Текст книги "Девочка со спичками (СИ)"
Автор книги: rendallinch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Солнышко, так будет лучше: папа решил продать дом и отдать свои деньги на лечение бабушки. Я отдам ему и свою часть.
– Что с ней? – голос девушки дрогнул. – Неужели, всё так плохо?
– Карцинома, рак молочной железы. Третья стадия.
– Что теперь? Папа уезжает жить к бабушке за несколько сотен километров отсюда, а мы с Элли к Фредерику, да?
– Именно.
– Мам, меня пугает его сын. Элли тоже, – девушка подняла взгляд на мать. – Она вообще в ужасе при одном только его виде. Я не хочу, чтобы мы с ним жили под одной крышей.
– Не переживай, – поглаживание по спине немного успокоило блондинку. – Осенью он улетает в Гарвард, будет учиться там на юриста. Всё будет хорошо – потерпите лето.
– Ладно, – тяжело вздохнула и осушила свой бокал. Всё-таки, что плохого может случиться за три месяца?
– Ах, да! – мать стукнула себя по лбу ладошкой. – Фредерик попросил поздравить тебя с праздником от его имени. Держи, – она вложила в ладонь девушки ключи от машины. – Машина, на которой тебя привёз Говард отныне твоя.
– Гелик? – челюсть Вики можно было поднимать с пола.
– Гелик, – кивнула женщина лучезарно улыбаясь.
– Знаешь, – засунула ключи себе в сумку, – а твой мужик знает, как найти ко мне подход. А ресторан тоже его рук дело?
– Да, – призналась Ребекка, обнимая дочь. – Там такая история…
Мать с дочерью разговаривали до поздней ночи. Вики вмиг почувствовала себя такой счастливой, что готова была расцеловать всех вокруг. Примерно таким получился самый неоднозначный день рождения в её жизни…
Понедельник. Кладбище Уиллет. 10:15 утра.
«Band of Horses – Funeral»
Погода в тот день была скверной: небо затянуто чёрными тучами, а резкие и пронзительные порывы холодного ветра проникали своими когтистыми лапками прямиком в саму душу. Несколько людей в чёрных одеяниях собрались вокруг свежевскопанной могилы, подготовленной специально для Лилит. Никто до последнего не знал, где именно будет похоронена женщина – на церемонию прощания позвали нескольких приближённых и скинули адрес смской за полчаса до начала. Всё лишь бы избежать внимания назойливых репортёров.
– Люцифер, ты как? – спросил отец, приобнимая отпрыска за плечо.
– В порядке, – сглотнул ком в горле, бросая взгляд на пустую яму.
– Они все так на тебя смотрят, – грустно заключил мужчина, а парень, соглашаясь, кивнул. – Несмотря на эти взгляды и слова прессы, не смей винить себя, ты меня понял? – очередной утвердительный кивок.
От слов отца не стало легче. Винил ли Денница-младший себя в смерти матери? Однозначно. Никто бы не выдержал такого давления со всех сторон: что родственники, что журналисты твердили одно и то же. Откуда он мог знать, что Лилит приехала не потому, что у неё бабки кончились, а затем, что хотела наладить отношения со своим бывшим мужем и чадом?
В своей предсмертной записке она написала «В моей смерти прошу винить только меня и мою глупость, из-за которой я стала никому не нужной. Даже собственному сыну. Простите, но я так больше не могу.». Понятное дело, все взялись перекручивать слова так, как им удобно. Лишь бы выставить парня монстром и получить высокие рейтинги. Родственники же просто потешались над чужим горем, буквально упивались им, потому что Самаэль был лучше, умнее и богаче их всех вместе взятых. Любое горе в его семье – им радость.
Носильщики принесли гроб, за ними пришел священник. Начал отпевать усопшую душу, читая псалмы из Библии.
Именно в этот момент парень осознал ситуацию в полной мере: её и вправду больше нет. Одно дело, когда ты не видишь родного человека годами, бьешь себя в грудь, излагая длинные речи о ненависти и презрении к нему. Другое дело, когда ты видишь его синие губы, слегка пожелтевшую кожу и застывшее в вечном спокойствии лицо. И ничто уже не заставит этого человека открыть глаза, и ничто не заставит его вновь заговорить. Его матери больше нет, и Люцифер чувствовал тяжелый груз совести на своих плечах за это. Невольно вспомнил их последний разговор:
– О, это ты что смотришь? – она подошла у нему со спины положив мягкие руки ему на плечи. – Это той девочке?
