Недосказанные слова (СИ)

Текст добавлен: 12 августа 2018, 10:00

Текст книги "Недосказанные слова (СИ)"

Автор книги: Robert Hagen

Жанры:

Историческое фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Наконец, он выбрал стену, теоретически напоминающую ему входную арку. Сконцентрировавшись, он начертил Знак и ударил. Волна песка, отброшенная Аардом, взметнулась вверх, орошая стены песочным дождем.

– Ну-ну, – фыркнул он, заметив, как проделанная им дыра осыпается новым песком. Впрочем, выбора у него не было, так что, решив, что время не ждет, он присел у стеночки, откупорил несколько флаконов и поочередно выпил содержимое. Несколько минут он неподвижно сидел, ожидая начала действия эликсиров, затем, наконец, поднялся, как выпущенная пружина, прикрывая глаза от слишком яркого света – «Кошка» набирала силу. Знаки посыпались как из рога изобилия, так что через минуту рядом со стеной была уже приличных размеров воронка, открывающая вид на входную дверь и ворота, а также ряды окон. Все это было закрыто, но этому-то ведьмак не удивился – странно было бы, хороня замок под песком, позволить этому самому песку засыпать все внутри, тем самым пресекая возможности возвращения за артефактом…

Он подошел, внимательно осмотрел окна, а затем решительно выбил ногой самую, на его взгляд, хлипкую раму. Та с треском провалилась внутрь, и ведьмак пролез следом, прислушиваясь и приглядываясь.

Как он и предполагал, башня была разрушена только на половину, нижняя же часть была в относительной целостности, и в полной темноте. Ведьмак, вполне видя в темноте благодаря эликсирам, начал своё исследование. Как ни странно, либо маг прятал свое сокровище слишком плохо, либо он не рассчитывал, что кто-либо вообще полезет в пустыню, откапывать развалины башни, либо у него попросту не было времени – Роберт наткнулся на спрятанный артефакт буквально через два часа с момента спуска, что по его личным прикидкам было крайне мало.

– Так вот какой ты, – шепнул он, глядя на золотистый предмет внутри коробки, размером не больше его ладони. – Надеюсь, – добавил он, – ты послужишь во благо этой… чародейки.

Впрочем, дальше оставаться тут не было смысла, поэтому, аккуратно сложив шкатулку в сумку на поясе, освобожденную от эликсиров, он начал выбираться из скелета разрушенной башни, попутно отмечая, что не мешало бы засыпать ее обратно, чтобы ни у кого соблазна не возникало ноги ломать на развалинах.

…

Выбравшись и засыпав кое как башню, он начал обратный путь. Однако, хоть он и надеялся на лучшее, никто из магов не спешил забирать его. Он отошел дальше, вспомнив об антимагической ауре этого места. Потом еще дальше.

Потом он просто шел, не в силах даже ругаться.

Приключение его еще не было окончено. И вот когда уже казалось, что он предрассветном сумраке он видит едва зеленеющее далёко нормальной жизни, его нашел другой хищник.

…

– Ну блять… – Роберт, вытащив меч из ножен, направил его кончик на притаившегося за камнем зверя. Ночь, которую ведьмак решил не тратить на сон, а целиком посвятить пешей прогулке, казалось, отняла его последние силы и воду. Он шел на силе воли и желании доставить ценный груз, и теперь, застигнутый врасплох, был крайне недоволен таким нелепым завершением его прогулки.

Зверь, притаившийся за камнем, подергивал сегментовидным концом с огромным жалом, его крылья были плотно прижаты к телу, но ведьмак-то знал, что раскрыть их – дело секунды, а мощности хватит, чтобы зверь сумел вывернуться от его меча. Мысленно, Роберт трезво оценивал свои скупые шансы на победу, но решимость не сдаваться придавала ему адреналина в крови.

– Эй ты там, – негромко позвал ведьмак, – кис-кис-кис… чего сидишь, я вижу тебя, вылезай.

