Текст книги "Девочка со спичками (СИ)"
Автор книги: rendallinch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Мама говорит, что у тебя сейчас побочки от препаратов и ты плохо сейчас себя чувствуешь, – кивок в ответ. – Знаю, сейчас тебе нелегко, но я хочу чтобы ты знала: мы с мамой всегда рядом и всегда выслушаем тебя.
– Спасибо.
Повисло молчание, такое правильное и умиротворенное. Что отец, что дочь – оба наслаждались тишиной и безумно ценили её, ведь не с каждым комфортно молчать. Ещё спустя время родственники уходят, оставляя Викторию наедине с мыслями и холстом. Странно, но она за это время успела пристраститься к искусству и творить его своими руками. Как-то раз обмолвилась при Люцифере, что хочет что-то нарисовать, а в этом душном месте даже бумаги толком нет. Так этот, как она выразилась, «придурошный» притащил ей на следующий день мольберт и прочие рисовальные принадлежности. Сколько всего этот парнишка с угольными волосами для неё сделал, что Уокер даже неловко стало. Сейчас ей было даже вдвойне неловко, ведь она не чувствует ровным счётом ничего – звенящую пустоту. Лишь блеклые тени былых чувств и эмоций – всё, что осталось. Но в то же время игнорировать то, как её тело реагирует на его случайные касания, она просто-напросто не могла. Кожа горела синим пламенем, колени подгибались, дрожь пробивала кончики пальцев – не полный список ощущений. Это так диссонировало с привычным вакуумом и безразличием, что от каждой их встречи приходилось «отходить». Побочки от антидепрессантов и рядом не стояли с побочками от Люцифера Денницы – для того, чтобы понять такую простую истину не нужно быть врачом. Именно поэтому она так жаждала каждой встречи с ним, и в то же время боялась.
Дверь тихо скрипнула, оповещая об очередных гостях. Брюнетка укуталась в тёплый розовый халат с разноцветными единорогами. Люциферу даже пришлось советоваться с Мими, чтобы его выбрать, а подружка Уокер его ой как бесила… Это того стоило – блеск детского восхищения на Уокерском личике, пусть и мимолетный, но доставил Деннице неимоверное удовольствие и… счастье?
– Я принес тебе то, чего ты хочешь, – ехидная улыбка расплылась на лице Люцифера, а глаза сверкали недобрыми огоньками.
– Верёвку и мыло? – за свою шутку девушка с ходу получила подушкой по голове. – Ай, больно.
– В твоей башке нет ничего такого, что могло бы болеть, – поставил на кровать белый пакет.
– Что это?
– Открой, увидишь, – он улыбнулся, вальяжно откидываясь на спинку кресла. Так она и сделала. Опять лицо засияло, хоть и слабо. В животе зародился какой-то теплый комок удовлетворения.
– Ты сейчас прикалываешься? Я же невзначай сказала, что соскучилась по еде из Макдональдса!
– А я запомнил, – всплеснул руками. – Ешь, пока не остыло. Ну или пока сюда Крис не заглянул… – задумчиво протягивает. – Он как-то намекнул мне, что местных животных подкармливать не очень хорошо…
– Ах ты ж… – подушка полетела в обратную сторону, врезаясь в туловище гогочущего парня.
– Кто?
– Мышь, – устало выдохнула, зарываясь в пакет. – Из того самого?
– Из того самого.
– Люцифер, я готова на тебя молиться, – хоть и лицо сейчас было пустым и не выражало ничего, он знал, что смог хоть чуточку её порадовать.
Несмотря на то, что Крис и объяснил – такое её состояние норма, парню всё равно было ужасно больно от её безразличия. Плохо, когда она не смеётся с его порой дебильных шуток, и совершенно отвратительно, когда она никого не хочет видеть. Потому что сам отчаянно в ней нуждается и не представляет жизни без этой проблемной тощей задницы. И как же ему жаль, что она не может ответить ему тем же…
– Не за что, обращайся.
Пока она молча уплетала бургер, закусывая свеженькой картошкой, а он любовался исподтишка. Его губ коснулась невесомая улыбка, когда щека девушки испачкалась кетчупом. Голубые омуты безучастно смотрели в пустоту.
