Текст книги "Совершенство (СИ)"

Автор книги: Rin Xiao

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 4

Гон Пин открыл записи господина Хуана.

«Я прибыл на место преступления. Когда я зашёл в дом господина Ше, я услышал перешёптывания слуг. Как только они меня заметили, то сразу замолкли. Я попросил отвести меня в комнату, где умер их хозяин. Они проводили меня в покои господина Ше. У двери стояли двое охранников, которые не пропускали излишне любопытных внутрь. Я представился, и меня пропустили.

В комнате господина Ше стоял трупный запах, несмотря на то, что окно было открыто. Хозяин дома лежал на кровати. Рядом с ним, не замечая смрада, сидела его жена. Она представилась госпожой Ше, но попросила, чтобы её теперь называли старым именем – Шень Сяо Ми – потому что не может быть госпожи Ше без господина Ше. Помимо неё в комнате было две служанки – Чу-Чу и Лу-Лу.

Я подумал, что они убирались. Но госпожа Шень понимала, как важны улики, поэтому запретила притрагиваться к чему-либо. Единственное, что они сделали – это открыли окна, чтобы проветрить помещение. Я достал из своей сумки увеличительное стекло и подошёл к трупу. Я не был знаком с господином Ше, никогда не видел его. Но знакомые описывали мне его внешне достаточно приятным человеком с небольшим лишним весом. Тело, которое лежало на кровати, мало подходило под это описание. Оно было ссохшимся, бледно жёлтого цвета. Создавалось впечатление, что этот человек долгое время голодал и мучился от жажды. Подушка была усыпана выпавшими волосами. Но самое отвратное было не это. Одежды на груди, шея и подбородок господина Ше были в крови и её сгустках, засохших и затвердевших.

Я спросил госпожу Шень о состоянии её мужа в последние дни. Женщина, на которой по-прежнему лица не было, ответила, что последнюю неделю господин Ше чувствовал себя очень плохо. Сначала пропал аппетит. Но никто не обратил на это внимания – с господином порой бывало такое: на несколько дней у него пропадало всякое желание принимать пищу, а потом он снова становился голодным как волк. Однако затем господин слёг: как-то вечером у господина Ше, по его собственным словам, начало «изнутри огнём гореть тело», а утром, когда слуга зашёл к нему, его лихорадило. Разумеется, едва господину стало плохо, послали за врачом. Но того не было в городе, так как он был вызван для консультации в соседнюю деревню. В доме Ше был и свой врач, который, к сожалению, не мог оказать никакую помощь, ибо этим врачом был сам господин Ше.

Из людей, которые имели пусть и небольшие, но хотя бы какие-то знания в области медицины, были только госпожа Шень и личный слуга хозяина дома. Общими усилиями им удалось снизить температуру и облегчить лихорадку. Господин Ше даже пришёл в себя на недолгое время. И уставшие лекари с облегчением подумали, что они сумеют дождаться возвращения врача, который обещал прибыть на следующий день.

А буквально через полдня господина Ше начало рвать кровью. Когда врач приехал, хозяин дома уже не дышал.

Слуги рассказывали, что, когда лекарь открыл дверь в комнату, послышался отвратительнейший запах. Господин лежал на кровати. А по разные стороны этой кровати стояли госпожа Шень и личный слуга Ше. Всё произошло так быстро и грязно, что оба замерли с тазами и полотенцами в руках, не смея поверить в такую ужасную смерть. Мужчина и женщина растерянно и непонимающе переглядывались и только потом заметили доктора. Тот подтвердил смерть, и госпожа Шень обессиленно осела на грязный пол.

Врач провёл первичный осмотр и заключил, что болезнь вызвана ядом, но он затруднялся определить, каким именно.