Зверь пошевелился, блеснул золотистыми кошачьими глазами и поднялся на все четыре лапы, расправляя крылья и словно заставляя любоваться собой.

«Мантикор…» – подумал ведьмак, перехватывая меч и вставая в стойку, из которой можно было защититься от хвоста. – «Только тебя мне не хватало для… комплекта…»

Весемир рассказывал им о мантикоре. В основном то, как сложно победить зверя, у которого, помимо лап с огромными острыми когтями, пасти с острыми клыками, крыльев, позволяющих ему быстро отлетать и нападать на человека, есть еще и смертоносное жало, которое действует само по себе и смертельно опасно.

Ведьмак помнил об этом и внимательно следил за жалом боковым зрением. Он ждал, пока зверь нападет сам, и дождался, наконец.

Мантикор прыгнул, грациозно изогнув спину и выпуская когти, но Роберт был быстрее простого сметного человека. Он извернулся, одновременно полоснув по песочно-серой туше, надеясь зацепить хвост, но попал только по боку зверя, оставляя красный след. Зверь зарычал, резко разворачиваясь и пуская в ход жало. Ведьмак ждал этого и отскочил, как раз вовремя. В песок, на котором он только что стоял, с молниеносной скоростью врезалось жало. Роберт использовал этот момент, чтобы, сделав три быстрых шажка, полоснуть бестию по шее. Но та была быстрее, так что он только крыло задел, отрезав от него лоскут. «Лев» зарычал, оглашая окрестности, и прыгнул, нападая, расставив лапы для поимки наглого человечка, но он был проворнее. Поднырнув прямо под них (лапы), он выставил меч вертикально так, что кончик прошелся по брюху, но, к досаде ведьмака, не распорол его, а только зашел мех и часть кожи, оставляя тонкую полоску. И почти тут же он ощутил, как удар огромной лапы откидывает его на песок. Он почти сразу вскочил, но недостаточно быстро – бестия цепанула его лапой по груди, оставляя четыре рваные полоски на куртке и груди, впрочем, недостаточно глубокие, но это выбило ведьмака из ритма, и он пропустил еще один удар – по плечу. Казалось, монстр знал, куда нужно бить, чтобы смертоносное серебро вылетело из рук. Роберт лишь оскалился и крепче ухватил рукоять, целясь мантикору под морду в шею.

И тут произошло нечто странное – ведьмак прыгнул, в отчаянном рывке целясь в горло, а мантикор, вместо защиты, напал сам. Его жало со странным хрустом врезалось в плоть, разрывая мышцы и дробя кость. Человек и зверь взвыли одновременно – один пронзительно и долго, второй коротко и отчаянно. Огромная туша, постояв с секунду, рухнула к ногам ведьмака, потащив его за собой, пришпиленного, как мотылька, огромным хвостом скорпиона.

…

Пришел в себя он от жары. Она пекла неимоверно. Пошевелился, попробовал встать и тут же сел, зашипев от боли и с ужасом глядя на свою руку, из которой торчало жало мантикора.

Превозмогая боль и головокружение, он вытащил жало, матерясь и задыхаясь от волн тошноты, подкатывающей приливами. Рука бессильно повисла как тряпка, он пытался пошевелить ей, но не ощущал ее, только сгусток адской боли, распространяющийся от места удара – чуть выше локтя, до самых пальцев и плеча.

– Яд, – невесело отметил он, изучив хвост мантихора. – Ну спасибо и на том, – он неуклюже оторвал лоскут ткани от рубашки, залил рану, обильно кровоточащую, антисептиком, который всегда носил в нагрудном кармане, затем перебинтовал руку. Подумав, взболтал левой рукой остатки «Белого меда» и, откупорив крышку зубами, выпил остатки. Банку он также выкинул около трупа зверя.

– Нет, это не дело. Нужно собраться.