– В школе будет ежегодный рождественский бал, – вполголоса сказал Люцифер. – Не хочешь пойти?
– Странно, что меня из этой самой школы ещё не вышвырнули, – усмехается, закидывая кусочек картошки в рот. Протягивает красную коробочку с оставшейся картошкой. – Будешь?
– Нет, кушай. Не вышвырнут, ты у нас почти отличница.
Виктория не знает, что Денница уже целых полтора месяца делает домашку за двоих, пока его… подруга поправляет здоровье. Она об этом и не узнает, судя по заговорщической улыбке на его слегка щетинистом лице.
– Как?
– Ну так, пойдёшь со мной? – игнорирует вопрос.
– Как я могу тебе отказать?
– Никак, – рука сама потянулась к щеке и большой палец вытер пятнышко кетчупа. Казалось, простое движение, а речь отняло у обоих. Осознание того, что его рука слишком долго находится на бархатной коже свалилось на него словно ведро воды со льдом. Резко отстранился, стараясь не натыкаться взглядом на голубые радужки. Повисло напряжение. – Я выйду, покурю.
– Подожди, я с тобой, – откинула еду в сторону и быстро обулась в чёрные пушистые тапки.
– Оденься потеплее, в таком виде ты не выйдешь.
– Зануда, – цокнула языком, закатывая глаза, тем не менее стянула с себя шорты и надела мягкие теплые штаны, совершенно не стесняясь Люцифера. Тот, к слову, старался смотреть на очень интересные стены, вид за окном и на неимоверно красивую плитку на полу, но никак не на Уокер.
Пять минут спустя девушка была одета в зимнюю пижаму, носки с оленями и в тот самый халат. Оба стояли на крыльце, затягиваясь сигаретным дымом на полные лёгкие. В последнее время курить ей удавалось крайне редко: то медсестры кипишь поднимают, то врачи сигареты отнимают. Тяжело жить курильщикам в отделении психиатрии.
– Спасибо, Люц, – спустя некоторое время молчания тихо говорит Уокер.
– За что именно? – ухмыльнулся Денница, впуская очередную порцию едкого дыма в себя.
– За всё, – облокотилась о стену позади. – Так что там за бал?
– Сам не знаю, – пожал плечами. – но поговаривают, будет весело.
– А ты взял и развесил уши… – слабо ухмыляется, глядя на широкую мускулистую спину, обтянутую черной тканью рубашки.
– Если будет скучно, можем сбежать, – парень вздрогнул от резкого порыва декабрьского ветра.
– А знаешь… – призадумалась, прикусывая нижнюю губу, – а мне нравится идея – давно пора развеяться.
– Вот и чудно, – выбрасывает окурок в урну ловким движением руки. – Пошли во внутрь, у тебя губы все синие.
Люцифер просидел у Уокер ещё примерно полчаса, прежде чем покинуть девушку. Дальше заскочил Миллер и уведомил Викторию, что с понедельника ей назначает лекарства попроще. От них не должно быть никаких выразительных побочных эффектов, так что Виктория сможет вернуться к полноценной жизни, полной эмоций. Дальше был ужин в пустой столовой, где она сидела в одиночестве до определенного момента.
– Привет, Вики, – Женева плюхнулась на стул напротив. – Как день?
– Привет, Женева, – выдавливает из себя легкую улыбку, – Довольно неплохо, а у тебя?
– О, сегодня так смешно было, – её воодушевленная речь невольно вызывала у Виктории лёгкую улыбку краешками губ. – У меня медсестра с боем отбирала пачку сигарет, не зная, что у меня под кроватью лежит целый блок.
– У тебя… что?
– Ну, блок. Много пачек, короче. Могу поделиться, – наклоняясь через стол, спросила. – Видела, как ты сегодня с каким-то парнем курила, думала, может захочешь. Тут всё слишком строго, как по мне…
– Шутишь? – шепотом спрашивает голубоглазая, хлопая длинными ресницами. – Что ты хочешь взамен?
– Простого человеческого общения, – лучезарно улыбаясь, отвечает синеволосая. – Ты единственная живая душа в этом Богом забытом месте, по которой не плачет смирительная рубашка, – кивнула в сторону мужчины, что бился головой об стол и громко смеялся. Дрожь пробежалась телом, заставляя ёжиться.
