Текст книги "Девочка со спичками (СИ)"
Автор книги: rendallinch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
– Мне тебе руки с ногами местами поменять, чтобы до твоего крошечного мозга дошли мои слова? – Люцифер говорил совершенно спокойно, и это пугало. Он готов был взглядом отрубить руки этому уроду, что посмел коснуться его девочки своими убогими лапами.
– Позже договорим, – прошипел в ухо, грубо отбрасывая девушку в сторону и покидая дом. Даже плечом Люцифера задел, но тот проигнорировал и бросился помогать девушке подняться.
– Ты как?
– Нормально, – жадно ловя воздух пересохшими губами. – Пошли уже, накажем ублюдка.
***
– Виктория, ты точно уверена в своём выборе? – руки у девушки дрожали и обливались потом. Чтобы унять бурлящее внутри волнение, пришлось заламывать пальцы под трибуной.
Позади неё целый зал репортеров и журналистов – Самаэль очень сильно постарался, чтобы притащить сюда самых независимых из них. Они точно были уверены – огласки не избежать. Фредерик заметно нервничал, заметив такое количество людей с камерами, и оглядывался по сторонам. Его сын тоже чувствовал неладное, то и дело косился на отца в поисках поддержки. Уютно во время этого процесса не чувствовал себя никто.
– Да, Ваша Честь, – заломила пальцы так, что те хрустнули громче обычного и привлекли внимание судьи, что давно подметила нервозность девочки. Подозревая что-то и про себя хмыкая, спросила:
– Есть какие-то особые причины, чтобы ты не хотела жить с матерью? – выбор девочки ставил женщину в тупик, ведь с матерью у неё будет всё, чего она только пожелает. А у отца практически ничего за душой нет.
Отыскав в толпе взгляд любимого, девушка получила одобрительную улыбку.
– Да, Ваша Честь, – слова давались неимоверно трудно, словно перекрыли доступ к кислороду. Ком застрявший посреди горла, не способствовал речи, заготовленной наперёд. Здесь, у трибуны, всё было намного сложнее, нежели перед зеркалом в палате.
– Могу ли я их узнать? – судья Китинг старалась не давить на девочку, замечая, как ей тяжело. – Вики, если тебе есть, что сказать, не бойся.
Все вокруг начали перешептываться. Вдох. Она встречается с непонимающим взором Ребекки. Выдох. Видит, как Элли начинает хныкать на коленях у бабушки. Вдох. Холодные глаза Фредерика прожигают в ней дыру. Выдох. Люцифер шепчет одними губами «Всё хорошо, я рядом». Очередной глубокий вдох, Вики прикрывает глаза, прежде чем сказать:
– Я не чувствую себя в безопасности в новом доме моей матери, – признать факт сексуального насилия над собой на всю страну – задача не из легких. Судорожный выдох. – Я подвергаюсь насилию, – её глаза покрываются ледяной коркой, когда встречаются с чёрными омутами насильника. В зале поднимается гул, судье приходится несколько раз ударить молоточком, чтобы усмирить пыл толпы репортёров.
– Солнышко, какому типу насилия ты подвергаешься и кто тот человек, что смеет это с тобой делать? – судья отчетливо видела страх и нервозность девочки, женщина знала – ей сейчас точно не врут. За многолетний опыт научилась различать лжецов и людей, которые абсолютно не умеют врать. Виктория принадлежала к другому типу.
– Я… – прикрыла глаза и задрожала всем телом. Стоять на ватных ногах было невыносимо трудно, руки тоже отнимало. – Я подвергаюсь физическому, – голубые омуты, открывшись, смотрели прямо в полные боли глаза матери, – психологическому, – Ребекка молча заплакала, Вики тоже не смогла сдержать судорожного всхлипа, – и сексуальному насилию со стороны Мальбонте Фрая. Его отец был в курсе и покрывает все его деяния.