– Мам, сколько раз просить? Не заходи в мою комнату без стука. Я уже устал повторять.
Она попятилась, забирая руки от него и прижимая их к груди.
– Прости, больше не буду, – так и попятилась к двери. Как-то странно прозвучала эта фраза, но Люцифер не придал этому значения, уткнувшись в монитор. – Синий лучше, как по мне.
И вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь.
– Сегодня мы прощаемся с…
Голос падре терялся среди мыслей парня. Он злился, что не дал ей шанса, что никак не повлиял на это. Какой бы она не была матерью, она была его матерью. Хоть она и наломала дров, она не заслуживала смерти. И как бы парень не отрицал, он любил её – так же как и ненавидел, но любил.
Три сильных парня заколотили гроб: каждый удар молотком по гвоздям отдавался эхом в черепной коробке. В глазах Люцифера застыли слёзы, которые он торопливо смахнул дрожащими ладонями. Отец похлопал его по плечу.
Начался ливень, некоторые гости достали чёрные зонты – под стать событию, так сказать. Святой отец закончил свою речь и те самые парни погрузили гроб в яму, в груди брюнета неприятно защемило, а в глазах защипало. Он позволил слезам смешаться с каплями дождя и прикрыл глаза. Вскоре, ребята закончили и членов семьи призвали кинуть по горсти земли в могилу. На деревянных ногах Люци подошёл к краю и кинул горстку мокрой земли. Та со звонким звуком упала на крышку гроба. За ней упала другая – уже от отца. Тот ободряюще кивнул.
Вскоре парня отвезли домой, где он сменил одежду на сухую и чистую. Вернувшись домой, он поклялся себе, что больше никогда в жизни не пойдёт на кладбище, потому что это место заставило Люцифера чувствовать себя сначала виноватым, а затем пустым. Именно пустоту он чувствовал в тот момент, когда пытался дозвониться Уокер. Его встречали лишь три коротких гудка. Он попробовал ей написать, но куда не посмотри «пользователь не найден». Недолго думая, схватил ключи от своей Мазератти и приехал к дому Вики.
«Выставлено на продажу.»
Сердце упало в пятки. Люцифер колотил по двери со всей дури кричал, просил, чтобы Уокер его пустила, но тишина в доме намекала ему, что вряд ли там кто-то есть. Громко матерясь, он сел на крыльцо и уронил голову на колени. Ему было неимоверно плохо. Он ненавидел себя за то, как поступил с Вики, ненавидел себя за то, что не дал шанса матери… Причин ненавидеть себя у него хватало.
Время на часах показывало 12:37. Он собрал всю волю в кулак и поехал в место, которое стало последней надеждой – в школу. Нервно сжимая руль на светофорах, он закусывал свои губы, боясь представить, что будет если Уокер не окажется в стенах учебного заведения. Парню казалось – не поговори он с ней, его мир рухнет, не оставляя после себя ничего. Он знал, что должен извиниться, хотя никогда прежде этого не делал, знал что будет хоть на коленях ползать, но он не должен упустить эту девчонку. Чуть не врезался в школьный забор, влетел на парковку, громко свистя шинами по асфальту и оставляя за собой чёрные следы. По счастливой случайности, на крыльце стоял Марк и курил.
– Где?
– Что где? – непонимающе уставился на него Джонсон.
– Уокер не знаешь где?
– Один бог теперь знает, где наш пончик, – парень затянулся и выдохнул клубы белого дыма Люциферу в лицо, от чего тот скривился. – Забрала документы.
Люцифер отшатнулся от его слов, но лишь выдавил из себя:
– Позвонить есть?
Марк молча протянул свой телефон и брюнет судорожно заклацал пальцами по клавишам. Вызов.
– Номер абонента больше не обслуживается.
Воздуха стало катастрофически мало а земля ушла из-под ног.
«Единственный человек, с которым ты стал хоть чуточку лучше укатил в закат на чёрном Гелике и сжёг все мосты» – пронеслось в мыслях. – «Пиздец тебе, Люцифер.»
========== Часть 7. ==========
Комментарий к Часть 7.