– По рукам, – протягивает костлявую ладошку, от чего азиатка приходит в самый настоящий восторг. Слишком яркий, по сравнению с эмоциями, которые испытывала сама Уокер.
С понедельника врач, как и обещал, сменил препараты. Несколько дней после этого состояние безэмоциональности никуда не девалось, издевалось над брюнеткой. И однажды утром она проснулась с таким острым ощущением мира, какого не было прежде – она чувствовала абсолютно всё. Эмоции переполняли девушку, она даже в сердцах обняла маму, чего очень давно не делала, а Люциферу достался поцелуй в щёку. А после того, как он предложил позвонить Мими по видеосвязи, вообще была готова душу ему свою отдать. Так и прошло практически три недели: днём её навещали родственники и Люцифер, а одинокие вечера перестали быть таковыми с появлением вечно жизнерадостной Женевы Скотт. Девушки заметно сдружились. Особенно весело им было, когда к брюнетке вернулась способность чувствовать.
День бала подкрался так же незаметно, как и пролетели все последние деньки в больнице. И вот Уокер стоит на крыльце учереждения, переминаясь с ноги на ногу. Так странно покидать стены лечебницы после долгих недель пребывания здесь. И так хорошо, можно сказать трепетно на душе. Чёрная Мазерати медленно тормозит, а девушка не дожидается, пока выйдет её спутник и сама юркает на пассажирское сидение, лучезарно улыбаясь во все тридцать два. Нежно целует брюнета в щеку, заставляя оторопеть на несколько секунд. По дороге Виктория покупает себе темно-синее платье. Верх прикрывает ключицы и руки до самых запястий, придавая образу девушки некой загадочности. Тем временем, пышная фатиновая юбка до середины икры выделяет и без того выразительную талию брюнетки. Готовилась к празднику она уже дома: на быструю руку подкрасила отросшие корни волос и сделала укладку. Заколола волосы с одной стороны невидимками, с другой оставила пряди распущенными. Впервые за очень много месяцев на её личике красовался едва заметный, но естественный румянец, а глаза блестели от счастья. Смоки айс в серых тонах прекрасно подчеркнул глубину цвета голубых радужек – отныне девочка хочет быть собой, без этих линз и прочих масок. За время пребывания в больнице брюнетка осознала, что ей надоело бояться – она хочет жить свою жизнь, а не носить маску запуганной жертвы. Единственное, пока решила оставить это цвет волос, но ей верилось, что и это ненадолго. Откуда-то взялось столько жизненной энергии и сил, что уместить её в себе было просто невозможно – поэтому Виктория порхала по комнате, словно бабочка, ожидая семи часов вечера, а когда заветный час пробил, её уже поджидал прекрасный принц в чёрном костюме тройке.
– Выглядишь крышесносно, – вырвалось с уст Денницы, когда алые губы растянулись в приветливой улыбке.
– Спасибо, – поглубже кутается в шубку из искусственного меха и огибает ласточку Люцифера. – Ты тоже.
– Прежде чем мы поедем, я хочу вернуть тебе одну вещь.
– Какую? – поворачивает голову к парню, пристегиваясь.
– Закрой глаза и не сопротивляйся, – вкрадчивый голос не оставил ей иного выбора, кроме как покориться. Горячая рука мягко коснулась запястья левой руки, Уокер даже затаила сбившееся от прикосновений дыхание. Далее ощущает холодок какой-то железки и слышит звук застёжки. – Открывай.
– Это…
– Твой подарок на день рождения, – улыбнулся краешками губ, искоса наблюдая за реакцией девушки.
– Спасибочки! – такой счастливой он давно её не видел. Красные губы оставили едва заметный след на щеке.
В спортзале школы собралось множество учеников в роскошных нарядах. Парни все, как один – с уложенными волосами и в идеально выглаженных костюмах. Отличались лишь цветами рубашек, тут уже кому что больше шло. У девочек же были платья всех возможных цветов и кроев разной степени пышности. Одноклассники, с которыми девушка не виделась долгих два месяца то и дело подходили и спрашивали её о самочувствии. Это повергло Уокер в глубочайший шок, ведь даже сама Джульетта Уайт снизошла до «ущербных».