Однако, собирался он излишне долго, волны усталости, вместе с жарой и жаждой, сменялись волнами тошноты и боли, которая, казалось, пульсировала во всей руке. Он сорвал кожаный ремень со штанов и соорудил петлю через шею, повесил на перевязь руку, убрал меч, проверил ножны, статуэтку коня и ларец с артефактом.

И пошел.

Потому что больше ему ничего не оставалось.

…

Когда, наконец, он заметил едва различимый млечный овал телепорта, которым сюда прибыл, он готов был благодарить богов, в которых не верил.

========== Часть 10 ==========

Он едва успел выставить здоровую руку, чтобы самортизировать падение. Холодный пол замка встретил его жестким камнем и гулким эхом падения и… тишиной. Отдышавшись, он поднялся, постанывая сквозь зубы и поправляя одежду, осмотрелся. Он был в зале, из которого его отправили в последний раз. Массивный овальный стол, рассчитанный человек на двадцать, пустовал. Стулья, за которыми, как он помнил, сидели чародеи, были кое-как придвинуты, что только усугубляло впечатление заброшенности и пустоты.

– Ну и где, – фыркнул ведьмак, подходя к столу и касаясь его пальцами здоровой руки, – фанфары? Почести? Следить мы за тобой будет, Роберт, – передразнил он Феаинне, – чтобы, значит, спасти в случае необходимости.

Он пошел дальше, изучая заброшенный зал.

– Необходимость была, и не один раз, – как он и надеялся, в ящике за центральным креслом нашлась бутылка вина. Роберт жадно приник к ней, наплевав на вкус и на то, что в своем порыве он льет добротную часть напитка мимо. Вино стекало по подбородку и капало на грудь, пачкая и без того перепачканную землей, пылью и кровью рубашку и куртку.

– И где вы, черт ваc побери, – он сделал глубокий вдох, ощущая, как пол уходит из под ног. Виной тому был вовсе не выпитый алкоголь, а растекающийся по телу яд. «Белого меда» было, конечно же, не достаточно. Он знал это, но поделать ничего не мог. Лучшим будет найти сейчас чародеев, отдать артефакт и попросить… молить Фену о прощении и чудодейственной магии. О том, что будет, если он этого не сделает в ближайшее время Роберт решил не думать.

Однако, далеко ходить не пришлось. Пока он, справляясь с головокружением, поднимался на ноги, в провале входа, гулко топая, показались две фигуры.

– О, а вот и он, – торжественно объявил Рейнард, улыбаясь насмешливой и каверзной улыбкой.

Ведьмак обернулся, все еще опираясь рукой о стену, и посмотрел туда, где стояли двое. Рейнард, поигрывая какой-то палочкой, толщиной с два пальца, стоял самоуверенно, а рядом с ним стояла Феаинне. Ее внешний облик заставил его на мгновение забыть о боли. Она была прекрасна, как утренняя заря.

– Вот и наши сокровища, – улыбнулась она, протягивая руку. Улыбка была настолько ледяной, что ведьмак не пошевелился, прижимаясь спиной к холодному камню стены.

– Где… остальные? – спросил он, ища контакта с глазами магички… и не находя. Холод, вдруг, сковал его сознание, скользя липкими щупальцами по телу. Он вздрогнул.

– Ты добыл артефакт, – не спросила – констатировала чародейка. – Отдай его, – ее рука даже и не дрогнула, но Роберт ощутил, как Сила опутывает его. Он сопротивлялся сколько мог, но слишком устал.

– Какого лешего происходит, Фена? – хрипло спросил он, немного согнувшись.

Он переводил взгляд с нее на мага, который стоял, скрестив руки и заложив палку под локоть.

– Каждый получил, что хотел. Ты достал артефакт. Отдай его мне, – холодно бросила чародейка, а ведьмак ощутил сильное давление в голове. Чужую волю, пытавшуюся проникнуть в его сознание. Но это была не воля чародейки, он знал ее волю, ведь однажды она уже заставила его замереть, не в силах пошевелиться.