Внезапно, даже для меня, вместо черновика получилась прода😅
Читайте с осторожностью: в главе присутствуют сцены насилия.
Самаэль практически никогда не заходил в комнату сына – уж слишком ценил его личное пространство и без надобности не нарушал. Делал он это из-за того, что хотел дать сыну всё то, чего не было у него в подростковом возрасте. У Денницы-старшего даже не было своей комнаты, о которой он мечтал с семи лет – жил он в одном помещении с тремя братьями, которые его ни во что не ставили, а такое сочетание слов, как личное пространство другого человека было для них ничем другим, как пустым звуком.
Мужчина долго решался, прежде чем нажать на ручку и толкнуть дверь. Очень сильно волновался о психологическом состоянии сына, сердце сжималось при одном только взгляде на него. Глубоко в своей душе мужчина понимал, что дело не только в смерти матери, но в то же время и в чужую лезть с расспросами он не очень хотел – опять-таки, вопрос личных границ. Думал, что если Люцифер захочет, сам расскажет. Но он не рассказывал. Всё, на что хватило его отпрыска – медленно убиваться, держа все свои переживания внутри. Видел же, что что-то гложило – неспроста все его выходки! Денница-старший осознанно ещё в детстве выстроил в голове Люция образ большого грозного дяденьки, которого лучше не тревожить по пустякам, поэтому на задушевные разговоры длинной в несколько часов изначально и не надеялся. Но элементарное «пап, помоги» было способно в корне изменить ситуацию. Он мог бы силком отправить сына куда-то к бабушке на ферму: полоть грядки и копаться среди коровьего дерьма; заставить терпеть сеансы у психолога или того хуже – запихнуть в реабилитационный центр до конца лета. Мог бы поступить, как его собственный отец, но противился в этому. Как бы сильно не хотел так поступать, вскоре осознал, что это единственный правильный выход. Он уже не мог видеть, как его единственный ребёнок медленными, но уверенными шагами ступает к собственной могиле.
Когда отец вошёл в комнату, ему в нос ударил сильнейший перегар – даже глаза защипало. Бегло осмотрев комнату, он обнаружил плотно закрытые чёрные шторы, гору из пустых бутылок и своё чадо, распластавшееся на полу с полупустой бутылкой Ханки Баннистера. Одна из самых дешевых бутылок виски из бара семейства Денниц находилась в ладони отпрыска и грозилась пролиться на белоснежный ковёр, который, давайте говорить откровенно, мягко говоря, потерял свой былой лоск. Самаэль присел на корточки у полумертвого сына и похлопал его по холодным щекам, приводя в чувство. Люцифер скривился, и матерясь перевернулся на другую сторону, проливая остатки виски из бутылки. Откуда-то к ногам мужчины выпрыгнул чёрный кот. Он жалобно сверкал огромными желтыми глазищами то на отца, то на сына, протяжно мяукая.
– Знаю, Сильвестр, я тоже волнуюсь, – Самаэль почесал пушистого за ушком.
Мужчине нужно было срочно привести сына в порядок и отправить в полицейский участок для дачи показаний, куда он должен был явиться ещё месяц назад. Детектив ясно дал понять, что его терпение уже на пределе, и, честно говоря, не очень то и хотелось его испытывать. Вернуть Люцифера хоть к какому-то подобию жизни – задача со звёздочкой, не иначе. Думая, как превратить проспиртованного овоща во что-то более менее похожее на человека, Самаэль раздвинул шторы и настежь открыл все окна в комнате. Помещение залил яркий белый свет, вызывая недовольное шипение со стороны того самого овоща. Он поморщился, обматерил отца на чём свет стоит и свернулся калачиком, подрагивая от алкогольной интоксикации. Прохладный утренний воздух стал некой отдушиной мужчине в этом помещении, пропитанном алкогольными парами и жалостью к себе. Немного отдышавшись, он вернулся к телу Люцифера и наклонился над ним:
– Пьянь, вставай, – потряс за плечи, никакой реакции кроме недовольного мычания. Поднимая глаза к потолку, устало прошептал:
– Господь всемогущий, спаси и помилуй!
Взял телефон, быстро набрал чей-то номер и приказным тоном сказал:
– Барбара, неси весь лёд, что у нас есть, в ванну на втором этаже. Да, прям весь, и набери туда холодной воды. Не задавай тупых вопросов, – и сбросил вызов, чертыхнувшись. – Что же творится у тебя в голове, Люций? – риторический вопрос, заданный скорее стене, нежели самому виновнику торжества.