– Привет, Виктория, – мило и очень правдоподобно улыбалась одноклассница. – Прекрасно выглядишь.
– Привет, Джули, – натянутая улыбка в ответ. – Спасибо, ты тоже.
– Слушай, – девушка в красном потупила взгляд и неловко потерла шею, – я это… В общем, прости меня за то, что задирала тебя.
– Э-эм, ладно, проехали.
– Мир? – протягивает наманикюренный мизинчик и щенячьими глазками сверкает.
– Мир, – недоверчиво смотрит, но протягивает пальчик в ответ. Лицо Уайт сияет с новой силой и излишек хайлайтера здесь не причем. Видимо, действительно искренне рада, что Виктория простила.
«Kina – Can we kiss forever?»
Откуда-то появляется Люцифер, который ушел за пуншем и пропал на целых минут пятнадцать, и что-то говорит Джульетте, та кивает и уходит.
– Не-ет, я не танцую, – запротестовала Уокер, когда поняла, что Люцифер тащит её бренное тело в сторону танцпола, битком забитого парочками.
– Ну пошли, не ломайся, – его теплый взгляд всегда действует на Викторию должным образом, поэтому она, не без тяжелого вздоха, конечно, но вложила свою маленькую ладошку в руку Денницы.
Вместе идут к центру танцпола и брюнетка неуверенно закидывает свои руки на плечи друга. Ноги подгибаются от ощущения близости, а взгляд поднимать настолько страшно, что ком встает в горле. Горячие руки парня расположились на тонкой талии и прижимали девушку к подтянутой груди. Покачиваясь в такт музыке, парень склонялся всё ниже и ниже, до тех пор пока его обжигающее дыхание не коснулось нежной кожи щеки. На этот раз он решил действовать наверняка и уверенно провел костяшками пальцев по линии выраженных скул к подбородку, а затем вздернул его. Оба на секунду застыли: музыка для них притихла и доносилась словно из-под толщи воды, а софиты, казалось, и вовсе исчезли. Впрочем, как и весь остальной мир. Были только эти двое, их взгляды и нежные касания, от которых мурашки по коже бегали и зрачки расширялись. Карие омуты тонули в голубых без единого шанса на спасение и раз Люцифер уже начал, то должен закончить, какой бы ни была реакция. Мгновение и губы Денницы робко накрывают уста Виктории, напрочь отключая мозг у обоих. Мгновенный ответ и Люций, улыбаясь в поцелуй, углубляет его и сплетает их языки воедино. Тонкие пальцы брюнетки портят безупречную прическу кареглазого и зарываются поглубже в мягкую копну волос на затылке юноши. Им плевать, что песня для медляков давно сменилась на более ритмичную и оживленную. Нехотя отстраняются лишь когда от нехватки воздуха их охватывают нешуточные головокружения.
– Не хочешь убежать отсюда в одно особенное место? – шёпот Люцифера прямо в ухо спровоцировал очередной приступ нехватки воздуха, поэтому ответ «Да» прозвучал не сразу. – Ты смотри, там холодно.
– Тогда тебе придётся меня согревать, – заговорчески улыбается и получает смазанный поцелуй в нос.
Этот вечер определенно входил к разряду лучших в их ещё столь короткой жизни…
========== Часть 15. ==========
Комментарий к Часть 15.
*русская народная песня.
– Ещё немного, – ладони Люцифера покоились на прикрытых глазах девушки, когда она, улыбаясь, словно шизанутая, переступала порог. За ним была огромная плоская крыша здания, откуда открывался чудный вид на ночной Кливленд.
– Ты не обманул, тут реально холодно, – хихикнула Уокер, прежде чем запутаться в подоле платья. Прохладный пронзительный ветер не был уж слишком морозным, что поражало – несвойственно для конца декабря.
– Бутылочка красного полусладкого нас быстро согреет, не переживай, – шепчет брюнет ей в ухо, убирая руки с глаз. Табун мелких мурашек пробежался по худому телу, не упуская ни единого участка молочной кожи.
– Меня – ты за рулём, – смотрит ему в лицо и чему-то продолжает улыбаться, точно прибацаная. Но как только отрывает взгляд от лица Денницы, замирает с изумлением на личике. – Вау!