Когда я увидел тело, я предположил, что это может быть, но когда я услышал, как протекала болезнь, я окончательно утвердился в диагнозе. Врач был прав, считая, что это отравление. Но он не знал, чем именно. Не мудрено, он был местным лекарем и не покидал место работы надолго, поэтому, возможно, даже не слышал о яде, с которым я был знаком очень хорошо.

Яд Гу.

Впервые я встретил человека, отравленного этим ядом четыре года назад. У того больного, ныне покойного, болезнь проходила точно так же, как и у господина Ше. Потом я слышал ещё о двух случаях, которые протекали примерно так же. Тогда я по приказу Императора отправился на юг обучать дикарей основам врачевания, дабы они могли повысить качество жизни. От местных я узнал, что существует яд, противоядие от которого есть лишь у его создателей. Этот яд – яд Гу – изготавливали несколькими способами. Как правило, в сосуд помещали гадюку, сороконожку, скорпиона, жабу и паука, дабы те пожирали друг друга, пока не останется лишь одна тварь, напитавшаяся ядовитой плотью и соками съеденных животных. Из неё и получали яд Гу. Премерзкий способ, но, похоже, очень действенный. На юге этого яда боялись до дрожи. В других же частях Китая о нём пока ещё почти никто не слышал.

Я посчитал, что это весьма странно, что яд объявился так далеко от юга. Полагаю, у убийцы были знакомые-южане или сам он был из южного Китая.

Конечно, я расспросил, не заходили ли к покойному прежде какие-нибудь гости, но, как оказалось, господин Ше больше месяца занимался исследованиями и ни с кем кроме жены и слуг не общался. Тогда я стал расспрашивать слуг, был ли кто-то принят на работу в течение месяца, покупали ли они что-либо у новых торговцев, в частности южан. Но те лишь качали головой, утверждая, что без разрешения хозяина нельзя принимать на работу и менять поставщиков. Я попросил на всякий случай избавиться от еды, которая была в доме, так как убийца мог добавить в неё яд – неизвестно был ли его целью только господин Ше или кто-то ещё. Помимо слуг я допросил и первого помощника покойного, врача и саму госпожу Шень. Во-первых, они могли видеть что-то подозрительное, во-вторых, двое из них были потенциальными убийцами. Первый помощник проводил большую часть времени с господином, ему доверяли, и он вполне мог оказаться тем, кто незаметно добавил яд в питьё или пищу Ше. Госпожа Шень, хоть даже мне было неловко подозревать её, также была лицом, близким господину Ше и пользующимся его доверием. Но мотивы их мне были неизвестны. По словам слуг, господин Ше довольно хорошо относился к помощнику и никогда не наказывал его жестоко, а с госпожой Шень у них были и вовсе тёплые отношения. Они всегда мило беседовали за чаем, и девушка с интересом слушала подробности исследований, проводимых мужем, даже порой сама помогала ему в них.

Я попытался узнать, покидали ли помощник и госпожа поместье около месяца назад. Мне сказали, что госпожа и помощник никуда не уходили из дома, разве что на фестиваль. Я удивился этой новости. Выяснилось, что чуть более месяца назад в городе проходил ежегодный фестиваль. На празднике в центре города собралось огромное количество людей, госпожа Шень и помощник также были на нём, так как до этого слёзно отпрашивались у господина, говоря, что проводить время за его исследованиями, безусловно, очень интересно, но им хочется увидеть живых людей ещё хотя бы раз в жизни. Хозяин не пошёл с ними, потому что толпа радостных людей вызывала у него мигрени и он предпочитал сидеть дома, чем принимать участие в праздниках. В тот день в доме остался только он и ещё пара слуг на случай, если господину что-то понадобится. Все остальные также отправились веселиться с позволения Ше.