В подтверждение своих слов задирает рукав кофты, обнажая багрово-красную кожу в месте, где несколько часов назад бывала лапа обидчика. Вспышки фотокамер, громкие голоса, истошный крик Ребекки на своего будущего мужа – все слилось в единую какофонию звуков. Дышать было нечем, пелена слёз мешала видеть. Звук громкой пощечины, стон Фредерика от удара Пола по его физиономии, Люцифер что-то кричит охранникам… Лишь Вики стоит, как вкопанная, и глотает солёные слёзы – все теперь знают о её позоре, но теперь хоть есть вероятность того, что ублюдка накажут.
– Именем штата Огайо, приказываю задержать Мальбонте и Фредерика Фраев до выяснения обстоятельств. В деле о разводе Ребекки и Пола Уокера объявлен перерыв, – удар молоточком, и охранники исполняют приказ – хватают Фредерика, одевая на него наручники, а вот сын его, похоже, под шумок сбежал, оставляя папашу одного. – Девочка, не бойся, я лично позабочусь, чтобы тебя никто не тронул.
– С-спасибо, – судья обняла Уокер, шепча слова поддержки.
Затем подошла мама и, рыдая, прижала дочь к себе.
– Что ж ты не сказала, солнышко? – уткнулась в макушку дочери, обильно поливая волосы слезами.
– Ма-ам, – шмыгает носом Виктория, – тебе нельзя волноваться.
– Как тут не волноваться-то? – рваные слова слетают артиллерийской очередью с губ женщины.
– Девочки, давайте я отвезу вас домой, – Пол обнял дочь и жену за плечи.
– Вы езжайте, я хочу побыть одна, – родители не стали давить, прекрасно понимая, что дочери надо всё переварить. И они дружно пошли в сторону выхода, бросая короткие взгляды в сторону девушки.
– Вики, пойдём отсюда, – Люцифер нежно приобнял любимую за дрожащие плечи.
– Люци, прости, но мне надо побыть одной, – он понимал, почему она этого хочет, но не хотел отпускать, зная, что Мальбонте гуляет где-то на свободе.
– Лучше, может…
– Нет, прости, но я… Мне нужно подумать. Я буду на крыше, – нежно коснулась горячими губами его губ, погладив по щеке. Глаза опять налились слезами. – Приходи через часика полтора, думаю, мне хватит.
– Ладно, только будь аккуратней, – поцеловал её макушку.
– Я люблю тебя, Люци.
– И я тебя, жабка моя.
***
Спутанные мысли начинали обретать некий порядок, когда пачка сигарет подошла к концу. Руки перестали дрожать, а слёзы кончились. Ей уже было проще воспринимать ситуацию, ведь мысли о том, что о её позоре не знает разве что глухой, она переварила и отпустила. Теперь умиротворенно сидела, смотря на облака, и ждала Люцифера, чтобы спокойно поехать к нему и, укутавшись в плед, смотреть фильмы с парнем до самого позднего вечера. Конечно же, ещё ей хотелось почесать Сильвестра за ушком и вычеркнуть всё, что было в этот ужасный день, из памяти. Когда дверь на крышу скрипнула, девушка неимоверно обрадовалась и подскочила с места, но узнав гостя, она сразу же попятилась. Упираясь серединой бёдер в низкий бортик, Вики застыла.
– Приветики, – ухмылка медленно превратилась в оскал. – Я, кажется, тебя предупреждал, что будет, если не будешь держать свой сладенький язычок за зубками.
– Чего ты от меня хочешь? – резкий порыв ветра заставил блондинку пошатнуться, срывая с головы шапку и роняя её с высоты шестнадцати этажей.
– Чего я хочу? – Мальбонте рассмеялся, медленно приближаясь. Вики же деваться некуда… – Я хочу, чтобы ты насладилась плодами своего опрометчивого поступка сполна.
– Не подходи, – выставила руки вперёд, пытаясь защититься, но сводный брат уже был непозволительно близко.
– Знаешь ли ты, что случается, если, – слегка склонил голову налево, обнажая ряд белых зубов, – перерезать тормоза в машине?
– К чему ты клонишь? – голос девушки дрожал.
– Как думаешь, кто не доедет сегодня к своему месту назначения – твои родные или любовничек? – достал из кармана нож-бабочку.
– Не-ет!