Хоть и Кливленд относительно небольшой городок по американским меркам, но ночью он сверкал не хуже некоторых мегаполисов: узкие улочки и широкие проспекты утопали в слегка желтоватом свете уличных фонарей, что отбивался бликами от влажного асфальта. Неоновые вывески клубов и баров также привлекали к себе внимание броскими цветами и надписями. Одинокие машины время от времени нарушали умиротворенную тишину рыком своих моторов, заставляя не менее одиноких прохожих ёжиться от резких звуков. Атмосфера на крыше шестнадцатиэтажки царила чудная благодаря гирляндной сетке, что развесила офис-менеджер какой-то компании, что арендует здесь офис. По всему периметру располагался искусственный газон и стояли лавочки, а у входа стоял небольшой шкафчик с колючими шерстяными пледами.
– Рад, что тебе понравилось, – взял два пледа и отвел Викторию к скамейке, что стояла ближе всего к кирпичной стене, чтобы меньше попадать под воздействие ветра. – Звякну Харви, он за нами заедет.
Выудил из внутреннего кармана пиджака бутылку вина и штопор. Виктория аккуратно забрала из его рук пледы, и один из них расстелила на скамейке, вторым же планировала накрыться самой и Люцифера от холода уберечь. Справившись с пробкой, Денница передал бутылку девушке и сам плюхнулся рядом с ней со словами:
– Прости, про бокалы как-то не подумал.
– Что с тобой не так, Люци? – улыбается, слегка щурась, и делает глоток напитка. – Ты мог отвести меня куда угодно, но выбрал крышу какого-то офиса. При этом температура на улице едва переваливает за десять градусов тепла.
– Я прихожу сюда, когда хочу побыть один или подумать. Наткнулся на него спустя неделю после похорон матери, – девушка передала бутылку брюнету и тот отпил подобно ей. – Тогда были смутные времена: все вокруг смотрели на меня, как на врага народа, – Виктория сосредоточенно слушала слегка хрипловатый голос Денницы, заправляя длинную прядь его волос за ухо. – Даже девчонка, в которую влюбился, как последний идиот, убежала, не выслушав…
– Вот же… жаба охреневшая! – наиграно возмутилась. Люцифер перехватил ладонь девушки, оставляя нежный поцелуй на запястье. Волна жара окатила брюнетку от макушки до кончиков пальцев на ногах, заставляя щеки алеть.
– И не говори! – смех похожий на кошачье мурлыканье заполнил собой всё пространство вокруг этих двоих. – Кстати, не научишь парочке фраз на жабьем? – и брюнет получает локтем под рёбра и роняет бутылку.
– Ква, – невинно хлопает глазами, когда замечает, что Люцифер поймал тару двумя пальцами.
Оба не сдерживают смех, что так рвался наружу – чувствуют неподдельное, искреннее счастье, находясь в компании друг друга. Без лишних слов делают по глотку напитка, прежде чем переплести пальцы под пледом. Недолго молчат, наблюдая за ночным небом и огнями города.
– Завтра Сочельник, не хочешь ко мне на ужин? – Вики положила голову ему на плечо, заглядывая в профиль Денницы.
– Звучит заманчиво.
– Нет, – ухмыляется, – скорее «если ты её приведёшь – будешь праздновать Рождество на улице, как собака бездомная» – пародирует строгую интонацию отца.
– Тогда у меня нет выбора, – гоготнула брюнетка, устремляя взор на небо, и глотнула ещё вина. Слегка кислый привкус вишни на языке вызвал позыв скривить аккуратный носик.
– Определенно нет! Иногда мне кажется, что мой отец любит тебя больше, чем люблю тебя я!
– Расценивать это как признание? – сощурила свои голубые омуты, в которых Люциферу хотелось утонуть. Он развернулся к девушке и без лишних слов и телодвижений накрыл такие манящие горячие губы нежным поцелуем. Густые ресницы на прикрытых веках подрагивали в такт напрочь сбитому дыханию.