Слуги разместились рядом с кухней, болтая обо всём подряд, готовые принести обед, если хозяин прикажет. Но хозяин их лёг спать, и они, чтобы не будить его громкими звуками, переместились на задний двор. Окно в комнате господина Ше не выходило на задний двор и к тому же почти всегда было открытым, чтобы резкие запахи, которые появлялись во время опытов Ше, уходили. Таким образом, убийца, преодолев пустующие улицы и подобравшись со стороны окна, вполне мог попасть в хозяйскую спальню. Удобнее всего это было сделать во время сна господина Ше. Я предполагаю, дело обстояло так: убийца подкрался к окну и в питьё или в остатки пищи на столике, прилегающему к окну, подмешал яд, что было легко, так как окно расположено совсем не высоко. Затем преступник скрылся, не оставив следов. Про «не оставив следов» я говорю, потому что проверил всё в покоях господина Ше, само окно и территорию рядом с ним.

Теперь убийцей мог быть кто угодно. Я снял подозрения со слуг, бывших на заднем дворе, так как все они утверждают, что никто из них не отлучался. Разумеется, есть вероятность сговора, но опять же ситуация с окном говорит, что вариантов существует слишком много для того, чтобы обвинять этих людей, не имея правдоподобных доказательств и оснований. Кроме того у них нет очевидных мотивов.

Конечно, как сказано выше, убийцей мог оказаться кто угодно. Но для эксперимента в надежде найти хоть что-нибудь я проверил, не отлучались ли с фестиваля помощник и госпожа Шень. Я опросил некоторых людей с фестиваля. Кто-то из них был из дома Ше, кто-то не был связан с этим домом. Все они заявили, что во время фестиваля знатным господам и госпожам, включая госпожу Шень, отводилось особое место, с которого они наблюдали за праздником. И также все они, включая госпожу Шень, не отлучались. А помощник не отходил от госпожи Шень ни на шаг, так как господин Ше приказал ему следить за безопасностью девушки.

Мои искания завели меня в тупик. Я пробыл в городе ещё какое-то время, расспрашивая разных людей в попытке найти хотя бы мотивы или, может, каких-то свидетелей, но всё тщетно.

Я приходил в поместье каждый день, проводя со слугами, госпожой Шень и помощником долгие беседы, чтобы они поскорее свыклись с горем и приняли смерть господина Ше. Но в первую очередь я наблюдал за их поведением. Я пытался найти намёки на странное отношение к смерти хозяина. Конечно, все люди переживают потерю по-разному, но, безусловно, общие черты есть. И всё же ничего необычного я не обнаружил.

С сожалением я вынужден признать, что преступление нельзя раскрыть, так как нет ни улик, ни мотивов, ни свидетелей.

Хмурый Гон Пин взял в руки записи врачевателя Цзяня и управляющего Тона. Первый засвидетельствовал смерть господина Ли. В отличие от предыдущего дела здесь никаким криминалом и не пахло. Доктор заявлял, что по всем показаниям у господина Ли случился сердечный приступ, что, судя по словам дальних родственников, приехавших на похороны, было не слишком неожиданно, так как в роду Ли многие страдали от слабого сердца, и даже мать Ли скончалась в раннем возрасте от сердечного приступа. Никаких следов насильственной смерти господин Цзянь не обнаружил. По этой причине никто следователя не приглашал.

Врачеватель остался как гость в доме Ли почти на полгода, потому что после смерти мужа госпожа Шень впала в глубочайшую печаль и захворала. Господину Цзяню даже пришлось прописать девушке успокаивающие чаи и настойки, чтобы такой стресс не навредил её душевному и телесному здоровью.

Позже выяснилось, что некоторые травы запрещены для употребления госпоже Шень из-за её больных глаз. Она об этом не знала, поэтому всё дошло до обострения болезни. Пришлось вызвать врача Се, который был лекарем в доме Шень и наблюдал за здоровьем госпожи Шень с самого её рождения. Общими усилиями докторов девушка вернулась к обычному своему состоянию, не считая некоторой апатии, которая, как заверял господин Цзянь, была обычна после смерти близких людей.

