала волчица.

Кову подошёл к койке Дизз и сел рядом с ней. Волчица же с трудом приподнялась и села на кровати, свесив ноги параллельно сидящему льву. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Родной сын и приёмная дочь Райана. Они не были друг другу полноценными братом и сестрой, но для них обоих Райан был настоящим и, по сути, единственным отцом, как бы то ни было.

Эти мысли отчётливо читались в их взглядах. Они сидели рядом и словно вели молчаливый диалог, лишённый ненужных слов. Достаточно было лишь посмотреть друг на друга, чтобы ощутить всю тяжесть той боли, что они ощущали в этот нелёгкий час. Спустя несколько секунд Кову положил руки на плечи Дизз, аккуратно обнимая волчицу.

– Мы за него отомстим. Обещаю, Чёрный Волк заплатит за то, что сделал.

– Само собой. Мысленно я уже поклялась, что мы не спустим ему этот подлый поступок. А ты помнишь, я всегда выполняю клятвы. Но, боюсь, это ещё не всё. Теперь кто-то должен будет занять место Райана в управлении нашим небольшим отрядом. А заодно и контактировать с Руководством, сортировать задания, следить за поместьем и… короче, заниматься всем, что делал он. И знаешь… Райан явно готовил на эту роль именно тебя…

Кову вдруг снова с силой сжал глаза. Однако предательские слёзы всё равно пробивались сквозь плотно сомкнутые веки. Дизз аккуратно смахнула капли со скулы Кову, кладя руку на щеку. Лев тоскливо посмотрел в глаза волчицы, сглатывая слюну в пересохшем горле.

– Я знаю, что должен делать. Не знаю только, хватит ли сил…

– Если уж кому и хватит – то только тебе. Ни я, ни Артур не обладаем той силой и опытом, что есть у тебя, Кову. Да и Райан был, как никто другой уверен, что ты способен справиться с любыми трудностями. Кто, если не ты, а? Но как бы там ни было, помни, что я всегда буду рядом. Также как Артур, Кота и Кэрри. Мы твоя команда. Твоя семья… И мы всегда будем помогать и поддерживать тебя, и не важно, сколь трудным будет путь, по которому ты пойдёшь.

Кову тяжело выдохнул, вновь заглянув в глаза Дизз.

– Спасибо.

Затем лев поднялся, осматривая трюм. И в этот раз он отчётливо искал взглядом того, кто больше всех сейчас нуждался в помощи. И в конце помещения, рядом с большими бочками он наконец-то увидел Коту. По правде сказать, издалека он был похож на настоящую мумию. Он лежал на скрипучей кушетке, весь перемотанный бинтами и почти не шевелясь. Кову сразу поспешил к нему, пока Дизз вновь разлеглась на жёстком матрасе, пряча нос в большую белую подушку. А Кэрри поскорее проследовала за Кову, по пути делясь мыслями и предположениями.

– Кота ранен больше всех. Свежих шрамов на нём сейчас едва ли не больше, чем старых. К тому же он получил несколько серьёзных гематом. Очевидно от пуль, попавших в доспех. А ещё много ранений на правой руке и чуть меньше на левой. В основном порезы. Сильно глубоких нет, но из-за их большого количества он всё равно потерял много крови. Благо кости не сломаны. Ну, насколько я могу судить… – тараторила на ходу львица.

Когда они подошли к Коте, сердце Кову нервно пропустило пару ударов. Лев прерывисто дышал, сжимая и разжимая кулаки. Однако он был в сознании. И, казалось, даже что-то бормотал на французском. Как будто напевал странную песенку, полную непонятных слов. И, как ни странно, это немного успокоило Кову.

– Как ты, дружище? – спросил лев, присев на одно колено рядом с койкой Коты.

– Охуенно… – произнёс раненный лев.

Это могло показаться сарказмом. Примерно в духе Дизз. Но… это звучало с такой неподдельной эйфорией, что Кову на секунду опешил.

– Чего?

– Не думал я, что убить кого-то настолько… легко.

– Сдурел, что ли? На тебе живого места нет! – недоумённо взвопил Кову.

– Сейчас или вообще? Шрамом больше, шрамом меньше. Какая разница? И так весь исписан.