– Да-а! – он громко и заливисто смеялся, откидывая голову назад. Девушке хотелось вырвать этот чёртов кадык и заставить ублюдка захлебываться кровью. – И ты присоединишься. И самое забавное в том, что мне за это ни-че-го не будет! – провёл тыльной стороной лезвия ножа по обветренной коже её щеки, пока девушка задыхалась в своём дыхании.
– Отпустил её, живо! – щелчок предохранителя, и Маль ощутил сквозь тканевую рубашку холод стали. Женева с отцовским пистолетом не входила в планы Фрая, но он лишь рассмеялся на порыв девушки защитить подружку.
– А то что? Ну выстрелишь и что дальше? Пуля пройдёт на вылет и заденет твою подружку, – быстро сообразив, азиатка сменила положение руки, приставив дуло к затылку. – Хорошая попытка, но не поможет.
Никто даже сообразить не успел что произошло: лишь тихий крик от неожиданности сорвался с пересохших губ блондинки, когда мужская рука со всей имеющейся силы толкнула её в грудь, откидывая назад. Ноги потеряли опору, руки начали беспорядочно трепыхаться в воздухе. Знаете, говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами проносится. А нихера! Ничего не проносится – лишь темнота и вакуум окутывают со всех сторон, не давая шанса понять, что вообще произошло. Виктория Уокер не стала исключением – её темнота поглотила под аккомпанемент противного звука, напоминающего звук падения мяса с высоты на разделочную доску. Упала она с такими же характерными брызгами алой крови на белом свежевыпавшем снегу. Ветер играл с короткими волосами, запутывая их ещё больше, а широко открытые голубые глаза безжизненно глядели на тяжесть неба, что осыпало её тело мелкими порошинками снега. Лишь последний выдох вырвался с её губ на пару со струйкой тёмной крови.
Тем временем Люцифер стоял в магазине неподалёку, выбирая девушке шоколадку. Ему безумно хотелось поднять ей настроение и чтобы на её личике вновь расцвела улыбка. Также он заметил стойку с мягкими игрушками, и как бы банально не было, решил порадовать свою любовь плюшевым мишкой. Никому из своих многочисленных пассий он никогда ничего такого не дарил, а вот Вики хотелось. Ещё бы какие-то цветочки найти, но рядом ни одного профильного магазина не оказалось.
Когда подошел поближе к зданию, где была их крыша, что-то внутри предательски дрогнуло, а сердце упало куда-то к пяткам, едва не разбиваясь вдребезги. Куча зевак собрались, рассматривая что-то, где-то вдалеке слышался вой сирен. Тяжелый ком подступил к горлу парня, пришлось ослабить черный галстук на шее, чтобы хоть как-то отвести от себя дурные мысли и предчувствия. Опустил взгляд под ноги и увидел ту самую шапочку, которую купил ей неделю ранее. Дрожащими руками поднял, чувствуя, как за грудиной что-то начинает неистово жечь. Спешно расталкивая толпу, он выбрался в пустующий центр, где в луже крови лежало тело девушки. Онемевшие руки уронили мишку и большую Милку с соленой карамелью, пачкая всё это добро грязью, перемешанной со снегом. Больно. Дышать было безумно больно. Точно безумный, он бросился к бездыханному телу, что безумно быстро теряло остатки своего тепла. Словно в трансе, он осел на колени, судорожно вдыхая воздух крыльями носа. Ему казалось, что это не взаправду, что это не она вовсе. Но глаза, увы, не подводили.
– Нет, Вики, ты чего тут разлеглась? – рвано шептал, всхлипывая и лихорадочно стирая горячие слёзы с холодных щёк. – Прошу, вставай… Не бросай меня, девочка моя…
– Алан, убери его! – кричал один из прибывших на вызов врачей.
– Я же тебя люблю, за что ты так со мной? – его руки на её ледяных щеках размазывали кровь по коже, Люцифер начал колотить её по щекам, но без толку.
– Эй, парень, всё, – какой-то мужчина в медицинской униформе попытался оттащить Денницу от девушки, но получил бурное сопротивление и кучу проклятий в свой адрес.