Она винила себя, что недостаточно внимательна была к мужу, и утверждала, что если бы она была добрее к нему, то он был бы ещё жив.

Управляющий Тон писал, что хозяйка была неправа, потому что она и так была очень добра к мужу. Вспомнить хотя бы её обращения к супругу: «милый Ли Цзе», «Ми-Ми соскучилась по тебе, Цзе-Цзе», «удели мне внимание, любимый Цзе-Цзе, и поцелуй меня». Сторонний наблюдатель не мог не улыбнуться, смотря на эти нежности.

Гон Пин, читая записи управляющего, и сам был не прочь прослезиться, но военный устав не позволял, так что мужчина лишь умилённо щурился.

Больше записи не располагали никакими данными, что разочаровало Гон Пина. Он надеялся, что материала будет больше, чем в записях господина Хуана, но по итогу их было даже меньше. Надежда была на третьего мужа.

Следствие вёл господин Чу и помогал ему господин Цян Дао, который господина Чу и нанял. Цян Дао был близким другом почившего господина Луана, поэтому считал своим долгом найти убийцу и отомстить. А то, что убийца действительно существовал, было очевидно – господин Луан был задушен голыми руками. Но чьими?

Лицо господина Луана было бледным, с синюшными губами и выпученными глазами. Его тело было найдено в его же рабочем кабинете. Оно находилось на полу, рядом с диваном. Господин Луан больше 1,8 метра в высоту, тяжёлый раскинулся в позе звезды. Руки были немного согнуты в локтях. Он был в длинном голубом халате, который он всегда надевал перед сном. Когда я закатил рукава, то увидел под ними синяки, кожа была в очень плохом состоянии. На ощупь угадывались закрытые переломы костей предплечий и нескольких костей пястья, плечелоктевой сустав правой руки был размозжён, а верхние слои кожи в этом месте повреждены.

На короткой, но толстой шее господина Луана были видны очень чёткие следы пальцев. Недюжинная сила должна быть у человека, который смог задушить этого великана.

Я внимательно рассмотрел следы рук убийцы. Женские и мужские руки хоть и имеют общие черты, всё же отличаются.

Рассматривая повреждения, я примерно смог накидать картину, происходившую здесь две ночи назад. Я полагаю, господин Луан, повстречав убийцу, выставил руки вперёд, чтобы отбиться, но убийца толкнул его на пол. Голова не повреждена, так что, скорее всего, господин Луан, испугавшись, вцепился в преступника, и тот замедлил падение, смягчив удар. Оказавшись на господине Луане, убийца обхватил руками шею мужчины под самой челюстью и начал душить того. Жертва пыталась спастись, поэтому старалась отвести от себя чужие руки. Преступнику это, разумеется, не понравилось, поэтому он (учитывая, что его руки были заняты) коленями надавил на предплечья мужчины. Господин Луан пытался высвободить конечности, за что получал удары ногами (это объясняет тяжёлые травмы рук).

Таким образом, господин Луан умер от удушения.

По этим уликам можно составить приблизительный портрет убийцы: высокий сильный мужчина с мощными или массивными коленями, сильными руками с короткими пальцами. Он явно был в гневе, так как выбрал весьма грубый способ убийства. Вероятно, это не было спланированным покушением. Менее вероятный вариант – это был какой-то совсем уж новичок и простачок. Полагаю, преступник был мотивирован каким-то событием, произошедшим непосредственно во время разговора с господином Луаном. При всей спонтанности преступления убийца не оставил других следов. Было неясно, как он попал в кабинет, как покинул его, чем его вывели из себя.

Господин Луан тем вечером разбирался с бумагами. Он получал значительный доход от игорного дома, хозяином которого являлся. Накануне покушения он разбирался с должниками, поэтому в его кабинете в тот день побывало много молящихся о перенесении сроков оплаты, так много, что слуги уже и не проверяли последних.