Раздев сына до трусов, закинул его, бубнящее что-то нечленораздельное, тело на плечо и потащил в экстренный вытрезвитель, подготовленный Барбарой. Глубокая ванна была заполнена ровно наполовину льдом с водой. Самаэль выключил холодную воду и закинул отпрыска во внутрь. Тот с секунд десять морщился, а потом резко подскочил, открывая карие глаза и растерянно оглядываясь вокруг. Тело неистово задрожало и парень хотел было перелезть через бортик ванной, но отец успел помешать.
– Твою мать, – почти трезво прошипел он, глядя Самаэлю в глаза. – Тебе делать нехрен?
– Раздупляйся, хватит с тебя месяца запоя, – строго произнёс мужчина. – Отныне ты в завязке, понял?
– Откуда столько заботы? – фыркнул парень, усмехаясь. Усмешка скорее походила на оскал.
– Если ты думаешь, что раз тебе на себя плевать, другим ты тоже безразличен, то я вынужден тебя огорчить, – в голосе Самаэля прозвучали несвойственные ему нотки беспокойства. – Собирайся, Харви отвезёт тебя в полицейский участок. Завтра у тебя первая встреча с миссис Мартинес, моим психологом.
– Мне не нужен мозгоправ, – сцепив дрожащие челюсти, прошипел Люцифер синими губами.
– Я тебе дал месяц, чтобы самому прийти в себя, ты этот месяц благополучно пробухал. Возражения не принимаются. Через пятнадцать минут чтобы был внизу: чистый и трезвый настолько, насколько это вообще возможно в твоем состоянии, понял?
Утвердительный кивок. Спустя пятнадцать минут парень действительно спустился на первый этаж в чистом костюме. Ну как спустился… едва не скатился кубарем вниз по ступенькам. Второе условие отца, к сожалению, не выполнил – припрятанная бутылка джина была весьма кстати, чтобы брюнет смог поправить здоровье. Стеклянные глаза смотрели на злого отца с усмешкой, но уже другой – доброй, что ли. Люцифер едва стоял на ногах, опираясь вытянутой рукой о стену.
– Что во слове «трезвый» тебе непонятно? – басовитый крик отца заставил парня пошатнуться. Едва не упав, благо хоть стены в этом доме стабильные, совершенно невозмутимо спросил:
– Ты почему бу, – громко икнул, – бубнишь?
– Хватит! – грозно гаркнул Самаэль, сильно ударив по столу. – Встреча с Мартинес отменяется, – понимая, что стадия, когда разговоры ещё как-то могли помочь, миновала, он мысленно продумывал очередной план.
– Ну и правильно. Я же говорил, – достал из внутреннего кармана пиджака бутылку Гордонса, того самого джина, что в гордом одиночестве заливал себе в глотку пару минут назад в коридоре, и открыл её двумя пальцами той же руки, которой достал бутылку. – Мне не нужен твой мозгоправ, со мной всё хорошо.
Отец с открытым ртом наблюдал за сыном, ведь дальнейшие действия его отпрыска повергли мужчину в глубочайший шок и ввели в некий ступор. Люцифер, совершенно не смущаясь, присосался к бутылке и хлестал чистый джин с горла – глушил, как не в себя. Отойдя от оцепенения, Самаэль со злостью выхватил бутылку из рук Люция и швырнул её на дорогущий ламинат позади сына. Та разбилась на мелкие кусочки, царапая пол. Молча схватил брюнета за шкирку и потащил за собой к белому Лэнд Крузеру. Ноги парня еле передвигались, что мало волновало отца, швырнувшего его на заднее сиденье, словно мешок с картошкой. Денница, тот, который трезвый, громко хлопнул дверью и сел на место водителя, попутно открывая все окна в автомобиле. Дорога до полицейского участка заняла в два раза больше времени, чем должна была – Люцифера укачивало и он опорожнил свой желудок трижды, прежде, чем отец отвёз его к пункту назначения. Бесцеремонно вытащив за воротник рубашки, отец затащил своё чадо во внутрь и усадил на кресло напротив детектива Уилкса.