От запредельной боли за грудиной хотелось истошно вопить, но он лишь прижался лбом к её обездвиженной груди и вслушивался в тишину, надеясь услышать сердцебиение. Хотя умом понимал, что этому никогда не бывать.
Тем временем другая карета скорой помощи выехала на место происшествия на выезде из города: в одной из машин отказали тормоза и она врезалась в другую. Погибло трое людей – беременная женщина, пенсионерка и мужчина средних лет…
А ещё чуть позже опергруппа нашла на крыше еле живую азиатку с синими волосами и пробитым черепом. Её увезли в больницу и врачи сотворили настоящее чудо – девушка мало того, что выжила, так ещё и не осталась инвалидом на всю жизнь. Но, увы, в собранном заново черепе не осталось воспоминаний о том, как его горе-владелица оказалась на той злосчастной крыше. Лишь образ тощей девочки, которая предпочитала спички зажигалкам, время от времени мелькал во снах. Но имени её Женева так не вспомнила, как бы сильно не старалась.
Комментарий к Часть 16.
Тем, кто хочет больше догнаться стёклышком, рекомендую послушать песню-спонсора моего вдохновения для этой главы «Джизус – Девочка в классе».
Ну что, удалось забайтить на эмоции или такое? Жду ваше мнение внизу, это очень важно 🙃
========== Бойся желаний – они могут сбываться. ==========
«SYML – Fear of the water»
Солнце светило неестественно ярко в то апрельское утро, но на удивление было ужасно зябко. Пронзительный холодный ветер пробирал мужчину в черной хлопковой рубашке до костей. Тем не менее, он, наплевав на внешний вид своих брюк, уселся прямо на траву и положил к серому гранитному надгробию две малиновые розы. Его руки еле заметно дрожали от холода, но возвращаться в машину за пиджаком не хотелось. Он молча сидел, таращась на текст: «В память о любимой дочке, сестре и внучке». Выйдя из минутного оцепенения, медленно провёл ладонью по золотистым буквам эпитафии и аккуратным цифрам «23.05.2003 – 12.01.2021». Имя «Виктория Уокер» на надгробии заставляло сердце болезненно сжиматься, а глаза щипать. Прошло чуть больше десяти лет, а чувство было, словно он потерял её только вчера. Давным давно, ещё на похоронах матери, он поклялся себе, что больше сюда не придёт – не полетит на зов сердца и не переступит порог этого чертового места. И каждый раз безбожно себе врал, что это последний раз. Но не в этот, нет. Сегодня он пришел с твердым намерением отпустить свою первую и единственную в жизни любовь. Жизнь не стоит на месте, хотя самому Люциферу казалось, что она застыла ровно в тот момент, когда он увидел труп своей девочки на снегу. С тех пор в подкорке мозга плотно засела ненависть к зиме, снегу и роду Фраев. Нет, последние его, конечно, по умолчанию бесили, но узнав, что выродок Мальбонте угробил Ребекку и бабушку Вики, возненавидел всем сердцем. Элли и Пол тогда выжили лишь чудом, девочка осталась с уродливыми шрамами на руках и ногах. Эти шрамы служили напоминанием о том, что в этом мире есть люди, которым закон не писан. Как говорится, все равны перед законом, но есть кто-то поровнее. И этим «поровнее» оказалось семейство этих выродков: всё, чем оба отделались – штраф и год, проведенный Малем в психушке. Даже Денницы не смогли повлиять на исход дела.
– Здравствуй, Вики, – от холода голос мужчины немного просел. – Не знаю, слышишь ли ты меня, есть ли жизнь по ту сторону, но мне хочется думать, что я не просто с камнем разговариваю, – усмехается, чувствуя какую-то волну тепла, что прошлась по спине. – Сколько раз говорил, что не буду больше к тебе приходить. Но, – достает сигарету, зажимая клацающими зубами и прикуривая спичкой, – я снова тут. На сей раз, чтобы окончательно попрощаться. Принял решение улететь в Европу.