– И что, тебе даже не больно?

– Конечно, больно! Всё тело так и жжёт! Если бы не щит, меня точно разрубили бы пополам несколько раз, как мелкую рыбёшку. Но вся физическая боль не сравнится с тем фактом, что я завалил тридцать семь человек.

– Сколько-сколько?! Да не ври давай!

– Вообще это так. Он считал вслух, я слышала… Ещё подумала: "Ого! Уже пятнадцатый пошёл!". А потом всё больше, и больше, и больше, и больше, и больше, и больше. Вообще он настаивал что тридцать восемь. Потому что он проткнул одного из французских солдат, но тот ещё двигался. И я его добила, – вклинилась в разговор Кэрри.

– Нечестно! Он пал от моей руки! – хрипло возразил Кота.

– А вот и нет! – ответно рявкнула Кэрри.

– Так, а ну заканчивайте быстро! В конце концов, наши враги тоже люди! К тому же вы ещё успеете вдоволь пособачиться, когда отправимся домой, – сказал Кову, разведя руками.

– Да! Вот как разобьём врагов в столице, тогда и вернёмся к этому вопросу! – с завидным задором говорил лев.

– Вообще-то… – вдруг сказал Кову.

– Что? – одновременно спросили Кота и Кэрри.

– Я считаю, что вам двоим не стоит идти с нами в бой. В Париже и так хватит бойцов, а вы своё уже отвоевали. Поэтому сядете на первый же пассажирский корабль и поплывёте домой. Это не…

– Нет уж!

– Ещё чего! Je ne vais nul part! (Я никуда не поеду!)

– Это не обсуждается! Ну ладно Кэрри безбашенная, но ты то, Кота! Ты ведь серьёзно ранен!

– Да я хоть сейчас могу отправиться в новый бой! На мне всё затягивается, как на дворовой собаке. И я только вошёл в вкус. Ты разве не этого хотел? Я наконец-то полезен!

– Мёртвым ты нам полезен не будешь. Мы потеряли кучу бойцов. Робби мёртв, Райан мёртв, и бог знает, сколько ещё народу мы потеряем в Париже. А если ты или Кэрри пострадаете, я… я не знаю, как потом смогу жить.

Львы в секунду замолкли, не зная, что и сказать.

– Слушай сюда, упрямый бронко. Мы уже в это втянуты. Обратного пути нет, пойми ты, наконец! Да и об этом уже не раз заходил разговор. Все мы здесь понимаем, чем рискуем. К тому же нас и так осталось немного. Терять хорошего стрелка и, как оказалось, хорошего бойца, явно не лучшая из твоих идей, – сказала Кэрри после нескольких секунд тишины.

– Вместе мы сила! – добавил Кота.

– Что ж, ну ладно. Но только попробуйте умереть! – пригрозил лев, выставив указательный палец.

– Не бойся, не умрём! – сказала Кэрри, подмигнув Коте.

Кову собрался уходить, как до его руки вдруг дотянулась тонкая ладонь Коты.

– Кову, я… мне… мне очень жаль. Я знал Райана очень недолго, но даже за это время понял, насколько он хороший человек. Нам всем будет его очень не хватать.

– Да. Он был лучшим из нас всех. И теперь твоё обучение придётся заканчивать мне.

– Ох…

– Ладно, отдыхайте пока. А я пойду наверх, обсужу план с Шэем, – сказал Кову, отправляясь на верхнюю палубу.

***

Шэй по-прежнему стоял у штурвала, периодически оглядываясь назад и опасаясь, как бы им на хвост не сел враг.

И когда Кову неожиданно поднялся к нему на мостик, измотанный битвой и скорбью лев даже слегка вздрогнул.

– Ну, как там раненые? – слегка замявшись, спросил Шэй.

– Не всё так плохо. Даже Кота, как оказалось, более-менее в порядке. Ну, насколько это возможно. И не поверишь, пацан уже рвётся в новый бой.

На лице Шэя впервые за долгое время промелькнула довольная ухмылка.

– Надо же. Сколько доблести и храбрости в таком маленьком человечке.

– Так говоришь, будто он ребёнок. Или карлик… – сказал Кову, встав рядом с Шэем.