– Здравствуйте, детектив, простите, что заставили вас так долго ждать, – оправдывался отец за сына. – Видите ли, мой сын очень тяжело переживает утрату… – детектив бросил брезгливый взгляд на неопрятного икающего парня, пахнущего блевотой и алкоголем.
Дальше минут двадцать детектив пытался вытянуть из Люцифера хоть что-то путнее: всё без толку – тот лишь, глупо улыбаясь, икал. Дальше Люция выгнали на улицу продышаться, а отец продолжил беседу. На крыльце парень пристал к какому-то типу криминальной наружности, активно втирал что-то, пытаясь спровоцировать. Самому наносить себе увечья, чтобы хоть что-то почувствовать, духу не хватало, зато забайтить какого-то уголовника на драку – запросто.
– Чувак, у тебя проблемы с головой, – усмехнувшись, сказал незнакомец, протягивая Люциферу начатую сигарету, – на, покури. А ещё лучше, иди проспись. Если думаешь, что я хочу обратно за решётку из-за тебя загреметь, то ты жалок.
И ушел, оставляя парня одного.
«– Я и вправду жалок.» – грустно улыбнулся он, затягиваясь. Ведь же бросил курить, зачем опять начинать?
Из размышлений его вырвала влетевшая в него девушка, в нос ударил знакомый запах карамели и духов Chloé. Люцифер подумал, что ему уже мерещится, с ума сходит – до белочки дожрался, но нет. Лучше бы померещилось, потому что сердце сжалось до размеров атома – а затем произошёл локальный ядерный взрыв, когда парень увидел её лицо: личико его Вики, заплаканное, избитое. Не совсем отдавая себе отчет в действиях, он схватил её в охапку и прижал к своей груди. Опьянение сняло как рукой, когда до слуха донеслись тихие всхлипы. Он обнимал её так крепко, что одежда трещала, потому что боялся: отпусти он её и всё – опять запрыгнет в свой Гелик и укатит, куда глаза глядят. Сердце билось о грудную клетку, словно бешеное, но пропускало удар, каждый раз, когда её плечи вздрагивали от очередных всхлипов. Пока она, уткнувшись в его ключицу рыдала и содрогалась крупной дрожью в его объятиях, Денница нежно поглаживал Уокер по спине. Набравшись смелости спросил:
– Что с тобой случилось? – голос охрип, даже слегка дрогнул.
– Я… – она резко отпрянула и попятилась. На Люцифера уставилась пара опухших голубых глаз. Он смог осмотреть повреждения: синяк на скуле, разбитая нижняя губа и рассеченная бровь. Брюнет потянулся к лицу блондинки, но та попятилась. – Я н-не могу, п-прости.
– Подожди, – её рыдания застряли парню комом в горле и звоном в ушах. – Вики, прошу.
Но она отрицательно покачала головой и задыхаясь в очередной волне истерики попятилась ещё дальше. Горькие слёзы падали прямо на изодранное окровавленное платье. Люцифера накрыла волна ярости, когда опустил глаза ниже и увидел отчетливые следы рук на запястьях. Глаза вспыхнули, словно спички, а тело бросило в невыносимый жар.
– Кто тебя обидел? – подвернись обидчик Уокер ему под руку – у него была бы свернутая шея. Воздух вокруг пропитался яростью, парень тяжело дышал испепеляя руки блондинки карими радужками.
– М-мне никто н-не поможет, – сказала она и побежала к своей машине. Дрожащими руками завела транспорт и уехала, наблюдая сквозь зеркало за бегущим за её машиной парнем и глотая соль из глаз.
– Люцифер, – окликнул парня отец. Тот остановился, как вкопанный. – Поехали.
Никак не отреагировал, глядел невидящим взглядом на удаляющуюся чёрную машину. Глаза потухли, а пустота, зияющая из места, где должно быть сердце, расползалась по остальным органам, заставляя что-то в животе сжаться в комок. Неприятный такой, скользкий и болезненный комок.
– Реабилитационный центр «Литтл Хоуп» ждёт тебя, сынок, – ни один мускул на лице не дрогнул, Люцифер даже не моргнул.
– Ты хочешь запихнуть меня в рехаб? – безжизненным голосом спросил Люцифер. – Я что, похож на алкаша?
– Не хочу, а уже сделал. Не испытывай моё терпение – садись в машину, сейчас же!