Он замолчал, о чём-то думая, и неспешно продолжил:
– Знаешь, я все эти годы жил с мыслью, – тяжелый ком в горле заставил его голос дрогнуть, – что не хочу без тебя жить. Забавно, – усмехается, затягиваясь едким горьковатым дымом, – я все эти десять лет даже не пристегивался в машине, желая, чтобы какой-то упырь влетел на меня на полной скорости и закончил это всё. А вчера я проснулся в обед и понял, что заставлю отца проживать всё то, что пережил я, потеряв тебя.
Холодный порыв ветра растрепал угольные волосы в стороны, заставляя их владельца поднять голову к голубому небу – цвета её глаз – и грустно поджать дрожащие губы.
– Я недавно познакомился с девушкой, – опустил глаза, словно чувствуя вину. Опять какое-то непонятное тепло задело его затылок, вызывая приятные мурашки по холодному телу. – Её зовут Виолетта и она, – усмехнулся над собой, – очень похожа на тебя. Но она не ты. Я это прекрасно осознаю, хоть и рьяно желаю, чтобы на её месте просыпалась утром именно моя Вики. Когда Виолетта спит прикрыв лицо, я глажу её по волосам, представляя тебя и это, – мужчина проводит рукой по лицу, чтобы успокоить волнение, – до чёртиков некрасиво с моей стороны, но сделать я ничего не могу…
Мужчина достал пачку спичек и старую потертую фотографию с Майями, где они оба были счастливы. Медленно повертел снимок пальцами, пристально вглядываясь в каждую деталь, словно прощаясь.
– Не знаю, правильно ли я делаю, – уголки губ слегка дрогнули, – мучаю нас обоих. Она меня любит, это заметно… но моё сердце сейчас на глубине двух метров, покоится вместе с тобой. Я пытаюсь, чёрт возьми, как никогда в жизни, выдавить из себя хоть каплю взаимности и эта девушка этого действительно заслуживает, – нервный смешок сорвался с пересохших губ. Ему самому становилось горестно от своих слов. – Но я – окаменевшая органика, что более не способна любить.
Достал из коробка одну спичку и зажег, пристально наблюдая за медленно ползущим вниз огоньком.
– Я недавно вспомнил наш разговор о спичках, – карие глаза вспыхнули теплым заревом воспоминаний, – и так себе подумал… Ты стала моей искрой, что погубила всё живое внутри меня. Оставила только пепелище, мать его! И за это я тебя ненавижу, – в глазах скопилась непрошеная влага. – Но люблю больше. Поэтому, чтобы не тревожить твою и без того истерзанную душу, я готов сегодня уйти и не вернуться. Чтобы не мучать ни тебя, ни себя, – сердце сдавило со всех сторон. – Но прежде хочу сказать тебе спасибо – благодаря тебе я повзрослел, понял что жизнь это не только удовольствие, но и болезненные потери. Я хочу сказать тебе спасибо за то, что сделала меня тем, кем я есть сейчас.
Поднес дрожащими пальцами фотографию к догорающей спичке, чувствуя, как щиплет глаза и горло царапает. Огонь медленно охватывает сначала песок Майами-Бич, подбирается к их ногам и переплетенным пальцам. Дальше добирается к лицам, выжигая из них эмоции и спокойствие – оставляя после себя пепел былого счастья. Дышать от чего-то становится трудно, но на душе как-то чуточку легче.
– Прощай, любовь моя. Спи спокойно, жабка моя охреневшая.
– Люци, давно пора, – он оторопел, услышав её голос позади себя. Сердце сжалось до размеров атома, останавливая любую, даже самую мизерную циркуляцию крови. У него не хватило сил, чтобы развернуться. Благо девушка сама подошла, положив парочку розовых георгин на надгробие, перемотанных чёрной лентой, и уселась рядом, подобно мужчине. – Она бы не хотела, чтобы ты себя съедал от тоски по ней.
– Давно не виделись, Элли, – Люцифер не мог смотреть на шестнадцатилетнюю копию своей погибшей возлюбленной, глаза наливались влагой. Лишь буравил почву у гранитной плиты взглядом.
– С дня похорон, если быть точнее.