Следователь Чу решил начать с мотивов и… Что ж, он узнал о господине Луане очень много. Человек этот не зря звался другом Цян Дао. Оба они были из грязи и жадности. Господин Чу не был знаком с почившим и никогда ничего ему не был должен, но он душою понимал людей, которые желали смерти господину Луану. А их было… в общем, все, кто знали господина Луана, все желали ему скорейшей и мучительнейшей смерти. Все кроме Цян Дао. Они, чуя, что конкуренция их ни к чему не приведёт, настолько старались быть дружелюбными друг с другом, что даже подружились.

Ещё смерти мужу не желала госпожа Шень. Вернее, никто не уточнял, желала ли она. С мужем у них были немного натянутые отношения. После его смерти она всплакнула немного и успокоилась. Но считалась она местной святой, так что народ верил, что хотя она его и недолюбливала, смерти ему не желала.

Глава 5

Дочитав записи господина Чу, Гон Пин понял несколько вещей.

Во-первых, улик было катастрофически, глобально, безбожно мало.

Во-вторых, свидетелей не было вообще, за исключением госпожи Шень и её служанки.

В-третьих, какого чёрта он подписался на такую авантюру, ему же пахать-ненапахаться?!

В-четвёртых, всё усугублялось тем, что следы давно затоптаны, тела попорчены, а методы непохожи.

В-пятых (и это единственный положительный пункт), образ убийцы, пусть и отдалённо, проглядывался. Исходя из того, о чём прочитал Гон Пин и о чём ему рассказали госпожа Шень и Чу-Чу, можно было составить портрет: мужчина, высокий, сильный, худой, сильные короткие пальцы, мощные колени.

Убийство первой жертвы (господина Ше) аккуратно, продумано, спланировано заранее, метод – отравление (яд Гу).

Убийство второй жертвы (господина Ли) под вопросом, метод – под вопросом.

Убийство третьей жертвы (господина Луана) спонтанно, грубо, крайне жестоко, метод – удушение.

Гон Пин даже задумывался над тем, что работали разные люди. Наёмничество исключала спонтанность третьего убийства. Разных людей – образ убийцы. Гон Пин решил для себя, что сейчас будет вести следствие, отталкиваясь от того, что убийца – один, но в голове будет держать мысль о возможности того, что убийц может быть два или три. На то, что в одном убийстве могло участвовать два и больше человека, ничто не указывало, к тому же это было бессмысленно, так как одного человека для этого было вполне достаточно.

Интуиция подсказывала Гон Пину, что убийц связывает именно Шень Сяо Ми. Первое, что приходило в голову, – господин неизвестный (Гон Пин решил, что до выяснения личности будет называть предполагаемого убийцу «господин неизвестный» или «господин подозреваемый») был влюблён в госпожу Шень и видел в её мужьях соперников или что-то в этом роде.

Даже если он не был влюблён, его поведение в некоторой степени можно назвать заботой, а ещё более явно помешанностью. Увидев Шень Сяо Ми всего один раз, Гон Пин и сам готов был помешаться.

Другим вариантом была ненависть. К ней же можно было отнести зависть и ревность. Предположим, убийца, испытывая обиду или чувствуя себя оскорблённым, пытался насолить или отомстить госпоже Шень, а потому прибегнул к таким радикальным мерам.

– Господин Гон Пин!

– О Небеса! Тьфу на тебя, А-Сянь!

– Господин, я нашёл лопаты!

Первый помощник верного слуги императора вихрем ворвался в кабинет и мысли начальника. Задумавшийся следователь так абстрагировался от мира, что чуть не навернулся со стула от неожиданности.

– Молодец! Какие лопаты?

– Как «какие лопаты», господин? – выпучил глаза А-Сянь. – Сами же сказали: «А-Сянь, готовься, ночью пойдём на кладбище!» Я и подготовился.

– … – Гон Пин многозначительно повёл бровью.