– Рейнард! – крикнул он, выставляя руку и чертя защитный Знак.

Толи знак был не предназначен для левой руки, толи его воля была слишком слаба – сфера, едва блеснув, тут же лопнула, а он ощутил сильную пульсацию в висках, так, что зубы свело.

– Да подавитесь… – начал говорить он, но тут маг, видимо, не выдержав, кинулся на него. В руке его блеснул нож, вытащенный из ножен – та самая «палка», которую Роберт приметил в его руках. Ведьмак рванулся, но, сдерживаемый заклинанием, не смог сделать и шага, лишь слегка качнулся в сторону, едва уходя от острого клинка, полоснувшего его по лицу. Он ощутил вспышку боли на скуле, теплую кровь, брызнувшую на щеку и стекающую в складку губ. Развернувшись, маг сильно саданул его под дых, выбивая воздух из легких. Не произнося ни звука, он сложился пополам, на секунду заметив пряжку своих брюк.

– О, а ты крепкий парень, – усмехнулся маг, надавливая на перебинтованную руку пальцами.

Роберт коротко взвыл, надеясь, что в следующий раз маг просто прицелится в голову и вырубит его.

– Я же говорил, – усмехался Рейнард, упирая клинок ему под ребро. Острие прокололо одежду и больно коснулось тела. – Что заработаю право на вскрытие тебя, наивный мальчишка.

Роберт поднял голову, отплевывая кровь из рассеченной скулы и глядя в глаза чародейке, молчаливо стоящей поодаль.

– Феаинне, – прохрипел он, борясь с заклинанием, которым сковал его чародей. – Фена…

Лезвие вошло по рукоять. У него подогнулись колени, и если бы не маг, вцепившийся в его руку и клинок, уперевшийся ему в левое ребро, то он точно упал бы. Он повис на маге, ощущая, как сознанием, наконец, ускользает, успел заметить только вспышку, блеснувшую позади чародея.

Сила магического удара отбросила обоих к стене, он, наконец, закрыл глаза, думал, что вот-вот отключится в благословенное ничто, но сознание все еще цеплялось за мир, ощущая другими органами чувств. Он слышал крик Рейнарда, переходящий в визг, а затем в вой. Его обоняние ухватило запах горелой кожи и мяса, обуглевающихся тряпок и золы. Слышал громкий вздох Феаинне, который не перепутал бы ни с чем другим, а затем глухой звук падения о пол.

Наконец, наступила тишина, благословенная тишина. Он уже ничего не чувствовал, проникаясь в эту тишину, становясь ее частью, вбирая ее в себя.

Во всяком случае, он так думал, пока его не начали слегка трясти за плечо, и, кажется, называть по имени.

– Роберт! – он открыл глаза, вглядываясь в неясный контур фигуры над ним. Он не ощущал руки, касающиеся его тела, видел только теплые шоколадные глаза и каштановые волосы.

«Где-то я уже это видел…» – подумал он.

Его внимание привлек какой-то серебристый предмет. Он маячил на серебряной цепочке недалеко от его лица. Голова зверя, скалящая острые клыки. Волка. Брата-близнеца его медальона.

– Держись, держись, ты должен выжить, – шептал на ухо голос чародейки.

Он закрыл глаза, позволяя ей делать что хочет.

В самом деле, какая разница?

Вспышка. Благословенная пустота, только неожиданно сильные руки стискивают его талию, не позволяя упасть, не позволяя отстраниться. Полет в пустоте продолжался, казалось, бесконечность.

Неожиданно в лицо ударил холодный ветер, отдающий морем. Его порывы трепали лохмотья одежды, холодили кожу. Она тащила его по камням, и каждая неровность отдавалась тупой болью в руке, а каждый вздох разрывал ребра адской болью.