Двумя часами ранее. Особняк Фраев.
Фредерик и Ребекка уехали на несколько дней в другой штат, забрав Элли – для Вики это значило лишь то, что лучше запереться у себя в комнате и лишний раз не выходить. Сводный брат просто не давал ей жизни – этот психопат постоянно донимал её своими тупыми пошлыми шутками и масляными взглядами: такими грязными, что аж желудок выворачивало. Утро у девушки, как всегда, началось с душа и завтрака. За едой она не спускалась вниз, как она обычно делала в присутствии взрослых, а просто попросила прислугу принести пишу в комнату, где и трапезничала. Надев белое свободное платье, она принялась укладывать длинные густые волосы пшеничного цвета. Уокер вздрогнула, уронив расчёску, услышав за спиной стальной голос, от которого кровь в жилах стыла.
– Красивое платье, – он усмехнулся и стал за спиной у девушки, забирая волосы назад и открывая шею и ключицы.
– Как ты вошёл? – ком в горле заставил голос блондинки дрогнуть, она испуганно развернулась, чуть не уткнувшись лицом в его широкую грудь. Мальбонте усмехнулся краешками губ:
– В этом доме нет ни одной двери, которую я бы не смог открыть, милая, – эта реплика прозвучало настолько противно, что девушка попятилась, скривившись в гримасе отвращения. Он пошёл за ней.
– Маль, выйди из комнаты, пожалуйста, – эта фраза вызвала лишь оскал на его лице и разбудила бесов в чёрных бездонных глазах.
– И не подумаю, – от его тона прошёлся неприятный холодок по коже, напоминал он заигрывание хищника с жертвой перед трапезой.
– Тогда, дай я выйду, – блондинка пыталась не показывать свой дикий ужас, стараясь говорить ровно и спокойно, выдавали разве что дрожащие руки. Наивная просьба, но вдруг прокатило бы?
– Ни в коем случае, – его рука преградила ей путь, заставляя сердце припадочно сжиматься от страха. Грудь сдавило как тисками, ноги стали ватными, а во рту пересохло.
– Чего тебе от меня надо? – тело бросило в холодный пот, а он погладил её тыльной стороной ладони по щеке. Не совсем осознавая своих действий, что есть мочи мотнула головой вперёд, разбивая брюнету нос. Тонкая струйка крови над его губой и дьявольский блеск в глазах ясно дали девушке понять, что сейчас произойдет нечто не очень хорошее.
– Мразь, – хлёсткий удар по щеке и девушка, словно тряпка какая-то, улетела к прикроватной тумбе ударяясь левой бровью. Из неё начинает литься заливающая глаз кровь. Тяжело дыша, Вики попробовала подняться, но деревянное тело отказывалось слушаться, лишь дрожало, словно листик на ветру, предвкушая нечто страшное. – Хотя знаешь, – внезапно его голос стал мягче, этот тон заметно диссонировал с животным оскалом на его лице, который вызывал разве что рвотные позывы, – мне нравится, когда сопротивляются.
– Ты псих! – прохрипела она в попытке восстановить дыхание. Мальбонте подошел и бесцеремонно схватил её за волосы, ведь длина позволяла, и намотав их на кулак, швырнул девушку на кровать.
– Тебе понравится, – сел над ней, свободной рукой расстегнул свои тёмно-синие брюки с характерным лязганьем ремня. Девушку словно током прошибло: она начала неистово вырываться и брыкаться что есть мочи, наплевав на вырванные клочья волос. – Знаешь, я тебя ещё тогда заметил, в магазине, сестричка. Всё как я люблю: светлые зенки, пышные формы и самое главное – роскошные блондинистые волосы. Я ещё тогда знал, – одной рукой задрал платье и сорвал черные трусики, от чего Вики вскрикнула, – что мы ещё встретимся. Но и не мог подумать, что девочка моей мечты будет жить в моём доме и я смогу делать с ней всё, что только захочу, – облизал два пальца и резко воткнул промеж плотно сжатых складок, вырывая из уст девушки истошный вопль боли. Из глаз градом лились слёзы, о тело содрогалось от криков и всхлипов:
– Помогите! Прошу! Помогите! – кричала Уокер, срывая голос в надежде на то, что кто-то из слуг придёт на помощь, пока насильник приносил ей невыносимую боль своими большими грубыми пальцами.