– Считаю, что мои поступки должны быть красноречивей слов, – прошептал в приоткрытый рот, вовлекая её в очередной поцелуй, на который она охотно отвечала, засасывая нижнюю губу и запуская свои пальчики в его шевелюру. – А так то, да – расценивай.
– Тогда, – нехотя отрывается, чтобы провести пальчиком по его влажным губам, – я тебя тоже, Денница.
И всё, он пропал. Так же, как и его сердце, что ухнуло куда-то в район пяток, не забыв при этом связать какой-то теплый узел в животе. Когда их взгляды встречаются, сердца перестают биться на секунду, чтобы потом вновь завестись и сокращаться в одном, слегка ускоренном ритме.
Дальше они долго смеялись и почти допили вино. Девушка достала пачку сигарет и спички со своей сумочки, предложила Люциферу – он без раздумий выхватил себе одну из пачки и плотно зажал её губами, пока шарил по карманам брюк в поисках зажигалки. Брюнетка протянула зажженную спичку прямо к кончику его сигареты и подожгла, следом расправилась со своей.
– Ты так и не ответила на один очень интересный для меня вопрос, – тихо, на грани шепота произнес он, вдыхая едкий дым поглубже в лёгкие.
– Какой? – ухмыляется Виктория, позволяя горькому привкусу табака осесть на кончике языка.
– Так всё-таки почему спички, а не зажигалка, Уокер?
– Прозвучит странно, – выдыхает клубы белого дыма, – но они более живые, чем зажигалки.
– Живые? – усмехнулся Денница, недоверчиво глядя на возлюбленную.
– Давай лучше покажу, – достает из коробка ещё одну спичку, чиркает кончиком о боковую грань. Та вспыхивает оранжевым пламенем, излучая тепло. – Что ты видишь?
– Спичка горит, – непонимающе свёл брови к переносице, наблюдая за горящим деревом в тонких пальцах. Огонь опускался всё ниже и ниже. Оставлял за собой сожженную черноту, что не так давно была какой-то низкосортной осиной.
– А если смотреть глубже, ничего не напоминает? – широкая улыбка не сходит с сияющего лица. Парень качает головой и Вики тяжело вздыхает, туша спичку и достаёт новую. Повторяет так же, и головка спички вспыхивает слабым синим пламенем. – Они загораются, прям как люди. Затем медленно горят, – указывает пальчиком на чуть разгоревшееся пламя, что медленно, но уверенно ползло к её пальчикам. – Прожигают свою жизнь. Излучают тепло и свет. А потом, – в середине своего пути деревянная потухла от резкого порыва ветра, – всё. Финиш. Оставляют после себя лишь пепел пройденного пути. А ещё, – аккуратно разломала остаток спички, – их, как и людей, сломать проще простого.
Люциферу дыхание спёрло от такого ответа. Он взглянул на девушку каким-то загадочным взглядом, кивая в ответ её словам. Говорить ничего не хотелось – лишь прижать её хрупкое тело к себе и согревать в объятиях. Так он и поступил, впуская в легкие ненавязчивый запах краски для волос.
– Что самое безумное ты творил в своей жизни? – внезапно спросил вкрадчивый голос брюнетки, когда тишина уже стала давить на голову.
– В прошлом году, – затяжка, – я вместе со своими друзьями укатил в Канаду в багажнике тачки Луи, не предупредив родителей.
– В багажнике? – прыснула Уокер, поднимая голубые омуты на Люцифера. – А так можно было?
– Я сам не знал, что так можно было, веришь? Пограничник решил не запариваться и не проверил нас. А я себе спокойно там спал, – тихо рассмеялся, прижимая её к себе поближе. Девушка же, потушив окурок, бросила его в мусорный бак рядом. Обвила руками талию парня и угостила голову поудобнее на упругой груди.
– А что дальше?
– А дальше я бухой, вообще с минимальными признаками жизни, танцую в каком-то клубе в Квебек-Сити, все вокруг говорят исключительно на французском. А я в душе не отсекаю о чём, – Люцифер тоже потушил окурок, небрежно выбросил и прочистил горло, прежде чем продолжить. – Так вот, танцую, бухаю, затем опять танцую, и тут влетает в этот клуб миграционная служба или полиция, я не знаю, как их там величать. Точно помню, что они были с автоматами и явно очень недружелюбными. Что-то говорят, а я же ни «бэ» ни «мэ» ни кукареку, как говорится – ничего лучше, чем предложить им бахнуть со мной абсента, не додумался придумать.