– А, то есть, – А-Сянь жалобно замямлил, – опять только я, но я подумал, может, вы ещё хоть кого-нибудь позовёте, там, У и Бая, хотя они охраняют господина Фэна, но вдруг…?

– …

– Да понял я, понял. Господин, Вам когда-нибудь говорили, что Вы бессердечны? Мне же три могилы раскапывать. А господин Луан, по слухам, ещё и страшным жирдя…

– …

– Ясно.

– А-Сянь, – мужчина положил руку на плечо помощника, – меньше народу – тише погода, меньше вероятность, что нас заметят. Да-да, мы, конечно, благое дело делаем, но, по моему опыту, люди о мёртвых беспокоятся больше, чем о живых.

– Зато с Баем и У нам бы не пришлось маячить на кладбище так дол…

– …

– А впрочем, Вам виднее.

– Молодец, бери лопату и пошли.

– Я всё-таки несколько возьму. В конце концов, три могилы, может и сломаться.

– А-Сянь, тебе не кажется, что ночью даже трава как-то по-другому пахнет? По-особенному? – спросил Гон Пин, вертя в руке фонарь.

На кладбище опустилась тьма, и волки вышли на зверя, только не волки, а следователи, и не на зверя, а на тело.

Помощник, истекая потом, разогнул спину и просипел:

– Не знаю, не замечал. Мы с Вами, когда на прогулку ночью выходим, Вы меня всегда на кладбище тащите. А пока копаю, у меня в носу земля, во рту земля, в ботинках земля, у меня вообще везде земля, у меня все следующие сутки даже в мыслях земля!

– Это был риторический вопрос, – недовольно проворчал Гон Пин, – работай давай.

Следователь думал над тем, каким образом убийство мужей могло так уж сильно насолить госпоже Шень. Разве нельзя было придумать что-то более действенное? Ведь он не знал, в каких отношениях она находилась с ними, хотя… если это был близкий человек, то вполне мог.

Гон Пин видел здесь ещё один вариант. Что если дело было не в реакции госпожи Шень, а в реакции общества? Дьявольски красивая девушка выходит замуж, муж умирает, потом это повторяется ещё и ещё. Не слишком хорошая репутация у неё складывается. А народ ведь суеверный. Мало ли как она такой красивой стала? Мало ли чем платит за такое лицо?

– Ох, и плотно же его прикопали, прямо притоптали, – кряхтел А-Сянь, орудуя лопатой на могиле третьего мужа, – будто не хотели, чтоб вернулся. Как они его!

Но убийство третьего мужа портило логическую цепочку. Если бы оказалось, что виновна Сяо Ми, то её бы, скорее, похвалили и поблагодарили за сей благородный поступок. Кроме того, жестокость. Жестокость – это лишнее. Хм.

– А-Сянь, как долго прожили мужья после свадьбы?

– Сколько бы ни прожили, они все были обречены, – пошутил А-Сянь.

– «Они все были обречены», – повторил про себя Гон Пин.

– Первый муж – год и семь месяцев, второй – два с половиной года, третий – пять месяцев.

Последний муж прожил меньше всех, умер от жестокого и незапланированного покушения. И все знали, что с госпожой Шень у них были натянутые отношения. Господин Луан нарушал версию убийцы-ненавистника и хорошо дополнял версию убийцы-помешанного.

– Они снова с нами! – весело заявляет чумазый А-Сянь, тыкая лопатой в трупы.

– Отлично! Нам предстоит тяжёлая ночь.

– Вы поможете мне их тащить?

– …

– Я должен был попытаться, – грустно выдыхает первый помощник, очищает лопаты от сырой земли и принимается заворачивать тела в плотную ткань. – Что дальше, господин? – спрашивает он и видит на лице Гон Пина полусонную задумчивость. – Чаю?

– Чаю, – улыбается Гон Пин, подчёркивая в записной книжке «убийца-помешанный».