Шум опускающегося моста напомнил о чем-то родном, а крики чаек наоборот, навевали тоску. Шаги по мосту, торопливый бег.

– Иоланда! – знакомый голос заставил его вынырнуть из омута обморока, открыть глаза.

– Весемир, – шепнула она, бессильно опускаясь на мокрые холодные плиты вместе с Робертом.

– Отец, – шепнул он, пытаясь разглядеть лицо наставника, которого на самом деле считал своим отцом с детства.

– Я… – шепнула чародейка, сжимая в руке медальон и глядя в глаза немолодому ведьмаку, который подхватил Роберта под мышки и неловко тащил по мосту. – Вернула свой долг.

Весемир, на мгновение остановившись, внимательно посмотрел ей в глаза, затем утвердительно кивнул.

– Идем. Ты должна помочь. – Сказал он.

Роберт смотрел пустыми глазами в небо. Темные облака кружили над Замком, а среди них носились, оглашая хриплым криком пустые скалы, белые чайки. В голове благословенным эхом звенела пустота.

…

– Твоя магия ему не помогает, – тихо сказал Весемир, склонившись над Робертом и касаясь рукой его лба.

– Я же говорила, – ломким голосом отозвалась Иоланда, – я не целительница. Моя помочь тут мало чем поможет. У него раздроблены кость и мышцы правой руки, желудок-то я подлатала, но останутся спайки. Кроме того, отравление слишком сильное… и вот это-то плохо. Я не могу… – ее голос надломился.

– Ну-ну, – шепнул Весемир. Его тень дрогнула. – Я, кажется, знаю, как тут помочь.

Роберт не уловил, что ответила чародейка, если вообще ответила.

Он погружался в сон.

Прекрасный сон о снежной королеве, обитавшей в небольшом замке в горах. Ее глаза отнимали разум, и всякий, кто с ней сталкивался, лишался своей воли. Впрочем, никто на это не жаловался – люди были счастливы отдать Королеве свою душу. А она, возгордившись тем, как много людей падают ниц к ее ногам, становилась все бессердечнее. Ведь постепенно кусочки ее сердца доставались все большему количеству людей, а у нее самой оставалось все меньше. Казалось, Королева не замечала этого, радуясь своим победам и даря своим обожателям снисходительные улыбки.

Но вот однажды в те края наведался человек, отнюдь не являющийся человеком. Он с легкомыслием отнесся к предостережениям других людей, тех счастливцев, что сумели избежать страшной участи и спастись из снежного плена. Думал он, что такого человека, каким он является, не проймет красота Снежной королевы, ведь если нет души и сердце его подобно камню, то нечего и касаться. Жестоко посмеялся он над предостережениями смертных людей и смело пошел к Снежной королеве, желая услужить ей и получить ее тайные богатства.

Но не рассчитал человек этот сил своих, и, шаг за шагом, поступок за поступком, ее красота сковала его сердце, и оказалось, что живое оно было, как ландыш – под снегом не видать, но с первыми лучами солнца из под снега-то появляется, расцветает во всей красе, кою сам от себя не ожидал доселе.

И сказал он, упав ниц на колено перед Королевой – будь моей! Иначе сердце мое навсегда обратится в камень, и ничто больше не в силах будет тронуть его.

Посмеялась над ним Королева и такие слова молвила: Нет дела мне до сердца твоего, как и до сотен других, что падали предо мной. Ибо тот, кто сердце свое открывает, сам мне ключи от души своей вручает, а я не терплю таких, ибо мало силы духовной в оных, ибо глупцы они и подхалимы.

Но человек тот, уже душой прикипевши и сердцем проникшись, не отвел свои очи, кошке подобные, а только голову склонил и молвил – будь по-твоему, ибо без тебя я не вижу смысла в своей жизни.

Тогда Снежная королева, руку протянув, груди его коснулась, а когда отняла, ощутил он осколок, в самое сердце засевший.