– Прости, Люци, но ты дебил! – заливается смехом девушка, от чего Денница сам невольно улыбается. Такой тёплый и приятный у неё смех, что он был готов её всю жизнь смешить – лишь бы та не прекращала смеяться.
– Так это ещё не верх дебилизма! Заламывают и везут меня куда-то, протокол оформляют, на английском никто принципиально не хочет говорить. Посадили меня, значит, в камеру к какому-то бомжу – благо он был более сговорчивым. Сидим, говорим и тут я предлагаю ему вместе сбежать. Абсент ещё не попустил, видимо…
– Не говори, что вы…
– Да, мы как-то умудрились открыть камеру зубочисткой, что валялась у меня в кармане. Не спрашивай как, сам задаюсь этим вопросом. Пока бомж стоял на шухере, я вернулся в камеру за подушкой и с криком «Трепещите, враги Люцифера!» накинулся на полицейского. Тот настолько офигел, что в ступор впал, – Уокер истерически хохотала, закидывая голову назад и оголяя шею.
– Боже, Люцифер… Ты точно ничего, кроме алкоголя, не принимал?
– Я уже ни в чем не уверен, – усмехнулся он в ответ. – Так вот, стоит канадец, перья вокруг него летают, а я вылетаю на улицу и врезаюсь прямиком в грудь своего разъярённого отца, – брюнетка взорвалась очередной волной безудержного веселья, задыхаясь от смеха.
– Капец ты лох! А с бомжом что?
– И не говори. Я его потерял на полпути и больше мы не виделись. Короче говоря, мне удалось отделаться лишь депортацией и запретом на въезд на год. А ты творила какую-то дичь?
– Нет, – вытирая слёзы с уголков глаз, – я была пай-девочкой и беспрекословно слушалась родителей. Максимум, что я делала – прогул уроков.
– М-да, ты та ещё бунтарка… – хмыкнул про себя. Карие глаза загорелись демоническими искорками – в его голове родилась новая и совершенно безумная идея. – У тебя паспорт при себе есть?
– Есть, а что? – мысленно потерев ладошки и ехидно улыбаясь, выудил из кармана телефон, заказывая такси в приложении. Дальше, ничего не говоря, хватает Уокер за руку и тащит к лифту. – Люцифер, скажи уже хоть что-то! Мне не нравится твой оскал!
– Вики, ты мне веришь? – резко остановился, заставляя хрупкое девичье тело врезаться в свою спину. Мягко взял её щеки в свои ладони и, увидев заветный кивок, поцеловал её в нос.
Таксист увозил их подальше от здания на скорости, граничащей с предельно допустимой. Прямая дорога без единой ямки несла их прямиком к месту, где эти двое встретились впервые – к Аэропорту Кливленда.
– Загадай число от одного до двенадцати, – заговорщическая улыбка тронула уста парня.
– Девять.
– Почему-то думал, что семь загадаешь, – Люцифер хмыкнул, сильнее переплетая их пальцы, когда они переступили через порог здания. – Готова сбежать на Рождество в, – бросил взгляд на девятую строчку на табле, – Майами?
***
– А как же приглашение твоего папы? – не унималась Уокер, ожидая приземления. – Мы же никого не предупредили!
– Вики, жабка моя охреневшая, – погладил её по волосам, заправляя непослушную прядку за ухо, – расслабься! Пока ты спала, я написал сообщение твоей маме, что на Рождество ты тусишь у меня. А своему бате я сказал, как есть.
– Ладно, какие планы? – потерлась об его руку, словно кошка, невесомо целуя нежную и тонкую кожу запястья.
– Забыть обо всём и наслаждаться моментом, – именно в этот момент шасси коснулись асфальта.