– Не-а, никто не придёт, – самодовольная ухмылка в голосе вызвала у неё неконтролируемую волну ярости. Всхлипывая, нашла в себе силы и начала искать любую часть тела парня, просто чтобы сделать ему также больно, как и он ей. Какова же бы её удача, когда девушка ухватилась за головку члена. Парень сначала ахнул от неожиданности, а потом как заорал не своим криком, когда Вики вонзила острые когти прямо в самое чувствительное место в теле обидчика. Он ещё сильнее натянул волосы на себя, вызывая очередную волну боли и заставляя выгибать в пояснице и без того до предела напряженное тело. – Тварь! – два раза пригрел лицом об изголовье кровати, шипя от боли. – Моя воля, я бы тебя придушил! Но у меня для тебя есть наказание получше.
Резко вставил свою возбуждённую плоть на сухую, а руки крепко держал за её спиной, вжимая девушку в подушку другой рукой. На запястьях остались багровые отметины его пальцев, что сжимали Вики до побеления костяшек. Было неимоверно сухо, но невзирая на собственную боль, он вдалбливался во всхлипывающее тело девушки с таким энтузиазмом, что скрипела новая кровать. Потом стало влажно и Вики почувствовала ужасную вину, за то что её тело как-то откликается на его грубые и неприятные действия. Но вскоре дошло – это не соки. Кровь. Оно и неудивительно, ведь её словно изнутри разрезали ножи-бабочки. В один момент она просто сдалась: перестала, сопротивляться, безвольно обмякла, глядя на стену перед собой, прекратились и слёзы – её словно выпотрошили. Обидчик, увидев безразличие на лице жертвы, прибавил темп, но Вики никак не отреагировала, смотрела невидящим взглядом и ждала, пока всё закончися, чувствуя лишь стекающую по бёдрам кровь. Вдоволь наигравшись, он брезгливо откинул её от себя и застегнул брюки. Его голос эхом отбился в её голове:
– Расскажешь кому-то, твоей сестричке тоже достанется.
Пока она переваривала смысл его слов, он уже успел покинуть место преступления.
– Тварь ебанутая, – прошипела она голосом, дрожащим от ярости и обиды.
Первым порывом было пойти в душ и смыть с себя всю эту грязь, просто чтобы не чувствовать на себе больше его касаний, смыть запах его одеколона с волос. Её затошнило, зажав рукой рот она еле успела добежать до унитаза. Тяжело и обессиленно дыша, она дрожала каждой клеточкой тела. Хотелось не существовать, исчезнуть – просто чтобы это прекратилось и эти картинки перестали мелькать перед глазами. Вики твёрдо решила отправиться в полицию. На деревянных негнущихся ногах доковыляла до машины, чудом не встретив насильника по дороге.
Приехала в участок, где её встретила молодая полицейская по имени Джанин Верон. У женщины были короткие вьющиеся волосы цвета каштана и большие зелёные глаза. Именно ей решила довериться Уокер. Женщина принесла девушке, которую всё так же колотило, тёплый плед и какао. Выдавив из себя благодарную улыбку, Вики прижала кружку к себе.
– Что тебя привело сюда, и почему ты в таком виде? – блондинка сглотнула тяжелый ком в горле. Перед лицом всплыл животный оскал насильника, и девушка вздрогнула, проливая на плед напиток. Заметив такую реакцию, Джанин забрала кружку и отставила её на стол. Затем присела на корточки возле неё, взяла ладони девочки в свои и начала нежно поглаживать их большими пальцами. Как опытный сотрудник, она сразу заметила следы насилия на теле Вики, но решила не давить на человека, испытавшего нечто ужасное. – Тебя кто-то обидел, верно? – кивок.
– Я хочу заявить об изнасиловании.
Девушка вкратце рассказала женщине обо всём, что произошло несколько часов назад. Та, сидя на полу возле неё записывала каждое слово в блокнот. В конце рассказа, Джанин произнесла:
– Сейчас я выпишу тебе направление на судмедэкспертизу, тебе нужно будет подождать нашего специалиста, но перед тем нам нужно знать личность преступника.
– Мальбонте Фрай, – тихо произнесла Вики, допивая какао. Глаза женщины резко помрачнели, а рука перестала писать на полуслове. Шатенка поджала губы. – Что-то не так, – утвердительно прошептала девушка на выходе.