– И всё же, он ведь гораздо меньше почти любого льва. Но, знаешь, это мало о чём говорит. Я ведь тоже таким был когда-то. Правда, потом внезапно вымахал и поднабрал пару фунтов.

– Ты был щуплым задохликом? Да ну! Никогда не поверю!

– Ну… это не от хорошей жизни, знаешь ли. К тому же видел я мельком, сколько шрамов на теле Коты. Может, он и не такой здоровый, как мы, но вот суровости ему, я уверен, не занимать. Возможно даже побольше нашего…

– Может быть. Так что у нас по плану? Плывём в Париж, а дальше что? – спросил Кову, опираясь о деревянный поручень мостика.

– Прежде всего, встретимся с мастером Адриано. Но я думаю, что разгадав, как работает Клави-сфера, Моро захочет продемонстрировать это на весь Париж. А тут уж вариантов много, где он это устроит. Но мы постараемся действовать быстро.

– Твои предположения? Ты ведь сам из Парижа. Наверняка знаешь всякие людные и светские места вдоль и поперёк? – спросил Кову.

Шэй вдруг иронично посмеялся.

– С чего бы? Куда мне до местной аристократии. Я ведь был обычным бездомным сиротой. Ну, то есть мы…

– Мы? Та-ак. Пахнет интересной историей!

– Ой, не-не-не! давай не будем! – заметался Шэй.

– Да колись давай. Всё равно путь не близкий. Хоть уныние разгоним, – наседал Кову.

– Ох, ну ладно. Тогда слушай… Мы с моим братом Жаном были обычными парижскими сиротами, бродящими тут и там в поисках крова и пропитания. Какое-то время мы жили в приюте, практически не зная горя. Однако наступил роковой момент совершеннолетия и нас выпнули из-под крыши, вынудив скитаться по улицам большого, грязного и опасного города. Долго мы ошивались на улицах, каждый день борясь с голодом и холодом. Но в одну ночь мы оказались у подножья знаменитого храма Нотр-Дам же Пари. Мы были истощены и измучены, а потому не придумали ничего лучше, чем постучаться в массивные двери величественного здания. И на наше великое счастье врата храма распахнул высокий священник в белоснежной рясе. Он пустил нас внутрь, а затем накормил и напоил досыта. Был очень добр и учтив, как и подобает настоящему христианину. Узнав нас поближе, он дал нам столь желанную крышу над головой, поселив прямо в храме. Мы с братом стали прислужниками церкви. Я был усерден и нёс службу ответственно и честно. Но Жан… он ненавидел это место. Когда мы подросли до шестнадцати лет я был щуплым и неуверенным в себе шкетом. А вот Жан превратился в прекрасного юношу, полного сил и харизмы. У него был потрясающий голос и шарм, достойный настоящего льва. Его обаятельность могла сразить наповал любую француженку. А как красиво он пел! Но со временем он начал всё чаще надолго уходить из храма. И пока я нёс вечернюю службу, Жан веселился, пил и кутил с девками, явно протестуя против учения церкви. Он ощутил грешный вкус свободы, который с каждым разом пьянил его всё больше и больше. Но, не смотря ни на что, я очень его любил, ведь он был моей единственной семьёй. Это сейчас я понимаю, что Жан всегда стремился найти своё место в мире, не желая слушать чьих-либо указов, пусть и не всегда поступая разумно. Но главное, он очень хотел, чтобы я был вместе с ним. Мечтал, чтобы и я вырвался из цепей церкви, ощутив вкус подлинной свободы. Но по итогу… одной ночью архидьякон выгнал его на улицу. И как бы я не молил его простить брата, говоря, что Господь прощает оступившихся, архидьякон меня не слушал. Он изгнал Жана. А я… я остался служить в Нотр-Даме. Я не ушёл с ним, хотя он звал меня с собой. Он сказал, что нашёл человека, который приютит нас. Который даст нам работу и дом. А заодно научит самим о себе заботиться. Но в тот миг я побоялся потерять всё то, что имею. К тому же годы в божьем храме сделали меня крайне покорным и набожным. Я был слишком верным божественному вымыслу, пока…