– Да, – вздохнул мужчина, набираясь сил, чтобы всё же бросить мимолетный взгляд на миловидную блондинку. Её утонченный образ, облаченный в черную кожаную юбку и куртку сестры вызывал на душе у мужчины целую бурю эмоций, главным лейтмотивом которых была неистовая тоска. Элисон Уокер непозволительно сильно была похожа на старшую сестру – и этот неоспоримый факт терзал хоть и старую, но ещё не затянувшуюся рану. Единственными отличия были лишь в родинке на щеке у Элли и в более плавной линии подбородка у младшей.
– Мы узнали, что нашей Вики нет в больнице, когда врачи боролись за мою ногу, – взгляд Денницы упал на девичьи ножки в кофейных капронках: ткань просвечивала, открывая взор на зигзагообразный шрам от лодыжки до середины бедра. Также виднелись старые следы от ожогов разной степени тяжести, но девушка не смущалась, ощутив на себе чужой взгляд. – Папа тогда узнал, что ни его маму, ни мою не удалось спасти, а тут ещё полицейские приехали, на опознание трупа съездить попросили, – судорожно вздохнула. – Он любил Ребекку, много пил, чтобы заглушить боль. Себя винил, – прикрыла глаза. – Буянил много, но сейчас вроде бы всё хорошо. И… я часто представляла, как бы всё это было, будь они все живы. Вы с Вики пришли бы через месяц на мой выпускной в школе, привели бы мне двух племянничков и мы бы дружно сделали совместную семейную фотку, – по бледным щекам серыми дорожками бежали ручейки слёз вперемешку с тушью. – Потом мы все бы собрались у бабушки дома, мелкий Оливер помогал бы Ребекке сервировать стол, пока бабушка вяжет нам носки в своём кресле-качалке. А он ведь даже родиться не успел! – всхлипнула девушка, шмыгая носиком. – Да и кресло бабушки в её комнате осталось нетронутым, как и все её вещи. Нам с папой не хватает сил всё это выбросить, хоть давно пора… Не знаю, почему я говорю тебе именно это, – хрипло шепчет, размазывая рукавом слёзы по щеке, – наверное, чтобы сказать тебе, что отпускать в таких случаях необходимо. Ведь так, как мы себе понапридумываем не будет никогда. А жизнь-то идёт… И если не отпустишь, то пройдёт мимо.
Не удержавшись, мужчина прижал девочку к себе и обнял, выражая свою поддержку таким образом. Запах дыни окутал пространство вокруг, вселяя в сердце уверенность, что он всё делает правильно.
– Я не верю, что она сама прыгнула, – неуверенно обняла тонкими ручками тело мужчины, чувствуя, как он дрожит. – Она не могла так поступить с нами.
– Правды мы никогда не узнаем, – на что блондинка неуверенно кивнула. – Береги себя, Элли, – похлопал по плечику и отстранился. – И спасибо тебе.
Не помнил, как добрался до своей черной Тойоты и пристегнулся впервые за десять лет. Ехал неспешно, никого не обгонял и не нарушал. Впервые за столько времени он спокойно хотел доехать домой, чтобы запланировать свидание на сегодняшний вечер и заказать два билета в Рим в одну сторону. Самаэль отдал ему под управление свой главный координационный центр в Европе, чтобы сын понемногу перенимал дела отца, что так отчаянно хотел уйти на покой.
Потерявшись в своих мыслях, не заметил, что на дороге что-то не так. Все машины разъехались в стороны, прижимаясь к обочине, а Люцифер как-то не сообразил среагировать, оказавшись прямо на пути у грузовика, что нёсся со скоростью свыше ста двадцати километров в час по встречке. Мужчина даже в не понял, в какой момент лобового столкновения его поглотила вязкая и липкая темнота. Он даже не почувствовал боли, когда железо его ласточки едва не разрезало его напополам, глубоко впиваясь в кожу, нарушая целостность внутренних органов и костей. Под звуки пьяных воплей виновника ДТП сорвался последний хрип с обветренных губ Люцифера…
…Именно поэтому он безумно удивился, когда открыл глаза. Их, правда, тут же пришлось закрыть, дабы не выпалить к херам сетчатку. Под собой он чувствовал нечто мягкое. Раз под пальцами была трава, то под спиной, по его мнению, и подавно. Но такой мягкой и пушистой травы он в жизни не встречал. Первой мыслью было, что он попал в кому после аварии, но настойчивое покашливание, вероятно, мужчины где-то в стороне привлекло внимание Люцифера, а эта мысль навсегда покинула брюнетистую голову.