И ушел человек, как миллион людей и нелюдей до него уходили, голову опустив и взор потупив. А маленькая льдинка, поблуждав, успокоилась.

Но всякий раз, когда человек встречал кого-то, к кому душа его тянулась, осколок шевелился и больно колол его, напоминая о подарке Снежной королевы и о решении, которое человек этот некогда принял.

…

– Вот он, госпожа, – Весемир торопливо отворил дверь, пропуская внутрь маленькую фигурку, закутанную в плащ. – Если вам что понадобится, дайте знать.

– Не беспокойтесь, – приятный женский голос коснулся его слуха. – И давно он так?

– Два дня, как Иола его телепортировала. А когда началось заражение – даже я не могу сказать.

– Два дня… – его коснулась мягкая теплая рука, откинула волосы со лба. За пеленой дымки, застилающей взор, он не мог разобрать лица. – Многовато. Но я сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо, – дверь закрылась.

Больше она не произнесла ни слова. Вообще с ним не разговаривала. Сначала внимательно осматривала, затем наступил черед магических формул и заклинаний. Она развела огонь сильнее, потому что ведьмака лихорадило, затем раздела его, омыла раны, заставила что-то выпить.

… когда он открывал глаза, то видел перед собой Феаинне. Но не верил, потому что знал, что Снежная королева никогда не вернется. Тот, в кого она поселила осколок льда, был ей больше не интересен, не нужен. Он знал это, но не удивлялся, когда видел ее перед собой.

…

– Пей, – как и много раз до того, она подняла голову, приложила к его губам сильнопахнущую травами чарку, заставила сделать несколько глотков, затем помогла опустить голову на валик, занялась его рукой. Как и вчера. И позавчера. Уже неделю.

Бинты отходили от раны легче, чем пару дней назад, практически не разрывая струп.

– О, так-то лучше, – одобрительно глядя на грязные бинты, сказала чародейка. Он смотрел на ее лицо, скрытое капюшоном, и не мог разглядеть его. Впрочем, ему не сильно-то и хотелось.

– Ты достаточно пришел в себя? Как чувствуешь? – спросила она.

Он отвернулся вбок, не хотел смотреть на нее.

– Уже лучше. Спасибо.

– Пошевели пальцами. Хорошо. Кистью. Не плохо. Согни локоть?

Ведьмак попытался, зашипел через зубы.

Она смолчала, деловито накладывая мазь на руку жирным слоем, положила чистый бинт сверху и принялась забинтовывать.

– Можешь ответить на несколько вопросов? – все также, без интонации, спросила она. Роберт поймал себя на мысли, что даже имени ее не знает. Ему было все равно. Он кивнул, не сильно беспокоясь о том, видит она его кивок или нет.

– Я нашла у тебя две магические вещицы.

Он сжал зубы и скривил губы, закрываясь от мира, опять.

– Не беспокойся, я оставлю все это тебе. Но могу я поинтересоваться, откуда у тебя они? – она завязала бинт, проверив как он закреплен на руке и не мешает ли.

– Нет. – Сухо отрезал он. Он не хотел об этом говорить.

– Твое право. Хотела только заметить особенность одной из них, о которой ты, вероятно, не знаешь.

Роберт фыркнул.

«Ну да. Путешествия во времени, я знаю об этом, ты…»

– Пока ты не надумал себе великих теорий, – усмехнулась она. Отблеск пламени из камина блеснул на ее зубах. – Я говорю о статуэтке. Твой друг отдал тебе много своей энергии.

– Чего? – он удивленно повернул голову и попытался заглянуть ей в лицо, но она быстро накрыла его глаза ладонью.

– Незачем. – Сказала она слегка натянуто, словно улыбнувшись, – незачем тебе видеть мое лицо.

– Мой друг? – он не шевелился, только накрыл ее руку своей.