– Милая, я не смогу принять это заявление. Для твоего же блага, прости, – слова обрушились ведром холодной воды на белокурую голову.
– Могу я поинтересоваться почему? – Вики смотрела сквозь женщину сжимая плед трясущимися пальцами. – Почему я не могу рассчитывать на закон, когда моё право нарушили?
– Ты восьмая за три месяца, четыре девушки погибли, а ещё троих искалечили. Его откупят, ты ведь знаешь, а твоё здоровье или жизнь не вернуть. Не пойми меня неправильно… Я просто пытаюсь тебя чисто по-человечески защитить.
– Неужели на него нет управы? Почему? – женщине было понятно, откуда у девочки столько злости и возмущения, саму переполняли такие же чувства, но сделать ничего не могла. – Хотя, можете не отвечать, – голос задрожал, а к глазам подступили предательские слёзы. – Пошла нахуй страна, в которой меня не могут защитить от ебаного насильника!
С этими словами она пулей вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью, а затем решительно двинулась на улицу, где чуть не сбила с ног какое-то тело. Она ничего не поняла, когда сильные руки прижали её к широкой мускулистой груди, но именно в тот момент она впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Хоть на те жалкие моменты, когда вдыхала запах знакомого геля для душа, сигарет и алкоголя со смесью чего-то кислотного. Она вжалась в Люцифера точно так же, как и он в неё.
– Что с тобой случилось? – хриплый голос у уха заставил девушку незаметно для Денницы вздрогнуть. Опять перед глазами появилась страшные картинки, от которых некуда бежать и некуда деваться.
– Я… – больше всего на свете она хотела сказать, даже рот открыла а потом подумала, что а вдруг полицейская права и не стоит никому говорить? Раз тут полиция бессильна, то что сможет Люцифер? Мальбонте психопат, которых ещё надо умудриться поискать, и его ничего не остановит. Уокер не могла допустить, чтобы из-за неё кто-то пострадал. Тем более, чтобы пострадал Люцифер. Как бы она не отрицала, девушка тосковала по нему, безумно и да, она его боялась за него больше, чем за себя. – Я н-не могу, п-прости.
– Подожди, – ей было слишком больно не видеть его целый месяц, ещё больнее – оставаться тут с ним. Ей казалось, что не уйди она в тот момент, не ушла бы и вовсе, навлекая на Люцифера огромные проблемы. – Вики, прошу.
– Кто тебя обидел? – Вики заметила, как вспыхнули глаза парня и заходили желваки на щеках. Она поняла, что ему действительно не плевать, но какая уже была разница?
– М-мне никто н-не поможет, – и убежала в машину. Путь домой, хотя ей это место казалось омерзительнее некуда, занял намного меньше времени, потому, что ехала Уокер с заметным превышением скорости.
Войдя в комнату, она забаррикадировала вход прикроватной тумбой, на которой по счастливой случайности, или не очень, забыли вытереть следы её крови. Хотя остальное вроде как убрали. Также подставила под ручку подсвечник, чтобы никто точно уже наверняка не проник к ней в жилище. Тело бросило в холодный пот и дрожь при одном только взгляде на кровать. Девушка поспешила взять чистую одежду и отправиться в душ, где её опять накрыли воспоминания. Заливаясь слезами, пыталась с усердием выдраить каждый сантиметр своего тела, от жёсткой мочалки оставались маленькие царапины. Кипяток стекал по её коже непозволительно долго – начинало жечь. Восемь раз вымыла волосы и именно в этот момент она их возненавидела: казалось, запах одеколона обидчика въелся намертво, хотя на самом деле, она уже давным давно его смыла. Бросила задумчивый взгляд на мокрые, слипшиеся пряди, резко выключила воду и подскочила с места. От таких манипуляций между ног ужасно заныло, Вики поморщилась, шипя, но не остановилась. Схватила ножницы и начала свирепо орудовать ими, безжалостно рубая мокрые пряди. На то, чтобы укоротить свои волосы на три четверти ушло менее минуты. Уокер уронила ножницы в кучку остриженных волос и отошла чуть подальше от зеркала, чтобы оценить своё творение: мокрые пряди свисали до середины шеи, на лице девушки был животный оскал, а глаза сверкали неподдельной злобой.