– Ни хера себе, – сказал незнакомый женский голос. Глубокий и слегка хрипловатый тембр заставил тело мужчины покрыться мелкими мурашками. – Геральд, это…
– Ости, иди к Владыке и скажи отозвать Мамона с его семьёй обратно в Ад. Я уверен, мы нашли его.
– Кого нашли? – прохрипел Люцифер, еле принимая сидячее положение. Говорить было физически больно, всё тело неистово ныло, а спину в районе лопаток словно лавой обильно полили. Перед глазами плясали разноцветные мушки, кровь в висках отбивала бешеный ритм.
– О, Шепфа! – прикрыла ротик ладошкой маленькая женщина в белом. Что удивительно, у всех здесь были крылья: у кого черные, а у кого белые. – Его глаза! Это точно он!
– У Аделаиды отличный вкус. Ничего такого сынка наклепала, – плотоядная ухмылка на лице Ости вызывала лишь раздражение. Впрочем, как и вся ситуация. Люцифер бесился, когда ничего не понимал.
– Ости, он твой будущий правитель, имей уважение, – довольно-таки привлекательная брюнетка лишь закатила свои изумрудные глаза, цокая языком, и грациозно удалилась куда-то, оставляя ошарашенного Люцифера наедине с женщиной и Геральдом. – Добро пожаловать домой, Люцифер. К тебе скоро придет дедушка и вас ждёт очень интересный разговор.
Уста сероглазого мужчины расплылись в довольной улыбке.
– Что?
– Твоя мать – Аделаида – дочь Сатаны, однажды сбежала на Землю к твоему отцу. Ей удалось сокрыть тот факт, что она умудрилась забеременеть от человека, а когда открылось, мы начали тебя искать всей Преисподней. Ада была сильной – наложила какое-то заклинание, поэтому мы никак не могли вычислить твое местонахождение.
– Её звали Лилит, – от раздражения в красных радужках затрещал самый настоящий пожар.
– Так звали твою бабушку, Люцифер, – мужчина в черном покачал головой, вздыхая. – В любом случае, твой старый дед хочет на покой, поэтому морально готовься править Адом.
– Адом? – алые глаза округлились, а брови поползли вверх от удивления. Его мозг отказывался воспринимать всю эту информацию.
– Геральд, дай мальчику время принять своё положение, – мягко положила свою маленькую ладошку на плечо мужчины с чёрными крыльями блондинка. – Ты же тоже демон, должен понимать, что вам по своей сущности сложно смириться с чем-то подобным. А сейчас, – потянула куда-то в сторону, – дай ему переварить свою смерть. Потом будешь про свой Ад объяснять, – удаляясь, женщина подмигнула Люциферу, давая шанс побыть наедине с собой.
Так он и остался сидеть на той же траве. Сидел так долго, в болезненной голове был только вакуум – никаких мыслей. Чистый шок. Бросив неуверенный взгляд за спину, заметил огромных размеров бордовые крылья, что переливались черным на свету…
– Спасибо за подгон, мамаша…
– Полностью согласен, – подняв глаза, Люцифер увидел мужчину среднего роста с огромными острыми рогами и такими же крыльями, как у него. Рубиновые омуты с интересом рассматривали Денницу. – Не так я представлял нашу встречу, внук.
Довольная ухмылка на губах Дьявола вызвала разве что неприятный холодок и тяжесть в районе живота. Он понял, что такого выбора, как не соглашаться на разговор, у него нет.
– Ну, здарова, дед, – красные омуты Сатаны блеснули огоньками удовлетворения. Уже тогда Владыка понял, что Аду ничего не грозит в руках его внука.