– Когда он родится, – шепнула она, касаясь его руки второй и тихо шепнув заклинание, – он будет настоящим другом тебе. Никогда не предаст. Не знаю, откуда он у тебя, но тот, кто отдал его, много лишился, а ты многое обрел.

– Я… – слова застряли в горле, но заклинание уже действовало, и он засыпал.

– Спи, ведьмак. Спи… – шепнула чародейка, поднимаясь.

Ведьмак спал.

…

– Благодарим Вас за помочь, леди Мелисса, – Весемир горячо пожал ее узкую ладонь. Чародейка улыбнулась и поправила свои волосы. Теплый летний ветерок трепал ее локоны.

– Он сильный, думаю, он справился бы и сам. Но с рукой беда. Ее придется долго разрабатывать. Фактически, ему придется учиться махать мечом заново. Я оставила мази у него в комнате. Делайте компрессы как я говорила. Через недельки две сможете начать тренировки.

Весемир кивнул, поклонился.

– Мне пора, – она тронула коня, копыта зацокали по плитам.

В дверях крепости появилась худая фигура, держащаяся за стенку. Чародейка улыбнулась, махнула рукой.

– Поправляйся, Роберт! Удачи тебе! – крикнула она, но ветер уносил звуки в ущелье.

Ведьмак поднял заживающую руку и махнул ей, слегка скривившись, мышцы не слушались.

Снега на вершинах гор таяли, приносили прохладный ветер, и сегодня он был особенно силен. В голубом небе, по котором унеслись белые барашки облаков, кружили чайки. Пахло приближающимся летом.

– Ну что? Не отдыхается тебе? – Весемир подошел к Роберту, осматривая его.

– Я устал лежать, – покрутил он головой. – Сколько можно уже. Три недели?

– Чуть больше, – улыбнулся старый ведьмак. – Тебе надо набирать мышечную массу, сынок. А то чем монстров брать-то будешь? Страхом переломить тебя как былинку?

Роберт улыбнулся, положил руку на плечо наставнику, глядя в даль, туда, куда уехала магичка.

– Кто это был, Весемир?

– А ты не знаешь? Столько времени провел, и спросить не удосужился? – удивленно хмыкнул тот.

– Понимаешь… не задалось у меня с магами как-то. – Уклончиво отозвался младший ведьмак.

– Знаю. Иоланда рассказала, пока мы ждали помощи.

– О? – удивленно вскинул брови Роберт. – Кто она?

– Хороший друг, – уклончиво отозвался Весемир, но видя, что Роберт не отстанет, вздохнул и пояснил. – Кода-то она была влюблена в одного ведьмака. Который был мне как брат. Но он погиб, и ей не удалось его спасти. С тех пор она носит его медальон, как знак и напоминание. За утраченного брата и своего возлюбленного… она спасла тебя.

Роберт кивнул, чувствуя, как что-то острое колется внутри, под ребрами.

Словно ему там тесно, билось в грудной клетке сердце.

…

– Бьешь как баба! Тьфу! Соберись! – Весемир плюнул на землю, опустил меч. – Чему я тебя учил, ты, сосунок? Или магия все мысли из головы выбила?

Роберт нахмурился и крепче сжал меч обеими руками, напал, целясь под горло, но наставник ловко парировал, отклоняя удар.

– Сильнее! Чего ты боишься? Я учил и более здоровых парней, чем ты! Нападай!

– Когда я был ребенком, я мог биться с тобой без зазрения совести, – буркнул Роберт, отирая пот со лба. Июнь выдался жарким на редкость. – А теперь я…

– Что? Ну что? Боишься ударить старика? – захохотал учитель. – А вот я тебе так! – он сделал ложный выпад и затем, используя инерцию от стоящего рядом манекена, нанес удар. Роберт, чисто интуитивно предположив, что удар будет снизу, парировал. Рука отозвалась ноющей болью в предплечье, куда теперь часто и отдавала.