Флорида встретила парочку прохладой и тёмным небом – за три часа не успело развиднеться. Поскольку все магазины закрыты, Вики сняла с себя шубку, а Люцифер пиджак, прежде чем оба двинулись в сторону пресловутого Майами-Бич. Ночью песок был холодным, но им плевать – они босиком бегали вдоль линии прибоя, громко смеясь и позволяя волнам промочить одежду. Играть в догонялки долго не смогли – выдохлись. Отсутствие сна и расслабляющий эффект от алкоголя аукались неистовой усталостью, особенно девушке. Парочка бесцеремонно уселась на песок и молча улыбалась в обнимочку, ожидая первых рассветных лучей. К слову, ждать пришлось недолго – десять минут, и оранжево-розовые пучки света, излучаемого утренним солнцем, разрывают тьму ночного неба. Оба блаженно прикрыли глаза, вжимаясь друг в друга и зарываясь ногами поглубже в песок. Звук океана под аккомпанемент криков чаек творил чудеса – все проблемы словно испарились.
– Энтшульдигунг зи битте! – к ним подошел мужчина лет шестидесяти с полароидом в руках. Начал объяснять что-то на ломаном английском вперемешку с немецкими словечками. – Я из Дойчланд, турист. Я гулять – видеть шёне мальчик и девочка и не удержаться. Это вам на память про этот день! Вы выглядеть очень счастливо!
– О, – лицо Уокер просияло, когда она забрала из протянутой дрожащей руки два небольших снимка. – Это так мило! Данке шён!
– Битте, – довольная улыбка расплылась на его старческих губах. – Хорошего дня!
– Спасибо, Вам тоже, – Люцифер лучезарно улыбаясь, слегка склоняет голову в знак уважения, а незнакомец зеркалит и удаляется восвояси. Дедушка попутно сделал несколько снимков рассвета, прежде чем скрыться из виду окончательно.
Снимки были практически идентичны: оба сидели со счастливыми полуулыбками на лицах. Голова девушки покоилась на плече Люцифера, а его в свою очередь на макушке Виктории. Огромная, по сравнению с тонкой рукой, Люциферская лапа прижимает Уокер поближе к себе за плечо, когда другая переплетает свои пальцы с девичьими, покоясь на его колене. Лица обоих тронуло мягкое тёплое свечение желтоватого оттенка, придавая фотографиям большей атмосферности.
Вдоволь насмотревшись на снимки и утреннее небо, они решили найти отель, чтобы отоспаться и продолжить экскурсию городом позже – набравшись сил. Люцифер решил не мелочиться и раз уж отец спонсирует его маленькую шалость, то надо пользоваться этой возможностью на полную. А если быть точнее, если уж батя разрешил, то почему бы не снять пентхаус с видом на океан?
Ввалились в свой номер, разделись до нижнего белья и вырубились младенческим сном. Люцифер носом уткнулся в её волосы, а Вики в свою очередь прислонилась к его груди спиной. Проснулись уже ближе к обеду… Ну как, напряженная плоть Люцифера проснулась раньше него самого, заставляя сонную Уокер прижаться к ней поближе. Спящий парень тихо рыкнул ей в ухо, сжимая бедро, на котором красовалась чёрная кружевная ткань трусиков. Тихо застонав, девушка выгнулась навстречу Деннице.
– Нарываешься, – прорычал в полусне на ухо, опаляя её кожу горячим дыханием.
– А кто сказал, что я против? – её сонный голосок звучал для него лучше, чем самые пошлые стоны, что ему доводилось слышать.
– Ах так значит, – укус за мочку уха выронил смешок с её искусанных губ, но его резко сменил глубокий рваный выдох, когда рука парня скользнула к полуобнаженной груди и сжала её. – Придётся наказать.
– А ты накажи, – специально вильнула бёдрами, вжимаясь в тело возлюбленного.
Он резким движением разворачивает Уокер к себе. В её голове мелькнули картинки одной из встреч со сводным братом – тело пробила дрожь, в глазах застыли слёзы.
– Эй, – мягко прижал девушку к себе, – ты чего?
– Прости, не обращай внимания, – криво улыбнулась, положив руку на твёрдый, сочащийся смазкой орган.
– Так не пойдёт, – поцелуй в лоб, затем Люцифер заключает девушку в объятия, мягко убирая её ладошку с предыдущего места и перемещая её на талию. – Если не хочешь, я не стану давить.
– Я хочу, Люцифер, чертовски хочу! – прошептала ему в грудь, начиная осыпать её поцелуями