– Соберись! Через месяц ты выйдешь на большак, и никто не посмотрит, что мол де ты ранен был. Никого это не волнует, слышишь? – Весемир, кажется, вошел в раж, атаковал. – Никому дела нет, так что хватит себя жалеть! Неужели у тебя нет ни капли гордости?!

– Гордости?! – Роберт ловко ушел от удара, рубанул с плеча, сильно замахнувшись. Сталь зазвенела о сталь, полетели искры. – Гордости?! Да у меня чертова прорва гребанной гордости, которую смела затоптать одна наглая напыщенная магичка! – он рубил и колол, оттесняя учителя к манекенам. Тот парировал, сосредоточившись, но и нанося сам удары. Роберт почувствовал, как конец клинка рассек штанину, и сам тут же проделал финт и вольт, ударил, снова заплясал, окружив себя веером серебряных росчерком.

– Выплесни это из себя! – Весемира было не так-то легко провести, на то он и был учителем фехтования Каэр Морхена. – Ну давай же! Сделай это, иначе я буду считать, что впустую трачу время на того, кто смирился!

Ненависть, наконец, порвала барьер, он закричал и напал, немилосердно рубя и парируя удары, оттесняя учителя все дальше и дальше, не ощущая даже боли в руке. Все исчезло, осталась только сталь и ненависть.

– Об этом я и говорил, – вздохнул Весемир, припертый к стенке. Клинок Роберта замер в двух сантиметрах от горла старого ведьмака. – Наконец-то я узнаю тебя, Серый Волк.

Роберт, наконец, убрал меч, спрятав в ножны на спине, замявшись, подал руку для рукопожатия. Весемир, некоторое время глядя на руку, пожал ее, а затем крепко обнял ведьмака, прижав и похлопав по плечу.

– Ну? Отдохнул? Дальше, дальше! Ты еще на Мучильню сегодня не бегал.

– О нет! Что, как в детстве? – закатил зеленые глаза ведьмак.

– А ты расслабился, я смотрю. На Мучильню! Бегом!

…

Незаметно наступила осень. В Каэр Морхен начали приезжать и другие ведьмаки, привозили запасы на зиму. Некоторых Роберт знал, некоторых видел впервые. Но если остальные готовились к зимовке, то Роберт, наоборот, готовился к отъезду. Он итак провел в Замке больше времени, чем предполагал, да и наличных у него не было от слова совсем. Оставалось решить один вопрос…

…

– Что же. – Весемир принял ларец, открыл крышку, заглянул внутрь. – Я знаю, кому его отдать. Не беспокойся, сынок.

– Я и не беспокоюсь, – Роберт сдержал пляшущего под ним коня Знаком. – Я уверен в тебе.

– Тогда, в добрый путь, – улыбнулся ему старый ведьмак.

– Да… ты будешь зимовать?

– А как же. Ты заставил меня просидеть с весны до конца осени в замке. – Пошутил Весемир. – Нет смысла уже куда-то ехать. Ламберт сказал, что привезет в другой раз все необходимое для нас всех.

– Понятно, – Роберт кивнул и посмотрел на дорогу, ожидающую его. – До встречи, Весемир.

– До встречи! Двери всегда открыты, – улыбнулся тот.

– Я знаю. Благодарю. За все, отец! – Роберт тронул коня пятками, сразу пускаясь в галоп.

Морозный ветер ударил в лицо, растрепал волосы, наполнил тело легкостью и новыми силами. Ничто уже не напоминало о пережитом.

А впереди у него была сказочная заснеженная Дорога, сплетенная из нитей Судьбы и обрывков снов…

Недосказана печаль, да и что тут говорить,

Если тёмен путь закатный и оборвана струна…

Мы закончили играть, мы не начали любить

Далёкая дорога за туманом не видна

Лишь пустое окно… Только капли и сны

Нам остались, да звонкие голоса…

Всё прошло давно… Но расколоты сны